* * *
Упомянутая ниже серия политических статей «Старое в новом свете», в которой суровой критике подвергалась политика ИНК, публиковалась в «Индупракаш» (Бомбей) с 7 августа 1893 по 5 марта 1894. К написанию этих статей Шри Ауробиндо побудил Дешпанде, его приятель по Кембриджу. Вернувшись из Англии, Дешпанде занялся в Бомбее адвокатской практикой, он же был и редактором английской секции «Индупракаш». В газете был и раздел на Маратхи. После поступления Шри Ауробиндо на службу в Бароде, Дешпанде, знавший по Колледже его сильные националистические настроения, предложил ему писать о ИНК. Сам Дешпанде поступил на государственную службу Бароды в 1898 года, через пять лет после того, как там оказался Шри Ауробиндо.
Дешпанде предварил серию статей Шри Ауробиндо такими словами:
«Некоторое время назад мы обещали нашим читателям серию статей о внешнем политическом процессе, написанных очень компетентным и тонким наблюдателем современности. Нам очень приятно предложить читателям первый выпуск из этой серии. Материал этот носит название «Старое в новом свете», что при всей метафоричности своей дает пищу для размышлений. Введение отошлет нас к следующему выпуску. Взгляды, содержащиеся здесь, нельзя отнести к тем, что имеют широкое хождение среди наших политиков; именно это наполняет их чрезвычайной значимостью. Мы давно уже обнаружили, что наше стремление к политическому прогрессу лишено состоятельности, - ему не хватает силы. Лицемерие — вот главный порог нашей политической пропаганды. Нежелание смотреть на вещи прямо стало традицией. Воистину, нам крайне необходим честный критический подход. Наши институты лишены прочного основания, в любую минуту они могут рухнуть. Бессмысленно, — нет, — преступно молчать, когда вся энергия нашего политического искательства расходуется в ложном направлении. Обсуждаемые вопросы являются вопросами насущными. Речь идет о становлении или распаде нации. И потому мы заручились мнением человека, обладающего большим литературным дарованием, либеральной культурой, известным знанием Англии, красноречием и желанием, несмотря на могущие возникнуть неприятности, изложить свои взгляды уверенным голосом и, да позволено нам будет добавить, своим особым стилем и слогом. Мы просим читателей отнестись к его работе с крайним вниманием и уверяем их в том, что статьи эти заставят их задуматься и заполнят их патриотически настроенные души».
Публикация двух первых статей произвела фурор в политических кругах; Махадев Говинд Ранаде, известный лидер маратхов, связанный с этим изданием, послал издателю предупреждение о том, что его могут обвинить в разжигании бунтарских настроений. Дешпанде оказался в сложном положении. Он посоветовал Шри Ауробиндо поубавить критические нотки. После этого Шри Ауробиндо утратил всяческий интерес к продолжению серии; хотя он как-то и завершил ее, написание статей заняло достаточно много времени. Конгресс в своей роли просителя никогда не вызывал у него симпатий.
Ниже приводится ряд выдержек из этой серии, ставшей исторической:
«Я хочу сказать о конгрессе былом и нынешнем, - его цели ошибочны, атмосфера, в которой ищется их достижение, лишена искренности чистосердечности; избранные методы не являются истинными; лидеры, которым вверено всё, на роль лидеров не годятся, - говоря кратко, ныне мы находимся в ситуации, когда слепой или, в лучшем случае, одноглазый, ведёт слепого».
«Путем размышления или же инстинктивно осознать свою позицию и сноровкою добиться как можно большего, - вот секрет политика; именно этого мы не в состоянии сделать».
«Мы утратили искренность, и тем самым, силу».
«Пока будут преобладать эти настроения, мы не сможем понять того, сколь безнадежны попытки пусть даже самого совершенного механизма обновить изнемогший и убогий характер нации, и того, что наиболее важно начинать с внутреннего, не обременяя себя при этом любого рода внешним посредничеством».
«Воплощая это в конкретных формах, можно говорить о Париже как у снующем меж театром, муниципалитетом и Академией; о Лондоне, как об обращенном к Палате Общин; о Нью-Йорке, как о фондовой бирже».
Эта серия вызвала массу политических дебатов и впервые представила публике мощь Ауробиндо, - всеобъемлющий охват, тонкость размышления, сила выражения и владение языком, редкая смелость, полная искренность, горячий патриотизм и самоотверженность. Всё это видится в названной серии даже теперь, спустя много лет.
В Бароде в круг друзей Шри Ауробиндо входили Мадхаврао и Кхаширао Ядхавы, К.Г. Дешпанде, Фадке, Мангеш Коласкер и другие. Фадке сделал фотографию Динендра Кумар Роя и Шри Ауробиндо.
* * *
Однажды Шри Ауробиндо вспомнил забавный случай тех лет: «Помню, как в Бароде появился молодой саньяси с длинными ногтями. Он остановился прямо под сенью дерева. Дешпанде и я отправились повидать его. Дешпанде спросил — что есть Дхарма? не является ли она стандартом действия?
Тот отвечал: «Установленного стандарта не существует. Дхарма вора — красть, ибо это является его Дхармой». Такой ответ лишь разгневал Дешпанде. Я же сказал: «Это всего лишь одна из точек зрения[24]».
* * *
Работы, поручавшиеся Шри Ауробиндо, порою были чрезвычайно скучными, - он должен был корпеть над отчетами и конспектами. К подобного рода работе Шри Ауробиндо относился без энтузиазма. Однажды ему доверили работу, смысл которой сводился к предоставлению справок о железнодорожных расписаниях Европы!
По всей видимости, первое посещение Шри Ауробиндо Бенгалии после приезда из Англии приходится на 1894 год. Он встретился со всеми родственниками, - со своей матерью Сварналатой, с Сароджини, Барином, Йогендрой и со своим дедом Раджнараяном. Сароджини так описывает его облик: «Очень тонкие черты, длинные волосы острижены на английский манер; седжда («старший брат», т.е. Шри Ауробиндо) был очень скромен».
Мать не узнала его при встрече, - видимо, после столь долгой разлуки это было естественно. Она говорила: «Мой Ауробиндо не был таким большим, - он был маленьким». Когда ей объяснили, что ее сын вернулся из Англии, получив там образование, к ней внезапно вернулась память, и она сказала: «У Ауробиндо был шрам на пальце». И действительно, обнаружился шрам от пореза стеклом разбитой бутылки. Эта отметина была показана матери, и тогда она признала своего сына.
Письма Шри Ауробиндо, адресованные родне, немногочисленны; найти их непросто. В письме к Сароджини, приведенном ниже, он предстает нам в облике любящего брата. Из этого же письма следует, что Бенойбхушан вернулся в Индию не ранее 1894 года. Обращает на себя внимание и скупость переписки между братьями.
Барода.
25 августа 1894
Моя дорогая Саро.
Позавчера получил твое письмо. В течение последних трех недель пытался написать тебе, но у меня так ничего и не вышло. Сегодня я делаю решительное усилие и надеюсь, что до полуночи опущу это письмо в почтовый ящик. Трехдневный отдых подействовал на меня ободряюще, и поэтому я почти уверен в успехе.
Боюсь, что по крайней мере до Пуджи я не смогу вновь оказаться у вас, хотя, будь у меня такая возможность, я отправился бы прямо завтра. Ни дела мои, ни финансовые обстоятельства не позволят мне этого сделать. На деле, мне вообще не стоило приезжать, ибо поездка эта сделала Бароду совершенно невыносимой. Древнее сказание об Иуде Искариоте полностью приложимо ко мне. Предав Христа, Иуда повесился и оказался в Аду, где его отметили самой горячей духовкой. Здесь ему суждено гореть во веки вечные; но он совершил в жизни своей и одно доброе дело, и поэтому с соизволения Божьего на рождество он может охлаждать себя в течение часа на айсберге северного полюса. Ныне это представляется мне не милостью, но особенной жестокостью. Разве не станет ад для этого бедняги вдесятеро более адским после того, как он ощутит блаженную прохладу своего айсберга? Не знаю, за какое-такое прегрешение я приговорен к Бароде. Знаю одно — мой случай ничем не отличается от названного. После радостей Байдьянатха, где я был вместе с вами, Барода стала стократною Бародой.
Полагаю, Бено может написать тебе дня за три-четыре до своего отъезда из Англии. Если он это сделает, можешь считать себя счастливой. Скорее же всего, он даст знать о себе телеграммой из Калькутты. Мне он, разумеется, не пишет. Писем от него я не жду и даже опасаюсь их. Это вызвало бы такое потрясение, что мне не оставалось бы ничего другого, как рухнуть на пол и два-три часа приходить в себя. Нет, милости богов слишком ужасны, чтобы их домогаться. Надеюсь, у него хватить сил на то, чтобы передать Мано твое письмо: они должны видеться едва ли не ежедневно. Мано ты должна быть какое-то время на ответ. Он ведь брат Бено. Пожалуйста, сообщи мне адрес Бено; я написал ему письмо, но не знаю, куда его отправить. И еще, - не подскажешь ли ты мне название книги Бари по английскому словосложению и имя ее составителя? Мне крайне нужна подобная книга, и не только на бенгали, но и на гуджерати. Здесь подобных книг нет.
В своем письме ты пишешь: «со всеми всё в порядке»; в следующем же предложении я читаю: «у Бари случился приступ лихорадки». Выходит, Бари никто? Бедняга Бари! То, что он исключен из состава человеческих существ, очевидно, является верным, но то, что ему и вовсе отказывают в существовании, вызывает недоумение. Надеюсь, приступ этот был легким. Я же вполне здоров. В Бенгалии я набрался здоровья, которого, я надеюсь, мне хватит на какое-то время; только что, 15 августа, мне минуло двадцать два, я становлюсь ужасно старым.
Письмо твое привело меня к заключению о том, что ты делаешь большие успехи в английском. Надеюсь, учиться ты будешь быстро, тогда я смогу писать тебе именно то, что я хочу, и именно так, как я хочу. Пока я же я испытываю известные затруднения в писании тебе писем, - не знаю, всё ли ты понимаешь.
Любящий тебя брат
Ауро.
P.S. Если желаешь понять новое написание моего имени, обратись к дяде[25]».
В 1894 году в Бомбее Шри Ауробиндо имел получасовую беседу с М.Г. Ранаде. Именно Ранаде по прочтении статей Шри Ауробиндо в «Индупракаш» послал предупреждение редактору. Он страстно желал встречи с интеллигентным, подающим надежды молодым человеком! Когда же встреча состоялась, он попытался убедить Шри Ауробиндо в том, что не следует растрачивать энергию, атакуя Конгресс; куда лучше направить ее в конструктивное русло, занявшись, скажем, реформой тюрем! Когда Шри Ауробиндо оказался за решеткой, он вспомнил о совете Ранаде и впоследствии иронично написал, что он, де, приступил к тюремной реформе изнутри, начав с того, что отправился в тюрьму!
С 16 июля по 27 августа 1894 года Шри Ауробиндо опубликовал в «Индупракаш» серию статей, посвященных Банкиму Чандра Чаттерджи. Статьи содержали литературную критику и оценку творчества Банкима. Очевидно, Шри Ауробиндо хорошо знал бенгали и читал произведения Банкима и Мадхусудана Датта еще до того, как в 1898 пригласил Динендра Кумар Роя в Бароду для изучения разговорных оборотов и произношения бенгали.
В 1895 году «для личных нужд» было издано первое собрание поэзии Шри Ауробиндо «Песни к Миртилле». В этот период Шри Ауробиндо читал Гомера, Данте, Махабхарату, Калидасу и Бхавабхути. Он обращается к бомбейским фермерам «Радхабай Атмарам Сагун» и «Тэкер Спинк и Компания» с просьбой присылать ему каталоги новых изданий с тем, чтобы он мог выбрать и заказать нужные ему книги. Книги приходили железной дорогой.
Его обычный день выглядел следующим образом. После утреннего чая Шри Ауробиндо писал стихи. Этим он был занят до десяти часов. Меж десятью и одиннадцатью он принимал купание, ланч приходился на одиннадцать, - сигареты были с ним даже во время еды. За едой Шри Ауробиндо читал журналы. Он насыщал себя скорее хлебом, чем рисом. Раз в день он ел мясо или рыбу.
Бывали периодны, когда Шри Ауробиндо переходил на чисто вегетарианскую диету. К вкусу пищи он относился с безразличием. Маратхскую кухню, с непременным перцем, он находил чересчур острой, гуджаратскую — слишком жирной. Позднее об был приглашен на обед к Б.Г. Тилаку, где подавался рис, пури, бобы (дал) и овощи. Ему понравилась «спартанская простота» этой пищи. Шри Ауробиндо имел обыкновение читать за полночь и ложиться очень поздно. Вставал он, соответственно, не слишком рано.
В течение этого периода он регулярно высылал деньги на содержание своей матери и на обучение Сароджини в Банкипоре. Старшие братья Бенойбхушан и Манмохан, вернувшиеся из Англии, также зарабатывали, но семье своей они не помогали. Будучи спрошенным об этом, Шри Ауробиндо отвечал: «Дада служит в администрации Кучбехара и потому уровень жизни его должен соответствовать его положению. Манмохан женат, брак же — дорогое удовольствие».
Осенью 1898 года Шри Ауробиндо удалось стать учеником Динендра Кумар Роя: тот должен был ознакомить его с разговорным бенгали за некую плату. Рой прибыл в Бароду после праздников Пуджи. Как уже говорилось, к изучению бенгали Шри Ауробиндо приступил еще в Кембридже; находясь в Бароде, он прочел книги многих авторов. Он хотел познакомиться с ходом развития бенгальской литературы, понять идиоматику разговорного языка и научиться говорить на нем. Динендра Рой пытался перенять у Шри Ауробиндо французский и немецкий. Занятия Шри Ауробиндо с Роем не принимали форму регулярных уроков, они имели скорее неформальный характер. Порою чтение и разговорная практика занимали целый день, затем же в течение долгих дней занятия не возобновлялись.
Однажды Динендра Кумар спросил Ауробиндо о том, почему тот не пользуется известностью, почему он не виден в жизни Бароды. Шри Ауробиндо ответил, что ни радости, ни счастья в этом найти невозможно.
Д.К. видел книги, пришедшие по почте. На полках Шри Ауробиндо стояли французские, немецкие, латинские, греческие и даже русские книги. В его библиотеке Д.К. встретил книги всех поэтов от Чосера до Суинберна. Поражало же его то, что несмотря на длительное пребывание в Англии, Шри Ауробиндо был свободен от каких-то серьезных европейских влияний.
О его материальном положении Д.К. пишет так: «Он жил уединенно и не знал того, что означает погоня за удовольствиями; он не расходовал зря ни пайсы и всё же в конце месяца оставался ни с чем».
Среди прочих тем поэтического творчества Шри Ауробиндо Д.К. Рой называет «Савитри», - эти опыты могли стать зародышем великой поэмы, ставшей в конце концов эпосом.
В этот же период в Бароду прибыл бенгальский художник Шаши Кумар Хеш. Он написал маслом портрет Шри Ауробиндо.
Двоюродная сестра Шри Ауробиндо Басанти, дочь Кришна Кумар Митры, первая получила письмо Шри Ауробиндо, написанное на бенгали. Во время столкновения индусов и мусульман в ту пору, когда возник Пакистан, Басанти чрезвычайно сожалела о пропаже этого письма. Впоследствии Шри Ауробиндо овладел бенгали в такой степени, что смог возглавить еженедельник «Дхарма», издававшийся на бенгальском. Он даже писал стихи на бенгальском языке. И всё же английским он владел совершеннее.
В 1898 году с отъездом профессора Литтлдейла Шри Ауробиндо был назначен профессором английской словесности. В 1898 на собрании общественности Бародского Колледжа он произнес речь об Оксфорде и Кембридже. В 1900 руководитель колледжа Тейт обратился к Махарадже с просьбой назначить Шри Ауробиндо на постоянную должность профессора английского. Аргументируя эту просьбу, директор высоко отозвался о работах и способностях последнего. Махараджа принял предложение. Жалованье Шри Ауробиндо было повышено до 360 рупий. В отличие от своего брата Манмохана (также профессора английского) Шри Ауробиндо никогда не продумывал своих занятий заранее.
О своей профессорской карьере Шри Ауробиндо говорил так: «Я не был столь добросовестным профессором, как Манмохан. Я никогда не обращался к записям, и зачастую мои объяснения и вовсе не соответствовали им. Я был профессором Английского и иногда — французского. Что меня поражало, этак это то, что студенты привыкли к дословному восприятию, записанное они выучивали наизусть. В Англии подобное было бы невозможным. Здесь (в Бароде) студенты слушали помимо моих лекций еще и те, что читались каким-нибудь бомбейским профессором, особенно если тот должен был принимать у них экзамен.
Однажды я читал лекцию о «Жизни Нельсона». Материал лекции расходился с записями. Студенты обратили мое внимание на это расхождение. Я же ответил им, что не читал этих записей, - в любом случае, всё написанное там — чепуха! Я никогда не доходил до мельчайших деталей. Я читал, позволяя своему разуму поступать по своему усмотрению. В силу названного я никогда не смог бы стать ученым. До пятнадцати лет в школе Св. Павла меня считали подающим надежды ученым. Став постарше, я потерял эту репутацию. Учителя говорили, что я обленился и испортился, ибо я читал только романы и стихи; занимался же лишь во время экзаменов. Стоило же мне написать стихи на греческом или латыни, как учителя начинали сетовать на то, что я не пользуюсь своими замечательными дарованиями в силу собственной лени.
Когда я удостоился стипендии Кембриджского Королевского Колледжа, Оскар Браунинг отметил, что столь замечательных работ он дотоле не встречал[26]».
В течение всех этих лет (годы преподавания в Бароде) Шри Ауробиндо обычно проводил свои отпуска в Бенгалии, особенно это относилось ко второму, каникулярному отпуску, обычно совпадавшему с празднествами Пуджи. Каникулы продолжались с 15 апреля до 9 июня и с 30 сентября до 2 января. Его двоюродная сестра Басанти оставила воспоминания о его визитах в Деогхар. Тогда она была школьницей; в Деогхаре же она гостила у семейства своего деда Раджнарайана Боуза. Кругом были холмы; все наслаждались свободной от городских условностей жизнью. Все дети любили своего дядю Йогендру, старшего сына Раджнарайана; они сидели вокруг него, слушая его рассказы, или же играли. Йогендра нравился и Шри Ауробиндо, он шутливо величал его «пророком Исабгула», ибо тот прописывал «Исабгул[27]» от всех болезней желудка!
Шри Ауробиндо присоединялся к ним во время праздников Пуджи. Обычно он останавливался в Деогхаре, но при этом он несколько дней заезжал и к своей тетке в Калькутту. В этот период (до 1906) он останавливался в доме Колледж Сивер, 6, где жили она и Кришна Кумар Митра.
Басанти Деви пишет: «Обычно Ауро-Дада приезжал с двумя-тремя чемоданами. Мы всегда считали, что в них были дорогие костюмы и другие предметы роскоши; духи или еще что-нибудь подобное. Когда же он открывал их, я просто диву давалась. Что же это такое! Немного одежды, остальное же — книги! Неужели Ауро-Даде нравилось всё это читать? Впрочем, любовь к чтению не мешала ему принимать участие в наших разговорах и в нашем веселье. Его речи были умны и полны юмора».
В сентябре 1899 умер дед Шри Ауробиндо Раджнарайан Боуз. Шри Ауробиндо посвятил один из сонетов его памяти.
В 1898 или 1899 Джатиндранатх Банерджи (впоследствии Нираламба-Свами) прибыл в Бароду для обучения воинскому искусству в армии Бароды; Тем самым он готовил себя к революционной работе. С помощью Кхаширао и Мадхаврао Ядхавов Шри Ауробиндо устроил его на армейские курсы. Джатин был назван не бенгальцем, а жителем Уттар-Прадеша. Шри Ауробиндо убеждал его примкнуть к революционному движению, которое он намеревался начать в Бенгалии. Джатин согласился.
В 1900 он был послан в Калькутту с тем, чтобы подобрать людей и собрать материалы, необходимые для ведения революционной работы в Бенгалии. Он встретился с П. Митра и Бибхути Бхушан Бхаттачарьей и познакомил их со Шри Ауробиндо.
Вероятно, в том же году Барин сдал вступительные экзамены. Он провел шесть месяцев в Манмоханом в Дакне, затем попытался учиться агрономии, но не получил финансовой поддержки. В Патне он попытался держать частную лавку, но и это его начинание не увенчалось успехом; и тогда он отправился к Шри Ауробиндо в Бароду.
Однажды Шри Ауробиндо, в тот час еще не покинувший постели, увидел перед собой Барина; тот был очень грязно одет и держал в руках грязную холщовую сумку. Шри Ауробиндо воскликнул: «Почему ты в таком виде?» - и направил его прямиком в ванную. Еще до этой встречи Шри Ауробиндо, бывавший в Деогхаре, сумел вселить в Барина революционный дух. Прибытие Барина в Бароду сделало возможной его подготовку к революционной работе.
Шри Ауробиндо продолжал оставаться членом совета Колледжа. С апреля 1901 он получал жалованье в департаменте Сар Субха.
В апреле 1901 Шри Ауробиндо женился на Мриналини Боуз, дочери Бхупал Чандра Боуза. В то время ей было 14 лет (родилась 6 марта 1888). Шри Ауробиндо было сделано множество предложений, но он остановился именно на Мриналини. Директор Колледжа Чириш Чандра Боуз, друг Бхупал Чандра Боуза, устроил этот брак. Свадьба проходила на Байтхаккхана-роуд в Калькутте, в одном из домов, принадлежавших семье Хаткхола Датта. Поскольку Шри Ауробиндо бывал в Англии, возник вопрос об обряде очищения. Шри Ауробиндо наотрез отказался от обряда, подобно тому, как в свое время это сделал К.Д. Гхош. Тогда ему предложили обриться наголо. Когда было отвергнуто и это предложение, «любезный брамин решил обойтись без исполнения требований Шастры, приняв во внимание материальные соображения!»
На церемонии присутствовали Бйомкеш Чакраварти, властитель Симха Джагадиш Чандра Боуз со своей женой. Церемония проходила в соответствии с обрядами индусов. Выдавал невесту Чириш Чандра Боуз. В ту пору Шри Ауробиндо было 29 лет.
После женитьбы Шри Ауробиндо отправился в Деогхар. Оттуда Мриналини, Сароджини и он сам отправились в Найни-Тал. Оттуда Шри Ауробиндо отправил открытку Бхувану Чакраварти:
«Дорогой Бхуван-Бабу.
С 29 мая я вместе со своими женой и сестрой находимся здесь, в Найни-Тале. Место очень красивое; к тому же здесь много теплее, чем я ожидал. Если сравнивать с Бародой, что несколько прохладнее только в тени; исключение составляет дождливая погода. По всей видимости, Махараджа уедет 24-го, если в Бароде начнутся дожди; но поскольку он будет останавливаться в Агре, Матхуре и Мхоу, он не попадет в Бароду раньше июля. Я же, наверное, отправлюсь отдельно и тоже приеду около первого. Если есть желание, вы можете выехать туда пораньше и остановиться вместе с Дешпанде. Я просил Мадхаврао обставить мое новое жилище, правда, не знаю, что он в этом направлении сделает.
По-моему, Банерджи в Калькутте. Он на день приезжал ко мне в Деогхар.
Искренне ваш,
Ауробиндо Гхош.»
Скорее всего, именно в 1901 году Мандавале, маратхский джентльмен принял у Ауробиндо клятву верности революционной партии. В то время подобные церемонии представлялись чем-то важным.
Оказавшись в Бароде, Барин прочел книгу по спиритизму и стал экспериментировать с планшеткой и столоверчением. В подобных вечерах принимал участие и Шри Ауробиндо. Примечательными оказались два-три опыта. Однажды Барин вызвал отца, доктора Гхоша. Пришел ответ, что его дух здесь. Его попросили доказать, что он действительно является тем, за кого себя выдает. Тогда он напомнил Барину о подаренных тому золотых часах. Барин напрочь забыл об этом, но сказал, что это правда. Духа попросили предоставить еще одно доказательство. Тот вспомнил некую картину, выполненную на стене дома инженера Девдхара. Был произведен осмотр стены, но картины на ней не оказалось. Об этом было сказано духу. В ответ он потребовал от них большей внимательности. Стена была осмотрена детально; оказалось, что картина была забелена известью. На другом сеансе присутствовал Тилак. Был вызван дух К.Д. Гхоша, к которому обратились с вопросом: «Что это за человек?» Тот ответил: «Когда все труды ваши обратятся прахом и многие понурят головы, этот человек не предастся унынию». Так и вышло. Однажды был вызван дух Рамакришны Парамахамсы. Ему стали задавать вопросы, он же хранил молчание. Уже уходя, он сказал: «Сотвори храм, сотвори храм».
В то время идея независимости Индии владела всеми, и потому все сочли, что Рамакришна одобрил программу «Бхавана Мандир». Истинное же значение слов Рамакришны открылось Шри Ауробиндо много позже, он воспринял их как приказ сотворить в себе храм Матери, - как изменить себя, чтобы мы стали храмом.
С точки зрения йоги эти сеансы едва ли обладали какою-то особой значимостью. Но они ясно демонстрировали ограниченность взгляда, при котором физическое рассматривается как единственная реальность. Важность их для Шри Ауробиндо состоит в том, что они открыли ему существование супрафизических сил и планов сознания, а также возможность их достижения.
В Бароде Шри Ауробиндо держал экипаж. Его описание можно найти на 33 странице книги Д.К. Роя «Ауробиндо Прасанга». Инцидент, связанный с этим экипажем, оказался весьма важным. Однажды Шри Ауробиндо направлялся с Кэми-роуд к городу. Прямо напротив парка с ним едва не произошел несчастный случай. Осознав грозящую опасность, он обнаружил, что вместе с желанием предотвратить ее в нем появилось Существо Света, которое, казалось, владело ситуацией и могло контролировать все ее детали. Этот опыт Шри Ауробиндо, полученный еще до начала садханы, мог стать основой следующего стихотворения:
Божество
Танцы конца мне копыта плясали,
Вдруг существо, оставляя пределы,
В уличном шуме, что мыслим едва ли,
Я ощутил вкруг себя Его тело.
Телом могучим вставал надо мною
В облике вечности полный бесстрастья
Взором своим управлял он судьбою,
Всё покорялось божественной власти.
Светлые ветры его овевали,
Сердца покой и нетленная сила
Ум мой и сердце моё наполняли,
Воля Его нас обоих водила.
Через мгновенье виденье распалось,
Только лишь память о нём оставалась.
В 1902 году Шри Ауробиндо занимался преподаванием французского и английского в колледже. «Жизнь Нельсона» Саути и «Мысли о Французской Революции» Берка служили источниками для первых двух классов. Шри Ауробиндо председательствовал на лекции Сарат Чандра Малика, данной в колледже.
В том же году во время отпуска Шри Ауробиндо впервые поехал в Миднапор. Там он встретил Химчандру Даса. На землях Даса проводились занятия по стрельбе из винтовки. Было решено организовать на территории Бенгалии шесть центров революционной работы. В поездке в Миднапор Шри Ауробиндо сопровождали Джатин Банерджи и Барин. К тому времени Джатин уже приступил к созданию в Калькутте молодежной организации, находившейся на землях П. Митры. Когда Шри Ауробиндо отправился в Калькутту, Джатин устроил их встречу. Шри Ауробиндо принял у П. Митры клятву в верности революционной партии.
Несколько позже Шри Ауробиндо вторично отправился в Миднапор и принял клятву у Хемчандра Даса; во время церемонии последний держал в одной руке меч, в другой — Гиту. Смысл клятвы сводился к обещанию любой ценой бороться за свободу Матери-Индии и не раскрывать секретов общества.
Идея организации тайных революционных обществ уже давно витала в воздух Бенгалии. Даже Раджнарайан Боуз, дед Шри Ауробиндо, являлся создателем подобной организации, в нее в молодости вступил и Тагор. Впрочем, все эти попытки так и не привели к каким-то результатам.
Тайное общество существовало и в Махараштре, возглавлял его Тхакур Рамсингх, Раджпутский принц. Бомбейское отделение управлялось советом, состоящим из пяти человек. Шри Ауробиндо был вхож в совет и мог присоединиться к нему. Это было уже после того, как он приступил к своей революционной деятельности в Бенгалии.
В том же году (1902) общество возникло и в Деогхаре; им руководил Сатьен Боуз. Революционный дух был столь велик, что даже правительственные чиновники относились к нему с симпатией; а такие люди, как судья Йогендранатх Муккерджи, активно включались в движение. В те годы основной целью Шри Ауробиндо в Бенгалии была революционная работа.
В октябре того же года в Бароду прибыла сестра Ниведита. Она считала себя выразительницей политической идеологии Вивекананды. Она страстно желала свободы Индии. В конце концов ей пришлось отойти от «Миссии Рамакришны» из-за своей политической активности.
Об отношениях сестры Ниведиты и Шри Ауробиндо известно очень немного; на страницах индийской прессы появилось множество предположений и домыслов, касающихся их знакомства. Восстановим истину, приведя слова самого Шри Ауробиндо:
«Теперь о моих отношениях с сестрой Ниведитой, - они касались только сферы политики. Духовность же или духовные материи к ним не примешивались; я не припомню ничего подобного за всё время нашего знакомства. Пару раз она приоткрывала свою духовную сторону, но при этом она говорила с другими, я же только присутствовал при этом... Впервые с сестрой Ниведитой я встретился в Бароде; она приехала, чтобы читать лекции. Я встретил её на станции и проводил к дому, предназначавшемуся для нее; кроме того, я сопровождал ее и во время встречи с Махараджей Бароды. Она слышала обо мне как о человеке, «который верит в силу и поклоняется Кали»; под этим она подразумевала то, что она слышала обо мне как о революционере. Я уже слышал о ней, ибо прочел к тому времени ее книгу «Мать Кали» и восхитился ею. В те годы мы и подружились. После того, как через неких посредников я приступил к революционной деятельности в Бенгалии, я стал наезжать туда, чтобы видеть ситуацию и принимать в ней участие. Я обнаружил множество только что возникших мелких групп революционеров, все они действовали разрозненно. Я попытался связать их в одну организацию, во главе которой стояли лидер бенгальской революции адвокат П. Митра и центральный совет, состоявший из пяти человек, одним из которых была сестра Ниведита... Я не имел возможности встретить Ниведиту до той поры, пока не поселился в Бенгалии и не стал директором Национального Колледжа и основным автором редакционного отдела «Банде Матарам». К тому времени я стал одним из лидеров общественного движения, известного вначале как экстремизм, затем — как национализм; впрочем, и это не давало мне возможности встретиться с ней, если не считать пару встреч в Конгрессе, - ибо наше сотрудничество происходило только в тайных сферах революционной работы. Я занимался своей работой, она — своей. Поводов для консультаций или для принятия совместных решений по направлению революционной деятельности не возникало. Позднее я стал выкраивать время на то, чтобы видеться с нею в Багбазаре.