На следующее утро фирма Голда доставила коробки в Джорджтаун в дом доктора Бенджамина Шатнера. Вскоре, вернувшиеся из синагоги гости уже поздравляли сына Шатнера, блистательно ведшего службу. После приема один из гостей, Берни Кельтц, решил отвезти свою семью в поместье Джорджа Вашингтона в Маунт‑Вернон.
До поместья не более двадцати миль, а дети Кельтца никогда там не были, к тому же стояла самая пора цветения.
Кельтц припарковал машину на стоянке для гостей. Он сам, его жена и две юные дочери пошли пешком по тропинке.
Подставив лицо легкому ветерку, они рассматривали особняк в дальнем конце поместья, перед которым расстилался широкий газон. Пока они проходили мимо деревьев и чудесного сада, Кельтц объяснял дочерям предназначение построек меньшего размера: прядильня, коптильня и амбар.
– Поместье представляло собой натуральное хозяйство по деревенскому образцу – они сами обеспечивали себя всем необходимым, – рассказывал он.
Его дочери следовали за родителями по выщербленной кирпичной дорожке.
В половине четвертого жена Кельтца поставила свою большую сумку из джутовой ткани на тротуар перед витриной магазина подарков под вывеской “Дом Вашингтона – это ваш дом”.
Рядом с ней Эрика внимательно изучала витрину с цветными слайдами.
Пока миссис покупала литую копию памятника Вашингтону, настаивая на том, чтобы сувенир завернули в красочную упаковку, Эрика подняла сумку и быстро исчезла с ней.
Рядом с водительскими удостоверениями и кредитными карточками на обеденном столе в коттедже на берегу Потомака лежала компьютерная распечатка. Под шепот реки, доносившийся через открытое окно, на стеклах которого играли отблески закатного солнца, Сол, Крис и Эрика внимательно изучали этот документ.
|
|
Это был список имен тех американцев, которые не работали на Моссад, но прошли специальную подготовку в школе Андрэ Ротберга в Израиле.
Хотя Миша Плетц и был удивлен просьбой Эрики, тем не менее он запросил нужную информацию через компьютеры посольства.
Список содержал следующую информацию:
1965 г. Сержант, первый класс, Кевин Макелрой, США, войска специального назначения, сержант, первый класс, Томас Конлин, США, войска специального назначения.
1966 г. Лейтенант Сол Грисман, лейтенант Кристофер Килмуни, США, войска специального назначения.
1967 г. Ст. сержант Нейл Пратт, США, диверсионно‑разведывательное подразделение, ст. сержант Бернард Хэллидей, США, диверсионно‑разведывательное подразделение.
1968 г. Лейтенант Тимоти Дру, США, войска специального назначения, лейтенант Эндрю Уилкс, США, войска специального назначения.
1969 г. Сержант артиллерии Джеймс Томас, США, морская пехота, разведывательная служба, сержант артиллерии Вильям Флетчер, США, морская пехота, разведывательная служба.
1970 г. Старшина Арнольд Хэккетт, США, военно‑морская разведка, “тюлени”, старшина Давид Пьюз, США, военно‑морская разведка “тюлени”.
Далее в списке шли еще восемнадцать имен тех, кто прошел обучение в последующие девять лет.
– Я не могу в это поверить! – воскликнул Крис. Эрика с улыбкой взглянула на него.
– Ты думал, что вы единственные?
– Элиот так нам сказал. Он говорил, что мы будем уникальными, единственными в мире профессионалами, прошедшими подобную подготовку.
|
|
Она пожала плечами.
– Возможно, вы оказались выше всяких похвал, и он решил повторить столь удачный эксперимент. Сол отрицательно покачал головой.
– Но нас отправили в Израиль в шестьдесят шестом году, а из этого списка следует, что за год до нас там уже побывали двое. Элиот лгал, когда уверял нас, что мы единственные.
– И даже позже, – подтвердил Крис. – В семидесятых, после того как еще несколько человек прошли подготовку у Ротберга, он все равно продолжал утверждать, что мы единственные в своем роде.
Эрика еще раз окинула взглядом список.
– Может быть, он хотел, чтобы вы ощущали свою неповторимость.
– Мое внутреннее “я” не отличается особой чувствительностью, – сказал Крис. – Я бы не стал терзаться из‑за того, что еще несколько человек получит точно такую же подготовку. Все, что я хотел, это хорошо делать свое дело.
– И угодить Элиоту, – добавил Сол. Крис кивнул в знак согласия.
– Вот поэтому мы и хотели выполнить наше задание как можно лучше. Какого черта он скрывал от нас, что есть и другие, кто прошел подготовку?
– Мы не уверены, что все это организовал именно Элиот и что он отправил других учиться к Ротбергу, – заметила Эрика.
– Нам придется предположить, что это был именно он.
– Пока мы ничего не можем утверждать, – возразила она. – Мы не должны основывать свои выводы на предположениях. Может быть, у кого‑то возникала такая же идея, как у Элиота. На данный момент мы располагаем только списком имен. Что это дает?
– Общий принцип, – ответил Сол. – Этих людей засылали по двое.
– Как и нас, – заметил Крис.
|
|
– Члены такой пары были в одном звании. В шестьдесят пятом Макелрой и Конлин были сержантами. В шестьдесят шестом мы с Солом – лейтенантами. В шестьдесят седьмом Пратт и Хэллидей – старшими сержантами. – Сол водил пальцем по списку, останавливаясь на парах имен, у которых были одинаковые звания.
– Члены каждой пары служили в одном роде войск, – добавил Крис, – Макелрой и Конлин служили в войсках специального назначения.
– Как и мы, – сказал Сол.
– Пратт и Хэллидей в диверсионно‑десантной группе. Томас и Флетчер – в морской разведке. Хэккетт и Пьюз – были морскими “тюленями”.
– Здесь общий принцип не действует, – заявила Эрика. – С этой точки зрения пары отличаются друг от друга. Тут четыре разных военных подразделения – войска специального назначения, диверсионно‑десантные, разведка и “тюлени”.
– Они разные, но, в сущности, это одно и то же, – возразил Крис.
Эрика нахмурилась. Сол пояснил:
– Они – элита. В этих подразделениях наши самые квалифицированные кадры.
– Несомненно, – согласилась она.
Солу не пришлось больше ничего объяснять, Эрика не хуже его знала, что военные силы в США представляют собой структуру наподобие пирамиды. Чем лучше подготовка, тем меньше солдат для нее отбирается. Почти на самой вершине пирамиды диверсионно‑десантные подразделения и корпус разведки морской пехоты – небольшие по численности, но отлично подготовленные подразделения. Над ними – войска специального назначения. Они еще малочисленней, но подготовлены лучше. Вершина пирамиды самая малочисленная, но лучше всех обученная группа – морские “тюлени”. Такая иерархия являлась частью системы взаимозависимости и взаимоограничений, которую правительство США насаждало в армии. Если бы диверсионно‑десантная группа или разведка задумали переворот, на подавление были бы брошены войска специального назначения. В свою очередь, если бы войска специального назначения предприняли попытку переворота, их подавлением занялись бы “тюлени”. Остается только вопрос, кто бы смог остановить “тюленей”?
– Неважно, что эти подразделения отличаются друг от друга – сказал Крис. – Если сравнить их с обычными войсками, то они стоят особняком. Они лучшие из лучших.
– Пожалуй, в этом есть смысл, – согласилась Эрика. – Берут солдат из элитных американских частей и посылают их совершенствоваться в Израиль. Но зачем?
– И почему именно этих людей? – гадал Сол. – И так мало? По какому принципу они отбираются? Эрика нахмурилась.
– Я сказала, что мы не должны основывать свои вопросы на предположениях, но мне все‑таки придется это сделать. Этих людей посылали в Израиль с шестьдесят пятого по семьдесят третий годы. Так вы думаете… – Она внимательно смотрела на них. – Может быть, они отличились в боях?
– Где? Во Вьетнаме? – задал вопрос Крис. – Как и мы?
– По годам совпадает. К шестьдесят шестому году Америка уже вовсю воевала. А к семьдесят третьему вывела свои войска. Может быть, эти люди были героями войны? Лучшие из лучших. Уж если они проявили себя на поле боя, где найдешь лучших? Только подготовка “инстинкт киллера” может быть лучше.
– Ты говоришь о людях, которые могут быть обучены лучше, чем “тюлени”.
– Я говорю о таких, как мы, – ответила она. Крис и Сол уставились друг на друга.
– Какого‑то звена не хватает, – сказал Крис. – И очень важного. Нужно узнать об этих людях как можно больше.
Сэм Паркер покинул здание из стекла и бетона и с наслаждением вдохнул свежий воздух воскресного вечера. Он был главным программистом в Управлении Национальной Обороны и большую часть времени проводил в помещении без окон, где поддерживали стерильную чистоту и постоянную температуру. Не то чтобы ему это не нравилось – в конце концов компьютер нужно защищать. Несмотря на то, что работа стимулировала его интеллектуально, Паркеру совсем не по душе было приходить сюда по воскресеньям. Положение начальника неудобно тем, что все подчиненные постоянно перекладывали на него свои ошибки. Он бросил взгляд через реку, в сторону Вирджинии и Пентагона. Стоянка автомобилей около Пентагона была почти пуста, так же как и Управление Национальной Обороны. Наверняка сотрудники сейчас в кругу семьи пьют мартини и жарят бифштексы, чем следовало бы заняться и мне, размышлял он, направляясь к своей грязно‑коричневой машине с экономичным расходом топлива, на которой как бы стояло патриотическое клеймо “Сделано в Америке”. Мартини, вспомнил он. Вообще‑то Паркер не пил, он не возражал, когда другие выпивали в умеренных количествах. Даже по воскресеньям он надевал на работу пиджак и галстук. Он уважал правила хорошего тона и постоянно испытывал смущение от того, что веснушки и рыжая шевелюра обращали на себя внимание в толпе. Ему было пятьдесят пять, и он надеялся, что вскоре его рыжая шевелюра станет седой.
Отъезжая со стоянки, он не обратил внимания, что за ним последовал “пинто”. Пять минут спустя увязалась еще и “тойота”, но он обратил на нее внимание лишь тогда, когда она выскочила из переулка, подрезав его и поцарапав ему левое крыло. В выходной все носятся, как сумасшедшие, раздраженно думал он. Турист, наверное, перестроился в крайний ряд. Его гнев остыл, когда он заглушил двигатель и увидел, что из “тойоты” выходит водитель – потрясающей красоты женщина, высокая, гибкая, с длинными темными волосами, одетая в джинсы и сапоги. Она с улыбкой подошла к нему. Ну что ж, подумал он, уж если аварии суждено было случиться, надо извлечь из нее максимум удовольствия.
Он вылез из машины, пытаясь напустить на себя суровость.
– Юная леди, надеюсь, вы застрахованы. Она коснулась рукой его плеча.
– Я так испугалась. Не понимаю, как это произошло. – И обняла его. Когда он почувствовал, что ее груди прижались к его телу, он услышал, что остановилась машина.
К нему неожиданно подскочили двое мужчин. Один из них, мускулистый и смуглый, очевидно, еврей, другой, о Боже, по виду – ирландец.
– Никто не ранен? – спросил ирландец. Тот, который походил на еврея, придвинулся к Паркеру. Паркер вздрогнул от боли, почувствовав, как ему в руку что‑то вонзили. Все поплыло перед глазами.
Они провернули все очень быстро. Сол засунул обмякшее тело Паркера обратно в машину, скользнул на сиденье с ним и влился в поток машин, прежде чем какой‑нибудь любопытный автомобилист успел остановиться рядом. Эрика следовала за ним на “тойоте”, Крис вел “пинто”. Вскоре они разделились, и каждый поехал своей дорогой. Убедившись, что за ними нет слежки, они взяли направление на юг и встретились в коттедже.
К тому времени Паркер уже был настороже. Он сопротивлялся, когда Сол привязывал его к стулу в гостиной.
– Я разглядел ваши лица, – безрассудно заявил Паркер. – Я заметил, по какой дороге вы везли меня сюда. Похищение людей карается федеральным законом. Вас за это посадят.
Сол угрожающе покосился на него.
– О Господи! – воскликнул Паркер, и в глазах его блеснула догадка. – Пожалуйста, не убивайте меня. Я обещаю, что никому ничего не скажу.
К нему подошел Крис.
– Жена ждет меня домой к четырем, – с угрозой в голосе сказал Паркер, – Если я опоздаю, она позвонит в органы безопасности.
– Она уже позвонила. Сейчас больше четырех. Но как они смогут тебя найти?
Паркер снова застонал. Он напрягся, пытаясь разорвать веревки.
– Что вам нужно?
– Как что? Нам нужна информация.
– Обещайте, что не причините мне вреда. Я расскажу все, что захотите.
– Ты солжешь.
– Нет, я буду с вами сотрудничать.
– Конечно, будешь. – Крис закатал Паркеру рукав. Паркер с изумлением следил за тем, как Крис протер ему руку спиртом, а затем наполнил шприц. – Это похоже на валиум, – сказал Крис. – Поскольку выбора у тебя нет, расслабься и получай удовольствие. – И он ввел иглу в руку Паркера.
Допрос продолжался тридцать минут. Посольство Израиля предоставило всю возможную информацию, Крису был нужен другой источник информации. Люди, которые интересовали его, все до одного служили в армии США, поэтому он был уверен, что сможет получить исчерпывающую информацию о них из компьютеров Управления Национальной Обороны. Сложность состояла в том, как получить доступ к компьютерам: первым делом надо было узнать коды, с помощью которых можно заставить компьютер отвечать на вопросы. Если использовать неверные коды, поднимется тревога. Тогда служба безопасности Управления Национальной Обороны поймет, что кто‑то, не имевший допуска, пытался проникнуть в банк данных.
Пытка – древнейший способ допроса. На это уходила уйма времени, и даже когда допрашиваемый был, казалось, сломлен, он иногда убедительно лгал или сообщал только часть правды. Но амитал натрия – надежный и быстродействующий наркотик. Его и применил Элиот на Крисе в кабинете дантиста в Панаме.
Под действием наркотика речь Паркера стала невнятной. Паркер рассказал все, что требовалось Крису. Коды меняли каждую неделю. Они были трех видов: набор цифр, набор букв и пароль. Цифровой код был чем‑то вроде шутки – вариацией на тему номера социального страхования Паркера. Результаты их удовлетворили – теперь они смогут связаться с компьютером, – и Крис повез Паркера назад, в Вашингтон.
По пути Паркер очнулся и стал жаловаться, что у него пересохло во рту.
– На, хлебни коки, – предложил Крис. Паркер сказал, что ему полегчало. У него, как у пьяного, заплетался язык.
– Вы меня отпустите? – спросил он.
– А почему бы и нет? Ты свое дело сделал. Мы получили все, что хотели, – ответил Крис.
В коку был подмешан скополамин. К тому времени, когда они оказались в Вашингтоне, Паркер впал в истерическое состояние. Его преследовали галлюцинации, будто пауки пытаются задушить его. Крис высадил его в порноквартале. Проститутки бросились врассыпную, напуганные дикими криками Паркера и его бешеной жестикуляцией.
Действие скополамина прекратится на следующий день. И Паркер будет вынужден обратиться к психиатру. Хотя галлюцинации прекратятся, действие наркотика еще будет продолжаться. В памяти Паркера начисто сотрутся события последних двух дней. Он начисто забудет о похищении. Он не сможет вспомнить ни то, что его допрашивали в коттедже, ни Криса, ни Сола, ни Эрику. Те службы, которые жена Паркера оповестила в связи с его исчезновением, вздохнут с облегчением, когда найдут его. Они придут к выводу, что он не такой уж святоша, как им хочет казаться. Порноквартал. Ясно, что этот лицемер от души повеселился. А к тому времени, когда власти продолжат расследование, Сол и Эрика уже завершат свою работу.
Мотель “Гавань” располагался за закусочной, кинотеатром и баром, на окраине Вашингтона.
– Все удовольствия сразу, – заметил Сол, останавливая машину у входа в офис.
Они с Эрикой выбрали этот мотель, потому что он не принадлежал к числу респектабельных, а поэтому никто не станет задавать им вопрос, почему они снимают комнату на несколько часов. Но в то же время мотель был не настолько плох, чтобы полиция регулярно наведывалась туда.
Пока Эрика ждала в машине, Сол вошел в офис. На автомате безалкогольных напитков висела табличка “Не работает”. Кожаный диван был весь в трещинах. Искусственные растения покрыты пылью. Женщина за конторкой с трудом оторвалась от фильма с участием Клинта Иствуда, который крутили по телевизору. Сол зарегистрировал их как мистера и миссис Харолд Кейн. Лицо женщины выразило некое подобие интереса, только когда она получала деньги.
Вернувшись в машину, Сол заехал на стоянку. Он развернул “пинто”, обратив внимание на проезд, который вел на боковую улочку.
В комнате они обнаружили черно‑белый телевизор, комод со следами стаканов и постель со смятыми простынями. В ванной подтекал кран.
Они внесли несколько коробок. Взяв одну из кредитных карточек, которыми снабдил их Миша Плетц, они отправились в “Рэдио Шек” и купили компьютер, принтер и телефонный модем. Вернувшись в отель, быстро распаковали коробки, все подсоединили и проверили. Сол вышел на улицу, нашел укромное место у мусорного бака и стал наблюдать за входами в мотель и на стоянку. Если он заметит опасность, он сможет предупредить Эрику с помощью небольшой переносной рации, которую они купили в том же магазине.
Тем временем в комнате Эрика сняла телефонную трубку а набрала последовательность цифр, которую назвал Паркер. Таким образом она вышла на связь с Управлением Национальной Обороны.
В трубке послышался гудок. Компьютер сообщил свой номер и ждал дальнейших указаний. Эрика набрала буквенный код – “Саншайн” – кличка коккер‑спаниеля Паркера, и услышала еще один гудок – компьютер сообщал, что готов к приему информации. Такой способ общения с компьютером изобрели для эффективного обмена информацией на больших расстояниях. Коллега Паркера в Сан‑Диего, например, мог иметь доступ к компьютеру Управления Национальной Обороны, не приезжая в Вашингтон и даже не связываясь с Паркером, чтобы объяснить, что ему нужно. Достаточно связаться по телефону прямо с компьютером. Метод прост и безопасен, но для того, чтобы им воспользоваться, необходимо знать коды.
Эрика подключила телефон к модему, небольшому устройству с телефонной трубкой, подсоединенному к компьютеру. Она села за клавиатуру и набрала команду. Команда прошла через модем и телефон в банк данных Управления Национальной Обороны. Паркер объяснил им, что компьютер не выдаст информацию, пока не получит пароль: FETCH – “уловка”. Эрика набрала его. Принтер застучал, расшифровывая электронные сигналы, полученные по телефону. Она ждала, надеясь, что служба безопасности Управления Национальной Обороны не засечет телефонный звонок.
Принтер перестал печатать. Она удовлетворенно кивнула и набрала слова “хорошая собачка”, именной код, который сообщил им Паркер, затем выключила компьютер, положила телефонную трубку на рычаг и собрала распечатки.
Крис в унынии опустился на диван. Ночью начался дождь, и звук барабанивших по крыше коттеджа капель наводил тоску. Капли попадали в дымоход, стекали на горящие поленья, и из камина поднимались струйки дыма. Крис был подавлен.
“Если и существует какой‑то другой обширный принцип, то я его не вижу”, – думал он.
Сол и Эрика сосредоточенно изучали распечатки на столе. Эрика запросила только основные данные: место и дата рождения, вероисповедание, образование, специализация, командиры и боевые благодарности.
– Все они родились в разное время и в разных местах, – сказала она. – Все исповедуют разную веру. Они специалисты в разных областях, служили под командованием разных офицеров и проходили службу в разных районах юго‑восточной Азии. Где же связь? Если мы не ошиблись, у всех них должно быть что‑то общее.
Крис постоял в нерешительности, потом направился через комнату к столу. Он остановился рядом с Эрикой, в который раз изучая распечатки.
– Вот. – Он показывал на что‑то в нижнем левом углу страницы. – Каждая пара училась в одном и том же городе, но новая пара училась уже в другом. Омаха, Филадельфия, Джонстаун, Акрон. Ничего не получается. – Он указал на правую часть страницы. – У них у всех были тайные клички, но кроме этого я не вижу никакого другого общего принципа. Бут и Эрехтей, что это, черт возьми, значит?
Он не стал обращать внимания на информацию, которая ему ничего не давала, и сосредоточился на том, что его озадачивало.
Омаха. Небраска. Кевин Макелрой. Кастор. Омаха. Небраска. Томас Конлин. Поллукс.
Филадельфия. Пенсильвания. Сол Грисман. Ромул. Филадельфия. Пенсильвания. Кристофер Килмуни. Рем.
Джонстаун. Пенсильвания. Нейл Пратт. Кадм. Джонстаун. Пенсильвания. Бернард Хэллидей. Киликс.
Акрон. Огайо. Тимоти Дру. Амфион. Акрон. Огайо. Эндрю Уилкс. Зет.
Шейд Гэп. Пенсильвания. Джеймс Томас. Бут. Шейд Гэп. Пенсильвания. Вильям Флетчер. Эрехтей.
Гери. Индиана. Арнольд Хэккетт. Атлас. Гери. Индиана. Давид Пьюз. Прометен.
Список продолжался – девять пар, восемнадцать имен.
– Часто упоминается Пенсильвания, – заметил Сол.
– Но как это связать с Небраской, Огайо и Индианой?
– Давай попробуем тайные клички, – предложила Эрика. – Все имена иностранные. Взяты из римской и греческой мифологии. Так?
– Это слишком общий подход. Все равно, что сказать: Омаха и Филадельфия находятся в Соединенных Штатах, – возразил Крис.
– Нужно найти более конкретную связь. Кадм и Киликс? Амфион и Зет? Я не знаю, кто они и что сделали, не говоря уже о том, как они связаны друг с другом?
– Тогда начнем с пары, которую вы знаете наверняка, – предложила Эрика. – С вас. Ромул и Рем.
– Ну, это всем известно. Это братья, которые основали Рим, – отозвался Сол.
– Но мы никогда ничего не основывали. К тому же мы не братья, – сказал Крис.
– Но могли бы быть ими. – Сол повернулся к Эрике. – Кастор и Поллукс. Знакомое что‑то. Как‑то связано с небом. Это созвездие?
Эрика кивнула.
– Когда я изучала ночную навигацию, мой инструктор говорил так: “Пусть тебя ведут древние воины – Кастор и Поллукс”. Их называют Близнецами – утренняя и вечерняя звезды.
– Близнецы, – повторил Крис. – Двойняшки.
– Еще какие из этих имен знакомы? – спросил Сол. – Вот здесь внизу. Атлас.
– Титан, который держит небо над землей.
– Прометей.
– Украл огонь у богов и отдал его людям.
– Но между ними нет никакой связи.
– Может, и есть, – сказала Эрика.
Крис и Сол молча смотрели на нее.
– Нам нужен справочник по мифологии, – объяснила она. – Кажется, я поняла принцип, но надо выяснить, кто такие эти Кадм и Киликс, а также все остальные.
– Здесь есть словарь, – сообщил Крис, осматривая книжные полки у камина. – Полно старых дешевых изданий. Вот. Настольная энциклопедия. – Он извлек два тома и стал листать первый, переворачивая затрепанные страницы. – Атлас, – произнес он и начал читать. Вдруг чертыхнулся и поднял глаза.
– Что там такое? – удивился Сол.
– Какая еще тайная кличка начинается на А? Сол быстро проглядел список.
– Амфион. Стоит в паре с Зетом.
Крис быстро читал, перелистывая страницы.
– Господи, не может быть. Назови остальных.
– По алфавиту? Бут в паре с Эрехтеем, Кадм с Киликсом. Крис продолжал переворачивать страницы списка, лихорадочно читая.
– Я знаю, какой принцип он использовал. Я знаю, как они связаны между собой. В комнате стало тихо.
– Они связаны самым непосредственным образом, – сказала Эрика.
– Ты все понял, – догадался Сол.
– Я не был уверен в этом, пока не увидел выражение твоего лица.
– Атлас и Прометей были братьями. Амфион и Зет – близнецами, – пояснила Эрика.
– Как Кастор и Поллукс, – добавил Сол.
– А Бут и Эрехтей? Братья. Кадм и Киликс? Братья. Ромул и Рем…
– Но где же параллель? – Сол схватил распечатку. – Кастор и Поллукс были близнецами, но за этими именами скрываются Макелрой и Конлин. Черт возьми, они совсем не похожи на близнецов.
– Точно, – согласилась Эрика. – Смотрим дальше: Пратт и Хэллидей – не похоже, чтобы они были родственниками, однако, им присвоили имена братьев. То же самое и с другими фамилиями. Дру и Уилкс, Томас и Флетчер, Хэккетт и Пьюз. Если они не связаны узами родства, то почему им дали имена братьев?
– Может быть, они все из распавшихся семей? – предположил Крис. – Если их родители развелись, а потом вступили в новый брак, в этом случае Макелрой и Конлин могут быть родственниками, хотя у них разные фамилии.
– Такое объяснение может сгодиться для одного случая, но не для всех, – возразила Эрика. – Маловероятно, чтобы все они были из распавшихся семей и чтобы родители их всех вступили в новый брак.
– Да. Это объяснение явно притянуто за уши, – согласился Крис.
– Кроме того, вы с Солом не из распавшихся семей. И как вы утверждаете, не родственники. – Вдруг в глазах Эрики появилась настороженность. Она повернулась к Солу. – Но ты еще что‑то сказал. Ты сказал: “Мы могли бы быть братьями”. Почему ты это сказал?
Сол вздрогнул.
– Мы знаем друг друга так долго, будто и вправду братья. Мы дружим с пяти лет. Правильно, Крис?
Крис улыбнулся.
– Ты всегда был моим лучшим другом.
– Но почему? – взволнованно вопрошала Эрика. – Не почему вы дружите, а почему вы знакомы так давно? Вы что, росли по соседству?
– В каком‑то смысле да. Мы познакомились в школе, – ответил Сол.
– В какой школе? – нахмурилась Эрика.
– В школе Франклина! Это школа для мальчиков в Филадельфии. Там мы и воспитывались. Наши семьи не распадались. Черт, у нас вообще не было семей. Мы сироты.
Крис смотрел на дождь за окном.
– Вот еще одна деталь, которая мне совершенно не понятна, – сказала Эрика. – Каждая пара училась в одном городе. Макелрой и Конлин в Омахе. Ты с Крисом – в Филадельфии. Другие в Акроне, в Шейд Гэп и т. д. Я думаю, раз клички выбраны по определенному принципу, то и города, должно быть, тоже.
– Так и есть, – отозвался Крис и резко повернулся от окна. – “Дом мальчиков”.
– Что? – в недоумении спросил Сол.
Дрожа от ярости, Крис подошел к Солу и Эрике.
– Так называется приют в Акроне. “Рай для мальчиков”. Это в Омахе. В Пенсильвании – “Джонстаунская академия для мальчиков”, а в Шейд Гэп – “Институт для мальчиков”, не говоря уже о нашей родной “Школе Франклина для мальчиков” в Филадельфии. В городах из этого списка находятся десятки лучших в стране школ для мальчиков. Но пусть красивые названия не вводят тебя в заблуждение, – с горечью, сказал он Эрике. – Все они означают одно и то же: сиротский приют. – Он стиснул зубы. – У этих людей в твоем списке есть нечто общее со мной и Солом – все они сироты. Каждая пара воспитывалась в одном учебном заведении. Поэтому им даны клички лирических братьев, хотя у них и разные фамилии. – Грудь Криса возбужденно вздымалась. – Когда они встретились, одиночество связало их между собой особыми узами. Это была такая крепкая дружба, что ее можно назвать эмоциональным эквивалентом кровного братства. Будь он проклят, Сол! Теперь ты понимаешь, что он с нами сделал? Сол кивнул.
– Элиот лгал нам в самом главном. Он никогда не любил нас. Он с самого начала лишь использовал нас в своих целях. Эрика крепко схватила Сола и Криса за руки.
– Может, черт возьми, хоть один из вас потрудится, объяснить, о чем речь?
– На это уйдет целая жизнь, – ответил Крис и со стоном опустился на диван.
Дождь усилился, и утро скорее напоминало сумерки. Элиот стоял в своем офисе у окна, глубоко погрузившись в невеселые размышления. Он не замечал дождливого пейзажа Вирджинии за окном. Кожа на его лице приняла серый, как дождь, оттенок. Позади раздался стук в дверь. Он не обернулся, чтобы посмотреть, кто вошел.
– Странное дело, сэр. Я никак не могу в нем разобраться, а потому решил поставить в известность вас. – Голос принадлежал помощнику Элиота.
– Я полагаю, плохие новости, – буркнул Элиот.
– В Управлении Национальной Обороны произошла утечка информации. Вчера их главный программист был найден в порноквартале. У него были галлюцинации и припадки. Полиция решила, что он принял наркотик и направила его в психиатрическую лечебницу, чтобы привести в чувство. Утром он был полностью в норме, но не мог вспомнить” что был в порноквартале, а также не помнит, чтобы принимал какие‑либо наркотики. Возможно, он лжет, но…
– Скополамин, – констатировал Элиот и обернулся. – Говори по существу.
– Вчера вечером, пока он находился у психиатра, кто‑то воспользовался его кодом, чтобы получить доступ в компьютерный банк данных Управления Национальной Обороны. У них есть специальная система, которая отслеживает, кто запрашивал информацию. А дальше уже дело касается нас. Тому человеку, который воспользовался кодом программиста, не нужна была секретная информация. Его интересовали восемнадцать человек, и он запросил лишь общие данные о них. Поскольку вы были инструктором этих восемнадцати. Управление считает, что об утечке информации следует доложить вам. Дело в том, сэр, что в этом списке есть два имени – Ромул и Рем.
Элиот устало сел за стол.
– А еще Кастор и Поллукс, Кадм и Киликс.
– Да, сэр, это так. – В голосе его помощника звучало удивление. – Откуда вы знаете?
Элиот подумал о Касторе и Поллуксе, которые охраняли вход в офис. Затем он подумал о Соле и Крисе. Они подбираются все ближе. Теперь” когда они поняли, что нужно искать, у них уйдет много времени для того, чтобы догадаться обо всем остальном.