– Они что, не провели тест на взрывчатку?
– Не знаю. Могу только предположить, что, увидев тело, они поспешили отправить коробку в лабораторию. Я сейчас как раз собираю записи, сделанные камерами наблюдения в гараже и холле… Я разговаривал с Эрин в тот момент, когда взорвалась посылка, – сказал Лиланд. – Не думаю, что ей удалось выжить после такого. Пэппи в это время был на кладбище старых автомобилей в Согусе, собирал образцы краски. Взрывом разнесло лабораторию, шкафчики с уликами… все пропало.
Дарби хотела спросить, кто еще выжил, но не смогла выдавить из себя ни слова.
– Боюсь, плохие новости на этом не заканчиваются, – сказал Лиланд. – Пару минут назад звонили из госпиталя, спрашивали тебя. У Рэйчел Свенсон случилась остановка сердца. Ее не смогли спасти. Сегодня вечером собираются проводить вскрытие.
– Это он ее убил, – сказала Дарби.
– Рэйчел Свенсон была больна. Сепсис…
– Страннику нужно было добраться до нее любой ценой. Она могла вывести на него нас, поэтому он и решил устроить диверсию. А лучше, чем взрыв в госпитале, ничего не придумаешь. Взрыв рождает панику – все думают, что это нападение террористов, и спешат укрыться. По сторонам, естественно, никто не смотрит. Странник просто пришел и убил ее. Отправьте туда кого‑нибудь – пусть опечатают палату. И заодно захватят записи камер наблюдения отделения интенсивной терапии.
– Я уже пытался. ATF никого не впускает, – сказал Лиланд. – Я только что разговаривал по телефону с Александрой Свенсон, матерью Рэйчел. Наверное, ей сообщили из лаборатории в Нью‑Хэмпшире. Она позвонила нам, чтобы узнать, в каком госпитале лежит ее дочь. Мне пришлось сказать, что ее дочь мертва.
|
|
– У вас есть ее телефон? Мне нужно поговорить с ней о Рэйчел.
– Но этим должен заниматься Банвиль…
– Банвиль теперь нескоро выберется с места взрыва в Бэлхеме. Мне нужно поговорить с ее матерью. Вдруг удастся что‑нибудь выяснить о Рэйчел, узнать, почему он выбрал именно ее. Ей может быть известно что‑то, что поможет нам найти Кэрол.
Лиланд дал ей номер. Дарби записала его на руке.
Она слышала, как у Лиланда зазвонил телефон.
– Я должен ответить на звонок, – сказал он. – Перезвони, если что‑то узнаешь.
Дарби позвонила домой. Снова длинные гудки. К телефону никто не подходил. Она повесила трубку, с ужасом подумав, что опоздала. Ее прошиб холодный пот, и она со всех ног бросилась домой.
Глава 47
Сиделка закрыла дверь в спальню Шейлы. Мама недавно заснула.
– Мне пришлось увеличить дозу морфия, – сказала Тина, уводя Дарби от двери. – Ее мучают сильные боли.
– Она видела новости?
Сиделка кивнула.
– Она звонила вам, но никак не могла дозвониться.
– Мой сотовый разбился. Я звонила из таксофона. Никто не брал трубку.
– Взрывом оборвало телефонные линии и линии электропередач. По крайней мере, так объявили в новостях. Она знает, что с вами все в порядке. Заезжал ваш друг и сообщил об этом. Я забыла, как его зовут. Вам нужно будет сегодня еще отлучиться? Я могу задержаться. Мне несложно.
– Я здесь на всю ночь.
Дарби скрестила руки и прислонилась к стене. Она боялась и на шаг отойти от маминой двери. Ей казалось, что уйти сейчас – все равно что проститься.
– Не думаю, что это случится сегодня, – сказала Тина.
Дарби потребовалось время, чтобы собрать в кулак все свое мужество и спросить:
|
|
– А когда, как вы думаете?
Тина плотно сжала губы.
– На днях.
Когда сиделка ушла, Дарби написала матери записку, в которой говорилось, что она уже дома, и положила ее на тумбочку, где лежали мамины очки и лекарства. Она поцеловала маму в лоб. Шейла лежала неподвижно.
Дарби отправилась принять душ. Стоя под струями горячей воды, она прокручивала в памяти все, что говорила ей Рэйчел под верандой и в госпитале. Пару раз звучало слово «бороться». «Я не могу больше с ним бороться», – сказала как‑то Рэйчел. А вот что она говорила о Кэрол: «Она боец? Она сильная?»
Боец… Бороться… Было ли это ключевым моментом? Откуда Странник мог знать, что они станут сопротивляться?
Он что, подбирал их в приютах для жертв насилия? Нет. Потому что эти женщины в большинстве своем не отбивались. Но что тогда? Что‑то общее, общее для них всех. Господи, пожалуйста, помоги мне найти то, что их объединяет!
Когда вода стала совсем холодной, Дарби вылезла из‑под душа, вытерлась полотенцем, натянула спортивные штаны и футболку и спустилась в кухню. Она проверила телефон. Он работал. Она накинула куртку, взяла трубку и сигареты и вышла на заднюю террасу дома. Дождь усиливался, все громче барабаня по крыше.
Она выкурила две сигареты, прежде чем позвонить матери Рэйчел. Трубку взял мужчина.
– Мистер Свенсон?
– Нет, это Джерри.
Голос был до жути тихим и безжизненным. Дарби могла поклясться, что слышит, как на заднем плане кто‑то плачет.
– Я могу поговорить с Александрой Свенсон? Ее беспокоят из бостонской криминалистической лаборатории.
|
|
– Сейчас она подойдет.
В трубке раздался слабый, дрожащий голос:
– Это Александра.
– Это Дарби МакКормик. Я хотела сказать, что мне жаль.
– Это вы нашли мою дочь под верандой?
– Да, я.
– Вы разговаривали с Рэйчел?
– Да, мэм. Примите мои соболезнования.
– Что сказала вам Рэйчел? Где она была все это время? Она это сказала?
Дарби не хотела обманывать несчастную женщину, но еще меньше ей хотелось сильнее ее расстроить. Ей надо было задать Александре Свенсон несколько вопросов.
– Рэйчел рассказала немного. Она была очень больна.
– Я смотрела тогда выпуск новостей, тот видеоматериал, но никогда бы не подумала, что это Рэйчел. Женщина, которую вы нашли, не имела с моей дочерью ничего общего. Я ее даже не узнала. А ведь я все‑таки мать… – Александра прокашлялась. – Этот человек, который забрал Рэйчел… Что он с ней сделал?
Дарби промолчала.
– Скажите мне, – попросила мать Рэйчел. – Пожалуйста. Я должна знать.
– Я не знаю, что с ней случилось. Миссис Свенсон, я понимаю, как вам сейчас тяжело. И не стала бы звонить просто так, без надобности. Мне нужно задать вам пару вопросов о дочери. Вопросы могут показаться странными, но прошу вас: постарайтесь мне помочь.
– Спрашивайте все, что сочтете нужным.
– У Рэйчел когда‑нибудь были отношения с человеком, который ее оскорблял?
– Нет.
– А если бы они были, она бы вам рассказала?
– Мы с дочерью всегда были близки. Я знала о прошлом Чада, но он не то, что ее не ударил – он даже голоса на нее ни разу не повысил. Рэйчел никогда не стала бы терпеть подобное, уж я‑то знаю. О Чаде она всегда отзывалась хорошо. Думаю, у его бывшей жены просто не все в порядке с головой.
– Рэйчел никто не угрожал? Может, она рассказывала вам, что кто‑то ее преследует? Следит за ней?
– Нет. Если бы что‑то подобное случилось, она бы обязательно мне рассказала. У Рэйчел с Чадом были прекрасные отношения. Они собирались пожениться. Рэйчел была… Она была такой умной, трудолюбивой. Она сама оплачивала свое обучение в колледже. Она брала ссуды, чтобы поступить в Школу права. Она никогда ни о чем не просила, никогда не попадала в неприятности. Она была очень уравновешенным, рассудительным человеком.
Александра Свенсон не могла больше сдерживаться. Она говорила сквозь слезы.
– В полиции мне сказали, что если пропавшего человека не находят в течение сорока восьми часов, то это означает, что он, скорее всего, уже мертв. Через год я начала свыкаться с мыслью, что Рэйчел больше уже не вернется, а я так и не узнаю, что же с ней произошло. И вдруг сегодня рано утром мне позвонил друг, который работает в лаборатории, и сообщил, что Рэйчел нашли в Массачусетсе и что она жива. Жива. И это спустя пять лет! Я опустилась на колени и поблагодарила Господа. А потом я позвонила, чтобы узнать, в каком госпитале лежит Рэйчел, а вместо этого выяснилось, что она скончалась, а я так и не… так с ней и не поговорила. Я не успела взять мою малышку за руку и сказать, как сильно ее люблю, и извиниться за то, что перестала надеяться и верить. Я даже не успела с ней проститься.
– Миссис Свенсон, я…
– Я не могу больше разговаривать. Извините.
– Поверьте, мне искренне жаль.
Александра Свенсон отключилась. Дарби сжала в руках телефонную трубку и, сама того не замечая, посмотрела на окно маминой спальни.
Глава 48
Дарби смотрела на лужи там, где когда‑то был мамин сад, которым Шейла занималась до того, как заболела. Пока курила, она размышляла о жертвах Странника. Эван Мэннинг сказал, что он выбирает их случайно.
Слово «случайно» эхом прокатилось у нее в голове. Случайный выбор жертв. Если это действительно так, будет довольно сложно его поймать. Им в любом случае придется нелегко, потому что Странник все продумал наперед, к тому же постоянно переезжает с места на место, чтобы его не нашли. Может, он уже убил Кэрол и всех остальных. Возможно, он уже далеко отсюда. Нет, не надо об этом сейчас думать.
Копия каждого послания, приходящего на ее рабочий электронный ящик, автоматически пересылалась ей на хотмэйл, чтобы она имела доступ к информации, даже находясь в пути. Дарби потушила сигарету, вернулась в дом и поднялась наверх, чтобы проверить компьютер. Пришло сообщение от Мэри Бэт насчет фотографий с места происшествия.
Мэри Бэт всегда делала по два комплекта фотографий: одни – на пленку, другие – цифровые. Цифровые фотографии на суде не расценивались как улики, потому что их можно было подделать. Мэри Бэт делала их для того, чтобы у каждого, кто работает по делу, были копии для своих файлов.
Дарби как раз просматривала фотографии, когда услышала покашливание. Она выглянула в коридор и увидела тонкую полоску света, пробивающуюся из‑под двери маминой спальни. Шейла проснулась и смотрела телевизор.
Когда Дарби тихонько приоткрыла дверь, то увидела отражение места взрыва в очках Шейлы.
– Что у тебя с лицом?
– Я поскользнулась и упала. На самом деле все гораздо лучше, чем кажется, – сказала Дарби. – Как ты себя чувствуешь?
– Уже лучше, потому что ты здесь. – Шейла убавила громкость телевизора. – Спасибо, что оставила записку.
Дарби присела на кровать.
– Я пыталась дозвониться, но телефонные линии не работали. Мне очень жаль, что я заставила тебя волноваться.
Шейла отмахнулась: мол, не бери в голову. Но Дарби видела, что она все еще переживает. Даже в приглушенном свете ее лицо выглядело измученным. Словно что‑то могло случиться в любой момент.
Дарби легла рядом с мамой и обняла ее.
– Со мной все в порядке. Честно.
– Знаешь, о чем я сегодня думала? Как тебя затянуло подводным течением и ты чуть не утонула. Тебе тогда было восемь.
Дарби вспомнила, как ее било о морское дно, а вода становилась все холоднее. Когда она вынырнула на поверхность, то еще целый час откашливала воду. Но дело было даже не в этом. А в холоде, который проник в нее под водой и даже под солнцем не хотел отпускать. Лежа в кровати под ворохом теплых одеял, она продолжала чувствовать этот холод. Он напоминал ей о том, что в мире есть вещи, которых ты не видишь, но которые так и ждут, чтобы нанести тебе удар, когда ты этого меньше всего ожидаешь.
– Ты совсем не плакала, папа испугался даже больше, чем ты, – сказала Шейла. – Он пошел с тобой за мороженым, и я никогда не забуду, как ты сказала тогда: «Папа, не волнуйся ты так. Я сама могу о себе позаботиться».
Дарби закрыла глаза и принялась вспоминать, как они втроем сели в машину и поехали домой. Машина пахла морем и «Коппертауном».[22]Все вместе, втроем. Живые и здоровые. Одно из хороших воспоминаний, которых у нее немало.
– Заезжал Куп, – сказала Шейла. – Он хотел, чтобы я знала, что с тобой все в порядке.
– Очень мило с его стороны.
– Он очень милый и смешной.
– Надо же, он мне постоянно твердит то же самое.
– Он похож на одного баскетболиста… Как там его? Брэйди, кажется.
– Том Брэйди. Футболист. Разыгрывающий в «Патриотах».
– У него кто‑то есть?
– Нет.
– Вам нужно сходить на свидание. Вы отлично друг другу подходите.
– Я уже пыталась, но, к сожалению, Том Брэйди мне так и не перезвонил.
– Я имею в виду Купа. Он напоминает твоего отца – от него исходит та же непоколебимая, тихая уверенность в себе. А он с кем‑то встречается?
– Куп не из тех, кто встречается.
– Надо же! А мне он сказал, что хочет остепениться, завести серьезные отношения.
– Наверняка с какой‑нибудь из его моделей, рекламирующих нижнее белье, – сказала Дарби.
– Он о тебе очень высокого мнения. Рассказал, какая ты умная, трудолюбивая и преданная делу. Еще он сказал, что ты самый откровенный человек из всех, кого ему приходилось встречать.
Но Дарби уже не слушала. Она спала.
Глава 49
Первые несколько минут после того, как закрылась дверь, Кэрол вынуждена была зажимать уши руками, чтобы не слышать этого ужасного крика. Причем кричали сразу несколько женщин. Они были где‑то за дверью и кричали.
Но еще больше Кэрол напугали странные грохочущие звуки. Бах, крик, бах‑бах‑бах, крик, БАХ‑БАХ‑БАХ‑БАХ. Жуткие звуки приближались, становясь все громче и отчетливее.
Кэрол начала исступленно шарить по комнате в поисках чего‑то, что можно было бы использовать как оружие. Но все, вплоть до стульчака на унитазе, было намертво прикручено. Ей нечем было воспользоваться. Разве что плед… Она схватила его, надеясь, что сможет им защититься, если человек в маске придет к ней с ножом.
Но прошло несколько часов, а ее дверь так и не открылась. Но это не значило, что человек в маске не придет за ней.
Стоя в одиночестве в темной комнате, Кэрол решила не терять времени на страх. Вместо этого она займется разработкой плана действий.
Она знала, что у мужчин самое уязвимое место – гениталии. Однажды Марио Дэнсен положил свою жирную лапу ей на ягодицы и больно ущипнул. Марио был вдвое выше ее и почти втрое тяжелее, но вы бы видели, как скрючило этого толстого урода, когда она ногой заехала ему в пах.
Кэрол сняла джинсы, скрутила подушку и сунула под одеяло. План ее был прост. Когда откроется дверь, человек в маске подумает, что это она, свернувшись калачиком, лежит под одеялом. Сама она тем временем встанет у стены за дверью. После того как он войдет, она подкрадется сзади и заедет ему между ног. Одного хорошего удара будет достаточно, чтобы он упал и принялся кататься по полу, – они все так делали. Тогда уже она сможет ударить его ногой по лицу и по голове.
Кэрол, на которой из одежды были только трусики и бюстгалтер, начала дрожать, потому что в комнате было довольно зябко. Чтобы не заснуть и хоть как‑то согреться, она принялась вышагивать перед дверью, зная, что до ближайшей стены шесть шагов. Когда она почувствовала, что устала и страх начинает подбираться все ближе, то прижалась ладонями к стене, чтобы не дать злости заснуть.
Она подумала о подносе с едой, и ей стало любопытно, по‑прежнему ли он стоит в коридоре. От одной только мысли о еде у нее заурчало в животе. Она напомнила себе, что может обойтись без пищи. Чтобы выжить, хватит и воды, которой в раковине предостаточно. Она уже пила эту воду, чтобы вымыть из организма наркотики, которыми он ее напичкал.
Стоп. Поднос. Еда стояла на пластиковом подносе. Если поднос разбить, можно защищаться острыми осколками. Ими можно тыкать в лицо. В глаза.
Ее дверь начала медленно открываться.
Кэрол спиной прижалась к стене, напряглась и уставилась на пятно света, упавшего из коридора. Она приказала себе приготовиться и не отвлекаться на посторонние мысли, потому что это был ее единственный шанс, который нельзя было упустить.
Но человек в маске все не заходил. И в дверном проеме не стоял – на полу даже не было видно его тени.
Заиграла музыка – какая‑то старая джазовая композиция, напомнившая Кэрол времена, когда мужчины носили фетровые шляпы и ходили в бары, где из‑под полы торговали спиртным. Не слышно было ни стука, ни крика.
Ее дверь все еще оставалась открытой. В прошлый раз она захлопнулась через пару минут.
Он что, ждал, пока она выйдет?
Чтобы забрать поднос, ей нужно будет повернуть за угол. И тогда есть риск, что он ее заметит. А если он ее заметит, то весь план с подушкой и одеждой под одеялом провалится.
Голыми руками ей его не побороть. Человек в маске гораздо сильнее ее. К тому же у него нож. Ей определенно нужен поднос. Кэрол подкралась к открытой двери, прислушиваясь к звукам и рассматривая тени на полу.
Кэрол подобралась к углу, осторожно заглянула за него и огляделась. Пластиковый поднос отлетел в дальний конец длинного коридора. Под подносом была лужа крови, которая при неярком освещении выглядела черной. Кровь натекла из женщины, ничком лежащей на полу.
Не вздумай кричать, ни в коем случае не кричи, а то он услышит!
Кэрол прикусила нижнюю губу и попыталась избавиться от страха, накрывшего ее удушливой волной.
Возьми поднос.
Кэрол не шелохнулась. Она думала о мертвой женщине, лежащей перед ней в луже крови. Она не двигалась.
Тебе нужно забрать поднос. Если он явится с ножом…
Кэрол побежала.
Сзади с лязгом начала закрываться дверь.
Кэрол продолжала бежать. У нее перед глазами была цель – поднос. Нужно добежать!
Ей казалось, что прошла целая вечность, прежде чем она достигла конца коридора. Она схватила поднос и вступила в теплую, вязкую кровавую лужу. Кэрол только собралась бежать назад, к своей комнате, как почувствовала, что женщина схватила ее за лодыжку.
И тут Кэрол не выдержала и закричала.
– Помоги мне, – прошептала женщина слабеющим голосом. – Пожалуйста.
БАХ, и дверь закрылась.
Возвращайся в комнату.
Но я не могу ее здесь бросить…
Она мертва, Кэрол, ей уже ничем не поможешь. Немедленно вернись в комнату.
Кэрол бросилась назад с подносом в руках. Она бежала так быстро, как только умела, с силой отталкиваясь ногами. Господи, пожалуйста, помоги мне справиться с дверью!
Дверь в ее комнату была закрыта. И на ней не было ручки. Кэрол принялась царапать дверь. Окровавленные пальцы скользили по холодной стали, пытаясь найти зазор в идеально ровной поверхности и подковырнуть дверь. Но все было тщетно: дверь закрыта, а она осталась снаружи в обществе трупа.
БАХ. Захлопнулась еще одна дверь. БАХ‑БАХ‑БАХ. Человек в маске шел за ней.
Глава 50
Дарби проснулась в тишине маминой спальни, ее ноги были укутаны одеялом. Наверное, это мама ее укрыла. Потому что Дарби не помнила, чтобы сделала это сама. Дарби показалось, что Шейла не дышит. Она осторожно встала, склонилась над ней и только тогда услышала слабое, прерывистое дыхание. Она пощупала пульс. Он бился все также сильно.
Но это будет продолжаться недолго. Скоро, очень скоро Шейлу похоронят рядом с Биг Рэдом, и тогда Дарби останется совсем одна в доме, жизнь которого наполнена всяческими безделушками, картинками и копеечной бижутерией, которую Шейла покупала на «блошиных» рынках и в магазинах уцененных товаров. Все они хранились внутри одной из немногих по‑настоящему ценных вещей – красивой шкатулке ручной работы, которая передавалась двумя поколениями женщин рода МакКормик.
Больше не будет телефонных звонков. Больше не будет слов поддержки. Больше не будет ни общих дней рождений, ни совместных выходных, ни воскресных ужинов в городе. Больше не будет разговоров по душам. И уже никогда теперь не появятся новые воспоминания.
А как удержать старые воспоминания, не дать им померкнуть, стереться из памяти? Дарби вспомнила о пуховом жилете отца, как она надевала его после того, как отца не стало, греясь его теплом и вдыхая уже почти неразличимый запах сигаретного дыма и лосьона после бритья «Каноэ». В такие моменты ей казалось, что он рядом с ней и что все будет хорошо. А что останется от мамы, что она могла бы точно также одевать, воскрешая в памяти ее образ? Что оставила себе Хелена Круз на память о Мелани? Возможно, Диана Крэнмор сейчас тоже не спала, а сидела в темноте в комнате дочери, терзаемая надеждой и отчаянием, гадая, где в этот момент находится Кэрол, цела ли она, вернется ли когда‑нибудь домой или ее уже нет в живых.
Дарби снова легла рядом на мамину кровать. Подушка была влажной от пота. На этот раз она укрыла маму одеялом. Она почему‑то вспомнила Рэйчел Свенсон, лежащую на больничной койке, охваченную страхом. Теперь она лежала в холодильнике морга, и на груди у нее был Y‑образный надрез. Из тела ушла жизнь, но страх остался в нем навсегда.
А что Кэрол? Она тоже не спит, с ужасом глядя в темноту?
Дарби не так много знала о себе, но в одном была уверена точно: она уже не сможет, да и не станет прекращать поиски Кэрол. Она найдет ее – живую или мертвую, но все равно найдет.
Дарби прошла по коридору в свободную спальню. Она включила маленькую настольную лампу, компьютер и принялась просматривать фотографии.
Здесь был снимок Рэйчел Свенсон – неприметная внешность, густые волосы, решительное лицо.
Здесь была Терри Мастранжело – заурядная внешность, темные волосы. У Рэйчел волосы были каштановыми.
Теперь Кэрол Крэнмор, самая молодая из них, чье тело уже достаточно сформировалось, чтобы притягивать мужские взгляды. Еще пару лет, и ей проходу давать не будут. Но Дарби больше не рассматривала физическую привлекательность как связующее звено. Во внешности этих женщин не было ничего общего. Может, дело в каких‑то личных качествах?
Дарби попыталась представить, как Странник сидит за рулем фургона, катается по улицам, пока какая‑нибудь из проходящих мимо женщин не привлечет его внимание. Неужели он случайно встречал их, некоторое время наблюдал за ними, чтобы потом составить план похищения?
Одно известно точно: он похитил всех этих женщин и увез туда, где их никто не найдет. Странник был осторожен и не оставлял после себя ни трупов, ни улик.
Но дома у Кэрол он все же допустил ошибку. Оставил там следы своей крови. И упустил Рэйчел Свенсон. Он собирался что‑то с ней сделать – единственным разумным выходом было от нее избавиться. Она была больна, и он больше не мог ее использовать.
Рэйчел Свенсон знала об этом. И перехитрила его. Она была из тех, кто стоит до конца, кто борется за жизнь. Она воспользовалась временем, что у нее было, чтобы продумать план побега, и она не только продумала, но и воплотила его в действие. Странник нашел ее и убил, потому что боялся, что Рэйчел известно что‑то такое, что выведет на него полицию…
Что именно? Что она упустила? Расстроенная, Дарби взяла плеер и в который раз принялась прослушивать запись своего разговора с Рэйчел.
«Он снова меня поймал, – послышался в наушниках голос Рэйчел. – На этот раз мне не выбраться».
«Его здесь нет».
«Нет, он здесь. Я видела его».
«Здесь, кроме нас с тобой, никого нет. Ты в безопасности».
«Он приходил ко мне прошлой ночью. И надел на меня эти наручники».
Дарби нажала на «стоп». Ключ от наручников. Рэйчел сказала, что у нее был ключ от наручников. Но никакого ключа Дарби под верандой не нашла.
Она снова нажала на «плэй» и подалась вперед, вслушиваясь.
«Я знаю, что он ищет, – сказала Рэйчел. – Я утащила это из его кабинета. Но он ничего не найдет, потому что я надежно это закопала».
«Что ты закопала?»
«Я покажу. Но ты должна помочь мне снять наручники. Я не могу найти ключ. Наверное, где‑то выронила».
Дарби снова остановила пленку и принялась пересматривать фотографии.
Она нашла снимок Рэйчел Свенсон, сделанный в машине «скорой помощи». Руки Рэйчел были в грязи. На следующих трех фотографиях были хорошо видны раны на груди Рэйчел. Кроме того, здесь были снятые крупным планом кисти Рэйчел. Ноготь, покрытый коркой грязи, и многочисленные кровоточащие порезы на руках. Только не от борьбы, как она думала раньше…
Дарби сбежала по ступенькам в кухню и взяла оттуда радиотелефон. Куп ответил после шестого гудка.
– Куп, это Дарби.
– Что случилось? Что‑то с мамой?
– Нет, я звоню из‑за Рэйчел Свенсон. Я думаю, она спрятала что‑то под верандой.
– Мы же тогда все перерыли, весь мусор, но так ничего и не нашли.
– Но мы не искали в земле, – сказала Дарби. – Мне кажется, она что‑то там закопала.
Глава 51
Квадратный участок земли под верандой по размеру был не больше половины маленькой спальни. Земля все еще была сырая. Дарби не заметила недавних следов копания, поэтому свои раскопки решила начать с дальнего левого угла «пятачка», где она впервые увидела Рэйчел.
Дарби копала. Вырытую землю она сбрасывала в корзину, которую передавала Купу. Он, в свою очередь, просеивал землю через большое сито, установленное на одном из мусорных контейнеров.
Работа длилась уже около часа, но единственным вознаграждением за их старания были камни и осколки разбитого стекла.
От долгого ползанья брюки Дарби намокли и пропитались грязью. Она передала Купу новую порцию для просеивания. Мать Кэрол наблюдала за ними с веранды дома соседей. На ее лице тревога сменялась надеждой.
В проеме показалась голова Купа.
– Снова одни камни, – сказал он, протягивая ей пустую корзину. – Что ты думаешь по этому поводу?
Куп уже третий раз задавал один и тот же вопрос.
– Я по‑прежнему думаю, что она что‑то здесь закопала, – сказала Дарби.
– Не спорю. Я тоже смотрел на снимки и могу утверждать, что она здесь рылась. Но мне начинает казаться, что она закопала здесь что‑то, что видела только она.
– Ты слушал запись. Она упоминала ключ от наручников.
– Возможно, ключ – плод ее воображения. Ей хотелось думать, что он у нее есть. Дарби, не забывай, она бредила. Она приняла тебя за Терри Мастранжело. Она не смогла отличить больничную палату от тюремной камеры.
– Мы знаем, что она выбралась из фургона, – это факт. Без ключей от наручников она не смогла бы этого сделать. Ключ где‑то здесь.
– Ладно, допустим, ты права. Но что нам дает ключ как улика?
– А что ты предлагаешь, Куп? Сидеть сложа руки, пока не обнаружится труп Кэрол Крэнмор? Ты этого хочешь?
– Я такого не говорил.
– А что ты говорил?
– Я понимаю, как сильно ты хочешь что‑нибудь найти. Но здесь ничего нет.
Дарби схватилась за лопату и принялась исступленно копать. Ей пришлось напомнить себе, что спешить не следует, а то можно повредить улику.
Пусть Рэйчел Свенсон бредила, но на то были причины – вполне реальные, а не придуманные. И все эти пять лет ее терзали далеко не иллюзорные кошмары. В этом что‑то было скрыто. Дарби чувствовала это.
– Кажется, «Панкин Донатс» уже открылся, – сказал Куп. – Я схожу за кофе. Тебе принести?
– Не нужно.
Куп пересек задний двор и прошел мимо служебной машины, которая стояла на том же месте, где они оставили ее утром.
Дарби наполнила еще две корзины и высыпала мокрую землю в сито. Снова камни.
Через сорок минут Дарби перекопала в общей сложности три четверти площадки под верандой. У нее болели ноги и поясница. Она совсем было собралась покончить с этим неблагодарным делом, как вдруг что‑то бросилось ей в глаза – из земли торчал уголок много раз сложенного листа бумаги.
Дарби придвинула фонарь и принялась отгребать землю руками, благо была в перчатках. Потом в дело пошла кисточка.
Поверх бумаги лежал ключ от наручников.
– Похоже, я должен извиниться и признать, что был не прав.
– Лучше заплати за мой ужин. Так и сочтемся.
– Это будет считаться свиданием.
После того как все необходимые фотографии были сделаны, а документы заполнены, Дарби вытащила свернутый лист из ямки и положила в сито.
С ним нужно обращаться очень бережно. Потому что бумага – это не что иное, как измельченная древесина и клей. Высыхая, соприкасающиеся части склеятся так, что не отдерешь.
– Как думаешь, сколько нам ждать прибытия этого мобильного следственного подразделения?
– Понятия не имею. Но если их долго не будет, бумага слипнется – и всем спасибо, все свободны.
– В кузове грузовика есть камера для выпаривания. Я могу расчистить тебе место для работы. Это займет пару минут.
Выяснилось, что долго ждать не придется. К тому времени как она упаковала ключ, из‑за угла в конце улицы появился «Форд‑350», который тянул за собой трейлер длиной семьдесят футов, сплошь утыканный антеннами и маленькой спутниковой тарелкой.
Глава 52
Дарби взяла у Купа телефон и позвонила Эвану Мэннингу. Едва услышав его голос, она сразу же перешла к делу.
– Извините за ранний звонок, но я нашла улику в доме Крэнморов: свернутый мокрый лист бумаги и ключ от наручников были зарыты под верандой. Тут только что приехало одно из ваших мобильных подразделений, и мне нужно развернуть лист, пока он не высох. Сколько вам понадобится времени, чтобы сюда добраться?