- И что нам это дает? – осторожно поинтересовалась я.
- Если бы мы смогли проникнуть в Зал Заседаний Совета и подслушать их разговоры!
Волшебник вскочил и, в волнении потирая руки, заходил по комнате.
- Каким это образом? – усмехнулась я. – Вы превратитесь в муху, как герой московитской сказки?
- Лучше в комара! – подхватил Поджио, - Чтоб прилетететь, да ка-ак куснуть того гада прямо в нос! Или в глаз!!!
Юлиус вздохнул.
- Сказки преувеличивают возможности Светлых Магов, о, мои юные пылкие друзья! Нет, тут нужно искать другой способ!
Взломщик усиленно поскреб в затылке.
- Мне мама одну сказку рассказывала, когда я совсем мелкий был. Так вот, там воришка пробрался в королевский дворец, забравшись в огромную коробку с тортом. Этот подарочек тамошнему королю какой-то герцог в сказке прислал…
- Стоп! Подарочек! – завопила я. – Маэстро рассказывал, что когда мы на него свалились, он как раз мастерил для Правителя очередного автоматона! Заводного мальчишку - секретаря, умеющего быстро записывать речи выступающих на этих самых заседаниях.
- А это мысль! – воскликнул Юлиус, - Эх, как бы нам раздобыть того механического писаря!
- Автоматон из дома маэстро не утащишь потому что дом, наверняка, охраняется ротой стражников – вздохнула я. – Да и какой с него толк, если он будет – там, а мы – здесь?
- А как он может выглядеть? – спросил Поджио.
- По-разному – снова вздохнула я. – Все зависит от назначения: есть куклы играющие на музыкальных инструментах, есть - пишущие и рисующие. Ко всему они еще дышат, делают разные жесты, а у некоторых даже есть мимика.
- То есть, ты хочешь сказать, что этот … как его…автоматон – не обязательно должен напоминать рыцаря в латах? И он может походить на человека?
|
|
- Ну да. Рыцарь в латах нам и не нужен. Вдруг ему захочется чихнуть или почесаться? Или – еще чего похуже…Вообще, эти механические игрушки специально старались делать похожими на людей. Оно ж тем и удивительнее, когда внутри оказываются всякие шестеренки. Помнишь, я про «железного мужика» рассказывала?
- Ага – задумчиво сказал мальчик. – А как ты думаешь, можно кому-нибудь из нас этого заводного мальчишку изобразить?
Я с сомнением покосилась на Поджио.
- Даже не знаю. Во-первых, кукла не должна быть слишком большой.
А, во-вторых, она должна уметь писать…
Взломщик шумно вздохнул.
- Этого я не умею…
- Да ты и габаритами на «мальчика» уже не тянешь, чудовище лохматое! – усмехнулась я. – Спасибо за идею, и желание рискнуть здоровьем, но нам нужен кто-то другой. Вот только – кто?
- Хороший вопрос! – огорченно хмыкнул взломщик. - На роль куклы подошел бы Джованни – но исключительно, как ты говоришь, «габаритами». Но мы не можем подвергать малыша опасности. И я не уверен, что он буквы знает.
- Я знаю буквы! – всунулся в наш разговор Марко. – За то недолгое время, что я был в приюте, меня научили читать и писать. К тому же, у меня есть опыт перевоплощения! Вспомните, как однажды вы отправили меня на площадь в юбке Николетты! Никто тогда не догадался, что девочка – не настоящая! А еще я - мелкий и юркий!
- И – бестолковый – вздохнула я. – Тебя же Беппо ищет!
Мальчик пожал плечами.
- Он ищет – Марко, а не механического секретаря! Да и личико «кукле» можно маской прикрыть. В лучших традициях нашего благословенного городка, будь он не ладен! Главное – прицепить ко мне несколько шестеренок – для отвода глаз.
|
|
- Главное – придумать, как тебя Правителю подсунуть! – фыркнул Поджио. – И на какое место тебе шестеренки повесить?
ГЛАВА 38. Один напильник стоит всех Библий на свете!
В ответ на последние слова Марко возмущенно взвыл и запустил в Поджио пустой кружкой. Юлиус щелкнул пальцами, несчастная посудина застыла в воздухе, а волшебник строго сказал.
- Отставить споры! Для того чтоб кукла получилась убедительной – одних шестеренок мало. Любой, кто глянет на этого рыжего чертенка, сразу поймет, что это живой мальчишка. Придется, юный друг, мне над тобой немножко поработать.
- Как это? – опасливо посторонился Марко.
- Очень просто. Сядь на этот стул.
Мальчишка попытался выскользнуть из комнаты. Но Поджио ловко поймал его за шиворот и водворил на место.
- А ну, делай, что синьор чародей велит!
- Ы-ы-ы! Вдруг он меня в жабу превратит?
- Не превратит! А будешь посудой кидаться, попрошу, чтоб Юлиус сделал из тебя Амура. Поедешь во дворец Правителя, в чем мама родила, но с крылышками. А впереди сделаем листик. Подорожник.
- Себе сделай. Лопух…
Я громко захихикала. Юморок у Марко был тот еще! Интересно, он назвал лопухом взломщика или посоветовал ему лопух вместо подорожника?
Поджио побагровел, а дядя сокрушенно погрозил юному охальнику пальцем.
- Не скандальничайте, молодой человек! Вам тут предлагают подвиг совершить, а вы буяните.
При слове «подвиг» Марко надулся от важности и замолчал. Юлиус встал за его спиной и положил свою левую руку мальчишке на затылок.
|
|
Фигурка Марко вдруг начала расплываться перед нашими глазами. Потом она словно бы подернулась радужно-опаловым туманом. И сквозь этот туман мы смутно видели, как под осторожными прикосновениями волшебника густая медная копна спутанных волос мальчишки постепенно темнеет, разглаживается и превращается в аккуратную, волосок к волоску, прическу. А смуглое, чумазое лицо и вечно исцарапанные от возни с Мичио руки, наоборот, светлеют, приобретая цвет слоновой кости. Исчезают острый подбородок и колючие скулы, черты лица вытягиваются, становятся аристократически утонченными. Когда-то роскошная, а нынче драная и замызганная, «одолженная» у Беппо куртка и прорванные на коленках штаны превращаются в строгий бархатный костюм темно-бордового цвета. Радужный туман засиял еще ярче, краски поплыли, потекли перед нашими глазами. И от этого мельтешения мы невольно зажмурились. А когда открыли глаза – перед нами на стуле сидела восхитительная кукла в виде хорошенького темноволосого мальчика. Кукла несколько раз моргнула блестящими стеклянными глазками и громко пропищала:
- Ну, чего уставились? Своего братца-воришку никогда не видали?
Юлиус устало, но победно улыбнулся. Поджио глупо приоткрыв рот, подошел к преображенному Марко, дернул его за руку, потыкал нежно-румяную щечку.
- Ты смотри! И вправду – фарфор и слоновая кость! – ахнул он.
- Где? – удивился кукленок.
Вместо ответа я подставила ему под физиономию осколок зеркала. Он снова громко пискнул, на этот раз немного испуганно.
- Не надо бояться! – торопливо сказал Юлиус. – Мое волшебство традиционно будет действовать до ближайшей полуночи. А потом ты снова станешь обычным мальчишкой.
- Ы-ы-ы… - горестно заныл преображенный Марко.
- Не реви! Зато в таком виде тебе не страшны никакие разоблачения. Даже мерзкий Беппо не смог бы тебя узнать. К тому же тебе, как кукле, попав во дворец, не надо будет ни пить, ни есть, ни…Хм! Ну, согласись, это же очень удобно! Представь себе, что идет заседание Совета Десяти, а тебе внезапно захотелось в кустики. Правитель ОЧЕНЬ удивится такому поведению своего МЕХАНИЧЕСКОГО секретаря!
Я фыркнула, а Поджио заржал в голос. Юлиус усмехнулся и расстегнул пару пуговок на кукольном камзоле.
- Смотрите! И шестеренки двигаются, где положено и как надо. Я все предусмотрел на тот случай, если кто-то поинтересуется работой чудесного механизма. Осталось продумать только одно: как нам доставить тебя во дворец, и под каким соусом подарить Правителю?
Да-а! Вот это был вопрос! Мы задумчиво переглянулись, не зная, что сказать.
- Подкинуть на ступени дворца коробочку с бантиком и нашим Марко внутри мы, ясное дело, не можем - вздохнул Поджио. – Начнутся вопросы, подозрения. Еще чего доброго святые отцы решат разобрать беднягу по винтикам, чтобы проверить, не скрывается ли среди шестеренок какой чертик?
Кукленок снова пискнул, возмущенный, такой перспективой.
- Правитель же САМ заказал у нашего маэстро эту игрушку - начала рассуждать я.
– Но в суете государственных дел, наверно, совсем забыл о ней. Вот как бы ему напомнить?
- Напомнить мог бы Кристофоло - отозвался дядя. – И заодно притвориться, что испуган, и готов слушаться всех приказов Правителя и Совета. Даже разные страшные машины, вроде плюющейся огнем летающей колесницы готов для них строить! А в качестве доказательства своей покорности – первым делом предъявил бы Совету Марко. То есть механического секретаря – чудо техники!
- А я подслушал бы, о чем треплются чертовы святые отцы и разные подлые синьоры вроде эль Драко на своем поганом Совете! – тоненьким голоском подхватил Марко. – И зная все это, мы бы придумали, как устроить побег маэстро и Рикардо!
- Выходит, дело за малым! – подытожил наш разговор взломщик. – Кто-то должен пробраться в тюрягу и выложить наш план Эдгардо. Только это невозможно! В Поцци никого не пускают. Даже родственников заключенного.
- Туда пускают монахинь.
Мы повернулись на тихий голос Мариуччи. Девушка стояла перед нами побледневшая, осунувшаяся, но спокойная и полная решимости.
- Я знаю это точно. Синьора эль Морано, у которой я недавно служила, была изрядной святошей. И частенько жертвовала немалые деньги Ордену святой Катарины. А этот монашеский Орден был создан в Серениссиме для того, чтобы облегчать участь заключенных, вести с ними в тюрьмах душеспасительные беседы, ну и, конечно, приносить туда хлеб, вино, теплые вещи. Разумеется, заключенным перепадали лишь крохи, а все остальное попадало в жадные лапы охранников. Но нам-то - какая разница! Главное – проникнуть за стены проклятых казематов и узнать хоть что-то о судьбе маэстро. И Рикардо…
Последнее слово она произнесла еле слышным шепотом. И закусила губы, чтоб вновь не разрыдаться.
- И самой выйти оттуда невредимой!
Я подошла к девушке и ободряюще приобняла ее.
- Ты очень смелая, Мариучча! И придумала замечательный план! Только не надо больше плакать. От слез слабеет сердце, а нам надо быть сильными, чтобы спасти наших мужчин.
Мариучча кивнула и вновь твердо вскинула голову.
- Никто из воровской гильдии не знает обо мне. Рикардо удалось скрыть от всех, что мы…хорошо знакомы.
Тут она чуть покраснела, смутилась, но закончила свою речь.
- Значит, за мной стража охотиться не будет! На оставшееся после ваших превращений золото, я куплю в городе корзинку с едой и под видом смиренной монашки отправлюсь в тюрьму. Надо будет только найти в доме подходящую ткань, чтобы сшить мне черное одеяние.
- За этим дело не станет! – уверила я девушку. Тут полно старых драпировок и скатертей. Что-нибудь сообразим!
И тут с новой силой заверещал кукольный Марко.
- А я?! Пока вы там по базарам и тюрьмам бегаете, так и сидеть буду на этом кресле с пером в руке, как прикованный?! Maledetto!
Я на такое il мerda не подписывался! Синьор волшебник! А ну, превращайте меня обратно!
- Ой! – потрясенно ахнула Мариучча. - Какая странная игрушка! Ругается, прямо как наш Марко! Где вы ее нашли?
- Мы это чудо сами сотворили. На свою … голову! – буркнул Юлиус, вновь погружая маленькую фигурку в радужный туман, и верша обратное превращение.
- А теперь не знаем, что с ним дальше делать! Мальчик, не вертись! Я еще не снял с тебя все чары! А то останешься с шестеренкой, так и приросшей к самому интересному месту.
Напуганный Марко послушно замер. А потом, вновь ставший сам собой, соскочил со стула и унесся подальше из комнаты с криком.
- Когда надо будет на дело идти – позовете! А пока что я к вам и на пушечный выстрел не приближусь, колдуны противные!
- Мы противные? – изумилась я. – Да ты сам рвался стать механической игрушкой!!! Мы – всего лишь хотели, как бы это сказать? – слегка заменить оборудование…
- На более функциональное – подсказал Юлиус. – Есть такое научное слово –
Upgrade.
- Тьфу на вас! – пробурчал Марко. – Меня мое «оборудование» вполне устраивает!!!
- А толку? – рявкнул Поджио, и собрался отвесить мальчишке подзатыльник. – Лучше, синьор Юлиус, попробуйте уменьшить меня!
- Или меня – вздохнула я, чувствуя себя откровенно пятым колесом в этой телеге.
Неужели мне придется отсиживаться дома в столь ответственный момент?!! Ведь это я во всем виновата! Не свались я банде на голову, жили бы они спокойно! Правда, потом им еще и дядюшка достался – для полного счастья. Но от нашего мага хоть польза какая-то есть! А от меня – один вред. Это же я посеяла злополучную отвертку, по которой всех нас вычислили, а некоторых – и повязали…
Видимо, я произнесла эти слова вслух, потому, что Поджио тут же обнял меня и сказал:
- Не вини себя, Николетта! Если бы не ты – я давно был бы покойником! А наш маэстро – не нашел бы свои рукописи.
- Толку- то в них! Вот, если бы там говорилось о том, как сбежать из тюрьмы! Хотя, иногда для этого не надо быть гением технической мысли! Был в Англии такой воришка – Джек Шеппард. Так он из тюрьмы аж четыре раза бежал! Кстати, неспособность остановить Джека стала причиной конца карьеры легендарного короля воров Джонатана Уайлда. Но, в конце концов, Джек был арестован, осужден и повешен.
- Четыре раза? – удивился взломщик?
- Да. К моменту своего четвертого побега Шеппард был уже национальным героем. К сожалению, на свободе он провел лишь две недели. Потому, что после очередного ограбления Джека арестовали – замаскированного под солидного джентльмена и пьяного в стельку. На сей раз от него не отводили глаз ни на секунду.
Вкупе с оковами общим весом в 100 килограмм, это не оставило ему шанса сбежать. Кстати, ему принадлежит весьма мудрое высказывание: «Один напильник стоит всех Библий на свете!». Вот, как бы нам подстраховаться, и передать сей важный предмет нашим узникам? Одно дело – знать, что решит Совет Десяти, и совсем другое – помешать им угробить наших друзей. В конце концов, тюряга, из которой бежал лондонский Джек, тоже считалась серьезным заведением.А у него, помнится, и напильника-то не было…
- А что было? – заинтересованно спросил Поджио. – Расскажи!
- Ну, это длинная история! Сидел он в Ньюгейте. Да еще и в камере для висельников. Но – весьма недолго! Каким-то образом ему удалось освободить руки из наручников и маленьким гвоздем разжать одно из звеньев цепи, сковывающей ноги. После этого он, словно человек-змея с Варфоломеевской ярмарки, выскользнул из своих тяжелых оков. Куском цепи он перепилил брус, загораживающий печную трубу, и поднялся по ней в некую Красную комнату, дверь в которую не отпирали семь лет. Гвоздем он открыл замок за семь минут и выбрался в коридор, ведущий в часовню. Потом с помощью штыря от одной из внутренних решеток открыл еще четыре двери, каждая из которых была заперта и заложена засовом с другой стороны. Открыв последнюю дверь, он очутился вне тюрьмы, над городскими крышами. Тут он вспомнил, что забыл одеяло – оставил его в камере. Тогда он тем же путем, чрез часовню и по трубе, вернулся обратно в «Каменный замок», чтобы забрать его. Затем снова вылез на крышу и по одеялу, приколотому штырем к каменной стене, бесшумно спустился на землю. Несколько дней после этого Шеппард скрывался, притворяясь то нищим, то мясником – два самых типичных лондонских персонажа, - в то время как на улицах вокруг распевали песенки, прославляющие его славный последний побег.
Под видом посыльного он посетил типографа, печатавшего те «Предсмертные речи», которые, как он знал или догадывался, будут сопровождать на эшафот его самого. Он ограбил ростовщика и на добытые деньги купил себе модный костюм и серебряную шпагу. Потом нанял карету и, под влиянием склонности (а она у него точно присутствовала) к театральным эффектам, он проехал под аркой самого Ньюгейта, прежде чем отправиться в путешествие по окрестным пабам. Его поймали в тот же вечер – через две недели после побега, он был вновь помещен в тюрьму. Наблюдали за ним круглосуточно. Тянуть с судом не стали. Его быстренько приговорили к смерти, причем в тот день его «окружала самая многочисленная толпа, какая когда-либо собиралась в Лондоне». Славного малого Джека должны были повесить в течение недели. Самое интересное, что по дороге до тюрьмы у него отняли перочинный нож, и спастись ему в очередной раз уже не удалось. Говорят, что на казнь «бегуна» Шеппарда пришло посмотреть не менее двухсот человек.
- С ума сойти! – выдохнул мальчишка. – Это же просто чудеса какие-то! Как же он засовы-то открыл?
- Не-а! Скорее – ловкость рук. И жажда жизни.
ГЛАВА 39. Наши призраки - дети, которых не водят гулять. Они заперты в доме, растут и становятся злее…
- Жажда жизни - задумчиво повторил Юлиус.
А потом вдруг задорно улыбнулся нам. Глаза молодо блеснули за стеклами очков.
- Кажется, это именно то, что я почувствовал, оказавшись здесь. В этом городе, полном опасностей и смертельного риска. Но только сейчас я ощутил себя живым! Там, дома, в моем уютном поместье, я не жил, а медленно таял от тоски. Весь мир казался мне серым, а жизнь бессмысленной. А сейчас мне есть ради чего жить!
Волшебник обнял нас с Мариуччей, подмигнул Поджио, растрепал и без того лохматые волосы Марко.
- Теперь смысл моей жизни – это вы, мои сумасшедшие друзья! Мои юные бесстрашные спасители! И очень хочется сказать – моя новая семья! Я буду помогать вам, пока хватает моих невеликих волшебных сил.
- Да ведь вы уже помогли нам, дядюшка! – улыбнулась я. – Когда утащили нас сюда прямо из-под носа стражи.
- Это было незабываемое приключение! И все же, я чувствую, что должен отплатить вам чем-то большим! Хм! Чем же? Поджио, друг мой, что ты говорил там про напильник?
- Это Николетта говорила - отозвался взломщик. – Когда рассказывала про знаменитого английского вора.
- Да-да, именно так! Проклятая рассеянность… Вот о чем я хотел спросить, друзья! У вас есть подходящий напильник?
Мальчишки переглянулись.
- Конечно, есть - солидно отозвался забывший обиду Марко. – Настоящему вору без этой штуки – никуда. Щаз принесу.
Он выбежал и почти сразу же вернулся, сжимая в руке узкую металлическую пластину с деревянной ручкой.
- Удобный! – похвастался юный воришка. – В рукав легко помещается.
- Так-так! Можно посмотреть?
Юлиус поправил очки и принялся вертеть в руках орудие нечестного труда.
- Что вы собираетесь делать, синьор чародей? – удивленно спросила его Мариучча.
- Немного изменю… оборудование - усмехнулся дядя. – Кстати, племянница, где те колечки с алмазами, что я сотворил тебе к балу из дурацких ошейников?
Я растерянно заморгала, а потом принялась шарить в карманах.
- Хи-хи! В большой семье – клювом не щелкай!
В комнату прискакали соскучившиеся Коломба, Бьянка и Джованни.
Причем в ладошке мелкого пацана блестели МОИ побрякушки.
- Держи! - Джованни с гордым видом протянул мне брюлики. - Утром пока девчонки ревели, я их потиху у тебя стибрил. Это нас Марко научил!
Взгляд Мариуччи, брошенный на «учителя» не предвещал ничего хорошего.
- А я – чо? Я – ничо! – попятился назад мальчишка. - Вы же сами из меня няньку сделали! Сказки рассказывать я не умею, кашу детям варить тоже. Зато развлекал малышню, как мог. Ну, и научил заодно кое-чему.
- Как это ты сказок не знаешь? – почему-то удивилась Коломба. – А помнишь, когда я маленькой была, ты для меня такую веселую сказочку сочинил!
«Жила-была одна шайка разбойников.
Однажды они грабанула ювелирную лавку на триста тысяч золотых монет. За ними гнались стражники. Но всех разбойников спасла добрая фея – скупщица краденого. Она спрятала их в темной пещере - всего лишь за двадцать золотых колец. На каждый палец – по кольцу».
- Ой, как интересно! – воскликнула Бьянка. – А что потом с ними дальше было?
- Э-э, пойдем, детки, обратно, я вам доскажу эту историю- заюлил Марко, потому что Мариучча с каким-то нехорошим вниманием начала взвешивать в руке поднятый с пола тяжелый кожаный шнур, на котором раньше крепился гобелен.
Мальчишка ойкнул и выскочил из комнаты. Малышня унеслась вслед за ним.
Мы с Поджио переглянулись и расхохотались. Мариучча грозно нахмурила брови, но потом не выдержала и тоже улыбнулась.
- На самом деле я этого рыжего обормота и пальцем бы не тронула. А вот племянники, бывало, получали ремня, когда совсем от рук отбивались. Рикардо тогда сердился на меня, жалел их…
Девушка опять погрустнела. И, сдерживая боль, принялась перебирать и так аккуратно стоящую на столе посуду. Потом всхлипнула и вышла. Я тоже помрачнела. Опять навалились тяжелые мысли. Мы-то хоть сытые, сидим в тепле и относительном уюте. А нашим друзьям в подземелье – каково?!
- Именно ради их спасения я сейчас и тружусь!
Юлиус, кажется, прочитал мои мысли. Быстро взял у меня драгоценные побрякушки, повертел их в руках. Потом резко сжал и разжал кулак. Уже не маленькие искорки, а целые языки пламени сорвались с его пальцев. Повеяло сильным жаром. Мы с Поджио быстро отступили и с почтительного расстояния стали наблюдать, как кусочки золота в руках волшебника начинают гореть невыносимо ярким светом, становятся почти прозрачными. Мне даже показалось, что кольца вот-вот расплавятся! А потом Юлиус просто подул на ладонь, и пламя погасло. Дядя небрежно бросил обломки колец на стол.
- Пригодится Мариучче. Она, кажется, говорила, что в тюрьму надо идти с продуктами для узников. Вот и будет, на что купить. А меня гораздо больше интересуют ЭТИ штуки.
Он сжал большим и указательным пальцами парочку некрупных алмазов, внимательно посмотрел на них.
- Кажется, это именно то, что мне нужно!
- Что он собирается делать? – шепотом спросил меня взломщик.
Я пожала плечами.
- Не знаю. Волшебники – народ непредсказуемый. Может, в размере увеличит, а, может, в головку сыра превратит. Это тебе не механика. Тут я бессильна что-либо вообще понять.
И в самом деле! То, что потом сделал дядюшка, предсказать не мог никто! Он подбросил алмазы в воздух, и они зависли, сверкая, как крошечные звездочки. В комнате потемнело, запахло грозой. Поджио испуганно схватился за волосы, которые вдруг встали дыбом и начали сухо потрескивать, рассыпая синеватые искры. Вдруг ударил такой гром, что мы ахнули и присели. Пламенный зигзаг молнии врезался в висящие между полом и потолком драгоценные камни.
И они…рассыпались на тысячу осколков, став звездной пылью. В это светящееся облачко чародей мигом сунул напильник.
И алмазные крупинки сначала облепили тонкую стальную полоску, а потом словно бы втянулись в нее. Темнота растаяла. Солнечные лучи снова пробивались маленькими золотистыми снопиками сквозь щели в забитых окнах.
- Что-нибудь железное сюда – быстро! – рявкнул Юлиус.
Мы со взломщиком бестолково метнулись туда и сюда, не видя ничего подходящего. Наконец, мальчишка схватил какой-то ржавый гвоздь, криво торчавший в раме. Рванул его, и железяка, с чпокающим звуком выскочила наружу.
- Смотрите, что сейчас будет!
Волшебник всего лишь раз чиркнул напильником по гвоздю. Причем без особого усилия, так, царапнул слегка. Но толстый, размером с палец взломщика гвоздь, тут же разломился на две половинки. Словно ветка, перерубленная ударом топора!
- Voilà! – дядя радостно выкрикнул свое любимое словечко.
- Режет железо, как нож масло! – благоговейно выдохнул Поджио.
А я завопила:
- Мариучча, иди скорей сюда! Вот теперь мы точно спасем маэстро и Рикардо!
- Жаль, напильник всего один - вздохнул волшебник, вручая девушке орудие спасения. – Но, думаю, наш Эдгардо сумеет как-то передать его вашему атаману. Например, если их одновременно поведут на допрос.
Мариучча кивнула и спрятала напильник за корсаж. Потом я раздобыла в захламленной кладовке какое-то пыльное покрывало нужного цвета, и мы, вооружившись иголками, принялись шить монашеское одеяние. Я, правда, попробовала заявить, что сейчас тоже соображу себе нечто подобное и пойду в застенки вместе с Мариуччей. Но дядя и Поджио тут же бурно возмутились.
- Совсем с ума сошла?! – заорал взломщик. - Тебя эль Драко видел, когда мы волшебника спасали. И Беппо в лицо знает, хоть и думает, что ты мальчишка!
Он выдохнул и тихо добавил:
- А если с тобой что-нибудь случится, я себе этого никогда не прощу! Тут уж только головой в канал останется броситься.
- Наш юный друг прав – строго заметил Юлиус. - Все это – смертельный риск для тебя. Поэтому сиди дома, дорогая племянница, и жди вестей!
- Терпеть я этого не могу – сидеть и ждать! – из остатков вредности буркнула я, отлично понимая, что друзья правы.
Просто, несмотря на все эти наши чудеса, дружеские беседы и даже шутки, сердце то и дело тупыми ржавыми иглами пронзали боль и тревога. Что с Рикардо? Жив ли он вообще? Это маэстро с его знаниями представляет для Совета большую ценность. И вряд ли его будут сильно мучить в подземелье.
А простого вора могут и сразу казнить, без суда и следствия! Джека вон вздернули за то, что он всего лишь неудачно в карман залез. А тут – самого Правителя грабанули…
Чтобы отвлечься от этих страшных мыслей, я в сотый раз повторила девушке все детали нашего плана.
- Понимаешь, самое важное – убедить Эдгардо, чтобы он притворился, будто готов на сделку со злодеями. Правда, сделать это будет, пожалуй, трудновато! Тюремщики-то, поди, с заключенных глаз не спускают!
И будут ловить каждое ваше слово.
- Я что-нибудь придумаю - пообещала Мариучча. – В крайнем случае, наплету охране всякой чуши про божий гнев и расплату за тернистый путь греха. Когда на синьору эль Морано после прогулки со своим очередным дружком по каналам, нападало желание молиться и каяться, она, обычно, вопила именно эти слова.
- Ну, как знаешь, - вздохнула я. – Удачи тебе, подруга! И возвращайся с добрыми вестями.
К мрачным железным воротам тюрьмы, находящимся в заднем фасаде дворца, сквозь шум и давку уличной толпы пробиралась тоненькая фигурка в черном плаще и сером монашеском одеянии. Она сгибалась под тяжестью большой корзины, из которой аппетитно торчала нога жареной индейки и горлышко глиняной бутылки. Монахиня остановилась возле закрытой калитки, секунду помедлила и стукнула дверным молотком. В ту же минуту в воротах открылось маленькое зарешеченное окошко.
- Чего надо, тетка? – нелюбезно буркнул охранник. Сквозь ржавые прутья был виден только его заплывший глаз и изгрызенный седой ус.
- Откройте, брат мой! – жалобно попросила Мариучча, стараясь, чтобы голос звучал тонко и надтреснуто, словно у дряхлой старухи. Девушка поглубже натянула капюшон плаща на лицо. – Во имя Господа нашего!
- Зачем притащилась... сестра? – уже мягче поинтересовался тюремщик, не торопясь, впрочем, отпирать замок.
- Матушка аббатиса из ордена святой Катарины послала меня сюда, дабы скромными яствами облегчить участь закоренелых грешников и очистить их погрязшие по тьме души светом молитвы.
- Гм! Скромными яствами, говоришь? Так что у тебя в корзинке, святая сестрица? – неожиданно оживился охранник, громыхнув засовом и встав на пороге.
Мариучча с готовностью протянула ему поклажу.
- Жареная индюшка, хлеб, сыр, немного яблок и винограда. Пусть несчастные вспомнят о блаженстве райского сада, который им, увы, не увидать, пока они не раскаются в содеянном…
- Ну, это я и так вижу - прервал поток благолепия усатый тюремщик. - А вот что это так соблазнительно торчит из кучи яблок, сестра? Не горлышко ли бутыли со славной граппой?
Девушка скромно опустила голову.
- Ты прав, брат мой. Хоть наш Орден и запрещает своим сестрам употреблять горячительные напитки, дабы не впасть в грех излишней мечтательности, но все же для несчастных узников сия влага может оказаться спасительной посреди вечной сырости казематов, сравнимых разве что с кругами ада…
- Ох, насчет сырости, это ты, сестрица, верно заметила!
Охранник скривился и потер поясницу.
- Сия живительная, как ты говоришь, влага полезна не только для этих чертовых грешников, которых я сторожу, не жалея сил, но и для твоего смиренного брата. Для меня то есть! Господь ведь завещал делиться?
Мариучча с готовностью кивнула.
- То-то и оно, сестра! Вот я и поделюсь с заключенными по справедливости. Мне и моим ребятам из соседних казематов – бутылка, сыр, фрукты и индюшка. Ну, а грешники и хлебушком обойдутся. Верно, ведь я говорю?
- Верно, брат мой, - важно согласилась «святая сестра». - Ибо сказано в Писании было: «В поте лицо своего будешь ты добывать хлеб свой…»
Тюремщик ловко выхватил у Мариуччи корзину и отпер ворота.
- Пойдем, святая сестра! А то мои парни уже заждались. У всех после вчерашнего башка трещит так,что чертям тошно... Фу ты, прошу прощения, сестрица! Я хотел сказать, освежиться нам всем пора. А то ни одного святого слова вспомнить не можем. Идем-идем скорей, сестрица. Про Писание ты мне по дороге расскажешь.
ГЛАВА 40. Помолись за меня небесам…
Они пересекли темный и узкий внутренний тюремный двор. Мариучча увидела грязно-серые, заросшие потеками вечной плесени стены, и у нее сжалось сердце.
- Рикардо где-то здесь… Я иду к тебе, родной. Я спасу тебя!
Охранник звякнул ключом и открыл перед ней разбухшую от сырости обитую ржавым железом дверь. В лицо девушке ударила струя ледяного воздуха пополам со смрадом гнилой воды. Тут же раздался громкий топот. Остальные тюремщики стаей саранчи налетели на своего приятеля и принялись заглядывать в корзину, то и дело, норовя выхватить оттуда, то яблоко, то кусок сыра.