Поскольку же вид, по Аристотелю, первичен не только по отношению к родам и другим
Послесущностным категориям, но и по отношению к отдельному, он приобретает значение
Сущности неизменной и вечной, метафизической сути бытия и формы. Однако, критикуя
Платона, Аристотель в пылу полемики забыл об этом. Поэтому В. И. Ленин и подчеркнул,
что "когда один идеалист критикует основы идеализма другого идеалиста, от этого
всегда выигрывает материализм" 1 /Ленин В. И. Полн, собр. соч., т. 29, с. 255./.
<P>Действительно, в своей критике идеализма Платона Аристотель как бы невольно
Становится на материалистические позиции и приходит в противоречие со своим
Собственным, хотя и половинчатым и колеблющимся, но все же объективно-идеалистическим
Учением о существовании обособленных от материи, сверхприродных и неподвижных
сущностей, которые он называет первыми, ибо "вечные вещи - прежде преходящих"
(IX, 8, с. 159), и учением о боге. Правда, говоря об идее бога у Аристотеля,
В. И. Ленин отмечает, что, "конечно, это - идеализм, но он объективнее и отдаленнее,
обиднее, чем идеализм Платона, а потому в натурфилософии чаще = материализму"
Там же./. Действительно, бог в учении Аристотеля чужд мирозданию. Он не творит
мир, как демиург Платона [недаром Аристотель - сам ученик Платона - с недоумением
спрашивает: "Что это за существо, которое действует, взирая на идеи?" (ХIII,
5, с. 225)]. От платоновского Эроса как стремления к горнему миру идеального
У Аристотеля остается лишь слабый отзвук, ибо бог как цель у него не раскрыт,
И для Аристотеля характерна имманентная телеология как стремление к самоосуществлению,
|
|
К энетелехии. Платоновский эрос у Аристотеля обернулся энтелехией. Кроме того,
Стремление к богу у Аристотеля означает не стремление к смерти, как у Платона,
А стремление к жизни, самоосуществление. Любит бога тот, кто любит самого себя
И реализует себя в этом реальном мире. Последний не превращается Аристотелем
В платоновский театр теней. Природа, по Аристотелю, существует реально, объективно
И вечно, лишь в дематериализованной форме повторяясь как некое эхо в боге (если
При этом бог мыслит формы бытия, а не формы мышления). Таким образом, Аристотель
Имел основание критиковать идеализм Платона, хотя эта критика была ограничена
Его собственным учением о первенстве сути бытия, вида, первой сущности перед
Тем, что он сам же признавал самостоятельно существующим в полной мере,- перед
Отдельным.
<P>Но об этом, как уже сказано, в пылу полемики Аристотель как бы забывает. Например,
Недоумевая, как это неподвижные идеи могут быть источником движения, Аристотель
Удивительным образом забывает как о том, что и сам он в своем учении о перводвигателе
Учит тому же, так и о том, что он, по-видимому, искажает то самое учение, которое,
Казалось бы, он должен был знать лучше, чем знаем его мы, поскольку у Платона
Источником движения являются вовсе не идеи, а космическая душа и демиург. Возражая
против идей Платона в словах, что "ведь покажется, пожалуй, невозможным, чтобы
врозь находились сущность и то, чего она есть сущность", и тут же ставя риторический
|
|
вопрос о том, "как могут идеи, будучи сущностями вещей, существовать отдельно
[от них]?" (I, 9, с. 35), Аристотель совершенно забывает о своих метафизических
Формах, которые в боге как раз и существуют отдельно от вещей, оставаясь их
Сущностями. Конечно, эти же формы у Аристотеля существуют и в вещах реально,
А не отдельно, как у Платона. Казалось бы, логика возражений Платону должна
Была бы заставить Аристотеля очистить свое учение от идеализма, однако он не
последователен. Аристотель ограничивается все же не отрицанием "тамошнего мира",
а заявлением, что "у сущности одно и то же значение и в здешнем мире, и в тамошнем"
(I, 9), а поэтому удваивать сущности на здешние и тамошние (идеи) не следует,
Забывая опять-таки о своем боге как форме форм.
<P>Таковы сущность критики Аристотелем теории идей Платона и ограниченность этой
Критики. В них имеется много деталей. Так, Аристотель упрекает Платона в том,
Что тот так и не смог решить вопроса об отношении вещей и идей, что у Платона
"все множество вещей существует в силу приобщения к одноименным (сущностям)",
но "самое приобщение или подражание идеям, что оно такое,- исследование этого
вопроса было.... оставлено в стороне" (I, 6, с. 29). Аристотель разбирает аргументы
Академиков в пользу существования идей и находит их несостоятельными и противоречащими
друг другу. По "доказательствам от наук" идеи должны существовать для всего,