1 Оплакивая невольный грех
Убийства великого риши,
Добродетельный Рагхава
Продолжил свой рассказ:
2 «Удрученный тяжким грехом,
Совершенным мной по незнанию,
Оставшись один, я стал думать,
Как лучше его искупить.
3 И вот я взял кувшин аскета,
Полный чистой воды,
И пошел к его обители
Указанной им тропинкой.
4 Там я увидел его родителей,
Бессильных, слепых, старых,
Оставшихся без поводыря,
Словно птицы без крыльев.
5 Они сидели беспомощные,
Еще не испытывая тревоги,
И говорили друг с другом о сыне,
Своей единственной надежде.
6 С умом, пронизанным скорбью,
С сердцем, трепещущим от страха,
Я подошел к обители, и мною
Овладело еще большее горе.
7 Услышав звук моих шагов,
Мудрец сказал, меня встречая:
"Сын мой, дай скорее воду.
Почему ты ходил так долго?
8 Ты столько баловался в воде,
Что мать измучилась жаждой.
Не медли же больше, сынок,
Входи поскорее в обитель.
9 Если я или твоя мать
Чем-то тебя обидели,
Не принимай это близко к сердцу,
Ведь ты аскет, мой милый.
10 Для нас ты единственная опора,
Глаза — для лишенных зрения,
От тебя зависит наша жизнь.
Почему ты не отвечаешь?"
11 Чем дольше смотрел я на мудреца,
Тем больше был напуган
И заговорил, запинаясь,
Невнятным, глухим голосом.
12 С трудом собрав свои мысли,
Едва обретя способность речи,
Я начал ему рассказывать
О несчастье с его сыном:
13 "Я не сын твой, о великий духом,
Я кшатрий по имени Дашаратха.
Из-за меня — да осудят меня люди! —
Случилось большое несчастье.
14 О благой! С луком в руках
Я пришел на берег Сараю
Убить слона на водопое
Или какого другого зверя.
15 Вдруг я услышал звук
Воды, наполняющей кувшин,
И, подумав, что это слон,
Пустил в него издали стрелу.
16 А затем, подойдя к берегу,
Я увидел лежащего аскета
С сердцем, пронзенным стрелой,
И уже испускавшего дух.
1 7 О н МуЧИЛСЯ ОТ боли,
И тогда по его слову
Я подошел к нему и выдернул
Эту стрелу из его тела.
18 И, только я ее выдернул,
Он, о благой, ушел на небо,
Горько оплакивая вас,
Слепых, оставшихся одинокими.
19 О мудрец, я по незнанию,
Случайно убил вашего сына.
И, что бы меня ни ожидало,
Я умоляю тебя о прощении".
20 Так я признался в своем грехе.
Но, выслушав страшное признание,
Благой мудрец не пожелал
Уничтожить меня своей силой.
21 Оцепенев от горя, вздыхая,
С лицом, залитым слезами,
Он сказал мне, стоявшему перед ним
С почтительно сложенными руками:
22 "Если бы сам ты не рассказал
О своем нечестивом поступке,
Твоя голова бы немедленно
Раскололась на тысячу кусков.
23 Когда кшатрий совершает убийство,
Намеренно убивая отшельника,
Это ставит его вне закона,
Будь он даже Держатель ваджры.
24 Голова того, кто с умыслом
Применяет свое оружие
Против мудреца-отшельника,
Раскалывается на семь частей.
25 Но ты убил по незнанию
И потому останешься жив.
А иначе погиб бы не только ты,
Но с тобою и весь род Рагху».
26 «Приведи нас, — сказал он мне, —
К тому злосчастному месту.
Мы хотим в последний раз
Посмотреть на нашего сына,
27 Чье платье из лыка разодрано,
Чье тело залито кровью,
Который лежит бездыханный,
Оказавшись во власти Дхармараджи".
28 И я привел убитых горем
Мудреца и его супругу
Туда, где они могли коснуться
Мертвого тела своего сына.
29 Оба они подошли к сыну,
Дотронулись до него, несчастные,
Оба упали на его тело,
И отец сказал такое слово:
30 "Ты не приветствуешь меня
И не заговариваешь со мною!
Почему ты лежишь на земле,
Почему ты на нас гневаешься?
31 Разве ты не любишь меня?
Так взгляни хотя бы на мать!
Отчего ты меня не обнимаешь?
Скажи хотя бы слово, милый!
32 От кого теперь поздней ночью
Я услышу волнующее сердце
Сладостное чтение шастр
Или других священных книг?
33 Кто после утренних обрядов
Омовения и принесения жертвы
Сядет рядом со мной, сынок,
И утешит меня в моих скорбях?
34 Кто, собрав плоды и коренья,
Меня, лишившегося поводыря,
Бессильного, будет угощать
Словно дорогого гостя?
35 И как без тебя я смогу
Заботиться о твоей матери,
Старой,слепой,слабой,
Тоскующей по убитому сыну?
36 Встань, сынок, не уходи,
Не уходи в обитель Ямы!
Соберись с силами, и завтра,
Ты будешь там со мной и с матерью.
37 Ибо мы, сломленные горем,
Беспомощные, беззащитные,
Оставшись теперь без тебя,
Тоже пойдем в жилище Ямы.
38 И, увидев сына Вивасвата,
Я скажу ему: "Дхармараджа,
Прости меня, пусть мой сын
Продолжит заботу о родителях.
39 Благоволи, добродетельный,
Многославный хранитель мира,
Дать мне эту единственную,
Устраняющую страх награду!"
40 Ты сражен, мой безгрешный сын,
Человеком греховных деяний.
Так иди же теперь в миры,
Принадлежащие воинам-героям!
41 Следуй тем высшим путем,
Которым идут, сынок,
Те, кто погиб в сражении,
Встретив врага лицом к лицу.
42 Следуй этим путем и обрети
Славу, добытую Сагарой,
Шиби, Дилипой, Нахушей,
Джанамеджаей и Дхундхумарой.
43 Следуй путем, которым идут
Те, кто изучает веды,
Предается аскезе, дарит земли,
Верен жене, приносит жертвы,
44 Раздает тысячи коров брахманам,
Исправно служит своему гуру,
Жертвует своим телом, —
Этим путем иди, сынок!
45 Никто из нашего рода
Никогда не идет путем зла,
Но тот, кто тебя убил,
Избрал для себя такой путь".
46 Он долго, не останавливаясь,
Плакал и причитал над сыном,
А затем вместе с женой
Приступил к погребальному обряду.
47 И тут в силу своих деяний
Добродетельный сын мудреца,
Сияя божественным обликом,
Спустился с неба вместе с Шакрой.
48 Он и Шакра стали ласково
Разговаривать с двумя стариками,
И в какой-то момент, их утешив,
Сын сказал такое слово:
49 "Я обрел высокую участь
Постоянной о вас заботой.
Но очень скоро и вы оба
Окажетесь вместе со мною".
50 Так сказав, сын мудреца,
Победивший свои чувства,
На божественной колеснице
Быстро вознесся на небо.
51 А мудрец, совершив с женой
Погребальное возлияние,
Мне, стоящему, сложив руки,
Сказал тогда такое слово:
52 "Теперь и меня убей, государь!
Имел я единственного сына,
Но ты меня сделал бездетным,
И смерть меня не страшит.
53 Ты убил моего мальчика
По незнанию, и поэтому
Я тебя только прокляну,
Но проклятием грозным и тяжелым.
54 Так же как я сейчас скорблю
Из-за разлуки с сыном,
И ты, государь, умрешь,
Горюя о собственном сыне.
55 Ты, кшатрий, убил аскета
По незнанию, и поэтому
На тебя, о владыка людей,
Не ляжет грех убийства брахмана.
56 Но и тебя постигнет горе,
Которое приведет к смерти,
Подобно поднесшему дар,
Ты получишь свое воздаяние".
57 Наложив на меня проклятие,
Муж и жена, горько рыдая,
Вошли в погребальный огонь
И вместе с ним ушли на небо.
58 Вот так, о царица, в памяти
У меня воскресло злое дело,
Совершенное мною в юности,
Когда я стрелял по звуку.
59 За это деяние, о царица,
И получаю я воздаяние,
Как съевший отравленную пищу —
Смертельную болезнь.
60 Теперь для меня сбываются
Слова благородного аскета».
Так, рыдая, говорил царь,
А затем снова сказал супруге:
61 «Я, горюя о своем сыне,
Скоро расстанусь с жизнью.
Мои глаза тебя не видят.
Коснись меня, о Каусалья!
62 Тот, кто идет в обитель Ямы,
Уже никого не способен видеть.
Если бы Рама был рядом,
Если бы он меня коснулся,
63 Если бы он получил царство,
Думаю, я бы еще пожил.
То, что я сделал Рагхаве,
На меня не похоже, царица;
64 Но так похоже на Раму
То, что он для меня сделал!
Кто в здравом уме прогонит сына,
Даже если тот поступил дурно!
65 И какой сын, будучи изгнан,
Не затаит на отца обиду!
Мои глаза тебя не видят,
Я теряю память, о Каусалья,
66 Посланцы сына Вивасвата
Уже торопят меня, царица!
Что может быть тяжелее
Того, что в конце жизни
67 Я не вижу благородного Раму,
Воплотившего в себе правду!
Горе, что я не вижу сына,
Несравненного в деяниях,
68 Высушивает мне дыхание,
Как солнечный жар — воду.
То будут не люди, а боги,
Кто на пятнадцатый год
69 Увидит лицо Рамы, сияющее
Глазами-лотосами, бровями,
Носом, жемчужными зубами,
Украшенное яркими серьгами!
70 Счастливы те, кто увидит
Лицо Рамы, похожее
На осенний месяц, владыку звезд,
На цветущий, душистый лотос.
71 Счастливы те, кто увидят
Лицо моего сына,
Возвратившегося в Айодхью
После лесного изгнания;
72 Увидят, счастливые, Раму,
Как Шукру, вершащего путь в небе.
Мой разум темнеет, о Каусалья,
Стремительно падает сердце,
73 Увы, я уже не владею
Осязанием, речью, вкусом!
Уже из-за гибели разума
Угасают все мои чувства,
Как в отсутствие масла
Тускнеют лучи лампады.
74 Это горе, хлынувшее мне в душу,
Губит меня, потерявшего разум,
Беззащитного, словно берег,
Затопленный водою.
75 О мощнорукий Рагхава,
О мой защитник от несчастий!
Любимый сын, покровитель,
Зачем ты меня покинул?
76 Каусалья, я ничего не вижу!
О несчастная Сумитра!
О злодейка и враг мой, Кайкейи,
Позорище нашего рода!»
77 Так скорбящий царь Дашаратха
В присутствии матери Рамы
И царицы Сумитры подошел
К концу своей жизни.
78 Так, когда минула
половина ночи,
Великий разумом царь,
кончив рассказ,
Из-за разлуки
с изгнанным сыном
Сломленный горем,
расстался с жизнью.
Такова в «Рамаяне», прославленной первой поэме, сочиненной риши Валъмики,
шестьдесят четвертая песнь «Книги обАйодхье».
Шестьдесят пятая песнь
1 Когда ночь прошла и настало
Утро следующего дня,
У входа в царский дворец,
Чтобы прославить царя,
2 Собрались восхвалители, поэты,
Сказители, сведущие в преданиях,
Чтецы гимнов, музыканты,
Певцы, искусные в пении.
3 Они восславляли государя
И возносили свои хвалы,
И эхо их песнопений
Заполнило весь дворец.
4 И когда они воспевали
Великие царские деяния,
Помощники сказителей
Громко хлопали в ладони.
5 От этого гула восхвалений
Жившие во дворце птицы
На ветках деревьев и в клетках
Пробудились и начали петь.
6 И по всему дворцу слышались
Священные слова гимнов,
Сладкие звуки лютен,
Благословения певцов.
7 Затем, как и каждый день,
Пришли проворные слуги,
Искусные в своей службе,
Пришли гетеры и евнухи.
8 Пришли в должное время
Знатоки церемонии омовения
С водой в золотых кувшинах,
Смешанной с желтым сандалом.
9 Непорочные жены и девицы
Пришли, принеся с собой
Освежающую еду и утварь,
Благотворную при касании.
10 Все принесенное во дворец,
Обладало лучшими свойствами,
Имело счастливые признаки
И прошло обряд освящения.
11 Пока восходило солнце,
Люди стояли в ожидании,
Но потом стали тревожиться,
Не случилось ли что с царем.
12 Тогда несколько женщин,
Имевших прямой доступ
К ложу владыки Косалы,
Пошли разбудить государя.
13 Сведущие в поведении,
Они осторожно и ласково
Коснулись спящего царя,
Но он не пошевелился.
14 Зная все признаки сна,
Все движения спящего,
Они, охваченные тревогой,
Испугались за жизнь Дашаратхи
15 И стали похожи на травинки,
Трепещущие от порывов ветра.
Смущенные видом государя
Они сомневались вначале,
Но вскоре пришли к согласию,
Что с царем случилось несчастье.
16 Между тем Каусалья и Сумитра
В скорби по своим сыновьям
Спали и не просыпались,
Будто ими овладела смерть.
17 Поблекшая, ослабевшая,
Сломленная горем Каусалья
Выглядела как звезда,
Окутанная густой мглою.
18 И так же, как царь и Каусалья,
Несчастная царица Сумитра
С лицом, залитым слезами,
Потеряла всю свою красоту.
19 Видя обеих цариц спящими,
А царя — как если бы он спал,
Женщины внутренних покоев,
Казалось, сами лишились жизни.
20 Тогда эти прекрасные жены
Подняли громкий вопль,
Словно слонихи в лесу,
Потерявшие вожака стада.
21 И от криков этих женщин
Каусалья и Сумитра
Сразу же проснулись
И вернулись к жизни.
22 Взглянув на царя и дотронувшись
До тела его, царицы
Воскликнули: «О господин!» —
И в горе упали на землю.
23 Дочь царя Косалы металась
По земле, покрывая себя пылью,
И казалась упавшей звездой,
Потерявшей свое сияние.
24 Женщины, видя Каусалью
Лежащей на земле, как слониха,
У которой убили супруга,
Поняли, что царь умер.
25 И тогда вслед за Каусальей
Все жены владыки людей,
Сломленные горем, рыдая,
Упали без чувств на землю.
26 Их рыдания смешались
С всеобщим великим плачем,
Который звучал все громче
И наполнил собою дворец.
27 Метались испуганные люди,
Желая знать, что случилось.
Повсюду слышались стоны
Обезумевших от горя родичей.
28 В час, когда бык среди людей
Пришел к концу своей жизни,
Царский дворец казался
Обителью скорби и отчаяния.
29 Узнав, что сиятельный
государь умер,
Все жены, охваченные
глубоким горем,
Сошлись к его ложу,
громко рыдая,
И сиротливо тянули
к нему руки.
Такова в «Рамаяне», прославленной первой поэме, сочиненной риши Валъмики,
шестьдесят пятая песнь «Книги обАйодхье».
Шестьдесят шестая песнь
1 Глядя на умершего государя,
Словно на погасший огонь,
Или на океан без воды,
Или на солнце без блеска,
2 Каусалья с глазами, полными слез,
Терзаемая великим горем,
Обняла голову владыки земли
И так сказала Кайкейи:
3 «Ты достигла желанного, Кайкейи.
Наслаждайся безмятежно царством!
Ведь избавиться от государя
Было целью твоей, злодейка.
4 Оставив меня, ушел Рама,
Ушел на небо мой супруг.
Будто брошенная в пустыне,
Я не способна больше жить.
5 Какая жена, потеряв мужа,
Который был для нее богом,
Захочет жить? Только Кайкейи,
Отринувшая добродетель!
6 Алчный не думает о грехе,
Пожирая нечистую пищу,
По наущению Мантхары
Погубила Кайкейи род Рагху.
7 Как только Джанака услышит,
Что, уступив злому умыслу,
Царь изгнал Раму с Ситой,
Он, как и я, будет в горе.
8 Добродетельный, он не знает
Что я беззащитна и одинока,
А полный жизни царевич Рама
Ушел из Айодхьи навстречу смерти.
9 Дочь же владыки Видехи
Прекрасная, но несчастная Сита,
Не привыкшая к тяготам жизни,
Страдает в дремучем лесу.
10 По ночам, слыша рев и клекот
Хищных зверей и птиц,
Ей приходится в страхе
Искать защиты у Рагхавы.
11 Джанака стар и в тревоге
За свою любимую дочь,
Сломленный тяжким горем,
Видно, расстанется с жизнью.
12 Да и я, верная своему мужу,
Сегодня же приму смерть,
И, обняв тело Дашаратхи,
Взойду на погребальный костер».
13 Несчастную, плачущую царицу,
Объятую великой скорбью,
Министры, поддерживая за руки,
Увели в покои дворца.
14 Тело царя они положили
В ванну с кунжутовым маслом
И приняли на себя, как предписано,
Все царские обязанности.
15 Сведущие министры не хотели
Совершать погребальный обряд
В отсутствие царского сына
И приставили к телу царя охрану.
16 Узнав, что по приказу министров
Владыку людей положили
В ванну с кунжутовым маслом,
Женщины возопили: «Он умер!»
17 С лицами, залитыми слезами,
Несчастные, томимые горем,
Они, вытянув вверх руки,
Разразились горестными воплями:
18 «О государь, мы расстались с Рамой,
Всегда приветливо говорившим,
Верным истине и долгу.
Почему же и ты нас оставил?
19 Как теперь мы, осиротевшие,
Будем жить, когда Рама изгнан,
Рядом с твоей женой Кайкейи,
Имеющей жестокое сердце?
20 Наш властелин — благородный Рама,
Он наш истинный господин!
Но славный Рама ушел в лес,
Отказавшись от царского сана.
21 Без тебя, без героя Рамы
Как мы будем жить дальше,
Обезумевшие от горя,
Опозоренные Кайкейи?
22 Ей удалось избавиться
От государя, от Рамы,
От мощнорукого Лакшманы.
Кого еще она погубит?»
23 Так со слезами на глазах,
Полные неизбывной скорби,
Утратив радость, горевали
Прекрасные жены Рагхавы.
24 Как ночь с погасшими звездами,
Как жена, оставленная мужем,
Айодхья, лишившись государя,
Погрузилась в непроглядную тьму.
25 Уже не блистал, как прежде, город,
Его жители проливали слезы,
Жалобно стенали женщины,
Опустели улицы и храмы.
26 Когда владыка людей
ушел на небо,
Когда жены царя лежали
на земле в горе,
Завершив свой путь,
зашло солнце
И ночь вступила
в свои права.
27 Полагая, что в отсутствие
царевича-сына
Не пристало сжечь тело
великого государя,
Близкие возложили
царя на ложе,
Таким, каким прежде
не думали его видеть.
28 С площадями и улицами,
залитыми слезами,
Льющимися из глаз
горюющих горожан,
Город казался небом
без блеска солнца
Или ночью, когда на небе
погасли звезды.
29 Горожане и горожанки,
собираясь вместе,
Осуждали Кайкейи,
мать Бхараты.
Когда владыка людей
внезапно умер,
Они горевали, не видя
себе защиты.
Такова в «Рамаяне», прославленной первой поэме, сочиненной риши Валъмики,
шестьдесят шестая песнь «Книги обАйодхъе».