Психоаналитические модели

Со времен классического психоанализа психоаналитическая теория отошла от толкования депрессии как «болезни агрессивно­сти» (Полмайер Г. — 1998 — С. 687). С развитием Эго-психологии и теории объектных отношений (см. т. 1, гл. 3) фокус внимания психоаналитиков переместился на объектные отношения при депрессии, на характеристики Эго и Самости, в частности на проблемы самооценки и ее детерминант. Рассмотрим соответ­ствующие модели.

В концепции депрессии Шандора Радо описываются сложные интерперсональные отношения депрессивных больных. По мне­нию этого автора, депрессивных людей отличает выраженная зависимость от другого человека в том, что касается удо­влетворения их потребностей и самоуважения. В отношениях с другими людьми они руководствуются «пассивно-рецептивными» (т.е. стремлением получать поддержку, заботу, принятие, пони­мание и руководство) и «нарциссическими» (стремлением под­держивать самоуважение, ощущая восхищение других людей и используя их для поддержания собственного престижа и статуса) желаниями. Движимые ими, депрессивные люди часто развивают в себе особую способность располагать людей. Однако по мере обретения уверенности в отношениях они становятся все более требовательными и агрессивными, что доводит партнера до гра­ниц толерантности и заставляет его стремиться к разрыву. Видя это, они впадают в другую крайность и начинают молить о про­щении, развивая чувство вины и жалости к себе.

Ш.Радо был убеждена том, что ядро депрессии составляет желание быть «накормленным матерью», что объясняет и описан­ную К.Абрахамом оральную фиксацию и стойкую потребность в поддержке и заботе со стороны других людей. Желательными для депрессивного больного становятся отношения, при которых другой человек «все ему дает», а он в ответ может контролировать и терроризировать его, что приводит к разрыву и утрате объекта. Последующая депрессия рассматривается Ш. Радо как процесс, направленный на возвращение любви нужного объекта. Этому интерперсональному процессу соответствует сложная внутрипси-

чическая борьба. После разрыва роль утраченного объекта прини­мает «Сверх-Я», которое критикует и наказывает депрессивного. Теперь «Я» ищет любви и прощения не со стороны внешнего, а интериоризированного в «Сверх-Я» объекта посредством аутоа-i рессии — через самообвинения и самонаказания (цит. по: Arietti (i., Bemporad M. — 1976).

Отто Фенихель развивал идеи Ш. Радо о депрессивных лю­дях как патологически жаждущих любви. К идеям К.Абрахама, \. Фрейда и Ш. Радо он добавил еще один аспект. Центральным элементом депрессии О. Фенихель считал колебания самооцен­ки. Человек, чья самооценка зависит от внешних моментов, об­речен испытывать такие колебания: «Индивиды, фиксированные на состоянии, в котором самоуважение регулируется снабжением извне..., чрезмерно нуждаются во внешних ресурсах. Всю жизнь они ненасытны. Речь идет о хронической жажде, направленной но внешний мир. Если же его нарциссические потребности не удовлетворяются, то самооценка резко и опасно падает» (Фени­хель О. — 2004 — С. 504). Он полагал, что депрессивная личность и детстве перенесла «нарциссическую травму», т.е. испытала раннее разочарование в родительской любви, в результате чего их самооценка приравнивается к отношению других людей.

С определенного момента инстанция «Я» (как регулятор са­моуважения) становится центральной в аналитическом учении о депрессии. Эдвард Бибринг продолжил изучение депрессии с позиций Эго-психологии. Знаменитую работу о механизмах де­прессии он начал с рассмотрения нескольких типичных примеров этих состояний.

1. Молодая девушка впадает в депрессию в начале Второй мировой войны после объявления всеобщей мобилизации, поскольку ощущает себя во власти безжалостных и неперсонифицированных сил, распоря­жающихся человеческими жизнями. 2. У молодого человека депрессия развилась на фоне монотонной и рутинной профессиональной деятель­ности, не позволяющей ему испытать ощущение собственной силы при столкновении с настоящими трудностями и испытаниями. 3. У пожило­го мужчины развивается депрессия после выявления неоперабельной формы рака. Во всех случаях люди испытывали состояние беспомощ­ности при воздействии внешних сил и неизбежно становились очевид­цами собственной слабости, неполноценности, краха. Во всех случаях грусть была связана с самооценкой личности.

Автор подчеркивал центральную роль переживаний беспомощ­ности и бессилия в генезе депрессии: не сама по себе утрата объ­екта является определяющей характеристикой, а репрезентация индивидом собственной неспособности достигать целей. «Депрес­сия может быть определена как эмоциональное выражение состояния беспомощности и бессилия Эго, независимо от того, что могло вызвать срыв механизма, регулирующего самооцен-

ку» (Bibring E. — 1977 — P. 24). Какова природа этой беспомощ­ности? Э. Бибринг сделал важное добавление: «Депрессия воз­никает в результате разрыва между высоко заряженными нарцис-сическими притязаниями, с одной стороны, и мучительным осознаванием собственной (реальной или кажущейся) беспомощ­ности и неспособности соответствовать этим притязаниям» (Там же. — Р. 25). Завышенные притязания могут лежать в тр ех об­ластях: 1) желании быть ценимым, любимым, никогда не ощу­щать собственной неполноценности или недостаточной ценности; 2) желании быть сильным, превосходить других, быть всегда хо­рошо защищенным; 3) быть хорошим, любящим, не испытывать агрессии, ненависти, деструктивных импульсов.

Комментируя возможные источники депрессии у взрослых, Э. Бибринг обращается к инфантильным переживаниям. Он не согласен с тем, что предрасположенность к депрессии вызвана нарциссической травмой, связанной с неудовлетворенностью оральных нужд. Частые фрустрации оральных потребностей ре­бенка индуцируют тревогу и гнев. Если фрустрация продолжает­ся, несмотря на сигналы младенца, чувство гнева сменяется на состояние истощения, беспомощности и депрессии. Таким об­разом, не сама по себе оральная фрустрация, а младенческий опыт состояний беспомощности Эго, когда ребенок бессилен получить необходимое, является наиболее существенным предиспозици-онным фактором депрессии. Другими словами, Э. Бибринг утверждал, что люди могут быть предрасположены к депрессии вследствие: а) своих нереалистичных или невыполнимых желаний; б) пережитого ранее сильного чувства или реального опыта бес­помощности.

Джудит Якобсон, посвятившая 25 лет изучению депрессий, также рассматривала снижение самооценки и слабость Эго в форме зависимости как центральные психологические проблемы при этой патологии. Она выявила несколько внутрипсихических механизмов, порождающих чрезвычайную хрупкость самооцен­ки: 1. Чрезмерно суровое, карающее супер-Эго. При депрессии супер-Эго недостаточно сформировано, оно все еще перегру­жено мнениями и сентенциями людей из прошлого пациента.

2. Ложные Эго-идеалы, связанные с нереалистичными или грандиозными идеализируемыми либидонозными объектами.

3. Патологическое развитие саморепрезентаций — искаженный или отвергаемый образ собственного тела. 4. Незрелые функции Эго.

Современные теории депрессии сочетают классические по­ложения и более поздние формулировки Эго-психологии и теории объектных отношений. Так, Дж.Ариетти и М.Бемпорад выделяют два интенсивных базисных желания при депрессии — «быть пассивно удовлетворяемым "сильным Другим", постоянно

убеждаемым в собственной ценности и свободным от чувства мины» (Arietti G., Bemporad M. — 1976. — Р. 167). Руководствуясь желанием найти «сильного Другого», пациент устанавливает ин­фантильные зависимые взаимоотношения по типу «цепляния» за нужного человека при постоянном предъявлении ему требований. И случае когда переживания сфокусированы на теме «достижение шачимой цели», индивид стремится подтвердить собственную ценность путем достижений и титанических усилий. Депрессия развивается, когда исчезает «значимый Другой» или не достига­ется «значимая цель».

Суммируем основные положения современной психодина­мической модели депрессии: