Ей пришлось ждать, пока незнакомцы спасут ее. Сколько времени было потрачено впустую, когда его можно было использовать, чтобы помочь ей?
Офицер Берк чертыхнулся. Он указал на меня.
— Не двигайся.
— Мы должны отпустить его, — сказал офицер Райан. — Он отнесет это в СМИ, скажет, что мы задержали его, пока у его девушки были проблемы с беременностью? Боже упаси, говорить о плохом в прессе.
Наконец-то, чья-то репутация сработала в мою пользу. Берк выругался и вырвал страницу из штрафной книжки. Он надписал мое имя и бросил ее мне под ноги. Офицер Райан кивнул.
— Я провожу тебя до больницы, чтобы ты не убил себя или кого-то еще.
Мое колено заныло, когда я бросился к машине, но я отказывался позволить ему остановить меня. Я обернулся и, не желая этого, задал вопрос.
— Они не сказали, все ли с ней все в порядке?
Офицер Райан покачал головой.
— Мы поедем и выясним. Следуй за мной.
Адреналин медленно заполнял меня. Мне нужно было бежать. Бороться. Держать Лию. Вместо этого я забрался в свою машину и последовал за полицейской машиной с мигалкой.
Это не дало мне надежды.
Наоборот.
Мое сердце разбилось, когда мы подъехали к больнице. Она была одна так долго.
Наверное, я опоздал.
Глава 23
Лия
По крайней мере, все закончилось.
Мои пальцы дрожали, когда я переодевалась, натягивая майку через голову и желая быть одетой во что-то другое, кроме розовых спортивных штанов, гордо провозглашающих «сладкая» на моей заднице.
Мое сердце все еще колотилось. Я не думала, что оно, вообще, когда-нибудь замедлится. Еще больше слез появилось на моих щеках. Медсестры протянули мне горсть салфеток после того, как передали бланки выписок. Это не помогло.
Мне нужен был Джек.
Я сидела на кровати, когда в коридоре раздался крик. Это был невежливо, но я не ожидала, что он будет таковым. Мой рыцарь в сияющих доспехах прорывался через чертов госпиталь так агрессивно и неподобающе, как только мог. Слава Богу, здесь не было камер, чтобы заснять это.
Я была так рада услышать его голос, даже повторяющий отвратительное проклятие в адрес старшей медсестры, которая отказалась сказать ему номер моей палаты. Вытащив свой сотовый я сделала пометку отправить корзину с различными аксессуарами «Рэйветс» медицинскому персоналу, который вынужден был иметь дело с последней истерикой Джека Карсона.
Он ворвался в палату, тяжело хромая. Джек не замедлился, пока я не оказалась в безопасности его объятий.
Я упала на него, и он яростно поцеловал меня, безмолвно извиняясь, что потрясло меня до глубины души. Наконец, окруженная теплотой и спокойствием, я прижалась к нему. Он отстранился только для того, чтобы посмотреть на меня, его слова были тяжелыми, торжественными и полными того же страха, который я испытывала несколько минут назад.
— Мне очень жаль, — прошептал он. — Я получил твое сообщение... и я пытался... но я был…
— Все хорошо.
— Ты? — у него надломился голос. Он опустил руку, как будто боялся дотронуться до моего животика. — Он…
— Все в порядке.
Глаза Джека расширились, загоревшись синим цветом, таким ярким, что я испугалась. Он смотрел так, будто я лгала бы единственному мужчине, которого любила.
Джек выдохнул.
— Все нормально?
— Да.
— Но ты была…
— Слишком остро реагируешь? — я прикусила губу. — Это... необычно для меня признаюсь я тебе.
— Что случилось?
— Женщины могут испытывать так называемую круговую боль в матке. Это мышечная боль, когда их матка растет для ребенка, — я сглотнула. — Например, если она расширяется для очень большого сына очень большого защитника.
Теперь Джек выглядел ослабевшим. Я провела его к кровати, взяв его руку и прижав ее к своему животику. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но не смог и рухнул назад. Я рассмеялась, позволив ему немного отдохнуть, пока новости ошеломляли его.
— Сын? — спросил он.
— Они сделали сегодня вечером хороший снимок на УЗИ, но еще очень рано. Через пару недель нам придется снова проверить.
— Ты думаешь, это мальчик?
— Я думаю, что это мальчик.
— С ним все в порядке? Ты не... тебе не было больно?
— Я просто немного смущена.
Джек оттолкнулся с силой, которой я позавидовала. Он покачал головой, притягивая меня к себе для еще одного поцелуя.
— Никогда. Не смей говорить, что ты стесняешься. Черт, я пожертвовал достаточно денег на это место. Должно быть целое крыло, которое я могу использовать. Я могу держать тебя здесь со всеми врачами, медсестрами и персоналом, пока мы не будем абсолютно уверены…
— Я уверена, что твои пожертвования лучше распределить на детей в педиатрии, — сказала я. — У меня был некоторый дискомфорт, когда я стояла и ходила, но это совершенно нормально, это пугает каждую, кто впервые станет матерью. Врачи сказали следить за этим.
— Мы вместе, — пообещал он. — Ты можешь поспать. Я не буду. Пока этот ребенок не родится и не будет в безопасности…
— Джек, — улыбнулась я, — я в порядке. Ты будешь первым, кто узнает, если появятся какие-либо проблемы.
— Чертовски верно, это буду я, — Джек усадил меня на кровать, чтобы сам мог ходить по палате. Его шаги слишком громко опускались на пол, и я даже не могла представить себе ущерб, который он нанес себе, бегая по коридорам.
Я вздохнула.
— Остановись. Я не отправлю тебя вниз делать МРТ, если ты повредишь колено.
— Я отрежу эту чертову штуку.
— Тебе, возможно, будет немного трудно играть в футбол на одной ноге, — пожала плечами я. — Ты большой парень, Джек, но даже протез не сможет выбить тебя из турнира.
— Я серьезно, Кисс.
— Все в порядке. Я просто жду бумаг, которые подтвердят, что я слишком остро отреагировала.
— Ты не слишком остро отреагировала, — прогремел его голос. — У тебя не было никого, кто мог бы тебе помочь.
— Я могу постоять за себя.
— Ты не должна была этого делать.
— Даже если бы ты был там, ничего бы не изменилось.
Он мне просто не поверил.
— Это неправда…
— Я бы не стала ничем рисковать. Мы бы поехали в больницу, только отвез бы меня ты.
— Да, — он ударил себя кулаком в грудь. — Я должен был отвезти тебя. Должен был присутствовать там. Держать тебя в безопасности и спокойствии и помочь тебе. Но меня там не оказалось.
Нет, его не было, и мне было все равно. Я была в порядке. Он был в порядке.
С нашим сыном все было хорошо.
Это была самая лучшая новость, которую мне когда-либо сообщали.
— Я не злюсь на тебя, — сказала я.
Джек успокоился, хотя казалось, что он возбужден, каждый дюйм его тела бушевал, напрягался и готовился к битве, которую он, к его собственному сожалению, никогда не сможет выиграть.
— Я буду злиться на себя.
— Джек…
— Лия, я влюблен в тебя.
Я опустилась на кровать. Джек встал передо мной на колено, и мне, действительно, нужно было вернуть мою руку, чтобы прикрыть вздох, который вырвался из моих губ. Он взял мою ладонь, обе, и поцеловал их. Его взгляд остановился на мне. Я верила каждому его слову.
— Я люблю тебя, — сказал он. — Я был полным идиотом. Не знал, что делать из-за травмы, и сорвался на тебе. Я ошибался.
— Ты любишь меня?
— Я пошел на вечеринку, потому что думал, что это сделает меня счастливым. Как это всегда было раньше.
У меня пересохло во рту.
— Ты любишь меня.
— У них была выпивка. И у них были девочки. И трое из них были у меня на коленях.
Не та деталь, которую стоило включать в извинения. Я понизила свой голос.
— Но ты ведь любишь меня?
— Мне они были не нужны. Я продолжал думать о тебе. Я оставил тебя такой злой и обиженной. Черт, я был таким глупым. Я не видел, что у меня было, — он сжал мои руки. — Ты думаешь, что я безответственный. Ты думаешь, что не можешь на меня положиться. Ты, наверное, права, но я над этим поработаю. Я буду рядом с тобой, с ребенком, с нами.
—Ты любишь меня.
Джек кивнул.
— Ты единственная женщина, которую я когда-либо любил. Ты единственная женщина, которая может заставить меня любить кого-то, кроме меня. Прости, что заставил тебя думать иначе.
Усталость и гормоны были во мне еще до его слов, но теперь я представляла собой полный бардак из-за слез. Я всхлипнула, вцепившись в его плечо, и посмотрела на своего невероятного мужчину.
— Ты меня знаешь... — прошептала я. — У меня есть планы на все. Я знаю, что делать, что говорить, как реагировать. Я могу предотвратить любую катастрофу.
— Я теперь катастрофа? — усмехнулся Джек.
— Худший ее вид, — я прикоснулась к его щеке. — Я понятия не имею, что делать, когда я рядом с тобой. Нет такого плана, который мог бы защитить мое сердце. Мне пришлось бы оставить тебя, чтобы защитить себя от всего, что я чувствую, и, Джек, если бы мне пришлось провести еще одно мгновение без тебя, я бы потерялась.
— Но я здесь, — сказал он.
— Ты здесь. И ты понятия не имеешь, как много значишь для меня. Ты спросил, что я о тебе думаю? Все просто. Ты — мой мир. Ты — все, чего я когда-либо могла хотеть в этой жизни.
Его улыбка согрела меня, прогоняя страхи и стресс.
— Ты любишь меня.
— Я люблю тебя. Какой бы для нас подошел заголовок?
— «Респектабельная, удивительная женщина влюбляется в Идиота-Нарушителя порядка».
— Мы можем превратить это в нечто более позитивное. Вот почему ты платишь мне большие деньги.
Джек смягчился. Он уставился на меня, его дыхание все еще содрогалось от адреналина.
— Выйдешь за меня?
Вызовите скорую, у меня начался шок.
— Выйти за тебя замуж?
— Да.
— Джек, мы только что сказали…
— Меня это не волнует. Выходи за меня.
Дикий, глупый, импульсивный человек.
— Это немного неожиданно. Спонтанно, — мои губы дрожали. — Романтично.
Прежняя я ничего бы не ответила, но теперь это звучало правильно. На этот раз, я не думала о своем ответе.
— Да, — прошептала я.
— Да?
— Да.
Джек вскочил на ноги.
— Сейчас?
О, Боже милостивый. Мои глаза расширились. По крайней мере, он остановил себя до того, как сильно завелся.
— Хорошо, — засмеялся Джек. — Мы можем спланировать это.
— Может быть, совсем немного.
— Но мы должны сделать что-то сейчас. Кое-что... для нас.
Для начала, нужно было выбраться из больницы. Я положила руку на животик и посмотрела на него.
— Как насчет того, чтобы дать имя ребенку?
Джек застыл.
— Придумать имя?
— Я... у меня только одно на уме.
— Только одно? Мне казалось, что у тебя есть электронная таблица с десятком имен в алфавитном порядке и соответствующим цветом…
— Сэм.
Потребовалось время, чтобы осознать. Выражение лица Джека исказилось от боли. Сначала он произнес имя молча. Его взгляд встретился с моим.
— В честь моего…
Я кивнула.
— В честь твоего младшего брата.
Он вдохнул полной грудью.
— Мне нравится «Сэм».
— Мне тоже.
— Я... — снова подойдя ко мне, он поцеловал меня так нежно, как будто думал, что я сломаюсь. — Спасибо тебе.
Я улыбнулась, и Джек помог мне встать на ноги. Его рука никогда не покидала мою.
— Что я могу сделать? — спросил он.
Это просто.
— Я хочу пойти домой и поспать. Позволь мне вернуть эти бланки, и мы пойдем.
Медсестры за стойкой обменялись ухмылками, когда я подошла к столу. Милая брюнетка в розовом халате, которая осматривала меня первой, подмигнула мне.
— Мы все здесь были, милая, — сказала она. — Особенно с первой беременностью.
— Спасибо Вам.
— Это был ваш мужчина, которого привел офицер полиции?
Полиция? Какого черта... конечно, это должен был быть Джек.
Следуя ее кивку, я повернулась. И я совсем не была удивилена, увидев полицейского в униформе, пожимающего руку Джека. Джек поблагодарил его за сопровождение.
Сопровождение?
Я скрестила руки на груди.
— Джек Карсон, ты можешь выйти из дома хоть на одну ночь и чтобы никто не вызвал полицию на тебя?
Он пожал плечами, хлопнув офицера по плечу.
— Что я могу сказать, Кисс? Может, мне просто нравятся хорошие наручники.
Боже. Весь медпункт хихикал. По крайней мере, они думали, что это было очаровательно.
Как и я.
Я улыбнулась.
— Может быть, он будет достаточно любезен, чтобы одолжить мне их…
Вспышка камеры дезориентировала меня. Двое мужчин бросились через коридоры больницы, преследуемые толстым охранником, который кричал, чтобы они остановились. Видеокамера была нацелена прямо на меня, карманная камера настроена на Джека.
Микрофон направили мне в лицо.
Я споткнулась, облокотившись на стойку медсестринского персонала.
— Лия! — маленький червяк, держащий микрофон, приблизился с оператором. Я узнала его скрипучий голос. Он был тем же слизняком, который назвал меня шлюхой на моем первом свидании с Джеком. — Лия, можно задать вам пару вопросов?
Джек закрыл меня собой, но не раньше, чем слизняк успел оттолкнуть его и сделать еще один снимок.
— Ты потеряла ребенка, Лия? — репортер прокричал это так, чтобы все могли услышать. — На какой вечеринке был Джек, когда умер ребенок?
Я схватилась за живот, вдруг испугавшись, что врачи допустили ужасную ошибку или отказались рассказать мне какой-то темный и ужасный секрет. Мои глаза были полны слез и неверия. У меня не было времени ответить.
Взорвавшись, Джек врезал кулаком засранцу в лицо. Слизняку повезло, что удар пришелся на него, когда он был в больнице. Он оказался без сознания до того, как ударился о землю.
Оператор снял все на камеру.
Джек бросился в мою сторону.
Медсестры закричали.
Охранник позвал на помощь.
И, что хуже всего, он заснял, как офицер полиции пытался прекратить этот хаос. Врачи бросились к человеку без сознания, но я не так сильно беспокоилась об ублюдке, который осмелился опошлить здоровье моего ребенка. Я сосредоточилась на Джеке.
Как и офицер полиции.
Он извинился, когда оттащил Джека.
— Мне, действительно, хотелось бы, чтобы ты не бил его передо мной, — сказал он.
Как и я. Как и Джек. Но мой плохой мальчик не боялся хорошей драки.
Джек усмехнулся.
— Это был чертовски удачный удар, да?
Офицер кивнул.
— Твой адвокат будет в восторге.
О, этого не могло произойти. Снова. Джек посмотрел на меня, позор затемнял его взгляд. Он придал голосу легкости, когда заговорил:
— Эй, я знаю, что много говорил о переменах. Много. Но... мне надо…
Я закончила за него:
— В тюрьму.
— Да.
— Снова.
Джек воспринял это, как мужчина.
— По крайней мере, ты знаешь, откуда меня забрать?
Я могла бы разозлиться. Должна была заплакать. Вместо этого, я была так рада, что он напал на засранца раньше меня, иначе от этого слизняка-журналиста ничего бы не осталось.
Я поцеловала его в щеку.
— Скажи мне, что ты не хочешь жениться на мне только для того, чтобы у тебя был кто-то, кто вытащит тебя из тюрьмы?
— По крайней мере, ты будешь знать, где чековая книжка, — сказал он. — Это в последний раз. Обещаю.
Да, старые привычки отмирали с трудом. Я вытащила свой сотовый и приготовилась сделать свой обычный список звонков.
— Я возьму с вас сверхурочные, мистер Карсон.
— Вот почему я люблю тебя, — улыбка Джека исчезла, когда офицер повел его к лифтам. — Ты практичный человек.
— Один из нас должен таким быть.
— Я выберусь из этого. Обещаю, — он задержал мой взгляд. — Я люблю тебя.
Я наблюдала, как моего будущего мужа и отца моего ребенка арестовали во второй раз всего за несколько месяцев. Следующее я произнесла мягким голосом:
— Я тоже тебя люблю.
И как, черт возьми, я собиралась это раскрутить?
Глава 24
Лия
— Я не собираюсь этого делать.
Я ожидала сопротивления Джека.
Поправив его галстук, я расправила складки на пиджаке. Он сжал в руке речь, которую я подготовила. У меня были запасные, на случай, если бы он ее порвал. Копия в моей сумочке, другая в его пиджаке, и у меня все еще были планшет и телефон с копиями, готовыми появиться в любой момент.
Джек давал пресс-конференцию.
И собирался прочитать мою речь.
Даже если он ненавидел это. Это был единственный способ, если он хотел остаться в Лиге.
— Джек, не каждый человек получает третий, четвертый и пятый шанс, — предупредила я. — Тебе повезло с судьей, но только потому, что он закрыл дело с некоторыми глупыми классами управления гневом, это не значит, что твои поклонники или Лига поймут.
Он поднял лист с речью.
— И это должно все исправить?
— Джек, это извинение — единственное, что спасет твою карьеру.
— Как ты можешь быть так уверена в этом?
— Потому что я это написала, — я притянула его к себе, чтобы поцеловать. — Прочитай, что там написано. Серьезно, и посмотрим, что будет, когда Лига завершит расследование.
— Но я не это имел в виду! — его голос заострился. — Без вопросов принять отстранение от четырех игр? Полностью поддержать любое их решение, которое они озвучат? Заплатить штраф и пожертвовать столько же на благотворительность?
Я выгнула бровь.
— Ты жертвуешь деньги больнице.
— Да, — он отрицательно покачал головой. — Но теперь все будут знать. Я позволю обосрать свое имя, но я не хочу, чтобы они говорили что-нибудь о моем младшем брате…
— Они не будут этого делать. Поверь мне, Джек, это покажет, что у тебя есть обязательства помимо себя.
Он взял мою руку и поцеловал палец, на котором теперь выделялось красивое бриллиантовое кольцо.
— У меня уже есть обязательства. У меня есть ты. Сэм.
— Обаяние не вытащит тебя из этого, плохой мальчик.
—Что, если я опущу тебя на скамейку запасных, пообещаю вести себя хорошо и подарю языком оргазм всей всей твоей жизни?
— Прямо в раздевалке?
— Это всегда было моей фантазией.
— Так это и останется, — я ткнула его в грудь. — Сейчас речь. Оргазмы позже.
— Обещаешь?
— Я все еще держу тебя на поводке, Джек Карсон. Крепче, чем когда-либо.
Его улыбка только увеличилась. Я должна была знать об этом, прежде чем поощрять его, но даже в самые темные моменты он всегда хотел флиртовать.
Он поцеловал меня и погладил животик. Я положила свои руки на его. Джек еще не оправился от нашего страха, и проводил каждую минуту бодрствования, заботясь о моих потребностях — предлагая мне еду, одеяла, любые забавные шалости второго триместра, которые щекотали мое воображение.
Но его колено выздоровело, и тренировочный лагерь подходил к концу. Никто не знал, кто начнет игру в качестве квотербека. Джек только надеялся, что у него будет место в команде, когда начнется сезон.
Я не могла позволить последнему скандалу разрушить его карьеру. Я написала речь, чтобы показать его сердце, рост и личную ответственность. Он примет любые из выбранных Лигой последствий справедливо и честно.
Но мы знали, что это будет жестоко. Они не наказывали Джека. Его пример служил уроком для всех других плохих мальчиков в Лиге, но если ему разрешат остаться…
Один из представителей «Рэйветс» постучал в дверь. Он махнул нам рукой, и я обняла Джека так сильно, как позволил мой живот.
— Просто будь собой, — сказала я.
— Раздраженным и саркастичным?
Я поцеловала его.
— Будь мужчиной, которого я люблю.
Он ухмыльнулся.
— У меня это хорошо получается.
— Не будь самоуверенным.
—У меня это тоже хорошо получается.
И это было то, чего я боялась. Я засунула речь в его пиджак и позволила ему отвести нас в пресс-центр. Медиа-зал был достаточно большим, чтобы вместить обычную массу местных репортеров, но сегодня он был полностью заполонен, переполнен в коридоре и занят большим количество камер и фотографов, чем во время плей-офф прошлого сезона.
Джек раздавал окружающим улыбки, несмотря на то, что я сказала ему выглядеть настолько торжественным, насколько он мог. Похоже, этого не случится. Я скрестила пальцы на одной руке.
— Сегодня много камер, — Джек откашлялся и подошел к импровизированному подиуму. — Не волнуйтесь, я не собираюсь разбить хоть одн6у из них.
Блин. Теперь я скрестила пальцы и на второй руке.
Джек достал речь из своего кармана. Он посмотрел на нее и вздохнул с облегчением, с видом глубокого раскаяния, но я заметила кое-что еще.
Это неповиновение.
Он ненавидел это так сильно. Мое сердце болело за него, но это был единственный способ.
Джек не был мужчиной, который умолял о пощаде. Он заработал шансы, которые получил, потому что был лучшим защитником в проклятой Лиге, и все это знали.
Что означало, что он уже принял свое решение.
И я знала об этом раньше него.
— Добрый вечер, — прочитал Джек из написанной речи. Камеры задвигались и защелкали. Вспышки света захватили жесткий угол его челюсти, его растущий хмурый взгляд. — Я хотел бы воспользоваться этой возможностью, чтобы поблагодарить представителей прессы и моих фанатов за то, что позволили мне в этот момент выразить мое искреннее раскаяние за... — он остановился. Выдохнул. — За…
Я видела, как это произошло. Джек передумал.
По крайней мере, он прочел вступительный абзац.
Поведение Джека изменилось. Он покачал головой и разорвал речь. Репортеры бормотали себе под нос.
— Нет, — Джек начал все сначала. — Я не сожалею о том, что случилось той ночью. Да, меня арестовали. Снова. И да, я получил огромный штраф за превышение скорости и чуть не лишился лицензии. Я сожалею о неприятностях, которые это вызвало у команды, Лиги и моей семьи, но я не могу извиниться за то, что это произошло. На самом деле, я бы сделал все это снова, если бы пришлось.
Ни одна пиар-компания этого не спасет. Я ждала, когда Джек столкнется со всеми, кто проглотит его заживо за смелость быть честным, когда СМИ нуждались в сенсации.
— Той ночью я думал, что потерял нерожденного сына, — его слова были мрачными. — Я думал, что женщина, которую я люблю, была в опасности. Да, я ускорил поездку в больницу. Да, у нас была проблема с журналистом. Но я сделал все, что мог, чтобы поспешить к ней. Я не извиняюсь за то, что отец должен сделать, чтобы защитить своего ребенка.
Комната задвигалась. Больше света и вспышек. Джек пожал мне плечами.
— Мало что еще остается мужчине делать, пока мы ждем рождения ребенка. Я покрасил детскую. Ночью бегал за мороженым. Делал массаж ног. Но это ничего, когда ты понимаешь, насколько ты беспомощен, если возникает проблема, — почувствовав себя увереннее, он ожесточил свой голос. — Я не могу сделать много для него сейчас, но я всегда буду там, если он в беде, независимо от проклятых последствий.
Я обняла живот, встречая взгляд Джека нежной улыбкой.
— Что касается обвинения в нападении, — преданный отец исчез, и вернулся ожесточенный любовник. — Никто никогда не будет терроризировать женщину, которую я люблю, особенно если она в больнице опасается за жизнь нашего ребенка. Если забота о ней, ее защита делает меня преступником, тогда я преступник. Исключите меня из команды. Выгоните меня из Лиги.
Комната загудела. Джеку было все равно.
— Возможно, я больше не буду квотербеком, но, по крайней мере, я знаю, что буду чертовски хорошим мужем и отцом. За это не нужно извиняться.
Пресса молчала. Мои глаза наполнились слезами, я была совершенно тронута человеком, которого любила. Это было не то извинение, которое я ему написала, и это было не то, что потерпит Лига. Это не имело никакого значения. Он совершил ошибку, попал в беду, но на этот раз... это не было чем-то эгоистичным и невнимательным.
Он пожертвовал всем ради меня.
Джек кивнул.
— Теперь, я прошу прощения за юридические проблемы, которые это вызвало. Мое вождение было безрассудным, и я ударил парня, — остановился он. — Я знаю, как мое поведение отражается на Лиге и команде. Черт, я знаю, что это заставляет Лию извиваться, потому что я проигнорировал ею написанную речь. Просто позвольте мне сказать, я приму наказание. Любое, которое Лига хочет И я не буду жаловаться, потому что это заслуженно. Но я не буду извиняться за то, что защищаю свою семью. Я люблю ее. Люблю своего ребенка. И я сделаю все возможное, чтобы они были защищены и в безопасности.
Джек засунул мятую речь в карман. СМИ стояли, выкрикивая вопросы и называя его имя. Он игнорировал их, протянув мне руку. Джек вытащил меня из этого зверинца и увел, пока мы не оказались в тихом, тусклом угловом офисе. Я потерялась в его руках.
Его поцелуй украл мое дыхание.
— Выходи за меня прямо сейчас, — сказал он. — Если моя карьера закончена, по крайней мере, я буду знать, что у меня есть ты, Кисс. Давай поженимся сейчас и будем счастливы.
Я смотрела в эти бандитские голубые глаза.
— Ты, действительно, плохой, не так ли?
— Готова сделать что-то безрассудное?
— Любить тебя не безрассудно.
— Ты уверена?
— Это свидетельство моего терпения, но это не безрассудство. Все просто.
Джек улыбнулся.
— Это «да»?
Я поцеловала его снова, ослабляя напряженность его тела простым касанием своих губ.
— Я люблю тебя, — прошептала я. — Давай поженимся.
Эпилог
Джек
Его кроватка была теплой и удобной. Сэм смотрел на меня большими глазами цвета шоколада, такими же выразительными, как и у его матери. Ему нравилось, когда я слонялся вокруг него без дела, он ворковал и пинался ногами так сильно, что я надеялся, что он хотел играть в футбол и станет игроком.
Я не был уверен, сколько ночей провел, наблюдая за маленьким парнем. Лия доставила мне с этим много хлопот. Она сказала, что Сэм не мог перестать смотреть на меня, когда я рядом, и что я заводил его, когда он уже должен был спать.
Аналогично, малыш.
Я не мог все время следовать всем правилам. Мой сын стоил того, чтобы сломать их все.
Я засунул маленький футбольный мяч ему под подбородок. Он улыбнулся. У него была моя улыбка. Теперь Лия имела дело с нами обоими.
— Так, — я положил мяч на дно его кроватки. — Ты пропустил чемпионат, приятель. Я имею в виду, ты был там, в своей маме, но у тебя там было не много места. Это была хорошая игра. Я сказал твоей маме, что буду играть за нее, и я заслужил звание лучшего игрока.
Сэм выдул пузырь слюней. Я воспринял это как комплимент.
— Это твой первый урок, — я ткнул его в пухлый животик. — Когда ты выигрываешь, ты ведешь себя так, будто всегда так делаешь. Ты меня слышишь, Сэм? Всегда.
Он булькнул и немного завизжал. Сэм брыкнулся ножками, и это были самые удивительные вещи, которые я когда-либо видел в своей жизни. Я положил на него руку, удивляясь, как я создал что-то такое маленькое и в то же время абсолютно пугающее, потрясающее и совершенное.
— Прошлый год был для твоей мамы, — сказал я. — Мне нужно было ей что-то доказать. В этом году? Это все для тебя, Сэм. Каждую игру, каждый драйв, каждую победу. Это все из-за тебя. Ты являешься моей причиной.
Я мог сказать, что он мой ребенок, потому что у него не было ни капли смирения в этих розовых щеках. Я улыбнулся.
— Знаешь, не повредит, если ты скажешь это своей маме, что... думаю, услышав это от тебя, я заработаю несколько очков…
Лия хихикнула с порога. Я подмигнул ей, когда увидел, что она ждала меня. Ее руки скрещены.
— Он уже должен был спать.
Попались.
—Он скоро уснет.
— Рассказываешь ему историю?
— Просто даю обещания, — я провел рукой по его щеке и ухмыльнулся. — Он искупался и готов ко сну.
— Я могла бы тебе помочь.
Малыш еще не спал, но скоро уснет. Я отошел от кроватик и взяв Лию за руку, потащил ее из детской в нашу спальню.
— Сборы начинаются завтра, — я возвышался над ней, но она была готова для меня. Я знал, чего она хотела. Она ухмыльнулась, позволив своему мужу отвести ее к кровати. — Меня не будет рядом так часто.
— Как будто я могу оттащить тебя от этого ребенка.
Я бросился на нее, опустил на кровать и атаковал ее шею, губы, подбородок жадными поцелуями.
— Говори за себя..., — я засунул пальцы ей под юбку. — Что ты собираешься делать завтра, когда все новостные команды и пресса прибудут в лагерь?
— Преимущество работы на дому. У меня все подготовлено в детской комнате.
— О, да?
Она приподнялась, позволяя мне стащить блузку с ее плеч.
— У меня в десять назначено интервью со спортивной нацией о твоем новом пятилетнем контракте. После тренировки в больнице в педиатрической палате будет фотосессия. В этот раз ты должен принести детям только одну футболку.
— Но им нужны домашние и выездные цвета.
— У тебя большое сердце, ты знаешь это?
Я ухмыльнулся.
— У меня есть очень много всего большого.
— Например?
— Продемонстрировать?
Она хихикнула.
— Твоя последняя демонстрация закончилась маленьким ребенком в детской.