Но, например, и холеру (здесь мы продолжаем мысль Аристотеля). На основании
"единичного, относящегося ко многому", идеи должны быть и у отрицаний, тогда
Как материя как небытие у Платона и все другие отрицания идей иметь не могут,
ибо отрицания не благо. На основании "наличия объекта у мысли по уничтожении
вещи" идеи должны быть и у преходящих вещей, поскольку они преходящи, а не вечны.
<P>Аристотель полагает свое учение в какой-то мере близким к духу платонизма в
Том смысле, что, согласно этому духу, полагает он, идеи должны быть только у
Сущностей (а у Аристотеля именно сущности только и сохраняют в себе подобие
Идей), но на самом деле у Платона идеи есть и для не-сущностей, например для
Качеств, когда он прекрасное объявляет самостоятельной идеей, к которой мы восходим,
Созерцая прекрасные явления в этом мире.
<P>Интересы соображения Аристотеля об историко-философских корнях идеализма Платона.
Если один его учитель, Кратил, учил, что чувственные вещи настолько изменчивы,
Что им нельзя дать определений, то другой, Сократ, в этих определениях и видел
подлинную задачу философии. Приняв от Кратила, что "нельзя дать общего определения
для какой-нибудь из чувственных вещей, поскольку вещи эти постоянно изменяются",
И усвоив также взгляд Сократа на предмет философии, Платон пришел к мысли, что
общие "определения имеют своим предметом нечто другое, а не чувственные вещи",
и, "идя указанным путем, он подобные реальности назвал идеями" (I, 6, с. 29).
<P>Надо отметить, что Аристотель более решителен в критике идей в своих логических
работах, чем даже в "Метафизике". Во "Второй аналитике" он заявляет, что "с
идеями нужно распроститься: ведь это только пустые звуки" (I, 22, с. 224) 1
/В кн.: Аиалитика первая и вторая. М., 1952./. Переходя здесь на позиции материализма,
Аристотель признает, что "предполагать, что [общее] есть нечто, существующее
помимо [частного], потому что оно что-то выражает, нет никакой необходимости"
(I, 24, с. 223). Перед нами пример отклонения колеблющегося философа в сторону
Материализма. Здесь нет места для бога и для метафизичееских сущностей. Если
же признать "Категории" работой самого Аристотеля, то там он дает учение, обратное
тому, чему учит в "Метафизике" если в "Метафизике" вид называется первой сущностью,
поскольку он первичен не только к роду, но и к отдельному, то в "Категориях"
именно отдельное называется "первой сущностью", а вид вместе с родом - "вторая
сущность".
<P>Таковы колебания Аристотеля как в его учении об отношении общего и отдельного,
Так и в критике платоновского объективного идеализма.
<P>Что касается позднего платонизма, то Аристотель его высмеивает. У позднего
Платона сами идеи и числа вторичны по отношению к единому и двоице, оставаясь
первичными по отношению к вешам. Аристотель называет это "словесной канителью"
(XIV, 3, с. 246).
<P><A NAME="XXVI"></A>ЛЕКЦИЯ XXVI
<P>ТЕМА 63. ФИЛОСОФИЯ МАТЕМАТИКИ У АРИСТОТЕЛЯ
<P>Аристотель пытался выяснить не только предмет философии, но и предмет математики,
Отличить предмет математики от предмета философии. При этом Аристотель различает
"общую математику" и специальную математику - геометрию, астрономию. Специальные
Математические дисциплины занимаются отдельными областями сущего, поэтому они
Несопоставимы с философией, которая имеет дело со всем сущим, с бытием как таковым.
Однако с философией сопоставима "общая математика", ибо "общая математика имеет
отношение ко всему" (VI, 1, с. 108). Такая универсальная математика сопоставима
С философией - обе науки имеют дело с сущим во всем его объеме.
<P>Надо сказать, что эта мысль Аристотеля не получила у него развития. Он сам
Математиком не был, математических работ не писал. Но она позволила в будущем
Некоторым перипатетикам поставить категорию количества наравне с категорией
Сущности, а затем и отдать категории количества приоритет перед категорией сущности.
Если предметом "первой философии", или метафизики, язляются обособленные от
Материи (вопреки всем возражениям Аристотеля против Платона) сущности, сути
Бытия, формы, виды, то объекты математики также неподвижны, но они не существуют
Обособленно от материи.
<P>Аристотель, разумеется, не знал высшей математики, объекты которой как раз
Подвижны, поскольку там вводятся переменные величины и их зависимость друг от