Сидевшие на настиле крысы возмущенно запищали…
- Вотже досада – усмехнулся он. – Даже повеситься не получится! Разве что – утопиться!
Тут он вспомнил своего отца, погибшего в наводнение, и горько рассмеялся:
- Видимо, это у нас семейное! Тонуть в гнилом подвале – просто карма какая-то!!! Но может, оно и к лучшему? Быть повешенным на площади, конечно, козырно, но умирать перед зеваками совсем не хочется. Смерть – процесс интимный. К тому же, в толпе могут оказаться мои друзья. Зачем ИМ все это видеть? И того достаточно, что они меня потеряли.
Врочем, в этом тоже есть свой плюс. И теперь девушкам не придется меня делить, а мне – выбирать между ними.
Юноша уставился в непроглядный сумрак каземата, пытаясь представить лица своих подружек. Мариучча, как всегда, была тихой и печальной, а Николетта – деятельной и насмешливой. Но обе словно сказали ему:
- Любовь бессмертна, помни это!
- Ох! – вздрогнул Рикардо. – Не наломали бы они дров! Мариучча, конечно, не обрадуется моей смерти, но у нее на руках – двое малышей. И все, что она сможет – это придти поплакать на мою могилку. А наша бешеная Золушка с отверткой, перевернет город, но постарается не допустить моей безвременной кончины! Помнится, однажды она мне сказала: «Я никогда не позволю иссякнуть своей радости. Несчастье никуда не ведет и уничтожает всё, что есть. Зачем страдать, если можно всё изменить? А если ничего изменить нельзя, то чем помогут страдания?» А еще она любит повторять, что жизнь измеряется не числом вдохов-выдохов, а моментами, когда захватывает дух.
А дух у нее захватывает исключительно тогда, когда она за что-то борется.
- А еще тогда – когда ты меня целуешь! – прошелестело у него в мозгу.
От этих слов юноша непроизвольно дернулся. И мокрый настил под ним предательски качнулся. Холодная вода плеснула, и попыталась просочиться сквозь щели в досках. Словно смерть, протянувшая к нему свои костлявые пальцы. И Рикардо внезапно подумал, что умирать ему почему-то совсем не хочется.
- Нас вырубают из жизни, а мы не успели важное дело доделать, услышать друг друга – пробормотал он слова знакомой песенки. - Черт! Что же мне делать? И как отсюда выбраться? Вопрос ведь даже не в том, чтобы спастись самому, а в том – чтобы не дать погибнуть Николетте! Моя воровская доля никакого ДРУГОГО финала не предусматривает, но губить юную девочку я не хочу!!! Вообще-то, мы целовались с ней – согласно роли в придуманном балагане, спасаясь от стражи, или по другой причине. Но, как часто водитсяу актеров, маска приросла к лицу – и теперь мне страшно себе признаться в том, что, кажется, люблю эту бунтарку. А самое печальное – что и она меня – тоже.
Погрузившись в размышления на тему – можно ли любить двух девушек одновременно, он не сразу заметил, что в камере что-то происходит…
Виной всему был тот самый дождь, а точнее – непрекращающийся ливень.
Кроме всего прочего, сильный ветер, принесший с материка грозу, внезапно изменил направление. И начал дуть с моря, подгоняя к берегу высокие волны.
Вода в каналахтут же начала подниматься. Что незамедлительно сказалось на уровне «тюремных вод». Сначала Рикардо обнаружил, что крысы, живущие в камере вместе с ним, вдруг кинулись к нему, как к родному. И попытались забраться к нему на плечи. Потом странным образом качнулся настил. Мокрые доски натужно скрипнули о каменные стены, и не спеша, поползли вверх. На какое-то мгновение его «плот» задержался, а потом шусто двинулся дальше.
- Что происходит? – пробормотал юноша. – Я поднимаюсь? Но – куда?!! Хорошо, если дыра в потолке свободна, а если – камнем закрыта? Меня же зажмет между настилом и «крышкой» - и тогда мне конец! Ох, прав был тот, кто советовал быть осторожным в своих желаниях!!! Они исполняются!
Пресвятая Мадонна! Готов ли я встретить смерть прямо сейчас?!!
Крик отчаяния едва не вырвался у него, но усилием воли он затолкал его обратно. И только горько усмехнулся:
- Кажется, я не настолько храбр, как мне казалось. Что ж, поищем хорошую сторону в происходящем. Если мне совсем повезет, то я выберусь из камеры.
Если – наполовину, то я застряну посреди дороги, и умру не сегодня. Ну, а если окончательно не повезет, то я хотя бы сделаю это не на глахах у изумленной публики. Что тоже неплохо, ибо теперь я понимаю, что при виде виселицы или плахи, ноги бы у меня подкосились. Беппо несказанно бы этому обрадовался. Уж он бы такого зрелища не пропустил! Ну, что ж! Раз ничего нельзя изменить, то остается только ждать – чем все закончится?
Сам он старался подобных «зрелищ» избегать, прекрасно понимая, что большинство несчастных, попавших на виселицу, не были закоренелыми разбойниками. Скорее- жертвами обстятельств, оказавшись не в то время и не в том месте. Неосторожно перейдя дорогу шайке Беппо, или какому-нибудь излишне ретивому святому отцу…
- Как сказал однажды маэстро: «Толпа никогда не стремится к истине – вздохнул юноша. - Она отворачивается от очевидности, не нравящейся ей, и предпочитает поклоняться заблуждению, если только заблуждение это прельщает ее. Кто умеет вводить толпу в заблуждение, тот легко становится ее повелителем». А уж доказывать – кто из нас преступник, в нашем городе умеют…
Рикардо осторожно переменил положение, и лег на мокрые доски. Крысы тут же деловито перебежали к нему на грудь, и замерли, вцепившись коготками в его рубашку. Он машинально накрыл рукой серых «товарищей по несчастью», и почувствовал, что сердце бешенно колотится не только у него.
- Лежите смирно! – скомандовал он. – Можете даже помолиться своему крысиному богу. А я попробую подумать о чем-нибудь приятном. Как говорит наша Золушка: «Корабль не тонет, когда он в воде. Он тонет, когда вода – в нем. Не так важно – ЧТО происходит вокруг нас? Важно то, что происходит внутри». Сейчас внутри меня живет простая мысль – я продолжаю верить в то, что добро должно непременно побеждать зло!
Он помолчал и добавил:
- Матушка, если ты меня слышишь, знай, что я буду рад встретиться с тобой на небесах! Но – не сегодня! У меня здесь осталось еще одно не выполненное дельце. Помоги мне разобраться с Беппо и спасти моих ребят!
Долгое время мы даже не подозревали о том, ЧТО происходит?
Благополучно успев, вернуться домой до дождя, мы привычно занялись ужином. Накормить нашу ораву даже сейчас было делом нелегким: трое детишек, четверо оставшихся взрослых. Плюс ко всему наша кошка, которая, окончательно избаловавшись, существовать на «подножном» корму больше не желала. А предпочитала стырить что-нибудь с детской тарелки, или дождаться вкусного угощения. Одним словом, это ушастое создание успешно поглощало и свое, и найденное, и спёртое. Наша трущобная киска внезапно вообразила себя светской львицей. Мичио одинаково азартно тащила со стола и колбасу, и лимоны.
А за ужином нагло залезала растопыренной лапой в рот тому, кто не слишком быстро метал в него еду. По этой причине мы благоразумно выкинули ее с кухни – чтобы не путалась под ногами. Причем, сделали это приблизительно раз пятьсот, потому, что кошка все время возвращалась. Но вдруг она исчезла.
- Наверное, ей надоело быть бумерангом – улыбнулась я, мешая в кастрюле кашу.
- Хорошо, если так – сказал Поджио, задумчиво глядя в окно.
Я махнула на него рукой и продолжила заниматься готовкой.
- Что может быть плохого в том, что кошка не путается под ногами?
Мысль мелькнула и погасла. Но к тому моменту, когда мы дружно сели за свою скромную трапезу, Мичио тоже не явилась. Это уже было удивительно.
А потом в недрах нашего убежища раздались какие-то странные звуки.
- Пойду, взгляну – сказал мальчик.
Через полчаса он вернулся и поманил меня. Лицо у него при этом было встревоженное.
- Что у нас плохого? – бодро поинтересовалась я, снимая фартук и выходя из комнаты.
- Смотри! – сказал Поджио и ткнул пальцем в угол.
Я повернула голову, обнаружив нашу беглянку. Сидевшую с довольным видом, и державшую лапу на чем-то сером.
- Что это? – спросила я, не разобрав в потемках, кого притащила наша кошка.
- Это – КРЫСА!
- И что? – снова спросила я.
Поджио посмотрел на меня, как на идиотку.
- Крысы – живут в подвале, а кошка – в доме. И, если Мичио поймала эту серую тварь, значит, крыса из подвала ушла. Как ты думаешь, почему?
Я пожала плечами.
- Это следовало бы спросить у крысы. Но, похоже, что ее уже придохлии. И она не сможет ничего рассказать.
- Зато я – смогу. Я сбегал в подвал. Вода прибывает. Похоже, что в городе опять начинается наводнение.
Я испуганно вскрикнула и тут же зажала рот рукой.
- Наводнение!!! Но это значит, что уровень воды поднимется и в тюрьме! А там – Рикардо и маэстро!!! Причем, нашего атамана держат в самом низу…
А еще мы отволокли Марко в тайную «кладовочку» - и тоже не знаем, ЧТО с ним сейчас? Что же нам делать?
- Ждать – мрачно сказал взломщик. – Марко сейчас – механизм. И он не может утонуть. У Эдгардо – есть заветный напильник. И он не станет дожидаться, пока его утопят в камере, как беззащитного котенка. К тому же, мы даже не знаем – в тюрьме ли он? Может быть, его уже увезли во Дворец Повелителя.
- А … Рикардо? – упавшим голосом спросила я, чувствуя, что у меня подкашиваются ноги.
Поджио подхватил меня и крепко обнял.
- Мне нечем тебя утешить, Николетта! Скорее всего, он погиб.
Меня тряхнуло. И внутри что-то оборвалось. Не было сил даже заплакать…
- И что теперь? – почти равнодушно спросила я.
- Теперь надо перетащить ребятишек наверх.
И попросить дядюшку Юлиуса «заколдовать» Мариуччу – хотя бы на несколько дней. Пока мы выясним, что из того, что я тебе сказал – правда. Вдруг Рикардо все-таки удалось спастись?
- Да – да! Именно так мы и сделаем – тихо сказала я, борясь с желанием тут же броситься к нашему магу со СВОЕЙ просьбой.
Я бы тоже хотела оказаться «заколдованной» - и ничего не знать. Но кто-то же должен смотреть за детьми?
- Ты в порядке? – спросил Поджио, пытаясь заглянуть мне в глаза, и не слишком доверяя моим вполне разумным речам.
- Почти – вздохнула я. - Говорят, что человек жив до тех пор, пока память о нем остается в нашем сердце. Еще бы сердце при этом не разорвалось…
- Мне очень жаль – прошептал мальчик, не выпуская меня из своих объятий. – Бедная Николетта!
- Скорее – бедная Мариучча. У меня-то с Рикардо ничего не было.
- Ну да, совсем ничего! Ты просто его любила…
- Поджио, сделай одолжение, заткнись!!! Меньше всего на свете мне хочется сейчас об этом говорить! Как любит повторять наш маэстро: «не можешь помочь – не мешай»! Если тебе хочется меня утешить, то лучше сгоняй к его дому и выясни - забрали ли нашего «секретаря»? Тогда у нас появится надежда, что хотя бы с Эдгардо и Марко все в порядке.
- Хм! Хорош порядок! Если они в лапах Правителя!
- Не лучшая компания – согласна. Но не в лапах смерти. И это обнадеживает! Так что давай быстренько помоги мне здесь с переездом на верхний этаж, и с «выключением» Мариуччи – и дуй в город. Пока я не надумала в подвале утопиться…
- И как я уйду, если не буду уверен в том, что ты этого не сделаешь?
- Ты сказал – надо ждать. Я честно обещаю попытаться. Вдруг, чудеса, и правда – бывают? И все останутся живы?
ГЛАВА 43. Обещаю: вернусь. Не сегодня. Не завтра. Не скоро…
Юноша напряженно вглядывался в темноту, но так и не мог понять – где же находится конец пути? Причем, в буквальном смысле. Ему очень хотелось перевернуться и уткнуться лицом в грязные доски. Но он, закусив губы, изо всех сил противился этому желанию.
- Все-таки девушка с косой в некотором роде – женщина – грустно усмехнулся Рикардо. – Не учтиво поворачиваться к ней … кормой. Значит, придется встречаться лицом к лицу…
Настил снова застрял. И теперь у него появилось время подумать о том, где Николетта? И все остальные? Удалось ли девушке добраться до дома? И что с ней сейчас? Где дети пережидают наводнение? И не грозит ли им гибель?
- Впрочем, там с ними Юлиус и Эдгардо. Будем надеяться, что все обойдется.
Убогий «плот» снова качнулся от сильного удара в днище. Похоже, вода прибывала быстрее, чем казалось вначале. Края настила затрещали, цепляясь за стены, потом с них сорвалось в воду несколько щепок. И Рикардо почувствовал, что вновь поднимается наверх. До «потолка», по его подсчетам, оставалось совсем немного.
Но над головой по-прежнему висела непроглядная тьма.
- Похоже, проклятая дыра все-таки заткнута - прошелестело в сознании.
– Значит, меня ждет скорая и бесславная гибель. Вода прижмет настил вплотную к камню и тогда… Лучше не думать об этом! А вспомнить в последний раз тех, кого любишь. Мариуччу. И Николетту!
Рикардо закрыл глаза. Но вместо нежного и печального лица его подруги и даже вместо задиристой усмешки «технической ведьмы», он почему-то увидел Юлиуса. Старый волшебник смотрел на него, грустно покачивая седой головой. Потом он поправил очки и щелкнул пальцами. Две алые искорки привычно сорвались с них и закружились перед носом юноши. Одна довольно остро кольнула его в щеку. Рикардо охнул, привычно потер шрам и распахнул глаза. Сначала ему показалось, что странное видение продолжается наяву. Прямо над ним, на расстоянии вытянутой руки, метался какой-то красноватый отблеск. Через мгновенье юноша понял, что это – факел! А, значит, дыра в потолке открыта, и есть шанс спастись!
Тут настил тряхнуло еще раз, и он застрял на этот раз более прочно.
Рикардо выпрямился во весь рост, потянулся и крепко ухватился за скользкие от плесени каменные края заветной дыры. Крысы, громко вереща, серым потоком кинулись наверх, бесцеремонно карабкаясь на спину и плечи, царапая его своими цепкими лапками. Рикардо невольно скривился, но успокаивающе сказал сам себе:
- В конце концов, вор всегда должен подставлять спину товарищу по несчастью. А я вместе с этими тварюшками пережил потоп, не хуже, чем Ной с его ковчегом. Надеюсь, однако, что больше не окажусь с грызунами в одной компании.
Последняя крыса ускакала наверх, хлопнув его на прошанье по щеке голым, холодным хвостом. Юноша напряг все мышцы, чтобы подтянуться на руках и вырваться из ненавистного подземелья. Но ладони сорвались, и он рухнул обратно на доски. Дни, проведенные в грязном, промозглом каземате на хлебе и воде, подточили силы Рикардо. Плюс ко всему, его еще изрялно избили при аресте. И все же атаман не сдавался! Яростно прошептав какое-то страшное ругательство, он повторил попытку. Пальцы с цепкостью кузнечных клещей впились в сырой камень. Юноша с хриплым стоном рванулся вверх. Ноги его оторвались от настила, над дырой в полу тюремного коридора медленно поднялись голова и плечи. Разрывая на себе последнюю рубашку, и царапая в кровь кожу, юноша выбрался из подземного лаза…
Несколько секунд Рикардо просто стоял на четвереньках и тупо мотал головой, отчаянно дыша. Воздух здесь был несвежий, задымленный факельной гарью, и пропахший плесенью. И все же, после гнилого смрада камер нижнего яруса он показался ему благоуханием райского сада. Придя в себя, он оперся о стенку и встал, вытирая с лица непрошеные слезы. Тусклые отблески огня, разлитые по коридору, больно резали отвыкшие от света глаза. Когда Рикардо, наконец, проморгался, то вздрогнул от неожиданности! Между серых каменных стен, поднимаясь с каждой секундой, и, гоня перед собой вал из грязно-желтой пены, прямо на него мчался водяной поток. Он пока что был невысок, и едва достигал колен юноши.
Но из соседних дыр в полу стремительно выплескивалисьи вливались в общее месиво новые струи грязной воды.
- Надо выбираться отсюда! Подниматься наверх! А как же стража?
Мысли в сознании сверкнули молниями и погасли. Рассуждать было некогда. Тем более, что затапливаемый коридор отчего-то был пуст. Юноша бросился туда, где по его смутным воспоминаниям должна была быть лестница, ведущая из нижнего яруса на первый этаж тюрьмы. В глубине коридора мелькнула фигура охранника, и Рикардо мгновенно прижался к стене. Но стражник даже не приблизился к нему. Размахивая руками и крича что-то невнятное, он исчез за соседним поворотом. Юноша облегченно выдохнул и, разбрызгивая воду, помчался дальше. Он не вдавался в причины странного отсутствия тюремщиков. На самом же деле, по приказу начальника тюрьмы, все охранники кинулись спасать «привилегированных» заключенных. То есть, обвиняемых в различных преступлениях купцов и аристократов, которые ожидали приговора Суда на верхних тюремных этажах. Про несчастных, ожидающих своей участи в затопленном подвале, все и думать забыли. Но именно это обстоятельство спасло жизнь атаману! В несколько прыжков юноша добрался до лестницы. Неустанно прибывающая вода доставала ему уже почти до пояса. Рикардо рванулся вверх по ступенькам, на ходу пытаясь сообразить, где выход из тюрьмы, и как избежать столкновения со стражей.
И тут ему несказанно повезло! Первый этаж тюрьмы наводнение еще не затопило, но под ногами уже начинало нехорошо хлюпать.
Рикардо одолел последнюю ступеньку и буквально влетел в тесную комнатку, где стояли две лавки и железный стол, обильно заваленный пустыми бутылками и какими-то огрызками. Это, конечно, была караулка охранников, и юноше не поздоровилось бы, если б в ней находился хоть один стражник. Но, по счастью, там тоже было пусто. Зато на лавке валялся черный плащ со знакомой эмблемой – уродливой рожей с разинутой пастью, символизирующей злосчастный ящик для доносов.
А рядом с плащом лежала потертая клеенчатая треуголка. Видимо, все это забыл какой-то убегавший в спешке тюремщик. Не теряя ни секунды, Рикардо мгновенно набросил плащ на плечи. Рубашка юноши превратилась в грязные лохмотья, и затасканную одежку безвестного вояки он воспринял, как дар свыше. К тому же, его до сих пор подтряхивало после леденящего холода камеры нижнего яруса и всех перенесенных испытаний. Немного согревшись, Рикардо надвинул поглубже треуголку и, решив, что достаточно замаскирован, продолжил путь к свободе.Он вихрем промчался через извилистый коридор, натянув плащ по самые брови. И нос к носу столкнулся с бегущим во двор охранником уже у спасительного выхода. Но пожилой, до смерти перепуганный коротышка, только рявкнул, не глядя ему в лицо:
- Ты чего тут шляешься? Наши все перебрались на два яруса выше! Вали туда, а то потонешь здесь, как крысеныш!
И, не дожидаясь ответа, бросился вверх по очередной лестнице. Юноша, конечно, за ним не последовал. Он изо всей силы толкнул тяжелую дверь, поскользнулся на пороге и, чуть не упав в лужу, вывалился на заливаемый бешеными потоками ливня тюремный двор. В центре двора образовалось что-то вроде маленького озера.
Струи дождя хлестали по брусчатке, как плети. Но, мгновенно промокший до нитки Рикардо, не замечал всего этого. Он мчался к тюремным воротам, как фрегат, на спасительный свет маяка! Молясь всем богам только об одном: чтобы они были открыты, и никто из тюремщиков не стоял возле них. Ворота были приоткрыты. Но едва юноша кинулся к светлеющей между черных створок щели, как от стены отделилась фигура в плаще и треуголке.
- Пр-роклятая бур-ря! – прохрипел стражник. – А ты чего пр-ришел? Кхе-кхе! Пр-риказ какой начальник дал?
- Этот тип тоже принял меня за своего! – мелькнуло в голове атамана.
Вздрогнувший от неожиданности юноша собрал последние остатки хитрости и сказал быстро и четко:
- Да! Новый приказ! Меня на смену тебе прислали. А начальник всех наших на втором ярусе собирает. Первый уже затопило.
- Бр-р! Пойду я. – согласился охранник. – А ты – стой тут теперь!
Приземистая фигура скрылась за потоками дождя. Рикардо прикрыл глаза, считая удары сердца. Один, два, три…десять… Стражник совсем ушел?
Юноша вгляделся в мутную пелену, скрывшую и дворец, и тюремные стены. Диким усилием воли заставил себя выждать еще две секунды. А потом всем телом навалился на разбухшую створку высоких черных ворот. Обитый железом край заскрежетал по камню. И с чувством рвущейся из силков птицы Рикардо вылетел наружу! Он бежал, не разбирая дороги, оскальзываясь и едва не падая, пока не почувствовал, что застенки остались далеко за спиной, а сердце уже клокочет в горле, и измученные ноги отказываются держать его. Юноша привалился к стене какого-то дома, запрокинув голову к небу. Дождь ударил ему в лицо, смывая кровь и грязь. Неожиданно для себя Рикардо улыбнулся. Он еще не до конца поверил в свое освобождение, но отчаяние в душе сменилось надеждой. И еще горячим желанием вновь увидеть своих друзей. Сильный порыв сырого ветра сорвал с его головы дурацкую треуголку, обдал запахом морской воды. Юноша провел руками по лицу и только теперь огляделся по сторонам.
Над его головой непрерывно мчалось к востоку угрюмое черное небо. Дождь хлестал в стены и закрытые окна. Ветер свистел в темных коридорах пустых переулков. Вода канала вспухала перед ним на глазах, и переливалась через камень ограды. Редкие прохожие пробегали вдоль домов, придерживая шляпы. Ветер хлопал пестрыми плащами. Неясный свет, зловещий и холодный, то убывал, то разгорался, когда ветер вздувал над городом полог облаков. Рикардо не чувствовал ни удивления, ни страха. Буря, бушевавшая над Серениссимой, казалась юноше символом возвращенной свободы. Его не будут искать охранники, его безумный побег останется незамеченным. Для всех он только что погиб в затопленном подвале. И, значит, можно начинать жизнь заново! Жить полной жизнью! Вернуться к друзьям, обнять мальчишек, выпить кружку горячего вина, расцеловать Мариуччу…
- И Николетту! – лукаво шепнул внутренний голос, но Рикардо только рассмеялся.
Непонятный восторг вселился в душу атамана - он дрожал от холода и возбуждения. Сердце его рвалось туда, к друзьям, в надежное Убежище. Даже, если вода канала затопила первый этаж, там всегда можно спрятаться выше, или даже на чердаке.
- Так чего же я жду? – прошептал юноша.
ГЛАВА 44. Дверь приоткрыта, дождь стучит о кровлю…
И рванул с места, как вспугнутый олень. В гавани грозно ударили пушки, возвещая усиление наводнения. Мимо юноши по затопленной мостовой, шумно взбивая пену, промчалась кавалькада стражников, и он торопливо отступил в глубину подворотни. Рослый офицер, ехавший впереди, держал на передней луке седла какой-то большой мешок. Очень тяжелый, судя по тому, как напряженно двигалась лошадь. Рикардо очень бы удивился, если бы вдруг узнал, ЧТО или, вернее, КОГО везли в нем стражники.
Наводнение застало врасплох отряд военных, посланный в дом маэстро за волшебным автоматоном. И теперь они торопились во дворец, боясь, как бы вода не навредила тонкому механизму. А превращенный в куклу Марко, трясся в мокром мешке, и что он при этом думал, произносить вслух в приличном обществе не рекомендовалось. Но атаман ничего обо всем этом не знал. Как неведомо ему было то, что в эту самую минуту Эдгардо, в ожидании Совета, смотрит на бурю из окна дворца, и сердце его болит от тревоги за друзей. А за спиной его хмуро застыла стража, которой эль Драко приказал применить силу в случае любого подозрительного движения маэстро…
А Рикардо все бежал к Убежищу знакомыми переулками. Свернув куда-то в десятый раз, он вылетел к каналу. В этот час его поверхность вспенилась и шла громадой железной воды, грозно рокоча около мостовых устоев. Гондолы, как черные скорлупки, качались на привязи около чугунных оград. Он промчался бы мимо них, не оглядываясь. Если бы слуха юноши не коснулся почти заглушенный бурей крик.
- Помоги-те! Во имя Господа!
Рикардо остановился. В десятке метров от причала билась на волнах однокая лодка. Скорчившийся в ней человек отчаянно махал рукой, сжимая в руке какой-то узелок.
- Ве-есло сломалось! – долетел до юноши новый вопль.
- Кто-нибу-удь! Бросьте канат!
Канат с вплетенным в один его конец грузом всегда висел на причальной свае на случай бурной погоды. Не раздумывая, юноша схватил его, как следует, раскачал и швырнул с размаху несчастному, терпящему бедствие. Тот умудрился, не выпустив поклажи, поймать конец каната и ловко завязать его вокруг носа гондолы.
- Тяни-и!
Срывая кожу с пальцев и напрягая все силы, Рикардо потянул канат на себя. К счастью, ветер переменил направление и стал помогать юноше, толкая лодку к причалу.
- Держитесь!
Яростным рывком Рикардо подтянул гондолу еще на полметра. Плеснула волна, и нос лодки ударился о чугунную сваю.
Сидящий в ней человек судорожно вздрагивал, перемежая молитвы с проклятиями, и еще не веря спасению.
- Спаси-итель… - простонал он, взывая то ли к юноше, то ли к Господу.
Рикардо наклонился и протянул ему руку, помогая выбраться.
- Вылезайте скорее! Если ударит новая волна…
Он не успел договорить. Мужчина с узелком вцепился в его ладонь и поднял голову. Юноша отшатнулся. На него с изумлением, на глазах сменяющимся злобной кривой усмешкой, смотрел…Беппо!
- Рикко! – прохрипел он. - Так ты не сдох?
Бандит глумливо ощерился.
- Ну, это мы исправим!
Рикардо рванулся, пытаясь высвободить руку. Но силы были не равны. Сытый и довольный удачным мародерством Беппо дернул посильнее, и юноша упал в лодку. По счастью, он успел обмотать конец каната вокруг причальной тумбы. Гондолу, словно обезумевшая лошадь, скакала на волнах, ее то и дело захлестывало пеной. А в ней, сцепившись в яростной схватке, сражались не на жизнь, а на смерть два заклятых врага.
Вначале Беппо удалось повалить Рикардо на дно лодки. Злодей схватил его за горло, попытался выхватить нож. Но юноша двинул врага коленом под дых, и Беппо повалился на корму, едва не вылетев за борт. Рикардо успел вскочить и врезать врагу в челюсть. Беппо пошатнулся и выронил драгоценный узел с награбленным в затопленном доме золотом. Взререв, как бешеный бык, он снова накинулся на юношу. Теперь они боролись стоя, чудом балансируя в мечущейся на волнах лодке, и каждый старался дотянуться до горла противника
- Сдохни, Рикко! – хрипел бандит.
- После тебя! – выдохнул юноша.
И с силой сжал кисть Беппо. Тот взвыл от боли и ослабил хватку. Рикардо ловким движением вывернулся из цепких пальцев врага. Но тут в борт гондолы ударила огромная волна. Противники покачнулись и полетели в воду. Мутно-желтая пена накрыла их с головой. Рикардо, отплевываясь, вынырнул, попытался грести к берегу… Но костлявая лапа Беппо вцепилась ему в плечи.
- Мы сдохнем оба! Вместе пойдем на корм рыбам!
Бандит тянул юношу вниз, как чудовищный якорь. Волна в очередной раз перехлестнула через голову Рикардо. Воздуха уже не хватало. Грудь юноши сдавило железным обручем, в глазах заплясали черные пятна. Собрав последние силы, он попытался вырваться. И коротко, но резко ударил врага локтем в грудь. Беппо отлетел от него в сторону, взмахнул руками… Новая волная с силой ударила бандита затылком прямо о край причальной тумбы.
И чрез мгновенье только кипящая пена бурлила над тем местом. Не оставив и следа от безжизненно погрузившегося в пучину тела.
Рикардо не помнил, как выбрался на берег. Его колотило, причем не только от холода. Буря постепенно прекратилась, бледный свет луны упал на промокший и дрожащий от пережитого ужаса город. Шатаясь, и с трудом переставляя ноги, юноша шел сквозь сплетение светлых пятен и черных теней на мостовой, каждый раз уговаривая себя сделать новый шаг. А потом все смешалось перед глазами…
И последнее, что он услышал и почувствовал, было холодное прикосновение кошачьего носа к щеке, и истово - призывное мяуканье…
Буря почти не докатилась до нашего края города. Но, перебравшись, на второй этаж заброшенного дома, мы сидели там тихо, как мышки. Дети спали, девушка пребывала в «отключке» и счастливом неведении, а остальные сидели у старого камина и зачарованно смотрели в огонь.
- Шум какой-то на улице поднялся - встревоженно сказала я, выглядывая в окно.
- Мичио, что ли опять буянит? – проворчал Поджио. – Пойду, притащу ее сюда.
А то эта серая разбойница весь квартал перебудит. Да и дождь, кажется, прекратился.
Громко шлепая, он скатился по изрядно промокшей лестнице. А потом я услышала, как взломщик ахнул. И, потеряв всякую осторожность, потрясенно выкрикнул до боли родное имя. И тогда мы с Юлиусом, обгоняя друг друга, рванулись вниз, к неподвижно лежащему у воды юноше…
С большим трудом мы перенесли Рикардо в дом. Мдя! Пожалуй, проще тащить мешок картошки, чем находящегося в беспамятстве человека! Мешок, по крайней мере, не страшно уронить или стукнуть об косяк. Юлиус и Поджио с трудом преодолели лестницу, и собрались занести юношу в комнату, где спали дети.
- Не туда! – крикнула я. – Несите дальше! Не надо, чтобы его кто-то видел!
Схватив ворох одеял, я протиснулась между ними в другую комнату.
- Кладите сюда! Юлиус, посмотри – что с ним? Поджио, тащи дрова и разожги камин! А я попытаюсь найти ему рубашку и принесу горячую воду.
К тому времени, когда я вернулась с кувшином воды и, найденными впохыхах тряпками, мужчины успели уложить атамана на пол. Мальчишка забрал у меня воду и решительно подтолкнул к двери.
- Уходи!
- Все так плохо? – вскинулась я.
- Не все – обнадежил Поджио. – Но нам нужно его раздеть. Не думаю, что Рикардо будет в восторге от того, что в этот момент ты окажешьсярядом.
- Он же без сознания!
Но юный помощник нашего «лекаря» был непреклонен. И бесцеремонно выпихнул меня из комнаты.