Рад сообщить вам, что надгробие для мисс Мины Квилт, к моему глубокому удовлетворению, наконец‑то завершено и прекрасно смотрится в углу английского кладбища под баньяном.[25]Я сам выбрал это место; днем оно укрыто в тени дерева, а поблизости растет бугенвиллея,[26]пышно цветущая как раз в это время года. Прилагаю небольшой эскиз моего придворного художника, месье Ханратти, довольно точно передающий вид.
В конверт был вложен небольшой акварельный набросок кладбища с большим серым баньяном, красивым каменным надгробием и цветами у его подножия.
Пожалуйста, передайте мои наилучшие пожелания сэру Генри Скаттерхорну. Если он все же оправится от сокрушительного удара по голове, скажите ему, что я буду польщен принять его снова.
Искренне ваш и так далее, и так далее,
Махараджа Чампавандры
P.S. Уверен, что сапфир останется в ваших надежных руках вплоть до его исцеления от ужасного недуга. Надеюсь, оно не заставит себя ждать.
Том передал письмо Августу, и тот молча прочел его. Потом встал и подошел к окну, наблюдая за падающими на город снежинками. Мыслями он был далеко отсюда.
– Знаешь, иногда мне кажется, что Пулани прав.
– Что вы имеете в виду?
– Проклятие шайтана, всю эту суеверную чушь по поводу сапфира. Нельзя ведь сказать, что он принес нам удачу, верно? Сначала Мина, милая Мина, а теперь сэр Генри, чье состояние все не улучшается.
Август повернулся к Тому и с болью посмотрел на него.
– Я не могу понять. Словно что‑то мешает его выздоровлению.
Том глядел на огонь в очаге. Он знал, что так оно и есть. Всю обратную дорогу сэр Генри пребывал в каком‑то забытьи, а теперь, когда они наконец прибыли, лежал с открытыми глазами, понемногу ел и пил, но не мог ни говорить, ни поднять руку. Словно он провалился в глубокий сон, и ничто не могло пробудить его.
– Может быть, – начал мальчик, – если вы действительно так думаете, возможно, вам стоит избавиться от него.
– От чего, от сапфира?
– Ну да, – подтвердил Том, не видевший камень с того злосчастного дня. – Если вы считаете, что он приносит несчастье.
Август снова отвернулся к окну.
– Я не смог бы этого сделать, – ответил он, – даже если бы захотел. Сапфир не мой, и я не могу им распоряжаться, Том. Он принадлежит сэру Генри. Но я спрятал его, для пущей сохранности. Махарадже не стоит об этом тревожиться.
Том продолжил раскладывать письма по стопкам, пытаясь собраться с мыслями. Он подыскивал нужные слова для того, что хотел сказать.
– Ладно, если нельзя избавиться от камня, – продолжил он, – разве нет… другого способа помочь сэру Генри?
Он пристально посмотрел на Августа, и тот сразу же понял, что имеет в виду мальчик.
– Нет, Том, – твердо сказал Август, поднимая руку. – Ни за что на свете я не стану еще раз использовать зелье. Не могу и не стану, слишком высока цена. Ответ будет искать медицина. И, будем надеяться, найдет. Должна найти.
– А что, если… если не найдет и сэр Генри так никогда и не очнется?
Том беспокойно заерзал. Август молча смотрел в окно, лицо его помрачнело – ему страшно было даже подумать об этом.
Раздался стук в дверь.
– Мистер Кэтчер, сэр?
– Кто там?
– Вас хотят видеть доктор Шадрак и еще один джентльмен, сэр.
– А, – воскликнул Август, резко оборачиваясь. – Новое лицо. Наконец‑то эксперт. Будем надеяться, он сможет нас порадовать.
Решительно улыбнувшись, он поспешно вышел в гостиную.
Там его уже ждали двое – невысокие, худые, странного вида мужчины. На первый взгляд они казались почти копиями друг друга из‑за схожих худых лиц с тонкими крючковатыми носами и одинаковых длинных черных пальто.
– Доктор… Шадрак? – спросил Август, изумленно переводя взгляд с одного на второго.
– Это я, – пояснил тонким гнусавым голосом мужчина слева. – А это мой бельгийский коллега, доктор Скинк.
Мужчина справа коротко кивнул.
– Скинк, к вашим услугам, – пролаял он и звучно щелкнул каблуками.
– Доктор Скинк обладает определенным ценным опытом в подобных вопросах. Я попросил его поделиться своим мнением.
– Отлично, – улыбнулся Август, глядя на странных визитеров. – Два мнения всегда лучше, чем одно.
– Определенно, – фыркнул доктор Скинк.
– Бесспорно, – согласился доктор Шадрак.
Они выжидающе уставились на Августа, и тому на миг померещилось, что у него двоится в глазах.
– Что ж, джентльмены… э… если вы соблаговолите последовать за мной…
Он провел их по лестнице в спальню на втором этаже, открыл дверь, подошел к окну и раздернул шторы, впустив в комнату бледный зимний свет. Перед ними на белых подушках лежал несчастный сэр Генри. Его глаза и губы были чуть приоткрыты, дышал он медленно и хрипло. Выглядел он серым, словно надгробный памятник.
– Позволите? – осведомился доктор Шадрак.
– Пожалуйста, приступайте, – ответил Август и присел на диван рядом с Томом.
Оба врача набросились на сэра Генри, словно мухи на мед, тщательно осматривая его с ног до головы. Для начала доктор Шадрак взял вялую руку сэра Генри и проверил пульс – тот оказался очень слабым.
– Медленно, медленно, быстро, быстро, медленно, – пробормотал он и кивнул доктору Скинку, который, наклонившись, заглядывал сэру Генри в рот.
– Нет, – возразил тот, – нет‑нет‑нет, – и звонко прищелкнул пальцами. – Allumette,[27]будьте любезны.
Доктор Шадрак достал из кармана коробок спичек, чиркнул одной и поднес к глазу сэра Генри, пока доктор Скинк поднимал веко. Ни малейшей реакции.
– Хм, – пробормотал доктор Скинк, явно озадаченный. – Тогда, пожалуй, тук‑так.
Он нырнул в свой черный саквояж, достал стетоскоп и приложил к груди сэра Генри.
– Тук‑так! – рявкнул он.
Доктор Шадрак дважды ударил сэра Генри по колену маленьким молоточком, а доктор Скинк напряженно прислушался.
– И снова. На этот раз пробуйте так‑тук!
Шадрак снова воспользовался молоточком.
– Тук‑так.
И снова.
– Так‑тук.
И снова.
– Тук‑так, так‑тук, тук‑так.
– Ну?
Доктор Скинк опять прислушался.
– Ja.[28]Тук‑так определенно на месте, но где же так‑тук?
Том следил за мерно опускавшимся на колено сэра Генри молоточком и гадал, представляют ли эти доктора, что они вообще делают. Подобного медицинского обследования ему прежде наблюдать не доводилось.
– Есть ли хорошие новости? – с надеждой спросил Август.
Его тоже несколько озадачила эта странная процедура.
Доктор Шадрак уставился поверх полукруглых очков на бледное лицо сэра Генри.
– Худой. Он определенно сильно истощал.
– И слабый, – добавил доктор Скинк. – Очень слабый. И кто‑то должен почистить ему зубы, пожалуйста. Они же оранжевые!
– Но в остальном он в полном порядке.
– В порядке? – хмуро переспросил Август, скрестив руки на груди. – Вы полагаете, в порядке?
– Ja, пока определенно. Живой. Дышит. Он не мертв, знаете ли.
– Доктор Скинк, – произнес Август, отчаянно сдерживаясь, чтобы не вспылить, – вы уже видели людей в подобном состоянии, скажите мне прямо, как долго это может…
– Продолжаться? – перебил его врач, что‑то царапая в блокноте. – До происшествия он был здоровый и бодрый человек, верно?
Август кивнул.
– Тогда, скорее всего, он протянет дольше прочих. Может, месяцы или даже годы, прежде чем кончится.
– Скончается?
– Мистер Кэтчер, – резко вмешался в разговор доктор Шадрак. – Вы должны знать, что состояние сэра Генри едва понятно медицинской науке. Его тело истощено, мозг бездействует, чувства на нуле. Сейчас он скорее мертв, чем жив, а в этом городе буйствует множество других болезней. Да что там говорить, только этим утром мы с доктором Скинком обнаружили дифтерию, тиф и холеру прямо здесь, в Дрэгонпорте. В конце концов, все слабые уступят одной, двум или трем хворям сразу. Прошу меня простить, – буркнул он и чихнул.
– Недуги поражают и бедняков, и богачей, мистер Кэтчер, – мрачно кивнул доктор Скинк. – И никого не щадят.
– Так что вы предлагаете делать нам? – вмешался в разговор Том, которому тон доктора пришелся совершенно не по вкусу.
Доктор Шадрак сердито воззрился на него.
– Никакого волшебного средства от этого заболевания нет, юноша.
– Я тоже так полагаю, – добавил доктор Скинк, сплетая тонкие пальцы. – Если только… вы сами что‑нибудь не придумаете, мистер Кэтчер.
Доктора повернули худые лица к Августу и впились в него взглядами, даже не моргая.
– Я? – удивленно выпалил тот. – Я всего лишь таксидермист. Что я могу сделать?
– В самом деле? – переспросил доктор Скинк, покосившись на доктора Шадрака. – В таком случае, поскольку ни у кого нет ответа, вот вам мой совет: молитесь, чтобы конец его был быстрый и легкий.
Он торжественно открыл свой черный саквояж и протянул Августу небольшую книжицу в кожаном переплете.
– Проповеди для Судного дня? – воскликнул таксидермист, взглянув на вытисненные золотом буквы на переплете.
– Читайте их вслух сэру Генри, – пояснил доктор Шадрак. – Религиозные тексты прекрасно успокаивают. Они будут гораздо полезнее сэру Генри в его последнем пути, чем мы с доктором Скинком.
Врачи разом встали, захлопнули саквояжи и решительно направились к выходу.
– До новых встреч, – попрощался доктор Шадрак, принужденно улыбаясь, – и всего вам доброго.
Доктор Скинк слегка поклонился и щелкнул каблуками.
– До свидания, – произнес он пронзительным голосом. – И удачи. Полагаю, она вам понадобится.
Том с Августом еще некоторое время после ухода докторов сидели в ошеломленном молчании. Да и что тут скажешь? Скинк и Шадрак, эксперты – если, конечно, они таковыми являлись, в чем мальчик весьма сомневался, – не сказали ничего определенного. А сэр Генри медленно, но верно умирал.
Вскоре пришла сиделка с миской жидкого супа. Она принялась терпеливо кормить больного с ложечки, утирая ему подбородок всякий раз, когда он закашливался. Том вспомнил свою первую встречу с сэром Генри, как ярко тот сиял жизнелюбием, энергией и весельем. Теперь, скорее, чем представлялось возможным, огромный горн затух до крошечного, еле теплящегося огонька, а сам охотник напоминал беспомощного больного ребенка. Печальное зрелище.
– Вы должны применить состав, – настойчиво прошептал мальчик.
Он метнул взгляд на Августа. Тот отрешенно смотрел в стену, словно во сне.
– Вы не можете бросить его в таком состоянии.
Мужчина не ответил. Он тоже думал об эликсире, на этот раз пытаясь тщательно взвесить возможные последствия. Новые доктора лишь подтвердили то, что он давно подозревал: у медицины нет средства от недуга сэра Генри. Религиозные тексты, как бы не так! Неужели они действительно больше ничего не могут сделать? Только он в силах помочь другу, теперь он в этом не сомневался. Но что произойдет, если он использует состав? Сэр Генри почти наверняка вспомнит события той ночи в джунглях. Неизбежно задастся вопросом, как же ожила тигрица, и каким будет ответ? В конце концов, он заподозрит, что без вмешательства Августа не обошлось, и из‑за этого погибла Мина. Возможно, сэр Генри никогда не простит его. Их дружба на этом закончится, но есть ли иной выход?
Послышался слабый кашель, и суп потек по подбородку больного.
– Тише, тише, – пробормотала сиделка и промокнула ему губы салфеткой.
Август смотрел на сраженного болезнью закадычного друга. Сможет ли он вынести зрелище того, как сэр Генри будет угасать, пока однажды не истает, словно призрак? Он знал, что не сможет.
– Ты прав, Том, – решил он наконец, – снова прав. Думаю, другого выхода у нас нет.
* * *
Остаток дня Август Кэтчер провел в мастерской, строго‑настрого запретив всем, включая Тома, его беспокоить. Чтобы занять мальчика, он поставил перед ним непростую задачу – изготовить до заката макет крапивного пучка.
– Это первый существенный шаг в карьере любого таксидермиста, – хитро усмехаясь, сообщил он, вручая Тому настоящий сухой стебель крапивы, воск, проволоку и картон. – Попробуй ее скопировать. И помни, что воск надо использовать умеренно, иначе рискуешь получить бесформенное месиво. Удачи.
Том, ничуть не обрадованный этим напутствием, удалился к себе. Весь день он сражался с картоном и проволокой, изгибая их то так, то эдак. Когда он наконец добился относительного подобия и начал осторожно протягивать макет сквозь расплавленный воск, чтобы получились крошечные щетинки, как объяснил ему Август, вся работа пошла насмарку. Картон покоробился и размяк, и после пятой попытки Том вынужден был признать свое поражение. Несмотря на все его старания, поникшие серо‑коричневые обрубки больше походили на подтаявшие свечи, чем на крапиву. Они никогда не будут соответствовать взыскательным требованиям Августа. Он лег на кровать и принялся с ужасом ожидать наступления ночи, пытаясь придумать хоть какое‑нибудь оправдание своей неудаче.
Однако объяснять ему ничего не пришлось. Когда гонг позвал его к ужину, Том украдкой спустился вниз по лестнице, застенчиво заглянул в столовую и с удивлением обнаружил, что там никого нет. Август все еще был занят в мастерской, так что мальчик, с облегчением вздохнув, быстро проглотил ужин и прокрался в библиотеку, где провел несколько веселых часов, играя в бильярд с Туве, новой служанкой, занявшей на кухне место Ноя. Та столько раз его обыграла, что часам к одиннадцати он вынужден был и тут признать поражение, тихо поднялся в спальню и лег в постель. Август так и не показался.
* * *
– А‑а‑а‑а‑а‑ах!
Крик ворвался в сон Тома. Гнавшиеся за ним волки уже настигали, а сани подпрыгивали на сугробах, приближаясь к пропасти… бум, бум, бум…
Бах!
Загремели столовые приборы и посуда, и мальчик резко сел на кровати. Стояло раннее утро, никаких волков поблизости не было, а вот грохот ему не приснился, а донесся откуда‑то снаружи. Потирая глаза и шаркая ногами, Том подошел к двери спальни и выглянул в коридор. У двери в спальню сэра Генри обмякла сиделка, а поднос с мисками, который она несла, валялся под лестницей. «Странно, – подумал еще не окончательно проснувшийся Том. – Вероятно, она упала в обморок». Отбросив с глаз челку, Том подошел к женщине и выяснил, что она дышит. Неплохо. Но почему она потеряла сознание? Перешагнув через нее, он вошел в спальню сэра Генри. Прищурившись от яркого света, осмотрел комнату и на первый взгляд не заметил ничего необычного. Шторы раздернуты, помещение заливает утренний свет, лекарства лежат на туалетном столике, постель заправлена…
Том моргнул и посмотрел снова. Постель была заправлена, и в ней никто не лежал. Сэр Генри исчез. Теперь мальчик проснулся окончательно.
– Мистер Август!
Ответа не было. Наверное, он еще спит… или уже встал. Том сбежал по лестнице, пробрался сквозь разбитую посуду и ворвался в столовую.
– Мистер Август! – закричал он. – Мистер Август, сэр Генри…
– Доброе утро, Том.
За столом в пижаме и халате сидел сэр Генри. Его борода была подстрижена, а волосы причесаны. Перед ним шеренгой, словно солдаты, выстроились вареные яйца.
– Знаешь, я страшно проголодался, – сказал он, срезая верхушку с первого яйца и обмакивая в желток кусочек тоста. – Не желаешь присоединиться?
Том с открытым ртом застыл в дверях. Он не мог выговорить ни слова.
– Нет? Ну как знаешь.
– Но… но… но вы в порядке? – промямлил мальчик. – Вы…
– В порядке? – фыркнул сэр Генри. – В полнейшем! В высшей степени. Только дико проголодался. Уж не знаю, чем вы, ребята, меня кормили, но я чувствую себя так, словно месяцами питался только какими‑то мерзкими щами!
Том сел. Ему хотелось улыбаться, смеяться и кричать одновременно – перед ним сидел сэр Генри, похудевший, чуточку безумный, но снова прежний.
– Но как… я не понимаю, как вы очнулись. Я хотел сказать…
– О, думаю, все ты понимаешь, Том, – подмигнул сэр Генри и принялся за третье яйцо. – Ты отлично знаешь, как я очнулся. Август все мне рассказал.
– Август все вам рассказал?
Это было маловероятно.
– Почти все. Но боюсь, он нас покинул.
Сэр Генри подтолкнул к Тому маленький конверт. Мальчик узнал тонкий неразборчивый почерк. Он достал письмо и начал читать:
Дорогой Генри!
К тому времени, когда ты прочтешь это письмо, я буду уже на борту судна, идущего в Голландию. Оттуда я отправлюсь в долгое путешествие, которое Может занять несколько лет, а то и весь остаток моей жизни, точно не знаю. Причина моего отъезда очень проста. В современной медицине нет лекарства от твоего недуга, друг мой, поэтому я решился прибегнуть к собственному средству. Тебе, вероятно, захочется узнать, в чем оно состоит, но я готов сообщить только, что я использовал его для оживления той тигрицы, повлекшего за собой гибельные последствия для всех нас. Этот поступок, совершенный в приступе безумия, будет терзать меня до конца дней, и поэтому я не Могу остаться. Том подтвердит мои слова, поскольку сам видел, на что способен мой состав. Пожалуйста, передай ему мои наилучшие пожелания; ты сам, несомненно, согласишься, что он поразительный молодой человек.
Остаюсь твоим покорным другом,
Август
Том закончил чтение и отложил письмо в ошеломленном молчании. Он посмотрел на сэра Генри, прикончившего последнее яйцо и задумчиво потягивающего чай.
– Так значит, Август изобрел какое‑то волшебное зелье? – уточнил тот.
Мальчик молча кивнул.
– Я должен был догадаться. Он всегда был чертовски умен. Забавно, но я ничего не почувствовал, только, когда очнулся, нашел на подушке вот это. – Сэр Генри достал из кармана знакомый лиловый носовой платок. – Вероятно, Август его выронил. Как‑то странно от него пахнет. Полагаю, тебе это ни о чем не говорит?
Том улыбнулся и покачал головой. Значит, вот как Август это устроил!
– Так я и думал, – заключил охотник, аккуратно убрал тряпицу обратно в карман и отхлебнул чаю. – Скажи‑ка мне, Том. Если Август смог оживить тигрицу и исцелить меня, почему он не сделал того же самого для Мины?
Мальчик тяжело вздохнул и неловко потупился – как он мог рассказать о том, что действительно произошло той ужасной ночью?
– Я знаю, что он хотел, действительно хотел, – ответил он тихо, вспомнив, как Август отчаянно шарил в реке. – Кажется, у него просто не осталось достаточно снадобья.
– Хм, – пробурчал сэр Генри, глядя на свинцовое зимнее небо за окном. – Прискорбно, но теперь уже ничего не изменишь. И мне жаль, что он решил уехать. В этом, разумеется, не было никакой нужды. Я бы его простил.
Они немного посидели в неловкой тишине. Тому тоже взгрустнулось оттого, что Август сбежал, даже не попрощавшись. Почему‑то это напомнило ему, как ушел из дома его отец, Сэм Скаттерхорн, а он ничего не мог поделать, лишь гадать, нет ли в этом его вины. Потом он сообразил, что без Августа ему больше нечего делать в этом мире и времени.
– Итак, Том, чем думаешь заняться? – любезно спросил сэр Генри, явно догадавшись, о чем размышляет мальчик. – В конце концов, ты же его ученик, верно?
– Да… то есть был, – неуверенно ответил Том.
– Разумеется, ты волен оставаться здесь сколько угодно. Если захочешь, конечно, хотя не думаю, что без Августа жизнь в этом доме окажется достаточно интересной.
– Вы правы.
Сэр Генри помолчал, пристально глядя на Тома. Казалось, он что‑то взвешивал в уме.
– Вот что я тебе скажу, – вдруг заявил он. – Мне только что пришла в голову блестящая идея. А что, если тебя возьмусь учить я?
Мальчик опешил.
– Вы хотите сказать, как охотник?
– Охотник, исследователь, искатель приключений, что‑то в этом роде. Я могу научить тебя бродить по болотам, выслеживать животных на африканских равнинах, выживать в арктической тундре, взбираться на горы – подобным вещам… Что скажешь? – спросил он, вскинув брови. – Ты определенно имел возможность попробовать это на вкус.
Том на миг лишился дара речи. Вот это предложение! Он вдруг представил, что не нужно будет ходить в школу и отчаянно сводить концы с концами, впереди будут лишь годы невероятных приключений в самых далеких уголках земли. И он не сомневался, что не найдется лучшего проводника в царство животных, чем сэр Генри.
– Интересно? – подмигнул тот, когда мальчик пробудился от мечтаний. – Что ж, обмозгуй это, старина. Ты же знаешь, Август был моим лучшим другом, и теперь, когда он удрал, я чувствую себя слегка ответственным за твою судьбу. Кроме того, глядя на тебя, Том, я вспоминаю себя в твоем возрасте.
Он улыбнулся, сверху вниз взирая на мальчика с копной растрепанных светлых волос и сверкающими темными глазами.
– Упрямый, как осел, тощий, как гончая, и голодный, как ястреб! – рассмеялся сэр Генри. – Кстати, Том, как тебя зовут полностью? Август мне не говорил. Том, а как дальше?
– Том Скатте… – Он вовремя осекся и густо покраснел. – Том Скатт. С двойной «т». Вот и все.
– Правда?
Сэр Генри смерил его пронзительным взглядом.
– Странное имя, Том Скатт, а?
– Верно.
– Как думаешь, мы, случаем, не родственники?
Том посмотрел на двоюродного прапрадедушку и улыбнулся.
– Я так не думаю.
– Разумеется, – усмехнулся сэр Генри. – Ты, конечно, прав.
* * *
Позже Том поднялся в мастерскую Августа, чтобы обдумать предложение охотника. Если он решит остаться в этом мире, что тогда? Крайне заманчиво, и не в последнюю очередь потому, что, обучаясь у сэра Генри, он может добиться успеха. Том подошел к захламленному верстаку и поднял удивительный букетик фиалок, который Август давным‑давно преподнес королеве Виктории. Сам он не мог сделать ничего подобного, несмотря на все терпеливые наставления таксидермиста. В углу стояла цапля, сцепившаяся в смертной схватке с угрем. Человек, запечатлевший этот миг, гениален, а ему никогда не достигнуть подобных высот. Кроме того, он ничего не понимал в химических составах, с которыми Август экспериментировал часами. Щепоть этого, капля того… Том не был уверен, что когда‑нибудь видел в руках наставника мензурку, не говоря уже о рецепте. Подойдя к полке с ушастыми совами, он отодвинул черную бархатную шторку, скрывавшую металлический шкаф, и увидел лишь голую стену. Должно быть, Август увез шкаф вместе с прочими химикатами, поскольку на полках остались лишь несколько полупустых склянок.
«Значит, – подумал Том, задергивая шторку, – Август действительно уехал надолго. Возможно, стоит принять предложение сэра Генри…»
От размышлений его отвлекли хруст гравия за окном и громкий стук в дверь.
– Как тебя зовут, девочка? – поинтересовался знакомый пронзительный голос.
Том выглянул в огромное круглое окно и увидел тонкую фигуру доктора Шадрака, стоящего в снегу у небольшого черного экипажа.
– Туве, сэр.
– Туве? Что же это за имя?
– Финское, сэр.
– Финское? Финское? Что ж, финская Туве, будь добра, напомни хозяину дома, что он условился сегодня встретиться со мной.
Туве замялась на пороге, неловко переступая с ноги на ногу.
– Простите, сэр, но мистера Августа здесь нет.
– Нет? Хочешь сказать, он забыл?
– Не знаю, сэр.
– Что ж, ради всего святого, скажи, где он? Один мой очень важный коллега прибыл сюда поговорить с ним.
– Он уехал, сэр.
– Уехал? Куда уехал, Туве?
– Не знаю, сэр.
– Не много ты знаешь, а, финская Туве?
– Нет, сэр. Но… но сэр Генри здесь.
– Это и я знаю. Навещал его только вчера. А теперь будь любезна…
– Нет, сэр. Я имела в виду, что он встал.
Доктор Шадрак был ошеломлен.
– Что ты сказала?
– Это правда, сэр. Он съел на завтрак десять яиц, сэр.
– Десять яиц на завтрак? – переспросил доктор Шадрак.
– Неужели? – раздался другой низкий рокочущий голос, прекрасно знакомый Тому, и из черного экипажа появилась высокая зловещая фигура дона Жерваза.
Том невольно отпрянул от окна. Дон Жерваз… откуда он может знать доктора Шадрака? Но, стоя рядом на снегу, они странно походили друг на друга, словно один был уменьшенной копией другого.
– Итак, – пророкотал Аскари, пристально глядя на Туве, – сэр Генри чудесным образом поправился, а Август Кэтчер растворился в воздухе. Ты это хотела сказать, девочка?
Туве попятилась от огромного пугающего мужчины, вдруг объявившегося перед ней.
– Да, сэр… то есть нет, сэр.
– Что ж, юная… Туве, будь любезна, сообщи сэру Генри, что его пришел навестить дон Жерваз. Я его старый знакомый и хотел бы первым поздравить его с выздоровлением.
– Хорошо, сэр.
Туве с облегчением скрылась в доме.
И тут же Том услышал какой‑то шорох на крыше.
– Вверх к окну, – раздался тихий голос, – оно обычно открыто.
Последовало пыхтение, потом шаги, словно кто‑то взбирался на крышу по лестнице. Сердце Тома заколотилось быстрее. Кто это может быть? Август вернуться не мог – значит, кто‑то пытается проникнуть в дом. Мальчик решился было храбро держать позиции, но тут же передумал. Он метнулся через мастерскую к двери, краем глаза заметив прижавшееся к стеклу худое костлявое лицо. Доктор Скинк!
– Ты его видишь? – прошептал с крыши тихий голос.
– Извините, мисс, я ничего не вижу, – прошипел доктор, вглядываясь в мастерскую.
– Если ничего не видишь, лезь внутрь, – язвительно велел шепот.
Том узнал и этот голос – он принадлежал Лотос, Лотос Аскари. Внезапно мальчик понял, что происходит! Классический трюк взломщика. Дон Жерваз и Шадрак отвлекают владельца разговором у главного входа, пока Лотос и Скинк проникают в дом. Должно быть, они знали об отъезде Августа – вероятно, видели его на борту судна. Как он и подозревал, чудаковатые Скинк и Шадрак были вовсе не докторами, а ворами, или шпионами, или еще кем‑то в этом роде, и работали на дона Жерваза.
Все эти мысли промелькнули в голове Тома, когда он выскользнул на темную лестницу. Они, без сомнения, обыщут мастерскую, но не знают, что он все еще здесь. Надо бежать обратно в музей, в собственное время… И тут он замер на месте, пораженный ужасной мыслью. Дорожный сундук. Дорожный сундук Августа… Что, если он взял его с собой?
Мальчик понял, что после отъезда Августа не заходил в обшитую деревянными панелями маленькую комнатку. Если сундук исчез, Том навсегда застрянет в этом времени.
«Не думай об этом, – сурово приказал он себе. – Август не взял его с собой. Сундук окажется на месте. Он должен быть на месте».
Пульс бешено стучал в висках. Том на цыпочках прокрался на площадку и повернул к темному коридору, но почти на полпути услышал внизу громкий топот.
– Дон Жерваз, черт возьми… какая неожиданная встреча.
Выглянув из‑за перил, Том увидел, как высоченный дон Жерваз навис над сэром Генри и пожал ему руку.
– Ба, сэр Генри! – просиял он. – Как я рад снова видеть вас на ногах.
– В самом деле. Я и правда каким‑то чудом встал, – пробормотал тот, ошеломленный явлением незваных гостей, – только этим утром, по правде сказать.
– Просто поразительно, – ухмыльнулся доктор Шадрак.
– Именно, – согласился сэр Генри. – Как вы, вероятно, слышали, я немного повздорил с тигрицей и в итоге схлопотал ощутимый удар по голове.
Он сдержанно засмеялся.
– Так мне и сказал мой друг, доктор Шадрак, – улыбнулся дон Жерваз. – Я так рад, что все обошлось. А Августа нет дома?
– Нет, увы, боюсь, что нет.
– Очень жаль, – продолжил дон Жерваз. – Должно быть, он запамятовал. Видите ли, мы условились, что сегодня он покажет мне свою мастерскую.
Сэр Генри немного растерялся.
– Черт возьми. Что ж, э…
– Мы договаривались на прошлой неделе. Когда вы спали, – добавил он многозначительно.
– Ясно. Что ж, мне очень жаль, старина, но, полагаю, ждать его смысла нет, поскольку уехал он надолго.
– Надолго?
– Да, – подтвердил сэр Генри. – Возможно, очень надолго, как я подозреваю.
– Какая жалость. Так без него мне не удастся осмотреть мастерскую?
Дон Жерваз выглядел слегка раздраженным.
Сэр Генри на миг задумался над этим, а потом улыбнулся странным гостям.
– Простите, старина. Там, я полагаю, множество разных химикатов, а мы ведь не хотим никаких происшествий.
– А, химикаты, конечно. Увы, увы.
Дон Жерваз сцепил тонкие пальцы. Выглядел он крайне разочарованным. Потом доктор Шадрак привстал на цыпочки и что‑то прошептал ему на ухо.
– Ну конечно же! – просиял Аскари. – А как насчет этого мальчика – Том, кажется, его звали? Полагаю, он‑то не уехал со своим учителем?
– Том Скатт? – воскликнул сэр Генри. – Нет, он все еще здесь. Да, полагаю, он сможет показать вам мастерскую.
– Правда? – по‑волчьи оскалился дон Жерваз. – Что ж, это было бы великолепно.
– Конечно, если вы действительно договаривались заранее.
– Договаривались, – быстро сказал Аскари. – Предварительно.
– Ну, в таком случае не вижу тут ничего дурного. Сейчас я поищу его. Том!
Но мальчик не ответил – он уже закрыл за собой дверь тесной деревянной комнатки и осторожно нащупывал дорогу в темноте. Он помнил, что сундук Августа стоял в дальнем углу, и двинулся вдоль стены. Вскоре он наткнулся на что‑то твердое, холодное и металлическое. Нашел? Похоже на то… Но тут пальцы Тома нашарили рядом такой же ящик, а за ним – еще один. Комната была просто заставлена металлическими ящиками…