*
Это отклонение от обычности может раздражать. Как умничанье.
Вот он выстроил свою жизнь. Хитрым способом. Не по общим правилам. Никому не удавалось, а он вот – легко!
Он раздражает не этим своим умением, а тем, что он бестолково считает, что умеет.
И что это вообще возможно.
*
«Иногда надо остановиться и посмотреть телевизор. Иначе...»
*
Смиренно помыл посуду.
Единственное, что всегда остается под рукой – это смирение. Оно всегда в запасе. Спасительное смирение.
*
Пытается извлекать из себя одни и те же ощущения. Может быть, для дальнейших попыток понимания.
*
Запаса грустных мыслей не хватает. На преодоление тоски и опустошенности.
*
Не хочет знать об этом мире ничего лишнего.
*
Мягкие предпочтения. Мягкие же антипатии.
*
Отвращение должно вызреть.
*
Окапываем свои сомнения новыми сомнениями. Окучиваем их как картошку.
*
«Накапать себе целебных, душелечебных слов. На ночь».
*
- Физиологическая тоска!
- И такая бывает?
*
«Невыносимая избыточность ума. Может быть, это реальная вещь. Поэтому, если ее некуда девать – эту избыточность, ее заливают алкоголем. Регулируют, значит».
*
«Чего это весело было утром? Может быть, это какая-то физиологическая закономерность! Управляющая человеком. Ведь нечего вспомнить! Веселого».
*
Мечтает найти кошелек, чтобы проявить честность и отдать кошелек потерявшему.
*
Произнес это и умилился собственной толковости.
*
Не любит неожиданные звонки от родственников и с облегчением вздыхает, когда содержание звонка сводится к просьбе купить кефира по дороге с работы.
*
«В конце концов, все это должно как-то преобразоваться в состояние тупого, заторможенного терпения. Без анализа, без всплесков непереносимости от пребывания в логическом тупике. А иначе...»
|
|
*
«Чему бы порадоваться!»
*
Сознание затянуто злыми мыслями.
*
«Сознание правоты – где его взять? Где вообще его берут?»
*
Люди удобно устраиваются в своей психологии.
*
И отпускают тяжелые мысли. В этом отпускании - что-то естественно-природное.
Не удержаться ни в радости, ни в такой вот удрученности.
*
Сладить с новостями. Сладить с лирической тоской. Сладить с тянущими в разные стороны бытовыми и служебными обстоятельствами. Много разноплановых задач.
*
Не в первый раз приходит мысль в голову. На нее не обращаешь внимание. Но она настойчива!
*
Защищают себя кто как может. В меру своего понимания, умственных способностей, привычек, характера...
Некоторые совсем не такие злые, какими кажутся. А просто так глупо и зло защищают свою беззащитность.
*
Шаркает, сутулится... Вдруг понимаешь, что это не случайный набор особенностей, а внешнее проявление, отражение чего-то внутреннего. Это такое отношение к жизни!
*
Спрятанность за откровенностью.
*
Предполагать сложность человека. Предполагать примитивность человека. Два подхода.
*
Дежурные любезности, от фальши которых передергивает.
*
С ужасом разговаривает сама с собой.
*
«Мы не успеваем со своими переживаниями за всем тем, что достойно переживания и что преподносится нам средствами информации. Не поспеваем. Нас разрывают на части требованиями участия, которые звучат ото всюду. Нас не хватает».
*
Специально скромнее одевается. Чтобы не было стыдно спускаться в метро.
*
- Всегда легче не объяснять.
|
|
- А что?
- А послать!
*
«Привет Наде!» - и сразу испуг! «Наде ли!»
*
«Я себе покажу!»
*
Черноюморное: «Ты опять выздоровел!» Что-то подзуживает на такое.
*
«Выплакать все поскорее. Как вытошнить. А то не полегчает».
*
«Хитёр человек! Выдает свои физиологические потребности за что-то высокодуховное. Богоданное!»
*
Что-то непреодолимое. Отыскивается. В себе. Действительно, не преодолеть некоторые вещи. Разве только, если отправить душу на переплавку.
*
«Какие все делаются сложными со временем! Опытные, битые, тертые калачи, ученые, усталые, недоверчивые, осторожные, боязливые... Можно и не узнать старых знакомых».
*
Неизбывная иллюзия, что можно что-то продлить, что-то еще прикупить у судьбы, набраться времени, набить карманы, еще куда-то успеть и еще идти, идти...
*
Дисциплинированность, безукоризненная правильность так укоренились в нем, что ему, чтобы оставаться в рамках обычной человеческой нормальности, приходилось почти насиловать себя и таки совершать предосудительные поступки.
*
Как марионетка – висит на невидимых нитях привычек, установок, заблуждений, иллюзий, жизненных обстоятельств…
*
«Таким грустным и помереть можно».
*
Не изобрести какой-то «новый» взгляд на мир. Не завести себя другого.
*
«Никак не добиться от себя мужества».
*
Тяжело переносит всякую «психологию».
*
«Ты что, обалдела!» - еще можно ей сказать в некоторых ситуациях, но никак не: «Ты что, охренела!»
Лексические ориентиры во взаимоотношениях людей.
*
Мания увеличенности.
*
Несовершенства мира. На каждом шагу. Каждая пивная бутылка или окурок, брошенные на асфальт, говорят именно об этом.
|
|
Ну, конечно, не всем говорят. Только некоторым.
*
Изнутри он не выглядит таким старым.
*
Произнес несколько слов для обозначения территории своей компетенции. Пометил территорию своих смыслов.
*
Что-то приходится знать. Иногда в это неприятно входить. В эту необходимость.
*
«В шикарных букетах есть что-то неискреннее, фальшивое. Тратятся. Наверное им это легко».
*
«Что-то все они меня раздражают. Наверное со мной что-то не в порядке».
Такой порядок рассуждений должен быть всякий раз. Бывает, но не всякий…
*
Спросили дорогу… «Хоть кому-то я нужен», - потеплело как-то у него на душе.
*
Никак было не вспомнить фамилию известной актрисы, о которой известно, что она обладает феноменальной памятью.
«Ну, та еще... Которая играет в том фильме... Как его?»
*
Рассеивается вся их правда, сознание своей правоты, слезы высушивает ветер, ужас и отчаяние прячутся в тупом ощущении безнадежности. Они еще могут поплакать. Но это их не спасает от безнадежности.
*
То, как сминаются, вдавливаясь друг в друга впечатления, чувства, ощущения... Это жизнь мнет человека, его душу со всем содержимым. Через какое-то время не узнать прежнего – ни мыслей, ни чувств. Так психически, духовно устроен человек.
*
Навязывание своей истерической воли.
*
Обманчивое чувство у простодушных и плохих игроков: «Вот сейчас возьмусь, соберусь и выиграю!»
*
«Какая тоска! Если бы имел вредные привычки, обязательно ими воспользовался бы: закурил, напился, в карты проиграл…»
*
Двойное дно обнаруживаешь у собственных мыслей.
Обиды.
*
Будто обидели.
Химизм психологического состояния. Из отчаяния выпадает в виде осадка – обида.
Остается ровное уныние. Покой своего рода.
*
«На что бы еще обидеться?»
*
Обиды. На пустяки обижается, но сам ищет фундаментальные причины обид, прячущиеся за пустяками.
«Обида пустяшная? Обида пустяшная! Обида пустяшная...»
В какой-то мере в этом есть смысл. Это как искать и находить какие-то глубинные вещи, заложенные в подсознании, по пустячным внешним признакам этой скрытой жизни подсознания.
*
Все обиды жизни припомнил!
А ведь потом придется как-то выкручиваться из обид!
Обиды обновляют отношения, делают их строже. Вынужденно соблюдается дистанция. Ничего лишнего, неосторожного не позволяют себе... На какое-то время прячутся какие-то привычные пошлости обиходной жизни.
*
Обида – это жертвование внешним, отказ от внешнего ради внутреннего. Это просто выбор. Может быть, выбор слабого. Уход в обиду, а не в ответную ненависть и агрессию. Да! Уклонение от борьбы.
Можно ответить тем же – ударить, обозвать или плюнуть... Можно выплеснуть стакан воды в лицо оппоненту, а можно предпочесть уход, неприятие агрессии. Это своего рода независимость, неподчинение чужой воле - пусть и пассивное.
В таких случаях всегда мало выбора. Да и любой из них неоднозначен.
*
Смертельная обида на старость.
Смертельная обида на жизнь.
Одна обида обгоняет другую, они устраивают соревнование между собой.
*
Обиды останавливают течение жизни. Жизнь замирает в момент обиды и находится в этом состоянии пока обида не разрушится временем.
*
Что это изобретено им вместо обиды? Как это назвать? Как это описать, определить?
Отряхивание. Вдруг будто птица сорвется с громким хлопаньем крыльев. Тяжело, грузно. С привычного места. В неизвестном направлении. Чтобы не попасть под прицел. Чтобы не быть сцапанной острыми когтями. Только-то.
Обида – это когда не улетаешь. А когда упорхнешь, будто ничего и нет. При первом же чувстве опасности...
Юморение.
Разболтанное юмором сознание. Лихорадочный поиск смешного. Это извращает восприятие действительности.
Новости.
*
Вчерашние хорошие новости уже не могут успокоить. Новость - скоропортящийся продукт.
Хотя есть долгоиграющие новости. Новости длящиеся, длящиеся... И все хорошие, хорошие...
*
К вечеру накапливаются новости. Любые – плохие и хорошие. Плохие к вечеру обязательно кто-то переварит в какое-то объяснимое понимание, от которого становится легче. И вроде как совсем плохих новостей и нет.
*
Накопление неутешительных новостей. Яндекс выдает всякие гадости про то, что на Россию накладывают очередные санкции, дебильные новости с Украины...
А ту и Стенджер добавил:
«Будущее. (...)
5 млрд. лет спустя. Прощай, Земля. Наше Солнце расходует последнее водородное топливо и становится красным гигантом, испепеляя Землю. В течение следующего миллиарда лет Солнце сжимается до белого карлика».
Представления о мире.
В какой-то момент представления о мире могут вдруг по разным причинам невероятно расшириться и усложниться. На какое-то время. Потом это куда-то уходит. Без следа.
Дело наверное в том, что в этой сложности невозможно существовать бытовому человеку, и он подсознательно стремится уйти от потрясшей его скромный мозг картины мира и с облегчением возвращается к привычным для себя представлениям.
Поэтому вся эзотерика, оккультизм, конспирология, инопланетяне и прочее чаще всего не приживаются в бытовом сознании. В конце концов, с утра надо идти на службу! И что с этим «тайным знанием» делать на утренней оперативке!
Поэтому от всего этого с облегчением просыпаются: «Слава Богу, все это был только сон!»
Может быть, это и есть душевное народное здоровье? Никакая зараза не пристает.
Умные.
Может быть, они такие умные, что сходу, с первого взгляда распознают дураков! Может быть, дураки для них как открытая книга!
Жалость.
Жалеют тех, кто и сам себя жалеет, кто готов к чужой жалости и даже ждет ее, и даже напрашивается на нее.
Тех, кто спокойно относится к посторонней жалости, понимая, что ничем помочь в некоторых случаях нельзя, того и не думаешь жалеть этой бессмысленной душевыматывающей жалостью.
Мука мученическая жалеть беспомощных детей! Здесь жалость нужна для того, чтобы смертельно пугать людей, заставлять их становиться на колени, сознавать свою ничтожность и бессилие. Жалость такого рода ставит человека на место.
Улица.
«Я очень много у нее взяла, много намотала на ус». Разговорные подарки. Веселят усталого путника после рабочего дня.
Проблемы.
Одни напасти и проблемы заслоняются другими. Более серьезные, но отдаленные, не так остро чувствуются, прячутся за близкими и острыми пустяками.
Есть «системные», «хронические» напасти и проблемы. С ними уже живешь и живешь.
Логика.
Фрида Вигдорова, «Девочки. Дневник матери».
«Ты знаешь, мама, почему я положила голову к тебе на колени? Чтоб ты не плакала».
Это логика сна. Там тоже скрыты связи между событиями, между мыслями. Во сне все логично – никаких сомнений. А проснешься и не можешь отследить эту логику».
Мелочи непонимания
*
Читатель! Только на две трети книги наставил одобрительных галочек «нотабене», а все остальное в книге оказалось непонятным. Галочки туда не долетели.
*
Понял в жизни только самый минимум. Самое примитивное.
Или все же не понял и того? Засомневался в последний момент.
*
- Жалко, что все это останется не понятым. Непонятным и не понятым.
- С тем человек и живет. Еще бы не жалко! Все на свете жалко!
- Но это жальчее. Это как если перед носом у тебя дверь захлопнется. И ты ничего не увидишь.
*
Раньше было суетливое, озабоченное непонимание, теперь – угрюмое непонимание.
*
«Любовь – это такое физиологическое недоразумение»?
*
«Ржет на всю улицу! Чему так можно радоваться! Не представить. Не припомнить из личного опыта.
Может быть, дело не в качестве радостного события.
Может быть, они всему так радуются.
Может быть, у них есть только два варианта душевного состояния: обыкновенное и радостное, которое именно так проявляется. Так и никак иначе. Без полурадости, без каких-то оттенков и градаций».
*
Экспрессионисты, абстракционисты, дадаисты, какофонисты и прочие авангардисты всех мастей. Во всех видах художественного творчества. Не ставившие себе задачу украшать окружающую среду.
И вопрос: зачем? Зачем эти усилия, чтобы сказать что-то чернушное об этом мире? Выразить что-то как бы адекватное ужасу жизни? И тем самым удвоить этот ужас?
Вытянуть на свет Божий будто бы сущность этой жизни? А на самом деле свою обеспокоенность, свой страх?
*
Габен: «Не знаю, что со мной!» А она ему говорит, что всё уже оплачено, и он может делать с ней всё, что положено.
Ей уже заплатили за это! За хватания! За пользование ее выпуклостями и впадинами.
Заплаченность! За пользование живым существом! За услуги физиологического использования! Это никак не удается понять до конца.
*
Подсознательная хитрость бывает? Или это уже не хитрость, если она подсознательная?
*
«Платная медицина? Да, культурно! За деньги пациентов – любой каприз. Но что же делать с самой медициной! Не гарантирующей ничего, кроме комфорта».
*
Всегда вызывает какое-то глупое удивление то обстоятельство, что по утрам люди идут и едут в противоположные стороны. Одни – туда, другие – обратно. Почему нельзя работать там, где живешь!
*
Некоторые понимают. А у некоторых защита от понимания.
*
Время, красота... Новый-старый набор из не вполне понятных вещей. Наряду с вечностью и бесконечностью.
Список можно продолжить. И это уже не совсем мелочи. Непонимания.
*
Вопросы.
«Почему все так?» – вопрошаешь.
Наверное ответ какой-то есть. Где-то он есть. Но его не знаешь. Не знаешь, где он. И только бесполезно вопрошаешь.
Или то же самое, но по- другому: «Почему все не так?»
*
Почему ГБ не мог создать более совершенное во всех отношениях существо?
Или человек, в самом деле, еще просто не успел усовершенствоваться? Сделал всего несколько шагов от обезьяны.
К тому, что вообще возможно на основе этого обезьяньего материала.
Мифы.
Романтическая, мифотворческая интерпретация событий собственной жизни. Человек иначе не может. Он хочет, чтобы мир был настроен этически на деяния человека, чтобы он карал и миловал. Природа, Бог, какие-то неведомые, но всемогущие силы… С пол-оборота выстраивает теории, объясняющие все с ним происходящее.
Правда.
Поэтическая интонационная правда. Не истина, а именно «правда». Истина – это слишком пафосно.
Сиюминутная, как погода этого дня, этого утра, правда.
Солнце так светит именно сегодня. Вот и правда.
«Введение в языкознание».
Отрываешь взгляд от страницы и сразу – другая книга, книга улицы, книга прохожих, книга повседневных забот... Разнообразие слов... Разнообразие людей, лиц, возрастов, характеров, написанных на лицах, судеб... И как все слова необходимы в языке, так же и все люди, все их многоликое разнообразие необходимо этому миру!
Воспроизводство разнообразных жизней. Мир, не вычищенный от своеобразия людей. Не глянцевый, не отобранный... Некрасивый, даже неприятный...
И мягкие, и твердые, и сильные, и слабые, и робкие, и решительные, глуповатые и интеллектуалы... сволочи и герои, маргиналы и обаяшки, старые, средневозрастные, молодые, образованные и простые как три копейки...
Нет ли такого однозначного, ясного, твердого, никак не обходимого закона в необходимости всех их без изъятия в этой жизни?
А то ведь перебирают! Отсеивают, отшивают, гонят, отпихивают... Хотят, будто бы, сделать мир из одних персонажей ЖЗЛ. Не задумываясь, легко и без тени сомнений.
О непонимании.
*
Тайна непонимания между людьми. Что разделяет людей? Что-то же делает непонимание между людьми реальной вещью. Это цвет кожи, возраст, национальную принадлежность нельзя изменить, но то, что касается чего-то умственного, касается идей и теорий – ведь все это как бы в эфире, в атмосфере, в которую погружены люди. Это что-то нематериальное. Но подчиненное законам, открытым людьми. Тут и логика и гносеология, и психология и т.п. Вся эта интеллектуальная атмосфера одна на всех, все дышат, казалось бы, одним и тем же воздухом. И не понимают друг друга!
*
Наука как бы раскладывает всё по полочкам. Так терпеливый родитель наводит порядок после игр детей.
Но начинается новый день, и люди опять всё разбрасывают, всё переворачивают верх дном. Они так устроены.
Они обречены на то, чтобы не понимать.
Искусство воспроизводит ситуации непонимания.
Весь смысл искусства – заявить о своем непонимании. Всё остальное – блеф. Ну, или заблуждение.
Глупость.
*
А ведь не боятся вдруг сделать что-то глупое, проявить спрятанную, иногда глубоко внутри, иногда не очень, глупость, с которой каждый живет. Слишком безоглядно доверяют себе. А ведь глупость подстерегает на каждом шагу. Чуть зазевался и – пожалуйста! Она полезет из всех щелей.
*
Глупость – как некий всплеск. Гражданин держится, держится, а потом как скажет что-нибудь, не подумавши!
Человек, как ни старайся, не может контролировать свою глупость. Она все равно проявит себя.
Так что: «Осторожно – глупость!»
*
Не скажешь, что глупая. Глупыми называют тех, что путаются под ногами, занимаясь не подходящим для них делом, ничего в нем не понимая. А эта и не глупая. Она на своем месте. Которое ей полностью соответствует. И в голову не придет назвать ее глупой. Так сразу.
*
Алиса застала его молодым и глупым.
Постепенно благодаря длительному общению уровень глупости в людях выравнивается, как уровень воды в сообщающихся сосудах.
*
Может быть, человеком управляет его глупость. Других объяснений для многих вещей уже не находишь. Начинаешь перебирать... И видишь, что именно глупость ведет человека по жизни. Глупость в разных формах и видах.
Глупость – это универсальная вещь. Она проявляет себя почти во всем – в жадности, в жестокости, в злобности, в хитрости, в лени, в зависти, в подлости, в трусости...
Когда всё вышеперечисленное понимаешь именно таким образом, будто даже и легче становится. И людей переносишь снисходительней. С большим пониманием. Ведь что же можно поделать с тем, что досталось им, в том числе и тебе самому, от природы! Не переродиться же!
Может быть, человек, пока не переберет разные варианты глупостей, жить нормально не может.
Как со стрельбой из пушки: недолет, перелет, а только потом, может быть, попадание в цель.
Вот именно – «может быть». Но может и не быть.
Нити понимания.
«Нити понимания завели его в здоровый глубокий сон».
Или:
«Настойчивые попытки добиться понимания некоторых вещей утомили его и завели в сон».
Или:
«Он потерял нить понимания, когда настойчивые поиски завели его в сон».
Короче заснул без понимания.
Планета.
*
Все понимают неправильность жизни на земле. На Земле. На планете Земля. На ней все так запутано, переплетено противоречиями, что для того, чтобы просто жизнь не остановилась в ожидании правильных решений людей, необходимо хоть какое-то – пусть приблизительное и грубое – но понимание. Для немедленного принятия неотложных решений. Так что это не специально, а вынужденно загрубляют понимание. Так и живут.
*
Дали попользоваться этой планетой. Поселили в этом прекрасном солнечном мире. И что из этого получается!
Пока ничего хорошего.
Математика.
- Отталкиваются от математики. На самом деле – от точного, логического, рационального в мире. Часто в пользу неопределенного, боязливого, неуверенного, ленивого, попустительского существования. Так и живут. С гордостью говорят о непонимании математики, кокетничают этим. Демонстрируя на самом деле некую ущербность. Разве нет?
- Дай подумать!
Разговор.
Улица. «А он не выходец из мусарни? Или его крышевала мусарня?»
Не знаешь этого мира. Со всеми его мерзостями. Хотя вроде бы хорошо, полезно, интересно все такое знать и понимать. Но не знаешь и даже предпочитаешь не знать!
Сохраняя в себе узкий спектр представлений и пониманий низовых, бесхитростно живущих людей.
Знать все подлости этого мира – значит в какой-то мере принимать, впускать их в себя. Это знание должно быть как-то прописано, встроено в более-менее приемлемом варианте в жизнь сознания и не вызывать рвотного чувства. К этому знанию надо притерпеться. И продолжать как-то жить с перестроенным с учетом уродства этого мира пониманием!
Это все продолжение разговоров о тонкой, ранимой психике человека. С чем-то он не может примириться. Разочарование в жизни может принять неприемлемые формы. И логические доводы не помогут. Картина мира окажется безнадежно испорченной. В одноразовом человеке.
Разрушится вера в тот простой, бесхитростный – Божий - мир, в котором предпочитают жить миллионы обычных людей, наивно не знающих подлое устройство этого мира.
Как-то надо ходить мимо этого подлого знания. Сжирающего человека.
Смысл жизни.
Чаще всего в этой связи начинаешь думать о том, что каждому человеку дается попытка понять, куда он попал при рождении.
Притом, что эта попытка почти ничем не кончающаяся.
Естественные науки, история цивилизации, человек, Вселенная, жизнь, природа... Всё это так и остается для среднестатистического индивида на относительно примитивном уровне понимания.
Духовность в человеке, добро, любовь... И здесь в результате - больше недоумения, чем удовлетворительного понимания.
И тем не менее, в этом объяснении видится и больше того самого искомого смысла, и больше достоинства. В котором так нуждается в своей одноразовой жизни затерянный в вечности и бесконечности человек.
Театр.
«Брезгливое отношение к театру. Всегда не нравились ощущения от живых эмоций актеров.
Эта приближенность к актерскому аппарату для чувств! Слезы, истерические голоса, истошные крики... Неприятно присутствовать при чужих переживаниях.
Понятна, наконец, причина холодного отношения к театру, причина избегания театра. Там в зале, в кресле посреди зала, когда никак не сбежать от этих неприятных ощущений... Телевизор с чем-то подобным всегда можно выключить, а тут на тебя наваливаются выдуманные, взвинченные темпераментом чужие страсти! И никуда не деться!»
Литературное понимание.
Литература в новые времена. Зачем она? Добавлять схоластическое понимание, переставляя слова?
Добывать смыслы с помощью ограниченного набора слов?
Нет, конечно, дело не в словах. Не в ограниченном запасе слов.
Ограничен запас схоластических понятий, скрытых в словах.
Один и тот же набор с незапамятных времен – жизнь, смерть, человек, добро, зло, свобода, любовь, воля, Бог, вечность...
С понятиями, описывающими реальность худо-бедно разобрались.
И добавить вроде нечего. Из века в век!
Это похоже на шахматы с ограниченным количеством фигур и неизменными правилами игры.
И слова, и понятия - только инструмент, с помощью которого добывают понимание.
Жизни всегда не хватает дополнительного нового или обновленного понимания.
Понимания не хватало во все века.
Понимания жаждут. Человечеству нужно, чтобы ему объяснили, как все устроено на этом свете.
И где тут литература? Может литература добавить что-то новое?
Может, не может... Над пониманием должны трудиться все.
Вот и литература... Своими средствами – пусть и такими халтурными – схоластическо-беллетристическими.
Свое понимание.
Лосев говорит о глубинах понимания, недоступных очень многим – почти всем. Еще бы! С таким академическим багажом! Библиотека в 15 тысяч книг, 350 работ, 90 с лишним лет жизни за плечами. На плечах.
«Общий объем «Истории античной эстетики» составил 8 томов в 10 книгах».
«К 2000 году библиография печатных трудов А. Ф. Лосева насчитывала около 600 наименований, не считая статей в учебниках и энциклопедиях».
И все же, все же... Это как-то не уязвляет. Не меряешься, понимая, что каждому свое. И наоборот, дорого свое понимание, понимание добытое своей жизнью, своим, каким ни есть, знанием и опытом.
Что-то свое. Свои радости понимания.
О глубине.
Есть такое понятие - «художественная глубина».
Эта глубина дается пониманием. Ничем другим.
Ощущение глубины вдруг возникает, если в авторе открывается поражающее читателя понимание чего бы то ни было.
Понимание достигается теми самыми «потом и опытом».
И для подлинного понимания необходимо время.
Талант хоть и ускоряет процесс понимания, но все равно понимание обретается только со временем.
Будто обязательно что-то в человеке - какой-то сосуд - должен быть наполнен.
«Деструктивное» понимание.
Представляешь, как, может быть, придется принять, согласиться с чем-то окончательно депрессивным в понимании людей, устйства жизни на планете Земля, мира в целом... Материала для такого подхода – хоть отбавляй!
И всё осознание «методологической неправильности» такого деструктивного подхода к пониманию может не помочь.
«Но что же делать!» - вопрошаешь неизвестно кого. И часто не можешь предложить самому себе ничего позитивного. С тем и живешь какое-то время.
Всеми силами пытаешься обходиться без такого понимания, без такой оценки, однако «слаб человек, мягка человеческая глина», и, хочешь - не хочешь, может прийти минута, такого понимания, что лучше бы не понимать никак, отказаться от понимания.
Но Бог пока милует. И не понять окончательно, что это, - так «правильно», «божески» устроен мир или это в природе человека заложено – уходить от понимания, которе не оставляет этому миру шанса.
О разгадках.
*
Простая логика.
«Разгадки никакой нет. Ее нет в реальности, не может быть и в тексте».
Вроде бы понятно, но ведь снова и снова пытаются это обойти. Пробуют хоть в тексте сделать с этим миром что-то этакое. Раздвоить этот мир. Своим книжным, головным, человеческим, авторским пониманием.
Но ведь как-то надо жить!
Хоть с каким-то пониманием.
*
Конечно, не все так просто.
Если слово «разгадка» употреблять не механически, то эта разгадка – это нечто, навязанное реальности человеком, который пытается что-то понимать в окружающем мире.
Вот он что-то понял и говорит о разгадке. Он из сплошной, нерасчлененной массы темной, закрытой для разумения реальности вытащил своим пониманием какие-то отдельные вещи. Вытащил тем, что он назвал пониманием, посчитал как понимание. И потом уже связал эти единичные понимания в что-то общее. «Разгадал»! «Эврика!»
Но в единой, сплошной, нерасчлененной реальности нет ничего общего с интеллектуальными усилиями человека. Понимание, всякие там «разгадки» чаще всего навешиваются на реальность, навязываются ей.
В практике человеческой жизни в этом, конечно, нет ничего страшного и неправильного.
Это кажется странноватым, только когда пытаешься влезть со своим несовершенным пониманием и в эту сферу – когда пытаешься формулировать то, как человек вообще что-то понимает, как он описывает словами свое понимание понимания.
В общем, это запутанная история. И попытки что-то окончательно объяснить в этом вопросе слегка отдают занудством Алексея Федоровича Лосева.