– Позвольте дружинникам поразмяться! – крикнул он рыцарю. – Вы славно поразили двух самых опасных врагов, так дайте и воинам показать свою удаль!..
Двух врагов? Каких это? Колдуна сразил сам Фил с помощью зеркала, а грифона убил наёмный чародей… Но Фил уже ухватил под уздцы рыцарского коня и отвёл чуть в сторонку. С пригорка панорама битвы была видна как на экране кинотеатра, и Алёша в любой момент, если понадобится, мог прийти на выручку своим дружинникам. Но они едва ли не играючи справились сами с матёрыми хищниками.
– Скажи, а откуда у тебя это зеркальце? И как ты догадался использовать его против мага? – спросил Алёша, искоса наблюдая за затухающим сражением.
– Откуда – не помню… – покачал головой Фил. – Такое ощущение, что оно мне было почему-то очень дорого, вот я и носил его с собой повсюду, прятал от насмешников. Вы, господин, пожалуйста, не говорите никому – дружинники так и не поняли, что это от моего зеркальца погиб вражеский маг. А если узнают про зеркальце, житья не будет. Задразнят девчонкой…
– Всё-таки, как ты додумался, что это сработает? – настаивал рыцарь.
– Да как-то оно само собой получилось… Вдруг в мозгу стукнуло непонятное слово: «Архимед!» – и я увидел на мгновение высокие стены города на берегу моря, корабли, с которых летят к городу тучи стрел и каменные ядра. А на стенах огромные зеркала так хитроумно расставлены, что ловят солнечные лучи, собирают их в мощные пучки – и бьют прямо по вражеским кораблям!.. Это была доля секунды. Притом же у нас-то совсем другая была ситуация, но почему-то я выхватил зеркальце и подставил под луч мага. И правда, сработало…
– Фил, а ты совсем-совсем ничего о своём прошлом не помнишь? – тихо спросил Алёша. – И об этом зеркальце – не помнишь?
Фил напряжённо сморщил лоб.
– Господин, – неуверенно промолвил он, – а что значит: сестрёнка? Когда я смотрю на зеркальце, мне почему-то приходит на память это странное слово.
– Ну, насколько мне известно, – веско проговорил Алёша, – сестрёнка – это младшая сестра. Значит, у тебя была младшая сестра, которой и принадлежало это зеркальце.
– Правда? – мальчик с надеждой посмотрел на господина. – А как вы думаете, она не очень сердится на меня за то, что я взял с собой её зеркальце?
– Наверное, не очень… – у Алёши больно сжалось сердце. – Я так думаю, она сейчас больше всего хотела бы, чтобы ты вернулся домой. Пусть и без её зеркальца…
И он отвернулся, чтобы Фил не увидел заблестевшие в его глазах слёзы и не догадался, как отчаянно хочется ему самому вернуться домой. К маме и папе. К нормальной мальчишечьей жизни, в которой не приходится рубить врагам головы и испепелять их колдовским огнём…
Среди захваченных в том бою трофеев оказался замечательно удобный, как раз по Алёшиной руке, щит. Сделанный из какого-то неизвестного сплава, был он намного легче, чем прежний, стальной, но гораздо больше – за таким щитом можно было надёжно укрыться от вражеских стрел и даже более грозного оружия. Вот только изображённый на щите рогатый зверь выглядел уж слишком устрашающе. Даже в руки брать этот щит не хотелось. Но пришлось взять – ведь без щита погибнешь в первом же бою…
Жаль было весельчака Пола. Алёшу удивило равнодушие дружинников: они лишь какие-то полминутки сумрачно постояли вокруг кучки пепла, а потом поспешили делить трофеи. Рыцарь давно уже распорядился: всё, что будет захвачено в бою, делить по справедливости. Но ему как-то не по себе стало от такой торопливости воинов, ещё недавно деливших все радости и невзгоды с Полом, охотно слушавших его байки, – а теперь забывших о боевом товарище. В раздумье он дотронулся до кувшинчика: не поможет ли зелье? Майкл, перехватив его взгляд, покачал головой:
– Нет, господин, – поздно! Для Пола всё кончено.
– А ведь вы с Полом из одной деревни! – в голосе рыцаря прозвучал укор, и Майкл нахмурился:
– Что же мне, волосы рвать на себе из-за того, что он погиб? Если вы, благородный господин, так уж жалеете его, – воля ваша, можете вызвать чародея. Только учтите, что оживление сожжённого дотла будет стоить очень дорого! Дешевле нанять трёх новых солдат, ещё и покрепче этого болтуна.
Этих насмешливых слов Алёша не мог стерпеть. Он достал свисток и подул в него. И снова от пронзительного свиста все замерли, будто замороженные, а в оглушённых ушах застыла мёртвая тишина. И вот уже перед Алёшей возник знакомый силуэт чародея.
– Быстро же я вам понадобился опять, благородный рыцарь! – воскликнул маг. – Неужели вы решили без передышки напасть на врагов?
– Нет, я призвал вас не для участия в битве, – ответил Алёша. – Скажите, вы можете оживить этого… убитого дружинника?
– Зачем?! – искренне изумился Астерий. – Гораздо проще нанять сколько хотите других воинов. Хотите, сторгую для вас по дешёвке пяток-другой? Есть и просто воины, и скелеты, и грифоны – мощные звери!..
– Значит, не можете… – Алёша отвернулся от мага, словно потеряв к нему всякий интерес. Задетый за живое чародей оскорблённо надулся:
– Я всё могу! И воссоздать дружинника сумею. Но – уж не извольте пенять – он будет только внешне таким же, как тот, убитый. Не исключено, кстати, что при первом же удобном случае он переметнётся к врагам, если те посулят хорошие деньги. Такие кадавры совершенно не имеют принципов, и понятия воинской чести, доблести, защиты отечества – для них пустой звук!
– Господин, он говорит правду, – осмелился подать голос Фил. – Когда-то я тоже пожалел убитого воина и попросил чародея воскресить его. Маг предупреждал меня, что воскрешение неподвластно колдунам, что он может только создать точную копию убитого солдата, но я заупрямился. И именно тот воин, за воссоздание которого я отвалил кучу золотых, предал меня!
Астерий повернул к нему голову, разглядывая:
– О, так это ты – тот самый Фил Отважное Сердце? Не думал я, что ты сумеешь выжить во всех обрушившихся на тебя – между прочим, по собственной твоей глупости – невзгодах… Впрочем, приключения ещё не окончены.
У Алёши ёкнуло сердце: именно этими словами в его сне говорила о судьбе Фила Пандора. А в том, что это был не просто сон, он имел возможность убедиться.
А чародей с лёгкой ехидцей поклонился:
– Итак, доблестный рыцарь, вы всё ещё желаете, дабы я проявил своё высокое магическое искусство и вернул к жизни сии бренные останки?
– Нет, не желаю, – отрезал рыцарь. – Возьмите деньги за причинённые хлопоты…
Маг подкинул на ладони тяжёлый кошелёк: брать плату вроде бы не за что, но и возвращать золото ему не хотелось.
– Ну уж чтобы вы, рыцарь, не зря потратили деньги, добавьте к ним ещё столько же, и я помогу вам получить очень нужный артефакт! Щит у вас уже есть – и великолепный щит! – но я могу предложить вам чудесную кольчугу, выкованную эльфами из лунных лучей. Она прочнее любого земного металла и легче паутины. В ней не будет жарко в самый лютый зной и не холодно в свирепую стужу. Но главное в том, что она выдержит удар любого клинка!
Он щёлкнул пальцами, и в руке его очутился крохотный полупрозрачный мешочек из светло-голубой ткани. Из этого мешочка чародей одним мановением руки извлёк самую настоящую кольчугу – удивительно, как могла она уместиться в таком маленьком свёртке! Алёша не мог отвести восхищённого взгляда от сверкающей кольчуги. Фил помог ему переоблачиться, и Алёша убедился в том, что кольчуга действительно была невесомо легка!
– А где же чародей? – спросил он у Фила. Пока они возились с кольчугой, маг исчез.
– Да ну его, этого колдуна! – по-мальчишечьи беззаботно махнул рукой Фил.
– Ты не прав, – не согласился Алёша. – В бою от него, пожалуй, больше пользы, чем от всего моего отряда. Кроме, конечно, тебя… И эта кольчуга – просто чудо!
– Да, но золота в походной казне заметно поубавилось, – вздохнул мальчик. – Придётся опять заняться поисками кладов…
Медлить нельзя!..
Из-за двери раздалось негромкое ржание, и Дружок вскочил, тревожно вслушиваясь. Он смешно поднял торчком правое ухо и замер – совсем ненадолго. Через несколько мгновений щенок радостно оглянулся на хозяйку: всё в порядке, свои! И завилял хвостом.
В дверь негромко постучали, но дождаться разрешения войти у пришедшего не хватило терпения. Дверь распахнулась, и на пороге в предрассветном сером сумраке возник запыхавшийся мальчишка.
– Фил! – рванулся к нему Лёха. – Фил, наконец-то!
– Пришлось пробираться дальними тропами, – ответил мальчик. И сглотнул голодную слюну при виде накрытого стола.
– Давайте подкрепимся, – предложил рыцарь. – Ведь кто знает, удастся ли ещё поесть в дороге…
– А медлить нельзя, – подхватил Фил. – Пока в башне не хватились вашего исчезновения, надо нам как можно скорее уходить из этих мест!
И дети торопливо доели суп, а оставшиеся кусочки увязали в узелок. Взяли с собой и мешочек грубо смолотой муки. Прежде чем уйти, залили водой тлеющие угольки в печи. Закрыли, как прежде, дверь и пошли к рысаку.
Рядом с Ветром стоял вороной скакун – точёный красавец арабских кровей. Аня восхищённо глядела на коня. Вот бы и ей научиться самой ездить на таком! Да где там – хорошо хоть, если опять возьмут с собой! Нет, если мальчишки бросят её здесь одну… – что ей делать, куда идти?..
Словно угадав её мысли, Фил хмуро покосился на девочку:
– Господин, в пути нам лучше бы обойтись без лишнего груза…
Лёха вспыхнул от негодования:
– И ты утверждаешь, что был рыцарем?.. Я не брошу в беде беззащитную даму!
Фил покраснел, но упрямо передёрнул плечом:
– Как вам будет угодно, господин! Я только хотел напомнить вам, что коню будет тяжело нести двойную ношу…
– Мой Ветер унесёт и меня, и даму, а если понадобится, то и тебя вместе со всеми твоими узлами… – рыцарь надменно поджал губы.
Филу пришлось покориться. Он осторожно усадил Аню на рысака, впереди господина. А сам пружинисто вскочил на своего вороного и ударил его по бокам голыми пятками:
– Но-о, пошёл!..
Кони лёгкой рысью заскользили по едва заметной тропинке, теряющейся в чаще леса. Дружок что есть силы мчался за ними, стараясь не отставать. Где-то впереди громко затрещали кусты – кто-то большой, но уж очень пугливый спешил убраться с дороги, заслышав цокот копыт.
В прогалах между деревьями проглядывало совсем уже светлое, будто вылинявшее небо. Фил, ехавший первым, остановил коня.
– Господин, дальше ехать опасно, – сказал он. – Светает, и лес скоро кончится – нас легко обнаружат. А ведь весть о вашем побеге скоро разнесётся по всем пределам королевства. И тогда кто-то из крестьян припомнит проезжавшего мимо юного рыцаря…
– Искать будут одного рыцаря, а нас трое, – возразил Лёха. – И если бы мы ещё могли хоть немного переменить внешность…
– А давайте я попробую этим заняться! – сказала Аня. Когда-то она мечтала заниматься в театральном кружке и не только потихоньку репетировала роли Герды и Золушки, но и сама придумывала костюмы, делала парики и старательно гримировалась… И теперь она предложила:
– Мы можем попытаться превратить юного рыцаря в старенького господина. Я пока не придумала, как это сделать, но… Фил, дай-ка мне муку! – попросила она.
Мальчик скептически поднял брови, но всё же нехотя протянул ей мешочек.
– Больно-то не расходуй, муки и так совсем мало! – пробурчал он.
Но Аня не скупясь зачерпнула рукой муку и… посыпала ею взлохмаченные волосы Лёхи. Затем водрузила на них шляпу, воткнув в неё большое воронье перо, найденное в траве у тропинки. Отряхнула просыпавшуюся муку с расшитого камзола.
– Ну вот – чем не старичок! – рассмеялась она. – Только морщин не хватает. Ну мы их можем подрисовать угольком из костра. Главное, не подъезжать слишком близко к крестьянам, а издали они не смогут разглядеть знатного господина.
– Ага, – подхватил обрадованно Фил. – А я буду ещё издалека кричать: «Кланяйтесь высокородному милорду! Ах вы грязные свиньи, канальи, как вы смеете глазеть на господина!..»
– …На господина де Тревиля, – включился в игру Лёха. – Хорошее имя, правда?
– Мушкетёрское… – подтвердила Аня (а про себя отметила: вот и ещё хоть что-то прежнее всплыло в Алёшиной памяти!). – Был такой капитан в книге Дюма… Здешний народ вряд ли читал про трёх мушкетёров, так что никто и не догадается, в чём тут дело.
Дети спешились и осторожно прошли на небольшую полянку. К их великой радости, здесь нашлось старое кострище, и Аня набрала несколько угольков. Одним угольком, заострив его конец, она сразу нарисовала на лице Лёхи тёмные борозды морщин. Чуть отошла в сторонку и придирчиво осмотрела «господина де Тревиля».
– Ничего – издали смотрится как надо! Вот только нельзя держаться чересчур прямо, – заметила она. – Старики немного горбятся, и тебе тоже лучше слегка пригибаться к седлу. И будет лучше, если я поеду на одном коне с Филом, а не с «благородным господином».
Фил засмеялся:
– Всё не так плохо! – по дороге на мельницу я наткнулся на кошелёк с золотом и теперь могу сбегать в ближайшую деревню и купить там смирного коня для вас.
Аня улыбнулась: вот так – теперь он уже не считает приблудившуюся девчонку лишней обузой!
Пригодился даже пепел из костра. Когда Аня распустила косу, волосы красивыми волнами рассыпались по её плечам. А девочка… посыпала их пеплом – и сразу превратилась в немолодую даму, только одетую по нездешней моде и почему-то босую.
– Если бы ещё купить простенький платочек, кусок грубого полотна, нитки и иголку, я стала бы служанкой благородного господина!
– Как прикажете… – насмешливо раскланялся Фил.
Стараясь не оставлять за собой следов, они углубились в лес – и через каких-нибудь полкилометра наткнулись на давно заброшенную покосившуюся избёнку. Только курьих ножек не хватало для полного сходства с жильём Бабки-Ёжки. Не нашлось и ступы с помелом. Аня хотела было наломать веток, чтобы смести паутину и пыль, прибраться в избушке, но передумала: если погоня набредёт на избушку, здесь всё должно выглядеть так, словно ни одна живая душа не заходила сюда. Мальчики согласились с ней, отметив про себя, что девица не так уж глупа.
На полянке созрела тьма-тьмущая земляники, а под деревьями нашлось много отличных грибов. Фил достал из мешка слегка влажные корни непонятного растения – и бросил пару корневищ в кипящий котелок с грибным супом.
– Аир, – пояснил он. – Я нашёл его заросли возле мельницы и на всякий случай набрал корней. Они такие пряные на вкус, что вполне заменяют имбирь, лавровый лист и корицу. А есть ещё клубни стрелолиста – их хорошо испечь в золе, когда огонь прогорит. Очень вкусные и питательные.
– Можно и корни лопуха использовать в пищу вместо картошки, – подтвердила Аня. – Прошлым летом нас с мамой взяли с собой в трёхдневный поход мамины друзья. Ох и здорово же было! Мы варили суп из крапивы и корней лопуха, пили чай из лесной смородины…
И замолчала, вдруг ощутив, как горячо и больно стало в горле от такого простого слова – «мама»! Мальчики тоже притихли, грустно думая, каждый – о чём-то своём. Поели в полном молчании, а сразу после обеда Фил собрался в дорогу.
– Господин, если я не вернусь к вечеру, не ждите: быстрее отправляйтесь дальше, – сказал он. – Мало ли что может случиться. Вдруг кто-то знакомый увидит, опознает. Теперь ведь наверняка известно, что и я пропал вместе с вами.
– Ну ты уж постарайся не попадаться на глаза! – Лёха посмотрел на него тревожным долгим взглядом. Если бы не ответственность момента, Фил, наверное, расхохотался бы при виде этого маленького старичка, уж очень уморительно серьёзным он выглядел.
– Я вас не подведу! – ответил он тихо. – Пусть засекут меня до смерти, а я буду твердить одно: ничего не знаю, в глаза вас не видел с тех самых пор, как вас заточили в башню… Вы же за это время постарайтесь уехать отсюда как можно дальше!
Лёха молча положил ему руку на плечо, постоял так…
– Пора! – сказал он наконец. И Фил, спрятав за пазухой мешочек с золотом, заторопился по узенькой тропке, уводящей куда-то в глубь леса.
Победитель дракона
– Алёша, а что было дальше? – спросила Аня, когда они снова остались одни и даже успели немного отдохнуть. – Ты получил чудесную эльфийскую кольчугу, крепкий щит… Всё это пригодилось в битвах?
– Ещё как! Знаете, Аня, мне не хочется вспоминать эти кровавые побоища, огненные шары и убивающие лучи… Я поднимался со своим отрядом на горные кручи и опускался в долины, мы переплывали стремительные реки и боролись со штормом в открытом море… Самые страшные чудовища, встречавшиеся на нашем пути, не могли противостоять горстке храбрецов. Дружинники закалились в боях, теперь они уже не прятались за моей спиной, а сами рвались в сражение. Но мне приходилось скрывать от них непреодолимое отвращение к виду крови! А она лилась рекой… Я побеждал в боях – да иначе и быть не могло, ведь тогда игра закончилась бы. Но эти победы были для меня горше поражения.
…Последняя битва ждала героев в безлюдном и мрачном месте, среди отвесных скал, круто обрывающихся прямо в бездну! Внизу – воины видели это! – полыхал неугасающий смрадный огонь. Горе тому, кто поскользнётся и рухнет в эту пропасть…
Чтобы избежать этого, Алёша приказал дружинникам обвязаться одной длинной верёвкой, и каждый должен был не только сам быть предельно осторожным, но и следить за идущими рядом, в одной связке. Если кто-то срывался, другие изо всех сил удерживали его и вытягивали наверх.
В какой-то миг они забыли об опасности, подстерегавшей отряд с другой стороны. Неожиданно сверху полыхнуло пламя, засвистели мощные крылья, и на идущих цепочкой воинов ринулся огромный дракон! Они и раньше сражались с драконами, но те по сравнению с ним были милыми птенчиками. А этот…
Трёхголовая громадина, разинув пышущие огнём пасти, обрушилась на отряд. Воины вскинули луки – но что значили их стрелы для чешуйчатого исполина! Он был словно закован в непробиваемую броню! Алёша метнул в него один за другим три огненных шара – в своё время немало золота отвалил он за них чародею! Каждый шар ударился в драконьи головы, и изрыгаемое чудовищем пламя погасло!
Крики радости вырвались из груди нескольких дружинников. Но большинство воинов не обольщались: это лишь короткая передышка, дракона так просто не возьмёшь! И точно. Одним ударом чудовищного хвоста он рассёк отряд надвое – и сразу двое солдат безжизненно рухнули на уступ скалы.
Кто-то снова закричал – теперь уже от ужаса.
– У меня до сих пор стоит перед глазами жуткая картина: семеро дружинников, связанные одной верёвкой, с воплями летят в огненную бездну – их, словно мелкие щепочки, смахнул хвостом дракон, – продолжал Алёша.
…Рыцарь схватил свисток и трижды просвистел, призывая на помощь сразу трёх чародеев. И они прилетели – и с трёх сторон набросились на злобного гада. Если бы не их помощь – конечно, они не преминули первым делом потребовать золото! – так вот всё же если бы не они, недолго продержались бы и Алёша с Филом! Быть бы и им с остальными воинами в огненной пропасти.
Фил не растерялся:
– Господин, пришло время для меча Сверкающей Мощи! – крикнул он. И Алёша, отбросив свой обычный походный булат, выдернул волшебный меч, доставшийся ему в жестокой битве с циклопом, и, ухватившись за полу плаща одного из чародеев, взлетел вверх, оказавшись над драконом. А потом свалился – наверное, не слишком красиво, как сноп соломы, – но упал прямо на ту часть туловища зверя, где начинались все три его шеи. И в несколько взмахов отрубил его поганые головы…
Вообще-то это сказать легко. А тогда…
Как только рыцарь отрубил первую, среднюю голову, обе крайние головы по-змеиному изогнулись и с пронзительным воем устремились к нему. Из отрубленной шеи свистала огненно-горячая и ужасно вонючая чёрная кровь, заливая Алёшины ноги.
Молодчина Фил – и Майкл тоже – они вдвоём пустили в драконьи головы целые тучи стрел, впившихся прямо в его жёлто-зелёные глаза. Это помешало зверю расправиться с Алёшей, от боли дракон потерял способность действовать разумно – и головы чудища рванулись вниз, к двум храбрецам, спина к спине стоявшим насмерть.
Кажется, дракон так и не успел почувствовать, как ещё дважды ударил по его шеям сверкающий клинок – и мерзкая туша рухнула в пропасть.
Алёша едва успел соскочить в сторону, на самый краешек каменистой тропинки, вьющейся вдоль уступа. От удара камень подломился, и мальчик покачнулся, всем телом чувствуя близкую гибель. Но верные друзья и здесь не подвели. Фил и Майкл в самый последний миг подхватили его – один за правую руку, другой за левую – и мощно рванули к себе.
– Видели бы вы, Аня, как я еле стоял, шатаясь, будто надломленная тростинка! Весь в противной драконьей крови, опалённый его жгучим дыханием… Но живой! Немногим лучше моего выглядели и оставшиеся в живых дружинники.
Но цель похода была достигнута!
Из незамеченной прежде драконьей пещеры на вершине горы по извилистой тропинке сбегала к воинам, плача и смеясь, девушка, прекраснее которой Алёша никогда не видал! Она была в изящном золотистом платье, с маленькой короной на золотых кудрях, слёзы катились по её бледному лицу.
– Рыцарь, вы спасли меня! – вскричала она и протянула к Алёше руки. Он смущённо отступил, понимая, что выглядит не слишком хорошо. Опустившись на одно колено, мальчик произнёс какие-то учтивые слова, предложив принцессе Лионелии следовать вместе с его отрядом к её убитому горем отцу. Отерев слёзы белоснежным платочком, принцесса огляделась:
– Как же я могу спуститься с этих скал? Любезный рыцарь, позаботьтесь о том, чтобы я как можно скорее очутилась в своём дворце!
Первый искренний порыв благодарности за спасение прошёл, и теперь принцесса увидела воинов во всей неприглядности – израненных и перепачканных, обветренных, с мозолистыми руками, так не похожими на холёные длани придворных аристократов.
К тому же спасителем её оказался пусть рыцарь, но – мальчишка!..
– Надо полагать, Его Величество назначил за моё спасение достойную награду? – холодно осведомилась она.
– О да, Ваше Высочество. Но не ради наград мы отправились в этот долгий поход…
– Разумеется, — в её голосе сквозило пренебрежение. – Уж конечно, у доблестного рыцаря не было никаких корыстных мотивов!..
Фил вспыхнул как спичка.
– Да будет известно Вашему Высочеству, – произнёс он с очень тихой, хорошо скрытой яростью, – что высочайшим королевским указом Ваш спаситель получает Вашу драгоценнейшую руку и половину королевства.
– Вот как? Этого следовало ожидать! – прошипела Лионелия. – И как нарочно: не принц, не маркиз, не граф или герцог – обыкновенный худородный рыцарь!..
– Позвольте Вам возразить, Ваше Высочество, – вступил Майкл. – Наш господин – из древнего и знаменитого рода, ему принадлежит великолепное поместье Лёхвилль, а в походе господин Лёха присоединил к своему прежнему имению много новых завоёванных земель с мощными замками, плодородными полями, густыми лесами…
– …Сырыми болотами, – в тон ему завершила принцесса. – Ну что ж, слово короля – закон, и я не стану противиться ему.
С горечью наблюдал рыцарь за этой перепалкой. Его сердце, забившееся было так горячо, словно окатили ледяной водой. В надменном взоре красавицы он больше не видел благодарности. Не только Алёша был свидетелем этой сцены. С непонятным интересом жадно вслушивались в каждое слово стоявшие чуть поодаль чародеи. Астерий вопросительно посмотрел Алёше в глаза, и рыцарь кивнул. Им давно уже не требовалось слов. Звон золота понятен на любом языке, и маги с радостью подхватили дополнительные кошельки.
– Прикажете доставить во дворец? – поклонился главный чародей.
– Да. И постарайтесь, чтобы это путешествие прошло как можно более приятно для Её Высочества.
– Вы останетесь довольны! – осклабился маг. Он взмахнул руками (и Алёша чуть было не испугался, ведь любой обычный человек, вздумай он на краю пропасти так размахивать руками, сразу же свалился бы – и никто из отряда просто не успел бы ему помочь…), и вот уже в его пустой руке возник хрустальный шарик размером со средней величины яблоко. Глянув в шар пронзительным взглядом, Астерий выкрикнул какое-то слово – и тотчас с неба опустились большие чёрные лебеди. В клювах они держали с виду невесомое покрывало из тонкой, но прочной чёрной ткани. Принцесса первой ступила на него – и тут же крикнула:
– Несите меня во дворец, к королю!
– Ваше Высочество, а как же мы? – крикнул Майкл. Но лебеди уже взмыли ввысь, и сверху донёсся счастливый смех принцессы:
– А вы можете не спешить! Я и без вас теперь доберусь домой!..
– Я не стану повторять слово, которым в сердцах наградил принцессу суровый Майкл, – грустно усмехнулся Алёша. – Фил промолчал, но его молчание было красноречивее слов. Оглядевшись, мы увидели, что и чародеи исчезли, оставив нас среди мрачных пустынных скал. Исчез и серебряный свисток, без которого я не мог вызывать магов.
…Собрав остатки своего отряда, рыцарь сказал:
– Дорогие мои братья по оружию, мы с вами сделали то, ради чего отправились в поход, – освободили принцессу. Не все, к сожалению, вернутся домой, но я обещаю щедро наградить всех участников похода и их вдов и сирот. Все богатства моего замка будут вашими, друзья! А сейчас – в путь. Внизу нас ждут верные кони, а летать с птицами… – ну их, право! Разве эти пичуги удержали бы нас, таких матёрых воинов!
Дружинники недружно рассмеялись. Горьким был этот безрадостный смех…
Путь в столицу был долгим и трудным. Им-то казалось, что за целый год скитаний по дороге сюда они вычистили все леса от разбойников и зверья, но не тут-то было! Опять их подстерегали засады, нападали злые хищники, а жители завоёванных поселений смотрели с затаённой ненавистью. И всё же через месяц отряд добрался до дворца!
В ближайшем лесочке привели себя в порядок, приоделись в лучшие свои одежды. Переодеваясь, Алёша вместе с доспехами стянул с себя эльфийскую кольчугу и забыл надеть её снова. Ну да зачем нужна она сейчас – ведь теперь с кровопролитными битвами покончено!.. И он небрежно бросил кольчугу в притороченный к седлу мешок.
Фил окинул Алёшу критическим взглядом – и не удержался от вопроса:
– Простите моё любопытство, господин, но неужели вы и в самом деле намерены жениться? Конечно, король обещал отдать руку принцессы её освободителю, но… Ей-то, ладно, лет шестнадцать уже есть, а вы – уж не серчайте на прямоту – слишком молоды…
– Да я и сам понимаю, что жениться мне рано, – признался Алёша. – И не только в этом дело: можно ведь пока только обручиться, со свадьбой торопиться ни к чему. К руке ведь и сердце полагается, а его ещё придётся завоёвывать. И не думаю, что это будет легче, чем победа над драконом… Всё же надо ехать. Иначе принцесса просто сочтёт это за пренебрежение и обидится.
– А если принцесса так и не полюбит вас – что тогда? – продолжал допытываться Фил.
– Не стану же я качать права! В любом случае – решать не королю, а ей.
Столица была увешана праздничными флагами, гирляндами цветов, повсюду висели транспаранты: «Слава великому победителю дракона!», «Да здравствует освободитель принцессы!..» – и прочее в том же роде. Воины приосанились: надо же – молва обогнала отряд, и теперь нас встречают как героев!
Ворота королевского дворца распахнулись, и из них вылетела шестёрка белых коней, запряжённых в золотую карету с откинутым верхом. И в этой карете победители дракона увидели прекрасную принцессу. Она, одетая в великолепный белоснежный наряд с струящейся серебристой фатой, была не одна: рядом с ней стоял, милостиво улыбаясь подданным, король Леопардин Тринадцатый и какой-то худенький изысканно одетый юноша с остроносым нервным лицом. Он обнимал принцессу, грациозно склонившую свою прелестную головку на его плечо.
И это ему кричали: «Ура победителю!» Это его забрасывали цветами. Это он – жених принцессы Лионелии – ехал с ней на свою свадьбу.
Воины остолбенели от этого зрелища. Первым опомнился Фил. С криком негодования: «Как же так, ведь это мой господин убил дракона и спас принцессу!» – он бросился наперерез карете. Кони остановились, испуганно прядая ушами.
Король нахмурился. Повернувшись к дочери, он что-то тихо сказал ей на ухо и ткнул кучера затянутой в перчатку рукой. Тот, повинуясь приказу, круто развернул лошадей, и карета быстро скрылась за вновь закрывшимися воротами дворца. А к Алёше и его отряду подъехал на сером в яблоках скакуне какой-то придворный в пышном бархатном одеянии и шляпе со страусовым пером.
– Господин рыцарь Лёха из Лёхвилля, если не ошибаюсь? – вежливо вопросил он.
Алёша поклонился:
– С кем имею честь?
– О, я всего лишь маркиз де ля Грош, ничтожный придворный Его Величества короля Леопардина Тринадцатого, – с лёгкой самоиронией витиевато произнёс он в ответ, всем своим видом показывая, что уж на самом-то деле он далеко не последняя фигура при дворе. – Я послан за вами Его Величеством! Пожалуйста, следуйте за мной!
И он махнул рукой в сторону дворца. Тронувшимся было за своим господином дружинникам де ля Грош приказал оставаться на месте. Кажется, Алёша побледнел – он почувствовал, как кровь отлила от лица. Обернувшись к воинам, рыцарь велел им ехать в Лёхвилль и ожидать там решения его участи. И если он не вернётся, разделить по справедливости все сокровища замка. Дружинники понуро повернулись и пришпорили коней.
И только двое не послушались. Фил и Майкл на своих рысаках вплотную подъехали к своему господину и с плохо скрытой угрозой в голосе заявили маркизу, что не оставят Лёху одного. Вместе воевали – вместе и к королю поедут.
– Ну не драться же мне с вами… – картинно пожал плечами маркиз де ля Грош. – Прошу вас, господа…