«Это что ещё такое?»
Я осторожно двинулась вдоль коридора, левитируя перед собой лазерный пистолет. Не было слышно ничего, кроме странного жужжащего звука, словно где‑то неподалёку работал вентилятор. Достигнув двери в конце, я взяла пистолет в зубы и аккуратно повернула дверную ручку своей магией, морщась от издаваемого ею скрипа. И тут же с дальнего конца комнаты раздался звук заряжаемого оружия робота. Я не знала, где именно в комнате находился не враждебный для меня объект, и будь я проклята, если, метнув гранату, я убью ещё одного невиновного.
– К чёрту, – пробормотала я и, присев, пинком раскрыла дверь.
В тот же миг пучки малиновых лучей замелькали туда‑сюда по коридору, и я не медля бросилась к следующему дверному проёму с максимальной скоростью, на которую была сейчас способна. Два робота стояли плечом к плечу, поливая пространство перед собой смертоносными лучами. Я открыла ответный огонь, но мои попадания не нанесли им серьёзного урона. К тому времени, когда я достигла следующей открытой двери, моя грудь и передние ноги были покрыты серьёзными ожогами. Шипя от боли, я приняла ещё одно лечебное зелье и затаилась, сидя в небольшом чулане.
С щёлканьем и лязгом робопони приблизились к двери. К счастью, она была слишком узкой, чтобы впустить сразу обоих. Когда первый из них показался в поле зрения, я выстрелила практически в упор. З.П.С. помог четырьмя выстрелами обезглавить механизм. Когда он повалился, в поле зрения тут же возник следующий. Закричав, я заметалась в узком пространстве чулана, продолжая магией давить на курок пистолета. Это не сильно помогло мне, когда поток лучей обрушился на меня, сжигая мои ноги и плечи.
Красные энергетические разряды прожгли металлическую обшивку часового Робронко, и его силуэт окутало странное белое сияние. Затем он обрушился грудой пепла и расплавленного металла. Со вздохом облегчения я рухнула на колени, с признательностью посмотрев на свой энергетический пистолет.
– Это что‑то новенькое.
Я спрятала пистолет в кобуру и поскакала обратно в комнату, которую охраняли роботы. Там я обнаружила ещё несколько кучек пепла, предположительно, принадлежавших либо ещё одним пегасам, либо роботам. В комнате располагалось с полдюжины небольших камер, достаточно вместительных, чтобы содержать там часовых, поэтому я засомневалась, что те двое были последними. Одну из стен комнаты занимал огромный видавший виды терминал, а в углу примостился стеллаж, на котором я обнаружила автоматический пистолет и две коробки патронов к нему. Я не смогла сдержать улыбки, поднимая более привычное оружие и передёргивая затвор. Прекрасное состояние.
Затем я взглянула на свой ПипБак, чтобы определить местоположение дружественной метки. Л.У.М. указывал прямо на терминал.
– Какого чёрта? – пробормотала я, осматривая терминал, освещённый мягким янтарным свечением. И обнаружила решётку у самого его основания. Осторожно взглянув сквозь решётку, я пришла к выводу, что пространства за ней едва хватало, чтобы там поместилась пони. – Э‑эй? Там есть кто?
– Блекджек, ты в порядке? – раздался голос П‑21 из коридора позади меня.
Я прошла вдоль решётки до угла комнаты, где обнаружила небольшой открытый люк.
– Думаю, там кто‑то прячется, – сказала я, осторожно опуская голову в люк и осматривая внутреннее пространство.
В янтарном полумраке я разглядела множество кабелей терминала, а также силуэт маленькой пони, прятавшейся за ними. Она выглянула на меня из‑за угла, и я улыбнулась ей своей лучшей улыбкой.
– Эй, вот ты где.
Её глаза расширились в ужасе, и она полностью выдвинула голову из‑за кабеля. Моя улыбка испарилась, когда я поняла, что смотрю прямо в рабочую часть корпуса лучевого пистолета. Жёлтая метка сменила цвет на красный, когда она завопила, сжимая в зубах ручку пистолета и мир вокруг меня окрасился багровыми тонами.
* * *
– Она выстрелила в меня, – простонала я.
Моё лицо теперь украшал уродливый чёрный ожог, протянувшийся от челюсти до уха. Похоже, что моей удаче опять пришлось вмешаться, чтобы сохранить мне глаз. Неужели нельзя было вообще обойтись без стрельбы? Я хмуро посмотрела на пегаску.
– Ты выстрелила в меня. Прямо в лицо, – я указала на ожог, от чего она вздрогнула. Моё и так уже изрядно подпорченное зрение стало ещё хуже, и мне требовалось лечебное зелье, чтобы снять боль и заживить раны. – Ну почему все палят по мне, когда я пытаюсь им помочь, а? Это ведь уже второй случай за два дня!
– Блекджек, – тихо произнёс П‑21, – она была одинока, страдала от голода и обезвоживания… и, если честно, на её месте я сделал бы то же самое.
– Это ещё одно из твоих «я не могу доверить себе оружие»? – спросила я, отхлебнув Спаркл‑Колы. Учитывая, сколько радиации я хапнула совсем недавно, ничтожное её количество, содержащееся в шипучке, меня не волновало.
– Дальше по коридору есть туалет. Сходи, посмотрись в зеркало, – сказал он, и забрав у меня последнюю бутылку очищенной воды, откатил её пегаске, которая съёжилась в углу рядом с люком. Не знаю, как П‑21 убедил её отдать оружие, но она подчинилась. Это было единственное, что она сделала, пока П‑21 занимался моим лечением.
Я прошла по тускло освещённому коридору и завернула в уборную. Большая часть зеркала была разбита, но и того, что оставалось, было достаточно, чтобы я увидела... «Чё за херня?»
С каких это пор мои глаза светятся? Теперь я поняла, что янтарное свечение было вовсе не светом, просачивающимся сквозь щели в окнах или аварийным освещением. Оно шло прямо из моих глаз, как будто в глубине каждого был установлен маленький фонарик.
– Вот… чёрт… – запинаясь, произнесла я, прикончив бутылку тёплой шипучки. После всего, что произошло за последние три дня, я, похоже, достигла точки, когда начинаешь смиренно принимать все невзгоды. Мои глаза светятся. Ну и что я могу с этим поделать?
Я вернулась в комнату с терминалом и обратилась к пегаске в углу.
– Учитывая, как светятся мои глаза, я прощаю тебе тот выстрел. На этот раз, – сказала я, глядя, как она медленно потягивает воду. Пегаска выглядела весьма потрёпанной. Её чёрное одеяние было порвано во многих места и густо покрыто пылью. Она была совсем не похожа на жителя пустоши. И, откровенно говоря, выглядела даже более пугливой, чем Крестоносцы. – Меня зовут Блекджек. А его – П‑21.
Она промолчала, настороженно глядя на меня налитыми кровью глазами. Я оглянулась на П‑21, но он лишь пожал плечами, продолжая возиться с замками ящиков, которые нашёл внизу. Я вновь повернулась к пегаске.
Она не произнесла ни слова. Должно быть, даже сейчас, когда работала подсветка ПипБака, свечение моих глаз было заметным.
– Слушай. Я не причиню тебе вреда. Если хочешь уйти – иди.
Я осторожно сделала шаг в сторону. Серебристо‑серая пегаска медленно поползла в сторону выхода, а я отошла к П‑21 на противоположную сторону комнаты. Я помахала копытом в сторону двери, как бы подтверждая, что она может уйти, если действительно хочет. Её шансы выжить в одиночку были мизерными, но…
Она исчезла в коридоре. Я медленно выдохнула. «Что ж, удачи тебе», – мысленно пожелала я. П‑21 посмотрел на меня и покачал головой.
– Что? Думаешь, мне стоило пристрелить её или что‑то типа того?
– Ты пожалела ту рейдершу и получила выстрел в спину, – тихо сказал он.
– Ага. А этой я пыталась помочь и получила выстрел в лицо. Тем не менее, я не вижу причин связывать её и держать, как пленницу. Если она хочет уйти, пусть идёт.
Я почесала ожог, чувствуя, как магия быстро заживляет рану. Я прикинула, сколько уже задолжала жеребцу за одни только лечебные зелья, которые он отыскивал в тайниках или извлекал из запертых ящиков. Затем повернулась к терминалу.
– Итак… есть соображения, что это за штука?
– Ни единого, – ответил он.
Я откупорила свою последнюю Спаркл‑Колу. Блин, я подсела на эту штуку! Наслаждаясь её богатым морковным вкусом, я выглянула в коридор. Наша пегаска убежала совсем недалеко. Похоже, она наткнулась на тела других пони.
– Он защищён блокировкой от несанкционированного доступа, – снова подал голос П‑21. А потом, оглядев кучки пепла, и станции подзарядки роботов, добавил: – Я так понимаю, они не смогли подобрать правильный пароль, и это активизировало часовых.
И это означало, что взломать терминал было невозможно, не сняв предварительно блокировку.
– Ну, здорово… – пробурчала я и обратила внимание на скелет ещё одного пегаса в углу… В нём не было ничего примечательного, хотя, кое‑что меня всё‑таки заинтересовало: видавший виды диск с данными, погребённый под костями. Я осторожно левитировала его к себе и подсоединила к ПипБаку.
– Возможно, кто‑нибудь мог случайно упомянуть, как обойти охранную систему, – сказала я, включая воспроизведение.
Запись была явно старая, но я расслышала глупое хихикание.
– Да уж, чувак. Реинбоу может и горячая штучка, но у тебя определённо нет шансов. Чувак, разве она не одна из тех, кто любит оседлать других кобылок? Хе‑хе… ага, я слышал об этом. Так ты в курсе сколько очков я набрал в последнем баскетбольном матче? Так вот, благодаря твоему покорному слуге, мы надрали им хвосты. Эй, что происходит?..
Внезапно, я услышала раскатистый грохот и чмокающий звук, который быстро перерос в ужасающий рёв.
Запись заполнилась щелчками и треском статических помех и гулом голосов. Внезапно возник напряжённый низкий голос жеребца:
– …безумие. Хуф исчез к ебеням, приятель! Его, блять, больше нет! Это зелёное… огненное дерьмо… похоже… повсюду! Никто не знает, что происходит. Это конец, приятель! Игра окончена!
Запись оборвалась громким треском, который заставил меня вздрогнуть. Через некоторое время статические помехи вновь сменил тот же голос.
– Мне доставили целую кучу детей из клиники Флаттершай к югу отсюда! Нам нужны пони, чтобы вывезти их! Может в Башню Шэдоуболтов? Или на «Циклон»? Да куда угодно! Ну же, суки, я знаю, что вы можете нас слышать. У меня есть передатчик и энергия! Вашу мать! Отвечайте мне, суки! – кричал он в микрофон, его голос прерывался статическим звоном. – Чёрт. Снаружи так тихо. Я думаю, эта долбаная радиация как‑то проникает внутрь. Если кто‑нибудь слышит меня, это Бролли с Хуффингтонской Метеорологической станции номер 4. Я связался с «Циклоном», но они не прислали нам помощь. Вместо этого, они приказали мне возвращаться домой. Здесь дети, которых необходимо эвакуировать. Кто‑нибудь слышит меня? Это Бролли с Метеорологической номер 4!
Последовала продолжительная пауза и он закричал снова:
– Суки, отвечайте мне!
Я посмотрела на свой ПипБак, ощущая, как мурашки пробежали по моей спине. На записи ещё какое‑то время был слышен только белый шум. Когда голос вернулся, он был уже скрипучим шёпотом.
– Дети едва держатся. Я едва держусь. Блять. Теперь я даже не смогу добраться до «Циклона» если захочу. Просто пиздец. Я связался с Джеком Найфом на Первой Метеорологической и Блубэлсом на третьей станции. Им тоже сказали уходить. Похоже, что Джек свалил. Больше никто не отвечает. Кто‑нибудь помогите нам. Кто‑нибудь.
На записе снова послышались помехи.
– Чёрт, они же дети… Блять…
Какое‑то время запись молчала, и я уже подумала, что это всё. Но вдруг на ней послышался металлический скрежет, который становился то выше, то ниже. Это не было просто фоновым шумом.
– Суки… просто бросили нас… просили меня… просили перестать выходить на связь… переключались, когда я выходил в эфир… суки… их даже не волнуют дети.
Его речь оборвалась от приступа кашля.
– Это что, кровь? Твою мать… Дэш была права… я думал… блять… охуенно права… чёрт…
После этого ещё несколько минут висела тишина и я выключила запись.
Чёрт! Было бы лучше, если кости оставались просто костями. Я не хотела думать о дюжинах жеребят, умирающих от радиации, пока кто‑то где‑то случайно позволил им умереть.
– Как они могли?
П‑21 уставился на свои копыта с его загадочным выражением.
– Быть может… быть может был такой хаос, что…
– Они сказали ему прекратить передачу. Они сказали ему заткнуться и умереть вместе с этими юными пони! Они были готовы к этому! – вздохнула я, потирая зудящие от жжения мутировавшие глаза и чувствуя, как начинали течь слёзы. – Дерьмо. Похоже, придётся рыть ещё могилу.
Я заметила пегаску, сидящую в дверном проёме. Её взгляд был направлен вниз.
– Они ничего не могли поделать, – тихо сказала она, растягивая слова. – Когда посыпались бомбы… все пегасы, которые могли вернуться были отозваны. Мы должны были спасти как можно больше жизней.
Я почувствовала бешенство, но П‑21 прихромал ко мне и покачал головой. Проглотить то, что я собиралась сказать было как проблеваться наоборот. Он присел, растянув свою повреждённую ногу и вздохнул.
– Заходи, мы не причиним тебе вреда, – произнёс он, и я тоже заставила себя расслабиться.
– Да, – сказала я, убирая пистолеты. Когда пегаска шагнула внутрь, я удивилась, насколько маленькой и хрупкой она выглядела. Её шерсть была светло‑серого окраса, а её фиолетовая грива была коротко пострижена, что говорило о её возможной принадлежности к военным. Я посмотрела на её униформу и вспомнила слова Скудл.
– Ты из Анклава?
– Монин Глори, индивидуальный номер 221‑12‑992, первый Добровольческий Корпус, – отчеканила пегаска. Она то и дело облизывала сухие губы, и я леветировала ей остатки Спаркл‑Колы. Кобылка взяла её и нерешительно сделала несколько глотков. По крайней мере, это заставило её улыбнуться, а я, наконец, смогла расслабиться…
– Спасибо, – прошептала она.
– Добровольческий корпус? – переспросила я.
– Добровольческий корпус был набран Анклавом для того, чтобы помочь пегасам восстановить контакт с землёй. Этого не… этого не должно было произойти. Они предупреждали нас… – она посмотрела на кучки пепла, её голос дрожал. – Но я не поверила им.
– Предупреждали? – П‑21 заинтересованно взглянул на меня.
– Что поверхность беспощадна и жестока, – тихо сказала она, потирая лицо копытом. – Что всё, чем занимаются пони на поверхности, это насилуют, убивают, а потом насилуют то, что убили. – она снова взглянула на кучки пепла с дрожью. – Я… все мои друзья… нас послали на контакт… у нас были подарки… были плохо вооружены. Плохо защищены. – она затряслась и зажмурила глаза. – О, Селестия! Они… они делали ужасные вещи!
– Похоже, что вы нарвались на рейдеров, – ответила я.
– Половину из нас они зарезали и съели. Некоторые были ещё живы. Мы отступили сюда, когда засекли передачи, но не смогли получить доступ к системе, и тогда охрана включилась. Я… – она зажмурилась ещё сильней. – Я забилась под провода. Я слышала, как они все умирали.
Её снова начало трясти.
– Эй‑эй, дыши, Глори… просто сделай несколько глубоких вдохов, – я пристально посмотрела на П‑21, прежде чем продолжить успокаивать кобылку. – Звучит очень похоже на то, через что пришлось пройти нам двоим. Похоже, Пустоши нравится бросать на пони один кошмар за другим. Так почему ты просто не… ну, ты знаешь? – я кивнула рогом в сторону неба.
Она покраснела и отвела взгляд.
– Я… Я просто не могу.
Ладно. Психологическая травма и недоверие. Я точно знала, к чему это ведёт.
– Не хочешь что‑нибудь с этим сделать? – обратилась я к П‑21.
П‑21 посмотрел на меня и застонал. Монин Глори растерянно посмотрела на нас.
– Сделать? Что вы имеете в виду?
– Если рейдеры поймали вас именно здесь, то это значит, что их лагерь должен быть где‑то неподалёку. Я хочу сказать, что мы должны убедиться, что они больше не съедят ни одного пони, – сказала я с лёгкой усмешкой.
– Поверь, охота за рейдерами – это довольно… – я закатила глаза и постучала копытом, размышляя, как закончить сказанное. – Помоги мне с этим, П‑21.
– Глупо? Ребячески? Опасно? – предположил он, передавая мне собранное оружие и боеприпасы: неплохой автоматический пистолет и несколько обойм с патронами. Наконец что‑то бабахающее, из чего я могла прицелиться.
– Да не, скорее… весело! – сказала я, хлопнув копытами.
П‑21 мрачно посмотрел на Морнинг Глори и вздохнул:
– А ты привыкаешь ко всему этому безумию.
Очевидно, молодая кобылка не оценила наш юмор.
– Ты хочешь убить тех пони, которые убили мой взвод… ради веселья? – распахнув глаза от ужаса, спросила она.
Я глубоко вздохнула.
– Вообще‑то нет. Во‑первых, я не хочу, чтобы они навредили кому‑нибудь ещё. Во‑вторых, мне совсем не нравится перспектива встретить рейдеров с лучевым оружием, снятым с твоих товарищей. В‑третьих, в этом районе сейчас, скорее всего, находятся пять маленьких кобылок, и мне совсем не хочется, чтобы их опять схватили. В‑четвёртых, мне нужны крышечки и боеприпасы и я вполне могу смириться с тем, чтобы забрать их у кучки убийц, – перечислила я, закатив глаза. – Ах да, и это весело. Сама увидишь, если пойдёшь.
– Пойти с вами? – она выглядела шокированной.
– Конечно. Твоих друзей атаковали и убили. Ты была заперта в гробу под терминалом целую неделю. Я уверена, что тебя гложет жажда мести.
Она посмотрела на меня и покачала головой.
– Совсем не гложет?
Кобылка вновь покачала головой.
– Ну, может быть, капельку? – предложила я, сдвинув копыта на расстояние миллиметра. На её лице появилось что‑то, напоминающее улыбку, но она всё равно покачала головой.
Обалдеть. Держу пари, я была единственной пони в Пустоши, которая притягивала к себе пацифистов.
– Ладно. Расклад такой: ты можешь оставаться здесь, дожидаясь нашего возвращения, можешь пойти с нами или можешь попытать удачу в одиночку.
– Я… я пойду с вами. Не хочу оставаться одна, – осторожно сказала Монин Глори, явно полностью не доверяя мне. Я левитировала к ней её лучевой пистолет. Всё ещё колеблясь, она взяла оружие и сунула его в кобуру. Это её немного успокоило.
– Не хочу показаться придирчивой, но все пегасы были вооружены… так себе, – сказала я и кивнула на измятый лучевой пистолет. – Похоже, они не очень хорошего качества.
– О, нет. Добровольческие Корпуса комплектуются излишками оружия и брони, выделяемыми силами безопасности и разведкой.
«Брони? Она называла эту униформу бронёй? Да моё обмундирование охранницы куда лучшая броня, чем это!»
– Можно мне взглянуть на остальные пистолеты? Возможно, я смогу их исправить, – осторожно спросила она. Я вспомнила, что сделала Скудл с теми винтовками, поэтому выложила оставшиеся четыре лучевых пистолета, позволяя ей приняться за работу. П‑21 с интересом наблюдал, как она умело разобрала оружие и, используя лучшие части, отремонтировала пистолет, который был самым пригодным. Когда она закончила, оружие выглядело куда более впечатляюще. Она даже не прикасалась к закрытому контейнеру для картриджа.
– Отличная работа. Ты занимаешься ремонтом вещей?
– Я… я обучалась в академии Тандерхеда, – покраснела она. – Там возникло несколько протестных выступлений… ничего серьёзного. Просто многие из нас хотели спуститься вниз. Вот поэтому и были созданы Добровольческие Корпуса.
«И отправлены на растерзание рейдерам. Очень удобно.»
– Так значит… Анклав пришёл, чтобы помочь Пустоши. Они позволяют добровольцам, вроде вас, спускаться вниз, чтобы оказывать помощь. Затем выдают вам старое оружие и униформу… они хоть учат вас, как ими пользоваться?
– Я… я прошла двухнедельные тренировки и курс выживания, – ответила она.
Ну, разумеется. А затем они отправили этих добровольцев к рейдерам с миссией мира? Если бы существовала награда за некомпетентность, то Анклав взял бы главный приз. Как могли их разведчики пропустить отрубленные головы и изуродованные трупы? Я оглянулась на П‑21. Он был мрачнее тучи и лишь качал головой. Монин Глори была молода, травмирована и потрясающе наивна. Может, это просто паранойя, но я вдруг поняла, почему Скудл опасалась Анклава.
– Что ж, это твой выбор, – сказала я, складывая в сумку останки Бролли. Снаружи я нашла дерево и магией выкопала в его корнях яму. На какие‑либо церемонии времени не было, поэтому я просто скинула сумку вниз и засыпала её землёй. Левитировав к себе заострённый камень, я нацарапала на стволе дерева «Бролли» и «Он пытался». Я заметила, что оба моих спутника наблюдают за мной. П‑21 смотрел с одобрением, а Монин Глори, похоже, была просто в замешательстве.
– Итак. Идёшь с нами? – спросила я, проверяя автоматический пистолет и свою амуницию. Монин Глори кивнула, и я левитировала к ней несколько картриджей для её лучевого пистолета. – Я понимаю, что тебе не очень импонирует идея стрелять по рейдерам, но, поверь мне… нужно себя заставить. Особенно, если ты увидишь, что я открыла огонь.
С желтым будь добрей, красного убей.
* * *
Была некоторая ирония в том, что рейдеры обосновались в закусочной, расположенной у дороги на Витерс. Если бы после Могильника мы не сошли с дороги, то сейчас сопротивление рейдеров было бы гораздо более ожесточённым. Пока мы возвращались обратно на запад, я позволила Глори сделать несколько пробных выстрелов по блотспрайтам. Она смогла выстрелить, только когда сумела совладать со своими нервами. Я не представляла, как она собирается прицеливается из оружия, у которого не было мушки, но, после полдюжины блотспрайтов и одного радсвина, я была приятно удивлена.
– И как же Анклав пытается помогать? В смысле, я не видела ни единого признака пегасов, кружащих над пустошью и мочащих каждого рейдера, который посмеет высунуть голову, – сказала я, подняв глаза к небу. Большая ошибка. Я пошатнулась так сильно, что столкнулась с Монин Глори и едва не сбила её с ног.
– Прости, – пробормотала я, опуская взгляд ниже горизонта.
– Ну, мы обеспечиваем жителей вокруг небесного порта едой и одеждой. Ещё мы проводили дипломатические миссии.
Ага, например пытались наладить мирные отношения с кучкой рейдеров. Какой гений вообще додумался до этого?
– А ещё мы предоставляем бесплатную медицинскую помощь.
Это меня заинтересовала и я взглянула на хромого П‑21.
– Правда? Это щедро, – сказала я. Жеребца мучила такая боль, что он лишь промычал в согласии.
– К сожалению, похоже, что многие фракции враждебно относятся к деятельности Анклава. В частности, Стальные Рейнджеры. Они даже атаковали наш небесный порт. Я просто не понимаю, откуда столько недоверия? Почему пони не дают нам помочь?
Негодование Монин Глори можно было понять. Лично я поддерживала идею помощи нуждающимся, но предложение Анклава казалось каким‑то подозрительным. Я не могла перестать думать о записи, на которой этот Сангвин обещал Смотрительнице всё, чего бы она не попросила. Тогда его щедрость дорого нам обошлась.
Рейдеры расположились в старой пончиковой. Над входом висел плакат, на котором выцветший коричневый единорог держал пончик, а сколотые буквы над ним гласили: «Пони Джо». Как мило, они пригвоздили части тел к копыту, дабы они орошали прилегающую территорию свежей кровью. Как артистично и гротескно. Мой ПипБак зафиксировал только одну враждебную цель, шляющуюся у задней двери. Я оглянулась на П‑21. С ним у меня больше шансов поднять на уши всю округу, так что без него задача упрощается. Затем медленно вытащила дубинку из кобуры.
– А, что если он… – сипло прошептала Монин Глори.
– Невиновен? Не вооружен?
Я посмотрела на рейдера, который присел рядом с канавой. Его метка на ПипБаке была красного цвета. Я закрыла глаза. В чём разница между мной и рейдером, помимо того, что я, вроде, была более осмотрительной благодаря ПипБаку. А, если бы у меня не было Л.У.М.‑а, была бы я такой же убийцей, как и рейдеры?
– Если он капитулирует, ладно…
Я кралась так тихо, как только могла, аккуратно леветируя дубинку перед собой. И в этот момент рейдер довольно бурно испражнился прямо себе под ноги. Возможно, он собирался потом закопать продукты своей жизнедеятельности и именно для этого взял с собой лопату. Я пожалела о том, что у меня есть обоняние, когда волна вони достигла меня. К счастью, я была довольно далеко от рейдера, но даже не смотря на это, я была рада, когда он закончил свои дела. Он пробормотал что‑то на языке, похожим на смесь разнообразной похабщины, мата и нецензурщины, когда я, сжав дубинку покрепче, похлопала его копытом по плечу:
– Ну привет.
Он замер и, медленно повернувшись, уставился на меня. Один его глаз был опухшим от сочащегося гнойника, а второй был настолько сморщен, что я невольно задалась вопросом: а не был ли он слепым? Рейдер медленно улыбнулся, на мгновение, обнажив острые зубы.
– Не надо… – предупредила я, видя как улыбка расползается по его лицу.
– Не надо, – процедила я сквозь зубы, но было слишком поздно. Он дёрнул головой и схватил черенок лопаты. У меня не было выбора, я ударила его дубинкой по затылку со всей силой, на которую был способен мой рог. Мясистый звук, который, как ни странно, соответствовал звуку его кишечника, заполнил всю округу. Его тело дёрнулось и рухнуло рядом с его вонючей кучей.
Я оглянулась и увидела Глорию, с застывшим от ужаса лицом. Я нахмурилась.
– Счастлива? – спросила я, указав дубинкой на застывшую маниакальную гримасу. Она отвернулась, а П‑21 одарил меня взглядом, который читался как «Ты не права, Блекджек». Но мне было начхать, я не желала обсуждать никого, настолько отмороженного, чтобы, что поменять себе прикус в соответствии со своими новыми вкусовыми пристрастиями.
– Сейчас я войду внутрь. И если мне нужно будет быстро оттуда выбраться, я буду признательна, если вы будете готовы прикрыть мой отход.
Я не смотрела на Глори и не видела, кивнула ли пегаска мне в ответ или нет. Оставалось надеятся, что П‑21 достучится до неё.
Просто охренеть можно. Она стреляет мне в лицо, но отказывается убивать рейдера!
Я медленно приоткрыла дверь в пончиковую. Печи и фритюрницы были покрыты более чем вековым слоем ржавчины. Запах, донёсшийся из‑за двери, был настолько сильным, что я едва удержалась от того, чтобы не блевануть. Всё помещение было заполнено жужжащими мухами, а в стороне стоял промышленный смеситель, из которого торчали разные части тел, в том числе и несколько крыльев. На полу процветали колонии личинок, которые лезли под копыта, когда я осторожно зашла внутрь. Похоже, что большинство рейдеров сейчас находились в столовой.
– Сквар! Заканчивай уже срать и вали сюда! Сквааар! – прокричала кобыла, которая стояла ближе всех.
– Я заставлю его съесть это. Кто хочет посмотреть? – раздался зловещий смех, и одна отметка отделилась от общей массы и направилась к двери. Оглядевшись вокруг, я юркнула за смеситель. Я не сдержалась и заглянула в него, о чём тут же пожалела. В смесителе была какая‑то каша, и она шевелилась…
Когда кобыла проходила мимо моего укрытия, я заметила лучевой пистолет, который она левитировала перед собой. Я уже знала, как быстро стреляет эта штука, и мне совсем не хотелось получить ещё один ожог. Я сразу скользнула в З.П.С. и заехала своей металлической дубиной прямо ей по глотке. Любые опасения, что она может позвать на помощь улетучились, когда второй удар разбил ей лицо, и повредил глазное яблоко, которое лопнуло, расплескав густую желтоватую массу по её щеке. Я не смогла бы остановиться, даже если бы захотела, но мне и не хотелось, и последний удар по её голове прикончил её. Я схватила её копытами, чтобы не дать ей упасть и аккуратно опустила её на пол кухни. Смех из обеденного зала заглушил звуки ударов и стоны.
Я осмотрела лучевую пушку мёртвой кобылы. Она была точно такой же, как у пегасов на метеостанции. На Л.У.М.‑е было ещё четыре красных метки. Я сомневалась, что мне повезёт поймать ещё кого‑нибудь в одиночку. Метод П‑21 отпадал, пришло время закончить всё в стиле Блекджек.
Выйдя из‑за угла и взведя пистолет я, не теряя времени, скользнула в З.П.С. и направила все четыре выстрела в голову ближайшего рейдера. Третий залп разорвал его голову на кусочки, и я мгновенно скрылась за дверным проёмом. Красные лучи сразу же полетели в мою сторону. Один из рейдеров, в сварочной маске, выскочил и побежал на меня. Я выстрелила в его сторону несколько раз, в прямом смысле вырывая куски плоти из его груди, но лишь пятый выстрел уложил его.
Лязг и звон металла за моей спиной оказался более чем красноречивым предупреждением, и я тут же нырнула обратно в столовую и припала к полу. Взрыв гранаты заставил мои барабанные перепонки нервно пульсировать, рейдеру же сорвало лоскуты кожи с шеи и головы. Она попыталась вытащить свой лучевой пистолет, но мои пули задели артерию, которая тут же разразилась кровавым фонтаном. Кобыла в конвульсиях рухнула на пол и потеряла сознание. Минус один… Ооо, чёрт!
У этого рейдера было кое‑что новенькое; поверх брони он носил упряжь, которая удерживала его оружие по бокам. И этим оружием были две широкие, длинные увеличенные версии лучевого пистолета. Я попыталась скользнуть в З.П.С., но заклинанию всё ещё требовалось время для перезарядки. Я выстрелила наугад и шмыгнула назад на кухню. Лучевые винтовки, установленные у него по бокам, прожгли дымящуюся линию в том месте, где секунду назад была моя голова.