Марко фыркнул, а я поучающе заметила:
- Надо сказать, что изобретателем гребного колеса этот Клавдий не был. На барельефе, датируемом еще 6 веком до нашей эры, изображено судно с тремя парами гребных колес, которые приводятся в движение волами.
- Все верно, дорогая ученица! – улыбнулся Эдгардо, доставая новую рукопись. - Следующие упоминания о гребных колесах относятся уже к нашей эре. Как свидетельствуют письменные источники, в 1161 г. в империи Хань была построена джонка для плавания по реке, снабженная гребными колесами, работавшими от ветряка.
- Давайте завершим на этом экскурс в историю - торопливо сказал Рикардо. – Значит, как я понял, нам надо смастерить это самое колесо?
- Ну да - кивнул маэстро. – А для начала притащить сюда брошенную лодку и починить ее.
- И еще досок и обломков других лодок сюда натаскать, как можно больше – встряла я. – Они пойдут на лопасти для гребного колеса.
- Вот именно! Работа предстоит немалая, а времени у нас не так много.
Тем более, что еще нужно будет отпилить у лодки часть кормы и приделать по бокам два швартовых устройства для установки колеса. Винты, гайки и нарезные болты у нас есть, благо Марко с Поджио притащили сюда целый ящик этого добра из моей многострадальной мастерской. Остается, правда, одна проблема. Как сделать так, чтобы вода в котле двигателя постоянно кипела, а огонь не гас ни на секунду? Не тащить же с собой кучу дров!
- Об огне позабочусь я - улыбнулся Юлиус. - Он не погаснет. Забавное, однако, получится у нас устройство! Этакая помесь древней магии и новейших технических изобретений.
- Отличить волшебника от простого человека очень просто: если вы не можете понять, как у него «это» получилось, перед вами волшебник – усмехнулся Эдгардо. - Знаете, синьор маг, меня в жизни тоже часто принимали за чародея.
Наивные люди, ярмарочные гуляки, недоучившиеся студенты…
Гм! А порой и недалекие «святые отцы». Впрочем, не будем о них вспоминать. Пусть скучные люди твердят, что «время волшебников прошло». Мы-то с вами знаем, что чудеса в жизни случаются. Люди сами делают их, например, для тех, кого любят.
Последнее слово в речи маэстро вогнало меня в краску. Впрочем, не только меня. Мариучча смущенно улыбнулась и бросила нежный взгляд на Рикардо. А я с преувеличенным вниманием принялась вновь копаться в бумагах, стараясь не смотреть на юношу. Ну, что за ерунда, в самом деле? Обнимает подружку, а косится при этом на меня! Все! К черту любовные бредни!
Я должна спасти друга, а для этого нужен ясный разум. Первым делом – механизмы, ну, а юноши – потом!
- Кстати, я так и не поняла – почему глашатай на площади называл Поджио «вором»? Бунтовщиком – допустим, убийцей – возможно, хотя и не доказано. Но почему – вор?!!
- Так ведь его арестовали в МОЕМ доме – вздохнул маэстро. - Он же туда не за книжкой забежал. А явно – что-нибудь украсть. С мародерами сейчас разговор короткий…
- Ну да. Зато вопроса – ЧТО там делал проклятый Грациан ни у кого не возникло! Не иначе, зашел в шахматы поиграть! С автоматонами твоими!
- Это никому не интересно, к сожалению. Я готов объявить суду, что все ценное оттуда давно вынесла наша доблестная стража, но кто же меня слушать станет?!! Во все времена люди ищут выгоду, а не истину. А сейчас Правителю выгоднее просто повесить мальчишку.
- Так уж и во все? – грустно спросил Рикардо.
Эдгардо горько усмехнулся.
- Как говорили древние – «Если вам пришлось обратиться к кому-то за помощью, не трудитесь напоминать о вашем былом участии в добрых делах. Вместо этого в своей просьбе или в своем договоре с ним дайте человеку увидеть нечто такое, что будет выгодно ему, и подчеркивайте это без меры. Тогда он с воодушевлением поддержит предложение, сулящее выгоду ему самому».Вспомните, что я рассказывал о брате мавританского посла. За тройное жалование он был готов тут же забыть родственные чувства.
- Ну да – вздохнула я. – А, что, в древности все тоже было так погано?
- И даже хуже. Предистория высказывания такова: в 431 году до н.э., перед самым началом Пелопоннесской войны, остров Керкира и греческий город-государство Коринф находились на пороге конфликта. Обе стороны направили послов в Афины, стараясь привлечь афинян в союзники. Ставки были высоки, поскольку иметь Афины на своей стороне означало победить. И кто бы ни стал победителем, проигравшей стороне не приходилось рассчитывать на его милость.
Остров Керкира взял слово раньше. Посол начал с признания того факта, что острову в прошлом не приходилось оказывать помощь Афинам, а вообще-то, Керкира чаще союзничала с неприятелями Афин. Керкира и Афины не были связаны ни дружбой, ни благодарностью. Онпризнал, что явился туда из-за страха и озабоченности будущим своей родины. Единственное, что посол мог предложить – это взаимовыгодный союз. Керкира располагала военным флотом, по силе и численности уступающим только афинскому. Союз двух государств способствовал бы развитию невероятно мощного флота, который служил бы для устрашения неприятельского государства Спарты.
Затем с блестящей, страстной речью, являющей резкий контраст сухому, бесцветному выступлению островитянина, выступил представитель Коринфа. Он вспомнил все былые заслуги Коринфа перед Афинами. Он вопрошал, что сказали бы другие союзники Афин в случае заключения городом союза с бывшим врагом против теперешнего друга, который преданно служил интересам Афин.Он апеллировал к законам Эллады и напоминал, что пришло время платить Коринфу за все сделанное добро. Под конец он перешел к долгому перечислению услуг, когда-либо оказанных Коринфом Афинам, и напомнил о том, как важно быть благодарными по отношению к друзьям.
После обоих выступлений афиняне приступили к дебатам. Когда пришло время голосования, они единогласно отдали голоса в пользу союза с Керкирой против Коринфа.
- Merde! – выругался Рикардо, дослушав историческую справку. – Но скажите, Эдгардо, если мир настолько несовершенен, то зачем великий Леонардо помимо всяческих полезных механизмов еще и оружие придумывал? Если люди и мечами неплохо убивали друг друга?
- Вероятно, он думал – как защитить один город, а не напасть на другой - произнес маэстро. – Войны, к сожалению, ведутся с глубокой древности…
- Но лучше бы чертежи не попадали в неправедные руки! – сказала я. – Кстати, а что НАМ делать с этими рукописями? Где у нас гарантии, что в Серениссиме больше никому не придет в голову устроить «маленькую победоносную войну»? Ведь вы же сами говорили, что у эль Драко были сообщники? Идея свергнуть нашего Правителя, вероятно, все еще витает в воздухе. К тому же у нас в наличии еще и «святые отцы» имеются. Решат, что «смерть тирана угодна Господу» - и тоже попользуются научными открытиями.
- Точнее, «дьявольским штучками» – уточнил Юлиус, внимательно слушавший наш разговор. – Но это же грех!
- Вот именно! «Грехи», дорогой дядюшка, вполне можно замолить. И сказать, что «бес попутал». Ну, а отправить исполнителя на костер, они всегда успеют.
- Ну да. «Обещайте все, что угодно – вешать будем после». Классика!!!
- Но пока что виселица грозит только нашему юному другу – грустно сказал волшебник. – Но ты права, моя девочка, с инквизицией шутки плохи. Надо менять «среду обитания». И куда-нибудь срочно переехать.
Тут он погрузился в глубокие размышления. И по его лицу начала блуждать загадочная улыбка.
- Не иначе опять свою мечту вспомнил – подумала я. – Отправиться в гости к медведям – в далекую Московитию! Хм! Не худший вариант. Помнится, кто-то сказал: "Чем больше я узнаю людей, тем больше мне нравятся собаки". Если посчитать медведя большой собакой, то, вероятно, с ним можно договориться! Вот только подружится ли с ним наша кошка? Впрочем, я с дядей согласна – ноги надо уносить. Люди порой похожи на идиотов! Стоит вспомнить любую битву, точнее, повод – для нее. Отец когда-то рассказывал мне про две самые идиотские войны.
Однажды сбежавший из Болоньи солдат, прихватил с собой старый ушат. Когда было вычислено, что нерадивый боец спрятался в Модене, власти Болоньи потребовали вернуть им... тот самый старый потрепанный ушат. Противоположная сторона ответила отказом. О солдате уже никто и не вспоминал. Все были заняты 22-летней войной! Кстати, даже борода может стать причиной побоища! Как-то два китайских высокопоставленных человека спорили, и один из них дернул в порыве эмоций другого за бороду. Итог - три года войны и 15 тысяч жертв! А мы не ушат стырили – мы рукописи Леонардо прячем!!!
Тут я невольно начала прикидывать, кто из нашей безумной компании решился бы рвануть в чужую страну вслед за Юлиусом? Ну, разумеется, - я. Не могу же я бросить дядюшку на произвол судьбы? Маэстро, вероятно, тоже рискнет отбыть. Здесь за него теперь заступаться некому: эль Драко – мертв, а Правителю теперь не до механических соловьев и секретарей с прекрасным почерком. Мариучче с малыми детьми в заснеженной стране делать нечего…
Как, впрочем, и Марко – у него на руках Коломба и кошка. Получается, что и наш дорогой атаман тоже выберет чего-нибудь южнее Московитии. И только один Поджио махнул бы со мной хоть к черту на рога! Ах, мой верный паж и несостоявшийся кавалер, где же ты теперь? Я ни на минуту о тебе не забываю!
ГЛАВА 55. Мера моя высока, но таков закон - я сорвался с небес не за тем, чтобы падать ниже.
От грустных мыслей меня отвлек командный голос маэстро:
- За дело, друзья! Мы и так потратили на разговоры слишком много времени. Марко, Рикардо, для начала притащите сюда обещанную лодку.
Мальчишка с атаманом бросились выполнять задание. И спустя недолгое время приплыли обратно на довольно большой гондоле. Юноша работал веслом, а Марко придерживал на корме большую кучу досок, палок и еще каких-то обломков.
- Вот! – с гордостью сказал мальчишка, когда «судно» причалило к убежищу – Мы теперь – морские разбойники. Угнали корабль и вернулись с добычей.
Ну, давайте мастерить этот ваш чудесный… как его? Двигатель!
Разумеется, втащить лодку в дом мы не могли.
Поэтому работа закипела прямо на улице, возле заброшенного причала.
К счастью, в этой части города никто, кроме нас, сейчас не жил, и можно было не опасаться чересчур любопытных глаз. Для начала парни отпилили у гондолы кусок кормы. Потом вернулись в дом, чертыхаясь и охая от тяжести, спустили вниз паровой механизм. Эдгардо, несмотря на рану, тоже «рвался в бой» и ежеминутно стремился, по его выражению, «руководить процессом установки двигателя». Видя, что наш отважный маэстро никак не уймется, дядя грустно вздохнул и принялся варить в котелке какой-то очередной настой, то и дело, выстреливая в кипящую жидкость своими волшебными искрами.
- Я сто раз говорил, что я не целитель - проворчал Юлиус, снимая с огня переливающееся всеми оттенками зелени и лазури варево. – Но с вами, изобретателями, и мне, старику, приходится спешно овладевать не свойственными видами магии. Маэстро, не надо так шарахаться и делать страшные глаза! Это не те жуткие снадобья, которыми потчуют бедных жителей местные шарлатаны, а вполне приличный волшебный эликсир.
- А почему он такого цвета? – поинтересовался маэстро, опасливо нюхая предложенное ему лекарство.
Дядя страдальчески закатил глаза.
- Вам-то какая разница? Если я скажу, что применил одновременно заклинания лунной паутины и мерлиновского небесного огня, это вам о чем-то скажет?! Вы – мастер механики, я – древних чар.Я же не лезу в ваши чертежи и железяки? Пейте уже, а еще смажьте элексиром поврежденное плечо!
Эдгардо, продолжая недовольно бурчать себе под нос, подчинился. Отпил несколько глотков, удивленно поднял брови. Краски жизни, буквально на глазах, возвращались на его усталое лицо. А когда из остатков лекарства Мариучча сделала маэстро компресс, то рана затянулась меньше, чем через час, оставив на коже лишь тонкую, чуть заметную полоску.
- Вот так-то! – удовлетворенно кивнул Юлиус. - Выходит, мы, старые маги, еще на что-то годимся в этом новом, полном шума и спешки мире!
- Конечно, годитесь! – уверил чародея Эдгардо, и побежал вниз помогать Рикардо и Марко.
Солнце уже перевалило за полдень, а нам надо было еще смастерить из обломков досок гребное колесо.
- Проще всего сделать четырехлопастное колесо - объяснял маэстро.
- Швартовые устройства сделаем из этих крепких брусков. Мы приколотим их по обе стороны кормы. А само гребное колесо будет крепиться на них с помощью больших нарезных болтов. Надо будет только посильнее закрутить гайки.
- Моя отвертка – к вашим услугам! – помахала я любимым инструментом.
И, вздохнув украдкой, погладила смешной бантик, украшавший теперь ее рукоятку.
- Держись, Поджио! – прошептала я. – Мы спасем тебя. Вот ведь как бывает: мы что-то ищем, и совершенно не замечаем, что уже - нашли!..
Мужчины подобрали подходящие доски и сделали прорези до середины.
Потом вставили одну доску в другую.
- Лопасти бы лучше закрепить каким-нибудь клеем – вздохнул маэстро.
- Да где ж его сейчас взять? Синьор волшебник, а вы не могли бы сварить нам еще один эликсир?
- Могу рыбы наловить, тогда рыбный клей получится! – обрадовался Марко.
Юлиус даже побагровел, услышав такое!
И буркнул что-то насчет того, что он Светлый Маг с дипломом, а не рядовой столяр! И ему делать больше нечего, как варить бурду из всякого барахла. Но потом сменил гнев на милость, подошел к нам и просто с силой хлопнул рукой по деревянным лопастям. На мгновение колесо вспыхнуло ярко-красным светом. А потом мы увидели, что лопасти колеса просто вросли одна в другую. Так что никакие волны не смогли бы его теперь разломать.
- Техномагия действует! – уже более благосклонно произнес дядя. – Ну что ж, я согласен признать, что за этой наукой – будущее!
Теперь оставалось только закрепить колесо строго по центру выреза в корме. И закрутить все болты, присоединяя, его к швартовым. И тогда за работу принялась я. Правда, моя отвертка не всегда совпадала с прорезями в головке болтов. Но тут на помощь снова пришел Юлиус, который по ходу дела,просто увеличивал и уменьшал инструмент до нужного размера.
- Соединяем маховик с гребным колесом – и готово! – чуть дрогнувшим от волнения голосом сказал маэстро. – Можно испытывать лодку в действии.
Я закрутила последний болт. Теперь широкий диск маховика парового двигателя был накрепко соединен с колесом.
- Пар давит на поршень, шатун толкает маховик, маховик крутится и заставляет вертеться гребное колесо - тихо, как волшебное заклинание, сказала я. – Только бы у нас все получилось!
Рикардо притащил целое ведро воды и щедро выплеснул его в верхний цилиндр двигателя. Юлиус, без напоминания, наклонился и протянул руки к горелке, которая находилась в нижнем цилиндре. Плеснула яркая вспышка, посыпался ворох искр. На кончике медной спирали заплясал маленький огонек. Потом он вырос, стал ярче. Теперь под котлом двигателя пылал целый костер.
- Если огонь будет слишком жарким, пар быстро выкипит, и двигатель взорвется! – предупреждающе воскликнул Эдгардо.
Волшебник гордо выпрямился и поправил очки.
- Молодой человек, - с привычной наставительностью произнес он. - Я в состоянии контролировать как процесс горения, так и нескончаемую подачу воды в ваш цилиндр. Поверьте, пока я с вами – ничего плохого не случится.
И вообще! В наше время к каждому изобретателю неплохо было бы приставить по личному магу. Чтобы тот вовремя следил за всеми этими техническими штучками и не допускал разных нехороших последствий!
Маэстро поспешил согласиться с Юлиусом, чтобы не обижать старика. А мы, тем временем, даже не обратили на их перепалку особого внимания. Потому что не сводили глаз с шатуна и маховика. Огонь шумел, в цилиндре что-то гудело. Наверное, там уже начинал скапливаться с пар.
Рикардо и Марко впились глазами в двигатель, словно желая одной силой взгляда заставить его работать.
- Пожалуйста! – беззвучно шепнула я. - Ты ДОЛЖЕН начать двигаться.
Теперь от работы железа и пара зависит жизнь нашего друга! Маэстро говорил что-то о торжестве доброго разума. Если есть на свете справедливость, пусть она восторжествует прямо сейчас!
И поршень тихо дрогнул. Потом качнулся вперед-назад раз и другой. Толкнул шатун, сначала слегка, а после сильнее. И начал поворачиваться маховик. Сперва он вертелся медленнее, чем колесо прялки под руками ленивой крестьянки. Но спустя пару секунд вращение его ускорилось. Теперь маховик вертелся так, что рябило в глазах. И вместе с ним закрутилось, разбрызгивая воду, гребное колесо! Лопасти громко захлопали по воде, за кормой начали подниматься маленькие буруны.
- В лодку – быстро! – крикнул Эдгардо.
И, не дожидаясь ответа, запрыгнул в нее сам. Юлиус тоже с шумом шагнул за борт, едва не перевернув наш «кораблик».
- Я должен постоянно находиться здесь - воскликнул он. - Чтобы следить за силой пара и держать под контролем скорость нашего передвижения.
Мы с парнями не успели вскочить в лодку. Оснащенное паровым и, по совместительству, волшебным двигателем судно стремительно рвануло с места. Колесо вертелось быстро, как крылья мельницы в бурю. Вода за кормой уже не поднималась бурунчиками, а просто кипела, испуская клочья белой пены. Чудесная лодка промчалась мимо нас по каналу в сторону заброшенной гавани, почти скрылась из глаз, но сделала крутой разворот и понеслась обратно. Вскоре, обдав нас потоком брызг, она вновь остановилась у причала. По мановению руки волшебника, огонь под котлом почти погас. Гудение пара прекратилось, и колесо перестало вертеться.
- Эксперимент удался! - выдохнул маэстро, вылезая из лодки.
Он хотел добавить что-то еще. Наверно, нечто громкое и торжественное, как раз подходящее к такому случаю. Но осекся, вытер повлажневшие глаза и вдруг заключил нас в свои объятия.
- Друзья мои! - тихо произнес он. - Ведь это чудо мы совершили ВМЕСТЕ! Совсем недавно мне казалось, что все мои знания бесполезны и никому не в силах помочь! Но вы вернули мне веру в себя. Иногда твои старые, забытые идеи появляются как маленькие парусники на горизонте. И вспоминаешь себя, юного совсем... Приятно.
Юлиус стоял рядом и, улыбаясь, вещал:
- Поистине, в чем человек нуждается, так это не в ленивой праздности, а в стремлении к важной цели, свободно выбранной задаче – и в борьбе за ее выполнение. Постоянное горение творческого огня в душе – лишь в этом смысл жизни!
- Хорошо говорите, синьор волшебник! – усмехнулся Эдгардо. - Вам бы лекции по философии у нас, в Саламанке читать. Я с вами полностью согласен, и именно поэтому нельзя останавливаться на достигнутом! Давайте проведем еще несколько испытаний. Нам нужно полностью овладеть ходовыми качествами парового двигателя и выявить слабые места, если таковые у него имеются.
В течение ближайшего часа мы только и делали, что летали на лодке по каналуи учились делать внезапные повороты, мгновенные остановки.
А еще овладевали, как выразился маэстро «системой голосовых команд».
Весел у нашего парового судна, понятное дело, не было. Но Юлиус наложил на лодку такие хитрые чары, что теперь стоило негромко скомандовать: «Вперед!» или «Вправо!», как она тут же выполняла данный приказ. Когда все мы поочереди побывали в роли капитана и изрядно промокли от летящих из-за бортов брызг, Эдгардо приказал лодке вернуться. Мы крепко пришвартовали наше чудесное плавучее средство, и пошли в убежище совещаться дальше.
На этот раз совещание вышло совсем коротким. Мы решили, что спасать Поджио отправятся маэстро, разумеется, Юлиус, Рикардо и я. Причем я ОЧЕНЬ настаивала на своей роли в организации побега взломщика! Размахивая при этом отверткой и вопя, что, если меня не возьмут - приплыву под стены тюрьмы САМА, как сказочная русалка.
- Ну, пойми, а вдруг что-то пойдет не так? – сначала умоляюще, а потом с нарастающей угрозой твердил юноша.
- Ты вспомни, что говорил Эдгардо. Магия твоего дяди не выносит пороха.
И рушится, как карточный домик от любого случайного выстрела. А стража будет стрелять, в этом можешь даже не сомневаться! Что, если случится самое страшное?! Мы не спасем Поджио и сами дружно загремим в застенки! Я не хочу, чтобы ты оказалась в лапах десятка пьяных головорезов!
- А я не хочу опять сидеть в убежище, как дура, и ждать!
- Ты и есть - дура! – взревел Рикардо. - Техническая идиотка, которая сама лезет головой в пекло. Вот возьму и свяжу тебя, чтоб никуда не сбежала.
- Не ори на меня! А то снова заболеешь! – рявкнула я в ответ.
- Чем это? – немного опешил юноша.
- Переломом челюсти и сотрясением мозга!
Свои слова я подтвердила решительным взмахом руки с зажатой в ней отверткой.
- Да ну тебя! – буркнул юноша. - Охота рисковать своей кудрявой башкой – на здоровье!
Он хмуро отвернулся. Я поняла, что немного погорячилась.
- Не сердись - примирительно вздохнула я. – Просто у меня душа не на месте из-за нашего бедняги взломщика. Как представлю, что его сейчас мучают, в мое сердце – словно иголки впиваются! А ты же знаешь, когда человеку больно, он порой причиняет боль другим.
Рикардо повернулся ко мне.
- Знаю - грустно сказал он. - Сам такой. Я понял это, внимательно понаблюдав за собой. Если я был жесток или приносил кому-то боль, то только потому, что глубоко внутри страдал сам.
И он снова обнял меня. Я невольно вздрогнула и обернулась. Но в комнате, кроме нас, никого не было. Эдгардо и Юлиус ушли в очередной раз проверять двигатель. А Марко отправился к Мариучче помогать готовить ужин.
- Ты уж определись, атаман, - тихо сказала я, освобождаясь из его объятий. –
Говорят, что не бывает любви сильнее, чем та, что вспыхивает после примирения. А мы с тобой почти помирились.
Но теперь, на грани смертельного риска, задай себе вопрос и правильно на него ответь. Что творится в твоей душе? Чей образ «властвует над ней», как принято говорить у поэтов?
Я постаралась сказать последнюю фразу как можно более иронично. Но мой голос дрогнул, и вопрос прозвучал скорее жалобно.
Юноша устало провел руками по лицу.
- Не знаю - глухо сказал он. - Понимаю, что дальше так продолжаться не может, и все же, никак не разберусь в своих чувствах.
Он с мольбой посмотрел на меня.
- Если бы у меня было два сердца! Или, если бы я мог разорваться пополам!
- Не надо! – печально улыбнулась я. – Ты для меня и один хорош!
С этими словами я отвернулась, и пошла куда-то в глубину дома, стараясь не заплакать.
- А вот Поджио так бы никогда не сказал - почему-то всплыла непрошеная мысль. – Он всегда был ЦЕЛЬНЫЙ. Открытый и простодушный. Прямой - как «весло от гондолы». Так он часто над собой подшучивал. Господи, что с ним сейчас?! Только бы он выдержал все испытания, только бы выжил в проклятых казематах! А там уж и мы придем на помощь! Прилетим, как на крыльях!
Я и не подозревала о том, что творится сейчас в тюрьме Поцци, и какую роль во всем этом играет мой верный друг.
ГЛАВА 56. Мальчику жизни не жалко, гибель ему нипочем…
Когда Поджио швырнули в тюремную камеру, и за его спиной с глухим лязгом захлопнулся замок, веселое отчаяние, охватившее мальчишку в момент ареста, заметно испарилось. Взломщик встал, растер опухшие от «браслетов» руки, осторожно пощупал заплывающий глаз. К побоям было не привыкать. Покойный папаша часто распускал кулаки, так что Поджио порой доставалось и посильнее. Теперь на него то и дело накатывали противоречивые чувства. То, несмотря ни на что, охватывала радость, что маэстро и Юлиус целы, а проклятый эль Драко погиб, и войны не будет. То цепкими ледяными коготками в душу впивался страх. Нет, не перед близкой смертью. Скорее перед тем, что будет предшествовать ей. Сейчас Поджио терзали те же мучительные мысли, что и Рикардо. Сможет ли он достойно держаться до конца? Не пошатнется
ли от ужаса, и не рухнет ли на колени, увидев петлю и плаху?
- Только бы Николетта не вздумала пойти в этот час на площадь – грустно пробормотал мальчишка. - Да и все мои остальные друзья – тоже. Отсюда мне уже не спастись, даже с помощью волшебства. А вот, если они вздумают отбивать меня у стражи во время казни - плохо придется всем. Ведь что получается? Когда мы хотели вытащить из тюрьмы Рикардо, попался маэстро.
А когда спасали Эдгардо, попался – я. Правда, маэстро сам полез в лапы эль Драко, но, как говорит Николетта, «так сложилось исторически». Одним словом, надо бы прервать эту дурацкую «смену караула»…
Поджио вздохнул и сел на деревянную лавку. Уныло покосился на дверной замок, и вспомнил свою котомку с драгоценными отмычками.
- Уж такой замок я вскрыл бы за пару минут. Запереть меня, самого лучшего медвежатника Серениссимы, на эту ржавую железяку!
Худшего унижения я в своей жизни еще не получал.
Увы, это было только первый удар зловредной тетки судьбы!
Дело в том, что большинство тюремных камер в эти дни пустовало. Часть несчастных узников погибла при наводнении. А других спешно судили и перевели на пожизненное заключение в Пьомби. Поэтому тюремщики отчаянно скучали и убивали время за игрой в кости. Брошенного в застенки Поджио, они восприняли, как неожиданный подарок. И теперь гурьбой потянулись к его камере, чтобы для развлечения поиздеваться над беззащитным мальчишкой.
- Ну что, сидишь, боров? – пьяно хихикнул один негодяй, в сдвинутой набок треуголке. - И как под тобой только лавка не треснет!
- Да у него и рожа, как у порося! – идиотски заржал второй. - И лохмы, как щетина. Вот придет к нему старуха с косой – и та испугается!
Поджио побледнел и сжал кулаки. В жизни ему не раз приходилось выслушивать насмешки по поводу своей, далекой от идеала красоты, внешности. Но терпеть оскорбления от налившихся пивом уродов только потому, что он по одну сторону решетки, а они – по другую?!
- Что мне крикнуть им в ответ?! – судорожно придумывал мальчишка. - Черт, прав был папаня, когда говорил, что язык у меня во рту подвешен не тем концом.
- Гы-ы! Да как такого жирюгу вешать? – надрывался третий стражник. - Тут любая веревка треснет.
- А что ответила бы этой своре Николетта? – вспомнил Поджио свою отважную подружку.
И тут же испугался:
- Нет-нет, она не должна сюда попасть! Никогда! Только не это!
И все же воспоминания об остром язычке «технической ведьмы» что-то всколыхнули в его сознании. Взломщик соскочил с лавки, гордо выпрямился и шагнул в решетке, отделявшей его от гогочущей стражи.
- А ведь я тебя знаю! – по какому-то наитию выкрикнул он, ткнув пальцем в первого, попавшегося на глаза злодея.
- Это ты во вторник проглотил со злости целую связку ключей, и они с тех пор у тебя всё время звенят в животе! Что, неправда?! А вот подпрыгни!
Мальчишка выкрикнул последнюю фразу неожиданно громко. стражник от растерянности дернулся. Связка ключей у него на поясе громко зазвенела, и взломщик закричал:
- Ага, в животе!
Приятели тюремщика снова охотно заржали. В сущности, им было все равно над кем глумиться.
- Врешь! Не глотал! – заорал взбешенный стражник.
Он сорвал ключи с пояса, швырнул их на пол и снова подпрыгнул. А Поджио в ту же секунду ловко пнул железную решетку. И когда она загремела, еще раз торжествующе рявкнул:
- В животе, в животе!
На шум подбежал разъяренный начальник охраны. А взломщика уже «несло». Поджио вновь охватило пьянящее чувство бесшабашного отчаяния.
И он приветливо крикнул офицеру:
- А вот и приятель Кривой Огурец!
И все вдруг увидели, что нос у начальника действительно очень похож на длинный кривой огурец, и они этого прежде не замечали исключительно из уважения к его чину.
Начальник рассвирепел, кинулся на решётку. И случайно наступил на подвернувшуюся под ноги крысу. Серая тварь взвизгнула, попыталась прокусить огромный ботфорт, но зубы ее застряли в толстой коже. Отчаянно дергающего ногой, и громко орущего неразборчивые ругательства офицера, утащили обратно в караулку спотыкающиеся от смеха тюремщики. На короткое время наступила тишина. Взломщик победно улыбнулся и привычным движением взлохматил волосы. Сейчас все сомнения и страхи куда-то улетучились, а в душе звенела упрямая отвага.
В глубине тюремного коридора снова послышался грохот сапог. На этот раз к беспокойному узнику спешил сам начальник тюрьмы – важный толстый старик в черном мундире.
- Что-о?! – загремел он, едва поравнявшись с камерой мальчишки. - Бунт?! Да я тебя!!! Живо в карцер загремишь, на хлеб и воду.
Поджио очень натурально вылупил глаза, ахнул и рухнул на колени.
- Па-апаша! – жалобно провыл он, простирая через решетку руки к типу в мундире. - Папочка, ну что же ты не узнаешь своего единственного сына?
Начальник тюрьмы отшатнулся и на мгновение потерял дар речи. Присутствующие охранники, на всякий случай, испуганно отдали честь.
- Папочка! – продолжал неистовствовать взломщик. - Посмотри на меня! Я ж – твоя копия! Такой же придурок! И … этими …габаритами подхожу!
Стражники начали тихо подхихикивать.
- Молча-ать! – наконец-то обрел голос начальник тюрьмы. - Какой я тебе «папочка»?
- Родной! – убежденно ответил Поджио.
И снова застонал, как выпь на болоте:
- Разве ты не помнишь, как тащил мою мамочку на сеновал?
Он вдруг захлопнул рот и в испуге вытаращил глаза.
- Или - непапаша? – громко прошептал взломщик.