Вот тайный смысл, тебе его дарю 12 глава




– Молодец, Федя, так держать, под яйца ему дай, под яйца, – орали пацаны злорадно, потирая руки и сверкая глазами.

Мать внушала: будь слабым, будь скромным, примерным. И вот теперь этого Суслика, который во всем слушал мать, забивают те, кто сильнее и агрессивнее. Либо ты, либо тебя.

– Что тут происходит? Почему еще никто не готов к уроку? – вдруг послышался голос математички. Все сразу заткнулись и стали расходиться по местам.

– Дорофеев, к доске, – скомандовала старая корова, с сильно опущенными плечами, косолапыми ногами и чрезмерно выпяченной назад задницей, за что ее и прозвали Утка. Дорофеев бодро встал из-за парты и, радостный, что сейчас блеснет своим знанием домашнего задания, помчался к доске. Тут сидящий за второй партой Сизый как бы невзначай выставил ногу в проход прямо перед бегущими копытами Дорофеева. Ноги дурака запутались и он ебнулся, ударившись головой об угол рядом стоящей парты.

– А-А-А, – истошно заорал отличник и заревел под дружный хохот класса. Все примеры и задачи быстро вылетели из башки.

– Сейчас же перестаньте, я вызову директора, как же можно, – завопила Утка.

– Дмитриев, немедленно выйди из класса, – крикнула она Сизому, вытаращив свои пустые зеньки.

– Да мне и здесь неплохо, – нагло заявил Сизый, сложив руки на груди и машинально вытянув ноги из-под парты. Утка, на грани нервного срыва, быстрыми шагами приблизилась к Сизому и со всей силой ебнула его по башке указкой. Указка сломалась на две части и, выронив ее из рук, тупая дура стояла с взлохмаченными волосами, хлопала глазами, сама не понимая, что натворила.

– Ах ты сука, ты че, охуела, – мгновенно взорвался Сизый. Резко вскочив из-за парты, набрав во рту побольше слюней и, раздувая ноздри, смачно харкнул прямо в рожу недоумевающей Утке. Харчок медленно стал растекаться по лицу математички. Веселье было подлинное. Лишь несколько завнушенных баб осуждающе смотрели, не желая веселиться.

Утка, не в силах сдержать обиду, разревелась и, нервно стирая харчок рукавом, ринулась из класса.

– Сука, она у меня еще ответит, скотина, – не успокаивался Сизый, от злости пиная стулья и переворачивая парты.

Начался урок географии. Перед началом урока все парты сдвинули по четыре штуки вместе поперек класса.

– Что это такое? – заорала возмущенная географиня, – Немедленно привести класс в порядок!!!

Все молчали.

– Кто у вас староста? Встать, – заорала жирная корова.

– Ну, я – нагло заявил отъявленный хулиган класса Гога, поставив ногу на парту, весь класс схватился за живот.

Не врубившись в чем дело, математичка набросилась:

– Почему класс в таком беспорядке?

– Видите ли, уважаемая, – начал прикалываться Гога под громкий гогот класса, пользуясь тем, что учила была еще всего лишь неопытной практиканткой, которая в воображении рисовала радужные картины преподавательской деятельности, не подозревая, что же ее ждет в реальности, – дети любят перестановку, им надоедает однообразие, чтобы не быть такими, – скорчил он наглую рожу, – как вы, взрослые.

Молодая дура, побагровев от стыда, завопила: «Как вам не стыдно, молодой человек, немедленно выйдите из класса». Гога, состроив рожу примерного мальчика, похуярил к выходу, за ним пошли Дроныч, Сизый и так весь класс друг за другом вышел из кабинета.

– Немедленно всем стоять, – разорялась жирная корова, пытаясь удержать хоть кого-нибудь.

– Я директора позову, я завуча вызову, – разорялась крыса, но ученики все заранее продумали и знали, что никого в школе нет, и поэтому делали свое. Уже полностью выбившись из сил, учило заорало: «Все в класс». И толпа послушно так же поперлась в класс, по своим местам. Видя, что дело плохо, но урок-то продолжать надо, дура стала спрашивать у Гоги материки. И снова весь класс стал хором гудеть, кто что помнил. Гул поднялся такой, что дуре пришлось затыкать уши.

– Хорошо, молодцы, – заорала она, боясь, что лопнут барабанные перепонки. Так продолжалось весь урок. Прозвенел звонок и географиня, вся вспотевшая, со взъерошенными волосами и растекшимся макияжем, зареванная, что с ней так несправедливо обошлись, кое-как выползла из класса. Мечтать-то было легко, но она не подозревала, что ее ждет.

– Сизый, проводи ее, суку, – крикнул Дроныч, спрыгнув с парты на стул и, перевернув его ногой, сломал ему спинку.

Сизый, собрав все слюни и сопли, смачно харкнул в жирную корову, попав точно в задницу. Но дура, захлебываясь в своих же слезах, уже ни хуя не замечала. Проводив «уважаемого преподавателя», дебилы ринулись в коридор.

– Дура, пошла в задницу, – крикнула Шило.

– Ляша, ты пойдешь?

– Иду, – бросила та. И бабы выперлись на улицу. На дворе была зима. На перемену обычно все ученики вываливали из школы на снег и носились в нужник.

– Может, в КПЗ сходим сначала? – предложила Шило.

– А что это такое? – наивно спросила Смирнуха.

– Комната приятного запаха, где писают и какают, – пояснила Дура. И под лошадиный ржач бабы отправились отлить. КПЗ представляла из себя деревянное белое строение. Узнать, где оно находится, можно было по зловонию, даже еще не видя самого сортира. Огромные кучи говна и целые крепости замерзшей мочи украшали здание. К дыркам уже никто не пробирался, а садились прямо там, где стояли.

– А-А-А, – послышался свинячий визг Смирнухи, и через секунду, она как ошпаренная, вылетела из туалета.

– Ты че, охуела? – недоуменно спросила Ляша.

– Там этот, ну этот, – испугано бормотала та, совершая жесты.

Ни хуя не врубившись, Ляша сама решила пойти посмотреть, что там происходит. Открыв дверь КПЗ, она увидела дебильную морду с лысой башкой, лет сорока пяти, ошалевшие глаза передергивающегося лица, сломанный нос. Из растекающихся, как говно, губ торчал зеленый язык и с него обильной струей текли зеленые слюни. Опустив свой взгляд ниже, Ляша увидела, что придурок стоит в телогрейке со спущенными штанами. Штаны уже успели прилипнуть к свежей куче говна, по ногам текла моча вперемежку с чем-то белым, и только в последний момент Ляша увидела, что из телогрейки торчит что-то ужасно противное, толстое, волосатое. Так Ляша впервые увидела мужской член. Идиот держал свой хуй руками и быстро дергал его, слегка подпрыгивая. Увидев Ляшу, придурок стал прыгать к ней на двух лапах, волоча штаны по кучам говна.

– Кхэ, кхэ, кхэ, – приговаривал идиот, брызжа слюной. – Моя, моя, – приговаривал больной. И только Ляша хотела бежать от придурка, как поскользнулась и рухнула прямо в лужу мочи.

– Помогите, – истошно заорала Ляша, пытаясь встать, но весь пол был покрыт льдом из мочи, поэтому встать было сложно. Тут забежали бабы и, схватив Ляшу за руки, потащили вперед, пробороздив руками и ногами все дерьмо. Ляша оказалась на снегу.

Маньяк, увидев кучу баб, обосрался, забежал обратно в будку и, уткнувшись хуем в стену, стал трястись. Вся толпа пацанов выбежала на вопль и, увидев Ляшу всю в дерьме, стала гадко ржать и закидывать снежками. Волна обиды и самосожаления подкатила к горлу Ляши. В этот момент она хотела от стыда провалиться сквозь землю, боясь зайти в класс. Ляша попросила баб принести ее портфель и скорей, пока никто не видит, почесала домой.

На следующий день Ляша перлась в школу, боясь, что сейчас одноклассники ее зачморят, задолбят, будут тыкать пальцами в нее, ржать, глумиться. Вместо того, чтобы начать осознавать себя, начать видеть, как мучает ее болезненное воображение, как она сама себя терзает. Так и получилось, увидев Ляшу, весь класс стал ржать и глумиться. Стараясь не показать своей зачморенности, Ляша прошла на свое место.

– Успокойтесь, дети, уже идет урок, – занервничала англичанка. Еще поржав некоторое время, класс успокоился.

– А можно вопрос, – неожиданно затряс рукой Дроныч. Обрадовавшись, что заядлый двоечник хочет задать вопрос, англичанка растянулась в глупой улыбке, обнажая свою полубеззубую челюсть.

– Конечно, Дима, можно.

– А как по-английски будет мир, дверь, мяч?

– Peace (Пис), dоor (до), ball (бол), – с произношением пропела дура, выебываясь. Класс покатился со смеху.

– Сама такая, – грубо ответил Дроныч, чем вызвал еще более бурный гогот. Англичанка, поняв в чем дело, побагровела от стыда.

– Смолянская, к доске, – дрожащим от обиды голосом произнесло учило.

Смолянская, радостная, что сейчас выебнется своими знаниями о всякой хуйне, ринулась к доске.

– А-А-А, – заорала ебаная отличница, соскочив со стула. Оглянувшись она увидела, что Гога привязал ее косу к батарее.

– Что такое, Смолянская?

– Мне косу привязали, – заныла маменькина дочка.

– Сергей, немедленно развяжи косу, – наехало учило на хулигана.

– А может, хуем по плечу, – огрызнулся тот, нагло уставившись в рожу англичанке.

– Можно, я, как истинный джентельмен, спасу даму, – стал придуриваться Сизый.

Мечтательная дура, поверив, что ее действительно будет спасать принц, состроила глупо улыбающуюся рожу. Сизый браво подошел к ебанутой отличнице и, достав перочинный нож, оттяпал третью часть косы и, изображая атамана на лошади, стал носиться по классу, размахивая хвостом над головой.

Мечтательная свинья тут же свою улыбающуюся морду сменила на кислую мину и заныла. Вот так и бывает часто, человек мечтает о принцах, а они все такие, как этот Сизый. И наступает большой облом.

– Немедленно выйди из класса, подонок! – бесилась англичанка, гонясь за ним с указкой.

– За подонка ответишь, сука, – заорал Сизый и вылетел из класса, со всей силой пнув дверь с другой стороны так, что она частично вылетела. Вскоре урок закончился.

– Че проходили? – спросил Жар, отличник из соседнего класса.

– О, много чего, – ответил Дроныч.

– Вот скажи, Жар, как по-английски будет «котлета это блюдо»?

Жар думал, думал и наконец просрался:

– Чоп (Chop) из (is) дишь (dish).

– Ни хуя наезд, – стал глумиться Дроныч.

– Тебя мама не учила, что старших надо уважать?

– Д-д-д-да, – заикаясь, выдавил чадос, с ужасом осознав, что он сказал.

– Ну-ка, сядь, – стал запихивать Дроныч беднягу за парту. И затем, схватив Жара за волосы, с силой стал ударять затылком о соседнюю парту.

– Нельзя грубить взрослым, нельзя, – издевался хулиган.

– Я больше не буду, – заныл дурак от боли.

– Ребята, ребята, айда в туалет, – вдруг послышался голос Оборина. И все потянулись в школьный туалет, еще даже не зная, что там произошло.

– Снимите нас, снимите, мама, забери меня, – слышались вопли первоклассников, повешенных на одежные вешалки за шиворот и безнадежно болтающих ногами. Забежав вместе со всеми в туалет, Ляша увидела впечатляющую картину. Чадос по кличке Дрочиньян от охуенного удара Борова ебнулся в дырку. И теперь дурак плавал среди говна и мочи, тщетно пытаясь вылезть. Говняные бумажки с мочой уже заливались в рот и в нос. Он вбирал в себя дерьмо и выплевывал обратно. Толпа радостно ржала над происходящим, такого веселья уже давно не было в школе. Дрочиньян подплыл к дырке и, схватившись руками за доску, хотел было подтянуться.

– Куда? – ехидно произнес Боров, – народ любит зрелищ. – Да? – обратился он к толпе.

– Да! – завизжали ублюдки.

– Ну, не позорь дядю, – изрек Боров и наступил на пальцы Дрочиньяна. Взвыв от боли, чадос не удержался и плюхнулся снова в говно, но на этот раз с головой, чуть не подавившись какашкой. Глубина была достаточно большой, так что вполне можно было и утонуть.

– Э, пацаны, давай кончать, потом шума не оберешься, – настороженно заявил Оборин, видя безжизненную морду Дрочиньяна, которому уже всё было по хуй, нахлебавшись по уши мочи и дерьма. Парню повезло крупно, что хулиганы оказались милосердными и все-таки вытащили говнюка из дерьма. После веселого купанья Дрочиньян попал в больницу и чуть не сдох от какой-то страшной заразы. Но, к несчастью матери, сына откачали, и уже через месяц выродок опять сел ей на шею.

На следующей перемене пацаны помчались на улицу и стали поджидать легковушку. Вскоре подъехал «Москвич». Водитель вышел и похуярил в здание школы.

– Скоро вернется, надо спрятаться, – предложил Гога.

Через несколько минут водила вышел и, усевшись в свой драндулет, завелся; и только он начал отъезжать, пацаны незаметно подбежали сзади и, ухватившись руками за бампер, покатили по асфальтированной дороге, покрытой легким слоем льда. Неожиданно машина резко затормозила, и придурки, по инерции, покатились под машину, еле удержавшись. Через несколько секунд машина дернулась и поехала вперед. Как веревки пацаны ездили туда-сюда по дороге, так и норовя попасть под колеса. Сизый оказался самый слабый и, не сумев подтянуться, покатился на пузе, сметая собою палки, консервные банки, валяющиеся на дороге. Вскоре «Москвич» резко повернул, и пацаны, не удержавшись, ебнулись на обочину. Сизый с Дронычем врезались в мусорный бак. Бак перевернулся, и все дерьмо обрушилось на дураков.

– Бля, сука, че за хуйня? – выругался Дроныч, стряхивая с себя вылившуюся жидкость с помойной вонью. Вдруг раздался взрыв.

– О, че это?

– Хуй знает. – И пацаны, быстро вылазя из помоев, помчались в строну взрыва.

 

На следующий день, когда Хиппа валялась на диване и уже мечтала об очередном бомже, раздался телефонный звонок.

– Алло, Ляша?

– Ну, я, – ответила та на знакомый голос Куки.

– Ты знаешь, сегодня мы не учимся.

– Да, не пизди, а с чего это? – радостно спросила Ляша.

– Да какой-то хороший человек позвонил директрисе и сказал, что под школу подложили бомбу. И пока ее не найдут, мы бум балду пинать.

– И че, дура поверила? – удивленно спросила Ляша.

– Конечно, после вчерашнего, ты че, еще не знаешь?

– Не-е-е-е!

– Харитошу вчера подорвали в трансформаторной будке.

– Что-о-о-о-о? – не веря своим ушам, заорала Ляша в трубку, – Ты подожди, расскажи поподробней.

– Короче, какие-то три пидораса, из девятого и десятого класса, словили Харитошу. Пока никто не знает, кто это был, но мне кажется, что это Соломон, Боров и Рыжий. Говорят, они нажрались до усрачки и ни хуя не соображали, че делают. Харитоша мирно шел из магазина с хлебом и бутылкой кефира, и как только стал заходить в подъезд, так тут из-под дома вылазят эти свиньи.

– Че, маме кефирчик несешь? – наехал Рыжий.

– Д-д-да, – заикаясь, промямлил Харитоша.

– А друзей угостишь? – глумливо изрек Боров. – А мы тебе водочки, а?

– Я не пью, мне мама не разрешает, – заныл чадос.

– Ха-ха-ха, а мы тебе разрешаем, – заржали хулиганы, пьяные в стельку, и поволокли маменькиного сынка за шиворот под дом.

– Ой, отпустите меня, мама будет переживать.

– Да на хуй ты не нужен своей маме, – заорал Соломон. – Мы из тебя щас йога сделаем.

Боров с Соломоном схватили Харитошу и, приподняв, с силой закинули на трубы, обмотанные стекловатой. Оседлав колючую трубу, Харитоша заорал, почувствовав, как его яйца ёбнулись на трубу и нечто острое вонзилось под кожу.

– Заткнись, сука, – испуганно прошипел Рыжий, заткнув дураку пасть.

– М-м-м-м, – мычал Харитоша, пытаясь вырваться. Еще немного поиздевавшись, пьяные рожи опустили пидора на землю, прислонив к бетонному столбу. Тот уже был никакой, с повисшей головой, еле держался на ногах.

– Может, его освежить, – подал умную идею Боров.

– Рыжий, ну-ка займись, – отдал он команду.

Рыжий, сам еле передвигаясь, достал бутылку кефира, размахнулся, ебнул ею по башке Харитошу. От такого удара дистрофик повалился на землю. Стекла рассыпались, и кефир стал размазываться по всей роже чморофоса.

– Смотри, ему полегчало, ха, ха, ха, – стал прикалываться Соломон.

– Мама, мама, – еле слышно бормотал пидор.

– Я твоя мама, Козлик, – выебывался Боров, корча страшные рожи, – А вот твой папа, – ткнул ногой он Рыжего.

– А вместе мы родители, – подыграл тот. И все снова закатились пьяным смехом.

– Ой, мальчик хочет титю, – придумал новую забаву Боров и, обнажив свою вонючую пипетку, подлез к Харитоше и стал открывать его пасть и совать хуй.

– Соси маму, сынок, – изрек Боров, но Харитоша бессмысленно держал хуй во рту и не реагировал.

– Просыпайся козел, кушать пора, – стал хлестать его по морде Рыжий.

Наконец, Харитоша стал подавать признаки жизни и, почувствовав хуй во рту, стал вырываться.

– Соси, сука, пока плохо не стало, – злобно произнес Боров, еще глубже пихая хер так, что тот чуть не подавился.

– Соси, соси, – подгонял Боров. Деваться было некуда, тут уж мама не поможет. Харитоша стал насасывать вонючий член. Вскоре Боров стал возбуждаться и потащился. Высунув свою пиписку, жирная свинья обкончалась на харю чадоса, и Боров отвалился.

– Говорят, так и задрых там, – продолжала свой рассказ Кука.

– А че он валяется? – глумился Рыжий

– Не, надо его оживлять, – заявил Соломон. – Я знаю верный способ, как будить пидора. Бери падлу.

Рыжий, обрадовавшись новой затее, схватил за шиворот Харитошу.

– У, с-сука, – злобно прошипел он. – Куда его?

– А вон к той серой будочке, – указал Соломон и, шатаясь, вывалил на улицу. Рыжий кое-как стал тащить придурка, пиная его под зад.

– Давай, падла, пиздуй, сука, кому говорю, – бесился Рыжий, но Харитоша никак не мог очухаться от шока.

Два кабана, ни хуя не соображая, что происходит, открыли трансформаторную будку и стали туда его запихивать. Засунув последней ногу, Соломон захлопнул будку.

– Я не знаю, как было дальше, но, в общем, через несколько минут будка взорвалась и, когда ее открыли, то там ни хуя не было, прах – вот как наши мальчики повеселились, – закончила рассказ Кука. Послезавтра, говорят, похороны будут. Прах-то собрали, хотят в гроб заколотить. Мать его совсем рехнулась, нашла эту сетку, в которой кефир с хлебом был, вцепилась в нее и ходит, не отпуская, при этом разговаривает с ней, гладит, баюкает.

 



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2019-05-16 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: