– Сама ты врешь! – Лицо Джуда исказилось, как в тот вечер, когда он обнаружил труп Мэри‑Энн, а потом долго искал меня. Мне даже показалось, что сейчас он ударит и меня, хотя прежде я не верила, что он способен хоть кому‑то причинить боль.
– Ручей пересох, и ты прекрасно об этом знаешь.
Мама ахнула, послышались возгласы зрителей, которые тем временем столпились вокруг нас, пользуясь отсутствием помощника шерифа. Должно быть, даже сам шериф ослабил свою хватку, потому что Джуд шагнул вперед.
– Арестуйте это чудовище! – выпалил он и снова рванулся к Дэниелу.
– А ну стой! – Папа схватил его за руку и дернул к себе. Потеряв равновесие, Джуд упал на землю. Отец встал над ним, широко расставив ноги. Никогда прежде я не видела, чтобы он вел себя так властно.
– Назад! – приказал он. – Сейчас же прекрати врать.
Джуд со стоном перевернулся на бок. Похоже, он слегка пришел в себя от сильного удара о землю. Его лицо обмякло, кулаки разжались.
– Как нам поступить? – спросил отца помощник шерифа. Он все еще держал Дэниела за плечо. – Если хотите, можем увезти его в участок.
– На каком основании? – Повернувшись к толпе, отец заговорил громче. – Малыш ушел из дома и заблудился. Дэниел привел его обратно. Вот и все.
Папа кивнул помощнику шерифа, жестом велев ему отпустить Дэниела.
– Благодарю всех за помощь, – сказал он самым радушным тоном, как и подобает пастору. – Уверен, что всех вас ждет праздничный стол. Если не возражаете, нашей семье нужно срочно решить несколько важных вопросов.
Затем он повернулся к маме:
– Мередит, унеси Джеймса в дом. Я посмотрю, что можно сделать с забором. Дэниел, Джуд, вы идете со мной.
Джуд успел подняться на ноги. Ощутив прикосновение отца, он съежился, упрямо помотал головой и убежал в дом. От толпы зевак отделилась Эйприл, она бросилась за ним следом.
– Дэниел? – вопросительно произнес отец. В его взгляде появилось что‑то незнакомое, чужое.
Дэниел сдержанно кивнул и пошагал за ним.
Папа, должно быть, почувствовал, как мне хочется составить им компанию.
– Грейси, ступай домой и помоги маме, – сказал он. Голос отца звучал так напряженно, словно ему не хватало воздуха.
Стоя посреди лужайки, я смотрела им вслед. Шериф с помощником потащились к машине, ворчливо переговариваясь между собой. Толпа друзей и соседей растаяла на глазах – как и моя надежда на примирение Джуда с Дэниелом.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
ВОПРОСЫБЕЗ ОТВЕТОВ
Дома, около двадцати минут спустя.
Мама развернула целую операцию по оказанию первой помощи, взяв на себя роль Флоренс Найтингейл. Она не позволила шерифу отвезти Джеймса в больницу Оук‑Парк, заявив, что они с доктором Коннорсом ничуть не хуже справятся с обследованием. После того, как врач осмотрел Джеймса чуть ли не с лупой, мама наконец решилась спустить малыша с рук и велела Черити наполнить для него ванну. Потом она обработала и заклеила пластырем царапины, которые по неизвестным причинам появились на руках Дона Муни, и проводила последних гостей, завернув им с собой остатки прерванной трапезы. Я как раз хотела улизнуть с черного хода и отправиться на поиски Дэниела, как вдруг мама окликнула меня из кухни.
– Покажи‑ка мне свою руку.
Я поморщилась, когда мама достала из пореза несколько мелких камешков.
Сокрушенно прищелкнув языком, она сказала:
– Тебе повезло, что не нужно накладывать швы.
Я позволила ей промыть мои ссадины, стараясь не дергаться. Мне казалось, чем меньше я сопротивляюсь, тем скорее получу свободу и найду Дэниела. Он обещал все мне объяснить. А вдруг он опять сбежит? Я видела, на что он способен. Неудивительно, если после ложных обвинений Джуда он окажется за пределами штата даже раньше, чем я начну его искать.
Мама заставила меня опустить руку в тазик с перекисью водорода.
– Посиди, спокойно одну минуту, – сказала она, доставая из аптечки пластырь и марлю.
Пузырьки слегка покалывали кожу. Я вновь и вновь прокручивала в уме все, что произошло в лесу, то и дело мысленно возвращаясь к ощущению свободы, которое испытала во время бега в темноте. Я так глубоко задумалась, что не заметила, как мама высушила и перебинтовала мою кисть.
– Готово.
Приладив последний кусочек пластыря, она на секунду задержала мою руку в своих ладонях.
– Грейси, – сказала она, не глядя на меня. – Пожалуйста, не зови больше этого мальчика к нам домой.
Выпустив мою руку, она принялась складывать на место содержимое аптечки.
Я кивнула, хотя вряд ли мама это заметила.
– Мама, – крикнула Черити с лестницы. – Джеймс отказывается выходить из ванны, пока не получит свое одеяло!
– Я принесу его, – торопливо сказала я, радуясь возможности отвлечься.
– Хорошо, – кивнула мама и крикнула Черити в ответ:
– Подождите минуту, сейчас я к вам поднимусь!
Сначала я зашла в детскую, но там спала тетя Кэрол в гостевой кровати. Она покинула нас, сославшись на головную боль, как только доктор Коннорс объявил, что с Джеймсом все в порядке. Тут мне пришло в голову, что одеяльце Джеймса скорее всего осталось в папином кабинете.
Дверь была приоткрыта, и я тихонько вошла внутрь. Кроватка Джеймса по‑прежнему лежала на боку. Я перевернула ее и тут же нашла одеяльце. Подняв его с пола, я уже хотела вернуться наверх, в ванную комнату, но тут меня осенила внезапная мысль. Если Джеймс ушел из дома по своей воле, почему он оставил любимое одеяло? Обычно братик никогда не расставался с синей вязаной тряпочкой и всюду таскал ее за собой.
Я вспомнила, как заявила Дэниелу, что Джеймс не зашел бы так далеко в лес. Тогда он ответил: «В одиночку – вряд ли».
Может, не стоило сразу отсылать шерифа? Судя по всему, он прибыл незадолго до того, как мы привели Джеймса домой. Быть может, они сфотографировали место похищения, нашли какие‑нибудь улики? Джуд винит во всем Дэниела, но это полный бред. Отец настаивает, что исчезновение Джеймса – простая случайность. А вот Дэниел явно чем‑то напутан.
Я окинула кабинет внимательным взглядом и обнаружила, что в его обстановке многое изменилось. Папины книги и бумаги были разбросаны по полу, лампа опрокинута, ящик стола выдвинут. По комнате словно пронесся вихрь. Если злоумышленник что‑то здесь искал, почему мы ничего не услышали? Ведь столовая совсем рядом? А может, это мама расшвыряла вещи в приступе отчаяния?
На полке не хватало нескольких книг. Ну конечно!
Подскочив к книжному шкафу, я привстала на цыпочки и тщательно обшарила верхнюю полку вдоль и поперек. Черный бархатный футляр с серебряным кинжалом Дона бесследно пропал.
Наверху.
Моим первым побуждением было все немедленно рассказать отцу, но потом я вспомнила, что они с мамой уже заходили в кабинет, когда искали Джеймса. Неужели он не заметил, какой здесь царит беспорядок? Однако именно папа заверил шерифа, что ничего особенного не произошло, и убедил его вернуться в участок. Быть может, он хотел уберечь маму от полицейского допроса, если это и вправду ее рук дело? Только не хватало, чтобы помощник шерифа перевернул весь дом вверх дном, роясь в наших личных вещах. Это было бы слишком тяжелым испытанием для маминого невроза.
Кому понадобился нож? И знает ли о пропаже отец? Я не говорила ему, куда перепрятала футляр.
– Грейс! – крикнула сверху Черити. – Давай скорее.
Закрыв за собой дверь кабинета, я помчалась в ванную и вручила одеяльце маме.
– Дияло! – возликовал Джеймс и привстал на ноги. Вода, пузырясь, стекала по его тельцу.
– Наконец‑то, – сказала Черити и вытащила братца из ванны, потом закутала его в полотенце и передала маме.
Джеймс радостно уткнулся в свое одеяло лицом. Мама крепко прижала его к себе.
Я решила пока не упоминать о кабинете, чтобы случайно ее не расстроить. Лучше спрошу обо всем у папы.
С кем мне действительно хотелось поговорить, так это с Дэниелом. Что ему известно? Чего он так боится? И связано ли это с его необычными способностями?
– Ванная в твоем распоряжении, – сказала мне мама. – Приведи себя в порядок, прежде чем займешься другими делами. – Она неодобрительно покачала головой, глядя на мои брюки и джемпер, густо заляпанные грязью.
– От тебя пахнет бездомной псиной, – сморщила нос Черити.
– Чёлт! – весело пролепетал Джеймс.
– Что такое он говорит? – подозрительно спросила мама.
– Понятия не имею, – соврала я и замахала руками, выгоняя всех из ванной.
Оставшись в одиночестве, я торопливо приняла душ, стараясь не намочить забинтованную руку.
А вдруг я не успею встретиться с Дэниелом, пока он помогает папе?
Я завернулась в полотенце и протерла запотевшее окно ванной комнаты. Оно выходило как раз на тот участок забора, где зияла узкая брешь. Больше мне ничего не удавалось разглядеть сквозь мутное стекло. Тогда я выключила свет и на этот раз увидела коленопреклоненный силуэт рядом с увядшими розовыми кустами. Это был отец. Кажется, он молился. «Наверное, он благодарит небеса за то, что Джеймс вернулся к нам живым и здоровым», – решила я. Но тут отец принялся исступленно раскачиваться взад и вперед, потом закрыл лицо руками. Его плечи судорожно вздрагивали.
Я схватила свой купальный халат. Папе нужна моя помощь! Но вдруг из густой тени выступил еще один человек. Он опустился на колени рядом с отцом и после секундного колебания обнял его за плечи худыми длинными руками. Отпрянув от окна, я невольно заморгала, и окно вновь заволокло паром.
Туго подвязав махровый халат, я понеслась вниз по лестнице и тут же налетела прямо на маму.
– Куда это вы собрались в таком виде, юная леди? – насмешливо спросила она, смерив взглядом мой наряд, и кивнула в сторону гостиной, где Дон рассказывал Черити о своем дедушке. – Еще не все гости ушли.
– Но ведь папа… – начала я и умолкла, заметив, что на мамином лице мелькнула досада. Я сразу вспомнила, сколько яда она вылила на отца, когда тот признался, что винит себя в смерти Мэри‑Энн. Пожалуй, это не то, что нужно ему сейчас.
– Просто у меня есть одно очень срочное дело.
– Тогда переоденься во что‑нибудь приличное.
Тихо ругаясь себе под нос, я пошагала вверх по лестнице.
– Кстати, ты положила грязную одежду в стиральную машину или бросила ее на полу в ванной комнате?
– Потом я все уберу. Мне надо…
– Тебе надо переодеться и отнести испачканные вещи в стирку, пока ты их окончательно не загубила. Деньги, знаешь ли, с неба не падают.
– Но…
– Прямо сейчас. – Мама одарила меня таким взглядом, будто догадывалась, что я затеваю какое‑нибудь безобразие.
– Ладно.
Я потащилась наверх, в свою комнату. Ноги отчаянно горели и ныли – пробежка по лесу не прошла даром. Второпях я надела первое, что попалось под руку: футболку с длинным рукавом и заляпанный краской комбинезон – предмет особой маминой ненависти, потом забрала из ванной грязную одежду и похромала вниз.
Во мне кипела злость на маму – по ее милости я, возможно, лишилась шанса поговорить с Дэниелом и отцом. От гневных мыслей меня отвлекли приглушенные возгласы, которые доносились из комнаты Джуда. Я узнала мрачный голос брата и возбужденную скороговорку Эйприл; от волнения она всегда повизгивала, как кокер‑спаниель. Прижав охапку грязного белья к груди, я медленно подошла к двери.
– Это нечестно! – донесся до меня голос Джуда.
– Почему? – спросила Эйприл.
– Ты не понимаешь. Они тоже никак не поймут, – Джуд сбавил тон. – Неужели они не видят, что он за птица?
Эйприл что‑то сказала, но я не разобрала ни слова.
– Это дико. Он мерзавец, порочный до мозга костей, – горько продолжал Джуд, – и я, отличный парень, который готов на все ради семьи. Я провожу с ними каждый божий день, а потом является он, и пару часов спустя все уже верят ему, а не мне. Папа и Грейс считают его героем. – Его голос дрогнул. – Как может отец доверять ему после всего, что он сделал?
– А что такого он натворил? – спросила Эйприл.
Джуд испустил тяжелый вздох.
Угрызения совести, мучившие меня все время, пока я подслушивала, мигом улетучились, уступив место страстному желанию услышать ответ Джуда. Кроме того, я ощутила укол жгучей ревности: неужели брат поделится с Эйприл секретом, который скрывал от меня целых три года?
Джуд что‑то прошептал, и я придвинулась поближе к двери, пытаясь разобрать его слова.
– Грейс! – крикнула мама снизу. – Не забудь про пятновыводитель.
Я подскочила на месте, выронив свой тюк с бельем. Голос Джуда смолк, за дверью послышались шаги. Быстро подобрав одежду с пола, я поспешила вниз, в прачечную.
Позднее тем же вечером.
К тому времени, когда я наконец вышла из дома, Дэниела и след простыл. Я не нашла его ни за домом, ни во дворе. Папа тоже куда‑то пропал. С тех пор как я видела их из окна ванной комнаты, прошло не больше пятнадцати минут, поэтому я решила сесть за руль и застать Дэниела врасплох в его берлоге, пока он не удрал из города. Ключей от машины на месте не оказалось. Папа ставил свой грузовичок рядом с приютом, а ключи от фургона, должно быть, так и остались у Джуда. Однако, как это ни странно, в гараже «Короллы» тоже не было.
Заключив, что дальнейшие поиски бессмысленны, я смирилась и решила помочь маме и Дону Муни с уборкой столовой.
Меня ничуть не удивляло, что Дон постоянно слонялся поблизости. Скорее всего он попросится в комнату Джуда, когда в следующем году тот поступит в колледж и покинет родительский дом.
Как бы то ни было, «уборка», по мнению Дона, заключалась в поглощении съестного, оставшегося на тарелках.
Я потянулась к полупустому бокалу, стоявшему перед ним.
Дон перестал ковырять пластыри на своей руке и одарил меня широкой улыбкой. В зубах у него застряли кусочки индейки.
– Какая вы нынче хорошенькая, мисс Грейс.
Уж не стал ли Дон моим поклонником после того, как вчера я вступилась за него перед отцом? Пригладив мокрые кудряшки, я вежливо промямлила:
– Спасибо, Дон.
– Вы поступили очень смело – пошли в лес искать брата, – продолжил великан. – Жаль, что меня с вами не было! Уж я бы защитил вас от чудища. Дедушка научил меня, что делать. Он был настоящий герой. – Дон задумчиво потер раненую руку.
Я улыбнулась, но тут же помрачнела, вспомнив о разгромленном кабинете отца. Мама как раз понесла тарелки на кухню, но все же я на всякий случай перешла на шепот:
– Дон, вы заходили в папин кабинет, когда все ушли искать Джеймса?
Дон отвел глаза.
– Я… мне просто надо было взять одну вещь. Я не нарочно. Просто все быстро вернулись в дом, вот я и не успел прибраться.
Он смущенно заерзал на стуле, будто мечтал поскорее смыться.
У меня словно камень с души упал.
– Все нормально, Дон, я никому об этом не скажу. Но вы обязательно должны вернуть кинжал на место.
Дон согласно прикрыл тяжелые веки:
– Да, мисс Грейс.
Вернувшись в столовую, мама бросила взгляд на мою забинтованную руку и отправила меня спать – подальше от драгоценных фарфоровых тарелок. Я не стала ей перечить, хотя глубоко сомневалась, что этой ночью мне удастся заснуть. Дела обстояли скверно, с какой стороны ни поглядеть. Мама дулась на меня из‑за того, что я пригласила Дэниела; папино отчаяние, похоже, достигло предела; Джуд был на грани нервного срыва; Дэниел, судя по всему, опять сбежал. Что ж, я хотя бы выяснила, где находится кинжал и что за «таинственный незнакомец» его похитил.
Забавно – впервые в жизни я думала о Доне Муни без всякого страха.
Лежа в постели, я прокручивала в голове события сегодняшнего дня, пока дом не стих, погрузившись в темноту. Казалось, прошло несколько часов с тех пор, как Дон отправился домой, громогласно попрощавшись. Я улеглась на кровать прямо в одежде, потом все‑таки заставила себя встать и раздеться. Стянув с себя футболку и комбинезон, я отыскала свою любимую фланелевую пижаму с желтыми уточками на белом фоне. Едва я успела надеть штаны, как сзади раздался стук.
Я повернулась и чуть не завопила, увидев за окном темный силуэт. Моя комната находилась на втором этаже. Перед глазами мелькнул залитый кровью подоконник в отцовском кабинете.
– Грейс, – позвал меня приглушенный голос. Тень скользнула ближе к окну. Это был Дэниел.
На смену моему испугу пришло смущение. Я прикрыла грудь дрожащими руками, хотя еще не успела снять свой розовый лифчик, да и прятать было, в сущности, нечего. Повернувшись к Дэниелу спиной, я быстро накинула купальный халат. Он не успел высохнуть после душа, но мне было все равно. Открыв окно, я спросила:
– Что ты тут делаешь?
Дэниел чудом удерживал равновесие на покатой крыше.
– Я обещал, что поговорю с тобой.
Глядя на меня в упор сквозь тонкую москитную сетку, он спросил:
– Можно войти?
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
НЕБЕСНЫЕ ГОНЧИЕ
На крыше.
Меня словно окатило жаром, плечи и грудь горели. Думаю, в тот миг я была розовее собственного лифчика. Поплотнее запахнув халат, я прошептала:
– Тебе сюда нельзя…
Мама не взяла с меня клятвы не пускать Дэниела на порог, но все же мне казалось, что следует проявить к ней уважение, – это было самое меньшее из того, что я могла сделать.
– Тогда тебе самой придется выйти. – Ловким движением Дэниел вытолкнул москитную сетку, и она приземлилась у моих ног в целости и сохранности. В памяти промелькнули смятые, искореженные останки рамы, которую Джуд вырвал из окна кабинета, который находился прямо под нами этажом ниже.
– Давай! – Дэниел протянул мне руку через оконный проем.
Забыв обо всем на свете, я сжала его ладонь, и он поднял меня, притянул к себе и заключил в объятия. Я чувствовала, как его пальцы гладят кушак моего халата.
– Я думала, ты сбежал.
– И нарушил обещание? – Его дыхание согрело мои влажные волосы. Он почти силком усадил меня рядом с собой на узкой стрехе. На нем были джинсы и черно‑красная куртка – мой подарок; к ужину Дэниел явился без него.
Я вылезла на крышу с босыми ногами, да и халатик совсем не грел, но мне было все равно.
– Как хорошо, что ты вернулся.
Дэниел усмехнулся, но тут же поморщился от боли. В тусклом свете, сочившемся из окна моей спальни, я наконец разглядела зеленовато‑фиолетовый кровоподтек на его скуле.
– Болит? – я потрогала синяк, и Дэниел прижался щекой к моей ладони.
– Прости меня! Это я во всем виновата – наврала про ручей, потом эта история с Джудом…
– Тебе не за что извиняться. К тому же на мне все быстро заживает.
Прикрыв глаза, Дэниел стиснул мою забинтованную руку и прижал ее к своей разбитой скуле. Его кожа будто нагрелась от моего прикосновения, секунду спустя она уже пылала, обжигая огнем. Я чуть не вскрикнула, и тут жар пошел на убыль. Дэниел отнял руку, я отдернула свою.
Ссадина на его скуле затянулась. Синяк бесследно исчез.
– Ты и впрямь супергерой, – прошептала я.
Дэниел прислонился к стенке дома, свесив ноги вниз.
– Ничего подобного.
– Не говори так! Я же видела тебя в деле. Ты мог бы помогать людям. И Джеймса ты спас. – Я потерла раненую руку. Мои бедные ноги гудели, все тело сводило от ноющей боли. Навыки самоизлечения пришлись бы сейчас как нельзя кстати. – Хотела бы я обладать хоть частью твоего дара.
Дэниел сжал свой каменный кулон.
– Тебе бы не пришлись по вкусу побочные эффекты.
– Шутишь? Я готова на что угодно, только бы стать такой, как ты.
– Нет, не готова. – Дэниел посмотрел на меня в упор, его глаза опять полыхнули голодным пламенем. – Вот почему ты особенная.
По моей спине прошел озноб. На секунду мне захотелось поскорее залезть обратно в комнату и захлопнуть окно. Однако в сто раз сильнее я желала, чтобы Дэниел подхватил меня на руки и умчал на край света.
– Ты хоть понимаешь, насколько ты особенная? – спросил Дэниел, поглаживая мою руку.
– Дэниел…
Он вздрогнул и отодвинулся, потом еще крепче стиснул кулон и что‑то пробормотал. Его прерывистое дыхание помешало мне разобрать слова.
– С тобой все хорошо? – спросила я, притронувшись к его плечу.
– Пожалуйста, не надо! – Он дернулся от моего прикосновения и подтянул ноги к груди, словно хотел отгородиться от меня. Прикрыв глаза, он тяжело дышал, его била частая дрожь. Мало‑помалу она улеглась, но Дэниел по‑прежнему судорожно сжимал черный камень.
– Это кулон наделяет тебя такими способностями?
– Нет, – процедил Дэниел, не открывая глаз.
– А что тогда?
У Дэниела вырвался свистящий вздох.
– Я должен тебя покинуть.
– Но я хочу все знать!
– Прости, Грейси, но мне действительно пора.
Я упрямо скрестила руки на груди и заявила командным голосом:
– Так легко ты от меня не отделаешься. Обещания надо выполнять, забыл?
Дэниел остановился, его рот скривился в усмешке.
– Ты даже не представляешь, что творишь со мной.
Я покраснела. Нет, ему не удастся меня отвлечь!
– Ты поэтому сбежал из города? Или это случилось позже? Как вышло, что ты так изменился? Скажи мне, ну пожалуйста!
– Ничего со мной не случилось. Точнее говоря, я таким родился.
– Почему‑то я помню тебя другим. – Но тут же мне на ум пришли все бесчисленные эпизоды из детства, когда синяки и шишки, набитые Дэниелом с утра пораньше, загадочным образом проходили к обеду. Врач, который его осматривал, не мог прийти в себя от изумления, когда трещина в черепе Дэниела зажила за пару недель, хотя обычно на это требуются месяцы.
– С возрастом способности усиливаются. К тому же важен опыт.
– Пожалуй, это круче волос под мышками и прыщей.
Дэниел рассмеялся.
– У меня это в крови. – Он перешел на шепот: – Помнишь, что твой отец всегда говорит в своих проповедях об уловках дьявола? Якобы среди прочего он действует через лесть, ревность и самодовольство.
Я кивнула – это была излюбленная папина тема.
– Так вот, дьявол не всегда утруждал себя такими тонкостями. Сначала он посылал по своим делам вампиров, демонов и другую нечисть – настоящие исчадия ада. – Дэниел уставился на меня, явно ожидая реакции.
Я не знала, что и думать. Он это серьезно? Неужели он хочет, чтобы я поверила в существование чудовищ? С другой стороны, вплоть до сегодняшнего дня я считала, что обладатели сверхъестественных способностей, на которых заживают любые раны, существуют только в комиксах.
Не дождавшись ответа, Дэниел продолжил:
– Увидев, что мир заполонили демоны, Бог решил, так сказать, выбить клин клином. Род Калби уходит корнями в глубокую древность. Он старше письменного языка, старше первой цивилизации. Мои предки происходили из племени воинов, они отважно защищали свои земли, но при этом следовали Божьим заветам. Их вера была нерушима, и Бог решил вознаградить мое племя, благословив особым даром.
– Он вдохнул в моих предков силу самого мощного зверя горных лесов, наделил их невероятной скоростью, проворством, хитростью и отличным нюхом.
Дэниел потер скулу.
– Я не уверен, откуда взялась способность быстро заживлять раны. Наверное, досталась нам в качестве бонуса.
– Получается, Бог создал идеальных воинов для борьбы со злом?
Вопрос казался мне логичным, хотя, если честно, я ушам своим не верила.
– Верно. Он даже сделал их волосы белоснежными, как у ангелов. – Дэниел пригладил свои пшеничные лохмы. – Небесные Гончие, так Он их нарек. Или что‑то в этом духе. Подлинное имя давно забыто. Из сохранившихся названий лучше всего подходит шумерское слово «Урбат». Они выслеживали демонов и защищали простых смертных от козней дьявола.
– А что с ними стало потом? Почему я никогда прежде о них не слышала?
Дэниел пожал плечами.
– Урбат дольше положенного задержались в мире смертных. Сегодня от них осталась лишь жалкая горстка. Они предпочитают жить группами – точнее, стаями. Многие из них – творческие личности, как я, наверное, из‑за тесной связи с природой. К западу отсюда есть небольшое поселение, что‑то вроде колонии художников. Я жил там какое‑то время. Там я и встретил Гэбриела.
– Ангела из сада? Того, что подарил тебе кулон? Кстати, что это за камень?
– Кусочек луны.
– Что?
Даже не знаю, почему это так меня удивило после всего остального, что я услышала.
Наткнувшись на мой испытующий взгляд, Дэниел усмехнулся. Обняв меня за плечи, он вложил мне в руку черный кулон, висевший у него на шее. Камень оказался на удивление теплым, но не таким гладким, как я ожидала, а пористым, словно кусок застывшей лавы. Я провела пальцем по крошечному полумесяцу, вырезанному в центре амулета.
– Он помогает мне контролировать свои действия. – Дэниел накрыл мою ладонь своей.
Я положила голову ему на грудь и удивилась, услышав громкий стук сердца под толстой курткой. Дыхание Дэниела оставалось глубоким и спокойным, но сердце колотилось чересчур быстро и в то же время слишком медленно, будто не одно, а два сердца отстукивали собственный ритм. Оба словно просили меня поверить Дэниелу.
Он притянул меня к себе и обнял крепче, провел пальцами вдоль воротничка моего халата, едва касаясь кожи. Одно из сердец пустилось вскачь, судорожно пульсируя.
Я выпустила кулон из рук, и он слегка подпрыгнул, ударившись о грудь хозяина.
– Дэниел, раз есть такие люди, как‑ты – как Урбат, – значит, монстры тоже существуют?
Дэниел отвернулся.
– Мне пора.
Он поднялся, увлекая меня за собой.
Я чуть не поскользнулась на скате крыши, но Дэниел подхватил меня. Мне так хотелось, чтобы он не уходил, чтобы остался здесь на всю ночь. Но я знала – мне все равно не удастся его удержать. Сегодня он больше не будет отвечать на мои расспросы.
Дэниел помог мне забраться через окно обратно в комнату и поставил экран на место.
– Спокойной ночи, Грейс.
– Увижу ли я тебя снова? – Я приложила ладонь к экрану, который нас разделял. – Ты ведь не собираешься исчезнуть из‑за того, что я узнала о твоей скрытой сущности?
Дэниел прижал свою ладонь к моей, наши руки разделяла лишь тонкая металлическая сетка.
– Завтра я вернусь. Я обещал твоему отцу починить забор.
Мне пришлось удовольствоваться этим обещанием.
– Тогда до завтра.
Дэниел убрал руку.
– Подожди!
Он остановился.
– Спасибо за то, как ты повел себя с папой там, во дворе.
Дэниел закусил губу.
– Ты все видела?
Я кивнула.
Его щеки слегка порозовели.
– Не переживай об этом, Грейси. Просто твой отец еще не пришел в себя после всего, что случилось. Он ведь думал, что лишился сына.
Дэниел шагнул назад и очутился на карнизе крыши, балансируя на краю.
– Закрой окно на задвижку, – сказал он и метнулся вниз, сделав сальто в воздухе.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ