Но для матери Коры это не имело значения. Маркусу следовало бы знать, что любой живой Убели будет считаться угрозой.
Но Маркус даже не подумал об этом. Потому что его отец жил по Кодексу. Женщины и дети не прикосновенны. Это самый священный закон Джино Убели.
Но ему следовало бы знать, что Титаны не испытывают подобной щепетильности. Ему следовало бы знать, и, хотя был молод, он должен был принять мантию, оставленную его отцом. Он знал свое дело. Отец учил его с одиннадцати лет. Все игроки хорошо его знали.
Год спустя, когда ему исполнилось шестнадцать, они, разумеется, не стали возражать против его приказов. С другой стороны, он уже не был обычным шестнадцатилетним подростком. После смерти Кьяры...
Мама всегда говорила, что он очень чуткий ребенок. Но он заглушил все чувствительные части тела, которые у него остались, и сделал себя роботом.
Он казнил людей, не моргнув глазом. Ничего не почувствовал. И продолжал ничего не чувствовать. Так долго, что стало обычным. Для бизнеса все шло хорошо. Он мог отдавать безжалостные приказы без эмоций.
— До тебя, Кора, — прошептал он, поднимая голову и глядя на нее. — Пожалуйста, вернись ко мне. Вернись ко мне, Кора. — Он грубо обхватил ладонями ее лицо. — Ты должна вернуться ко мне. Ты снова заставила меня чувствовать, и это пугает меня до чертиков. Я не ожидал, что когда-нибудь снова почувствую такую бездну. Я никогда не должен был никого любить...
Он прижался губами к ее губам, но они оставались холодными и неподвижными.
— Проснись, — приказал он. — Проснись! — Раньше она всегда так хорошо слушалась. Почему, черт возьми, не сейчас?
Он в отчаянии потряс ее за плечи. С огромным усилием остановился. Какого черта он делает? Он отпустил ее, встал и сделал шаг назад. Господи Иисусе. Повернувшись к ней спиной, мужчина провел руками по волосам.
|
|
Какого черта он делает? Он вел себя как сумасшедший.
И он не любил ее.
Не мог.
Что он делает здесь день за днем, маяча у ее кровати, как влюбленный школьник? Именно из-за нее он не предпринял никаких действий против Титанов.
Снова. Его успокаивала мысль, что есть другой путь, который может привести к миру, когда долгий опыт научил его, что грубая сила и насилие — это единственный понятный миру язык.
Он повернулся к двери. Нет, в его жизни нет места для нежности.
Он открыл дверь и увидел Шаро с другой стороны, его кулак был поднят, как будто он собирался постучать.
— В чем дело? — рявкнул Маркус.
Шаро оглядел его с ног до головы.
— Брат, с тобой все в порядке?
Маркус свирепо посмотрел на более крупного мужчину, хотя Шаро возвышалась над ним. Все реально пошло к черту, если его зам вздумал спросить его так откровенно. Их взаимоотношения складывались не так. Маркус отдавал приказы, и Шаро исполнял их. Шаро иногда давал мудрые советы и мог играть роль адвоката дьявола с лучшими из них. Но они никогда не спрашивали друг друга о своей личной жизни или своих гребаных чувствах.
— Докладывай, — потребовал Маркус.
Однако, Шаро не собирался сдаваться так легко.
— Ничего не случится, если доложу через минуту, — пророкотал Шаро. — Ты заботишься о девушке. Я вижу, какой ты рядом с ней, и мне нравится то, что я вижу.
Ну что ж, теперь Шаро серьезно начал его злить.
— Ты видел, что я играю роль, — огрызнулся Маркус. — Кора для меня лишь шахматная фигура, чтобы играть против Титанов. И она выполнила свою задачу. Она вытащила Деми, и теперь мы знаем, кто на самом деле стоит за всеми махинациями. И в качестве дополнительного бонуса, дорогая женушка сделала себе щитом и приняла пулю за меня. Я бы сказал, что она справилась лучше, чем мог рассчитывать. К тому же, она отличная любовница, так что...
|
|
— Хватит, — прервал его Шаро, шагнув вперед и оказавшись перед его лицом. — Я знаю, что тебе больно, и это единственная причина, по которой я не...
Но тут Шаро вскинул голову, когда что-то за плечом Маркуса привлекло его внимание, и он оттолкнул Маркуса в сторону.
— Белла, ты проснулась!
Глава 26
Десятью минутами раньше.
Вокруг царила тьма. Тьма и холод.
Никогда в жизни Кора не чувствовала такого холода и такого одиночества. Такое ощущение, будто тебя заперли в подвале, но в миллион раз хуже. В подвале, по крайней мере, она могла чувствовать пол под ногами. Она могла сосчитать шаги до двери, девять шагов до лестницы и девять шагов обратно. Кирпичные стены. Сколько часов она провела, ощупывая контуры каждого из них, запоминая их?
Но здесь, в пустоте, нет ничего. Она попыталась закричать, но не смогла. Попыталась пошевелить руками, но те не двигались. Она даже не чувствовала их. Она услышала приглушенные голоса, доносившиеся откуда-то издалека сквозь темный туман.
«Я здесь! Я здесь. Найди меня!»
Но никто ее не слышал. Никто не протянул руку в темноте.
Голоса удалились.
Но затем вернулись. Ближе. Она постаралась на них сосредоточиться. «Пожалуйста», — умоляла она.
|
|
И она услышала его. Ясно, как звон колокола.
Его голос. Зовет ее по имени.
— Кора.
Все в ней, вся ее душа узнала мужа.
«Да, я тут!»
— Вернись ко мне, Кора.
«Я тут. Я здесь, разве ты меня не видишь?»
Он приказывал ей проснуться, и впервые спустя столько времени блуждания в темноте, в этой страшной, ужасной пустоте, она что-то почувствовала. На самом деле чувствовала.
Его руки на ее лице.
Она вернулась в свое тело. Она чувствовала руки, ноги, пальцы, лицо и нос.
Губы. Ее губы, которые он целовал.
Но он ушел, как только ощущение волнами накатывали к телу, чуть больше с каждой секундой.
И вместе с этим пришла ужасная тяжесть. Она снова вернулась в свое тело, но чувствовала себя так, словно набрала пятьсот фунтов. Она попыталась поднять руку, чтобы подать знак Маркусу, но та казалась свинцовой. Она не поддавалась.
Ее веки ощущались так же, но она решительно их приоткрыла.
Ослепляющий свет прогнал тьму, и все сразу исчезло: и пустота, и свет, и Маркус. Коре хотелось плакать, и она хотела, чтобы Маркус снова ее обнял. Ей хотелось, чтобы он взял ее за руку. Она вспомнила, как он иногда держал ее за руку.
«Он еще здесь?»
Она снова закрыла глаза и прислушалась. «Да». Раздался его голос. И Шаро. Они оба были здесь.
Ей нужно дать им понять, что она проснулась. Что, если они хотели уйти, решив, что она не проснулась? Она не могла позволить им уйти, она не могла позволить им...
Поэтому, хотя это и отняло у нее все силы, она с трудом открыла глаза, но все равно была не подготовлена к слепящему свету.
Она сосредоточилась на голосах, чтобы успокоиться, и заставила себя открыть глаза еще больше.
И тогда она снова услышала голос. Его замечательный голос.
Но… то, что он говорил…
Кора всего лишь шахматная фигура… послужила своей цели... задача выполнена… отличная любовница.
Кора моргнула. Один раз, потом еще. Нет, кто-то разыгрывает ее. Или это плод ее воображения. В конце концов, она еще не проснулась. Это все ужасный сон, потому что ее Маркус никогда бы так холодно и бессердечно не сказал. Она что-то значила для Маркуса. Разве нет?
Лгунья. Сколько раз она обманывала себя, чтобы создать более приятное положение? Она делала так, когда жила с матерью, и снова с Маркусом. Говорила себе, что они ее любят. Тысячу раз, даже когда все свидетельствовало об обратном.
Жалкая.
— Белла, ты проснулась. — Шаро, по крайней мере, выглядел искренним в своем волнении, увидев ее проснувшейся.
Свет все еще причинял боль, но Кора перевела усталый взгляд на крупного мужчину, который поспешил к ее постели. Ее зрение немного затуманилось, но она не упустила Маркуса на заднем плане, держащегося на расстоянии.
Шаро взял ее за руку, и, сосредоточившись, она сумела слабо сжать.
Кора снова закрыла глаза.
Теперь Кора знала правду. Она и Маркус не были несчастными любовниками или другой романтической чушью, которую придумала в своей голове.
Она марионетка, и все остальные думают, что дергают ее за ниточки.
— Я отвезу тебя домой, — сказал Маркус, подходя к ней, и она кивнула в знак согласия.
Но в одном она была уверена.
Больше никогда она не позволит Маркусу Убели одурачить себя. Она сбежит из Нью-Олимпа и из его лап, так же, как и из лап матери. Она найдет место, где сможет быть по-настоящему свободной.
А пока она мысленно представила, как свинцовый кулак сжимает сердце, она будет свободна там, где это важнее всего... в той части, которую никто из них никогда не сможет коснуться.
Конец первой книги.
Продолжение следует…
Наши переводы: