- Ну, говори, сестра, кого ты желаешь сегодня облагодетельствовать? – нетерпеливо вопросил усач, отталкивая дружков от заветной поклажи.
- Известного на всю Серениссиму вора, несчастного грешника - Рикко Меченого.
Мариучча изо всех сил постаралась произнести эту фразу спокойно, не дрогнувшим голосом. И это ей почти удалось. Она смиренно склонила голову, в ожидании ответа и закрыла глаза, боясь заплакать. Сердце от волнения грохотало так, что девушке казалось, будто на его стук где-то в глубине коридора вот-вот отзовется эхо.
Тюремщик озадаченно качнул головой.
- А вот это невозможно, святая сестра. По приказу Совета, проклятый ворюга брошен в самый нижний ярус казематов. Туда даже мне хода нет, потому как все коридоры затоплены. А хлеб и воду мы ему на веревке сквозь дырку в потолке спускаем.
- А как же узник попадает в каземат? – растеряно спросила девушка.
- Хм! Для этого существует специальный колодец! – ответил стражник.
Тусклый свет коптящих факелов поплыл у нее перед глазами. Ноги едва не подкосились от ужаса и боли за любимого. Ледяная вода, непроглядная тьма, крысиный визг, отчаяние, подступающее к горлу… Рикардо, ты выдержишь все это?! Мариучча покачнулась, невольно коснулась сырой стены. Липкий холод отрезвил ее. Девушка сжала кулаки под плащом, страшным усилием воли приказала себе успокоиться. Теперь надо попасть к Эдгардо! Любой ценой!
- Что ж! Тогда, брат мой, проводи меня к другому преступнику.
Именуемому маэстро Кристофоло. Он, как никто, нуждается в помощи святой молитвы.
После этих слов тюремщик почему-то вздрогнул и отшатнулся. Осенил себя крестным знамением и пробормотал:
- Святый Боже, помилуй нас грешных! Да ведь это же знаменитый колдун! Маг и чернокнижник!
Тут Мариучча чуть не вскрикнула от радости. Потому что в голове у девушки мгновенно сложился план, как можно использовать суеверность охранника в своих целях.
- Ты прав, брат мой! – торопливо закивала она. – Ведь нашему святому Ордену хорошо известны все его гнусные дела. Разве могут действовать богомерзкие механизмы этого грешника без помощи темных сил?! Ясно, что впавшему в ересь мастеру помогают черти!
- И ты, сестра, зная это, не боишься идти к нему? – усач вылупил глаза.
Девушка снова опустила голову и произнесла елейным голоском:
- Я лишь выполняю волю матушки аббатисы и вручаю свою душу Господу. Слова святой молитвы так необходимы несчастному! Но ты, брат мой, помни одно!…
Тут Мариучча перекрестилась и заговорила жутким шепотом.
- Когда я начну молиться, черти так и станут скакать вокруг грешника! И бойся, брат мой, бойся, как бы кто-то из обитателей преисподней не прыгнул на тебя!
Она вытянула вперед палец и завопила, словно бы заметила привидение:
- Ведь я вижу, что сии ужасные существа уже не раз посещали тебя, брат мой! Когда ты, усталый после целого дня службы, пытался подлечить больную голову стаканчиком-другим граппы. Что? Скажешь – я не права?!
Услышав такие речи, остальные тюремщики даже бросили терзать содержимое несчастной корзинки, и тоже попятились от пророчествующей «монахини».
Усач бухнулся на колени.
- Правду ты говоришь, святая сестра! Как есть – чистую правду! Вот, бывало, выпью граппы – ничего не вижу. А потом еще накачу… И гляжу – сидит! На плече у меня! Зеленый такой с рогами! Ой, святая сестра, научи грешника, как душу бедную спасти!!!
- Встань, брат мой! – повелела девушка. – И запомни хорошенько! Когда я начну спасительную беседу с колдуном, ты должен отойти от камеры как можно дальше. А потом опуститься на колени, осенить себя крестным знамением и громко начать читать вслух «Padre nostro». А если ты услышишь доносящиеся из камеры жуткие крики, то знай! Это я гоню чертей прочь! Тогда ты молись еще жарче, бей земные поклоны и выкрикивай святые слова в полный голос. Только так ты спасешь свою несчастную душу!
- Все сделаю, сестра, как ты говоришь! – закивал тюремщик. – Идем скорее. Ох, и страшно же мне!
- А корзиночку нам отдай! – опомнились приятели усача. – А то пока ты от чертей отбиваешься, мы хоть здоровье поправим.
И выхватив, наконец-то, вожделенную поклажу, они умчались в сторону караулки.
- Ножку индюшачью мне оставьте! – завопил вслед охранник.
- И хоть треть бутылки, обжоры!
Он тяжело вздохнул.
- Ну что, сестрица, идем к чернокнижнику. Пресвятая Мадонна, помоги нам!
Они дошли до самого конца тюремного коридора, и охранник снова завозился и зазвякал ключами.
- Вы уж там, сестрица, поторопитесь со своими молитвами - буркнул он, найдя, наконец, на связке нужный. - А то я уже слышу, как дружки хрустят моими косточками. То есть косточками моей индюшки!
- Святое дело поспешания не выносит, брат мой! - наставительно возразила Мариучча. – Вы идите, господин стражник! Я справлюсь!
И, подобрав подол, вошла в камеру. Ноги ее сразу погрузились по щиколотку в ледяную воду. Что-то пискнуло в углу и проскользнуло мимо нее в холодном полумраке. Девушка стиснула зубы, чтобы не взвизгнуть от отвращения.
- Кыш-кыш, проклятые! – тюремщик несколько раз громко топнул и поднял выше снятый со стены факел.
- Крысы морские развелись тут, понимаешь! Наглые такие, хлеб у узников только что из рук не вырывают.
Он понизил голос и протянул Мариучче факел
- Дальше вы сами идите, святая сестра. А я тут, в коридоре постою. Чегой-то боязно мне! Вдруг околдует меня маг проклятый?
- Читай молитву брат! – строго приказала «монахиня».
И, собрав волю в кулак, сделала шаг вперед. Под ногами снова хлюпнуло. Факел зачадил и погас, не выдержав жуткой сырости. Но, в пробившемся через густо зарешеченное окно слабом свете, девушка разглядела что-то вроде стоящей у стены деревянной лавки. На ней, повернувшись лицом к стене, неподвижно лежал мужчина.
- Маэстро Кристофоло! Эдгардо! – дрогнувшим шепотом позвала Мариучча.
На мгновение ей стало страшно. Вдруг охранник все перепутал и привел ее совсем к другому заключенному?
Мужчина пошевелился и поднял голову. Медленно сел, повернулся к ней и, увидев монашеский балахон, горько усмехнулся. Девушка жалостливо ахнула, узнав, наконец-то, в узнике маэстро. Волосы его были спутаны, на щеке запеклась кровь, одежда превратилась в лохмотья. Но голос звучал твердо, хотя и был непривычно тихим:
- Зачем вы пришли сюда? Хотите призвать меня к покаянию? Напрасно стараетесь, сестра! Всю свою жизнь я верил в торжество доброго разума над жестокостью и мракобесием. И теперь, стоя у последней черты, не собираюсь отрекаться от своих убеждений!
Вместо ответа Мариучча торопливо отбросила на плечи капюшон.
- Это я, маэстро, - почти беззвучно выдохнула она.
Эдгардо на мгновение отшатнулся. Провел рукой по лицу, словно бы не веря своим глазам. Потом спрыгнул с лавки в воду и рванулся к девушке.
- Как ты сюда попала?! – яростно прошипел он. - Ты с ума сошла? А если тебя опознают и схватят?!
- Не схватят! – так же шепотом упрямо возразила Мариучча. – У меня есть план.
В коридоре, должно быть, удивленный тишиной и отсутствием ожидаемых чертей, нетерпеливо завозился охранник.
- Pater noster qui est in caelis, – тут же громко провозгласила «святая сестра».
И тихо приказала маэстро.
- Крикните что-нибудь!
Эдгардо только изумленно вскинул брови.
- Да крикните же! – от досады девушка даже топнула ногой, испугав подобравшуюся к ней крысу. - Громко! Ругайтесь! Так надо.
Кристофоло пожал плечами, секунду подумал и во весь голос рявкнул:
- Ангидрид вашу перекись водорода через двуокись марганцаааааа!
Эхо прокатилось по тюремному коридору. Крысы перестали пищать и от ужаса забились в норы.
- А-а-а! Демоныыы!!! – раздался ответный вопль тюремщика и вслед за ним громкий топот и грохот. Это наученный «монахиней» охранник отбежал от камеры, бухнулся на колени и громко забубнил:
- Padre nostro, che sei nei cieli, sia santificato il tuo nomе…
Не забывая при каждом слове стукаться лбом об пол. Мариучча облегченно перевела дыхание.
- Теперь этот дурак нам не страшен. Он напуган до смерти, и будет так голосить, пока я не выйду отсюда.
- Бедняга решил должно быть, что я творю злые чары - усмехнулся Эдгардо.
– А мне стукнуло в голову старое ругательство времен моего студенчества. Эту фразу любил повторять алхимик из нашего университета, когда у него взрывалась колба. Впрочем, все это не важно. Сядь на лавку, чтоб крысы не мешались.
Девушка охотно примостилась на не струганных досках, поджав под себя ноги. Маэстро с недовольным видом присел рядом.
- Объясни мне, наконец, несносная девчонка, что происходит?! – шепотом воскликнул он. – Что вы там опять задумали?
- Мы хотим спасти вас и Рикардо - тихо и горячо заговорила Мариучча. – Для того и придумали весь этот маскарад с переодеванием. Синьор волшебник велел передать вам это.
Она быстрым движением вынула из рукава напильник.
- Юлиус хорошо поколдовал над этой штукой. Теперь он режет сталь, как масло. Я сама видела!
Эдгардо озадаченно покачал головой.
- Это звучит невероятно и абсолютно ненаучно! Но я сам уже не раз убеждался в силе действия чар нашего мага.
Он повертел напильник в руках.
- Выходит, теперь я с легкостью могу распилить чертову решетку?
- Да! Вода канала подступает к стене тюрьмы вплотную, и вы спасетесь вплавь.
Кристофоло кивнул, рванул ветхую ткань лежащего на лавке тюфяка и спрятал напильник в дыре. Потом мрачно покачал головой:
- Но я не могу бежать один, бросив здесь Рикардо.
- Вы видели его? Что с ним?
Мариучча молитвенно сложила руки.
- Умоляю, маэстро, ответьте! Он жив?
Эдгардо грустно вздохнул.
- В последний раз я видел юношу, когда нас втолкнули в тюремные ворота. Потом Рикардо потащили куда-то вниз. Надеюсь, что он все-таки жив. Судебное заседание состоится только завтра, и приговор еще не оглашен.
- А к вам уже приходили эти… синьоры из Совета Десяти?
Девушка, волнуясь, задала главный вопрос.
- Да! – маэстро жестко усмехнулся. – Сначала они были вежливы. Потом начали угрожать мне. А требовали эти типы того же, что и раньше. Чтобы я помогал им в их гнусных интригах. Делал для них порох, мастерил оружие, способное убивать одним выстрелом десятки людей. Но я ответил, что скорее заберу тайну своих механизмов с собой в могилу, чем позволю, чтобы они принесли в мир столько зла! Тогда эль Драко привычно стал угрожать мне святой Инквизицией. Кстати, сегодня меня опять должны повести на допрос и на этот раз в присутствии отцов-дознавателей. Так что нам лучше закончить разговор поскорее, пока они не увидели здесь тебя и не начали задавать лишние вопросы.
- Нет-нет, постойте! Я ведь еще не сказала вам самого главного! – воскликнула Мариучча.
- Вы должны притвориться, что до смерти напуганы Инквизицией. И готовы во всем повиноваться Совету!
Девушка постаралась в нескольких словах изложить придуманный друзьями план спасения.
- А в доказательство своей покорности вы скажете, что готовы подарить Правителю созданного вами механического секретаря. Эту роль сыграет превращенный в куклу Марко. Мы заранее подкинем его в ваш дом. Дальше все очень просто! Стражники приволакивают куклу на Совет. Марко подглядывает, подслушивает и запоминает все, о чем там говорится.
- Не исключено, что на проклятое заседание позовут и меня – хмыкнул маэстро, - Мол, все равно тебе не жить! Но сначала выполни все наши злодейские планы.
- А вот это было бы нам только на руку! – заметила девушка. – Два разведчика в лагере врага – лучше одного. Так вот, когда действие волшебных чар закончится, Марко снова станет мальчишкой, и ночью незаметно выскользнет из дворца. Он вернется в убежище и точно расскажет нам, в какой день и час Рикардо переведут по Мосту Вздохов в тюрьму Пьомби.
- А меня, тем временем, бросят обратно в подземелье, но тут я воспользуюсь напильником, и выберусь на волю. И вместе мы придумаем, как организовать юноше побег - подхватил Эдгардо. – Что ж, план хорош! Начнем выполнять его немедленно!
Мариучча улыбнулась и обняла Кристофоло.
- Держитесь, маэстро! Мы вытащим вас отсюда! А теперь пора прощаться.
Она встала и громко произнесла:
- Е non ci indurre in tentazione, ma liberaci dal malignо! Я оставляю вас, чтобы вы в одиночестве подумали о своей душе, мой грешный брат! Я буду молиться за вас! Прощайте!
Громко лязгнула, закрываясь, дверь.
Эдгардо усмехнулся и снова прилег на тощий тюфяк. Ощупал спрятанный в прелой соломе напильник.
- Я собирался красиво умереть, но выжить и победить врага гораздо приятнее! Не говоря уже о том, что сей процесс, выйдет весьма интересным с научной точки зрения. Черт возьми! Вспоминается старина - декан нашего факультета в Саламанке. Почтенный профессор, помнится, говаривал, что смерть нужно встречать достойно. Написав завещание с прощальным сонетом, и выпив бокал вина. А я полагаю, что даму с косой нужно встретить хорошим ударом в челюсть, а потом, не давая опомниться врезать ей еще раз, и лупить, пока не скажет, что ошиблась адресом!
В коридоре снова гремели ключи. Уже грохотали по плитам сапоги мастеров допроса и зловеще шуршали сутаны инквизиторов. А Эдгардо лежал, закинув руки за голову, и, безмятежно улыбаясь, напевал песенку, услышанную от бродячего музыканта когда-то в юности:
«Самоубийца!» - слышу за спиной. Но знаете, на том, на этом свете ли, я не вступаю в безнадежный бой. Там выход был. Вы просто не заметили. Стратег? Ну да, возможно я такой. Один клинок – на сотню небожителей? Я не вступаю в безнадежный бой. Я собираюсь выйти победителем!
ГЛАВА 41. Если в темном коридоре повстречаетесь с котами…
Пока наша храбрая Мариучча отсутствовала, я металась по Убежищу в поисках умной мысли. Надо же как-то придумать – ГДЕ нам спрятать нашего механического секретаря? Причем, сделать это так, чтобы никому в голову не пришло, что его намеренно ПОДСУНУЛИ. Но, дети, игравшие в догонялки, вопили настолько громко, что ни одну мысль додумать я не успевала. Да еще Поджио таскался за мной по пятам, и вздыхал, как больная корова. Марко, обиженный на судьбу, где-то прятался или дрых, начисто забыв, что он у нас -«лохматый нянь». И детки без его чуткого присмотра отрывались по полной.
- Кому-то точно следует дать по шее – вздохнула я. – Вопрос – с кого начать?
В этот момент в ноги мне, ища спасения, бросилась бедная кошка. И тут меня осенило. Я взяла ее на руки, и поручила мальчишке выловить мелких поганцев, и привести их ко мне.
- Тот, кто нам мешает – тот нам и поможет! – глубокомысленно изрекла я, не спуская Мичио с рук.
Джованни и Бьянка появились в комнате через несколько минут, а Коломба благоразумно исчезла с горизонта. Ну, она-то мне как раз не нужна.
- Значит, так, дорогие разбойнички, хватит уже действовать взрослым на нервы! Я придумала для вас задание! Слушайте и не перебивайте!
Малышня согласно закивала.
- Сейчас мы с вами прогуляемся к дому маэстро. Надо выяснить – покинула ли дом стража, или все еще торчит внутри? Поэтому мы разыграем небольшое представление под названием «Пропала кошка». Ты, Джанни, впустишь зверя в дыру в калитке, а Бьянка - начнет голосить у входа. Если стража торчит в доме, то кто-нибудь высунется оттуда, и посоветует ей заткнуться. Если все будет тихо, то мы сделаем «контрольный выстрел» - запустим тебя в дом. Под тем соусом, что «кошка - сбежала, сестренка – воет, а я – ищу».
Ты ничем особо не рискуешь. При самом плохом раскладе – надерут уши, чтоб не шлялся, где попало.Но ведь ты хочешь, чтобы Рикардо вернулся? Я вас прикрою, если что…
- Как это – «прикрою»? – возмутился Поджио. – Тебя же ищут!!!
- Ищут – принцессу! Одну.Или – уличного мальчишку из банды. В компании с тобой или Марко. А не старшую сестру двух малолетних обормотов! К тому же, я надену маску. Не думаю, что Беппо или эль Драко прячутся в кустах возле дома. А стражники меня не знают.Так что – все пройдет гладко!
И, действительно, все прошло, как по маслу! Мы благополучно добрались до дома маэстро, и я спряталась в кустах, где раньше сидел Поджио. Мичио, с ускорением, приданным ей не слишком ласковой рукой мальчишки, пулей влетела в дыру, а Бьянка потерла круглые, как вишни, черные глазенки и истово заголосила. Ответом ей была полная тишина. Только смутный шум людских голосов доносился с рыночной площади. Брат и сестра переглянулись. Джованни пожал плечами. Бьянка набрала воздуху в грудь и только собралась взвыть с новой силой, как в глубине улицы показался какой-то старичок.
- Вы чего тут голосите, дети? – удивился он.
Малыши наперебой принялись излагать ему легенду о потерянной кошке.
- А-а, ну так пойдите и заберите вашу мяукалку – кивнул дедуля. – Идите, детки, не бойтесь, стражу еще вчера сняли. Они тут целой толпой мимо моей лавки шли, все какие-то железяки несли. А сегодня – тихо.
Именно это нам и надо было знать! Поимка блудной кошки заняла пять минут, после чего мы городскими окраинами опять пробрались в убежище.
А тут как раз Мариучча вернулась со своего опасного задания. Выглядела девушка взволнованной, но довольной. И она подробно рассказала нам о своем разговоре с маэстро.
- Эдгардо сказал, что Марко, то есть механического секретаря, нужно спрятать в особом тайнике. Он расскажет об этом месте отцам инквизиторам и синьору эль Драко. Тогда они скорее поверят, что маэстро испуган, сломлен и готов на любые сделки.
Выслушав девушку, мы с Поджио тут же разбудили мирно дрыхнущего в дальней комнате Марко, а потом привели к нему Юлиуса. И когда волшебный радужный туман рассеялся, снова полюбовались на аккуратно одетого и хорошенького, как херувим, кукленка-секретаря.
- Вот бы он таким всегда и оставался, - вздохнул Поджио. – Тихий, вежливый, спокойненький…
- И чистенький! – подхватила я. – Ума не приложу, как эти мальчишки вечно умудряются так испачкаться, словно мы в туманном Альбионе живем, где всюду лужи. А не в южной Серениссиме! Слушай, Марко, давай мы Юлиуса попросим навсегда тебя так заколдовать!
- Ten'cazzo! – тут же пискляво выругался «тихий и вежливый» механический секретарь. – Я еще вырасти, между прочим, хочу. Выучиться, стать знаменитым разбойником и жениться! А не торчать в приемной какого-нибудь идиота-министра с кучей гаек… на всех местах!
- О-о-о! Синьор волшебник, почему вы не сделали его немым?! – простонал взломщик. – Запомни, чучело заводное!
Во дворце Правителя ты должен молчать!!! Что бы ни случилось! Иначе, погубишь и себя, и маэстро!
- Понял, понял - не дурак! – проворчал заколдованный мальчишка.
И, действительно, на какое-то время примолк.
- Теперь нам его в дом маэстро оттащить надо - заметила я. – И сунуть там в нужную кладовку.
- Сейчас пойдем, вот только найду, во что его завернуть.
Поджио притащил большой мешок и принялся засовывать туда отчаянно запищавшего Марко.
- Эй, осторожней! Я, между прочим, редкий и ценный механизм! Бережно меня несите! Небось, не дрова тащите!
- Да уж лучше бы дрова! – пыхтел взломщик, обливаясь потом и склоняясь носом почти до земли под тяжестью железной игрушки. - Этот механический обормот теперь столько весит, что до дома маэстро я буду год ползти…
Пришлось сесть в проплывавшую мимо гондолу и прокатиться по воде.
Причем, пока мы плыли, Поджио несколько раз изо всей силы встряхивал злополучный мешок, чтобы сидящий в нем хоть на минуту заткнулся. Вредный кукленок всю дорогу негромко, но отчетливо бубнил, что от воды его драгоценные шестеренки могут заржаветь. Гондольер даже несколько раз подозрительно на нас оглядывался. Пришлось мне, никогда не обладавшей ни музыкальным слухом, ни голосом, громко напевать какую-то дурацкую песенку про котов.
Если в темном коридоре повстречаетесь с котами, то известную всем фразу не спешите говорить! Может быть, они – в дозоре, непременно – оба сразу. Может – тапочки воруют, может – вышли покурить…
Не знаю, откуда вдруг взялась такая тема. Может, воплибегающей от детишек, Мичио навеяли? Так или иначе, стоны механического секретаря я заглушила, и лодочник успокоился. А потом Поджио дотащил заветный мешок до калитки, я опять нырнула в кусты, взломщик скрылся в доме, но вскоре вернулся. Облегченно улыбающийся и стирающий пот со лба.
- Все хорошо, прекрасная синьора! – отрапортовал он. – В доме – полный разгром, но в потайную нишу за шкафом в кабинете маэстро никто не заглянул. Я, как Эдгардо велел, сунул туда нашего Марко. Пусть теперь стражники приходят и сами эту железяку во дворец тащат. А с меня хватит!
И Поджио со вздохом потер свою многострадальную спину.
- Ты молодец, а теперь нам, как водится, пора отсюда убираться, - встревоженно оглядываясь, приказала я. – Вдруг маэстро уже обо всем договорился с этим эль Драко? Отряд стражи может явиться за механизмом с минуты на минуту.
И, не теряя времени, пустились в обратный путь…
Как позже выяснилось, мы поступили абсолютно правильно! Потому, что в тот самый момент, когда Поджио засовывал нашего «секретаря» в потайную нишу, маэстро Эдгардо стоял в озаряемой зловещими отблесками багровых факелов камере для допросов и бесстрашно глядя в глаза эль Драко, говорил:
- Я готов служить Совету Десяти и Правителю Серениссимы.
На определенных условиях, разумеется, синьор Грациано. Мне нужна достойная оплата моих трудов, ну, и некоторая свобода действий тоже.
Подскочивший к Эдгардо отец-инквизитор попытался изобразить нечто вроде довольной улыбки на высохшем пергаментном лице:
- Так вы раскаиваетесь во всех грехах, сын мой? Вы готовы покаяться, что служили дьяволу, создавая свои гнусные механизмы?
Маэстро не удостоил его ответом, и тот замолчал, возмущенно пробубнив себе под нос какое-то латинское проклятие. Эль Драко потер кончик крючковатого носа и недовольно поморщился.
- Вы находитесь не в том положении, маэстро, чтобы ставить НАМ какие-либо условия. К тому же…
Синьор Грациано буквально впился в лицо Эдгардо пронизывающим взглядом.
- Я не верю вам, синьор Кристофоло! Еще совсем недавно вы упорно твердили, что скорее умрете, чем пустите свои знания на службу… Как вы нас тогда пафосно обозвали? Фанатикам и изуверам! Что же изменилось сейчас? Почему вы решили отречься от своих убеждений?
Маэстро невозмутимо пожал плечами.
- В конце концов, Галилей тоже отрекался.
- Но вы в свое время говорили мне, что поэтому больше любите Джордано Бруно!
- А может быть, я просто не хочу повторить его судьбу. Об этом вы не подумали?
- Может быть, может быть…- пробормотал эль Драко.
Зачем-то отошел к столу, за которым судорожно махал пером монах в запачканной чернилами рясе. Синьор Грациано рассеянно взял лист, прочитал протокол допроса, скомкал его и швырнул в угол. Потом снова повернулся к Эдгардо.
- Докажите мне свою внезапно вспыхнувшую преданность Совету! Не исключено, что тогда я поверю вам.
На лице маэстро не дрогнул ни один мускул. Но в душе он возликовал, оттого что враг попался в тщательно расставленные сети.
- Я не сомневаюсь в том, что мой дом вы перетряхнули от пола до крыши – нарочито неторопливо произнес Эдгардо.
Эль Драко важно кивнул.
- И теперь все мои чертежи и механизмы находятся под замком во дворце Правителя?
- И это тоже верно, - согласился Грациано.
- Мои братья будут служить там молебен, а потом вымоют все ваши проклятые устройства святой водой! – снова влез в разговор инквизитор. - Если демоны помогали вам, мы изгоним их из каждого гвоздя!
- Гвоздями механизм не заведешь, для этого есть винтики и шестеренки - чуть усмехнувшись, заметил маэстро. – А еще шурупы, гайки, нарезные болты…
- Не сметь произносить при служителе Святой Церкви колдовских заклинаний! – завопил инквизитор, заслоняясь от маэстро увесистым крестом на сутане.
- Отец Филиппо, да помолчите уже! – рявкнул, не выдержав, эль Драко. – Маэстро, продолжайте! Вы говорили что-то про свой дом?
- Я просто хотел сказать, что ваши бравые вояки, похозяйничавшие там, наверняка, не заглянули в потайную нишу за шкафом в моем кабинете. А там спрятано одно весьма забавное и полезное во всех смыслах устройство. Кукла- секретарь, сделанная в виде мальчика лет, примерно, двенадцати. Этот автоматический механизм предназначен для записи слов и предложений.
И даже способен следить глазами за словами, которые он воспроизводит. Сложность данного механизма невероятна. Думаю, что ТАКОЙ подарок Правителю убедит и его, и вас в моем полном раскаянии и готовности служить Совету.
- Да-а, это было бы весьма убедительно - задумчиво протянул Грациано. Ну что ж, маэстро! Будем считать, что я поверил вам. Описанный вами автоматон будет немедленно найден и доставлен во дворец. Итак, на сегодня наш разговор окончен. Стража! Отвести заключенного в камеру.
- Одну минуточку, синьор эль Драко! – успел воскликнуть Эдгардо. - Я далеко не уверен в том, что кукла будет успешно функционировать… Святой отец, хватит уже креститься и плеваться! Это научный термин, а не призыв к нечистому. Так вот, я не уверен, что механизм после перевозки во Дворец сработает, как надо. От встряски в нем может соскочить с места какое-нибудь зубчатое колесо. Что скажет Правитель, если его новый секретарь вместо протокола заседания Совета, напишет, к примеру: «Чтоб ты провалился, старый дурак?»
Синьор Грациано даже вздрогнул, представив себе такой ужас. А инквизитор воздел руки к потолку и забормотал молитву.
- Чтобы этого не произошло - решительным тоном заявил эль Драко, повернувшись к молчаливо стоящему все это время у стеночки начальнику тюрьмы - я приказываю под конвоем направить узника Эдгардо Джонаса Кристофоло во дворец Правителя. Дабы он привел механического секретаря в надлежащее состояние. И следил за действиями своей чертовой куклы на протяжении всего хода Совета. Ты все записал?
Грациано повернулся к писарю. Тот робко икнул и протянул усаженный кляксами листок.
- Сим подтверждаю свой приказ!
Перстень с печатью хлопнул по бумаге…
ГЛАВА 42. Высокий дождь – от неба до земли – стоял в окне, стараясь объясниться…
- Человек умирает только по двум причинам: либо он хочет умереть, либо он не хочет жить! – улыбнулся Эдгардо, вдохнув всей грудью свежий, пахнущий грядущим дождем солоноватый воздух, пока охранники вели его из тюремных ворот к карете эль Драко. – Но это – не мой случай! Битва продолжается! Теперь надо думать, как вытащить отсюда Рикардо. Хм! Неплохо бы еще узнать – где он и что с ним? Не слишком ли я поторопился «сдаться» на милость победителя??? Вдруг бедного юношу оставили в живых с одной лишь целью – вынудить меня встать на колени? И теперь он им не нужен? С другой стороны, Марко, наверняка, уже в заветной «кладовке» – и торчать там вечноон не может. Значит, переиграть уже ничего нельзя.
Ладно, будем разбираться с нашими бедами по мере поступления! Надеюсь, что чертов Повелитель будет занят новой игрушкой, и не станет слишком горевать по утраченной старой. Тем более, что соловья ему вернули. В конце концов, повесить Рикардо он всегда успеет…
Додумать свою мысль он не успел – висевшая над городом черная туча разразилась сильнейшим ливнем. Стражники поспешно впихнули его в карету, и она с грохотом помчалась по узкой улочке в сторону Дворца Правителя.
Камеры нижнего тюремного яруса, в котором находился Рикардо, изначально представляли собой каменный мешок с тяжелой дубовой дверью. Но близость канала внесла свои коррективы: вода постепенно затопила коридоры и быстро проникла внутрь. Дабы как-то спасти помещения, и оставить их пригодными для использования, пол и потолок в камерах поменяли местами. В потолке верхнего яруса продолбили дыру, а на уровне бывшей двери на выступавшие кое-где камни положили настил из досок.Теперь узника опускали туда на веревке, а не заводили через дверь. Единственный расход заключался в том, что веревку приходилось бросать вниз, дабы никто не пытался по ней выбраться. Впрочем, несчастных на этом ярусе было мало. Так же, как и самих переделанных камер. Так что раход был невелик. Хлеб и воду спускали заключенному таким же способом, если, конечно, вечно пьяные стражники об этом не забывали. Главная неприятность заключалась в том, что доски настила были просто брошены на камни - не приспособленныедля этогони разу. И малейшее неосторожное движение могло перевернуть этот импровизированный пол. Тогда узник проваливался в воду, и выбраться обратно уже не мог.Потому, что перевернувшиеся вместе с ним доски, исполняли роль крышки гроба. И не давали выбраться обратно. Но это мало кого волновало, потому, что в нижнем ярусе содержались преступники, которые и так не должны были выйти оттуда живыми. Ну, разве что ненадолго, и то - исключительно на плаху или виселицу…
По этой причине, их даже не таскали ни на какие допросы и пытки.Само их пребывание в камере – становилось пыткой. И то сказать - места заключения представляли собою отвратительные вонючие дыры, где холод, сырость, мрак, грязь, голод, и полное отсутствие какой бы то ни было заботы о несчастных, в короткое время превращали всех загремевших туда, в калек, или психических больных.Вот в такое «милое» местечко и попал наш атаман.
Рикардо сидел на гнилых досках и вертел в руках конец веревки, привязанной к поясу. Он попытался ощупать скользкие стены, но не нашел даже намека на торчавший из них гвоздь или штырь.Только неосторожно раскачал свой «пол».