- Сиди за дверью и жди. Если чего понадобится – я скажу.
- Ждать? ОПЯТЬ? – взвыла я.
Но из комнаты удалилась.
- Будем надеяться, что магия Юлиуса обладает еще и лечебными свойствами – ворчала я, сидя у закрытой двери. – Придумал же он для нашей девушки какие-то сонные капли. И даже пообещал, что в обозримом будущем она о Рикардо не вспомнит. Он и мне попытался их предложить. Но я вовремя ему напомнила, что, если я тоже усну, то наши героические детки останутся без присмотра. И тогда он достанется им в вечное и безнаказанное пользование! И придется ему показывать свои фокусы с утра до вечера. Однажды он это уже попробовал, и почему-то больше не хочет…
Хм! Границу между медициной и магией провести довольно сложно.
Пожалуй, я вообще не рискнула бы туда соваться! При моей бесконечной любви к технике, я верю только в то, что можно потрогать руками. Или разобрать на запчасти. А все остальное – суеверные выдумки! Вот твердила мачеха моей сестрице: «Обручальное кольцо - не терять, никому не давать.
А если даешь мерить - муж будет изменять». Да только кольцо-то у мадам осталось, а мой отец все равно погиб. А еще Эльвира постоянно твердила, что «пятница - день дьявольский, и ночь - также. Ничего нельзя начинать делать - не будет удачи».А у нас – как раз пятница!!! И, разве не удача то, что Рикардо выбрался из тюрьмы?!! И безо всякого волшебства – заметьте! Но, с другой стороны, в трубу-то я вылетела с помощью магии, в которуюне очень-то верю. Причем – дважды!!Короче, без стаканчика граппы в этих вопросах не разобраться!!!
По началу, я пыталась прислушиваться к тому, что происходит внутри. Но дядя, по своему обыкновению, постоянно что-то бубнил себе под нос.
И я, не спавшая толком несколько ночей подряд, начала под этот бубнеж дремать. Следовало бы отползти к малышне, и упасть к ним под бок, но я героически боролась со сном. Вдруг «целителям» понадобится моя помощь, а меня не окажется на месте? Поэтому я решила вопрос проще – метнулась в комнату за курткой Поджио, бросила ее на пол, и, свернувшись на ней клубочком, уснула возле заветной двери.
Мне показалось, что спала я долго, а на деле отключилась, всего на несколько минут. Меня словно что-то толкнуло! Тревога за Рикардо опять ударила в сердце, и я распахнула дверь. Пусть взломщик потом злится и орет. Не могу я больше торчать тут на полу в неведении!
Все, что было дальше, мне запомнилось плохо. В сознании мелькали какие-то разрозненные страшные картинки. Повинуясь взмаху руки волшебника, в камине ярко вспыхивает огонь, а взломщик бросает туда обломки очередного стула. Я наклоняюсь над прикрытым каким-то тряпьем Рикардо, и вскрикиваю, увидев его избитое тело. Но плакать сейчас нельзя, на это просто нет времени! Поджио ворчит, но больше не гонит меня. Дядя, поминутно бормоча, что он не целитель, мешает в кружке какой-то настой. Я промываю раны Рикардо. Поджио вливает в полуоткрытые губы больного несколько капель эликсира, и юноша заходится хриплым кашлем. Потом поднимает голову, обводит нас невидящим взором. Пытается улыбнуться и снова теряет сознание…
Комната погружается в зыбкий, радужный туман. Волшебник опускается на колени перед юношей, и емуудается убрать несколько самых больших кровоподтеков с плеч и груди Рикардо. Маг заботливо накрывает юношу куском все того же гобелена, и с трудом встает, сам едва держась на ногах.
- Больше я ничего не могу сделать - устало говорит Юлиус. – Если за ночь не разыграется лихорадка, тоутром наш атаман проснется почти здоровым.
Мы с мальчиком по очереди бросаем дрова в жерло камина. Огонь гудит, комната наполняется теплом, а я слежу за лежащим в беспамятстве Рикардо.
В какой-то момент я замечаю, что глаза Поджио медленно закрываются, а голова клонится на грудь. А я не в силах спать и даже не могу ни о чем думать, из-за терзающей меня тревоги. В сотый раз я касаюсь губами лба юноши.
Он холоден, как мрамор, а тело его то и дело сотрясает мучительная дрожь.
Я снова оглядываюсь на мирно спящего мальчишку. Но чем он может помочь?
Юлиус сказал, что для измученного и ослабленного Рикардо лихорадка сейчас может быть смертельно опасна! А, как сделать, чтобы юноша хоть немного согрелся?! И, решаясь на отчаянный шаг, я рву завязки своей юбки!
Когда-то я читала о таком. В заснеженном северном краю девушка спасла любимого, согрев его своим теплом. Правда, в книге она была его невестой…
Да какая, к черту, разница?! Лишь бы Рикардо остался жив!
Медленно, как во сне, я сняла юбку, сбросила корсаж. Оставшись в одной сорочке, скользнула под покрывало, и обняла юношу, прижавшись к нему всем телом. Теперь мне казалось, что время остановило свой бег, и ночь никогда не закончится. Я грела ладони Рикардо своим дыханием, растирала его пальцы. Наконец, в какой-то момент почувствовала, что зловещая дрожь больше не терзает его, руки стали теплыми, почти горячими, и даже на бледных щеках проступил легкий румянец. Ресницы юноши дрогнули, он открыл глаза, повернулся ко мне…
Я тихо охнула, чувствуя, что отчаянно краснею. Но Рикардо молча закрыл глаза и, вроде бы, снова уснул. На этот раз спокойным, крепким сном.
Со вздохом облегчения я выползла наружу и, путаясь в завязках, натянула свои одежки. О том, что было сегодня ночью, я не скажу никому!!! А наш драгоценный атаман путь думает, что ему приснился прекрасный сон. Или, наоборот, страшный кошмар. Уж не знаю, как он расценит предрассветное «видение».Но, главное, что жизнь его теперь вне опасности.
ГЛАВА 45. Судьба моя висит на волоске…
Безумный бег серых клочковатых туч за высокими окнами дворца постепенно прекратился. В черных прогалах робко засияли первые звезды. Эдгардо вздохнул и отошел от подоконника. Из-за внезапно случившейся бури заседание Совета пришлось надолго отложить, так как его члены, самые именитые аристократы Серениссимы, были заперты стихией в своих палаццо. В результате маэстро без дела протомился в выделенных ему покоях целый день. Привезший его сюда синьор эль Драко дал ему возможность умыться и привести себя в порядок, слуги принесли откуда-то новую одежду. А потом ключ повернулся в замке, и больше к маэстро никто не входил. Лишь специально приставленная стража, следовала за ним по пятам, мрачно и молчаливо отмечая каждое его движение. Впрочем, не надзор и не вынужденное безделье измучило Эдгардо. Каждую минуту его жгли тяжелые мысли. Выжил ли Рикардо, если подземелья затопило? Успел ли посланный Грациано отряд забрать автоматон из его дома до начала наводнения? Насколько надежны чары Юлиуса? И не превратится ли Марко из механизма в мальчишку прямо на глазах у Правителя? Где сейчас Николетта, Поджио и другие его друзья? Что, если буря разрушила их Убежище?
Терзаясь неразрешимыми вопросами, маэстро в сотый раз пересек опостылевшую комнату. Стражники, как заводные болваны, послушно повернулись вслед его шагам.
Эдгардо хотел было отпустить по этому поводу язвительную шутку, но тут дверь скрипнула и, наконец-то, отворилась. За порогом стоял вовсе не синьор Грациано, как подумал вначале маэстро, а какой-то надутый лакей в атласной ливрее.
- Маэстро механики Эдгардо Джонам Кристофоло, согласно приказу Правителя, должен проследовать на аудиенцию – важно провозгласил посланник.
- Ну что ж, раз должен – проследую – буркнул маэстро.
Лакей с поклоном посторонился, и Эдгардо быстро вышел в дворцовый коридор, не обращая внимания на топающую позади охрану. Два лакея, еще более надменных, и оттого напоминающих индюков, распахнули перед ним инкрустированные перламутром позолоченные створки. Против ожидания маэстро, Зал Совета был полон народа. Должно быть, перед началом заседания, Правитель устроил большой прием. Пышно одетые вельможи и сопровождающие их дамы, блистающие украшениями, перемещались по залу. Эдгардо скромно встал в стороне от толпы - надушенной, и безумолку трещащей. Стража незаметно расплылась вдоль стен. В дальнем углу зала поднялся на трон Правитель, и возле ступенек подобострастно склонив голову, застыл синьор эль Драко. На Кристофоло пока что никто не обращал ни малейшег внимания. Благородное дворянство увлеченно беседовало, и до маэстро долетали обрывки разговоров.
«А я поставил на черное и мне карта ка-ак пошла…» «Тогда я тихонько отдергиваю занавеску, маркиза протягивает ко мне руки, и вдруг я слышу, что входит ее муж!..» «В этом сезоне, графиня, носят только синее! С розовыми рюшечками…» «Гы-гы, а горничная, плутовка, мне и говорит…»
Чувствуя прилив невыносимой тоски, маэстро поднял глаза к потолку. Под широкой полосой лепнины странно чернел ряд круглых отверстий.
- Хм! Чтоб быстро и ловко расправиться с любым неугодным Правителю гостем! – с горькой ясностью понял Эдгардо, краем глаза заметив в одном из них тусклый блеск ружейного дула. - Моя жизнь висит на волоске. Впрочем, к этому я давно уже привык. Ужасно обидно другое. Если меня убьют прямо здесь, эта колония инфузорий будет последним, что я вижу в своей жизни. Хотя до поры до времени Совет нуждается во мне. Точнее, в моих знаниях и моих механизмах. Кстати, где же мой автоматон, то есть, обращенный в него Марко?
Не успел он додумать эту мысль, как где-то наверху переливчато пропели трубы. Министр Церемоний вышел на середину зала, развел руками и что-то протяжно выкрикнул. Придворные, пятясь и вежливо кланяясь, потоком устремились к выходу. Вскоре зал почти опустел.Грациано эль Драко поклонился Правителю и быстрым шагом подошел к Эдгардо.
- Сейчас сюда внесут вашу куклу - прошипел он. - Проверьте же ее, как следует, маэстро! Правитель должне остаться доволен!
Небрежным кивком ответив на его слова, Кристофоло повернулся к стражникам, почтительно вносящим в зал нечто, укутанное темной тканью.
- Поместить автоматон здесь! – эль Драко властным жестом указал на специально стоявший в углу столик и стул из полированного дерева. Эдгардо нетерпеливо бросился туда и сорвал покрывало с драгоценного механизма.
В первую секунду он даже растерялся. Кукольный мальчик, сидевший перед ним, ни чем не напоминал сорванца Марко. Стеклянные глазки равнодушно смотрели прямо перед собой, на фарворовых щечках розовел нарисованный румянец.
- Может, механизм отсырел от дождя? – пробормотал себе под нос маэстро.
И не удостаивая вниманием, ни Правителя, ни входящих в зал членов Совета, наклонился над игрушкой. Расстегнул пуговки на камзоле, осторожно подвигал большое зубчатое колесо. И вдруг услышал, как прямо ему в ухо еле слышно пропищал тоненький голосок.
- Я в порядке, просто притворяюсь. Заведите меня сами, маэстро! Пусть эти болваны рты разинут!
- Сейчас, дружок - облегченно усмехнулся Эдгардо, поворачивая колесо нужное количество раз.
Кукленок пискнул снова:
- А который сейчас час?
Кристофоло покосился на стоящие в углу огромные часы.
- Половина десятого, приятель!
Механический секретарь в ужасе замер. А потом еле выговорил звенящим голоском:
- Ой! В полночь волшебные чары развеются. И я опять стану мальчишкой! Что делать?!
Маэстро чуть не пробормотал вслух все, что он думает о древней магии и последних ее представителях. Но сдержался, чтобы не привлекать к себе лишнее внимание. Только ободряюще шепнул Марко:
- Думаю, Совет закончится до полуночи.
- Ну, где там моя новая игрушка? – капризно протянул Правитель.
На подлокотнике его трона сидел возвращенный заводной соловей, и он время от времени поглаживал его толстыми, в золотых перстнях пальцами.
- Все готово, мой господин! – раскланялся Эдгардо, начиная играть недавно придуманную роль.- Извольте видеть!
Он поправил камзол на кукленке и пригладил его прическу. Правитель неохотно сошел с трона и скептически уставился на игрушку. Маэстро разливался весенней птичкой:
- Универсальный, то есть незаменимый механический секретарь! Этот механизм состоит из около 6 000 деталей, каждая их которых ручной работы, миниатюрна и специально создана, чтоб поместиться в игрушечное тело.
Я настроил его так, чтобы он написал любой текст из 40 и больше знаков. Принесите кто-нибудь перо и бумагу!
Правитель шевельнул бровью, и тотчас же кто-то с бешеной торопливостью протянул маэстро письменные принадлежности. Эдгардо вложил перо в сжатый кулачок, сделанный из слоновой кости. Положил перед куклой бумагу и поставил чернильницу.
- Итак, полюбуйтесь, синьоры! Правой рукой «секретарь» макает гусиное перо в чернильницу, поворачивает глаза в направлении пера, качает головой и начинает выводить текст на автоматически перемещающемся под рукой листе бумаги. Начали! Диктуйте ему что-нибудь, мой господин!
Правитель потер лоб.
Его равнодушное лицо оживилось, сонные глаза заблестели.
- Пусть ваш механизм напишет: «Я люблю свою Туту».
- Это моя собачка - объяснил он сгрудившимся возле стола с автоматоном Советникам.
Эль Драко умиленно кивнул, но в его глазах мелькнуло раздражение. Перо заскользило по бумаге. Механический мальчишка выводил каллиграфически ровные строчки, время от времени точными движениями опуская кончик пера в чернила. Правая рука его уверенно двигалась, левая слегка придерживала лист. Стеклянные глаза, казалось, внимательно вчитываются в написанное. Автоматон закончил текст и замер, снова глядя перед собой неподвижным взглядом.
- Все правильно!
Правитель два раза прочитал заказанное предложение. Он даже покраснел от удовольствия. Погладив бороду, Правитель снисходительно заявил:
- Вы делаете успехи, маэстро! Новая игрушка гораздо забавнее моего старого соловья.
Скрыв ироничную усмешку, Эдгардо снова поклонился.
- Мой господин! Это еретическое изобретение! – у задыхавшегося все это время от злости Инквизитора, наконец-то, вырвался пронзительный крик.
- Рукой этого богомерзкого истукана двигает сам враг рода человеческого! – вытаращив глаза, продолжал он. - Ваш, так называемый маэстро, продал душу силам тьмы!
Правитель поморщился и потер ухо.
- И незачем так орать, отец Филиппо! Вас послушать – так половину Серениссимы нужно повесить или сжечь. А мне – кем тогда править?
- Оставшимися праведниками! – уже мягче пропел Инквизитор.
- Ну да. Всеми тремя – негромко, но отчетливо фыркнул кто-то из членов Совета.
Отец Филиппо смерил его негодующим взглядом и снова обратился к Правителю:
- Мой господин, умоляю вас, велите уничтожить проклятое изобретение! Под его личиной прячутся демоны!
- Под личиной, как вы изволились выразиться, моего автоматона - повысил голос Эдгардо, снимая сюртук с куклы, - прячутся лишь части редчайшего в мире механизма. Да вы и сами можете легко убедиться в том, синьоры! Никакой магии – одна лишь механика!
Кристофоло повернул «секретаря» спиной, порадовавшись, что заводной мальчишка молчит, и продемонстрировал всем собравшимся тончайшее переплетение зубчатых колес, валиков, пружинок и шестеренок.
- Обратите внимание, синьоры - привычно завел маэстро. - Я поворачиваю несколько раз это большое колесо. Оно толкает своими зубцами шестеренки и заставляет их вертеться. Шестеренки поворачивают вертикальный валик…
Кристофоло ни одной минуты не верил, что сможет заинтересовать этой «лекцией» кого-то из членов Совета. Но ему было важно доказать, что никаких чертей среди деталей механизма нет и в помине. В его планы ни разу не входила встреча с отцами-дозавателями Святой Церкви.
На второй минуте «увлекательного» рассказа Правитель нетерпеливо зевнул.
- Мне все ясно. Отец Филиппо, успокойтесь, эта штука не посягает на догматы Писания.
Инквизитор злобно зыркнул в сторону Эдгардо, но бубнить молитвы прекратил. Правитель еще раз глянул на новую игрушку, хмыкнул и поднялся обратно на трон.
- Маэстро, следите, чтоб мой секретарь записывал все речи аккуратно и без ошибок. Синьоры, давайте начнем заседание! Первый вопрос…
Да, кстати, что там с проклятым воришкой, укравшим моего соловья? Его уже вздернули, я надеюсь?
Члены Совета растерянно переглянулись. Эль Драко небрежно махнул рукой.
- Не извольте беспокоиться об этом преступнике, мой господин! Сегодняшнее наводнение затопило все нижние ярусы тюрьмы Поцци. Он, конечно же, утоп вместе с остальными мошенниками. Городской казне не надо будет даже тратиться на веревку.
Правитель довольно ухмыльнулся. А Эдгардо почувствовал, что в глазах у него темнеет, и пол уходит из-под ног.
- Бедный Рикардо! – с болью подумал он. – Мы так стремились попасть на этот Совет, чтобы найти способ спасти тебя. А узнали лишь о твоей гибели!
Маэстро даже показалось, что в неподвижной руке автоматона дрогнуло перо. А в его стеклянных глазках блеснули слезы. Усилием воли Эдгардо загнал отчаяние в самую глубину сердца.
- Теперь надо думать, как выбраться отсюда самому. И вытаскивать Марко. Надеюсь, он не начнет превращаться в мальчишку прямо на глазах у этой своры? Иначе не миновать нам обоим костра инквизиции!
Пока что заседание Совета шло своим чередом. Синьоры сели перед троном на принесенные лакеями кресла. Правитель отчего-то снова помрачнел, резким жестом пригладил бороду и громко заявил:
- Синьоры! На этом новом заседании Совета я хочу сказать вам, прежде всего, что я вами не доволен! Вы думаете, что если ваши государственные головы крепко сидят на ваших плечах, то так будет и всегда? Но не поленитесь поглядеть вокруг. Буря, поразившая сегодня наш город, разрушила кварталы бедняков. Эти нищие шляются теперь повсюду, рыдают, воют и требуют… Чего они требуют, как вы думаете, синьоры? Конечно же, денег! На постройку новых домов, на еду и лекарства. Но городская казна опустошена, синьоры!
В бюджете Серениссимы давно сверкает огромная дыра! Вся эта непомерная роскошь, все эти раззолоченные фасады ваших палаццо – дорого обошлись нам. Я не буду сейчас спрашивать, кто из вас, синьоры, глубже всех засовывал в казну лапу. Я требую от вас ответа на один лишь вопрос: что мы будем делать дальше с этой голодной ордой? Ведь она уже начала бунтовать! Да-да, синьоры! Лишенные крова голодранцы могут стать опасностью для богатых и почтенных господ нашего благословенного города. Итак, думайте, синьоры, думайте!
На короткое время в зале повисла зловещая тишина. Механический секретарь, записав столь длинную речь Правителя, невозмутимо замер. Эдгардо с трудом сдерживал гримасу отвращения. Заседание Совета не понравилось ему с самого начала, и он предчувствовал, что дальше будет только хуже.
ГЛАВА 46. А вешать будем после…
- Ну, а может, задушить бунт в зародыше? - глухим, как из бочки голосом, произнес полный черноусый мужчина, с виду похожий на военного. – Арестовать зачинщиков, а с остальными бездельниками справится городская стража. На самый крайний случай можно пустить в ход пушки.
- Неужели вы думаете, синьор эль Ферелли, что я не думал об этом? – насмешливо поинтересовался Правитель. – Разумеется, самых ярых бунтовщиковждет наша славная Поцци! Но с остальными-то что делать?
К тому же, идти с пушками против хнычущих старух и сопливых младенцев – не самый хороший способ прибавить себе популярности, как Главе города. Так что думайте дальше, синьоры!
- Обещания… неожиданно прошелестел эль Драко.
Это было сказано очень тихим голосом, но все сидящие в зале тут же обратились к нему.
- Вы пообещаете народу, что выполните все его требования - медово улыбаясь, продолжал Грациано. – Вы даже найдете немного денег в казне, чтобы тут же раздать их самым бедным. И договоритесь с парой-другой городских трактирщиков, чтобы те дали им бесплатные горячие обеды.
- Я – договорюсь? – растерянно моргнул Правитель.
- Ну, не вы, конечно. А тот, кого вы назначите усмирителем народного гнева. Поверьте, мой господин, эти людишки - сущие дети. Стоит только сказать им пару ласковых слов, кинуть десяток конфеток и пообещать много чудес, они сразу же начнут благословлять ваше имя. Позабыв на время о своем бедственном состоянии!
- Вот именно – на время!
Седовласый высокий синьор вскочил и ткнул в эль Драко костлявым пальцем.
- А что нам делать потом? Понятно, что от пустых обещаний желудки бедняков не наполнятся. И их лачуги сами собой не встанут из праха.
- А потом - Грациано жестко усмехнулся. –Потом станем вешать. То есть, я оговорился. Я хотел сказать, что нам надо будет ОТВЛЕЧЬ их от самой мысли о бунте.
- Чем же? – выдохнуло сразу несколько членов Совета.
- А для этого нет ничего лучше маленькой победоносной войны! Ну, для начала мы заставим народ вспомнить былое величие Серениссимы. Когда-то от грохота пушек ее военных кораблей дрожали берега Джиннистана и Мавритании. А потом – намекнем, что за нечестивцы за морем живут счастливо и беспечно, в то время как истинные христиане терпят нужду и голод. Вот и все, синьоры! Голодранцы сами запишутся доровольцами в армию. Сами встанут под наши знамена и стройными рядами пойдут на врага. Только наймите тех, кто будет кричать народу все эти славные речи! Ну и по-тихому дуть в уши трактирным бездельникам – тоже. И не забывайте твердить, что победителей будут ждать слава и золото. Очень много золота! Мавритания богатая страна.
Тишина в зале была уже такая, что жужжуние случайно залетевшей туда мухи прозвучало, как гром.
- Война? – дрогнувшим голосом переспросил Правитель.
- Но… синьор эль Драко! У нас нет столько оружия, нет денег в казне, чтобы быстро изготовить его. Да и военный флот Серениссимы давно стал воспоминанием...
- У нас есть маэстро Кристофоло! По чертежам великого Лернардо он изготовит для нас ТАКОЕ оружие, что сопредельные страны рухнут на колени, после первого же боя!
Все члены Совета, как по команде, повернулись к Эдгардо. Маэстро отчаянно захотелось, не говоря ни слова, подскочить к ближайшему стражнику, и выхватить у него мушкет… Но он прекрасно понимал, что убийством одного мерзавца не добьется ничего. А тут еще надо думать, как спасать друзей из спятившего в один миг города! Пронизываемый недоверчивыми взглядами Советников, Эдгардо деревянно кивнул.
- Вот и славно! - устало произнес эль Драко. – И да, чуть не забыл! Хорошо бы, чтобы уж во всем народе не было сомнений, зарезать нашего посла в Мавритании. Подослать к нему наемного убийцу. Только проследить, чтобы преступник хорошо владел мавританским ятаганом. Его же нужно будет потом оставить на месте преступления.
- Что??? – взревел толстяк в зеленом камзоле. - Да ведь посол – мой брат!!! Мой родной брат!!!
Грациано скорбно развел руками:
- Но послушайте, синьор эль Бурито! Никто не виноват, что он оказался вашим братом.
- Будь на его месте другой – мы решили бы так же! – вдруг обрел голос Правитель. – Я считаю, что предложение синьора эль Драко просто и гениально! Одним выстрелом мы убиваем кучу зайцев. Вводим в Серениссиме военное положение, сокращаем расходы на осточертевшие увеселения, давим в зародыше самую мысль о бунте, и одерживаем молниеносную победу над заморским противником!
- Смилуйтесь… - безнадежно простонал толстяк в зеленом, падая на колени.
Правитель сошел с трона и снисходительно похлопал его по плечу.
- Мы поставим ему на главной площади памятник из чистого золота. Казна побежденной Мавритании вполне это позволит! А вас, эль Бурито, назначим главным управляющим Мавританской колонии. Вас это устроит?
- И… и…тройное жалованье, пожалуйста, - всхлипнул «безутешный брат».
- Ладно-ладно.
Правитель повернулся к почтительно вставшим Советникам.
- На этой эпической ноте считаю заседание законченным. Я вас больше не задерживаю, господа.
Члены Совета, один за другим, потянулись из зала. Исчезнувшая на время стража вновь окружила маэстро.
- А теперь-то – куда? – с тоской пробормотал он.
После выслушанных речей его ошутимо подташнивало. Одновременно хотелось заорать от ярости и чего-нибудь разбить. Да вот хотя бы морду этого урода эль Драко! Правда, грядущую войну сей безумный жест никак не предотвратит. Но хотя бы душу отвести! Маэстро сжал кулаки
И тут его конвой остановился рядом с ни чем не примечательной драпировкой.
Ткань дернулась и поднялась, как бы впуская Эдгардо вовнутрь.
Помедлив секунду, он сделал шаг вперед и оказался в тесной, душной комнате, увешанной коврами и заставленной мягкой мебелью. В кресле с высокой спинкой восседал Грациано. Напротив него на низком пуфике нехорошо щурился черноволосый усач. Третий тип, толстый и большеротый, похожий на жабу, стоял у стены. На Совете он все время молчал и потому маэстро почти не запомнился.
- Присаживайтесь, Кристофоло! – почти весело кивнул ему Грациано. – Ну, как вам только что просмотренный фарс?
Двое сообщников эль Драко охотно захихикали.
- Так войны не будет? – с трудом понимая, что происходит, выдавил из себя маэстро.
- Будет, да еще какая! – так же беспечно скалясь, возразил Грациано.– Правда, не при нынешнем Правителе.
Эдгардо промолчал. До него начало вдруг доходить, КУДА клонит этот интриган.
- Поймите, мой дорогой маэстро! – фамильярно прищурился враг. - На троне должен быть решительный и мужественный человек. Который будет способен увлечь за собой народные массы. И удержать их потом в повиновении. Вы видели нашего Правителя. Даже ваша железная свистелка упорхнула от него. Не говоря уже о жене. ЧТО вообще он способен удержать?!
Толстяк и усач заржали уже откровенно неприлично.
- А от меня-то вы что хотите? – мрачно произнес Эдгардо.
Эль Драко подмигнул ему:
- Ну, вы же такой умный,маэстро! Университет закончили, говорят. В этой, как ее… Саламанке! Придумайте что-то, чем можно было бы легко и незаметно избавиться от нашего el Fesso. Так мы между собой называем Правителя. Мы – это будущий Глава города, будущий Министр Обороны и Государственный Канцлер.
Оба типа издевательски вежливо поклонились Кристофоло. А Грациано продолжил речь:
- Изобретите очередной хитрый механизм! К примеру, наш старый дурак любит вертеть в лапах свою ненаглядную заводную пташку. Приделайте ей, что ли, отравленную иголку под крылышко? В общем, не мне вас учить! Даю вам два дня сроку на новое секретное изобретение. И запомните, что свинцовые казематы Пьомби очень плохо действуют на здоровье! Вы же не хотите убедиться в этом лично? А то, может, вам не хватило вечно сырых камер Поцци?
Маэстро отрицательно качнул головой. В его голове, уже гудящей от всего услышанного за день, вдруг начал складываться какой-то план.
- Я подумаю над вашим предложением, синьор будущий правитель - спокойно произнес он. – Но чтобы сделать все, как вы задумали, мне понадобится мой автоматон.
- Хотите, напустить на el Fesso своего монстра с пером? – оживился усач.
- А что – это хороший вариант! Потом объявим, что в куклу вселился дъявол…
- И маэстро сцапают ребятки отца Филиппо? – резко прервал его жабоподобный тип. - Он нам нужен живым и в полном рассудке!
Ему еще для нас оружие клепать!
- Ладно, маэстро, это уже наши внутренние дела – поморщился эль Драко.
- Идите пока, отдыхайте, возитесь с механическим уродцем. Я распоряжусь, чтобы вы ни в чем не нуждались. И – да! Стража бужет дежурить у ваших покоев круглосуточно, имейте в виду!
Драпировка, шурша, упала за спиной Кристофоло...
- Обратно – в зал! – скомандовал он охране. - Синьор эль Драко велел мне забрать моего автоматона.
Еще в «потайной» комнатке он успел взглянуть на часы, и теперь страшно нервничал: время неумолимо приближались к полуночи. Когда в известной сказке о Золушке, карета превратилась в тыкву, а принцесса- в оборванку, это было скорее неприятностью, чем бедой. Потому, что этого никто не видел. А вот внезапное и, к тому же, публичное превращение «механического секретаря» в обычного мальчишку – могло обернуться катастрофой!
Стараясь казаться спокойным, маэстро шагнул к игрушке. И не смог сдержать крика. По кукольному личику, словно по воде канала, пробегали волны эмоций.
Секретарь то открывал рот, то - ухмылялся, то глупо хлопал глазами…
Эдгардо выругался, мгновенно сбросил с себя камзол, накинул его на мальчишку, и повернулся к охране.
- Карету мне! Быстро!
Начальник стражи оторопел и пробормотал что-то похожее на «не охренел ли ты часом»? – только более эмоциональное и непечатное.
- Idiota!!! – тут же отозвался маэстро. – Не видишь, что с ним происходит?
Если «секретаря» срочно не смазать нужным составом, в механизме все разладится! И я больше не смогу его включить!!!
Тут он усмехнулся.
- Или ты, любезнейший, готов предоставить Правителю новую игрушку?!!
Начальник отрицательно помотал головой. И промямлил:
- Но синьор эль Драко не давал мне разрешения… Лучше подождем до утра!
Эдгардо пожал плечами.
- Как знаешь. Можно и подождать. Но, когда эль Драко узнает, что куклу можно было спасти, а ты, идиот, помешал мне это сделать, то нас повесят рядом!
Стражники, толпившиеся в зале, дружно заржали, представив такую картинку.
Видимо, они очень «любили» своего командира.
- Напрасно смеетесь – сказал им маэстро. – Вам тоже не поздоровится!
Охрана недовольно забубнила.
- Быстрее думайте! – крикнул Эдгардо, хватая Марко. – Я никуда не сбегу. Вон вас сколько, а я – один. Кстати, я даже позволил бы вам надеть на меня наручники, но это займет время и помешает мне смазать шестеренки…
- Пусть едет! – рявкнул начальник стражи, все-таки сообразивший, что мастеру лучше не перечить. – Десять человек – за ним!