Рыцарь Лёха
«Game over*», – вспыхнула надпись на мониторе, и Алёша нажал «esc». До чего же однообразны все эти игры! Сколько в них всего наворочено, а все эти «герои», стратегии, стрелялки с кучами кровожадных чудовищ и злобных чёрно-белых (хоть и раскрашенных в яркие цвета) магов, по сути, не так уж и различаются между собой. Садишься играть – и не оторвёшься, и проходишь один уровень за другим, набирая очки, но…
-------
* Игра окончена – англ.
Алёша давно уже не испытывал прежней радости, упоения трудными победами. В душе оставалась только опустошённость и раздражение: неужели нельзя придумать какую-нибудь такую игру, чтобы все приключения переживались в ней на самом деле! Чтобы чувствовать себя настоящим героем. Чтобы раз – и оказаться в иной, виртуальной реальности. Хотя бы как в «Матрице»…
Выключенный монитор вдруг ожил, осветился голубым светом, и посредине экрана вспыхнула табличка:
«Только один шанс! Сегодня, сейчас – или никогда! Самая лучшая, новая, полная реальных опасностей и приключений игра – только в нашем магазине! Войди в виртуальную реальность – и стань благородным рыцарем, настоящим героем!»
А внизу очень мелкими буковками был написан адрес магазина «Ящик Пандоры». Алёша прочёл – и удивился: так это же прямо в нашем дворе! Он заглянул в кошелёк: как раз хватит на новую игру. Даже если она продаётся с наценками… И хорошо, что за ней не придётся ехать на рынок, можно быстренько сбегать, купить новый диск и шеметом вернуться, тут же начать играть.
Нет, конечно, ничего особенного он не ждал – ведь то, что так расхваливают в рекламных роликах, чаще всего очень мало похоже на правду. И всё же надо сходить, может быть, удастся купить что-то новенькое, не так приевшееся.
Мальчик быстро спустился на лифте, вышел во двор. А там все столпились вокруг горько рыдающей Нинки. Она захлебывалась рыданиями, размазывала слёзы по грязно-жирным щекам и скулила, не в силах выговорить что-то внятное:
– Всё… сожра-али!.. Одни… объедки!..
– Что случилось-то? – поинтересовался Алёша. И Севка с Юркой охотно рассказали:
– У Кулебяки на пустыре было запрятано столько жратвы!.. А собаки всю её заначку слопали, а что не смогли – разодрали когтищами, изваляли в мусоре и пыли.
– Так ей и надо, жирнюге! – злорадствовал Юрка. – А у Ритки собаки изодрали в клочья её пакет с одеждой.
Ритка, разодетая в немыслимо шикарный наряд и накрашенная, как взрослая супермодель, стояла с искривившимся от злости лицом. Ей было жалко только недавно купленной одежды и обуви: теперь ещё и за это придется отвечать… А новое платье уже не так и радовало. Слишком уж оно было роскошным, в нём не погуляешь по двору, не сядешь на качели. В таких нарядах сейчас и в театр не ходят…
Алёша пожал плечами: буря в стакане воды! Пусть девчонки сами разбираются со своими глупыми проблемами, а ему надо спешить в «Ящик Пандоры», пока там все новинки не расхватали. И он прибавил шагу.
А в магазине было пусто! На запылённых стеллажах не было ни дисков, ни кассет – ничего! Алёша разозлился: наобещали, выманили из дому… – и где же она, эта чудо-игра, за которой он так спешил?
– Ну что за люди, – проворчал кто-то невидимый за прилавком. – Было же ясно сказано: только один шанс – и, значит, только одна игра. Так нет же: видишь ли, полки пустые. А зачем он нужен, весь этот антураж, если Игра уже в компьютере! Ещё немного – и она начнётся!
За прилавком стоял колченогий старый стул, и на нём восседала старая дама не слишком приятного вида. Седые букли шапкой громоздились над её морщинистым лицом с крючковатым носом, похожим на клюв совы.
– Простите, – сказал Алёша, – мне нужна игра…
– Всем нужна! – буркнула сердито старуха. – И я ещё подумаю, стоит ли мне тебя прощать.
В углу, между пустыми стеллажами, Алёша углядел светящийся экран монитора. Старая дама щёлкнула мышью, и на экране появилась заставка: высокие башни средневекового замка, почти неразличимые за тёмным лесом, освещённая тусклым светом луны узкая каменистая дорога, и на ней – одинокий рыцарь, всадник в стальных латах. Впрочем, рыцарскими были только доспехи; приглядевшись, Алёша увидел, что это был мальчишка, его ровесник, такой же тоненький и невысокий. И – мальчик не поверил своим глазам – игра называлась «Рыцарь Лёха». Именно так читалась надпись, сделанная причудливыми готическими буквами.
– Итак, молодой человек, извольте ознакомиться: игра специально для вас.
Кто-то жалобно взвизгнул у старухи под ногами, и она злобно пнула картонную коробку:
– Тихо ты! Молчи, а не то… – она угрожающе подняла руку, и выглянувший из коробки лопоухий коричневый щенок испуганно прижался к стенке. Рядом с ним Алёша разглядел ещё и брошенную вверх ногами тряпичную куклу – похожую на ту, что вечно таскает с собой Вика.
Старуха схватила с прилавка белый лист бумаги и притиснула его к картонному боку коробки: оказывается, на листе было написано что-то вроде почтового адреса. Алёша успел прочитать: «Город Преданных Друзей», – и тут хозяйка магазина распахнула дверцу круглого шкафчика рядом с компьютером и сунула туда коробку. У мальчика вытянулось лицо от удивления: в шкафчике было совершенно пусто! И коробка с куклой и щенком без следа растворилась в пустоте.
– Нечего глазеть! Что, никогда не видел обыкновенную пневмопочту? – старуха захлопнула дверцу и повернулась к Алёше. – Ты лучше сюда посмотри.
И она привычными движениями заправского компьютерного игрока продемонстрировала всё, что должен был собрать в игре юный рыцарь:
– Доспехи обычные ты получишь сразу… Кираса, выкованная гномами: её ты найдешь в пещере Мрака. Непробиваемый шлем: ищи его в башне Одинокого Скитальца. Сам он давно покинул башню, но в ней поселилась ужасная злобная тварь – тебе не справиться с ней без меча Сверкающей Мощи. А этот меч… Но, впрочем, – перебила она саму себя, – если всё заранее разложить по всем полочкам, тебе неинтересно будет играть. Ищи – и что найдёшь, будет твоим. Под кустами, в корнях деревьев, в дуплах могут быть спрятаны клады: золото пригодится в дороге. Да и чем больше денег в кошельке, тем больше артефактов ты сможешь купить или нанять себе воинов. Хотя в тех же дуплах могут прятаться ядовитые змеи… – она весело хихикнула. – Тебе придётся сражаться с мерзкими чудищами, а в самом конце победить дракона и, освободив принцессу, стать королём. Если, конечно, не погибнешь…
– Ну и что особенного в этой игре? – поморщился Алёша. — Всё то же, что и в других этого типа…
– О нет, ты почувствуешь разницу, рыцарь Лёха! Ведь в этой игре ты сам, а не компьютерный персонаж, должен будешь пройти весь нелёгкий путь. И только от тебя будет зависеть, хватит ли на это твоей жизни. Постарайся склонить на свою сторону как можно больше магов: они любят золото, много золота! Их сила выручит тебя в самых жестоких битвах. Не забывай подкрепляться из кувшинчиков с волшебным напитком. У него только один малюсенький недостаток: возвращая тебе силы, напиток понемногу отнимает память о прошлом, которое останется по ту сторону игры. Всякий раз – по кусочку прошлого. Не бойся, боевых качеств игрока это не коснётся! Как видишь, я играю с тобой честно. Зато самому тебе будет намного легче без лишнего груза воспоминаний. К концу игры ты можешь стать непобедимым героем!.. Ну что, играем?
– Конечно, – пожал плечами мальчик. – Сколько стоит этот диск?
– Могу я позволить себе быть щедрой с единственным мальчиком из всех моих сегодняшних покупателей?! – патетически изрекла старуха. – Ты ещё расплатишься со мной… Уж будь уверен, я взыщу с тебя по всем счетам! Вперёд, рыцарь Лёха!
– Меня зовут Алёша, а если точнее, Алексей, – с ледяной вежливостью произнёс мальчик.
– Браво, браво! – засмеялась явно выжившая из ума старуха. – Но это тебя там, в той жизни звали Алёшей. А здесь я буду звать тебя так, как мне вздумалось. Лёха – и точка!
Алёше хотелось скорее начать игру, и он обрадовался, когда старуха наконец-то прекратила нелепую болтовню. Но вместо того, чтобы нажать на «enter», она выпрямилась во весь свой высоченный рост, властно взмахнула взятой со стеллажа чёрно-серебристой палочкой.
Последнее, что слышал здесь Алёша, были слова заклинания:
– Повернись, волшебный ключ,
Месяц, выйди из-за туч.
Гордый рыцарь, торопись:
Ждёт тебя заветный приз!
В мире сбывшейся мечты
Навсегда останься ты!
Изображение на экране приблизилось и выросло – и вот уже перед Алёшей возникла дверь с торчащим из замка большим ключом. Алёша даже не успел дотронуться до него, ключ сам со скрежетом повернулся – и дверь распахнулась. Прямо за ней начиналась освещённая лунным светом вымощенная каменными плитами дорога. Алёша шагнул на неё – и услышал позади шум захлопнувшейся двери и глухой стук чего-то тяжёлого, упавшего по ту сторону двери, на пол магазина.
– А ключик-то ты потерял! – донёсся до него злорадный смех старухи. – Потеря-ал!
Но мало ли что там кричала злобная старушенция! Главное – Алёша стал рыцарем! Самым настоящим, в тяжеленных доспехах, на невесть откуда взявшемся закованном в сталь коне. Вот это – приключение!..
Он не видел, что в это время произошло во дворе. Что-то непоправимо-ужасное случилось с подарками, которые получили от доброй Пандоры Вика и Рита.
Розовый кукольный домик вдруг превратился в груду серого грязного картона, развалившегося на глазах. И вместо великолепных куколок в этой куче рванья видны были обломки игрушек – безруких, безногих, лысых кукол, старых и страшных, словно их подобрали на гадкой помойке.
Рита не успела порадоваться Викиному несчастью: в тот же самый миг её сказочный наряд вдруг превратился в ужасные лохмотья, грязные и рваные. Усыпанная бриллиантами диадема оказалась больно впившимся в кожу куском ржавой проволоки с прилепленными кое-как осколками бутылочного стекла, изысканная сумочка – драным и вонючим старушечьим ридикюлем, туфельки-лодочки обернулись парой противных скользких жаб и с испуганным кваканьем упрыгали в заросли лебеды и крапивы на пустыре.
И не во что было переодеться, ведь собственные вещи Риты изгрызли подманенные ею собаки!
Опомнившись, Вика и Рита бросились к магазину – но он исчез, словно его и не было. И только треснувший компьютерный диск валялся на месте, где несколько мгновений назад высился «Ящик Пандоры». Рита подняла диск и со злостью запустила им в мусорный контейнер.
Диск, словно стеклянный, разлетелся вдребезги.
Аня и Яна
Аня тоже не видела, что произошло во дворе. Сама она, получив чудесную зеркальную искорку, сразу же кинулась домой. В прихожей, у самой двери, стояло большое зеркало – трюмо. Аня с волнением приложила к нему подарок Пандоры – и зеркало тут же осветилось изнутри таинственным серебристым светом. Поверхность стекла подернулась, будто водная гладь под легким дуновением ветра. А из глубины зеркала навстречу Ане шагнула Яна. Она ласково улыбалась, и всё же было что-то жутковатое в тот миг, когда девочка выходила из зеркала.
– Помоги же мне! – нетерпеливо сказала Яна. – Подай мне, пожалуйста, руку.
В самом деле, она могла упасть, наткнувшись на пустоту, ведь зеркало было приподнято над полом. И Аня бросилась на помощь подруге.
Руки Яны были чуть холодноваты – верно, озябли в зазеркальном мире. Ане захотелось скорее отогреть Яну, и она накинула на её плечи тёплый мамин пуховый платок, заботливо укутала им свою гостью.
– Сейчас, сейчас я тебя чаем напою, с малиной, – приговаривала она, не в силах оторвать восторженных глаз от Яны.
– Не надо, – мягко отвела её руки девочка из Зазеркалья. – Я привыкла к прохладе и совсем не замёрзла, мне хорошо. Давай лучше поскорее посмотрим твой мир, а потом – и мой.
Они обошли квартиру, и Яна с любопытством рассматривала, трогала всё. Только в Аниной комнате Яна не стала задерживаться. Оглядела с порога, наткнулась на что-то взглядом (и это что-то почему-то очень испугало её!) и скорее затворила дверь.
– А-ань, – сказала она жалобно, – что это у тебя за картинки на полке?
– В углу над кроватью? Какие же это картинки: это иконы! – ответила Аня. – Неужели ты их испугалась?
– Ну не то чтобы… Хотя… Знаешь, Анечка, я не привыкла к таким… портретам. Анечка, пожалуйста, ненадолго убери их с полки! Вон у тебя на тумбочке пустой пакет – сложи их в него. А потом, когда я уйду назад, в Зазеркалье, или когда привыкну к ним, ты опять поставишь их на место!
Чего не сделаешь ради долгожданной подруги! Аня вздохнула, но выполнила её просьбу. Собрала все иконочки в пакет и положила его в тумбочку.
– Простите меня, пожалуйста, это ненадолго, – прошептала она, обращаясь к погрустневшим ликам святых.
– И ещё крестик тоже придется снять, – с печалью в голосе продолжала Яна. – С ним ты не сможешь пройти в Зазеркалье. Не веришь? Ну попробуй, пройди!
Снять крестик? Но как же: ведь бабушка говорила, что крестик снимать нельзя! Никогда! Даже на секундочку… Сама она специально купила себе деревянный «банный» крестик, чтобы ходить с ним в баню. Металлический крестик ведь нагревается от горячего воздуха. Вот она, как всегда и делали на Руси, ещё в предбаннике надевала на себя второй, деревянный крестик, а потом уже на время снимала свой нательный крест.
– Яна, миленькая, но это же нельзя! Я без крестика не могу! – Аня чуть не плакала.
Яна грустно покачала головой:
– Не веришь… Нет, ну я же сказала, ты сама попробуй, войди в Зазеркалье!
– А как же ты прошла?
– Очень просто: на мне ведь только верёвочка, а крестика, как видишь, нет – и никогда не было.
Аня подошла к зеркалу. Поверхность его все ещё рябила, словно вместо стекла в нём была вода. Но стоило девочке прикоснуться к зеркалу, как ужасная режущая боль пронзила все её тело, и эта боль шла от крестика! Он словно не пускал её в таинственный мир Зазеркалья! Казалось, крестик раскалился – и от его нестерпимого жара зеркало вновь затвердело и даже перестало быть собственно зеркалом: его стекло стало совершенно чёрным.
– Аня, скорее сними крестик! – жалобно всхлипнула Яна. – Иначе мы никогда не сможем попасть в Зазеркалье! И я навсегда останусь здесь, без моей мамочки! Прошу тебя, сними крестик – ведь это совсем ненадолго! Вот так… И положи его в тот же пакет… с картинками. Чтобы не потерялся.
Без крестика Аня почувствовала себя такой беззащитной! Было чего-то стыдно, словно она при всех разделась догола или сделала что-то ещё, не менее ужасное. Аня поцеловала свой маленький серебряный крестик и положила его в пакет, к любимым иконам. Щемящее чувство вины перед святынями было едва ли не сильнее желания побывать в загадочном Зазеркалье.
Но Яна улыбалась так ласково!
– Ну вот видишь, ничего страшного не произошло! И теперь ничто не помешает нашему путешествию в Зазеркалье.
Она чуть приобняла подругу за плечи, прижала её к себе.
– Готова? – Яна кивнула в сторону зеркала, и Аня с удивлением увидела, что оно снова стало таким же, как в тот миг, когда с ним соприкоснулась волшебная искорка.
– Смелее! – подбодрила её Яна. – Ну: раз, два три… – впе-е-рёд!
Если бы не Яна, наверное, Аня так и не смогла бы сделать шаг через зеркало. Невыразимый ужас смертельным холодом охватил девочку. Но Яна шагнула вперёд – и буквально втащила за собой Аню. Она оказалась очень сильной, девочка из Зазеркалья.
– Вот мы и дома! – она повела рукой, показывая подруге прихожую, точь-в-точь повторяющую ту, из которой они только что пришли. Но как непривычно было видеть все вещи словно бы повёрнутыми вокруг своей оси. Правое здесь стало левым, левое — правым.
Жуткий холод, охвативший девочек в момент перехода, сменился приятной прохладой.
– Здесь мы и живём, Анечка, – сказала Яна. – Но за дверьми ты увидишь совсем не то, что привыкла видеть у себя в квартире. Ведь это Зазеркалье! Анечка, милая, как жаль, что у нас с тобой так мало времени! Всего лишь через час поверхность зеркала вновь затвердеет, и тебе надо будет вернуться домой хотя бы за мгновение до этого. А мне так хочется показать тебе наш чудесный, сверкающий мир! И самой тоже хочется подольше побыть в твоём мире! Представляешь – я выхожу в ваш двор, никто и не подозревает, что это не ты, и как только кто-то начнёт цепляться, я та-ак врежу! Или словами припечатаю не хуже, чем кулаком. Уж потом бы у них отпала охота обижать тебя!
Аня представила, как Петька и Васька разлетаются в стороны от одного толчка сильной Яниной руки – и ей стало весело. Да, этих задир не мешает поставить на место. А для задаваки Ритки Яна найдёт такие слова, что все во дворе сразу поймут, что на самом деле она просто пустая кривляка. Уж Яна сумеет преподать всем урок!
– Конечно, мы можем пойти вместе, – размышляла вслух Яна, – но тогда все сразу поймут, что это не ты, а я такая крутая. Потом, без меня, всё опять начнется сначала и даже станет ещё хуже. Представляешь, как им захочется отыграться на тебе за сегодняшнее унижение передо мной! Нет, Анечка, они должны думать, что я – это ты. Что это ты теперь такая сильная, смелая, такая независимая! И что с тобой лучше не связываться. И потом: как ты меня представишь – как сестру-близняшку? Но все знают, что ты у мамы единственная дочка. А что будет с мамой, если кто-то из соседей вдруг да проговорится: какие, мол, у вас дочки одинаковые, просто не отличишь…
– Ой, нет, только не это! – вскрикнула Аня.
– Знаешь, – оживилась Яна, – я, кажется, придумала. Мы ненадолго поменяемся местами, и пока я буду «показывать класс» во дворе, ты сможешь погулять по хрустальному саду. А проводит тебя птичка Агю́ртих. Посмотри: ну разве она не прелесть?
Откуда-то из-под потолка к девочкам слетела сверкающая птичка. Все её пёрышки были из крохотных зеркалец, они сказочно красиво переливались и мелодично позванивали при каждом движении птички.
– Милая птичка Агюртих, – ласково обратилась к ней Яна, – пожалуйста, проводи нашу гостью в хрустальный сад. Покажи ей наш чудесный мир – да помни, о чём мы с тобой сегодня говорили! Аня должна вернуться в свой мир ровно через пятьдесят семь минут и три секунды. До того, как сомкнутся на цифре «двенадцать» стрелки Зеркальной башни. Иначе она останется в Зазеркалье навсегда! Ты ведь хорошо поняла, что нужно сделать?
– Ха-а-а-а-ра-шо! – весело пропела птичка Агюртих. И голосок её был таким серебристо-колокольчатым, таким необычным. – Я всё-всё-всё поняла!
Птичка весело закружилась над Аней, приглашая её за собой. Аня чуть помедлила: куда охотнее она осмотрела бы Зазеркалье вместе с Яной, но та уже раскраснелась от предвкушения: ах, как здорово можно будет повеселиться во дворе!
– Аня, ты иди! И помни: только от тебя зависит наше возвращение в свои миры. Как только ты выйдешь из зеркала, я тут же окажусь на своём привычном месте в Зазеркалье. Только надо успеть вернуться до того, как стрелки часов сойдутся и зазвенят колокола Зеркальной башни. Конечно, волноваться тебе не стоит, ведь с тобой моя умненькая птичка Агюртих! Она не забудет о времени. Ну – пока-пока!..
Яна выскользнула из зеркала в прихожую Аниной квартиры. Теперь она легко ориентировалась, и посторонняя помощь уже не была нужна. Быстро открыв дверь, Яна через миг исчезла в Анином мире.
Аня тоже вошла в отражённую в зеркале дверь, вслед за птичкой. Но вместо лестничной площадки перед ней был длинный коридор с зеркально блестевшими стенами, полом и потолком. Странное дело: Аня не увидела в этих зеркалах своего отражения. Ну да – ведь Яна сейчас в её мире. И Аня осторожно ступила на стеклянный пол коридора. Было ужасно непривычно идти по зеркальной глади, ноги скользили и разъезжались в разные стороны. А птичка Агюртих мельтешила перед глазами, торопила:
– Скор-рее же, скор-рее!
Аня взмахнула руками, как будто собралась скатиться с ледяной горки, и заскользила по гладкому полу, словно по льду. Пару раз она шлёпнулась, не удержавшись на ногах, но всё же довольно быстро преодолела длиннющий коридор.
А за стеклянной дверью в конце коридора был сад. Необычный сад: все деревья, кусты, цветы и травинки были из разноцветного стекла или хрусталя. Хорошенькие бабочки, сверкая зеркальными крыльями, порхали над стеклянными колокольчиками, лилиями и розами. Сад был просто великолепен!
Птичка Агюртих манила девочку в глубь сада.
– Хочешь увидеть фонтан? – спросила Агюртих. И, не дожидаясь ответа, свернула на аллею, уводящую куда-то влево. Аня побежала по выложенной разноцветными стёклышками дорожке – и вскоре оказалась у фонтана. Струи настоящей воды с журчанием вздымались ввысь, каскадами падали в хрустальную чашу глубокого бассейна. А в бассейне деловито сновали туда-сюда серебристые зеркальные рыбки.
– З-здорово, правда? – ликовала Агюртих. И Аня согласилась с ней: правда здорово! В этом волшебном саду всё блистало и переливалось, солнечные лучи дробились несчётным множеством золотых искорок и слепили глаза. Аня тряхнула головой: не время уставать, когда ещё увидишь такую красоту! И она послушно бежала за птичкой Агюртих в разные уголки хрустального сада, любуясь всё новыми причудливыми растениями, искусно сделанными из алого, золотистого, нежно-голубого, густо-лилового, изумрудно-зелёного, матово-белого и прозрачного стекла!
Но от этого слепящего сверкания вскоре заболели глаза. Девочка на несколько мгновений прикрыла их ладошкой, давая отдых. Птичка Агюртих закружила над ней, возмущённо затараторила:
– Ну что ты встала? Мы ещё не всё осмотр-р-рели в саду! Спеши за мной, з-за мной!..
Аня послушно открыла глаза и уже хотела бежать за птичкой, но какая-то ускользающая мысль больно кольнула её в сердце: я что-то важное забыла в этом мельтешении! Что-то очень важное!
– Погоди! – попросила она Агюртих. – Вспомни, что говорила нам Яна! Что-то про часы… И про башню…
– Часы на Зеркальной башне? – птичка весело расхохоталась. – Ах-ха-ха-ха-ха! Ты хочешь их увидеть? Смотри! – и она вспорхнула, отлетев чуть в сторону.
Как могла Аня до сих пор не увидеть Зеркальную башню! Это чудесное здание высилось справа, и если бы внимание девочки не было приковано к её летучему гиду, она давно увидала бы эту высокую башню.
И – часы… Часы! Стрелки на их циферблате сошлись так близко, ещё какие-то три минуточки – и они сомкнутся на цифре 12 (конечно же, написанной по-зеркальному, наоборот).
Аня заметалась в ужасе:
– Ой, нам надо скорее вернуться! Птичка, быстрее покажи дорогу назад!
– Дорогу? – в мелодичном голосе птички сквозило безразличие. – З-зачем?
– Но ведь Яна же сказала!.. – Аня чуть не плакала: самой ей ни за что не успеть разобраться в хитросплетениях хрустальных аллей.
А время ощутимо сгустилось, оно сыпалось, звеня мириадами песчинок в невидимых часах.
– Яна сказала – и я всё сделала, как она велела! – торжествующе пропела птичка. – Это ты такая растяпа, что только сейчас вспомнила о времени. А я о нём ни на секундочку не забывала.
– Так ты что: нарочно меня заманила сюда? – поразилась Аня. – Как ты могла! – слёзы звонко шлёпались о стеклянные травинки, и от этого по саду катился весёлый перезвон.
– На то я и Агюртих! – самодовольно откликнулась птица. – Ты так глупа, что даже не задумалась, что значит мое имя!
Агюртих… – значит Хитрюга? Какая коварная птица! Аня негодующе топнула ногой и чуть не упала, поскользнувшись.
– Я всё скажу Яне! – крикнула она. – Вот увидишь, Яна что-нибудь придумает!
— А как же: придумает, – согласилась хитрая птица. – Уже придумала, как тебя заманить. Да ты не мечись. Не ищи дорогу назад: как только сразу после полудня Яна подойдет к зеркалу, ты сама окажешься перед ней. Только с другой стороны зеркала. Ведь теперь ты – её отражение!
– Что-о? – у девочки округлились глаза.
– Что слышишь, – передразнила Агюртих. И, звонко щёлкнув клювом, поймала и проглотила голубовато-прозрачного стеклянного мотылька.
В этот самый миг стрелки часов сомкнулись, и от Зеркальной башни донёсся громкий перезвон колоколов. Был он совсем не таким, как церковный звон.
Когда звучат колокола, зовущие на молитву, их звон согревает сердце, уносит душу ввысь, к Небу. А этот… Дробный, словно невидимый великан что есть мочи злобно швырял об пол и разбивал что-то стеклянное, – звон Зеркальных часов тупой болью отдавался в висках, замораживал мысли и чувства.
И тут Аня почувствовала, как неведомая мощная сила властно сжала её – и мгновенно перенесла туда, откуда и началось её путешествие в Зазеркалье. Аня оказалась в зеркальной прихожей и увидела перед собой, по ту сторону зеркала, Яну.
Сердце радостно бухнуло: наконец-то! Ведь Аня ни на миг не поверила вздорной птице. Это она нарочно наговорила всякие гадости, чтобы поссорить её с Яной. Но Яна её единственная подруга, и она обязательно придумает, как им выпутаться из этой беды. А может, попробовать самой…
Аня сделала шаг вперёд – но остановилась, наткнувшись на непреодолимую стеклянную преграду.
– Бедная, бедная Анечка! – воскликнула Яна. – Ничего не получается? А ведь я тебя предупреждала! Ты сама во всем виновата. Надо было успеть вернуться сюда полторы минуты назад.
– Я хотела, но… Это все птица Агюртих! Она меня завлекла…
– Ах как нехорошо, Аня, – нахмурилась Яна. – Разве тебе не говорили, что грешно сваливать свою вину на других, оправдываться чьими-то кознями?
– Но, Яночка, она правда специально всё подстроила! – в отчаянии Аня опять заплакала. Она так надеялась на подругу, ведь Яна знает всё о Зазеркалье – что же она не подскажет ей выход! Читает нотации, а время-то идёт!
Яна подняла на Аню взгляд – и Аня отшатнулась: в глазах Яны она прочла откровенное торжество, радость от того, что всё так получилось, презрение к ней – глупой девчонке, позволившей обвести себя вокруг пальца.
– А теперь слушай! – резко стегнула Яна холодным повелительным тоном. – Ещё пара минут, и ты окончательно утратишь свободу движений. Теперь ты – моё отражение! Я буду жить в твоём мире, а ты навсегда останешься в моём. И это только начало! За мной в реальный мир проникнут и другие отражения. Вот тогда вы все увидите, каким замечательным станет ваш мир! Мы сумеем переделать его по-своему. И никто никогда не сможет тебе помочь. Никто даже не догадается о том, что я – не ты!
Яна звонко и зло захохотала, и Аня с ужасом почувствовала, что её собственный рот против Аниной воли открылся и растянулся в безобразном беззвучном хохоте. Малейшее движение Яны мгновенно повторялось в Ане.
Аня – живая девочка из реального мира – стала отражением.
А Яна нарочно вертелась перед зеркалом, корчила гримасы, замирала в нелепых позах и злорадно хихикала, видя, что Аня полностью подчинилась законам Зеркального мира.
Наиздевавшись вдосталь, Яна ушла в Анину комнату. Оттуда долго доносилось жужжание пылесоса, а потом Яна вынесла из комнаты коробку, в которой вместе с мусором были сложены Анины игрушки и любимые книги, и… тот самый пакет с иконами и крестиком!
Всё кипело в душе у Ани, но на лице её застыло отражение довольнейшей ухмылки, искривившей лицо Яны.
– Ах, мы ненадо-олго это сняли, – лицемерно пропела Яна. – Ах, иконочки-крестики, куколки-книжечки!.. Смотри, сейчас я отнесу всё это в мусоропровод. И ты в этом тоже поучаствуешь!
Аня пыталась противиться, но к её рукам словно прилипла такая же коробка, как та, что держала Яна. Яна вышла за дверь, и Аня услышала грохот мусоропровода.
Потом Яна занялась уборкой во всей квартире. Она пылесосила, мыла, чистила палас, выметала из углов завалявшиеся бумажки. Вскоре квартира засияла чистотой. Аня с грустью подумала, что сама она никогда не была такой аккуратисткой. Мама часто обижалась на неё: чем носиться с собаками, помогла бы по дому! Теперь и мамина мечта сбылась. Но какой ценой…
Что с тобой происходит?
Когда вечером мама пришла с работы, она не поверила своим глазам: дома ни пылинки, ни соринки. Дочка в чистеньком халатике сидела перед телевизором.
– Аня, неужели это ты навела такой порядок! – обрадовалась мама.
– Кто же ещё! – самодовольно отозвалась девочка. – Теперь у нас всегда будет так.
И только одно слегка огорчило маму. К её приходу Аня всегда заваривала свежий чай (крепкий, как любит мамочка), готовила нехитрый, но такой вкусный из дочкиных рук ужин. Сегодня она, похоже, так устала из-за уборки, что на приготовление ужина сил уже не хватило. Хотя можно бы просто поставить чайник на газ… Ну что ж, если Аня освободит её от уборки, мама сама будет готовить еду.
И всё же на душе отчего-то стало тягостно. Надежда Сергеевна набрала воды в чайник, поставила его на плиту, сама стала чистить картошку. В таких случаях Аня прибегала и тут же хваталась за второй ножик: вдвоём картошка чистится и быстрее, и веселее. На этот раз дочь крикнула, не вставая с кресла:
– На меня не готовь, я есть не хочу.
– Как это: не хочешь? – мама вышла из кухни, озабоченно оглядела дочь. Что-то в ней неуловимо изменилось, но что – невозможно понять.
– Ты не заболела, доченька? – она дотронулась до лба девочки и тут же отдернула ладонь: лоб был обжигающе холодным!
– Анька, ты что – из холодильника вылезла? – не могла она скрыть удивление.
– Да ну что ты, – рассмеялась девочка. – Это я в холодном душе чуточку переохладилась.
Холодный душ? Быть того не может! Неженка Аня, любительница поплескаться в тёплой воде, вдруг решила закаляться?
– Знаешь, доченька, нельзя так резко менять все свои привычки. Ты можешь не выдержать, – мягко сказала мама. Но дочь по-взрослому холодно ответила: