— Что-то увидел?
— Да. Вас. И отца.
— Мне жаль, что их постигла такая горькая участь.
«Ах, как сладко воркует… вот подлиза».
— Я думал, что ты и Нэми погибли в городе вместе с Эстэр во время взрыва бомбы. Я пытался искать вас в первые годы после этого, надеясь встретить ваши имена в регистрационных центрах республики, но тогда вы жили в глухой деревне и нигде не числились. Если бы я знал, что вы живы…
— То поселили бы нас здесь?
Иероним отвечает не сразу. Он внимательно изучает мимику Клаэса, пытаясь угадать его настроение.
— Ты видишь в этом что-то дурное? Здесь и ты, и твой брат были бы в безопасности. Разве ограничение в передвижении играет столь существенную роль в сравнении с тем, что тебе пришлось пережить?
«Вот о чём я тебе говорил!! Он никогда нас не поймёт, в его представлении – мы должны быть ему благодарны! Его бы в клетку запереть, интересно, как он запоёт через пару лет заключения…».
А вот сам Клаэс немного растерян и не знает, что предпочёл бы. Возможно, его сомнения основаны на том, что он здесь совсем недолго и по большому счёту не видит в нынешних условиях своего содержания ничего дурного.
«Ты прикалываешься??!» - возмущается Эгон.
— Наверное, мне было суждено здесь оказаться.
— Я отрицаю понятие судьбы. Просто так сложились обстоятельства. Теперь мы должны помочь друг другу.
— Я стараюсь.
Иероним вновь выдерживает паузу, будто обдумывая что-то, но Клаэсу не удаётся ухватиться за ход его мыслей и проследовать за ними. После Штольберг поднимается, проходит к шкафчику, извлекает из его недр два невысоких, стеклянных стакана и бутылку виски. Стаканы Иероним ставит на стол и разливает по ним напиток, затем поднимает свой и делает размеренный глоток. Клаэс не торопится последовать его примеру, даже при всех сложившихся обстоятельствах ни малейшей тяги к спиртному Майн не ощущает. Оно никак не сможет помочь ему, Нэми же не помогало. Чрезмерное употребление алкоголя лишь усугубляло душевное и физическое состояние брата. Если бы у Клаэса была гарантия, что это хоть сколько-нибудь ослабит поток поступающей нежеланной информации – то он не просыхал бы. На деле же опьянение препятствует обретению контроля над мыслительными процессами, становится гораздо сложнее управляться с наваждениями.
— Ты вспомнил что-нибудь?
«Не смей».
— Нет.
— Я обратился к Эгону с просьбой присмотреть за тобой… Судя по всему, он прекрасно с этим справляется. Но не стоит верить всему, что он говорит.
«Ну, началось…».
— Он, порою, слишком драматизирует и склонен утрировать. И я знаю, что сейчас ты слышишь меня, Эгон, я не настолько глуп.
Клаэс ждёт ответной реакции, но таковой не следует, Эгон решил воздержаться от комментариев.
— Ты не выпьешь?
— Нет. Спасибо. У вас есть ещё вопросы?
Иероним более не задерживает его, Клаэс, уже встав и обернувшись к выходу, вспоминает, что всё ещё держит в руке фотографию.
— Можешь оставить её у себя. – предлагает Иероним, когда Клаэс кладёт фотографию на стол.
— Не нужно.
Майн благодарен Эгону за то, что он замолчал. Постоянное ощущение присутствия в своих мыслях не только себя самого, но и кого-то постороннего, изрядно утомляет. Это - как если бы приходилось спать под нескончаемый гул перфоратора за стеной.
Прогуливаясь вдоль берега пруда, Клаэс пытается полностью освободить свою голову. Думать о чём бы то ни было совершенно не хотелось. Слишком на многом следовало бы сейчас сосредоточиться, но вместо этого Майн решил забыться.
Вернувшись в свою комнату, Клаэс вновь встречает там полчище крыс. Стоит ему сесть на пол, как несколько десятков грызунов моментально облепляют его, будто он съедобный, но не кусают, а лишь обнюхивают. Некоторые взбираются по штанине и выше, самые шустрые добираются до плеч и тыкаются в шею, щекоча кожу усами. Крысы по-прежнему не вызывают в Майне никакой неприязни, но в таком количестве начинают надоедать. Остаток дня Клаэс решает посвятить их дрессировке. На этот раз манипулирование грызунами даётся ему чрезвычайно легко. Клаэс сидит на полу, а армия крыс перед ним выстраивается в шеренгу, все разом поднимаются на задние лапы, затем образуют движущуюся по кругу спираль, шестиугольник, ромб, квадрат. Майн ощущает абсолютный контроль над ними, будто они лишь игрушки на пульте дистанционного управления. Он уверен, что если сейчас решится отдать свой глаз, то закрепление их отношений пройдёт успешно. Тогда он сможет обрести над ними абсолютную власть, Клаэс получит возможность в любой момент на своё усмотрение перемещать сознание в того грызуна, который находится в интересующей его точке города. При необходимости ему будет дано направлять их куда угодно, а не довольствоваться случайными эпизодами транслирования из тех мест, где крысы уже находятся по стечению обстоятельств. Клаэс получит довольно внушительное количество безвольных рабов. Если, например, тысячное войско грызунов одновременно нападёт на конкретного человека, то они вполне смогут убить его. Промелькнувшая ужасная мысль заставляет Клаэса содрогнуться. Он слишком увлёкся.
— Хватит. – вслух произносит он и зажмуривается.
Грызуны разбегаются врассыпную. Нет, ему не нужна ни армия, ни подчинённые, и эта сила Майну тоже не нужна. Могущество не прельщает его. Он хотел бы забыть обо всём, как о страшном сне. Если бы существовал способ избавиться от этого бремени – Клаэс, не задумываясь, воспользовался им. Он благодарен Нэми за то, что прежде жил в неведенье.
— Возвращайтесь туда, откуда пришли.
Крысы в ту же минуту покидают пределы комнаты, некоторые устремляются в коридор, другие – взбираются на подоконник, с него через открытую форточку спускаются на карниз, а дальше по выступам в стене добираются до земли и быстро скрываются из вида. С первого этажа доносится крик Матиль. Видимо, девушка случайно столкнулась с бегущим на улицу полчищем. За спиной раздаётся смешок Эгона. Клаэс даже не оборачивается в сторону дверного проёма, ему и без того понятно, что он стоит там.
— Ах, как жалко, что ты решил их выгнать. Выражение лица Матиль, каждый раз, когда она их видела, было бесценно.