Самолет приземлился в аэропорту города Новосибирска. Толпа народа вывалила на улицу, слегка ежась от пронизывающего ветра. Все ринулись в автобус. Хиппа ощутила на себе осуждающие взгляды мышей. Впрочем, это ее не удивило, она уже привыкла и не обращала внимания. На этот раз ее прикид был не столь вызывающим, всего лишь ободранные джинсы, специально изуродованная куртенка, пара колец в носу и в губе. В школу она любила носить больше колец, вычурные прически, например, впереди выбрито, а сзади длинно, и наоборот. Уродливые косички, висящие всегда некстати, ботинки с разноцветными шнурками на большой платформе. Нахальная манера разговора, особенно с людьми противоположного пола, была для нее нормой. Хиппа не могла найти в жизни удовлетворения, она не хотела жить как все, а особенно, как ее ебанутые родственнички. Какое-то твердое ощущение говорило ей, что это неверно, есть что-то другое. Найди это! Ощущение было, но не было знания, как надо жить, что нужно менять, чтобы не прожить серую и бессмысленную жизнь. Потому, думала Хиппа, я буду выражать внешний протест своим поведением, одеждой, идиотскими выходками. Тогда она и не подозревала, что проблема скрыта внутри нее.
Автобус остановился, и толпа повалила к багажному отделению. Воспоминания прошлого одолевали Хиппу. Ей не было жалко расставаться с ним, но был страх перед будущим, так как оно было непонятно, неизвестно, и Хиппа чувствовала, что ей придется сделать серьезный выбор в своей жизни, но какой именно, она пока не знала.
Вдруг ее воспоминания резко прервал мужской голос, сказав: «ГыычОм, я наставник школы Лось», – и при этом сделал знакомый жест, которым Хиппа привыкла приветствовать своего тренера по ушу (ребром ладони правой руки, приставленной к груди). Это ее немножко удивило. На вид ему было лет 25, но Хиппа сразу вспомнила, что у йогов возраст непонятен, поэтому ему могло быть гораздо больше, например 120. На нем была чудная черная болоньевая куртка, потрепанные штаны и огромные резиновые сапоги, испачканные глиной.
Хиппа подумала: «Сталкинг, здорово». Он схватил тяжелую сумку с вещами Хиппы и спокойно сказал ей: «Иди за мной». В маршрутке Лось стал спрашивать, как давно она узнала о школе.
– А у меня брат здесь, – с гордостью сказала Хиппа.
– Да, он уже делает успехи, недавно он получил духовное имя Оленевод.
«И я тоже получу», – подумала Хиппа.
– А наши эзотерические книги ты читала? – продолжил разговор наставник.
– Да, конечно: ОШО, Кастанеда (9 томов), методики, – хвастаясь, перечисляла Хиппа, думая, как бы показаться умной.
Но наставник отрешенно качал головой и изучающе смотрел на нее сквозь полуприкрытые веки.
Разговор закончился, и Хиппа стала глядеть по сторонам, восхищаясь величиной города. Она давно хотела увидеть настоящий город, так как ее поселок уже сидел в горле. Затем внимание переключилось на наставника, и она стала тщательно изучать его с ног до головы. Автоматически включилась мирская оценка: «Фу, какой у него огромный нос, и сколько прыщей, почему он не лечится, он же маг», – подумала Хиппа.
Но тут же она вспомнила, как брат говорил ей, что наставники читают мысли, и, растерявшись, посмотрела на Лося. Он спокойно сидел и улыбался.
«А, он правда все знает, он все понял, какой ужас», – с испугом подумала Хиппа, ей стало не по себе. Тогда она стала мысленно проговаривать: «Простите меня, пожалуйста, я не хотела, это мирские мысли лезут, я знаю, что вы человек духовный и все понимаете». Так Хиппа мысленно оправдывалась до тех пор, пока Лось вновь не начал разговор.
– А ты знаешь, куда мы едем?
– Нет.
– Сейчас идут занятия на семинаре, и мы можем еще застать садхаков и наставников.
– Здорово, – воскликнула Хиппа.
Она давно мечтала встретить настоящих йогов, мистиков и просто веселых раскрепощенных ребят, а тем более самой оказаться в такой атмосфере. Она искренне радовалась, но страх перед неизвестным все еще оставался. В то мгновение она благодарила Бога за то, что он помог ей перешагнуть через своих родственников и сделать шаг в новую жизнь, к обретению Высшей цели, которая до сих пор еще была слишком абстрактна.
Такси остановилось возле пятиэтажного дома.
– Сейчас ты увидишь урок сталкинга, – шепнул Лось. Хиппа с интересом стала наблюдать.
– Это вам, – дружелюбно проговорил Лось, протягивая водителю два рубля с таким видом, как будто он дает ему Бог знает какую большую сумму, да еще от чистого сердца.
– Выходим, – весело сказал он, и Хиппа, помогая ему вытащить сумку, вылезла из машины. Таксист, не успев ничего сказать, так и остался с открытым ртом.
– Им больше и не нужно давать, – так же весело изрек наставник.
– Здорово, – после некоторой паузы проговорила Хиппа не в силах сдержать свое удивление.
«Настоящий маг, наверное, там все такие», – думала Хиппа, разглядывая дом, к которому они подходили.
– А кому им? – непонимающе спросила Хиппа.
– Да этим тупым свиньям, которые не хотят исполнять свой высший долг перед Богом, которые не хотят развиваться, – с горечью и в то же время с непримиримостью сказал Лось, наступив в лужу и обрызгав свои штаны.
– Как интересно, он так говорит, будто этот водитель из какого-то другого мира, – подумала Хиппа.
– А долго вы учились сталкингу? – от раздирающего любопытства спросила Хиппа.
– Тихо, – внезапно прервал ее наставник, – сейчас мы заходим в подъезд и на цыпочках поднимаемся, ни слова не говоря. Хиппа, не успев ничего ответить, осторожно зашла в подъезд, подумав: «Что бы это все значило». С тяжелой сумкой Лось, как стрела, за считанные секунды взлетел на пятый этаж.
– Ну, ни фига, разогнался, – подумала Хиппа, кое-как поднимаясь на третий бегом. Подождав Хиппу, наставник резким движением несколько раз нажал на звонок, никто не ответил, он сделал так еще несколько раз, но дверь не открывалась. Махнув рукой Хиппе, он с такой же скоростью спустился вниз.
– Значит, еще на занятиях. Пошли, может, успеем, – быстро проговорил Лось, когда они уже были в метрах пятидесяти от дома. Огромными шажищами он понесся вперед. Хиппа кое-как вприпрыжку стала догонять наставника, но это было бесполезно.
«Наверное, он щупальцами ухватился за тот столб», – подумала она, увидев столб, стоящий в метрах ста от нее.
Приблизившись к остановке, Хиппа увидела огромную толпу людей. На их лицах сияли улыбки, в глазах был какой-то непередаваемый блеск. Толпа была очень разношерстна: шестидесятилетние старики и старухи, молодые девчонки и парни, женщины лет тридцати и больше.
«Никогда еще не видела таких радостных людей», – пронеслось в ее голове. Тут же на остановке стояла толпа поменьше, человека три-четыре, отличающихся от этих необычных светящихся людей своими хмурыми, серыми лицами.
Тут Хиппа повернулась назад и увидела еще одну толпу «светящихся», которая, как ракета, неслась по направлению к остановке. Когда толпа приблизилась, Хиппа увидела, что впереди несется маленький смуглый узкоглазый парень. Его шаги были очень быстрые и уверенные, руки сжаты в кулаки и все тело напряжено. «Наверное, главный», – подумалось ей. Подойдя к остановке, он резко остановился, что-то шепнул на ухо Лосю и с нарастающей скоростью ринулся вперед.
– Догоняй их, – быстро сказал Лось, и Хиппа, еле таща за собой сумку с кучей вещей, бросилась догонять толпу. Два парня резко обернулись и, увидев, что Хиппа никак не может их догнать, подбежали к ней и, ни слова не говоря, схватили сумку и обратно вернулись к толпе.
– В Рулон-холл? – резко спросил наставник, искоса глядя на Хиппу.
– Да, – неуверенно ответила та, уже задумавшись, а хочет ли она в Рулон-холл или уже нет. Все люди ей казались какими-то странными: быстро ходят, быстро говорят, просто так не пиздят по пустякам, – такое поведение с одной стороны заинтриговало ее, но с другой вызвало сильный дискомфорт, так как шло вразрез тому, чему учила мать: быть сентиментальной, расплывчатой, бессмысленной. «Куда нам спешить? Давай лучше медленно пройдемся» – любила говорить мать.
Снова подойдя к тому же пятиэтажному дому, где Хиппа была с Лосем несколько минут назад, «главный» позвонил в дверь. Дверь открыла женщина с греческим лицом, так же четко и ясно она проговорила:
– ГыычОм.
– ГыычОм, – ответил наставник. Войдя в комнату, Хиппа увидела целую толпу народа. Человек сорок набилось в одной маленькой комнате. Все о чем-то оживленно разговаривали, рассуждали, что-то доказывали, размахивали руками. Хиппа осмотрела комнату и, увидев небольшое пространство возле батареи под окном, ринулась туда, чтобы поставить сумку.
– Куда? Здесь занято, – нагло заявила баба лет пятидесяти, жирная как свинья.
– А где можно расположиться? – виновато спросила Хиппа, уже успев обидеться.
– Можешь под стол залезть – надменно сказала корова, покосившись на Хиппу. Видя, что Хиппа не обращает на нее особого внимания, жирная свинья напала с новой активностью.
– А ты знаешь, кто я такая?
– Нет – спокойно ответила Хиппа.
– Дак вот знай, я великая целительница, ко мне все ходят лечиться, я всех исцеляю от самых страшных заболеваний, потому что со мной на контакт выходят Великие Иерархи, – истерично орала баба, тыча пальцем в потолок. Кто-то завороженно слушал старую маразматичку, кто-то крутил у виска, а кто-то вообще не обращал никакого внимания.
–Эй, как тебя зовут? – вдруг услышала Хиппа мужской, голос, по всей видимости, обращенный к ней.
– Хиппа, – ответила она, разглядывая жирную морду мужика, который изучающе смотрел на нее и вертел в руках какой-то грузик на ниточке.
– Хочешь, я твои чакры проверю, узнаешь, будешь левитировать или нет?
Это предложение заинтересовало Хиппу, так как ее тянуло всегда к чему-то необычному.
–Хочу, – ответила она.
Жирный мужик, которого, оказывается, звали Виталий, с надменным видом изрек:
– Встань прямо, руки вдоль тела, смотри вперед. Голос у него был командный и очень самоуверенный, видимо, он считал себя большим спецом в коррекции чакр. После он стал подносить грузик, висящий на ниточке, то к области копчика, то к области головы, то к области груди и т. д. И при этом начинал его раскручивать или наоборот притормаживать. При этом его лицо побагровело от напряжения, он аж вспотел. Поколдовав так минут десять, он многозначительно произнес:
– В космонавты идти можно, – все засмеялись. Хиппа ни хуя не врубилась, почему все заржали, но жутко обиделась, так как приняла это за оскорбление. И, надувшись, пошла к своему углу. Вот так бесславно закончился ее первый день, проведенный в Рулон-холле. И Хиппа, кое-как втиснувшись в небольшое пространство между дверью, кучей вещей и чьими-то ногами, заснула в надежде, что завтрашний день будет лучше.
Утром толпа возбужденных учеников зашла в огромный зал клуба. Все быстро разбрелись по залу, и расстелив на полу коврики, уселись, кто как мог. Молодые сидели в позе лотоса или в ваджрасане, старые просто развалившись на жирных задницах. И каждый хотел услышать что-то интересующее его. Занятия были поставлены так, что каждый из двухсот человек получал именно то, о чем мечтал всю жизнь. На сцене стоял стол с двумя горящими свечами, по бокам стола от потолка до пола свисали бордовые шторы. Бархатная скатерть покрывала стол так, чтобы не было видно ног сидящего. В зале царил полумрак, курились благовония. Все сидели, затаив дыхание, в ожидании Наставника.
Хиппа, ни хуя не понимая, окидывала всех оценивающим взглядом, особенно всех молодых пидоров, в поисках принца-бомжа. «Магия магией, а принц прежде всего!» – твердил голос матери в ее тупой башке. Тут она отыскала какого-то пиздюка с хвостиком, более или менее похожего на рок-гитариста, которым, как она себе навыдумывала, должен быть ее бомж. Уставившись на него, она тут же начала мечтать, как поебень удалась, как он носит ее жирную тушу на руках, катает на лошади вместе с ним, как он учит ее играть на гитаре. Вместо того, чтоб представить, как он пиздит ее по башке. Тогда бы сразу расхотелось мечтать, поняв, что в реальности-то все совсем по-другому.
–Ты че, новенькая? – спросила Хиппу баба по имени Гея, которая уже давно ходила на занятия в Руллон-холл.
–Да, – ответила та. – А тебе тут нравится?
– А то! Здесь вообще все заебись, все пиздато! – восторженно ответила Гея, – да ты и сама скоро все увидишь. Еще, говорят, в Руллон-холле есть несколько уровней, и там все по-другому. Я еще не была, но скоро обязательно попаду, – продолжала свой рассказ Гея с блеском в глазах, – На первом этапе идут практики на выработку терпения, собранности, четкости, безупречности. Но туда могут попасть даже не все. Нужно пройти отбор на выносливость.
– О, как здорово! – оживилась этой мыслью Хиппа, еще не подозревая, что это значит.
– А что будет на других уровнях? – умирала от любопытства Хиппа.
– Да ты сначала на первый-то уровень пройди, а там будет видно, – пренебрежительно ответила Гея.
Через несколько дней начался отбор на первый уровень, который проходил в течение недели. Желающих было сто с лишним человек.
В зал вывалился парень с засаленными волосами и в расстегнутой рубахе, рваных штанах и в шлепанцах, с хитрой улыбкой он объявил:
– Встаньте все в круг, – как оказалось, это тоже был наставник.
Хиппа, увидев его в первый раз, подумала, что это сексуальный маньяк. И сразу же она решила: «Этот в принцы не годится». И во всех духовных наставниках дура видела только принцев, ведь мать ничего не говорила о самодостаточных йогах. Дуре и в голову не могло прийти, что есть люди, которые вообще не думают о принцах, а занимаются духовным самосовершенствованием.
Первым испытанием был бег с высоким подниманием колен, стараясь коснуться груди; так бегали два часа, в конце осталось шестьдесят человек из восьмидесяти. Вторым было то, что все встали, раздвинув ноги на ширину плеч и растопырив руки в стороны. В такой позе нужно было простоять час. Осталось десять человек. В следующем задании нужно было с растопыренными руками кружиться вокруг своей оси. Но эта практика проводилась после трехдневного голодания. А те, кто скрыл от наставников и нажрался раньше времени, обрыгался прямо на практике. Затем была динамическая медитация в течение шести часов без передышек и медленных композиций. Только наставник говорил:
– А теперь легли на пол, – и обрадованная толпа падала на пол, думая, что мучения закончились, как тут же вновь следовала команда: – А теперь быстро встали и начали танцевать еще активнее. – И ученики из последних сил продолжали свой танец.
Так вырабатывалась воля и терпение. После началась тантрическая практика. Мужики легли на спину, сверху ложилась баба, и неподвижно они должны были пролежать два часа, после чего уже не чувствовались ни руки, ни ноги. Все эти практики очень нравились Хиппе, так как она привыкла в миру участвовать в разных спортивных соревнованиях. Но особенно ей понравилась практика, когда все лежали и в течение двух часов совершали быстрые глубокие вдохи и выдохи. И где-то через час такого дыхания она стала чувствовать, как начинает конвульсировать все ее тело. Внезапно рев, крик стали вылезать изнутри. Все эмоции, которые она держала внутри себя в течение нескольких лет – обида, зависть, гнев, ненависть, ревность – теперь вылезли наружу. После практики она почувствовала необыкновенную легкость и в первый раз за последние пять лет она искренне засмеялась.
На сцене появилась необычно яркая женщина с черными волосами, ярким макияжем и в шикарном золотистом платье. Увидев ее, Хиппа так и раскрыла рот.
– А это кто? – спросила она Гею, толкая ее в плечо.
– О, это жрица, одна из ближайших учениц Гуру Рулона с духовным именем Хитрощелая, – гордо ответила Гея, показывая, что она уже бывалая.
– А почему у нее такое странное имя? – не унималась Хиппа.
– Это духовное имя, – объяснила Гея, которое дается на второй ступени духовного развития, когда человек уже способен осознать себя полным говном и начать прилагать все усилия, чтобы не быть больше таким ничтожеством, каким он является в настоящее время.
– Вот это да, – удивилась такому откровению Хиппа, ведь она никогда не задумывалась над тем, что она говно, а наоборот, целыми днями мнила о своем сраном Величии. Лекция жрицы сильно отличалась от занятий всех наставников. Хиппа плохо понимала, о чем она рассказывает, но яркость и активность жрицы поразили ее. После лекции жрица удалилась за кулисы и буквально через три минуты вылетела со сцены с двумя огромными сумищами на плечах, которые может поднять не каждый мужик. Вслед за ней выбежали еще две подобные женщины с огромными рюкзаками на спине. Быстрым уверенным шагом в мгновение ока они пронеслись через весь зал и скрылись. От увиденного Хиппе казалось, что она потеряла дар речи.
С каждым днем занятия в Рулон-холле все больше и больше притягивали Хиппу, и она понимала, что это то место, о котором она мечтала всю свою жизнь, все ее желания, все ее стремления реализовывались именно здесь. Но это было только начало…
Каждый день в 16.00 в Руллон-холл, в группу первого уровня, приходили жрицы. Все со страхом смотрели на часовую стрелку, которая приближалась к этому времени.
– Ом Гуру, чем занимаемся? – неожиданно резко и с большой энергией выкрикнула жрица по имени Ирхен. Ее в группе первого уровня боялись больше всех. Как только она залетала в комнату, все терялись, не зная, куда себя деть.
– Активней, активней работаем!
– Че вылупилась, – рявкнула жрица по имени Бочка на Гею. Та, только что смотревшая на жрицу восхищенными глазами, тут же надулась и обиделась.
– Обижаешься? Ну-ка, ящик в руки, – прикрикнула Ирхен. Гея кое-как взяла ящик.
– Приседать! – последовала команда. Гея начала приседать с ящиком, но ее жирная жопа не смогла удержаться и рухнула на пол. Все конверты рассыпались по полу.
– Корова, че, руки не держат? – наехала на нее Бочка.
– Быстро собирай и осознавай себя, осознавай, – крикнула Ирхен и постучала дуре по башке.
– А ты че сидишь – замедленные съемки, что ли? – набросилась Бочка на Хиппу, которая комплектовала посылки с новым выпуском «Путь Дурака-3», медленно перекладывая разные бумажки из пакета в пакет. Хиппа от крика стала ускоряться и, растерявшись, наложила в пакет вместо двух распечаток пять.
– Че, заело? – рявкнула Ирхен, – Гея, садись ей на шею. Приседать.
Гея взгромоздилась ей на шею своей жирной задницей и Хиппа стала приседать, но из-за непривычной тяжести никак не могла присесть до конца. Видя это, Ирхен подошла и стала сверху давить на Гею:
– Ниже, ниже, ниже, совсем низко, – командовала Ирхен.
И как только Хиппа коснулась задницей пяток, потеряла равновесие и вместе с ней они повалились на ящики и на сидящих людей.
– Кто разрешил портить материальные ценности? Отжимайся, – злобно приказала Ирхен.
Тут тихо открылась дверь и из нее показалась бессмысленная морда ученицы из соседней комнаты, которая не знала, что там происходит.
– Пошла вон! – яростно крикнула на нее Бочка и, вытолкнув, захлопнула дверь.
– Почему у вас так душно? – возмутилась Ирхен, – Быстро все окна открыть!
Мурат бросился открывать окна. На улице была зима, холодный свежий воздух заполнил всю комнату, народ стал ежиться и уже никто не мог спокойно сидеть.
– Отжиматься, приседать, отжиматься, приседать, – орала Ирхен.
Приседания, гантели, штанга – кто как мог, так и занимался. Одна баба, Замира, не выдержала напряжения, разревелась и вылетела из комнаты. Да, мать не научила дисциплине и собранности – все отдохни да полежи, а потом уже и в гроб пора.
Тренировка окончилась, и жрицы стали всех загонять в ванну.
– Каждому по минуте, дверь не закрывать, – скомандовала Ирхен. Толпа ломанулась в ванну.
– Так, так, так, кто быстрее? – подгоняла Ирхен, и несколько человек застряли в дверном проеме ванной.
– Осторожней, вы рулониты или кто? – наставляла жрица. Друг за другом все стали мыться. Ирхен стояла возле ванны и смотрела на секундную стрелку, и если кто-то через секунду не успевал сам вылететь, Ирхен брала за руку и насильно вытаскивала из ванны.
– А ну, быстро вылазь, – заорала Ирхен на Замиру и, отодвинув шторку, стала ее вытаскивать, и Замира, с мокрыми волосами, голая, кое-как успев схватить полотенце, вылезла из ванны.
– Все за работу! – скомандовала Ирхен, и толпа повалила в комнату для работы. Только Хиппа разложила бумагу, клей, материалы для собирания посылок, как прозвучала команда – убирать, пол мыть, динамическая медитация. И снова все принялись наводить порядок. Так повторялось через каждые полчаса. Одна баба не выдержала напряжения и психанула.
– Да пошло все к черту, – заорала дура, – так невозможно!
– А что же вы думали? Просветление – это смерть! – весело изрекла Ирхен, похлопав маменькину дочку по плечу. – Вот у Гурджиева ямы закапывали, раскапывали и снова закапывали. Не читали? Ну вот, почитайте на досуге.
Подобные практики в Рулон-холле имели большое значение в духовном развитии ученика, так как, во-первых, нарушался привычный образ жизни, во-вторых, через, казалось бы, грубый разговор жриц с учениками шла серьезная духовная работа по искоренению ложной личности. И когда тебя называют свиньей, то тебе в этот момент мало хочется думать, что ты Наполеон, и тогда ты начинаешь видеть себя реально, а не мнишь о себе всякую хуйню. К тому же все делалось очень активно, энергично, и человек не мог заснуть в своих гнилых фантазиях и мечтах, а все больше и больше ощущал свое тело, и тогда ему становилось хорошо и радостно, как коту.
ДЕФЛОРАТОР
Прошло два месяца, и Хиппа вернулась с семинаров «Секору» в Рулон-холл. За это время все перевернулось вверх дном. Состав людей уже почти полностью сменился. Да, от просветления бегут активно, как стадо баранов.
Хиппа зашла в комнату учеников первого уровня и увидела, что там вместе со всеми сидит жрица Бочка и пачкует конверты. Хиппа не поверила своим глазам и закрыла дверь, потом снова открыла и убедилась, что ей не померещилось.
– А почему здесь Бочка? – спросила она Гею.
– А ее Гуру Рулон послал, чтобы она следила за нами, что мы делаем, и чтобы мы через нее лучше подключались к Учителю, – сказала Гея.
– О, как здорово! – обрадовалась Хиппа.
Вечером Бочка предстала перед всеми в совершенно другом облике, чем обычно. Теперь это была не агрессивная и активная жрица, а веселая беззаботная девочка. Все были поражены такому преображению, до конца не въезжая, в чем дело.
– Как здорово, у нее уже нет чувства значительности, раз она так спокойно с нами общается. Ведь она же жрица, – высказалась Хиппа, когда они остались с Геей в комнате.
– Да, потому что она уже проходила практики в Доме Силы Учителя, поэтому у нее нет ложной личности, и мы должны учиться на ее примере.
И после этого разговора Хиппа на радостях написала письмо Учителю, где благодарила Гуру за посланную возможность развития через Великую жрицу.
На следующий день к ним залетели разъяренная Ирхен и Алена, начинающая жрица.
– Всем выйти! Сирина, Хиппа, Гея – останьтесь, – скомандовала Ирхен.
И когда все ушли, яростная жрица с ходу набросилась:
– Да вы, оказывается, все неправильно поняли, раз такие глупые письма пишите Учителю, – посмотрела она на Хиппу. Та, ни хуя не въезжая, в чем дело, тупо уставилась.
– Бочка – это враг, она предала Учителя, – сказала Алена. У Хиппы челюсть так и отвисла. Уж чего, чего, но такого она никак не ожидала услышать.
– Вы должны жестко обращаться с ней, как с врагом эгрегора. Ясно? – яростно прокричала Ирхен.
– Да! – тупо ответили те.
Жрицы ушли, а задание нужно было исполнять. Хиппа почувствовала, как волна дискомфорта поднимается внутри, мамкин голос не давал покоя: злиться нехорошо, наезжать ни на кого нельзя, а то о тебе могут плохо подумать, со всеми разговаривай вежливо. Но другой голос говорил: «Ты должна делать то, что говорит Учитель, у тебя должно быть сострадание Будды, когда ты можешь жестко обращаться с человеком, материть его, если надо – гычить, и все во благо его духовного роста, чтобы он реально ощущал себя и чтобы ему потом от этого было легче». И эти две части постоянно боролись внутри Хиппы. Она понимала, что должна теперь гонять Бочку, орать на нее, как сказал Учитель, но в то же время она чувствовала, насколько глубоко мамкины программы засели в ее тупой репе и не дают ей даже просто Бочку назвать на «ты» вместо «вы».
– Эй, Бочка, быстро за стирку! – кое-как пересилив себя, произнесла Хиппа, чуть не обосравшись в штаны от страху, что же о ней теперь будет думать Бочка. Вот так человек как параноик постоянно беспокоится о том, что же о нем подумают всякие долбоебы, и потом всю жизнь страдают от этого говна, вместо того, чтобы думать: «А что бы сказал Бог по этому поводу, что бы сказал Учитель».
– Пошла на хуй! – огрызнулась Бочка на Хиппу, не желая расставаться со своей важностью и мнимой значительностью. Тут с кухни подоспела еще одна баба, которую звали Мартышка. Она уже успела слепить из теста мышь и, подойдя к Бочке, кинула ей прямо в рожу, произнеся с презрением:
– Вот ты кто, серая, тупая мышь, такой была, такой ты и останешься на всю жизнь!!! От такого выпада Бочонок с говном охуел окончательно, так как «мышь» это было одно из самых хуевых, позорных обзывательств в Рулон-холле, так как здесь все было направлено на то, чтобы человек перестал быть мышью и стал ярким, активным, живым, стал Бого-Человеком. Гуру был непреклонен и непримирим в выбивании всей этой хуйни из тупых тыкв учеников. Потому, услышав такое, Бочка набросилась на Мартышку, готовая выцарапать ей глаза. Но беситься-то надо было на себя, а не на кого-то, на дуру-мать, которая сделала тебя зомби, безмозглой овцой. Разозлиться как следует на все это говно в себе и начать меняться, перестать быть тупой, бессмысленной машиной. Но мать-скотина всегда учила винить кого-то во всех твоих грехах, обманывая себя в своей правоте и исключительности. Да за такое убить мало!
– Хиппа, Ихлас зовет – быстро проговорила Гея, залетая в комнату, где уже началось представление.
– Ясно – ответила Хиппа и, не успев посмотреть, чем все это закончится, побежала в комнату к наставнику, опрокинув по пути ящик с книгами и врезавшись мордой в пододеяльник, который до пола свисал с бельевой веревки.
– Тук-тук, – раздался стук в дверь.
– Да, – послышался резкий и жесткий голос наставника, напоминающий лай собаки. Хиппа осторожно открыла дверь и тихо вошла, стараясь культивировать смиренное состояние.
– Садись, – спокойно, но жестко сказал Ихлас, указывая на стул, стоящий напротив него. Сев на стул, Хиппа почувствовала жуткий дискомфорт оттого, что сидит так близко от наставника. Ихлас сидел с прямым позвоночником, широко раздвинув ноги и сложив руки на груди. Он пристально смотрел на Хиппу, прищурив и так узкие глаза, как бы читая все ее мысли. Любое близкое расстояние с мужским полом всегда вызывало в ней жуткий дискомфорт, и она не знала, куда деться от стыда. Ибо в такие моменты сразу включался голос мамки: «Он тебя хочет оттрахать, держись от него подальше. Трахаться ты можешь только после свадьбы, только в том случае, если вы любите друг друга». И вместо того, чтобы испытывать благоговение перед наставником, Хиппа ебла себе мозги и уже начала ерзать на стуле, покраснев как рак.
– Почему ты красный? – неожиданно произнес Ихлас со своим казахским акцентом.
– Не знаю – еле слышно ответила Хиппа, потупив взгляд и увидев пальцы наставника, торчащие из резиновых шлепанцев для бассейна. Его ноги также напоминали лапы собаки.
– Сегодня необычный день – мистичным голосом переменил тему Ихлас, видя, что Хиппа не собирается говорить правду, – Учитель увидел, что ты уже готова для прохождения Великой мистерии. Сейчас тебе нужно одеться и наставник Виктор проведет тебя на место Силы.
Хиппа быстро оделась и вышла в коридор.
– Куда это она? – послышался завистливый голос ученика Павла, который в миру работал хирургом-гинекологом и в Рулон-холл приехал, видимо, для пополнения опыта в исцелении людей.
– Какая тебе разница, Паша, ты писал, вот и пиши! – поучающе ответил ему Андрей, – бывший ушуист, надеющийся овладеть в Рулон-холле секретными методами астрального каратэ. Возле двери ее уже ждал наставник Виктор, лысый коренастый мужик на вид лет сорока. Его движения были несколько хаотичны и глаза постоянно бегали.
«Больной, что ли», – пронеслась мгновенная мысль. И тут же Хиппа ужаснулась тому, как она плохо думает о наставниках. Просто у него, наверное, много энергии, поэтому он не может спокойно стоять на одном месте.
– Готова? – дружелюбно произнес Виктор.
– Да, – радостно ответила Хиппа. На улице уже стемнело. Выйдя из подъезда, они направились к зеленой аллее. Воздух был очень свежим и приятным. Небо, усыпанное яркими звездами, и сияющая луна нагоняли особую мистику и таинственность. И теперь, шагая по аллее с наставником, Хиппа вспомнила всю мистику, которую описыват Кастанеда.
– Ты знаешь, куда мы идем? – таинственно спросил Виктор, но не так мистично, как это делал Ихлас.
– На место Силы? – вопросительно ответила Хиппа, заглядывая в рот наставнику и уже рисуя в воображении какой-то необычный дом, обставленный разными магическими предметами и талисманами, где все стены увешаны Шри-янтрами и другими мистическими символами. А может быть, это гора с необычным деревом силы, как у Кастанеды описано – не переставая, воображала Хиппа.
– На этом месте Силы долгое время находился сам Учитель, поэтому оно пропитано его святыми эманациями, и туда попадают лишь избранные, лишь те, кто уже готов воспринять знание истины – мистично рассказывал Виктор.
– Как здорово! – восхищенно произнесла Хиппа, завороженно слушая наставника, старась не пропустить ни единого слова. Одна часть в ней с нетерпением ждала момента, когда она окунется в поток Силы и будет вбирать истину, другая же, мамкина, говорила: «О, я избранная, значит, я лучше других, продвинутей тех, кто остался там, в Рулон-холле».
– Там ты пройдешь мистическую практику, которая подключит тебя к эгрегору, и будешь развиваться гораздо быстрее, чем сейчас. Хиппа снова вспомнила Кастанеду, мистические практики вроде того, как созерцание кустов, вхождение в измененное состояние сознания и т. п. Она уже представляла, как проходит подобную практику.
Наконец они дошли до нужного места и зашли в самый обычный пятиэтажный дом. Зайдя в квартиру, Виктор сказал:
– Располагайся.
– Ясно, – коротко ответила Хиппа, так, как этому учили в Рулон-холле. Отвечать четко и ясно, быть всегда в собранном, активном состоянии, всегда готовым к действию. Хиппа прошла в большую комнату и стала делать асаны. Когда пришел Виктор, она спросила с некоторым разочарованием:
– А это и есть место Силы?
– Да – многозначительно произнес наставник, – а что, ты не так его представляла? Хиппа только глупо улыбнулась в ответ, боясь признаться в своих мыслях, вместо того, чтобы все рассказать и посмеяться над собой, чтобы в следующий раз ничего не мечтать, не воображать, а просто принимать все, что дарует Господь, с благодарностью и благоговением.
– Это напиток Силы, выпей его перед началом практики, – сказал Виктор, протягивая ей кружку с темной жидкостью и ароматным запахом. Хиппа осторожно поднесла чашку к губам и, прислушиваясь к внутренним ощущениям, стала вкушать магический напиток, представляя, как сейчас зайдет толпа магов проводить ритуал, махать руками, петь заклинания и т. п.
Хиппа стала осматривать комнату. Вместо Шри-янтр были ободранные обои и рваные одеяла, висящие вместо штор. Грязные носки, лежащие на полу, и пустые бутылки из-под пепси заменяли магические предметы. А вместо свечей на алтаре торчал маленький провод с лампочкой, покрытой тройным слоем пыли.
– Сейчас тебе нужно принять душ, – сказал Виктор.
– Ясно, – ответила Хиппа и быстро побежала в ванную. Зайдя в ванную, она обнаружила, что есть горячая вода.
– Да я уж и забыла, что это такое, – подумала она, – кайфно, это тебе не восемь человек в одной ванне, как было на квартире, где она жила с другими учениками. – Все познается в сравнении. Интересно, зачем он меня мыться отправил. Тут же послышался мамкин голос: «Мужикам нужно только одно, оттрахать тебя, он тебя хочет изнасиловать». Но тут же Хиппа ужаснулась своей мысли и стала внушать себе: «Нет, как же можно, здесь духовная школа, это не просто мужик, это духовный человек, а они такими вещами не занимаются». Успокоив себя этой мыслью, Хиппа оделась и вышла. Войдя в комнату, она увидела, что Виктор сидит на кровати.
– Садись рядом! – спокойно сказал он и улыбнулся кривой улыбкой, обнажив свои гнилые зубы.
«Стоп, – сразу сработала мамкина команда в башке завнушенной дуры, – это может все плохо кончиться». И Хиппа, как вкопанная, встала у двери, готовая уже выброситься в окно, лишь бы не приближаться к этому лысому уроду. «О Боже, неужели мои догадки подтверждаются», – терзался ум завнушенной дуры.
– Что с тобой? – удивленно спросил наставник, видя резкие перемены.
– Ничего, – кое-как выдавила Хиппа, полностью оцепенев от мамкиного гипноза.
Сука, говно, калечит, уродует детей, делая из них полных зомби. Полных шизофреников. Девке просто сказали сесть рядом с мужиком, а она не может этого сделать, для нее это сверхестественно, потому что мать говорила: «Ты можешь сидеть только с любимым, с единственным бомжом», – и вот баба ищет этого принца ебаного. Подходит к ней бомж и говорит магическую фразу: «Я тебя люблю», – ну так, ради прикола. И она, услышав это, кидается ему на шею и не отпускает. Потом он ее пиздит, пиздит утюгами, обрыгивает блевотиной. Она страдает, хочет избавиться от него, но не может, потому что мать уже нашептывает: «Ты не должна его бросать, ведь он же тебе когда-то спьяну сказал, что любит. Значит, это твой принц. Твоя судьба быть вечно в говне, на помойке». И просто одной мыслью баба гробит свою жизнь. «Я же намечтала – значит, это есть. Пусть захлебнусь блевотиной бомжа, но буду надеяться, что принц есть, что единственность есть».
– Сейчас я передам тебе Великое знание, переданное мне Учителем. Подойди поближе, – сменил тактику Виктор, говоря отрешенно и спокойно.
Услышав такие слова, Хиппа слегка успокоилась и подошла к нему и села.
– Сейчас я проведу тебе тантрический ритуал, – сказал наставник, неожиданно обхватив ее руки.
«О нет!» – послышался вопль матери в башке, но было уже поздно. Мать внушила, что не нужно поддаваться мужикам. Но что делать, когда один на один сидишь с ним ночью в квартире и некому тебя спасти непонятно от чего, она не сказала. Поэтому Хиппа сидела, чувствуя себя загнанной в угол. Но она не осознавала, что загнана в угол мамкиных внушений о любви, о счастье, загнана тем, что все эти выдумки не сходятся с реальностью.
– Расслабься, – спокойно произнес Виктор, еле сдерживая смех.
«Да уж, расслабишься тут. Он еще и издевается», – про себя подумала дура.
– Тантра – это взаимообмен энергиями инь и ян, и во время майтхуны (полового акта) партнеры достигают единства и гармонии. Но, в отличие от обычного занятия сексом, тантрики не выплескивают эту энергию, но поднимают ее к верхним чакрам, дабы соединиться с Богом и наполниться его благодатью, – распинался Виктор, показывая ни во что не въезжающей дуре рисунок, где он коряво нарисовал силуэты мужчины и женщины в голом виде и провел линии, указывающие движение энергии.
«Хуй ли он мне тут всякую хуйню внушает? Ты мне по ушам не езди. Мать мне говорила: «Ни с кем не трахайся, только с тем, кто будет любить тебя, кто станет твоим мужем». Какая, в жопу, тантра?»
Вместо того, чтобы принять новое понимание жизни, новое понимание о сексе, Хиппа упиралась руками и ногами, уверенная на сто процентов в том, что секс – это нечто пошлое, низкое, это греховное. «Да как он может сюда Бога приплетать? Лучше бы сразу сказал, я хочу тебя оттрахать, а то сидит, мозги ебет».
Хиппа сидела уже полностью обессилевшая от своих хуевых мыслей и ей уже было все равно,