Энни разбросала руки в стороны и пропела:
– Хорошая работа, Рэнд!
Максвелл приказал остальным своим людям бросить оружие и за суматохой начал бочком пробираться к своему автомобилю. Открыв дверь, он уставился прямо в зияющее дуло H-90 Лансера.
– Я… Если ты выстрелишь из этой штуки, Инвиды тут же обнаружат нас!
– Они сейчас немного заняты. Мы убили всех, кто напал на нас… А ты, подонок… Ты скармливал невинных людей Инвидам в течение многих лет, разве не так? – Лансер прицелился ему в голову. – Сейчас ты попробуешь на вкус собственное лекарство.
Максвелл со всхлипом вздохнул и торопливо заговорил:
– Если ты сейчас нажмёшь на спуск, ты никогда не узнаешь, как пройти сквозь горы. Особенно после того, как вы разворошили их гнездо. – Мэр выдержал тяжёлый взгляд Лансера. – То, что у меня есть точная карта – не просто детская легенда. Там показан путь по подземным ходам, оставшимся ещё со времён Всеобщей Гражданской. Это и есть тайный путь через горы. Как видите… – Он вымученно улыбнулся. – Я работаю так же на Сопротивление, и они мне хорошо платят. Вы можете навести любые справки в Подполье, если не верите.
Скотт и Рэнд занялись прихвостнями Максвелла. Они разоружили их и роздали трофейное оружие друзьям: Эдди достался «Manville», Трумэн взял древний помповик, Карла выбрала пистолет-пулемёт «Ингрэм» М-9. Остальное оружие они побросали в грузовик Ланка.
– Оставишь мне жизнь, и все вы останетесь живы, – добавил Максвелл.
Лансер поднял H-90 и выстрелил. Луч, поставленный на минимум, прижёг кусочек левого уха Максвелла. Его волосы тоже подпалились, но не загорелись. Максвелл упал на землю, схватившись за рану и глухо ругаясь.
Лансер посмотрел сверху вниз Дональда Максвелла.
– Так и быть. Мы принимаем твоё предложение. Но если хоть что-то пойдёт не так, ты умрёшь первым.
Когда Лансер повернулся и пошёл к мотоциклу, Карла побежала следом.
– Подожди! Лансер, подожди меня!
Максвелл, пошатываясь, поднялся на ноги.
– Карла, куда ты?
Она оглянулась на него, презрительно скривив губы.
– С меня тебя достаточно!
Все его протесты – что он делал это всё ради неё, что все его богатства ничего не значат без неё – даже не заставили её оглянуться.
Стоя в круге самолётов, Эдди на все крики Энни только качал головой.
– Почему ты не хочешь с нами? Почему? – всхлипывала она.
Эдди издал длинный тяжёлый вздох:
– Потому что вы идёте туда, где война, а я этого не хочу, Мятка. Рай оказался ложью. У моего дяди есть ранчо на Юге, мы пойдём туда. Ты можешь пойти с нами, если хочешь, но я не хочу вовлекаться в какую бы то ни было войну! Кроме того, я должен позаботиться о моей семье.
Он убрал руки с её плеч и побежал к вездеходу. Вскочив в пассажирское сиденье рядом с матерью и отцом, он помахал оттуда:
– Счастливо, Энни! Удачи!
– Эдди! До свидания! – прокричала ему Энни, не в силах сдвинуться с места. Вездеход скрылся в сгущающихся сумерках. – Я люблю тебя!
Она крутанулась, бросилась в руки Ланка, уткнулась ему в живот головой и разрыдалась. Ланк обнял её и гладил по голове, утешая без слов.
Рэнд сидел в кузове грузовика и нянчил коробки с боеприпасами, продуктами и несколькими драгоценными Протокапсулами, реквизированными у Максвелла.
– Зато мы получили боеприпасы и еду.
Рук сидела, угрюмо подперев кулаком подбородок:
– Может, надо было его просто стрельнуть и забрать всё добро? Торговаться с этим … – Рэнд понимал, что с ней в таком настроении безполезно спорить.
Скотт глянул в сторону города. Оттуда вился пылевой след возвращающегося БТР.
– Мы отправимся, как только вернётся Лансер.
БТР подпрыгивал на ухабистой дороге, на заднем сиденье отсчитывал кочки чемодан Карлы. Лансер чувствовал себя страшно стеснённо и немного нереально – ведь Карла сидела рядом с ним. Он попробовал снова:
– Я просто не хочу втягивать тебя во всё это. По той же самой причине, что и раньше.
Она покосилась на него, потом снова твёрдо повернула голову прямо.
– Я не боюсь трудностей.
– Я знаю…
Но Лансер не был настолько уверен, что Максвелл так просто её отпустит, несмотря на все его заверения. Внезапно на приборной панели раздался предупреждающий писк и замигала лампочка, а тактический экранчик показал, что три Скаута только что вылетели из-за горного хребта.
Лансер вдавил педаль газа в пол, игнорируя все колдобины и опасные повороты. Он чувствовал холод внизу живота.
Хорошая попытка, но на сей раз они нас получат.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Как могла Регис потерять контакт с Ариель, таким важным агентом? Технически образованные люди могут указать сразу несколько причин. Другие же к настоящему времени решили этот вопрос лучше.
Луи Никольс.
«Пересмотр Зейтгейста: Психология пришельцев и Третья Война Роботек»
Скауты приближались, но внезапно на тактической панели вспыхнуло три новых огонька.
Тройка самолётов-роботов Максвелла обрушила на Инвидов поток бронебойных снарядов и ливень ракет, метаясь влево, вправо, вверх, следуя боевой программе, заложенной в память автопилота. У Инвидов не было возможностей прежде изучить её… Потому что они ни с чем подобным ранее не сталкивались.
Лансер притормозил на секунду, чтобы оглянуться назад. Древние боевые самолёты шли в свой последний бой. Он видел шарообразную вспышку взрыва Скаута, и как оставшиеся вражеские военные машины закружились в смертоносной схватке с робосамолётами.
Вот и сражайтесь с ними! Лансер вновь втопил педаль газа в пол.
Максвелл, сидя в потайной комнате наблюдения и управления, смотрел, как доблестно сражались его истребители, а затем один за другим были сбиты и упали огненными клубками вниз. Ему нравилось думать, что его отец, наверное, был бы счастлив этому зрелищу, пусть даже оно произошло слишком поздно.
По крайней мере, Карла будет в безопасности. И чёрт с ними, с самолётами. На что они ему без Карлы?
Он откинулся на спинку кресла центра управления и закрыл глаза, желая больше никогда не открывать их.
Медленно начали падать снежинки.
Лансер обнимал Карлу за талию.
– Дональд пожертвовал всеми тремя истребителями отца, чтобы спасти нас… Нет, спасти тебя.
Он видел, что она прекрасно это осознала. Она оглядывалась назад на Дегуэлло, а не на дымящиеся останки самолетов и машин Инвидов. Лансер принёс ей пальто и хотел завернуть её, и так обнять.
– Почему? – Она дрожала. То ли от холода, то ли от чего-то ещё.
Честность заставила его ответить:
– Ты – всё для него. Он хотел спасти твою жизнь.
Он сам начал дрожать, снежные хлопья таяли на его коже и тонком трико.
– Что теперь, Карла? – Он сильными руками взял её за плечи и посмотрел в глаза. – Я не позволю ему снова использовать тебя!
– О, Лансер! Я хочу… Я… Я возвращаюсь. – Она достала чемодан, который положила на заднее сиденье БТР. – Мне кажется, что на сей раз я запрыгну в поезд.
Она схватила его, крепко прижала к себе и поцеловала с безнадежной страстью.
– До свидания Лансер. До свидания, Жёлтая Танцовщица.
Потом она пошла обратно по дороге на огоньки особняка мэра. Лансер медленно пошёл к БТР.
Он по привычке пробежал глазами по грузу оружия, которое команда изъяла у жлобов Максвелла, и заметил, что кое-что пропало. Маленький пистолет размером с ладонь.
Любовь или смерть. Что будет?
Лансер бросил последний взгляд на дорогу в Дегуэлло. Как Жёлтая Танцовщица, он послал воздушный поцелуй Карле. Потом, как Лансер, он накинул куртку на меху, что оставил ему Ланк, укрепил сердце ко всему, что было раньше, и со всё возрастающей скоростью поехал к горам, чтобы встретить и взять за горло Инвидов на их собственной территории.
Максвелл сказал правду. Во всяком случае, об одном: крепость Инвидов блокировала единственный путь, пригодный для прохода.
Отряд до последнего не хотел к ней приближаться. Потайная дорога была риском, но другого пути в самом деле не существовало. Недавнее землетрясение обрушило целый горный склон, делая дальнейшее продвижение невозможным. Им не оставалось выбора, кроме как идти мимо крепости.
Следя за утренними патрулями Скаутов и Солдат, Скотт старался не обращать внимания на стучание зубов Энни и не думать о молчаливой дрожи Марлин и остальных.
– Вырисовывается следующая схема, – говорил Лансер, не выходящий из мрачной задумчивости с самого Дегуэлло. Его кожа ещё более побледнела от холода и снега высокогорья. – Большая часть их машин покидает крепость на восходе Солнца. Это наилучшее время, чтобы начать движение, Скотт, куда бы мы ни пошли.
Они снова заспорили о том, как им лучше миновать цитадель пришельцев, когда вдруг услышали треск ломающегося дерева и крик Рэнда «Ёееелкаааа»!
Сидя в сгущающихся сумерках вокруг костра, разведённого Рэндом, спасаясь от холода, они надели на себя каждый клочок одежды, что у них был, и завернулись в тенты от грузовика Ланка. Не высовываясь из-за прикрытия нависающего козырька скалы, Рэнд выстругивал лыжи мономолекулярной кромкой армейского ножа выживания Южного Креста, то и дело поднимая их к глазам, критически осматривая и одновременно поясняя смысл работы.
– Как вы понимаете, мы не можем использовать наши машины, поскольку нас тут же обнаружат из крепости, правильно? Так что кому-то из нас придётся прокрасться в крепость и поломать их датчики обнаружения Протокультуры.
– И конечно, только ты сможешь проникнуть туда, да ещё на лыжах? – иронически усмехнулся Лансер.
– Это может сработать, – признал Скотт. – Что нам ещё остаётся делать? Когда Рэнд даст нам сигнал, что датчики уничтожены, нам остаётся только двинуться в путь, надеясь, что никто не заметит.
– Осталась только одна проблема, правда, Рэнд? – спросила Рук, кинув на него странный взгляд, который он не смог достоверно прочитать. – Ты не имеешь понятия, на что похожи эти датчики.
– Узнаю, когда увижу, – буркнул он.
Энни вцепилась в одну из лыж и начала вертеть её с напускным видом, как будто знала, что делала.
– Эй, Рэнд! Ты дашь мне покататься на них? Дашь?
Он снял бумажной толщины стружку с лыжи, которую держал в руках.
– Вообще-то, Мятка, боюсь, что я делал их для несколько более старшего и более высокого, чем ты. С синими глазами и длинными белокурыми волосами, и формами…
Снежок попал ему в затылок.
– … прекрасного духа товарищества, которым мы все восхищаемся, – закончил обиженно Рэнд.
– Меня не считай, – отрезала Рук. – Я никогда не останусь наедине с тобой в дикой местности, лесной ты человек…
В этот момент у Марлин случился очередной приступ. Поэтому никто, кроме Рук, не видел, как ранили Рэнда её слова, и никто, кроме Рэнда, не видел, как смутилась Рук того, что сама только что сказала.
Ланк, Скотт и остальные стояли на коленях вокруг Марлин и не знали, что делать, и она, наконец, сама пришла в норму, если можно так назвать состояние, в котором она постоянно пребывала. Рук, глядя на неё, задумчиво проговорила:
– Как будто в ней сокрыты какие-то ужасные воспоминания, которые пытаются вырваться наружу.
Рэнд смотрел на профиль Рук в свете костра, и размышлял, в какой степени её слова можно отнести к ней же.
Крепость Инвидов была врезана в склон горы, напоминающей миниатюрный Маттерхорн[34], рябой от полусферических ходов внутрь.
– Взгляни: я выстругал эти лыжи под тебя, Мятка, – говорил Рэнд Энни, – но нам нельзя выпендриваться. Весёлая беготня на сегодня откладывается: перед нами стоят несколько иные задачи и способы их выполнения.
– Не называй меня «Мяткой»! – фыркнула она, примеряя импровизированные крепления.
Остальные наблюдали за ними с опушки. Часы были сверены, взрывчатка, оружие, боеприпасы – всё было перепроверено десяток раз, упаковано, а потом снова проверено. Рэнд сумел чуток вздремнуть, но он сомневался, что Скотт вообще спал.
То, что Энни захотела сопровождать Рэнда, их не удивило. Кроме Старателя, у неё единственной из отряда был достойный опыт выживания на природе (по её словам, некий навечно преданный поклонник научил её). И, кроме Рэнда, она была единственной, кто мог рассчитывать максимально быстро пересечь открытое пространство перед крепостью. Снег был настолько рыхлым, что даже снегоступы проваливались.
В пять утра, с восходом Солнца, Рэнд и Энни отправились на задание.
Когда Рэнд, прихватив свои самодельные лыжи и палки, повернулся уходить, Рук, казалось, захотела что-то сказать ему и даже задержала его за руку. Но когда она увидела, что он оглянулся на неё со странным взглядом, она резко отвернулась.
Энни оказалась более искусной лыжницей, чем сам Рэнд, хотя оба они не могли похвастаться особым умением. Когда Энни начала дурачиться, Рэнд попытался привести её к порядку – плохая идея для лыж – и они оба сверзились со склона и кувырком покатились в сугроб.
Это было словно подарком Небес. Не прошло и полминуты, как по искрящемуся снегу промелькнула тень, взметнулось снежное облако, и на вершине холма приземлился Инвид-Скаут, привлечённый вещами, выпавшими из неизменного розового рюкзачка Энни. Следы лыж и самих лыжников присыпало сползшим со склона снегом.
– Моё бикини! – вскинулась Энни, изо всех сил пытаясь выбраться из-под снега и в одиночку разогнать всю орду Инвидов.
– Молчи, дура!!! – прошипел Рэнд, в свою очередь ещё глубже впечатывая её своим телом в снег и вжимая лицом в сугроб, игнорируя протестующее мычание.
Инвид кривым когтем поддел бикини («И на черта она таскает его с собой?» – подумал Рэнд) и поднёс его к его оптическому датчику для обследования. Мини-трусики, в свою очередь, были обёрнуты вокруг одного из детонаторов для мин, которые отряд подготовил к работе внутри крепости.
Видя, как заряд покачивается и выползает из трусиков, Ранд вдавил брыкающуюся Энни ещё глубже в снег. Заряд выскользнул и упал в мягкий снег. Заряд не сработал, и Рэнд облегчённо вздохнул. Инвид выпустил пустые трусики от бикини и резко взмыл вверх на огненном факеле двигателей.
Поездка к основанию горы, на которой стояла крепость, обошлась без приключений, и они сняли и спрятали свои лыжи. Модернизированный гранатомёт забросил «кошку» в расселину. Пока они поднимались, им довелось испытать несколько минут ужаса, когда под ними прошёл патруль Солдат. Но Инвиды не заметили веревку, прижимающуюся к скале прямо за поворотом, и Люди выглянули из-за края около самого верхнего входного туннеля.
Энни чуть не упала в обморок назад в руки Рэнда – там стоял Солдат.
Рэнд сунул ребро ладони в рот Энни, и она прикусила его до крови. Но Солдат осматривал окружающие горные пики с таким же отсутствующим интересом, как турист в Альпах. Спустя короткое время он повернулся и пошёл обратно в тёмный изогнутый туннель, из которого пришёл. Каждый его шаг отдавался могучим лязгом и лёгким сотрясением основания скалы. Рэнд потёр укушенную руку, мысленно поинтересовавшись, почистила ли Энни зубы с утра.
Они сдвинули очки на лоб и прокрались за Солдатом. В туннеле температура была ощутимо выше, чем снаружи, а камера в конце туннеля походила на матку, так в ней было влажно и тепло. После их глазам открылся причудливый пейзаж структур, которые напоминали нейроны и аксоны (или это были сталактиты и сталагмиты?). «Дендриты» тянулись и изгибались, а рябой потолок напоминал внутренности печени. «Кабели» – толстые «лианы» бежали от губчатых поддерживающих элементов. Туман высотой по колено затенял всё.
– Здесь не хватает только летучих мышей… – прошептал Рэнд.
Бела Лугоши [35], где ты?
Они пробегали через отдающиеся эхом, похожие на кишки коридоры Инвидов, стараясь не дышать. Энни бросила попытки рационально осмыслить происходящее, и только поражённо глазела по сторонам, пока Рэнд тащил её позади «колонн» липко выглядящих древовидных столбов.
По «залу» прошло странное лязгающее эхо, и в него вступили три меньших Инвида, ростом около 2.5 – 3 метра, их оптические датчики находились на концах длинных «морд». Даже два Человека услышали резонирующее сообщение голосом Регис, словно отразившееся от брони врагов прямо им в разум:
– ВСЕМ ОТСУТСТВУЮЩИМ, НЕМЕДЛЕННО ДОЛОЖИТЬ В ПАЛАТУ ТРАНСМУТАЦИИ!
Рэнд смотрел, как они развернулись и погромыхали прочь.
– Это может быть гораздо труднее, чем мы предполагали.
Он вытолкнул Энни из тени странного вида дверного косяка, и она начала экспериментировать с влажно поблескивающими люминесцирующими мембранами, которые напоминали кнопки.
Сфинктер размером несколько больше обычной двери раскрылся рядом с ними, она охнула, глянув за него, затем хохотнула:
– Сезам, откройся! – слова, которые она всегда мечтала когда-нибудь произнести, как нельзя более кстати подошли сейчас. Конечно, в этой пещере разбойников было побольше сорока.
Они вошли в следующий зал, охваченные благоговейным страхом, во все глаза глядя вокруг. Их голоса потерялись в просторах помещения.
– Только посмотри…
– Боже…
Это было самое большое внутреннее пространство, которое когда-либо видел Рэнд, за исключением заключённого под купол радиоактивного мёртвого города, который, как он знал, когда-то назывался Хьюстон. Он и Энни вышли на странную штуку, по-видимому, захват для каких-то бочек, которая напоминала замершую руку с повисшими Роботек-пальцами. Они посмотрели вниз.
От центра огромного купола концентрическими кругами расходились ряды овальных объектов. Неподвижные протоплазменные «яйца» стояли, влажно поблескивая боками, внутри них угадывались контуры машин Инвидов, свернувшихся, словно уродливые зародыши. А в центре возвышалось бриллиантово сверкающее полукруглое устройство. Рэнду это напоминало картины двадцатого столетия о первых наносекундах термоядерного взрыва. Вокруг всего этого рос хаотичный «палисадник» странных штук, похожих на пупырчатые грибы, только десятиметровой высоты.
Энни смотрела вниз на машины-«эмбрионы».
– Как думаешь, они все спят, или что?
Рэнд пожал плечами:
– Чёрт его знает. Но если спят, то мы можем случайно их разбудить. – Он ухмыльнулся. – Бунт в Инвидском инкубаторе! Это типа будет такая диверсия.
Однако ряды огромных яиц напомнили ему старый фантастический фильм, который он смотрел ребёнком, и ему вовсе не хотелось, чтобы какая-нибудь дрянь выпрыгнула оттуда и присосалась ему к лицу, подсадив паразита[36]. Он чуть отодвинул Энни и, держа оружие наготове, вытащил монету из разрезного кармана на животе куртки и бросил её вниз.
Монета блеснула в красно-оранжево-жёлтом свете и ударилась об вершину одного яйца. Рэнд ожидал студенистую дрожь, но вместо этого монета подпрыгнула с металлическим бряком, упала на пол и покатилась куда-то, позвякивая. Ничего не изменилось, ничего не произошло.
– Мой последний четвертак, – вздохнул Рэнд с сожалением. ¼ сида города-государства Эспана Ньюва [37] далеко на Юге. Да, не слишком большая жертва на пути к Рефлекторному Центру, но всё же...
– Наверное, они находятся в состоянии анабиоза, – размышлял он, потирая челюсть, вспоминая прочитанные научные журналы. – И, наверное, их не оживят до того, как в них не возникнет необходимость.
Он отверг мысль в качестве эксперимента опробовать оружие на яйце. Скорее всего, это вызовет тревогу и враги набросятся на них. Вдруг Энни шёпотом протянула «Огооооо».
Из-за дендритов тихо выплыло имеющее форму блюдца воздушное транспортное средство, нижняя сторона которого была усеяна ярко светящимися сотовидными шестиугольниками. На его изогнутой, зеркально блестящей верхней поверхности виднелось четыре равноудаленных возвышения, напоминающих рожки-кнопочки. И это блюдце направлялось в сторону Рэнда и Энни.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Так, значит? А я-то думала, что вам, деревенским мальчикам, достаточно только потереть псориазами, чтобы добыть огонь. Где же ваш дух исследователей?
Рук, Рэнду.
Летящее блюдце было метров пятнадцать в поперечнике. Когда оно преодолело больше половины расстояния, отделяющего его от злоумышленников, оно приостановилось. И повисло неподвижно, не издавая ни звука.
Внезапно сотовидные ячейки начали интенсивно светиться, выпуклое тело нижней стороны блюдца как будто превратилось в ячеистую лампочку. Один из «эмбрионов» осветился в ответ. Его яйцо поднялось и поплыло по воздуху к блюдцу. Рэнд и Энни, приготовившиеся удирать, остановились, наблюдая за происходящим.
Снова послышался повелительный женский голос, словно резонирующий от поверхности блюдца, многократное ментальное эхо мешало понять слова. Но Рэнд считал, что он слышал: «9-19 отобран для трансмутации. Ускорение начнётся. Извлеките зародыш Смотрителя и переместите его к Центру Улья».
Яйцо исчезло, и будущий «Смотритель» оказался заключён в большой шар света, род какого-то поля. Он был подозрительно похож на обычного Скаута, с которыми команде прежде неоднократно приходилось сталкиваться. Он медленно разгибался в области поля, выпрямляя конечности, и на глазах обретал свои контуры, словно птенец, только что вылупившийся из своей скорлупы.
Рэнд и Энни смотрели, как машина уносится прочь блюдцем. Он уже может самостоятельно двигаться? – гадал Рэнд. Он не имел понятия, как на самом деле функционировало сообщество Инвидов. Никто этого не знал. Или, во всяком случае, уже не мог рассказать.
Энни затрясла его, возвращая к действительности. Они попусту тратили время.
В Центре Улья лежало одно из тех биообразований, которые обезпечивали прямой контакт Регис с каждым устройством и каждым индивидуумом её обширного царства. Это был центр поклонения Улья, центр повиновения... обожания. Оно говорило членам Улья: и с ними, и для них.
Оно находилось в мелководном бассейне с питательным веществом приблизительно пяти-шести метров в диаметре, заполняя две трети его объёма. Полудюжина зрелых лёгких стеблей цвела вокруг него, бросая вниз животворное излучение – радиоактивные Цветы, похожие на Цветы Жизни, и всё же отличающиеся от них.
Тёмный шоколадно-оранжевый оттенок пола Центра Улья нарушался расходящимися концентрическими большими и маленькими тёмно-розовыми кольцами. Как будто сотни прожекторов светили оттуда в разные стороны. Но единственная дорожка видимого света освещала сверкающим лучом Сенсор, координационно-планирующий Мозг Улья.
Машины стояли в ряд, пока Регис говорила через Мозг. Её слушали единственный Скаут и пятеро меньших по размерам, но более высокоразвитых трубкорылых Диспетчеров.
– РАСПРОСТРАНЕНИЕ ЦВЕТКА ЖИЗНИ ПО ЗЕМЛЕ ДОСТИГЛО КРИТИЧЕСКОЙ ФАЗЫ, ТОЧКИ НЕВОЗВРАТА, – говорил голос Регис, – СКОРО ОБЪЁМ МАССЫЦВЕТОВ ДОСТИГНЕТ УРОВНЯ САМООБЕСПЕЧЕНИЯ, И НАМ БОЛЬШЕ НЕ БУДУТ НУЖНЫЧЕЛОВЕКИ. ЗЕМЛЯ СТАНЕТ НАШЕЙ НОВОЙ РОДИНОЙ ВМЕСТО НАШЕЙ ВОЗЛЮБЛЕННОЙ ОПТЕРЫ. НО МЫДОЛЖНЫПРИБЛИЗИТЬ ТОЧКУ НЕВОЗВРАТА, НАМ НУЖНО ИМЕТЬ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ РАБОВ, ЧТОБЫДОНЕСТИ ЦВЕТОК ЖИЗНИ ДО КАЖДОГО УГОЛКА ЗЕМЛИ. И ДЛЯ УВЕЛИЧЕНИЯ ЗАПАСА РАБОВ МЫДОЛЖНЫИМЕТЬ ТАК МНОГО МАШИН, КАК ЭТО ПОЗВОЛЯЕТ НАМ РАЗВИТИЕ. ПОДГОТОВИТЬСЯ К ПРИБЫТИЮ ТРУТНЯ И УСКОРЕНИЮ НОВОГО СМОТРИТЕЛЯ!
Один из Диспетчеров начал делать жесткие жесты другим, напоминающие последовательность римского воинского салюта. Другие Диспетчеры двинулись на свои места, и через пару секунд изящный Скаут, стоящий неподвижно на одном из освещенных кругов, начал спускаться в пол. Он исчез, люк закрылся.
– Я думаю, что это – устройство, которым они программируют умственные способности, – шепнул Рэнд. Он и Энни пригнулись в тени двух волокнистых колонн.
– Ну, да, наверное, это у них «мозговой центр», но… Она скривилась. – Тьфу! Это придаёт новое значение слову «уродливый»!
Рэнд подозревал, что здоровенная масса влажно блестящих, болезненно-розовых переплетений была искомым датчиком, могущим чувствовать Протокультуру. Оно выглядело так, как будто кто-то начал распутывать огромный узел кишок и бросил на полпути. Вонь этого гротескного Мозга заполняла тёплый, влажный воздух Центра Улья.
Появился транспортный дроид, неся на себе только что «вылупившегося» Скаута.
– СМОТРИТЕЛЬ ГОТОВ К УСКОРЕНИЮ, – объявил Мозг голос Регис. Блюдце повисло точно в том же месте, где стоял предыдущий Скаут, и с грохотом сгрузило ношу. Транспортное поле ослабевало по мере того, как дно «блюдца» тускнело. Блюдце, выполнив задачу, уплыло прочь.
Оптический сенсор Скаута открылся, показав вертикальный ряд из трёх линз.
– АКТИВИРОВАТЬ ВМЕСТИЛИЩЕ, – скомандовал Мозг. Длинные сегментные металлические щупальца клубком опустились откуда-то сверху, быстро пробежалась по верхней части Скаута. Широкая и толстая бронепластина-«люк» отошла в сторону, открывая «черепную коробку» Скаута,
Рэнд сумел разглядеть мягко освещённое пространство в «черепной коробке», но не мог даже примерно сказать, что и как там устроено.
– ВНЕДРИТЬ 9-19, – отдал очередную команду Мозг.
Из трубопровода высоко в стене появилось другое яйцо, намного меньшее, чем машина. Группы изящно махающих усиков, подобно подводным растениям, вились сверху и снизу эмбриона.
Внутри прозрачной оболочки яйца было что-то, свернувшееся в комок, выглядящее высохшим и истощённым, хотя его кожа смотрелась влажной и безволосой, как у новорожденного. Оно, казалось, состояло только из головы: руки, ноги и всё тело выглядели по сравнению с головой слабыми и недоразвитыми. Его глаза были чёрнильно-жидкими разрезами. Энни не могла понять, слепы ли они, как у новорождённого котёнка, или же это зеркала всезнающего разума. Нос 9-19 был костистым наростом.
Замысловатый хитиновый гребень отходил, как горный хребет, от его бровей к затылку. Безволосая кожа оказалась серо-зелёной, а черепная коробка изобиловала выпуклостями и впадинами. Он в целом выглядел очень немощно, а рот – явно недоразвит.