Бойцы становятся сеньорами 18 глава

Современный человек, утонув в потоке слов, утратил доступ к символическому языку, что, конечно, прискорб­но. Знаменательно то, что тантрическая мысль, выраженная посредством символов, наилучшим образом представ­лена в текстах целителя и ясновидящего Тахка Ущте. Обращаясь к своему белому другу Ричарду Эрдойсу, он говорит: «Что вы видите здесь, мой друг? Верно, старый дырявый чугунок, черный от сажи».

Этот чугунок поставлен на деревянный постамент, подобный жертвенной треноге. Вода закипит, а пар заста­вит крышку чугунка слегка приоткрыться. В котелке упоительно пахнут и томятся в кипящей воде куски мяса, жир и много картофеля.

«Этому старому котелку надоела его унылая служба, и я держу пари, что вы охотно разделили бы его настроение, если бы не упоительный запах супа; он напомнил вам, как вы голодны. Вы, вероятно, опасаетесь, что это рагу из собаки? Прошу вас, не волнуйтесь — это всего лишь говядина».

«Но ведь я индиец. Я думаю о многих явлениях, происходящих в этом котелке. Кипящая вода произошла из дождевой тучи. Огонь пришел к нам от солнца, дающего тепло всем живущим: людям, животным, деревьям. Мясо — это символ существ на четырех лапах, наших собратьев, пожертвовавших собой во имя нашей жизни. Пар — это дыхание жизни».

«Он (пар) только что был водой, а сейчас возвратится на небо и снова станет тучей. Все это священно. Глядя на котелок, полный чудесного супа, я снова говорю себе, что таким простым способом проявляется Окан Танка, забота обо мне Высшего Разума. Мы — Сийу — много времени посвящаем мыслям о простых вещах, которые под нашими закрытыми ресницами превращаются в явления духовные. Мы видим в окружающем мире многочислен­ные символы, через которые постигаем смысл жизни. Мы постигаем многое из того, что вами остается незамечен­ным. Вы настолько подавлены и угнетены духом, что не сможете постичь смысл явлений, даже при желании. Мы, индийцы, — другие; мы живем в мире символов и представлений, одухотворяющих нашу повседневность».

«Для вас символы — только слова, произнесенные вслух или прочитанные в книгах. Для нас они — часть нас самих и окружающей природы. Это земля, солнце, деревья, животные и даже насекомые, например, кузнечики и муравьи. Мы стараемся понять их не умом, но сердцем; нам достаточно одного намека, чтобы раскрыть их тайный смысл. Все, что вам кажется обыденным, нам является прекрасным благодаря символизму, проникающему в самые тонкие сферы нашего существования».

«С момента рождения до самой смерти мы, индийцы, живем под покровом символов. Прутья детской колыбе­ли свиты в узор нашего будущего, он подскажет новорожденному, как позаботиться о своем грядущем счастье и здоровье. Подошвы мокасин умерших отшлифованы до совершенства, дабы облегчить их путешествие за пределы их земного бытия».

«Каждый день моей жизни я вижу символы в корнях и ветвях деревьев. На камнях я читаю обращение к себе: я не одинок в этом, так поступают все индийцы».

«Камни «иньян» священны. Каждому человеку необходим его камень, заботящийся о его жизни».

Да, мы нуждаемся в камне, помогающем нам жить; и мы живем — я и моя женщина — в тесном соприкос­новении с этим черным яйцеобразным индийским символом, имя которому — лингам.

Лингам — абсолютный символ

Лингам — общий для всей Индии символ. Он воспринят как индуизмом, так и Тантрой.

Катрин Майо писала в исследовании «Мать Индия» в 1927 г.: «Шива — один из основных, главных божеств индуистского пантеона, изображен повсюду; и в маленьких придорожных гостиницах, и в храмах, и в молельнях индийских домов, и на личных амулетах. Многочисленные верующие поклоняются этому символу органа продол­жения рода».

Лингам доступен каждому, он признан безусловным для всех каст, сект и религий. В тантрическом ритуале он играет центральную роль н одинаково важен как для шиваитов, так и для последователей культа Шакти. Чрезвычайная символическая значимость и универсальность лингама объединяют вокруг него как верующих, так и атеистов.

Первые западноевропейцы, посетившие Индию, видели в ней фаллический, приапический образ. В 1670 г. капитан голландской экспедиции в Восточную Индию, шокированный, писал: «Они поклоняются божеству, имену­емому лингамом. Это самый неприличный среди всех человеческих мерзостей, которые человеческие пристрастия размножили на земле». Без комментариев!

Тантра — самая доступная форма подхода к высшим реальностям, дарованная человечеству, вне зависимости от расовых различий между людьми. На первый взгляд кажется странной зависимость тантрического восприятия, ритуалов и техник от культа лингама. По Тантре, лингам — это единый ансамбль, образованный мужским орга­ном и его оправой — женским началом; его нельзя воспринимать только в значении фаллоса, хотя этот могуще­ственный символ в силу своей универсальности широко распространен.

Джордж Рилей Скот пишет: «Кажется вполне естественным, что древние бретонцы поклонялись камням и столбам, видя в них элементы мужского начала; то же явление мы наблюдаем у древних евреев, греков, римлян, египтян, японцев и многих других народностей. Следы этого культа обнаружены на территории Англии, Шотлан­дии, страны древних галлов, однако реалистические фаллические статуи крайне редки. Такие образцы существова­ли, но они, вероятно, были разрушены, а письменные указания об этом заботливо вычеркнуты духовенством или другими властями».

Этот же автор цитирует другого исследователя Дж. Б. Ханейя («Христианство: источники учения и симво­лизма»): «Фаллические столбы были не такой уж редкостью в Британии. Они перечислены в длинных списках древних летописей. Но большинство из них были разрушены, изуродованы и стерты вековыми ветрами и ненасть­ем. В ходе исследований вдруг обнаруживаются столь совершенные фаллические колонны, что индийцы могли бы и сегодня им поклоняться».

На корсиканском доисторическом ландшафте Филитоза были найдены оригинально обтесанные камни; их реализм неоспоримо доказывает, что это — символы лингама. Археологи стыдливо классифицируют их как обе­лиски, символизирующие боевые подвиги. Но это все-таки не соответствует истине, хотя налицо факт сопоставле­ния сексуальной и воинской доблести.

Что бы подумал наш друг Буржес, присутствуй он при сцене, описанной капитаном Гамильтоном, который увидел «освященную сволочь» — детину двухметрового роста и, надо отметить, хорошо сложенного. Мужчина принадлежал секте Жужи, он восседал в тени дерева, практически обнаженный. Сквозь крайнюю плоть мужского органа было продето золотое кольцо. Этот весельчак был чрезвычайно почитаем огромным количеством замуж­них женщин, бросавшихся к его ногам, а заодно и касавшихся вожделенного предмета поклонения. Его владелец нежно гладил их бестолковые головы, невнятно бурча непристойные молитвы и обещая обеспечить их потомством. Несмотря на шокирующее впечатление от этого спектакля, все-таки замечу, что женщина поклонялась не мужским органам, а лингаму — символу созидательной способности Шивы.

Изумление! Скандал! Другой путешественник увидел сидящего под деревом аскета, украшавшего свой возбужденный пенис цветами и другими приношениями. Для аскета эрекция — это проявление созидающей силы, побуждающей к возникновению новой жизни. Таким образом, его поведение можно рассматривать как почита­ние космического принципа, проявляющегося в отделении сексуального полюса индивида (сознательного *я») от полюса вида.

В Индии истоки культа лингама восходят к доисторическому времени, древним сексуальным культам плодо­родия, культу Великой Богини. Мужчины и женщины практиковали коллективные сексуальные акты прямо на возделанном ими поле, полагая, что это улучшит плодородие земли. Затем, призывая созидательные силы, они водружали на поля камни, символизирующие лингам.

Этот культ предшествовал арийскому вторжению. «Ригведа» свидетельствует, что лингам был если не един­ственным, то одним из главных доарийских символов, но арийцы не только игнорировали его, но и испытывали к нему отвращение.

Оскорбительные эпитеты, адресованные дравидам («акармен» — «без ритуала», «айяджван» — «не принося­щие жертвоприношений», «шишна-дэва» — «бог которых пенис»), доказывают, что глубокий символизм лингама был отвергнут арийцами и изгнан из ведических ритуалов.

Однако в этот период наблюдался и определенный поворот арийских взглядов к религии «неверных». Прочно внедрившись в побежденную страну и утвердив в ней посредством апартеида так называемое «расовое единство», арийцы могли позволить себе роскошь религиозной терпимости. Они позволили сервам, судрам сохра­нить свои древние культы.

Тогда как, по обыкновению, победители навязывают свою религию побежденным, арийцы не только не жела­ли полностью брахманизировать своих вассалов, но и запрещали им даже слушать Веды. В случае нарушения этого предписания кодекс Ману жестоко карал «отступников» за святотатство.

Со временем верования и магические практики были «арианизированы», объединившись в едином пантеоне; результатом этого влияния стал индуизм.

Столь презираемый вначале, лингам становится самым распространенным символом в Индии. И все же нельзя не заметить, что относительно «безболезненная» адаптация патриархальных арийцев к новому символу объясняется восприятием его лишь как мужского органа.

На первый взгляд лингам являет собой фаллократический символ. Но не будем забывать, что своему победо­носному виду он обязан женщине! По тантрическому утверждению: «Шива без Шакти — только «шава» — труп». Эрекция^дш«зывает^власть и могущество женщины; именно она пробуждает сознателы1ую~активндсть'мужского начала. Таким образом, символ лингама несет двойную смысловую нагрузку: его фаллократический облик симво­лизирует приоритет возбужденного мужского органа, а Тантра наполняет его внешний образ космическим содер­жанием — слиянием двух начал как обязательного условия зарождения новой жизни.

Мужской орган легко облечь в скульптурную форму, в то время как технически невозможно изобразить женскую сущность. Такая «стесненность» изобразительного выражения в индийской символике привела к не­вольному слиянию в лингаме двух символов, где женская сущность выражена в поднятом фаллосе.

Вопрос: почему символические лингамы всегда изваяны из камня (кроме некоторых случаев глиняных скульптур в верховьях Ганга) и они, как правило, черного цвета? Ответ прост: из-за цвета кожи дравидов, богом которых является Шива.

Как происходит обряд «линга-пуджа» — поклонения лингаму в такой пуританской среде, как, например, в ашраме Ришикеша у подножия Гималаев? Служитель культа украшает каменный лингам гирляндами цветов, не­жно, почти любовно его касаясь, затем сандаловой смолой чертит на нем символические ритуальные знаки. Во время всего чествования — а это может длиться часами — священнослужитель и участники обряда хором поют «Ом Намах Шивайя», бросая цветы к обелиску до тех пор, пока он не превратится в цветочный холм.

В кульминационный момент священник разливает над лингамом белую липкую (вязкую) жидкость (симво­лизм ее очевиден), сваренную из молока и меда. Она медленно растекается по камню и снова попадает в специальный сосуд, чтобы потом быть разделенной между всеми участниками ритуала, благоговейно ожидающих

своей доли этого божественного напитка. (Эта часть ритуала сходна с католическим причастием.) Считается, что с этого момента в лингаме поселяется Шива.

Видя в этом ритуале лишь сексуальную окраску, шокированные западноевропейцы не дают себе труда задуматься над его истинным смыслом. Более того, дотошные европейские женщины едко замечают: раз уж это символ сексуального союза, он должен располагаться горизонтально! Но. дорогие оппонентки, здесь речь не о западноевропейском привычном сексуальном положении, а о тантрической майтхуна, где Шакти — это блиста­тельная наездница, оседлавшая Шиву и его» вертикально расположенный^лингам_._

Тантрики рассматривают эякуляцию как высший момент созидания, когда женская энергия завладевает спер­мой во имя созидания новой жизни. Восторг и наслаждение сопутствуют созидательному акту Шива—Шакти; слившиеся воедино два вселенских начала порождают в космическом оргазме новую Галактику.

Всякий космический опыт экстатичен, и тантрические сексуальные ритуалы доказывают это.

По Тантре, космическая сексуальность — это основная энергия созидания: Вселенная, как и всякое живое существо, рождена желанием. Либидо — желание и наслаждение^—^сопровождает истинно созидающий акт\

Все творчество тантрических союзов наг1равленс^ на пробуждение желания. Конкретный сексуальный акт становится ритуалом во имя достижения высшей радости косми^^с^^^кст^з^ЛТо^Гантре^вс^кое наслаждение имеет духовную природу^Сексуальный союз — это самый конкретный и^самый символический «знак» духовности, а высшее наслаждение двух тел — тому поптр^др'гл^дц»^д

«Вселенная произошла из отношений йони с лингамом. Следовательно, все сущее несет в себе печать взаи­модействия лингама с йони. Божественность лингама в форме фаллоса проникает в ожидающую оплодотворения матку, создавая таким образом новую жизнь».

Физическая и духовная мощь тантрического акта заключается не в обуздании, а в контроле и ритуализации своей сексуальности. Органы, которые ее осуществляют, являются видимым выражением созидающей способнос­ти, ее конкретным символом. Индусы обожествляют лингам не как физический орган; они видят в нем вечную и божественную форму проявления микрокосмоса. Вот почему созидательная человеческая способность, заклю­ченная в сексуальности, которая, в свою очередь, является принадлежностью и символом божественности — ее причины — вечно присутствует во всех явлениях: «Те^кто не желают признавать божественную природу фаллоса, не понимают важности сексуального ритуала и рассматривают сексуальный акт как простое отправление физи*- ческих функций^могут считать несостоятельными свои попытки состояться как в материальной, так и в духовной сфере. Игнорирование священного характера фаллоса опасно, в то время как почитанием его достигается наслаж-дение'(«бхукти») иосвобождение («мукти»).

Вернемся к Западной Европе: не является ли крест скрытым лингамом? (Трудно представить, как шокирова­на этим вопросом публика, — и Напрасно!) Для католиков он являет собой символ искупительной жертвы Божьего сына. Но что мешает увидеть в нем также символ соединения высших созидающих принципов. Разве богатство символического образа не заключается в его поливалентности? Какое кощунство в том, что мы, в конечном счете, увидим в нем фаллический символ? Вспомните, что символике креста предшествовал христиан­ский знак рыбы, неоспоримо очевидный фаллический символ. Даже сегодня на юге Италии это слово одновремен­но означает мужской орган и семейство рыб: для вящей убедительности можно спросить об этом торговцев рыбой в порту Неаполя.

Лингам — определение

«Линга» означает^нак! Отличительный знак, который позволяет познать высшую природу явлений, называ­ется — «линга» (Пп^аТ-Таким образом, «линга» обозначает мужские и женские органы, слившиеся воедино; их союз^— это видимый «знак» созидающей энергии Вселенной. Какова бы ни была наша религия (или ее отсут­ствие) или философия — она объясняет существование Вселенной космической энергией (а согласно Тантре, Шакти), которая порождает бесконечное разнообразие форм — от галактики до атома, от вирусов до слонов. Причина возникновения живых существ — в слиянии противоположных сексуальностей, мужского и женского начал. Эта космическая энергия активна в реальном сексуальном акте. Для того чтобы новое существование, потенциально присутствующее в родительских генах, стало реальным, должны быть разбужены сексуальное желание и наслаждение, вытекающие из майтхуна. Такой акт Тантра считает наиболее «значительным» и свя­щенным.

Гуру Ништура Нанджанашарья (течение Вирашава) идентифицирует лингам с Шивой — абсолютом, который проявляет себя только в созидании. По его мнению, «лингам» имеет корень «гам» — производить, глубоко прони­кать, понимать, включать; и префикс «лин» — поглощать, растворять («Записная книжка Вирашивизма», С. К. Надимат), Радхкришна объясняет происхождение слова «лингам» от корней «ли» — расторгать, растворять, и «гам» — выхо­дить из, производить, что означает «высшую реальность, в которой растворяются и вновь возникают все существа»

Вот откуда два способа написания «линга» (1т§а) и «лингам» (Пп^ат). Возбужденный мужской орган — это очевидный «знак» созидательной способности, пробуждение потенциальных сил мужчины, поэтому «лингам» упот­ребляется также в значении «эрекция» или «мужской член в состоянии эрекции».

Шива: его божественное поприще

Танец, как и Эрос, — стоит у истоков

каждого явления; эта упоительная

первопричинность создала хореографию

созвездий и планет, их гармоничную

взаимообусловленность

Непонятый и отвергнутый арийским пантеоном, Шива пережил тысячелетия, став богом-ключом индуизма и тантризма. Все вместе — Брахма, Вишну и Шива — составляют индуистскую триаду сил (которую можно изоб­разить равносторонним треугольником, где сила Шивы — совершенство — вершина, а созидательная сила Брахмы и сохраняющая Вишну — две точки у основания). Западноевропейские индианисты и индийские исследователи-шиванисты склоняются к мысли о дравидском происхождении культа Шивы, и в этом направлении ими предпри ннмаются различного рода исследования: «От Гималаев до Кап Кеморин среди дикого коренного населения ведут­ся пока безуспешные поиски хотя бы малейших следов тантрического культа Шивы или Кали, его жены Однако до сих пор не обнаружены даже фаллические эмблемы — символы Шивы (Н. Бауз, Хойдер. «Тантра: философия и оккультные тайны»).

Священное имя Шивы незнакомо; его даже избегают произносить. «Шива» — в Индии — обиходное имя прилагательное, употребляемое в значении «доброжелательный», «благоприятный». «Культ Шивы происходит от широко распространенного на заре человеческой цивилизации культа солнца; имя *шиван» дано солнцу и сходно также с тамильским «шивану» — красный; следовательно, образ Шивы связан с культом красного, или восходяще­го, солнца. «Шиван» сходно также с тамильскими понятиями «шемам», «шеме» — означающими «процветание», «прямолинейность». Со временем, помимо значения «красный», «шиван» обогатился новыми смыслами¹ «удачли­вый», «предзнаменователь» и др.» (П. Парджоти, «Сэва Сидханте»). Его называют также «Шамбру», «Шамкара» — «благо», «преисполненный грации». Если Алан Даньелу считает, что его настоящее имя «Анн», другие склонны думать, что это «Хари» — бог в абсолютном смысле слова. После завоевания и подчинения дравидов арийские завоеватели, неприятно пораженные широким распространением среди сервов этого универсального культа, от­вергли Шиву как бога «неверных». Но со временем его культ был приспособлен к арийской религии. Интересен процесс арианизации Шивы, известного в своем первом воплощении как ведическое божество Рудра.

Очевидно, Рудра, так же как и Мару, был перебежчиком из туземного военного лагеря. Он как видный военачальник покоренной страны был не только милостиво принят арийцами, но и обожествлен ими (справедли­вости ради, нужно сказать, что против его воли). «Ему был присвоен статус «бога слез», далекий от почетного обожествления Индры, Варуны, Вайу и пр. В своем качестве «бога-плакальщика» он был поселен рядом с местами кремации». (Бхаттатарья, «Сэвизм и фаллический мир»).

Согласно «Шатарудрья» его местопребыванием стали леса и горы, где он присоединился к охотникам и разбойникам. Неплохая репутация для бога?

Брахманы, раздраженные популярностью Рудра, стремились умалить его значимость и отчасти добились этого, превратив «бога-плакальщика» в «божество недугов». Для дравидов Шива стал воплощением мужского созидательного начала. Вспомним Вольтера: «Бог создал в своем подобии мужчину, а тот отплатил ему тем же». Шива — один из наиболее древних и могущественных символов Тантры. Его символический образ встречается даже на «индусской печати», где он, подобно Разупати-отцу и хозяину животных, изображен в окружении диких зверей: тигра, слона, носорога и быка. Его рога, символизирующие силы луны или быка, являются атрибутами сексуальности: вспомним о бычьих рогах храмов Чатал-Хюйюка и о рогатом боге ведьм, волей церкви ставшего дьяволом. В этих трех ипостасях он пробуждает и поддерживает Вселенную.

Служа ведическому пантеону, Шива неуклонно взбирается по божественной иерархической лестнице и стано­вится не только равным Вишну и Брахме, но и занимает доминирующее положение в индуистской «триаде сил».

Любимый дравидами, Шива воплотил их героическое сопротивление арийскому завоеванию. Многочислен­ные легенды превозносят его мудрость и мужество. Сюжет одной из легенд представляет нам две страны: Индию завоевателей и Индию побежденную. Легенда начинается с описания идиллии между Шивой и Сати, дочерью арийского короля Дакши. Сати стала женой Шивы против воли отца и была проклята им. Супругам пришлось поселиться вдали от королевства в лесах Гималайских гор. По прошествии многих лет Сати, узнав о пышном празднике, устраиваемом ее отцом, решила побывать в отчем доме, чтобы увидеть своих близких. Ее божествен­ный супруг отговаривал ее от этого опрометчивого поступка, но впервые она ослушалась его. И вот Сати оказалась во дворце, где собрался цвет арийской знати: короли, принцы, дворянство. Увидев дочь в жалких лохмотьях, король пришел в ярость. Бледный от гнева, он метал громы и молнии и осыпал наихудшими проклятиями Шиву, обесче­стившего ее. Для бедной Сати это было страшным ударом, она лишилась чувств и, не приходя в сознание, умерла.

Грустная весть мгновенно облетела страну. Шива, узнав о смерти жены, был страшен в своем горе. Чаша терпения народа, долгие годы выносившего брахманскую тиранию, была переполнена. Невиданного размаха мятеж охватил город. Толпа ворвалась в ритуальный храм, осквернила и разрушила его. Она требовала, чтобы Шива был провозглашен равным арийским богам. Чтобы успокоить их негодование, брахманы допустили Шиву в индуист­ский пантеон.

Эта легенда пользуется большой популярностью в Индии и по сей день. Эта страна подобна вулкану, что содрогает незыблемую в течение тысячелетий арийскую почву. Мир будет трепетать, если взбунтуется Индия...

В иконографии Шивы его излюбленным оружием является трезубец. «Официально» он символизирует три «нади» — три особых йогических состояния, порожденные тонкой энергией (ида, пингала, сушумна), а также три «гуны» самкхья (сатва, райя, тама). Эта «троичность» значима для знатоков, так как трезубец — это еще одно свидетельство дравидского происхождения Шивы, в то время как у его арийского эквивалента — четырехзубое оружие. Ригведа гласит: «Своим четырехзубым оружием Митра и Варуна убивают вооруженных трезубцами». Индиец Раджмохон Натх в «Кратком изложении Ригведы» комментирует этот сюжет: «Это свидетельство старого конфликта между двумя противоборствующими лагерями сил, продолжающегося в Индии и в наши дни». (Редко, кто говорит об этом.) Однако каждый волен вкладывать в эту символику свой смысл, в том числе и в эту официальную версию.

Шива — божественный танцор

Ничто так не привлекает западноевропейца в Шиве, как универсальный символизм его божественного танца. Прежде чем вникнуть в его смысл, вспомним, что во все времена означал для человечества танец. Для современного человека, танцующего только на званых балах или в ночных клубах для психологической разрядки, хореография стала искусством, зрелищем, уделом профессионалов. Напротив, для древнего человека и для сохра­нившихся до наших дней диких племен танец — как проявление стихийной активности — наделен большим значением. Доисторический человек танцевал, чтобы выразить свою печаль, радость перед охотой или сражением, на свадьбах и похоронах; он мог без устали танцевать целыми ночами во время ритуалов. Танец являлся для него привилегированным способом пробуждения коллективной психики племени. В экстазе танца он сливался с кос­мическим ритмом Вселенной и ее мистической мощью. О тантрической сущности танца мы узнали из текста Мориса Бежара: «Танцевать — это прежде всего общаться, говорить, сливаться с другими всеми глубинами своего существа. Танец — это единение человека с человеком, Богом, космосом».

Стеатитовая печать, изображающая «превосходство» Шивы. Он — повелитель зверей; логическая поза демонстрирует его мужские атрибуты. Оригинал хранится в Национальном

музее Дели (размер 3,5x3,5 см) (отрывок, из «Цивилизации индусов»)

«Наша речь оставляет нас в мире иллюзий; слова, как ни пытаемся мы проникнуть в их истинный смысл, скрывают или разоблачают обманчивые образы, вовлекая нас в лабиринт вечных семантических поисков. Как только люди начинают говорить, они редко находят согласие. Не в споре рождается истина, потому что спор всегда ведется ради самого спора. Танцевать — значит говорить языком животных, понимать песню моря и молчание камней, дыхание ветра, шелест листьев и шепот звезд. Танец — это приближение к трону Бытия, это возвышение над бедным человеческим существованием во имя глубокого слияния с жизнью космоса». «Когда я открыл для себя африканский танец, я почувствовал незабываемую радость от достоверного, сверхчеловеческого изображения реальности». Леопольд Седар Сенгхор разделяет этот взгляд: «Африканский танец, прибегая к пронзительным атавистическим образам-символам являет нам новую духовную реальность. Без уникальной мелодичности и ритмов африканских песен и танцев эти образы теряют свой смысл и перестают быть символами».

В танце человек постигает священный смысл бытия. Внушительные святилища Ласко еще хранят следы танце­вальных па доисторических танцоров. Не исключено, что в древних храмах проходили и сексуальные ритуалы.

Танец — это также воплощение эротики. Не случайно вальс и танго, как возбуждающие грех сладострастия, были запрещены церковью.

Танец— это волшебство и магия. Первые неолитические земледельцы танцевали во время сева или уборки урожая рядом с возделанными полями. Так они пробуждали плодородную мощь земли, защищали ее от зараже­ния. Часто эти ритуалы включали в себя и сексуальные коллективные акты.

В Индии танец играл выдающуюся роль. Он известен нам прежде всего в форме храмовых танцев. Изначаль­но эти эротические танцы являлись прелюдией к священным сексуальным ритуалам; а танцовщицы-девадази стано­вились служительницами бога. Впоследствии брахманы извлекли для себя немалую выгоду, эксплуатируя девадази (смотрите главу, посвященную этому). И вот итог: храм превратился в дом терпимости!

Итак, какое отношение имеет все вышеизложенное к божественному танцору — Шиве? Прежде всего танец — это ритм, которым пропитана вся Вселенная. В конечном счете, сущность космоса — это одушевленная энергия ритма и сознания: свидетельство этому движение звезд днем и ночью; он скрыт также во внутренней структуре атома. Ритм вибраций кварцевых кристаллов наших часов определяет ритм Вселенной. Жизнь — это тоже ритм- в обыкновенном курином яйце уже через несколько часов после оплодотворения слышна пульсация буду­щего сердца, ритм предваряет орган и даже сам эмбрион.

Танец — это, в какой-то мере, ответ на вопрос, неразрешимый на уровне интеллекта: зачем Бог создал эту огромную Вселенную с миллиардами солнц? Недостаточно ли ему было себя самого? И почему этот мир столь несовершенен? Ответ на эти вопросы Тантра видит только в самом проявлении этого мира — Шиве, игре, танце, поскольку они не нуждаются в оправдании и доказательствах; они самодостаточны. Тантра видит Шиву танцу­ющим в центре космической огненной сферы, которую скульптор ограничил простым зажженным кольцом. Огонь — один из главных символов человечества. Он древнее наших прародителей и присутствует во всей Вселенной, в том числе и в моем теле, жизнь и есть проявление замедленного, сдерживаемого горения. Огонь воспламеняет все небесные тела: температура бесчисленных галактик миллиардами солнц достигает миллиардов градусов. Космический огонь скрыт под нашим ногами, под тонкой земной корой, более хрупкой, чем яичная скорлупа.

Танец Шивы

Из всех вариантов танца Шивы самый известный — южноиндийский танец Натараджа. Основные «ключик-символы вкратце изображены на рисунке. Если для индийца эти символы очевидны, нам понадобятся дополни­тельные разъяснения. Самое поразительное в этой бронзовой скульптуре — четыре руки Шивы.

Барабан, который он держит в правой руке, подтверждает доарийское происхождение Шивы, поскольку дра­виды великолепно владели этим инструментом. Барабан-«дамару» символизирует первоначальный звук. Унмай Виллакам гласит: «Тамбурин — начало всякого творения». Не является ли он изумительной интуицией, «Ы§-Ьап§> современной психики? Соответствие это, по меньшей мере, волнующе. Правой рукой, поднятой в покровитель­ственном жесте («абхья мудра»), Шива говорит: «Я покровительствую, защищаю». Левой рукой он касается огнен­ного кольца. Там зажигается преобразующее и разрушительное пламя. В противовес брахманическим божествам, Шива в одном лице объединяет три космические силы: созидание (рождение), покровительство (зашита), разруше­ние. В брахманическом же треугольнике Брахма созидает, Вишну покровительствует, Шиве предоставлена лишь малопочетная способность разрушения. Наконец, рука, направленная к правой поднятой ноге, согласно мифу, высво­бождает и раскрывает в нем энергию космоса. Левая нога Шивы расплющивает злобного карлика. По Тантре, это его арийский тесть, виновный в смерти нежной Сати, но согласно официальной трактовке это демон Муйалака, держащий кобру. Вся эта группа покоится на пьедестале в форме лотоса.

Волосы Шивы воплощают множество символов. Украшенные драгоценностями и тщательно заплетенные, они разметались в неистовом танце, поддерживающем Вселенную. Летящие пряди символизируют стремитель­ность и неудержимость вечного движения. Так электроны каждого атома кружатся в вихре вокруг ядра со скоростью тысяч км/с. Если бы космическая энергия вдруг прекратила свое движение, Вселенная исчезла бы в «динамическом небытии» («акаша»).