Если бы от природы было известно различие между светом и мраком, то прекратилась бы древняя борьба мнений, в которой целый ряд поколений стремился истребить друг друга, причем люди, воздевая руки к небу, заявляли, что только они одни обладают истиной и веруют в бога, который, будучи отцом и подателем вечной жизни для одних людей, выступает против их противников как неумолимый, мстительный, карающий вечной смертью судия. Поэтому-то и происходит, что различные расы и секты человечества имеют свои, особые культы и учения и предъявляют претензии на первенство, проклиная культы и учения остальных. В этом причина войн и разрушения естественных связей. Люди, возвысившиеся посредством обмана, объявляют себя провозвестниками воли и посланниками бога. Поэтому мир страдает от бесчисленных бедствий, и, можно сказать, человек является большим врагом человека, чем всех остальных животных.
* * *
Мудрость и справедливость впервые начали покидать Землю, когда секты стали превращать мнения в источник доходов. Тогда за мнения партий начали бороться, словно за собственную жизнь или за жизнь своих детей, вплоть до окончательного истребления противников. При этих мрачных знамениях религия и философия попраны, а республики, государства и империи вместе с государями, знатными лицами и народом приходят в смятение и уничтожаются.
От полного невежества мы переходим к слепому усвоению привычных и вкоренившихся взглядов окружающей нас среды и научаемся так же презирать законы, обычаи, веру и нравы наших противников и иноземцев, как они презирают нас. Нас убеждают, что самая богоугодная жертва — подавлять, убивать, завоевывать, истреблять противников нашей веры, как и всех других людей, пока они не станут по вере похожими на нас.
|
|
Наши противники страстно благодарят своего творца за то, что он только им одним дал истинное откровение. На основании этого они надеются на вечную загробную жизнь, а мы в свою очередь благодарим того же творца за то, что не погружены в такой мрак и не слепы, как они. К этим предрассудкам религии и веры присоединяются предрассудки знания. От выбора моих родителей и учителей, от произвола и фантазии, от широко распространившейся славы какого-либо ученого зависит, во что превратится мое надменное и блаженное невежество; так судьба и годность или негодность необученного коня всецело зависят от того, попадет он в руки хорошего или плохого наездника.
Неужели вы не понимаете, какое могущественное влияние оказывает на нас воспитание в среде, пропитанной определенными предрассудками, как оно может помешать пониманию самых простых вещей и надевает духовные шоры на глаза. Здесь дело обстоит совершенно так же, как с людьми, постепенно привыкшими глотать некоторые яды. В конце концов они доходят до того, что их организм уже не ощущает вызываемого этим ядом вредного действия. Они уже не в силах обходиться без него. Яд становится для них непреодолимой потребностью. Противоядие даже может оказаться смертельным.
Господство над народом утверждают самые мрачные и кровожадные вожди. Человек в смертельном ужасе влачится по путям жизни и заслоняет от себя солнечный свет тенями ада.
Фантазия вооружает беспощадных богов громами, которыми непогрешимый судия мира якобы поражает ненавистный ему человеческий разум. Неукротимая ярость судии — такова сладостная мечта религиозной фантазии.
|
|
Что говорят догматы сикофантов? Гнев божий есть возмездие за высокомерие. И как только такое мнение овладевает душою, один народ начинает враждовать с другим, дети отвергают родителей, инаковерующего никто не приветствует.
* * *
...Большинство из них избегали свойственного людям труда и забот и соблазнились бездельем и пристрастием к жертве, и лишь очень немногие преследовали цель подлинной добродетели души. Поэтому, как видишь, они устранились от общения с людьми, занимающимися полезными делами. А если такие люди и появлялись в их среде, то на них набрасывалось преступное, грязное и завистливое большинство. Даже знаменитейшие среди них, их доктора, превратились в гнуснейших подонков, злоупотребляя бездельем, для человекоубийства и разрушения мирной жизни человечества. Стремясь к разрушению человеческой и гражданской солидарности, они учат людей бесстрашно совершать злодеяния и веровать в — невесть какие — самые грязные бредни... Я полагаю, что их, по справедливости, следовало бы истреблять, как бедствие нашего века, как гусениц и саранчу, или даже уничтожать дотла, подобно скорпионам и ядовитым змеям. И будущий век, когда мир слишком поздно поймет свое бедствие, позаботится о том, чтобы уничтожить, пользуясь этим средством как противоядием против отравы, людей, избалованных бездельем, жадностью и надменностью...
* * *
Признаки, которые подчиняют себе и связывают ум идиотов, глупцов, легковерных и суеверных людей, заслуживают насмешки и презрения со стороны здравого благородного и воспитанного ума, как пустые тени. Поэтому все операторы, маги, врачеватели или прорицатели ничего не в силах сделать, если им не обеспечено доверие... Богословы верят, признают и возвещают, что тот, кто будто бы мог совершать какие угодно чудеса, — Христос — бессилен был исцелить неверующих в него, и всецело относят его бессилие к воображению, которого он не в силах был преодолеть. Дело в том, что земляки, хорошо знавшие его жалкое происхождение и недостаток образования, презирали его и издевались над этим божественным врачевателем. Отсюда пошла поговорка: «Нет пророка в своем отечестве».
|
|
* * *
Демоны будто бы разнообразны и различны в соответствии с разнообразными и различными видами тела. Доказательством этому служит, что они обладают страстями, влечениями, гневом, заботами, подобными человеческим аффектам, и даже чувствами животных, обладающих более грубой чувствительной материей. Ими изобретены всякого рода жертвоприношения, заклание животных. Утверждают, будто они испытывают величайшее наслаждение от этих обрядов и воскурений. Предполагают, что они обладают устройством, очень сходным с нашим. Причем одни из них в особенности заботятся об определенных народах и нациях, а другие народы и нации ненавидят и проклинают. Некоторые из них имеют особые имена, прославлены, наделены могуществом, другие считаются плебейскими. Римляне называли их «пателлярными богами» и не воздавали определенных жертвоприношений и возлияний. Нельзя поверить, однако, что они нуждаются в таких кушаньях или считают их угодными, так как они сами могут промыслить себе все необходимое... Существуют и такие, которые получают большее удовольствие от курений и для которых издавна было достаточно служение ладаном, амброй и пахучими цветами.
Самыми благородными и выдающимися считаются те, которым угодны гимны, песнопения и игра на музыкальных инструментах.
Еще выше по своему положению те боги, которые, по своей природе, не нуждаются в нас, не трогаются нашими добродетелями и недоступны чувству гнева.
* * *
Хотя не существует никакого ада, тем не менее представление и воображение делают ад истинным и достоверным без всяких оснований истинности и достоверности. Ибо фантастический образ имеет реальность, а отсюда вытекает, что он реально действует и оказывает реальное и могущественнейшее принуждение на то, что способно ему подчиниться. Вместе с вечностью представления и уверенности [в существовании ада] оказывается вечным и мучение ада, — до такой степени, что даже душа, лишенная тела, сохраняет те же образы и пребывает с ними во веки несчастной, терзаемая слабее или сильнее за беспутство, удовольствия или усвоенные ею помыслы.
* * *
Доктора в своих наставлениях, обращенных к частным лицам и государству, учат людей пагубе, учат не страшиться злодеяний и верить в невесть какие грязные вымыслы. К их числу относится согласно их различным и противоречивым догматам вера в Цереру и Вакха, которых они считают милостью богов, воздающих за добро и зло. Они делают это, чтобы повергнуть несчастные народы в первобытное варварство.
* * *
...Следует наблюдать, каким образом повсюду в телесном мире и в том, что находится в телах, добро смешано со злом и зло с добром, подобно тому, как нигде в физических вещах нет материи без формы и формы без материи, действия без могущества и могущества без действия, света без мрака и мрака без света. Добро есть единое, абсолютное над всем, обособленное от всего; поэтому нет зла без добра и добра без зла, и в планетах и в знамениях и во всех вообще видах. В самых сильных ядах заключается самое могущественное лекарство, в самых смертельных явлениях заложены немаловажные семена жизни, а следовательно, отсюда очевидно, что существует единство противоположных начал, единый корень, как мы показали на многих примерах в книге диалогов «О причине, начале и едином»... Так как нет ничего устойчивого и все неопределенно в кругообороте изменчивости или хотя бы в подобии круга, как мы указали в другом месте, то не дано высшего зла, как и высшего добра, которое бы выражалось в сколько-нибудь заметной их длительности. Отсюда изречение: «Хуже смерти сам страх смерти...»
Надменность, суетное честолюбие, тирания приводят к нужде, нужда приводит к заботе, забота порождает мастерство, мастерство — богатство, богатство — честолюбие и жажду славы, честолюбие и жажда славы — надменность и тиранию, отсюда — войны, отсюда опустошения, нищета; нищета опять приводит к заботам. Так из всего совершается переход ко всему, добро и зло относительны, как и основание добра и зла и конец злого и доброго. Такова изменчивость в порядке планет, совпадающая с изменчивостью царствований и судеб.
ПРИЛОЖЕНИЕ
Фрагмент памятника Джордано Бруно
на Площади Цветов в Риме