Твой Ауробиндо.»
В сентябре в Бароде состоялся митинг, на котором собравшиеся протестовали против раздела Бенгалии. Шри Ауробиндо присутствовал на митинге, но не выступал, поскольку он входил в администрацию Бароды. В октябре-ноябре Шри Ауробиндо принимал участие в Свадеши (бойкот английских товаров) и в ряде других акций, не вступая открыто ни в одну из партий.
В течение 1905 года Шри Ауробиндо дважды встречался с Чару Чандра Даттом, сотрудником И.Г.С., - первый раз в начале года в Тхане, второй раз в сентябре или октябре. Там же в Тхане он встретился с зятем Г.Г. Датта Раджа Субодх Малликом. За своё пяти или шестидневное пребывание там Шри Ауробиндо чрезвычайно сдружился с Субодх Малликом. Оказалось, что их политические взгляды и программы полностью совпадают. Субодх Маллик сослужил Индии великую службу. Не щадил он своих сил и в поддержке политической работы Шри Ауробиндо.
В письме к Мриналини от 21 октября 1905 Шри Ауробиндо пишет о болезни Барина; завершается письмо неким замечанием, что он заканчивает писать, «поскольку пришло время медитации». Отсюда можно сделать вывод, что в то время его йогическая садхана продолжалась.
Мадхаврао, брат Кхаширао, был послан в Европу для военной подготовки, - он должен был освоить изготовление бомб, научиться пользоваться оружием и т. п. В письме к Мриналини от 3 октября 1905 Шри Ауробиндо упоминает об этом: «Я коплю деньги, чтобы послать их Мадхаврао. Его отправили в Европу с особым заданием. Участвуя в Свадеши, я сильно порастратился; теперь же меня ждёт другая работа, требующая огромных богатств». Под этой «работой» следует понимать революционную деятельность. Начиная с 1902 сфера политики всё больше и больше привлекает Шри Ауробиндо; при этом он теряет интерес к службе в Бароде.
Несмотря на то, что в 1906 Шри Ауробиндо всё ещё состоял на государственной службе, большую часть года он провёл в Бенгалии. В феврале 1906 он просит отпуск. С 1 марта он уже в отпуске. Таким образом, он получает возможность провести в Бенгалии не только летние каникулы, но и первый семестр.
12 марта 1906 регистрируется бенгальский журнал «Югантар».
14 апреля 1906 состоялась знаменитая Барисальская конференция. На ней присутствовал и Шри Ауробиндо. Правительство признало конференцию незаконной; её участникам приказали разъехаться. Кришна Кумар Митра, дядя Шри Ауробиндо, отказался покидать пандал (шатёр, который возводят во время больших праздников и других сборищах). В знак протеста против действий правительства была организована процессия. В первых рядах были Шри Ауробиндо, Бепин Чандра Пал, Б.Ч. Чаттерджи. За ними в четыре ряда шли делегаты конференции. Процессия была атакована полицией. Лидерам было разрешено пройти, делегаты же были остановлены. Отказываясь расходиться, они так и стояли на дороге. Некоторые из них были вооружены дубинками. Многие разбежались, Читтаранджан, сын Моноранджана Гухи, был ранен в голову.
В те дни был наложен запрет на публичное произношение лозунга «Банде Матарам» на улицах; молодым людям была дана инструкция выкрикивать его, несмотря на запрет. Если же появлялся полицейский, они забирались на веранды домов и выкрикивали «Банде Матарам» оттуда — веранда не считалась улицей!
После конференции Шри Ауробиндо, Бепин Чандра Пал и молодой человек по имени Сурат отправились в турне по округам Восточной Бенгалии. Это делалось с целью изучения ситуации в этих районах, а также для подъёма политической активности путём личного контакта.
Позднее Шри Ауробиндо говорил об этом: «В дни Свадеши произошла неожиданная трансформация. Раньше жители Бенгалии трепетали перед англичанином, теперь же ситуация изменилась на противоположную. Помню, что во времена, когда я хотел заниматься политической деятельностью, я посетил Бенгалию, совершив турне по Джессору, Кхулне и т. д. Тамошними людьми владел пессимизм, тяжёлая тьма нависла над всей страной. Сегодня трудно даже представить те времена».
«Я путешествовал с Девавлата Боузом. Он практически жил на плантациях, беседуя там с людьми. Говорил он очень убедительно. В Кхулне нам устроили прямо таки королевский приём, и не потому, что я был политиком, но скорее потому, что я был сыном своего отца К.Д.Гхоша. Мне накрывали стол, на котором размещалось семь рядов блюд, - едва ли я смог бы дотянуться до всех, - да и из ближайших я мог съесть только очень немногое. Мой отец был очень популярен в Кхулне. Повсюду он пользовался поддержкой. В Рангпуре он чрезвычайно сдружился с английским судьёй. Впоследствии в Англии мы жили у его кузена Друэтта. Именно «доктор» вершил рангпуские дела.
Когда появился новый судья, он нашёл, что без доктора К.Д. работа не движется. И тогда он обратился к правительству с просьбой о перемещении доктора, - К.Д. перевели в Кхулну, именно тогда он и стал политиком. Иначе говоря, тогда-то он и невзлюбил британское владычество.
До этого всё западное представлялось ему благом. Скажем, он хотел видеть в своих сыновьях великих людей: в ту пору служить в И.Г.С. означало быть великим.
Он был чрезвычайно щедр. Вряд ли хоть один, пришедший к нему с просьбой, ушёл от него с пустыми руками»[41].
В июне 1906 Шри Ауробиндо вернулся в Бароду. Появившись в июне в начале второго семестра, с 18 июня он взял годичный неоплачиваемый отпуск. Проведя в Бароде одну-две недели, он отправился в Бенгалию. Оказавшись в Гуджарате, он посетил Чхандод в последний раз. До этого он бывал там дважды или трижды; тогда он жил в Бароде. В поездке его сопровождали К.Г.Дешпанде и другие. Во время одного из этих визитов в местечке Кармали близ Чхандода он встретился со Свами Брахманандой. Уходя от Свами каждый должен был совершить пранам (поклон). Обычно глаза Брахмананды были закрыты, люди кланялись ему и уходили. Когда же пранам совершил Шри Ауробиндо, Брахмананда открыл глаза и внимательно посмотрел на него, так, словно увидел нечто необычное или словно узнал что-то знакомое. Однажды Шри Ауробиндо сказал, что у Брахмананды были очень красивые глаза. К 1906 Брахмананды не стало, и во время своего последнего визита Шри Ауробиндо встречался с его преемником Свами Кешаванандой.
Во время одного из визитов в Чхандод Шри Ауробиндо отправился к храму Кали, стоявшему на берегу Намады. Он пошёл туда за компанию, ибо никогда не чувствовал влечения к поклонению образам, по крайней мере, в тот момент он был не расположен к этому. Когда же он вошёл в храм, он увидел нечто, стоящее за образом. Так он получил прямое доказательство обоснованности поклонения образам.
Однажды он написал: «Ты стоишь перед храмом Кали у священной реки, и что же видится тебе? Скульптура, произведение архитектуры, но через миг — таинственное, нежданое Присутствие, Сила, Лик, смотрящий прямо на тебя — своим внутренним зрением ты увидел Мать Мира[42]». Приведённые ниже строчки описывают тот же опыт.
КАМЕННАЯ БОГИНЯ
В божьем городе, в маленьком храме
На меня взирала Богиня,
В нетленной божественной форме
Снизошла в земные пределы.
Мать Великая этого мира
Сон земной наполняла своею волей,
Бессловесная, вездесущая
И в пустыне, и над небесами.
Разум тучею укрывал её,
Бессловесную, вездесущую,
Но теперь её тело тайное
Явно зрит душа изумлённая,
Уж не я ли сам сотворил её,
Или домом ей хладная статуя?
В июле 1906 Шри Ауробиндо вернулся в Бенгалию. Он и Субодх Маллик остановились в Калькутте на Беллингтон-Стрит, 12; через несколько месяцев Абинаша попросили поискать отдельный дом. Для смены жительства у Шри Ауробиндо было множество причин. Одна из них — Сароджини и Мриналини хотели жить вместе с ним. Другая причина состояла в том, что родственникам Маллика, жившим в том же доме, не нравились приходившие гости, особенно молодые революционеры. С другой стороны, и самому Шри Ауробиндо не хотелось быть причиной их неудобств. Сам он считал любые созданные условия хорошими. Был снят дом на Чхуну-Кхансама-Лейн; вместе со Шри Ауробиндо в нём жил Барин, Абинаш, Сароджини, Мриналини. Впоследствии они переехали на Скоттс-Лейн, 23. За Шри Ауробиндо последовали все, кроме Барина, тот остановился у Мурари Пукур Багана.
ГЛАВА 4
В ИНДИЙСКОЙ ПОЛИТИКЕ
В августе 1906 в Калькутте был открыт Национальный Колледж, его директором стал Шри Ауробиндо.
6 августа была зарегистрирована газета «Банде Матарам». О её начале, об участии в ней Шри Ауробиндо и о её закрытии высказывалось множество предположений. Приведём разъяснения, сделанные самим Шри Ауробиндо, они должны развеять всяческие сомнение в этом вопросе.
«Основателем «Банде Матарам» был Бепин Пал, - у него было 500 рупий, пожертвованных ему Харидасом Халдером. Он попросил моей помощи в качестве помощника редактора, и я согласился. Я собрал в Калькутте закрытое собрание молодых лидеров Националистов, и они согласились принять «Банде Матарам» в качестве партийной газеты; субсидировать её в-основном должны были Субодх и Нирод Маллики. В дальнейшем предполагалось создать компанию, пока же все финансовые вопросы возлагались на Субодха. Бепин Пал, которого поддерживал Г.Р. Дас и другие, оставался главным редактором. Хемендра Прасад Гхош и Шьям Сундар вошли в состав редакции; они не ладили с Бепин-Бабу, но их поддерживали Маллики. В конце концов, Бепин Палу пришлось уйти, - не помню точно, когда это произошло, в ноябре или декабре, - скорее всего, в декабре. Я очень серьёзно болел, - болезнь едва не свела меня в могилу, - и находился в доме моего тестя на Серпентайн-Лейн; о происходившем я ничего не знал. Без моего согласия они стали называть меня главным редактором газеты; я очень резко поговорил с секретарём, и тогда это прекратилось. Субодху я направил сердитое письмо, касавшееся той же темы. С этого времени Бепин Пал уже не был связан с «Банде Матарам». Кто-то говорил, что он возобновил свою редакторскую деятельность после того, как меня арестовали в связи с алипорским делом. Сам же я об этом не слышал. Когда я вышел из тюрьмы, Биджой Чаттерджи говорил мне, что он, Хемендра Прасад и Шьям Сундар пытались продолжить издание газеты, но её финансовое положение было столь сложным, что они сознательно опубликовали такую статью, которая тут же привела к закрытию газеты; им хотелось, чтобы «Банде Матарам» окончила свою жизнь достойно»[43].
О месте, которое «Банде Матарам», по мнению англичан, занимала в жизни страны, можно судить по письму Рэтплифа, редактора калькуттской «Стейтсмен», направленному в «Манчестер Гардиан»:
«Ауробиндо Гхош известен нам лишь как революционер-националист и как редактор пламенной газеты, внесший совершенно новое звучание в индийскую журналистику.
В 1906, вскоре после отставки Керзона, Шри Ауробиндо и его друзья приступили к изданию «Банде Матарам». Она печаталась в полный формат на бумаге зеленоватого цвета, печать была очень чёткая; передовицы и статьи, написанные по-английски, отличались блеском и остротой, невиданными дотоле для индийской прессы. Она была самым эффективным выражением того, что мы называли тогда националистическим экстремизмом».
Основой политики «Банде Матарам» было:
1. Поддержка насилия в ответ на насилие. Показывалась необходимость насилия.
2. Если не противостоять несправедливости, то энтузиазм, стойкость, единство, столь необходимые для завоевания независимости, существенно ослабнут.
3. Отвечать ударом на удар, активно противостоять атакам, пробуждать в нации мужество. Для угнетённой нации это очень важно.
4. Предательство и вероломство в отношении собственной нации не прекратятся, если они не станут наказуемыми.
5. Нация, ищущая свободы, должна быть готова к тирании и преследованиям. Бог созидает нацию, угнетая её. Говоря словами Шри Ауробиндо, сказанными им в Джхалакати в 1909: «Мы железо на его наковальне, удары сыплются на нас не для уничтожения, но для сотворения. Без страдания нет роста». «Банде Матарам» представила нации программу бойкота, Свадеши, народного образования и пассивного сопротивления, имевшую идеалом формирование параллельного правительства.
13 октября по предложению Шри Ауробиндо «Банде Матарам» стала предприятием со смешанным капиталом. Был назначен совет директоров. Истинным редактором был Шри Ауробиндо, совет же являлся ответственным лицом. По этой причине правительство не смогло бы преследовать кого-то одного. Если бы нечто было признано правительством недопустимым, кто-то принял бы на себя весь груз ответственности и при необходимости отправился бы в тюрьму. Мозг движения оставался бы на свободе и продолжал бы свою работу. Статьи были составлены столь искусно, что они, противореча закону, тем не менее, оставались в его рамках.
Неотложная политическая работа Шри Ауробиндо сделала его пранаяму нерегулярной, в конце концов он оставил её.
С октября по декабрь 1906 Шри Ауробиндо серьёзно болел. Это время он жил у своего тестя, Бхупала Чандра Боуза на Серпентайн-Лейн. 4 ноября у него начался сильнейший жар, что не позволило ему составить колонку редактора для «Банде Матарам». К концу ноября он частично поправился, но в декабря был новый рецидив болезни.
11 ноября для смены обстановки Шри Ауробиндо отправился в Деогхар. В Калькутту он вернулся около 26 декабря, дабы принять участие в сессии Конгресса.
Именно на этом калькуттском Конгрессе, где председательствовал Дабадхай Наороджи, впервые была принята резолюция, ставящая целью Конгресса достижения независимости Индии. Из лидеров националистов присутствовали Тилак, Ладжпатрай, Кхапарде и Кхаре. И в рабочем, и в подготовительном комитете резолюция прошла во многом благодаря усилиям Шри Ауробиндо. Принятая подготовительным комитетом, она получила поддержку всего Конгресса. Частные консультации и встречи проходили в доме Субодх Маллика, руководил ими Тилак, которому была оказана всемерная поддержка. В формировании этой поддержки немаловажную роль сыграл и Шри Ауробиндо. К главной резолюции, требовавшей Свараджа (самоуправления), были добавлены и другие — Свадеши, бойкот, народное образование. Сэр Фирозшах Мехта, Гопал Кришна Гопхале, Сурендранатх Банерджи — лидеры умеренных политиков — проголосовали против резолюции. Председательствовавший Дадабхай вначале проявлял нерешительность. Когда же он обнаружил, что его резолюция пользуется крепкой поддержкой Бенгалии и других районов Индии, он согласился с ней и привел к этому согласию прочих. Если бы не тонкое маневрирование националистов и поддержка Дадабхая, Конгресс раскололся бы ещё в Калькутте. Раскол произошёл в Сурате, в 1907. Сегодняшнему читателю трудно представить, насколько серьёзным достижением было принятие резолюции о Сварадже и одобрение её Конгрессом. Только после этого независимость стала целью Конгресса.
В том же 1906 году Шри Ауробиндо встретился с Тагором в его резиденции на Йоросанко-Стрит — поэт пригласил его на обед. На том же обеде присутствовали японский художник, сэр Джагадиш Чандра Боуз и ряд других известных людей. В конторе «Сандживани», в которую время от времени наведывался Тагор, и произошла его случайная встреча со Шри Ауробиндо.
Манмохан, начавший службу профессора английского языка в Питне, впоследствии переехал в Дакку, где и жил в течение всего 1906 года. Иногда он бывал в Калькутте, и хотя и старался держаться от политики подальше, тем не менее гордился политической деятельностью Шри Ауробиндо. Он говорил: «В Индии два с половиной человека: первый — Ауробиндо, второй — Барин, а половина — Тилак!»
С 27 января по начало апреля 1907 Шри Ауробиндо находился в Деогхаре. 12-23 апреля он публикует в «Банде Матарам» серию статей, посвящённых доктрине пассивного сопротивления. В них ясно показано отличие ненасилия и пассивного сопротивления.
24 июля 1907 Бхупендранатх Датт, брат Вивекананды, был осуждён за публикацию подстрекательских материалов в «Югантар». Он хотел прибегнуть к защите, но Шри Ауробиндо сказал, что это было бы нелогичным, ибо будучи революционером он не должен признавать иностранного суда и его юрисдикции.
30 июля 1907 в конторе «Банде Матарам» был произведён обыск, 16 августа была возбуждено уголовное дело. Шри Ауробиндо был среди тех, кому предъявили обвинение.
23 августа в обращении к студентам и преподавателям Бенгальского Национального Колледжа Шри Ауробиндо сказал: «На вчерашнем собрании я почувствовал, что в моём, по вашим словам, сложном положении, вы с симпатией относитесь ко мне. Не знаю, можно ли назвать моё положение сложным, ибо опыт, который мне вскоре предстоит приобрести, предвиделся мне давно, - он связан с миссией, исполнение которой я избрал ещё в детстве, и поэтому я не испытываю раскаяния».
23 сентября 1907 Апурва Боуз был приговорён к трёхмесячному заключению, как печатник «Банде Матарам». Шри Ауробиндо оправдали. Тагор (как и многие другие националисты) посещал Шри Ауробиндо в его доме на Веллингтон-Стрит, 12. В ходе процесса, в ожидании суда, Тагор опубликовал своё «Приветствие Ауробиндо». Когда же со Шри Ауробиндо было снято обвинение, он пришёл поздравить его и, обнимая, с иронией заметил: «Ну и ну! Ты нас провёл!» (не угодив в тюрьму). Шри Ауробиндо ответил ему по-английски: «Ждать осталось недолго», - имея ввиду, что ему недолго осталось гулять на свободе.
3 декабря Мриналини Деви отправила Шри Ауробиндо письмо, в котором писала: «Когда Абинаш женится, он не станет работать на тебя».
Абинаш был революционером, который вёл домашние дела Шри Ауробиндо.
Шри Ауробиндо ответил Мриналини:
«6 декабря 1907
Дорогая Мриналини.
Позавчера получил твоё письмо. Платок был послан в тот же день. Не понимаю, почему ты его не получила.
Здесь, в Калькутте, у меня нет ни минуты свободного времени, - я должен писать, вести работу в Конгрессе, улаживать дела в «Банде Матарам». Справляться со всем этим весьма непросто. Кроме того, у меня есть и собственная работа, о ней тоже нельзя забывать.
Могу ли я обратиться к тебе с просьбой? Это время для меня — время величайших тревог. В какую сторону ни глянь, повсюду чрезвычайное напряжение, достаточное для того, чтобы свести с ума любого. Если сейчас беспокойство овладеет и тобою, мои тревоги и страхи лишь возрастут. Если же ты сможешь присылать мне ободряющие, поддерживающие письма, это окажет мне великую поддержку и придаст сил. Тогда я с открытым сердцем смогу превозмочь все страхи и опасности. Знаю, что тебе трудно одной в Деогхаре. Но если ты будешь сохранять твёрдость духа и веру, твои печали не будут захлёстывать тебя до такой степени. Если уж ты вышла за меня, подобного рода печалей тебе не избежать. Временные разлуки у нас всегда будут, ибо в отличие от обычного бенгальца я не ставлю главной целью своей жизни счастье семьи и близких. В этой ситуации единственным для тебя выходом будет принятие моего идеала в качестве своего, счастье же ты должна находить в успехе назначенной мне работы. И ещё. Многие из тех, с кем ты сейчас живёшь, гораздо старше нас. Не сердись на них, даже если они говорят резкие или несправедливые слова. Не воспринимай их слова как истину, не считай, что они хотят уколоть тебя. Зачастую слова рождаются гневом, но не мыслью. Нехорошо обижаться на них. Если ты считаешь своё пребывание там невозможным, я поговорю с Гириш-Бабу; приедет твой дед, и пока я буду на Конгрессе, он будет с тобой.
Сегодня я отправляюсь в Миднапор. По возвращении сюда я дам необходимые распоряжения и отбуду в Сурат. Это произойдёт числа 15-16. Вернусь я 2 января.
Твой Ауробиндо»
Мриналини-Деви жила в Калькутте Гхуку-Кхансама-Лейн, 29/3. До 20 декабря 1907 вопрос о её содержании оставался открытым.
6 декабря в двенадцати милях от Кхарагнура Нарйнгарха было совершено покушение на сэра Эндрю Фрейзера, правителя Бенгалии. В поезд, на котором он ехал, была брошена бомба.
7-9 декабря состоялась конференция в Миднапоре. К.Б.Датту, избранному умеренными в президенты, 7 декабря выступать не дали. 8 декабря националисты созвали отдельное собрание, их лидером был Шри Ауробиндо. Он удачно провёл конференцию и подготовил резолюции в поддержку программы националистов. Они предназначались для рассмотрения на следующей сессии Конгресса в Сурате. Шри Ауробиндо склонил многих лидеров умеренных на сторону националистов. Здесь он встретился с Сатьендра Боузом и Кхудирамом Боузом.
15 декабря 1907 на Бедон-Сквер состоялся митинг. Выступал Шри Ауробиндо. Была принята резолюция в поддержку программы националистов, она была направлена на суратскую сессию Конгресса.
22 декабря на пути в Сурат Шри Ауробиндо на пару дней остановился в Нагпуре. На собрании, перед которым выступал Шри Ауробиндо, присутствовал сэр Моропант Джоши. Он был одним из тех, что ещё в Англии давал клятву верности революционному обществу «Лотос и Кинжал». Теперь же он был лидером умеренных от центральных провинций!
«На пути в Сурат мы остановились в Нагпуре, - рассказывал Шри Ауробиндо. - Моё выступление проходило в здании театра. В первом ряду сидел Моропант Джоши. Радом с ним — Дешмукх. Джоши смотрел на меня разинув рот[44].
СУРАТСКАЯ СЕССИЯ КОНГРЕССА, декабрь 1907.
За неделю до сессии обе партии — и умеренные, и националисты — стали предпринимать попытки склонить большинство на свою сторону. Сурат был выбран именно умеренными, поскольку, по их мнению, здесь они легко смогли бы обеспечить большинство. Из лагеря националистов уже присутсвовали Тилак, Кхапарде, Кхаре. Лидеры Бенгалии выбрали Шри Ауробиндо председательствующим на собраниях, проходивших в Баладжи-Текра.
Одно из своих выступлений он начал так: «Моё перо сильнее языка», - великая сутра, подтверждённая его жизнью! Все лидеры националистов устраивали ежедневные закрытые встречи, предводительствуемые Тилаком, они пытались разрешить противоречивые вопросы. Здесь были и миротворцы, переходившие из лягеря в лагерь. Атмосфера была переполнена крайним возбуждением. Члены революционной партии, которые также прибыли в большом количестве, устраивали свои встречи, где обсуждали дальнейшие планы.
27 декабря Барин обратился к Шри Ауробиндо с запиской, в которой он просил о личных встречах с лидерами националистической партии. В этих встречах лично или через своих представителей приняли участие Тилак, Ладжпатрай и другие. Как и Шри Ауробиндо, они отделяли общественные движения от тайных, при этом считая их взаимодополняющими.
Перед открытием сессии Конгресса Сурендранатх Банерджи, бенгальский лидер умеренных, попытался созвать собрание всех бенгальских делегатов, чтобы прийти к единому мнению. Он подготовил платформу умеренных Бенгалии, содержавшую условия соглашения с националистами. Этот проект был представлен собранию. Сатьен Боуз разорвал бумаги, и собрание разошлось. Сэр Фирозшах Мехта, Гокхале и другие лидеры умеренных стали сомневаться в том, что их резолюция завоюет большинство голосов. Тем самым всё ставилось в зависимость от большинства в подготовительном комитете. На сессии Конгресса в Калькутте в 1906 вопрос о резолюции уже дебатировался. Националисты хотели взять резолюцию 1906 за основы и двигаться дальше в том же направлении. Умеренные не хотели принимать её в качестве исходного документа. Когда националистам не удалось провести резолюцию о независимости через подготовительный комитет, они решили предоставить её непосредственно сессии. Обе стороны померялись силами при выборах президента Конгресса. Сурендранатх предложил кандидатуру доктора Раш Бехари Гхоша, Тилак же отстаивал Ладжпатрая. Была сделана попытка сорвать выступление Тилака. Это стало сигналом для побоища. В воздухе замелькали стулья, полиции пришлось наводить порядок.
То время не было временем политической мудрости и спокойного расчета. Стремление к свободе пробудилось в нации подобно наводнению. И до конца 1947 года, - срока, отстоящего от этих событий на сорок лет, - это стремление, этот импульс так и не затихали.
Глава 5
НАЧАЛО ЙОГИ
В Сурате Шри Ауробиндо встретился с Сакхаре-Бабой, йогом из Махараштры, которого чрезвычайно волновал вопрос независимости Индии. Политическая деятельность Шри Ауробиндо сделала его садхану крайне нерегулярной и не организованной. В связи с этим он попросил Барина устроить ему встречу с человеком, который помог бы ему в садхане. В это время в Бароде находился один из учеников Вишну Бхаскара Леле. Барин отправился в Бароду и узнал, что Леле в настоящий момент находится в Гвалиоре. Леле была отправлена телеграмма, в которой его просили приехать в Бароду. Когда после раскола Конгресса Шри Ауробиндо прибыл в Бароду, Леле был уже там. В 1916 Леле рассказывал автору этой книги о том, что когда он получил телеграмму с просьбой о приезде в Бароду, он интуитивно почувствовал, что ему предстоит дать посвящение великой душе. Как видно из сказанного, искания происходили не только в политических сферах, но и в сфере садханы.
В первый раз Леле и Шри Ауробиндо встретились в имении Кхаширао Ядхава на Дандья-Базар. По всей видимости, эта получасовая встреча произошла в первую неделю 1908.
Леле выразил свою готовность помочь Шри Ауробиндо в его садхане. Он обещал попытаться привести его к неким конкретным результатам при условии, что тот уменьшит свою политическую активность, - о полном прекращении не могло быть и речи. Леле попросил его прервать все связи с другими людьми и остаться только с ним. Шри Ауробиндо согласился. Он внезапно исчез с шумной политической арены, где он был одной из ключевых фигур. Друзья знали о его местонахождении, но никто его не тревожил. Он провёл вместе с Леле три дня в маленькой комнате на последнем этаже дома Сардара Маджумдара в Бароде. Леле попросил Шри Ауробиндо очистить свой разум, что тот и сделал. Сам Шри Ауробиндо не единожды рассказывал об этом. Ниже приводятся его свидетельства:
«Я рад, что вы обратились в молчание, ибо даже Нирвана обладает знанием, - в моём случае она была первым позитивным духовным опытом, который сделал возможной всю последующую садхану; что касается позитивного способа восприятия, - не знаю, готов ли к нему ваш разум. На самом деле существует несколько путей. Моим путём было избавление от мыслей. Мне было сказано: «Сядь и смотри; и ты увидишь, что мысли приходят к тебе извне. Отгоняй их прежде, чем они войдут в тебя». Я сел и стал смотреть; к собственному удивлению, я убедился, что так и происходит, - я видел и явственно ощущал приближение мысли, которая стремилась пройти через мою голову или над нею; я мог отогнать её прежде, чем она входила в меня.
За три дня, пролетевшие как один, мой разум наполнился вечным молчанием, которое до сих пор присутствует во мне. Но тогда я не понимал, каким людям подходит эта йога. Один человек (не ученик — в те времена у меня не было учеников) спросил меня, как выполняется йога. Я ответил ему: «Сначала опустоши свой разум». Он выполнил это, и разум его стал совершенно пустым и безмолвным. И тогда он прибежал ко мне со словами: «Мой мозг без мыслей, я не могу думать. Я становлюсь идиотом». Он не был способен успокоиться и попытаться увидеть, откуда же приходило то, что он бормотал! Он не понимал и того, что не может стать идиотом тот, кто уже идиот. Как бы то ни было, в те дни я не обладал достаточным терпением и изгнал его, дозволив ему утратить это молчание, обретённое столь чудесным образом.
Обычный и наипростейший путь, - если, конечно, вы сможете им воспользоваться, - состоит в призыве высшего молчания в мозг, разум и тело»[45].
«Я думаю, вы придаёте слишком большое значение тому, что я употребил слово «случайно»; вы забываете о моём уточнении - «это произошло как будто случайно...» После четырёх лет пранаямы и прочих практик, приведших лишь к улучшению здоровья и выходе энергии, к неким психо-физическим феноменам и серьёзному возрастанию творческих потенций, к небольшой способности тонкого видения (светящиеся структуры, фигуры и т. д.) в бодрствующем сознании, я не ощущал никакого движения вперёд, оказавшись в тупике... В этот момент мне устроили встречу с никому не известным, незнакомым мне человеком, который был ограниченным бхактой, обладавшим неким опытом и способностью пробуждать других. Мы сели рядом, и я стал в точности выполнять то, что он мне говорил, абсолютно не понимая, куда он меня ведёт и куда я иду. Первым результатом была серия чрезвычайно мощных переживаний и радикальная перестройка сознания, которых он сам не предполагал, ибо они принадлежали опыту Адвайты и Веданты, а он был против Адвайта-Веданты; переживания противоречили и моим собственным идеям, ибо я с поразительной ясностью увидел мир как кинематографическую игру пустых образов во всеобщей безличности Абсолютного Брахмана»[46].
«Что касается покоя и тишины, то для их обретения супраментал не нужен, их можно обрести даже на уровне Высшего Разума, находящегося непосредственно над человеческим разумом.
Я обрёл их в 1908, 27 лет назад, и я уверяю вас, они были воистину незыблемы и чудесны, - супраментальное ничего не добавило бы к ним. И ещё, - я никогда не слышао о таком феномене, как покой, выглядящий как действие и движение. Покой или молчание, - именно их я обрёл, - и это доказывается тем фактом, что в абсолютном молчании разума я в течение четырёх месяцев редактировал «Банде Матарам», написал шесть томов «Арьи», не говоря уже о всех письмах и посланиях, написанных мною позднее»[47].
«Сам я испытал Нирвану и безмолвие Брахмана задолго до того, как обрёл какое-либо знание о более высоких планах; Нирвана пришла как абсолютный покой и аннулирование ментальной, эмоциональной и прочих активностей, - тело продолжало видеть, двигаться, говорить, заниматься делами, но делало это механически. Я не осознавал никакого чистого «Я» и даже никаких самостей, - ни безличностных, ни каких-либо иных, - лишь То, как единственная реальность, всё остальное было несубстанциональным, пустым, нереальным. Если говорить о том, кто осознавал эту реальность, то это было безымянное сознание, неотличимое от Того; только это и можно было сказать, ибо никаких ментальных потенций относительно этого не существовало. Не было осознания и какой-либо подлежащей этому души или внешней самости, называемой так или эдак, которая совершила этот подвиг погружения в сознание нирваны...