Завершающий урок…
Илландрис затрясло. Повернувшись, она вышла, спотыкаясь, из хижины. Из дома напротив появился воин с окровавленным мечом и широкой улыбкой на щербатом лице.
— Там еще кто-то? — спросил он весело. — Я с ними разберусь. — Уважительно кивнув, он попытался пройти мимо нее в хижину.
От ее пинка он пролетел сорок футов и врезался в городскую стену. Раздался треск костей, и безжизненное тело сползло на землю.
Поплотнее стянув на себе мантию, Илландрис, не думая, бросилась бежать, по ее лицу катились слезы, застывая в льдинки прямо на щеках. Добравшись до ворот, она проскочила через них и опустилась в снег, сотрясаемая беззвучными рыданиями, а в городе по-прежнему лилась кровь и огонь поглощал все, к чему прикасался.
Ее внимание привлекло внезапное движение высоко в небе, подняв мокрые глаза, она успела заметить черную тень чего-то огромного и нечеловеческого. Тень сделала один круг, перемещаясь с ужасающей скоростью, и затем унеслась на восток.
Это вызвало у Илландрис сильную дрожь, с которой она ничего не могла поделать, и жуткий холод был тут ни при чем.
ТИШЕ ЕДЕШЬ — ДАЛЬШЕ БУДЕШЬ
Солнце уже стояло в зените, когда маленький отряд наконец подошел к Надгробию. Огромная базальтовая колонна выступала из небольшой группы холмов вокруг них, ее было видно за несколько лиг, как только взгляду открывалась брешь в линии хребта.
Сонливия лежала на западе, верхом туда можно было бы добраться за день. Город слишком далеко, чтобы его можно было увидеть с этого расстояния, но темную линию холмов Демонических Огней могли разглядеть даже старческие глаза Бродара Кейна. От города сюда вела древняя дорога, усеянная деревушками и городками, которая заканчивалась прямо под шахтой перед ними. Бродар и Джерек шли по этой дороге всего лишь месяц назад. Последний отрезок их эпического путешествия оказался довольно приятным, с учетом всех обстоятельств. Прежде всего, их никто не пытался убить.
Этого не скажешь о Бесплодных землях, что лежат в паре дней скачки к северу. На эту обширную территорию, полную неприятных сюрпризов, таких как скрытые овраги, частенько наведывались бандитские шайки. Они нападали на Свободные города Ничейных земель к востоку и, когда это сходило им с рук, на те поселения в прибрежной зоне, что присягнули на верность Серому городу. Бандитские кланы, творившие в Бесплодных землях произвол и беззаконие, должны были тщательно выбирать себе цели, чтобы избежать беспощадного возмездия. Это, по крайней мере на первый взгляд, не относилось к паре оборванных горцев, пересекавших территорию. Кейн и Джерек, пробиваясь через Бесплодные земли на юг, в Благоприятный край, оставили за собой вереницу трупов. Та часть их путешествия заняла много недель.
К северу за Бесплодными землями, через много дней пути по местам, которые он хотел бы поскорее забыть, земля начинала подниматься. Температура падала, становилось все холодней, и постепенно возникали Высокие Клыки, обозначая место, где заканчивается сам мир. Это огромная страна отвесных горных хребтов и глубоких долин, стремительных и холодных рек, в которых человек мог замерзнуть насмерть, и лесов из занесенных снегом сосен, высоких, возвышавшихся над всем, что было создано руками человека. Кажется, что это — в совсем другой жизни.
Или, по крайней мере, так казалось до тех пор, пока Борун не появился, как призрак из прошлого.
Что же они делали так далеко на юге?
Ему следовало бы об этом спросить, пока встреча не обернулась — что было неизбежно — к худшему. Дело в том, что его встреча с Боруном могла закончиться только одним.
Джерек шагал рядом с ним в молчании. Волк выглядел почти довольным, что случалось весьма нечасто. Недалеко от них Саша тащилась с Викардом, который ныл не переставая с тех пор, как Кейн отобрал у него заветный мешочек. Айзек легко шагал самым последним, насвистывая веселый мотивчик. «Странный все-таки парень», — подумал старый варвар. Его что-то беспокоило в этом человеке, но что именно — никак не удавалось определить.
Саша внезапно остановилась и откинула с лица спутанные и влажные от пота волосы.
— Разлом — прямо перед нами, — сказала она.
Со своего места Кейн едва мог разглядеть верхушку деревянной башни, торчащую из зияющего карьера, который открывался взорам перед Надгробием. Над карьером поднимались темный дым и ядовитые газы, окрашивающие небо над ним в мрачный серый цвет. На восточной стороне расщелины высилась гигантская груда земляных отходов.
— По словам Гарретта, на Разломе работают почти сто человек, — сообщила Саша. — Манипуляторы могут вернуться в любое время, поэтому нам нужно все сделать быстро.
— А что насчет стражи? — спросил Викард. — Там наверняка должны быть солдаты.
Саша, прищурившись, высматривала признаки движения возле расщелины.
— Я в этом не сомневаюсь.
Бродар Кейн склонил шею.
— Думаю, мы с Волком сможем справиться с несколькими красными плащами, если до этого дойдет дело, — сказал он. — Тебе нужно будет держаться в сторонке, парень, если что-то пойдет не так, — добавил он. — Присматривай за этим. — Он кивнул на Викарда, который метнул в него недовольный взгляд. Саша, казалось, тоже была не в восторге.
Айзек поднял руку, чтобы привлечь их внимание.
— Я буду сражаться. Вам может понадобиться помощь.
— Где ты научился обращаться с клинком? — спросил Кейн. — Я думал, ты не разберешься, с какого конца к мечу подступиться, но ты там держался что надо.
Слуга пожал плечами.
— Люблю читать. Фехтование не так уж отличается от любого другого умения. Нужно лишь обращать внимание на указания.
Что-то в словах Айзека показалось ему неестественным, но Кейну вновь не удалось понять, что именно.
— Быстро учишься, ничего не скажешь, — сказал он в конце концов. — Как ты очутился в хранилище? Полумаг, как представляется, не самый благодарный работодатель, надеюсь, ты не обидишься, если я выскажу свое мнение.
На лице слуги появилась слабая улыбка.
— Он вовсе не такой уж ворчун, каким кажется. Иногда, видишь ли, его просто одолевают всякие заботы. Особенно его… О нет…
— В чем дело? — спросил, встревожившись, Кейн. Айзек выглядел таким озабоченным, что старый горец был уверен: он только что разглядел целую армию Манипуляторов, топающую прямо на них.
— Я забыл оставить ему мазь, — заохал Айзек. — Он просто рассвирепеет! Я так и знал, что упустил что-то.
— Мазь? — спросил озадаченный Кейн.
Саша неубедительно кашлянула. Все обернулись к ней.
— Не хочу показаться неучтивой, — сказала она, — но у нас впереди важное дело. Давайте с ним покончим, и потом мы все сможем вернуться в Сонливию и к срочным делам, которые нас там ожидают. А до той поры Полумаг может совладать со своей задницей самостоятельно. — Она направилась к Разлому, волоча Викарда за собой.
Джерек задумчиво поскреб бороду.
— Стерва-то дело говорит, — заметил он и последовал за ней.
Посмотрев на Айзека, который выглядел совершенно удрученным своей ужасной оплошностью, стареющий варвар вздохнул и отправился вслед за остальными.
Разлом оказался гораздо больше, чем представлялось издали. Расщелина простиралась на добрых восемьдесят футов в ширину и была в десять раз больше в длину, ужасный шрам на поверхности земли, извергающий омерзительные газы, которые причиняли острую боль глазам. Однако хуже, чем газы, было зловоние. Это, несомненно, запах смерти, словно на дне этой адской ямы разлагалось нечто огромное. Бродар Кейн бросил украдкой взгляд в глубины Разлома, но не увидел внизу ничего, кроме тьмы. «Тем лучше», — подумал он.
Они собрались у края гигантской расщелины. В скале была высечена узкая тропа, которая, спускаясь, поворачивала в обратном направлении. Веревочные мостики соединяли противоположные стороны пролома в разных местах вдоль всей его длины. Снизу эхом доносился лязг металла о скалу. Сквозь ядовитый дым, плавающий над расщелиной, Кейн с трудом мог разглядеть фигурки рабочих, вкалывающих внизу.
Схватив его за руку, Джерек указал на верхушку деревянной башни прямо под ними. Тропа тянулась над башней вдоль края расщелины на несколько сотен футов, а потом круто заворачивала и шла вниз. Если попытаться идти по тропе, их, вероятно, увидят люди на возвышении, прежде чем горцы помешают им поднять тревогу.
Кейн кивнул Джереку, а затем наклонил голову в сторону башни, тот хмыкнул в ответ. Повернувшись к остальным, Бродар сказал:
— Оставайтесь здесь. Нам нужно убрать тех стражников, прежде чем они нас заметят.
Опустившись на землю, два горца бесшумно поползли на животах к краю расщелины и заглянули вниз. Два шахтера стояли на возвышении прямо под ними, возбужденно разговаривая и размахивая руками. Стражник развалился на стуле в углу, то и дело поднося ко рту флягу.
Джерек указал вниз, приложил палец к губам и вытащил из-за спины топор. Другой рукой он подтянулся к краю Разлома и, перевалившись через него, исчез из виду. Кейн услышал глухой звук удара сапог о дерево, а затем пару сдавленных стонов, за которыми последовали звуки короткой стычки. Наступила тишина. Бродар напрягся, ожидая худшего.
И тут с башни полетел стражник. Неудачливый солдат вращался в воздухе, как неуклюжая гигантская малиновка, размахивая всеми конечностями и безнадежно запутываясь в своем алом плаще. Падая, он пронзительно вопил, и этот крик, казалось, провисел в воздухе целую вечность. Секундой позже на тропе внизу появился Джерек и с искаженным гримасой ярости лицом выкрикнул что-то вслед кувыркающейся в воздухе фигуре.
Бродар Кейн беззвучно чертыхнулся. Мгновение он тешил себя надеждой на то, что им удастся справиться с этим без особого напряга. Увидев, как Джерек несется вверх по тропе, он поспешил к остальным.
— Готовьтесь, — сказал Кейн. — Они знают, что мы здесь. — Он извлек из-за спины свой двуручный меч, обретая спокойствие в его хорошо знакомой тяжести и шорохе стали о ножны. Айзек достал свой меч.
Джерек добежал, когда снизу до них стали долетать крики.
— Они на подходе, — выдохнул Волк, тяжело дыша.
Кейн бросил на него испепеляющий взгляд.
— Да, я так и подумал, что кувыркающийся с воплями стражник мог привлечь их внимание. Ты меня в гроб вгонишь, Волк.
Старый друг в ответ расплылся в улыбке.
— Может, я спас тебе жизнь раньше, — заметил Джерек. — Думаю, таковы превратности судьбы.
Викард копался в своем заплечном мешке.
— Задержите их ненадолго, — сказал он. — У меня здесь достаточно взрывчатого порошка, чтобы все это обрушить.
— Постой, — начал Кейн, но тут мимо его уха просвистела стрела, и он бросился на землю.
Другая стрела проплыла над его головой. К ним по тропе неслись два стражника, спешно перезаряжая свои арбалеты. Еще трое с мечами в руках пробирались к мостикам на другой стороне Разлома.
— Нам нужно их убрать! — крикнул Кейн Джереку, но Волк уже мчался навстречу двум арбалетчикам.
Бродар поднялся на ноги и припустил за ним, его колени, казалось, скрипели, с каждым шагом их пронзала острая боль. Он задыхался от дыма, который забил ему легкие, слезы градом катились из раздраженных глаз, но он бежал вперед, невзирая ни на что.
Неожиданно Джерек споткнулся и едва удержался на ногах. Кейн услышал его сдавленное ругательство, увидел, как он снова зашатался, когда другая стрела попала ему в правую руку. Волк замедлил бег и затем опустился на одно колено. Вот дерьмо.
Напрягшись так, что стонал каждый мускул, Кейн достал арбалетчиков, когда они собирались выпустить очередной залп. Его меч ударил одного из них под руку, почти разрубив его тело надвое в фонтане крови. Второго солдата он пнул ногой в грудь так, что тот вылетел с тропы и рухнул с воплями в пропасть.
Стражники, которые пересекали расщелину по мосту, почти добрались до него. Один из них, схватившись за горло, рухнул на колени. Оглянувшись, Кейн увидел, что Саша перезаряжает свой арбалет. И тут вдруг какая-то вспышка, предупреждающий крик Викарда, и мост с двумя оставшимися стражниками взорвался, превратившись в фонтан обломков и шипящей крови. Обжигающая зноем взрывная волна отбросила Кейна назад, сбив с ног, затем его накрыл оглушающий грохот, который будто молотом ударил по черепу.
Закашлявшись, он сплюнул кровью — падая, прокусил язык. По тропе из глубин Разлома поднимались люди, однако продвигались они, узрев произошедшую бойню, не очень решительно. Встав на ноги, Кейн обернулся и увидел, что Джерек пытается встать. Его рука была в крови, и на земле под ногами уже натекла красная лужица. В бедре торчала арбалетная стрела.
— Давай, Волк, — проворчал Бродар, поднимая друга и обхватывая его рукой за плечи, чтобы не дать упасть.
Два горца заковыляли назад, к остальным. Джерек храпел от боли всякий раз, как его раненая нога ступала на дерн. Мало кто поднялся бы, получив две стрелы из арбалета в упор, но Джерек — сильнейший парень из всех, кого знал Кейн в этом мире, полном сильных мужчин.
Стиснув зубы, Саша в отчаянии целилась в толпу, которая взбиралась вверх. Шахтеры не обучены сражаться, но им этого и не нужно. Ведь они превосходят мятежников в численности раз в двадцать. При таком перевесе не выжить.
Неожиданно вперед вышел Викард, целеустремленно прихрамывая, с пачкой каких-то толстых красных трубок в руках.
По спине Кейна заструился холодок страха.
— Что ты делаешь? — осторожно спросил он.
— Спасаю положение, — ответил алхимик. — Айзек, передай мне кремень. Слуга немедленно повиновался, и Викард извлек маленький нож. Подняв взгляд на остальных членов отряда, он произнес: — Когда я скажу «ложись», вы ляжете. Понятно?
На его бровях выступили капли пота. Поместив нож лезвием к пучку шнуров, выступающих из трубок, он ударил по нему кремнем несколько раз. Понадобилось несколько попыток, но в конце концов брызнули искры, и один из фитилей загорелся.
— Пять… четыре… три… два… ложись!
Алхимик швырнул пачку трубок на тропу и бросился на землю как раз в то мгновение, когда первые шахтеры появились на площадке. Бродар Кейн мягко толкнул Джерека на землю и рухнул вниз рядом с ним, закрыв уши руками.
Все вокруг стало красным.
Прошло какое-то время, прежде чем Кейн решился чуть-чуть приоткрыть глаз. Грохот наконец стих, хотя облако пыли, взмывшее над руинами Разлома, по-прежнему висело над ними. Он посмотрел на Джерека. Друг побледнел, его дыхание было неглубоким, но он все еще находился в сознании. Встав на ноги, Викард принялся отряхивать с себя пыль. Саша и Айзек в ужасе озирались вокруг.
Поднявшись, Бродар Кейн заглянул в расщелину. Ее южная сторона частично обрушилась, завалив несчастных шахтеров внизу тысячами тонн камня. Такого обвала не пережить никому. «Вот дерьмо», — подумал он — и уже не впервые за этот день. Ведь план состоял в том, чтобы остановить добычу и уничтожить оборудование, до которого они смогут добраться, а не устраивать масштабную бойню.
— Викард. Что за дьявольщину ты устроил? — прорычала Саша, глаза которой налились гневом. — Это были невинные люди. Люди, просто выполнявшие свою работу.
Смахнув с плеча пятно грязи, Викард покачал головой.
— У меня не было выбора. Нас бы поубивали. А тебе пришлось бы еще хуже.
— Нет ничего хуже, чем быть мертвым, — ответила Саша. Она подошла к лежащему Джереку. — Как он? — спросила она.
Кейн на мгновение закрыл глаза. Дело шло не совсем так, как планировалось. И вполне возможно, что все станет гораздо хуже.
— Неважнецки. Потерял много крови.
Опустившись на колени, Айзек осмотрел Горца.
— Главные сосуды не задеты. У него все еще есть шансы. Викард, можно твой ножик?
Алхимик кинул нож слуге и, прихрамывая, подошел к Кейну.
— Я хочу получить свой порошок, — заныл он. — Давай по-честному. Я спас твою жизнь.
— Забирай! — рявкнул тот, бросив мешок к ногам алхимика.
Викард схватил его и отошел в сторону. Откинув клапан, он почти благоговейно поднял его к носу.
— Та взрывчатка стоила двадцать золотых шпилей, — сказал он и сделал глубокий вдох из мешочка. Его лицо расслабилось, а затем растянулось в глупой улыбке. — Вы не представляете, сколько этого добра можно купить на двадцать шпилей. Я вам говорю, я бы сидел на целой горе хагики. Лучшей, что можно купить за деньги. Я…
Тут за его спиной возникло размытое пятно, и алхимик внезапно стал ловить ртом воздух. С его губ слетел едва различимый стон, из уголка рта заструилась кровь, и какую-то минуту он стоял, покачиваясь. Затем Викард рухнул вперед, лицом в землю. Из его спины торчала рукоятка кинжала.
— Точно в позвоночник, — отметил убийца с детским лицом, возникший словно из ниоткуда.
Он удовлетворенно улыбался, обнажив великолепные жемчужно-белые зубы. Откинув белокурый локон с голубых глаз, парень снял с пояса еще один кинжал.
Заметив сияние вокруг его ног, Кейн напрягся. «Сапоги. Магия. Этот ублюдок — Манипулятор». Сделав глубокий вдох, он выступил вперед.
— Нужно некоторое мужество, чтобы всадить человеку нож в спину. Почему бы тебе не снять эти сапоги и не встать лицом к лицу со мной, как настоящему воину?
Манипулятор снова улыбнулся, словно нашел эту мысль страшно забавной. Он небрежно ковырял кончиком кинжала грязь из-под ногтей — его руки были на диво ухожены, как у благородной дамы.
— Ты бы этого хотел, не так ли? — произнес он наконец. — Ты посмотри на себя. Такой старый — сомневаюсь, что у тебя еще стоит, — а бравады — как у парня на добрый тридцатник тебя моложе. Нет зрелища печальнее стареющего варвара.
«Ублюдок. Умный ублюдок». Руки Кейна сжали эфес меча. Айзек, до сих пор стоявший на коленях возле Джерека, поднялся. Саша осторожно потянулась к своему арбалету. Бродар покачал головой, и они тут же убрали руки от оружия.
— Я вот что тебе скажу, старик, — сказал Манипулятор будничным тоном. — Дай мне немного развлечься, и я сделаю так, чтобы те двое умерли быстро. Я не такой, как Гармонд или Турбал. Они бы заставили девушку просто жутко вопить. — Он печально усмехнулся. — Такое поведение едва ли подходит джентльмену вроде меня. Человек должен следовать определенным стандартам.
Кейн прищурился.
— Тогда лучше нам приступить, — заявил он и поднял меч, ожидая.
Словно легкий ветерок прошуршал по коже, и внезапно Манипулятор оказался прямо перед ним с кинжалом, направленным в шею Кейна. В самое последнее мгновение старый варвар откинул голову назад, и клинок нанес лишь поверхностную рану. Бродар взмахнул мечом, чтобы рассечь ублюдка надвое, но разрубил лишь воздух. Манипулятор стоял на прежнем месте, в добрых тридцати футах от горца. Кейн почувствовал, как кровь, заструившись по шее, потекла на грудь.
— Недурно, дедуля, — отметил, улыбаясь, убийца. Он поднял руку в издевательском приветствии. — Посмотрим, как ты уклонишься от этого.
Перед глазами Кейна снова возникло расплывшееся пятно, и, прежде чем он успел что-то предпринять, кинжал Манипулятора погрузился в его живот. Он чувствовал, как трещит его кожаная рубашка, и обжигающе горячее проникновение холодной стали во внутренности.
— Ургх, — прохрипел он. Ангельское личико сверкнуло белозубой улыбкой и пропало. Манипулятор материализовался в двадцати футах справа.
Кейн втягивал в себя воздух, чувствуя, как теплая кровь заливает штаны. В животе полыхало пламя. Он отважился опустить взгляд на погруженную в него сталь. От накатившей тошноты Бродар чуть было не лишился самообладания. «Смотри на своего противника. Смотри на него».
Манипулятор небрежно достал еще один кинжал. Изогнутый, как свежевальный нож. Убийца еще раз улыбнулся, но прямо перед этим его взгляд метнулся в точку на груди варвара.
Внезапно Бродар Кейн понял.
— Чего ты ждешь? — задыхаясь, проговорил он. — Иди на меня. — Он сделал глубокий вдох, увидел, как дрогнули мускулы рук Манипулятора…
В это же мгновение он упал на одно колено и описал мечом дугу. Кейн ощутил легкое дуновение воздуха и услышал глухой звук соприкосновения меча с плотью. Кинжал лязгнул в воздухе над его головой и, ударив по плечу, свалился на землю. В десяти футах появился его предполагаемый убийца. На его ангельском личике — озадаченное выражение.
— Что… — начал он, и тут его правая нога — отрубленная чуть выше колена — отвалилась. Хлынула кровь. Ветроног рухнул в алую лужу.
Бродар Кейн подошел к извивающемуся на земле Манипулятору.
— Ты должен был послушаться меня и снять эти сапоги, — сказал он. — Твои ноги могли летать, как ветер, но все остальное у тебя — не быстрее, чем у кого-либо другого. — Он поднял свой меч. — Такова проблема с магией. Она искажает восприятие человеком самого себя, делает его ленивым. Единственное место, где скорость действительно важна, это — здесь. — Он постучал пальцем по голове.
А затем, направив меч вниз, он всадил его Манипулятору в грудь и глубоко вогнал в сердце.
Кейн отпустил эфес. Клинок стоял, подрагивая. Запинаясь, он сделал несколько шагов, глядя на сталь, торчащую из его тела. Внезапно он почувствовал слабость. Позади него возникло какое-то движение, но он слишком устал, чтобы волноваться. Ему просто хотелось прилечь и отдохнуть. Ему ведь это можно, не так ли? «Я слишком стар для этого де…»
На сей раз все вокруг стало черным.
ДРУЗЬЯ В ВЫСОКИХ КРУГАХ
Эремул смахнул пот с бровей и попытался вытереть руки о свою запачканную мантию, но лишь размазал грязь по ладоням и одежде. Бормоча проклятия, он обшаривал взглядом возвышавшийся над гаванью холм: где же тот чертов ублюдок, что перевернул его кресло и удрал с пригоршней монет, которые столь впечатляюще не заработал.
«Представители Белой Госпожи определенно будут в ужасе, познакомившись со мной. Грязный, в синяках, пахну дерьмом. Само совершенство».
Конечно, тот мужлан, которого нанял Эремул, не догадывался, что жалкий калека, которого он толкает в гору, — маг. В противном случае он ни за что не опрокинул бы Эремула так бесцеремонно на задницу и не умчался бы вниз по холму.
Он чуть было не вызвал могучий ветер, чтобы смести этого вероломного сукина сына с обрыва и швырнуть его со свистом в объятия дерьмовой смерти на далеких скалах внизу. Возможно, единственной причиной того, что Эремул воздержался от этого, был внезапный шок, который он испытал, обнаружив свое бесполезное тело валяющимся в грязи. Потребовалась вся его сила, чтобы выправить кресло и кое-как на него взобраться.
«Черт побери, Айзек. Где же ты?»
Группка мятежников не вернулась в Сонливию, и Эремул забеспокоился. Айзек был ему предан и обычно со всеми действительно важными делами успешно справлялся, несмотря на склонность к шутовству. А вот парень, которого Эремул нанял, чтобы взобраться на вершину Воронова Утеса, — типичный представитель низших классов общества, каких он вынужден был терпеть в повседневной жизни. Лишь избранная горстка жителей Сонливии знала, что он — маг, и в силу этого обращалась с ним с некоторым уважением. Остальные видели перед собой костлявого калеку-книжника, известного своей вспыльчивостью, и в силу этого — прекрасную мишень для всяких жестоких розыгрышей.
«Чуть ли не единственное, для чего они используют книги, — очаги растапливают в самые холодные зимние месяцы или задницы подтирают в случае крайней необходимости».
Он подумывал над тем, чтобы перебраться в более приличную часть города, но тогда вместо честной невежественности окружающих он сталкивался бы с самодовольной заносчивостью и несносной напыщенностью. Честно говоря, не такого обмена ему хотелось. Кроме того, непритязательность местных жителей подходила для его замыслов. Чем больше расстояние между ним и его хозяевами в квартале знати, тем лучше.
Впереди вырисовывался полуразрушенный маяк, освещенный серпом луны, висевшим в чистом полуночном небе над головой. Эта башня на Вороновом утесе некогда возвышалась над тем местом, где гавань открывалась в пролив Мертвеца. По мере того как разрасталась Сонливия, расширялась и гавань. Новые маяки сооружались дальше по побережью, и это старое здание вышло из употребления.
Полумаг, прищурившись, уставился на башню в поисках признаков присутствия в ней таинственных связных. Сплошная темень. Сооружение вздымалось перед ним, подобно гигантскому тощему пальцу, воткнутому в землю, мертвое и безгласное, словно труп.
От этой мысли ему стало не по себе. Поговаривали, что таинственный лорд-маг Телассы практикует странную магию и проводит строгую изоляционистскую политику. Купцам требовалось специальное разрешение на занятие торговлей, и за приезжими бдительно следили.
Те, кто посетил Город Башен, рассказывали о нем как о поразительном месте, прекрасном настолько, насколько безобразна Сонливия, справедливость и равенство там — всеобщий удел. Имелись и другие сообщения, которые вызывали беспокойство. В них упоминалось о различных странностях, таких как призраки, которые материализовывались, а затем так же неожиданно исчезали, бледные женщины, которые казались нормальными, если бы не их глаза — мертвые, как у трупа. И последнее, но не менее важное — массовые оргии на улицах, где творилось такое, что сам белый мрамор города как будто пульсировал от наслаждения.
Белая Госпожа — возможно, очень полезный союзник, но Эремул ко всему относился со здоровой долей скептицизма. Ожидай худшего, и не разочаруешься. Оптимизм — это роскошь для молодых, безрассудных и олухов.
Трясущимися от напряжения руками Полумаг подкатил кресло к прогнившей старой двери в основании башни. Она была увешана многослойной паутиной, нетронутой многие месяцы. Он осел.
«Здесь их нет. Их обнаружили? Между Сонливией и Телассой формально — мир, но любому дурню ясно, что война неизбежна. Вполне возможно, что агенты Белой Госпожи прямо сейчас клятвенно заверяют в своей невиновности в подземельях Обелиска».
И тут без всякого предупреждения дверь внезапно со скрипом отворилась. На него посыпались порывом ветра оторванные от стены над дверью останки давным-давно почивших пауков и древняя липкая паутина. Чертыхаясь, он яростно тряс головой и тщательно очищал одежду. Он терпеть не мог пауков.
«Еще одна роскошная деталь к моему восхитительному облачению. Пот, грязь, дерьмо, а теперь — еще и мертвые паукообразные и полусожранные насекомые. По крайней мере, я еще не обмочился. Пока».
— Входи, — приказал женский голос изнутри.
Смахнув со лба высохшие трупики, Эремул вкатил кресло в здание. Внутри оказалось влажно и грязно, в центре круглой комнаты стоял стол с тремя толстыми свечами, являвшимися единственным источником света. С другой стороны комнаты находился лестничный колодец, сквозняк из этой черной дыры заставлял приплясывать пламя свечей, которое выхватывало из темноты женщин, сидящих вокруг стола.
Их было трое. Изящные и бледные, в простых белых платьях по щиколотку. Женщины выжидающе наблюдали за ним. Что-то в их глазах казалось странным. И еще что-то…
Пораженный, Эремул не мог отвести взгляда. Ни одна из женщин не отбрасывала тени.
Самая высокая из них слегка склонила голову.
— Мы признательны за то, что ты пришел сюда, — произнесла она мягким, ровным и совершенно бесстрастным голосом. — Ты можешь обращаться ко мне как к Первому Голосу. Я говорю с одобрения Белой Госпожи. Это — Второй Голос и Третий Голос. — Она показала на женщин по обе стороны от себя.
Эремул поднял бровь. Значит, это будет вот так.
— Вы можете называть меня Полумагом, — сказал он в ответ. — Я бы поклонился и поцеловал руку каждой, но вас наверняка утомило бы поднимать меня с пола. В любом случае, я нахожу, что формальности этикета переоценены.
Первый Голос кивнула, спокойно восприняв его неуклюжую попытку пошутить.
— Мы знаем тебя, Эремул Кэлдриан. Ты представляешь из себя гораздо больше, чем кажется.
Он пожал плечами.
— Это не так уж трудно, должен сказать.
— Мы раскрыли одного из твоих агентов в Телассе, — сообщила Второй Голос. — Он был весьма общителен.
Эремул кивнул. Ожидаемо.
— Он не пострадал? — спросил он, страшась ответа.
— Нет. Когда стало очевидно, что наши интересы имеют аналогичную направленность, у нас больше не было причины применять… творческие методы принуждения.
— Что он вам сказал?
На сей раз ответил Первый Голос:
— Он много рассказал нам о тебе. Некогда ты был любимым учеником тирана Сонливии. Когда Салазар приказал провести Отбраковку и тех, кто обладал даром, предали смерти, он предпочел пощадить тебя. Почему?
Полумаг нахмурился. За минувшие годы он не раз задавал себе этот вопрос.
— Мне бы хотелось думать, что мои ум и обаяние сделали меня необходимым, — начал он, — но, боюсь, правда несколько проще. — Он наклонился вперед в кресле. — Моя магия была слишком слабой, чтобы представлять угрозу. Даже такой безжалостный убийца, как этот ублюдок Салазар, понимал, что еще один чародей под рукой может однажды оказаться ему полезным. Меня изувечили и выгнали из Обелиска, снабдив инструкциями напоследок.
— О чем? — мягко спросил Третий Голос.
— Я должен был выполнять обязанности шпиона и информатора для его светлости. Кто может лучше выдать себя за мятежника, чем столь явно пострадавший от его рук? Я расстроил много гнусных и совершенно неумелых заговоров против Салазара.
Второй Голос шагнула к нему, и он сразу же увидел, что не так с глазами этих женщин. Они были совершенно бесцветные, за исключением черных зрачков.
— Ты служишь тирану Сонливии? Скажи, почему нам не следует убить тебя сейчас же.