Меня всегда занимало строение вселенной Хаоса. Раньше я думала, что все миры, находящиеся в ней существуют там хаотически, но я ошибалась. Строение Столицы навело меня на мысль, что все не случайно. Что вселенная Хаоса хорошо продуманный и действенный механизм. Вселенная имела где-то около семисот колец, на которых помещались тысячи, миллионы, миллиарды различных миров. Как от маленьких, не имеющих названия измерений, до огромных миров имеющих колоссальную значимость. Так вот, все эти кольца опоясывали мир Столицы. Столица являлась правителем вселенной Хаоса, ее слушались, ей верили, ее боялись. Что бы удобнее было контролировать миры на дальнем рубеже, Столица имела своих фаворитов. В этом то и заключалась вся ирония. Люди потеряли свой прошлый мир, но когда стали обживать новый не смогли забыть стабильное прошлое. Под гнетом воспоминаний новые миры назвали старыми, привычными названиями. Мирки под началами этих миров, носивших названия когда-то существовавших стран, но уничтоженных вместе с планетой, были полностью зависимы от всесильной Столицы. Кстати, мой мирок являлся колонией, и если бы вдруг Столица прекратила свои поставки, то мне и остальным жителям пришлось бы туго. Семь фаворитов, семь зажиточных миров, под чалом которых остальные мирки, выше которых только могущественная Столица. А универсальная валюта позволила Столице стать непобедимой. Евы – единая валюта, единая власть.
Я повертела в руках купюру номиналом в сто ев. Купюра была серебристо-бронзового цвета, на ней был изображен столичный сенат, такой же утонченно-прекрасный, как и сам город миров. Сейчас я находилась на пятом круге. В моем путеводителе говорилось, что непременно стоит посетить последний седьмой круг.
Глава 7.
Расплатившись за обет, я побрела по улицам в поисках какого-нибудь полицейского участка. Мне нужно было зарегистрировать мое появление в Столице. Мне пришлось пересечь немало улиц, прежде чем моим глазам предстало высокое темно-серое здание, на парадном входе которого красовался яркие искристый значок виде звезды. Не без содрогания я вошла внутрь. Внутри было просторно, довольно безлюдно, а от шумевшего под потолком кондиционера прохладно. Я робко приблизилась к стойке дежурного.
- Здравствуйте, - поздоровалась я. – Я хочу зарегистрировать свое появление в Столице.
- Ваш паспорт, - произнес дежурный.
Я послушно протянула ему документ.
- Абигайль Уилсон, такого-то года рождения, - прочитал он. – Сороковое кольцо от Столицы?
- Да, сэр, - кивнула я.
- По туристической визе или на постоянное пребывание? – спросил он.
- Постоянное пребывание, - ответила я.
- Где вы остановились? – спросил дежурный.
- Пока что нигде, - честно ответила я.
Повисла долгая пауза. Полицейский что-то вбивал в компьютер. Наконец он поднял на меня глаза.
- Добро пожаловать в Столицу! – произнес он. – Теперь вы официально ее гражданка.
Он подошел ко мне, держа в руке агрегат похожий на пистолет.
- Правую руку, - попросил он. – Это микрочип, будет не больно.
Он поднес пистолет к моему запястью и нажал на курок, я почувствовала легкий укол.
Как только я оказалась на улице вздохнула с облегчением. С формальностями было покончено. Я взглянула на часы, время неумолимо бежало вперед. Высоченные небоскребы озаряли последние лучи солнца, этот сумасшедший день подходил к концу. Мне нужно было думать о ночевке, следовало достать ненавистный мне путеводитель и поискать какую-нибудь не дорогую гостиницу, но вместо этого я радостно, почти вприпрыжку неслась по ярким улицам удивительного мегаполиса, заглядывая в каждую витрину попадающегося мне на пути магазина. Как бы это было и не удивительно, но мне попадалось довольно много афиш, плакатов, вывесок написанных на английском. Так что иногда я даже забывала, что нахожусь в Столице. Нет, не то что бы я полностью об этом забывала, какая-то часть моего мозга постоянно об этом помнила, но вот другая, неумолимо возвращала меня на улицы моего маленького, но такого любимого городка, где все было таким знакомым и родным. От этих мыслей мне становилось немного грустно, поэтому я старательно пыталась не думать о доме. Так я размышляла, пока мои мысли не прервал звук горна. Я замотала головой в разные стороны, силясь понять, откуда исходит звук и что он собой несет. Окружающие меня люди равнодушно продолжали проходит мимо, лишь некоторые из них изменившись в лице, кинулись наутек. Я же растерянно продолжала крутиться на месте, не понимая, что происходит.
Раздался вой серен и улицы наполнились военными грузовиками черного цвета. Из машин на асфальт попрыгали люди одетые в военную форму, стилизованную под доспехи Средних веков, в руках они сжимали укороченные автоматы. Мне стало страшно. Что же здесь происходит? Мимо меня пробежал какой-то мужчина.
- Что ты стоишь, беги! – прокричал он на ходу.
Я дернулась было за ним. Тут раздался голос, усиленный с помощью мегафона.
- Всем нелегалам покинуть пятое кольцо!
Вооружившись щитами и дубинками, солдаты начали теснить толпу в сторону ворот. Мне казалось, что ушла достаточно далеко от стены, но стоило мне оглянуться, я поняла, что она за моей спиной. Солдаты жестко пинали людей, не обращая внимания на их жалобные вопли.
- Вам здесь не место, чернь! – кричали солдаты. – Ваш дом у нас под ногами! Вон за четвертый круг!
Я была в ужасе от такого обращения. Только тогда, когда меня почти вытолкнули за ворота, я осознала, что я нахожусь в Столице на легальных условиях.
- Стойте! – закричала я, вырываясь из цепких рук солдата. – Подождите! Проверьте меня, я здесь легально!
- Давай-давай отсюда! – прорычал мне в лицо солдат.
- Но это правда! – выкрикнула я.
Он навел на меня какой-то прибор, и тот тоненько пискнул.
- Хорошо, можешь остаться.
Минут десять я просидела на бордюре, около ворот приходя в себя и стараясь не замечать глухие вопли за наглухо закрытыми воротами. Это было ужасно, с людьми обошлись как с обычными дворовыми собаками. Меня трясло от увиденного. То, что произошло, совсем не вязалось с моим представлением о Столице. Я снова и снова прокручивала в голове произошедшее. Один солдат назвал гонимых им людей «чернью», это было в высшей мере оскорбительно, но в тоже время довольно странно. Насколько я знала, «чернью» называли людей из непривилегированных классов. Не думала, что в Столице так сильно развита иерархическая лестница. Может быть, просто попался излишне невоспитанный солдат? Если бы я знала все историю формирования Столицы, если бы я знала настоящую ситуацию в ней, я бы никогда не стала о ней бредить. Но я ничего не знала, да и не хотела знать, я упорно искала оправдания и объяснения, и не было того, кто бы открыл мне глаза на правду. Пока не было…
Солнце уже успело сесть, но темнота была почти незаметна. Яркие неоновые вывески и прочая сверкающая реклама освещали ничуть не хуже солнца. Я задрала голову вверх, чистое ночное небо, далекие маленькие звезды и два огромных, похожих на дыню дирижабля, медленно проплывали надо мной. Я открыла ненавистным мне путеводитель, и с грехом пополам, стала разбираться в незнакомых буквах, пытаясь понять, как мне добраться до ближайшей гостиницы или хотя бы до мотеля.
Сумерки стремительно сгущались, небо приобрело сине-фиолетовый оттенок с примесью легкого оранжевого, от зашедшего солнца. Над головой пролетали шустрые дельтапланы, величественно проплывали огромные дирижабли, иногда проносились бесшумные и почти незаметные вертолеты. Я тоскливо брела по улицам города моей мечты, невольно задумываясь о том, так ли красив этот город, как о нем говорят за пределами этого мира богачей, так ли благородны живущие в нем люди, как о них говорят в мирах, отдаленных от этого сотнями колец. Но все равно ни смотря ни на что я продолжала восхищаться Столицей и ничуть не жалела о том, что здесь оказалась. Ну, это я пока что не жалела.
Последнее время я стала замечать за собой такую особенность. Что стоит мне увидеть, услышать или подумать о чем-нибудь, пускай даже о самом незначительном, которое бы другой человек забыл минуты через две, я же начинала об этом думать, анализировать и иногда приходила к таким умозаключениям, что становилась как-то не по себе. Вот и сейчас стоило мне вспомнить про кольца, я опять стала терзать себя вопросом «а почему так?». Почему кольца? Почему семьсот? Почему миры? И кто объявил Столицу центром вселенной Хаоса?
Очень давно мой дедушка рассказывал мне, что когда-то космос, да и вся вселенная выглядела по-другому. Он говорил, что в космосе существовали огромные тела именуемые планетами, эти планеты носили имена древних богов, о которых сегодня навсегда забыли. И только на одной из восьми планет была жизнь. На этой планете жили люди, которые существенно отличались от живущих ныне людей космоса. Но потом все резко изменилось. Началась разрушительная война, затянувшаяся на долгие сто лет, и приведшая к ужасающим последствиям. Привычная людям вселенная была полностью уничтожена, вместо нее, вместо планет, появились кольца и мистические ненаселенные, попросту пустые миры. Эта страшная война оставила глубокий след в сердце каждого «планетного» человека и каждого нового человека космоса. Мои родители жили в конечный период войны, я застала ее отголоски, в той войне погиб мой дедушка. Он был небесным капитаном. Новая «кольцевая» вселенная получила название вселенная Хаоса. Очень подходящее название, если учесть, что на то время действительно царил полнейший хаос и неразбериха.
Кольца. Как только они образовались, а произошло это не вчера, люди моментально кинулись их покорять и осваивать. Самые большие миры заняли страны-лидеры. Остальные миры стали либо их колониями, либо военными базами. Кольца кольцами, а центральный мир, посередине колец оставался свободным, многие мечтали его покорить, но не многие, а точнее никто не смог выдержать такой нагрузки. Центральный мир должен был быть правителем всех остальных миров, а эта задачка не из легких. Поэтому он долгое время был не освоен. Дедушка много рассказывал мне о мире до Столицы, но это было так давно, что я уже это не помнила, не могла вспомнить. Я лишь помнила, что что-то произошло, что-то грандиозное, потому что из неосвоенного дикого мира, этот мир резко стал хозяином остальных миров. Я хотела вспомнить, но мне это никак не удавалось.
Я все шла и думала, пока, наконец, не поняла, что нахожусь на окраине пятого круга Столицы, еще каких-нибудь, семь-десять километра, и я упрусь в стену, опоясывающую эту территорию города. Я огляделась, вывесок, и рекламы на домах здесь было поменьше, да и сами дома выглядели поскромнее. Я растерянно озиралась по сторонам, и тут совершенно случайно мне попалась на глаза мигающая вывеска. На душе потеплело. Наконец-то мне улыбнулась удача, я нашла гостиницу. Поправив на изрядно уставшем плече рюкзак, я чуть ли не вприпрыжку побежала навстречу десятиэтажному зданию гостиницы.
Глава 8.
Проснулась я поздно. Старенькие часы «ходики», стоящие в углу показывали половину первого. В маленькой комнатке было довольно тепло, я бы сказала, что даже душно, но я лежала под теплым одеялом, натянув его до самого подбородка. Старая привычка, и как не странно я даже помнила, откуда она у меня. Меня захлестнули детские воспоминания.
Дом очень старый, мог быть даже старше дедушки, если б тот, конечно, был бы жив. Строили его еще до времен великих открытий, добротно, со знанием дела, поэтому он еще не разваливался, ну, почти. Потолок выглядел ветхим, намного хуже, чем есть на самом деле. Причиной тому было то, что квартира располагалась под самой крышей, а дожди в нашем мире - не редкость. Покрытый сеткой трещин и россыпью заплаток, он смотрелся весьма ненадежно. Когда я впервые попала в этот дом, а было это довольно давно, я все боялась, что крыша обвалится на меня, и скрывалась от нее под одеялом, но она, почему-то, держалась, страх со временем ушел, а привычка накрываться с головой осталась.
Я мечтательно улыбнулась. Я любила этот старый, скрипучий дом. Дом принадлежал моим дедушке с бабушкой. Я частенько приезжала к ним на лето. Они жили в маленьком мирке, на сотом кольце от Столицы. Городок строился непосредственно вокруг портала, а их дом строили одним из первых, и поэтому он располагался довольно близко к центру. Когда я была маленькой, то верила, что в доме водятся духи. Мы с моим приятелем Ласом часто играли в игру «поймай духа». Мы лазали по всему дому, воображая себя охотниками за привидениями. Дом был окружен роскошным садом. Особенно нам нравился огромный раскидистый дуб, в кроне которого мы и проводили большую часть времени, наблюдая за порталом. Его основание почти без выступов, кора жесткая и растрескавшаяся, ничуть не облегчала подъем, а лишь обдирала ладони. Мы даже притащили из гаража Ласа веревочную лестницу, однако это ничуть не изменило ситуацию, лесенку через неделю скоммуниздили, и пришлось лазать по старинке. Ласа, на самом деле, звали Алексей, но это довольно странное для нашего мира имя, не прижилось. Лас был русским, но его, казалось бы, обычное для этой нации имя стало чуждым в этом мире. После крушения «планетной» вселенной изменилось многое: жизнь, традиции, вера, имена. Здесь все было так же как и с названием миров. Людям было проще жить по старым «законам». Им было проще называть себя американцами, русскими, португальцами. Не смотря ни на что, люди боялись перемен. Но многие имена забылись, новые имена все еще носили в себе отголоски прошлого, фамилии стали безбожно укорачиваться и вскоре стали похожи на клички.
Я блаженно потянулась под одеялом. Боже, это было так давно, нам с Ласом тогда было лет по восемь, хотя нет, это Ласу было восемь, а мне где-то шесть. О нем у меня остались самые теплые воспоминания. Лас был чудесным парнем. Я до сих пор помнила звук его голоса, смех. Его образ жил в моей памяти. Для меня он навсегда остался светловолосым, зеленоглазым, озорным мальчишкой восьми лет. Я тяжело вздохнула под одеялом. Это было счастливое время, и оно могло бы продолжиться, но пришла беда. Лас погиб. Это было окончание Столетней войны, уже было подписано мирное соглашение, оружие было уничтожено, мятежники сдались, сенат распустил войска. На дом, где жила семья Ласа рухнул возвращающийся на базу истребитель. Роковая случайность. Мой дедушка погиб еще задолго до Ласа, но именно после смерти Ласа, я больше не смогла заставить себя вернуться. С тех самых пор я больше не гостила в доме бабушки и дедушки.
От этих воспоминаний мне стало грустно, сорвав с себя одеяло, я села на кровати. Вчера я так устала, что толком не успела осмотреться, сразу повалилась спать. Номер был маленьким, но чистеньким и даже уютным. Половину комнаты занимала кровать, еще здесь находился шкаф на ножках, небольшой столик, два стула. Санузел был совмещен, но это было даже плюсом. На стенах висели потемневшие от времени картины с изображенной на них природой. За номер я заплатила на три дня вперед, выложив двести пятьдесят ев, дорого, но делать нечего, мне надо было где-то жить. Деньги у меня еще оставались, но я прекрасно понимала, что надолго их не хватит. Надо было что-то делать. Найти какую-нибудь временную работу.
Одевшись, почистив зубы, я вышла из номера и спустилась вниз в столовую. Купив себе сэндвич и апельсиновый сок, я уселась за свободный столик. Народу было не много, где-то под потолком тихо играла медленная спокойная музыка, все это действовало на меня умиротворяюще. Пока я с аппетитом жевала сэндвич, в столовую спустился хозяин гостиницы.
- Простите, сэр! – позвала я его.
Грузный мужчина лет пятидесяти не спеша вразвалочку приблизился ко мне и тут же уселся на соседний стул.
- Слушаю вас? – произнес он на международном.
Я чуть не взвыла от досады.
- Вы говорите по-английски? – с надеждой спросила я.
- Да, - произнес он. – Желаете говорить на английском?
- Если можно, то да! – ответила я.
- Что вас интересует? – спросил хозяин гостиницы.
- Вы не подскажете какое-нибудь издательство, - произнесла я.
- Даже не знаю… - мужчина задумался.
Я затаила дыхание.
- Есть тут одна газетенка, - наконец ответил он. – Не далеко, я напишу вам адрес.
- Большой спасибо! – поблагодарила я его.
Мужчина поднялся и скрылся за барной стойкой. Минуты через три он вышел оттуда с клочком бумаги в руке и протянул его мне. Адрес был написан чернильной ручкой. Приняв бумагу, я еще раз поблагодарила его.
Расправившись с поздним завтраком, я направилась по адресу, данному мне хозяином гостиницы. Это оказалось не большое здание в деловом квартале пятого круга. Немного постояв на пороге, собравшись с силами, я вошла внутрь. Медленно я подошла к секретарю, сидевшему за столом.
- Что вам угодно? – вежливо поинтересовался он.
- У меня есть материал, - пробормотала я.
- У вас есть рекомендации? – спросил секретарь.
- Нет, - покачала я головой.
- О чем и что вы пишите?
- Это стихи, - пробормотала я. – Они… о жизни.
- Вы ведь не из Столицы, верно? Тогда откуда? – спросил он.
- Сороковое кольцо от Столицы, - ответила я.
- Провинция, - произнес он, почесывая подбородок. – Знаете что, оставьте материал, мы вам позвоним.
- У меня нет телефона, - вспомнила я. – Позвоните в гостиницу, номер сорок три.
- Имя?
- Абигайль Уилсон.
Покинула я здание редакции в довольно хорошем расположении духа. Я свернула с проспекта и наткнулась на небольшой ресторанчик, куда незамедлительно и свернула. Есть мне не хотелось, тем более я недавно позавтракала. Мне просто хотелось посидеть в спокойствии, все обдумать. Заказав кофе, я села за столик и стала наблюдать за проходящими мимо меня людьми. Мимо проходили гордые бизнесмены в дорогих костюмах, рядом как тени за ними следовали одетые в серое симпатичные, но грустные девушки. Шли высокомерные гусары, гламурные фифы, холеные девицы в роскошных старинных платьях. В толпе смешались люди старого и нового света. В моем мире пропагандировалась вера нового света. Родители моего друга Леса были людьми старого света, он рос в этих странных традициях, но как не странно нам было довольно легко общаться. Но это только два человека, тем более ребенка воспитанных в разных временных рамках. А здесь, в этом мире мирно уживались сотни, тысячи, миллиарды людей разных убеждений и разного воспитания. Мне это было непонятно, чуждо, странно. Никаких конфликтов, ничего. Разве это возможно? Когда я стремилась попасть в Столицу, я думала, что знаю о ней все, но как оказалось я не знаю ничего. Столица была прекрасно, но так загадочна и таинственна, так неимоверно заманчива. Столица была лжива и опасна, но я пока не подозревала об этом. Я не хотела думать об этом, я не хотела ломать ложно сложившиеся положительное мнение о мире моих грез. Тут мои мысли неожиданно оборвались, на соседнем столбе я заметила одну интересную афишу. В ней сообщалось, что скоро, дней через пять тут в Столице состоится концерт популярной музыкальной группы. Они были моими кумирами, вся комната была обклеена их плакатами. У меня загорелись глаза, я всю жизнь мечтала попасть на их концерт. И вот моя мечта может осуществиться. Я вскочила из-за столика, бросила на него несколько купюр я бросилась на поиски какого-нибудь киоска в надежде купить билет.
Совершенно счастливая я вернулась к себе в номер. В кармане у меня покоился билет на концерт. И хотя выложила я за него прилично, ничуть об этом не жалела. После покупки билета мои финансы уменьшились почти вдвое, и если раньше я еще закрывала на это глаза, то сейчас меня реально стало это волновать. Если в ближайшее время мне не позвонят из издательства, мне придется найти себе жилье подешевле. А съезжать с пятого круга мне очень не хотелось.
Глава 9.
Следующие два дня прошли одинаково. Я шаталась по городу, осматривая все подряд достопримечательности, какие только могла найти и перевести в путеводители. За эти два дня мои финансы уменьшились еще в несколько раз. Скоро нужно было платить за номер, а из издательства так и не позвонили.
Когда я была маленькой, мама часто читала мне на ночь какие-нибудь интересные книги, и не всегда это были детские сказки со счастливым концом. Я любила слушать маму, а мама тогда еще любила меня. С тех самых пор я не могу лечь спать, предварительно что-нибудь не прочитав перед сном. Вот и сейчас пытаясь отвлечься от мрачных мыслей, я сидела на кровати и пыталась разобрать хотя бы строчку из книги, написанной на международном языке. Я обошла почти все магазины, но похоже литературы на английском здесь просто не издавали. Вот я и сидела, мучая и себя и книгу.
Я и не заметила, как заснула, разбудил меня назойливый стук в дверь. Сонная, натыкаясь по пути на всевозможные углы, я поплелась открывать дверь. На пороге стоял хозяин гостиницы.
- Сегодня последний день по оплате, - произнес он на английском. – Да, и так тебя к телефону!
Я спустилась вниз, к телефонному аппарату.
- Да?
- Абигайль Уилсон? – раздался мужской голос.
- Да, это я, - пробормотала я.
- Это из издательства, - сказал мужчина. – Подъезжайте сегодня ровно к часу.
Я толком и сообразить ничего не успела, как он повесил трубку.
- Оплата! – передо мной вырос хозяин гостиницы.
- Я заплачу, - сказала я.
- Мне нужны деньги сегодня! – отрезал он.
- Деньги будут к вечеру! – заверила я его и бросилась наверх в номер.
Дорога до издательства заняла у меня каких-то двадцать минут. На всех парах я влетела внутрь. На пороге меня ждал худой высокий мужчина средних лет.
- Уилсон? – не церемонясь произнес он, дождавшись положительного ответа, продолжил. – Я просмотрел ваши работы, скажу честно не дурно. Единственный минус, вы пишите на английском. Я куплю у вас несколько работ.
- Это здорово, - произнесла я.
- Сто пятьдесят ев думаю достаточно, - произнес он.
- Сто пятьдесят? – переспросила я, сумма названая редактором была мизерной. – Всего?
- А что вы хотели? – он в свою очередь уставился на меня. – Вы пишите, конечно, красиво. Но, во-первых, на английском, во-вторых, большинство ваших работ не формат!
- Не формат?! – я удивленно взглянула на него. – В чем это выражается?
- Не формат и все! – отрезал он. – Вы берете деньги или нет?
- Да! – мрачно ответила я и уже собиралась уходить, но меня тронул за плечо секретарь.
- Ваши стихи замечательны, - тихо произнес он. – Но они не для Столицы!
- Ну, да. Слишком приземлены, - раздраженно ответила я. – Не дотягивают до уровня… провинциальная чушь…
- Наоборот, - ответил он. – Вы переплюнули всех, но они не для Столицы, я думаю, со временем вы это сами поймете. Держите!
Он сунул мне еще пятьдесят ев и поспешил испариться. Я недоуменно покрутила в руках купюру. Что значит не для Столицы? Я еще не знала, что скоро пойму, почему так. Сейчас же расстроенная я поплелась обратно к гостинице, забывая, что подошел срок оплаты и что денег у меня почти не осталось.
- Где деньги? – спросил хозяин гостиницы, как только я переступила порог.
- Еще не вечер! – мрачно отозвалась я и скрылась в номере.
Не дойдя до кровати, я просто опустилась на пол. Было какое-то странное ощущение какой-то потери. Еще вчера эти стихи были мои, я помнила, как писала их, как читала их подругам, а теперь их как бы отняли у меня, теперь они не мои. Я пересмотрела оставшиеся. Среди них я не нашла одного, особенно дорогого мне стиха, посвященного Энджи. Я помнила, как она весело смеялась вместе со мной, помнила ее слова, относительно этого стишка, мне стало одиноко, как будто у меня отняли частичку меня. Возможно, где-то дома и валялись оригиналы, но я знала, что никогда их не прочитаю, так как никогда не вернусь домой.
- Прости, Энджи, - пробормотала я. – Но я не помню, ни строчки…
Я сидела на полу, сверля взглядом противоположную стену, а время неумолимо бежало вперед. Не знаю, сколько я так просидела, но время уже успело перевалить за обеденное. В дверь опять забарабанили. Но мне было все равно. Я ничего не слышала и не видела. Мне было так тоскливо, так одиноко, что хотелось выть.
- Открой дверь! – раздались крики из коридора.
Я даже не шевельнулась. Раздался скрежет ключа в замке и дверь распахнулась.
- А ну вон отсюда! – рявкнул хозяин гостиницы.
- Но я заплачу! – выкрикнула я, очнувшись от ступора. – Смотрите! – я показала ему несколько купюр.
- Давай сюда! – рычал он, вырывая из моих рук деньги. – А теперь вон отсюда, чернь!
- Но, вы же взяли деньги, - произнесла я.
- Это ничего не меняет! – крикнул он. – Убирайся!
Не успела я опомниться, как оказалась на улице. Двое здоровенных амбалов выкинули меня прямо как мусор на мокрый от дождя тротуар, следом полетел мой рюкзак.
- И больше здесь не появляйся! – крикнул он мне в лицо и исчез в здании.
Подобрав рюкзак, я поплелась по широкому, ярко освещенному проспекту. Дождь усилился еще больше, моя толстовка моментально промокла, от капюшона тоже было мало толку. Мне было обидно до слез. Продиралась я через толпу людей одетых в черные накидки, держащие черные зонты, почти в слепую, всем было на меня наплевать. Я натыкалась на людей, они грубо отпихивали меня и продолжали монотонно идти дальше. Один такой пинок оказался слишком сильным, потеряв равновесие, я растянулась плашмя на асфальте. Кое-как поднявшись, я присела на краюшек бордюра и поняла, что больше не могу. Уткнувшись лицом в колени, я дала волю слезам. Плакала я редко, но сейчас мои плечи сотрясались от беззвучных рыданий, а слезы, катившиеся по щекам, обжигали, как раскаленный метал.
Боже, как Энджи была права. Как же она была права! Она пыталась меня отговорить, предостеречь, но я была упряма и глуха. Мне было наплевать на ее слова, я ни видела ничего кроме засевшей мне в голову мечты: достичь Столицы. Энджи говорила мне, что Столица не та, какой кажется. Но разве я слушала? Энджи бы ни за что мне не навредила, она хотела как лучше, а я приняла ее поступок за предательство.
- Идиотка! – всхлипнула я. – Какая же я дура!
Мимо стремительно промчался автомобиль, обдав меня с ног до головы грязной водой из луж. Я вскочила на ноги и подлетела к ближайшему телефону-автомату. Мне повезло, кто-то забыл несколько монет, в ячейке, возвращающую сдачу. Засунув монеты в щель, я набрала номер и стала ждать. Долго ничего не происходило, я уже стала сомневаться достаточно ли денег, но потом раздались долгие гудки и кто-то на другом конце поднял трубку.
- Алле? – раздался голос моей мамы.
- Мам, привет, это я, Аби! – прохрипела я в трубку неожиданно осипшим голосом.
- Кто? А, Аби, детка, где ты? – в голосе моей матери я не услышала и намека на удивление или на радость.
- Я в Столице! – выдавила я из себя.
- И как ты там? – спросила она обычным будничным тоном, как будто разговор шел о погоде.
- Хорошо, - еле слышно прошептала я.
Меня душили рыдания, я отвела трубку подальше от лица, чтобы она не услышала мои всхлипы.
- Правда? У нас тут столько новостей! – бодрым голосом пропела мама, и принялась мне их перечислять.
Я сползла вниз, трубка на проводе болталась у меня перед носом. Было такое ощущение, что в сердце загнали огромный длинный кол, который пригвоздил меня к земле, и лишил возможности двигаться и сопротивляться тем, кто, проходя мимо, обтирал об меня ноги. Она без умолку продолжала о чем-то мне говорить. Ее голос раздражал меня. Я нарочно соврала ей, мне было легче сказать ей, что у меня все хорошо, нежели объяснить этому человеку причину своей боли.
Ну, зачем я позвонила домой? Кто меня тянул? Моей матери было наплевать на меня, она и не собиралась меня искать. Мой звонок был для нее неожиданностью, она не ждала его. Да что там говорить, она меня даже не узнала. Лучше бы я позвонила Энджи. Лучше бы ей. Энджи единственная, кто переживал за меня, а дома меня уже давно забыли, моя мама вздохнула спокойно, стоило мне исчезнуть из ее жизни.
- Ну и пожалуйста! – выкрикнула и бросила трубку на рычаг.
Подобрав плавающий неподалеку в огромной луже рюкзак, только теперь вытерев слезы, я поняла, что идти мне некуда. Здесь я была никому не нужна, здесь меня никто не ждал, стекла моих розовых очков разбились. Столица оказалась совсем другим местом. Ее свет и блеск, ложь. На самом деле она коварна и жестока. Я потерла запястье, в которое был вживлен чип. Я была в системе, и скоро меня могли отправить на третий круг. Я не знала, что меня там ждет, но прекрасно понимала, что третий круг будет существенно отличаться от пятого. На третий круг сгоняли людей, который проиграли бой Столице. Которые не смогли найти в ней свое место, которые не приняли ее правил игры. Мне нужно было любым способом остаться на пятом круге, а для этого надо было избавиться от чипа. И чем раньше бы я это сделала, тем было бы лучше для меня.
Глава 10.
Я сидела на какой-то картонке, в грязном, узком переулке, совершенно убитая горем. Справа от меня тянулась длинная кирпичная стена, стояли мусорные баки, потом переулок раздваивался и уходил вдаль темными проходами. Слева, шагов через пятнадцать начинались ступеньки, ведущие вниз, на проспект, по которому шли равнодушные, куда-то вечно спешащие люди. Глаза мои были прикрыты, в голове было тысячи мыслей, но лишь одна не давала мне покоя. Как же так? Этот вопрос уже извел меня. Я до сих пор не могла поверить в то, что это происходит со мной. Я не могла поверить в то, что все мои мечты рухнули в один миг. Я откинула назад голову, ударяясь затылком о стену. Боли я не почувствовала. Боль была только в одном месте - в сердце. От бессилия хотелось кричать, но вместо этого я продолжала сидеть и молчаливо чего-то ждать. Я вспоминала дом. То время, когда родители были вместе, то время, когда я была счастлива. Я вспоминала Леса, Энджи, мою давнюю, еще подругу детства Маргарет. Пять лет назад Маргарет переехала, покинула сороковое кольцо, и связь с ней пропала. Я тяжело вздохнула. Я никогда по-настоящему не ценила то, что у меня было. И только сейчас потеряв все, я поняла это. Не знаю, к чему бы меня привели мои раздумья, но тут меня в реальность вернул чей-то голос. Я испуганно открыла глаза ожидая увидеть перед собою солдат. Вместо этого, шагах в пяти, от меня стоял высокий мужчина лет сорока. У него были длинные спутанные каштановые волосы, густая борода и яркие голубые глаза. На нем была темно-синяя спортивная куртка, в руках большая сине-черная сумка.