Пора сменить тему!
– Так, П‑21. Ты видел их доску объявлений? Я уверена, если мы подрядимся на парочку работ, будем продавать все ненужные находки и нам просто повезёт, мы добудем эти десять тысяч крышек довольно быстро, – под «быстро» имелось в виду то, что нам не придётся с тратить месяцы на поиски. Сомневаюсь, что мы сможем так долго скрываться от Деуса, тем более, что этот тупой ДиДжей выдавал наше местоположение чуть ли не в каждой своей передаче. Я сорвала несколько листков бумаги и протянула их П‑21. – Я надеялась, что ты поможешь мне выбрать.
– Отлично. Быстро разбогатеть. Этот план обязательно сработает, – язвительно ответил он, но всё же взял бумажки. – О’кей… убить так, убить сяк… нет. Нет. Нет.
Жеребец в замешательстве поднял бровь.
– Ладно… Убить и осквернить… Нет. Осквернить и убить? Фу. Да что с этими пони такое?
Он нахмурился, разглаживая объявление, которое было написано на старом лотерейном билете.
– Вот это, возможно, подойдёт. Какая‑то кобыла хочет, чтобы мы собрали ядовитые железы радскорпионов.
– Чтобы сделать антитоксин? – полюбопытствовала Глори.
– Запеканку, – ответил П‑21, закатив глаза. Пегаска недоуменно уставилась на него, а синий жеребец продолжил. – Очевидно, они очень вкусные и питательные. Заказчик платит двадцать пять крышечек за каждую. Если мы принесём ей хотя бы двадцать штук, то заработаем шестьсот крышек. Судя по всему, к западу отсюда есть карьер, в котором полно этих тварей.
– Что такое радскорпион? – поинтересовалась я, глядя на Глори.
– Ну, я слышала, что они точно такие же, как и обычные скорпионы… только больше.
– Здорово. А что такое скорпион? – с натянутой улыбкой спросила я.
Очевидно, что она не была готова столкнуться с таким уровнем безграмотности.
– Эмм… это жук. Ну, на самом деле – паукообразное, но…
Я топнула, не дав ей закончить.
– Ага, жуки! Можно убивать жуков и зарабатывать крышки! – «И никаких моральных дилемм». – Что там ещё есть?
Он продолжил копаться в листовках.
– Убить… убить… слишком мало крышечек… убить… убить… стоп. Извлечь, – жеребец взял жёлтую распечатку. – НПЦ Айроншод Файрармс. Заказчик хочет, чтобы мы достали некоторые детали из мэйнфрейма в этом центре. Дополнительная оплата за любые чертежи, которые мы сможем извлечь из системы.
– Отлично. То есть мы идём к мэйнфрейму, выкачиваем из него чертежи, выдёргиваем все сохранившиеся детали и становимся богатыми! – воскликнула я, заставив своих спутников вздрогнуть. – Что?
П‑21 перевёл взгляд на Глори.
– Ты сможешь извлечь детали?
– Ну… то есть… я знаю основы. Может быть, – сказала Глори с застенчивой улыбкой, потирая копыта. – Возможно это будет лучше, чем просто выдернуть их.
– За это заплатят тысячу крышечек, плюс по две сотни за каждый чертёж, – спокойно произнёс П‑21, продолжая просматривать объявления. – Хм. Похоже, что этот заказ повесили недавно. «Ограничено по времени». Две тысячи крышечек тому, кто уберёт незаконных поселенцев из Медицинского Центра имени Флаттершай.
Мои ушки мгновенно навострились.
– Убрать? То есть поубивать и перекалечить?
Глори взглянула на меня с некоторым беспокойством.
– Что? Ты же видела эти контракты. Увечья всегда подразумеваются!
– Сказано просто «убрать». Здесь не сказано, что они рейдеры, как другие, так что, возможно, нам удастся обойтись без кровопролития.
– Что ж, по крайней мере, мы должны попробовать. После мы сможем покопаться там, и наверняка найдём что‑нибудь ценное, – я старалась, чтобы мой голос был спокоен, но П‑21 по‑прежнему смотрел на меня с подозрением… ладно, он на всё смотрел с подозрением. В чём же дело? Ты, значит, спасаешь этого парня от неминуемой гибели, а он продолжает не доверять тебе? О’кей, возможно, если мы найдём что‑нибудь, что поможет его больной ноге, он начнёт думать обо мне как о друге, а не как о «напоминании о стойле».
– Короче. Мы топчем пару жуков, выдёргиваем несколько проводов и выдворяем кучку незаконных поселенцев. Что в этом сложного? – обратилась я с усмешкой к своим компаньонам. П‑21 лишь спрятал лицо в копытах, в то время как Глори всем своим видом давала понять, что имеет сомнения на этот счёт. – Что?
– Как всегда, ляпнула, не подумав, – пробормотал П‑21.
* * *
– Я же просто так сказала! – воскликнула я, глядя, как шуршащая и щелкающая стая надвигалась на меня. Боевой дробовик с барабанным магазином, обошедшийся мне в сотню крышечек, ревел не переставая, пока я кружила по гравийному карьеру, уворачиваясь от клешней и отравленных жал полдюжины радскорпионов. На таком расстоянии промахнуться было невозможно, но при этом было крайне желательно сохранить их шкуры.
Наступил момент, когда З.П.С. подвело меня. Теперь оно лишь замедляло время, а не останавливало его полностью. К тому моменту, когда заряд заклятия истощился, двое радскорпионов уже были мертвы, но остальные успели понаделать новых дырок в моих передних ногах своими острыми, как бритвы, клешнями. Придётся нанести ещё один визит Бонсоу, когда всё это закончится. Хорошо ещё, что жалящие хвосты радскорпионов пока не пробивали мою броню.
Карьер был заполнен ржавой техникой, что значительно осложняло работу Монин Глори. Ей приходилось постоянно маневрировать в воздухе между металлическими фермами, разбитыми конвейерами и разлагающимся оборудованием, чтобы поспевать за мной, пока я, как безумная, палила во все стороны. Теперь, когда Глори занималась отстрелом членистоногих, а не пони, она демонстрировала прекрасное владение лучевым пистолетом. Я не представляла, как она прицеливается из этого хитроумного приспособления, зажатого в её зубах, но мягкое КРАК каждого её выстрела звучало в унисон с гортанным БУМ моего дробовика.
– Ситуация выходит из‑под контроля! – послышался крик с насыпи вокруг карьера, где расположился П‑21 с биноклем. Хотя я бы предпочла, чтобы он взял в копыта оружие и присоединился к битве; сейчас я была бы рада любой помощи.
– Из той пещеры выбираются новые, Блекджек! – закричал он, указывая на дальнюю стену карьера.
– Глори! – завопила я, отпрыгивая в сторону, когда один из радскорпионов подобрался достаточно близко, чтобы ударить меня своим жалом. С огромным удовольствием я отстрелила ему хвост. Если бы только у него не оставалось его клешней и острых, как бритвы, челюстей… – Поджарь их!
Маленькая пегаска густо покраснела, хотя этот термин вполне соответствовал ситуации. Радскорпионы, похоже, не знали, как атаковать воздушные цели. А тем временем, лучевой пистолет Глори обрушил вниз град выстрелов, отгоняя их от сухопутной и гораздо более привлекательной добычи. Эти сверкающие лучи внесли сумятицу в ряды радскорпионов, и я мысленно зааплодировала, когда они ещё и поджарили одного из них.
Я споткнулась о какую‑то ржавую железяку и закрутилась на месте, пытаясь сохранить равновесие. Один из радскорпионов тут же набросился на меня, и мне пришлось упасть на спину, чтобы всеми четырьмя копытами отбиваться от его отвратительных конечностей. К счастью, мне не требовались копыта, чтобы стрелять из оружия. Я левитировала дробовик прямо к голове скорпиона и одним выстрелом превратила её в месиво из зелёной жижи и осколков хитина. Если бы я могла держать радскорпионов на расстоянии, то справиться с ними не составило бы труда; они, похоже, не понимали, что реальную опасность представляло именно моё оружие, а вовсе не я. Я отшвырнула от себя тело, и остальные радскорпионы шарахнулись в сторону, давая мне время вновь встать на ноги.
Я повернулась и побежала, доставая лечебное зелье, чтобы залечить раны на боках, после чего вынула из дробовика опустевший магазин и левитировала из сумки новый. Вставив его в оружие и чувствуя, как лечебная магия разливается по телу, успокаивая боль от ранений, я снова развернулась и начала поливать свинцом особо назойливых паукообразных. Когда с последним из них было, наконец, покончено, мне удалось отправиться на выручку Глори. К счастью, ей удавалось сдерживать скорпионов, пока я приближалась к их сбитой с толку, толкущейся массе. Они уже были прилично измотаны, когда я добралась до них; мне потребовалось всего несколько выстрелов, чтобы покончить с шуршащими паразитами.
– Что ж, это было совсем неплохо, – сказала я со смехом, когда Глори приземлилась рядом.
– Неплохо?! Это было ужасно! – возразила она. Я решила не рассказывать ей, что я видела внутри закусочной Пони Джо. На мой взгляд, отстреливание жуков не шло ни в какое сравнение с этим.
«Эй, а почему движется земля?» Видение гулей, выбирающихся из нагромождения костей, тут же встало перед моими глазами.
– Берегись! – закричала я, отталкивая Глори в сторону.
В самом центре карьера из земли выбирался самый огромный радскорпион, которого я когда‑либо видела! Он был размером с трёх пони, а его клешни были достаточно большими, чтобы оборвать мне ноги и голову, как лепестки с ромашки. Они мне всегда казались довольно невзрачными цветами… блин, почему я вообще сейчас думаю о цветах? Хвост радскорпиона ударил с такой силой, что я легко смогла представить, как он проходит прямо сквозь меня.
– Бежим!
У нас не было ничего, что могло бы помочь справиться с подобным противником. Главная проблема, по крайней мере для меня, заключалась в том, что этот радскорпион перекрыл единственный выход из карьера. И что ещё хуже, эта тварь была чертовски быстрой! Мне казалось, что столь большому созданию полагалось быть крайне неповоротливым, но радскорпион устремился к нам с неожиданной быстротой и упорством. Несколько выстрелов, выпущенных по радскорпиону, подтвердили мои сомнения насчёт того, что дробовик и лучевой пистолет не помогут нам одолеть его. Единственное, что играло нам на руку, это его размеры и многочисленные обломки технологического оборудования, разбросанные по всему карьеру.
Правда у меня в сумке был припасён ещё один козырь. Я достала гранату с синей полосой.
– На‑ка, выкуси! – заорала я, телекинезом зашвыривая гранату прямо в пасть чудовища. Движимое инстинктом, оно немедленно проглотило её, и я выдернула чеку прямо перед тем, как граната исчезла в глотке радскорпиона. Пять секунд… десять… почему это Глори так странно на меня смотрит? – Что?
– Это была импульсная граната, – крикнула она, не спуская глаз с радскорпиона, который сновал вокруг нас.
– И что с того?
– Они срабатывают только на роботах! – рявкнула она на меня.
– Какому идиоту пришла в голову идея создать гранату, действующую только на роботов?! – огрызнулась я в ответ. – Ничего глупее я никогда…
– Берегись! – заорала я, когда скорпионий хвост проник сквозь обломки и едва не снёс Глори голову. Я изо всех сил напрягала мозги, выискивая возможные способы проскользнуть мимо этой твари и покинуть карьер, но радскорпион ловко двигался из стороны в сторону, отсекая любые пути к бегству. Мне оставалось лишь отступать назад к… пещере… о, чёрт, только не это! – Оно загоняет нас!
– Что?
– Оно оттесняет нас к той норе.
И я сильно сомневалась, что смогу долго там продержаться.
– Давай я вытащу тебя по воздуху! – предложила Монин Глори, пока гигантский радскорпион выпутывался из ржавых тросов старого парового крана. Нет слов, чтобы описать мой скепсис по поводу этой затеи, но перспектива оказаться в этой яме прельщала меня ещё меньше.
– Ну, если ты считаешь, что справишься, – ответила я, увидев, что радскорпион выбрался из своей ловушки и снова устремился к нам. Я почувствовала, как Глори вцепилась зубами в воротник моей брони и засунула копыта мне под ремни. Она бешено замолотила крыльями, и я с удивлением поняла, что мы поднимаемся в воздух.
Мы поднимались – это хорошо, но поднимались медленно – это плохо. Гигантский радскорпион успел запрыгнуть на паровой кран и ударить по нам хвостом. Монин Глори пронзительно вскрикнула, когда острое жало вонзилось ей в бок, и гравитация снова взяла верх над нами. Если бы я упала на землю, то наверняка сломала бы себе что‑нибудь жизненно важное. К счастью, я приземлилась на крышу огромного стального крана. Оглянувшись, я увидела, как Глори, трепыхаясь в воздухе, медленно опускается на гравий. Радскорпион развернулся и быстро засеменил к ней.
Разрываемая надвое бирюзовая кобылка встала перед моими глазами.
– Не‑е‑ет! – взревела я и, отшвырнув пустой магазин, вставила в дробовик новый. У меня оставалось всего с десяток патронов. Пан или пропал. Я сиганула с крыши крана и приземлилась прямо на спину гигантского монстра. Припав к его вздымающейся спине, я вызвала З.П.С. и нацелила ствол прямо на хвост радскорпиона. Пули впились в этот мясистый придаток, разрывая на куски его жёлтую плоть и разбрызгивая вокруг зеленовато‑черную сукровицу. Третий выстрел полностью оторвал ему хвост и, что ещё важнее, полностью переключил его внимание на меня.
Мои передние копыта застряли в трещине между щитками его бронированного панциря, и мне чуть не раздавило их, когда радскорпион начал скакать и извиваться в агонии. Его клешни были не достаточно гибкими, чтобы он мог зацепить меня ими, поэтому он начал просто водить ими по спине, в надежде стряхнуть меня на землю. Я пригнула голову и, стиснув зубы, терпеливо дожидалась, когда З.П.С. наберёт заряд, достаточный для выстрела. Я нацелилась прямо в основание клешни, и одним выстрелом полностью оторвала её. Когда радскорпион, наконец, додумался перевернуться на спину, чтобы раздавить меня, я соскочила с него и покатилась по гравию. Но тут же с криком вскочила на копыта и со всех ног понеслась обратно на монстра. Я хотела, чтобы каждый из оставшихся выстрелов достиг цели, поэтому подбежала в упор и открыла огонь.
Он попытался закрыться оставшейся клешнёй, но у меня уже был достаточный заряд З.П.С., чтобы разобраться и с этой конечностью. Раздался протяжный рёв дробовика, и чёрная клешня отлетела прочь, вращаясь в воздухе.
– Сдохни! Сдохни! Сдохни! – прокричала я, всаживая оставшиеся три заряда в голову радскорпиона. После чего я перехватила своё разряженное оружие задом наперёд и начала прикладом наносить удары по вязкой массе, которая, надеюсь, была его мозгом. Я не останавливалась до тех пор, пока монстр не перестал трепыхаться. Хотя, возможно, не остановилась бы и тогда, если бы не П‑21, который с криком оттащил меня от мёртвого радскорпиона.
Монин Глори хромала в нашу сторону, ойкая при каждом шаге.
– Без обид, но я действительно начинаю ненавидеть поверхность.
– Добро пожаловать в наш клуб, – ухмыльнулась я, а затем поймала на себе их странные взгляды. Ну да, я же с ног до головы была в потрохах радскорпиона. П‑21 отдал Глори одно из своих лечебных зелий, но хотя рана на её боку, прямо над кьютимаркой в виде восходящего солнца, и затянулась, выглядела пегаска всё равно не очень хорошо.
– Эй, ты в порядке? – спросила я её.
– Да, всё нормально. Просто немного кружится голова, должно быть, из‑за потери крови. Я буду в норме, – ответила она, присаживаясь рядом.
– Когда вернёмся, я подберу тебе приличную броню, – пообещала я ей. – Эта твоя униформа даже хуже, чем просто бесполезна.
Я не имела ни малейшего понятия, что такое «ядовитые железы радскорпиона», и где они у него находятся, но П‑21, определённо, был в курсе и того, и другого. Они с Глори начали обходить одного скорпиона за другим, собирая требуемые органы. Похоже, с этим бонусом мы справились. Пока мои компаньоны были заняты делом, я направилась к пещере… хотя, на самом деле, это было не более, чем просто углубление в скале. Многочисленные кости и всяческая рухлядь наполняли этот грот. Большинство костей принадлежали единорогам и земным пони, но, похоже, что и, как минимум, два пегаса также сложили здесь головы. Я прошерстила останки своим телекинезом и была вознаграждена прибавлением в моём арсенале: двумя энергетическими картриджами, каким‑то цилиндром размером с копыто пони, в котором мой ПипБак распознал «микромагическую батарею» и плазменной винтовкой всё ещё в рабочем состоянии. А ещё я обнаружила плащ Крестоносцев. От него осталось не так уж и много, но я всё же смогла разглядеть гарцующую белую пони на грязном синем лоскутке. Очень осторожно я вытянула плащ из кучи останков.
Часть меня хотела бы носить такой же. Хотя моя мама и была жива, я сомневалась, что когда‑нибудь снова увижу её. Но затем я задумалась о судьбе Скудл и Бон. Можно было, конечно, спросить мнение П‑21 на этот счёт, но пора бы мне уже прекращать использовать его как личный этический барометр. Я в долгу у Крестоносцев. Аккуратно свернув этот лоскуток, я опустила его в карман.
– Блекджек!
Меня уже реально начинал бесить тот факт, что моё имя произносится исключительно криком. Я побежала обратно и обнаружила П‑21 склонившимся над лежащей ничком серой пегаской.
– Прости, – еле слышно произнесла она. – Я правда думала, что это всё из‑за потери крови.
Я медленно выдохнула сквозь зубы. Выбить из неё яд всё равно не удастся.
– Что мы можем сделать?
Мы ведь должны были быть в состоянии сделать хоть что‑то. Я не хотела просто сидеть здесь и смотреть, как она умирает.
– Я могла бы синтезировать противоядие. Одна ядовитая железа… одно лечебное зелье… но мне нужно лабораторное оборудование… – медленно произнесла Монин Глори, тяжело дыша.
Я посмотрела в западном направлении, где виднелось большое коричневое здание, которое мой ПипБак идентифицировал как цель нашего следующего задания.
– П‑21, «НПЦ» ведь расшифровывается как научно… какой‑то там центр, не так ли?
– Научно‑производственный, всё верно, – ответил он, проследив за моим взглядом.
– Пошли, – сказала я, вставляя в дробовик свежий магазин. Монин Глори нужна лаборатория, и она её получит. Мы больше не потеряем пони, за которую я в ответе.
* * *
«Айроншод Файрармс». Как бы мне хотелось работать на этих пони. Страсть, как хотелось. Я чувствовала возбуждение от одного только взгляда на выцветшие фотографии с изображением оружия, разбросанные по столам. Особенно от вида боевого дробовика АФ‑88 «Айронпони» с рожковым магазином. Вот это я называю великолепным оружием! К сожалению, у меня не было времени на то, чтобы любоваться этими творениями, потому что, казалось, каждая автоматическая турель и каждый часовой Робронко пришли в движение, готовясь стереть нас в порошок.
– Я хочу это оружие, – крикнула я, когда заряд картечи, выпущенный мной, разнёс голову пони‑часового, открывая тем самым наш неофициальный тур по служебным помещениям. – Вернее, сначала я хотела бы найти лабораторию, но потом я хочу АФ‑88 «Айронпони». Можно мне такой?
– Я уверен, что хочешь, – ответил П‑21, наблюдая, как я вторым выстрелом добиваю часового. Монин Глори покоилась у него на спине. – Спроси у своей мамы.
– Она бы мне его ни за что не разрешила.
Это было ненормально. Я спятила. Мне постоянно нужно было двигаться вперёд, чтобы просто не смотреть на Монин Глори. И мне необходимо было разрядить напряжение шуткой, потому что, как только я начинала думать о Глори… Не дожидаясь, когда З.П.С. полностью восстановит заряд, я перепрыгнула через разбитого часового, направляясь в следующую комнату. Я повела стволом из стороны в сторону, одновременно проверяя помещение с помощью Л.У.М. и направилась в сторону следующего коридора. Выпрыгнув в дверь, я услышала зловещее ПИП‑ПИП‑ПИП под копытами.
Я посмотрела вниз как раз вовремя, чтобы успеть обезвредить своей магией мину. Мурашки побежали у меня по спине. Мне было бы уже некому помогать, если бы я подорвала нас. Левитировав мину к остальным вещам, я осторожно двинулась вдоль коридора и нашла ещё две мины, скрытые под мусором. Они лежали очень близко друг к другу, и я просто подорвала их одним выстрелом, чтобы не тратить время на их обезвреживание. Миновав туалеты, я вошла в огромное производственное помещение.
– Приветствую, зебринское отродье! Пора с тобой разобраться! – произнёс с энтузиазмом металлический голос, и прямо к дверному проёму подлетел парящий многорукий робот, направляя на нас огнемёт.
– Разберись‑ка вот с этим! – крикнула я. Всё было настолько просто, что мне даже как‑то неловко стало, когда, проскользнув под роботом, я выстрелила по левитационному талисману, встроенному в его корпус. Разбрызгивая искры, робот обрушился на пол рядом со мной, и я добила его, всадив несколько пуль в матрицу центрального процессора.
– Лаборатории, должно быть, на втором этаже, – предположил П‑21, глядя вверх на переплетение лестниц и узких подвесных мостков. Что за пони проектировал это место? Тем не менее, П‑21 был прав – на первом этаже мы обнаружили только офисы и это производственное помещение.
– Я возьму её, – сказала я и осторожно перенесла Глори с его спины на свою. У неё был сильный жар. Это хорошо… На мой взгляд, страдающая от лихорадки и живая, она была лучше, чем холодная и окостеневшая. Зафиксировав её телекинезом у себя на спине, я помчалась вверх по лестницам так быстро, как только осмеливалась.
На этот раз обошлось без происшествий. Войдя в дверь, мы оказались в окружении лабораторного оборудования… и стреляных гильз. Огромного количества стреляных гильз. Я почти уронила Глори, поскользнувшись на них. Комната была заставлена верстаками для изготовления патронов, рабочими столами и различными лабораторными приборами. Некоторые из них были разбиты, но…
– Глори, мы нашли то, что тебе нужно. Глори?
Я залепила ей телекинетическую пощёчину.
– Глори!
Она зашевелилась и, оглядевшись затуманенным взором, тихо пробормотала:
– Нет. Я не хочу больше делать это. Не надо больше оружия. Пожалуйста…
И её взгляд опять расфокусировался.
Я легонько встряхнула её.
– Глори! Противоядие. Ты сказала, что сможешь сделать его.
– Противоядие… зачем… это не имело бы никакого смысла… это должны были быть антибиотики… – еле слышно произнесла она.
Я ещё раз дала ей пощёчину и почувствовала облегчение, когда её взгляд сфокусировался на мне.
– Прекрати… прекрати бить меня по лицу… – прошептала она.
– Ты выстрелила мне в лицо. А теперь расскажи нам, как делать противоядие, – сказала я. П‑21 в это время проверял оборудование и горелки.
– Ядовитую железу… смешать с лечебным зельем типа А или Б… варить… отфильтровать полученный экстракт… ввести… – пробормотала Глори.
– Пожалуйста, скажи, что ты понял что‑нибудь из этого? – обратилась я к П‑21.
– Думаю, что да, – ответил он и принялся за работу. Покопавшись в своих сумках, он извлёк использованную иглу и стерилизовал её кончик в пламени горелки. – Теперь ты поняла, что она больше, чем просто романтик‑идеалист с добрыми намерениями?
– Мне плевать. Она помогла нам. Мы должны помочь ей, – ответила я резко. Сейчас не время обсуждать это.
– Но…
– Хватит уже подозрений! – крикнула я, развернувшись к нему. – Ей нужно помочь прямо сейчас. Я знаю, ты никому не доверяешь, но мы это сделаем. – Было видно, что моя тирада его обескуражила. Я глубоко вздохнула.
– Послушай. Я знаю, что она из Анклава. Я знаю, она говорит, что хочет помочь. Мне бы очень хотелось посмотреть, как на самом деле выглядит солнце. Я не могу позволить ей умереть.
– Я… – он посмотрел на неё и вздохнул, – я и не думал позволить ей умереть. Я просто… почему ты доверяешь ей? Ты готова довериться первому встречному. Наблюдатель. Крышечка. Даже Крестоносцы и Монин Глори. Ты даже мне веришь, хотя я говорил, что хочу выстрелить в тебя.
Я смотрела, как П‑21 смешивает железы и целебное зелье:
– Я не знаю. И ничего не могу с этим поделать. Я верю в пони, пока они не хотят убить меня или навредить кого‑либо другому.
Может это синдром Стойла Девять Девять? Похоже на то, каждый знал каждого, и даже сокровенный тайны были вполне всеобщим достоянием. Можно было кого‑то обмануть, разве что, блефуя в покере. За исключением Смотрительницы, я, пожалуй, знала всю грязь и подноготную сотни кобыл Стойла.
– Просто я верю, что пони, вместо того чтобы грызться, способны объединится и помочь друг другу.
Он тихонько засмеялся.
– Как раз то, чего не хватало Пустоши – оптимистка.
Со вздохом я закатила глаза.
– П‑21…
– Я не шучу, – сказал он серьёзно, отчего я немного опешила. Он поручил мне наполнить шприц с помощью моей магии, так как она более деликатна, чем копыта и рот. Заполнив его, мы ввели сыворотку в ногу Глори. Через минуту она вздрогнула и её дыхание участилось. – Ты бесишь и раздражаешь меня, а иногда твои действия пугают меня до полусмерти, но время от времени ты производишь на меня впечатление.
Улыбнувшись, я спросила:
– Значит, когда я в следующий раз буду говорить с Наблюдателем, я могу ему сказать, что мы стали друзьями?
– Стали больше похожи на друзей, – сказал он, держа копыта в миллиметре друг от друга. – Примерно на столько.
Я рассмеялась и тряхнула головой.
– Отлично. Значит, я делаю успехи, – вздохнув, я стала осматриваться по сторонам. Мой Л.У.М. показывал несколько красных меток. – Я зачищу лабораторию и попробую поискать мэйнфрейм.
– Хорошо, только не распотроши его, – сказал он то ли в шутку, то ли всерьёз.
Я продолжила двигаться дальше в лабораторию, каждый шаг пиная гильзы от разнообразного оружия. Должна признать, я была рада, что до нас никто сюда не залез. Здесь был истинный рог изобилия всяких боеприпасов. Я прошла мимо ящиков пистолетных, дробовых и винтовочных патронов. На некоторых были маркировки, которых я никогда не видела: красные, оранжевые, зелёные, синие и черные полосы. А впереди меня ждали роботы часовые, на которых я могла испытать всё разнообразие полученных боеприпасов.
Красные оказались своего рода зажигательными, что было абсолютно бесполезно. Оранжевые – разрывались при контакте с поверхностью подобно гранате! Может не так разрушительно, но впечатляет. Зелёный патрон просто растёкся по металлу каким‑то гелем. Синим я выстрелила по турели. Произошла вспышка, и турель просто отключилась. Я скептически посмотрела на вырубленное устройство, а затем на свою пушку. Впечатляюще. Минуту спустя эта чёртова штуковина заработала опять, так что мне пришлось действовать по старинке – картечью. Чёрный просто запускал кучу заострённых игл, многие из которых просто рикошетили об броню оставшихся часовых.
Дойдя до очередной двери, я тут же замерла. Я чувствовала покалывание на моей коже ещё до того, как я услышала щёлканье моего ПипБака. Чтобы не было позади этой двери, я была готова. Покончив с последней турелью, я осмотрела офис. «Доктор Троттенхеймер. Научный руководитель», – гласила потускневшая табличка. Внутри был сейф и терминал. Их я оставила более надёжным копытам П‑21. Скелет единорога расположился на стуле, а рядом с ним на полу лежал необычный пистолет.
Осмотревшись получше, я поняла, что с костями было что‑то… что‑то не так. Например, его череп будто был вылеплен из воска и лежал довольно далеко, рядом с радиатором. Отверстие в черепе явно было не пулевым, вместо этого оно было оплавлено. Я призвала телекинез и аккуратно приподняла пистолет. Я никогда не видела ничего подобного, но что‑то в нём заставило меня поёжиться. Я положила его в мою седельную сумку. У меня пробежались мурашки, когда мой ПипБак идентифицировал его просто как «Причуда Троттенхеймера». Тогда я посмотрела на стену, на которую указывало выходное отверстие…
Как и большинство зданий на пустоши, НПЦ Айроншод Файрармс был оборудован по последнему слову техники, и иногда это доходило до абсурда. Возможно, я не очень хорошо разбираюсь в конструкции этого здания, но его стены были обшиты шестисантиметровыми стальными пластинами, которые уходили глубоко в бетонное основание постройки. Они позволяли зданию выдерживать даже ракетный удар. И когда я подошла к дырке в стене, я могла лишь удивлённо разглядывать аккуратное отверстие, которое проходило через укреплённый офис и внешнюю стену за ним. Я оглянулась на скелет доктора Троттенхеймера, а затем вновь перевела взгляд на дырку. Что же за пуля могла сотворить подобное?
* * *
Примерно через час я сменила П‑21, и он смог, наконец, заняться замками. Жеребец передал мне старый потрёпанный журнал, половина страниц которого давно уже потерялась. Похоже, что это был старенький «Сделай сам», в котором было несколько довольно странных статей на подобии «Пластид и вы» или «Как же Пинки Пай удалось одурачить Прыгающую бомбу? Три теории».
Дыхание Глори стало спокойным и глубоким, а через несколько минут после того, как П‑21 вышел, она, наконец, открыла глаза.
– Я жива? – тихо спросила она.
– Ты так представляла себе загробную жизнь? – сказала я с усмешкой. – Ну да. Мы подбросили бутылочную крышку, и она упала морковкой вверх, так что нам пришлось спасать тебя, – добавила я с невинным видом.
– Вы подбросили…
– Шутка, – объяснила я, – Что, у анклавовцев вообще нет чувства юмора? – осведомилась я, приподняв бровь.
– Мы всего лишь пони Анклава, Блекджек. Не Анклавовцы… – Монин Глори отвернулась, – И нет. Я не думаю, что оно есть, – произнесла она, медленно поднимаясь, сжимая голову копытами. – Ой… ой…
– Голова болит?