Его размышления снова прервал Гнев.
- Наверняка, ты ожидаешь от меня поклона? - спросило отродье Ардррима, ради почести даже приподнявшись с места. - Напомни мне - ты случаем, не властитель ли этих земель? Или этими местами правит кто-то другой, поважнее и повыше тебя? Эрглаэ, мне скучно, почему ты молчишь?
- Катись в пекло, - сквозь зубы процедил Бэйрон, опустив голову вниз, ибо не желал пересекаться взглядами с Гневом.
- Поосторожнее с такими словами. В пекле мне бывать приходилось, и в местах похуже тоже. Скажешь - собратья в этом и ты тоже видел ад? Не смеши меня. Я расскажу тебе сказку об ужасах Ардррима, но не сейчас. Отпустите уже его, не убежит никуда! - отдал команду своим углукам Гнев и вцепился взглядом в Бэйрона.
Бэйрону хотелось выдрать себе глаза, лишь бы не ощущать на себе присутствие пустых, леденящих глаз Бэйрона. Тем более, что руки (а вернее сказать руку, ибо от одной из них пользы не было никакой) освободили и Бэйрон был волен делать ими что угодно.
- Почему они здесь? - кивнул подбородком Бэйрон в сторону клеток.
- Здесь я задаю вопросы, проклятый полуэльф! - неожиданно крикнул Гнев. Да так, что в ушах загремело и стены затряслись. - А ты должен был начать разговор с элементарного "спасибо", что я им комфортный барак предоставил. И кормил даже как-то.
На этот сарказм, что Гнев выдавал за милость, Бэйрон предпочёл не отвечать. Сейчас вообще надо как можно больше молчать, чтобы не взболтнуть чего лишнего до прихода подмоги.
А что, если Гнев ещё сильнее, чем думалось раньше полуэльфам и умеет читать мысли? Запретить себе думать о нынешнем плане Бэйрон не мог, ибо это выше способностей любого живого существа, ибо не думать может только мёртвый. Пожалуй, если бы Бэйрон был бы сейчас убит, было бы куда легче. Его жизнь – ничто на фоне шага к победе в войне. Как и жизнь любого из его собратьев.
- Так пленник ты или гость? – с лёгкой, но фальшивой улыбкой на полумёртвом лице просил Гнев.
- Это зависит от твоего расположения, - ответил Бэйрон, вложив в свои слова как можно больше презрения. – Можешь убить меня прямо сейчас. Братство не заметит потери одного бойца.
- Вопрос в том – какого бойца, - проговорил Гнев. – И боец ли ты вообще.
Он посмотрел на иссохшую правую руку Бэйрона, будто намекая тем самым, что с таким увечьем бойцом называться нельзя. Либо обузой, либо военачальником, но никак не бойцом.
- Левая рука всё ещё неплохо держит клинок, - сказал полуэльф.
- Так гость пришёл ко мне, чтобы похвалиться своими навыками? Или, чтобы угрожать? Сильная рука – ничто, когда есть навыки мощнее, не требующие наличия физической силы.
- Чёрная магия никогда не даётся бесплатно. Любой лицедей, покупающий её, рано или поздно погибает и теряет всё. В то время, как в истории остаются герои, идущие вперёд ради бескорыстной цели!
- Громкие слова, мастер Бэйрон Эрглаэ. Я не покупал чёрную магию, я и есть она. Это мне платят за неё. Выходит, ты не только хвастаться пришёл, а ещё и произнести мотивирующую речь. Что ж, я услышал тебя. А теперь, я настаиваю на том, чтобы ты присел со мной за один стол, коли я нарёк тебя гостем.
Силой мысли Гнев пододвинул к столу второй стул, вровень напротив места, которое подготовил для себя.
Бэйрон посмотрел на клетки со своими мучающимися собратьями. Они смотрели своими измученными взглядами прямо в его душу, словно прося ими о помощи, ибо были слишком обессилены, чтобы хоть что-то сказать.
Бэйрону было очень стыдно перед ними, ибо она мучались, а ему предстояло усесться на комфортный стул и иметь честь говорить с самим порождением Греха.
Но он сделал это. Чем больше он отвлечёт внимание Гнева, чем на большее время задержит его, тем выше шансы на выполнение сегодняшнего задания.
- Прости, но угостить тебя нечем, - сказал Гнев, присев напротив. – Вина я не пью, моя пища не похожа на твою. А держать эти продукты здесь на случай твоего прихода я не догадался.
Гнев улыбнулся. На этот раз более искренне, хотя Бэйрон понимал, что всё это актёрская игра и никаким доверием тут не пахнет.
- Так или иначе, я сыт, - сухо процедил Бэйрон.
О еде во время задания он не думал никогда, хотя порой обходиться без пищи приходилось сутки и даже более.
- Но не сыт победой, - сказал Гнев и тоже присел. – А, впрочем, для чего вам нам нужна победа над нами? Ты когда-нибудь сам об этом думал? Почему любые конфликты мы должны выяснять при помощи кровавых разборок, а не мирных переговоров?
- В разразившейся войне вы являетесь агрессорами, поэтому этот вопрос к тебе и твоему владыке.
- Мы – агрессоры. Но, как думаешь, для чего мы здесь? Для того, чтобы истребить ваше братство, поставить на колени всех королей? Это слишком антиутопический тип злодея, образ которого ты почерпнул из книг детских писателей. У нас, в Ардрриме, книг почти нет, тем более детских. Ничто не дурманит наши головы.
- Что ты пытаешься этим сказать? – спросил Бэйрон. – Вы – хорошие парни и мы – хорошие парни. Нам незачем воевать?
- Воевать, возможно, и стоит. Но мы и не пытались ни разу изучить природу нашего конфликта и мотивы друг друга. К примеру, что двигает вами?
- Наш долг – защищать земли Родевиля от иноземных вторжений. Охранять его спокойствие, которые вы нарушаете. Вы вторглись в земли Карнарии и пытаетесь их забрать себе. Это не принадлежит вам. Это – грабёж.
- Мы пытаемся вернуть своё, - поправил Гнев. – Это не совсем грабёж. Вернее, это совсем не грабёж. Углуки населяли эти земли с самого начала истории, пока ваш сородич Ульга Захеде не изгнал их всех до единого на Арддрим. Ты представляешь, какого это – жить на Ардрриме?
- Я не был, поэтому не могу представить, - ответил Бэйрон.
- Я тоже не могу представить. Ибо мне для существования не требуется воздух, тепло и пища. Чего не скажешь о подавляющем большинстве населения и даже о владыке Арсиксе. Они задыхаются. Им нечего есть. Два из трёх младенцев не доживают и до года. Популяция углуков стремительно сокращается и настанет момент, когда их не станет вовсе. Случится геноцид целой великой расы, если эта раса не найдёт себе дом.
Бэйрон слушал это, хотя слышал уже много раз из других уст и понимал, что слышит правду. На Ардрриме невозможно жить.
- В твоём трогательном рассказе одна несостыковка, - пояснил Бэйрон. – Если я не ошибаюсь, то углуки до своего изгнания населяли Ненгар, но не Карнарию.
- Это плата за оскорбление моего народа. Компенсация за тот ущерб, который он понёс. Земли Ненгара суровы, хотя гораздо мягче Ардррима. Но углуки больше тысячи лет влачили существование на выжженных, неплодородных и холодных землях Ардррима. Они заслужили лучшей участи.
Бэйрон смотрел прямо в глаза Гневу, но не боялся. Он говорил доходчиво и, в какой-то степени даже верно. Но мастер полуэльф никогда не согласится с ним.
- Они сами заслужили изгнания. Углуки терзали земли Родевиля тогда, когда он был их домом тоже. Если брат покушается на жизни и богатство своих братьев, за этим следует логичное и справедливое их отречение от него. Я прав?
- Ты был бы прав в том случае, если бы братья владели равных богатством. Углуки же имели куда меньше, чем люди и эльфы. Но, коли ты приравнял их к братьям, всё стоило делить поровну.
- Это закон истории, - сказал Бэйрон. – Чем сильнее народ, тем большим он владеет.
- А что, если сейчас именно мы – более сильный народ? Выходит, наши притязания оправданы и мы лишь следуем закону истории?
- Быть может. Но великий Лицаир, основатель нашего братства, когда-то дал клятву защищать Родевиль от завоевателей Ардррима, и мы не отступим от неё.
- Всё построено лишь на клятвах, - усмехнулся Гнев. – Тогда как своей головой никто думать не хочет. Что ж, клятвы не лишено и наше дело. Сразу после изгнания наречённый Владыкой Кордррим Рогатый дал клятву вернуть свой дом. Эту же клятву давал и каждый новый восходящий на трон владыка, в том числе и Арсикс. Я пережил многих Владык Ардррима и был скреплен непреложным обетом служить делу каждого из них. Выходит, что следует из всего этого? Наши цели противоположны, но обе стороны обязаны клятву. Именно поэтому война никогда не будет закончена.
Война никогда не будет закончена. Бэйрон и это знал. До тех пор, пока не погибнут последние носители клятвы. Значит ли это, что для этого придётся истребить целый народ? Мысль о том, что либо людская, либо даже углучья раса могут быть полностью уничтожены, наводила на него ужас.
- Вы и не пытались идти на переговоры, - подытожил Бэйрон.
- А что происходит сейчас, если не переговоры? Мы за одним столом, напротив друг друга и в рукаве не прячем оружия.
- Я не король этих земель. Тебе говорить не со мной.
- Значит, отвлечёмся. Ты знаком с шахматами? – спросил Бэйрон.
Интересный вопрос. Пожалуй, самый неожиданный из всех, что он ожидал услышать от первородного греха.
- Знаком, но нам в Братстве не до игр.
- Отлично, - вновь фальшиво улыбнулся Гнев и щёлкнул пальцами левой руки.
С дальнего стола сама собой поднялась костяная коробка и полетела воздухом прямо между Бэйроном и Гневом. На этом чудеса не закончились. Оказавшись на нужном месте, коробка раскрылась сама собой и такие же костяные фигуры стали расставляться на свои места на шахматной доске.
Каждая фигура была украшена черепами. Мёртвый король, мёртвая королева, мёртвые пешки. Ничего другого от Гнева ожидать было нельзя.
- Можешь начать, - любезно предложил он Бэйрону. – Ты обвиняешь меня в том, что я агрессор, так побудь и сам им.
Бэйрон нехотя коснулся ледяной пешки, стоящей напротив короля и передвинул её на две клетки вперёд. Казалось, она врезалась в руку Бэйрона какой-то вибрацией.
Гнев немедленно ответил, в зеркальном отражении повторив ход Бэйрона. Для этого ему даже не понадобилась помощь рук. Он вновь обошёлся только лишь силой мысли. Наверняка, тем самым, при помощи, казалось бы, незначительных мелочей, он пытался показать Бэйрону частичку своей мощи. Незначительную, но достаточную для того, чтобы полуэльф пришёл в ужас.
А какие планы вообще у Гнева были касательно Бэйрона? Если бы его появление действительно было случайностью, готов ли был бы первородный грех отпустить мастера-полуэльфа? Наверняка, нет. Это был бы невероятно глупый ход с его стороны.
Какое-то время – минуты две, а, быть может и пять, два оппонента безмолвно передвигали фигуры – Гнев силой мысли, а Бэйрон левой рукой. То, что могло сойти на неловкую паузу, являлось на самом деле тактическим изыском Гнева – при помощи техники игры шахматы он старался получше узнать Бэйрона.
Что ж, ход этот был бессмысленным, ибо в шахматах Бэйрон разбирался чуть лучше, чем в вышивании.
- У нас, в Ардрриме есть два варианта игры в шахматы, - нарушил молчание Гнев. – Первый – классический. Побеждает тот, кто объявляет шах и мат и мат королю. Второй – более простой. Для победы достаточно перебить все фигуры оппонента. Какие правила практикуем мы?
- Мне всё равно,- ответил Бэйрон.
- Стало быть, тебе неважно, каким способом предопределить ход победы. Погибнет только король, или земля пропитается кровью убитых солдат. В любом случае ты будешь почитать себя героем Родевиля.
- Предпочёл бы обойтись малой кровью, но в войне все средства хороши.
- Я часто играю в шахматы с Владыкой Арсиксом. По классическим правилам он не может составить мне достойной конкуренции. Но в альтернативных он зачастую даёт достойный бой. Какой вывод я могу об этом сделать? Он костолом. Он так же предпочтёт решить проблему, попросту уничтожив всё, что с ней связано. Я же лучше уничтожу только её причину, пролив куда меньше крови.
- В ком же заключается причина нашего конфликта? – спросил Бэйрон, небезосновательно проведя аллюзию с шахмат на реальные события.
- К сожалению, жизнь не шахматы, где нам заранее известно, кто король и за кем стоит охотиться. Искусство войны не столь просто. Прежде, чем ввязываться в неё, нужно научиться её вести. Быть может, в нашей войне нет личности, смерть которой окончит её. Но есть личность, благосклонность которой определит исход. Ты понимаешь, о ком я?
- Солон Моррисон, - сухо процедил Бэйрон.
- Солон Моррисон, - повторил Гнев. – Энтоэн Девятый. Хранитель Лазурной Юдоли. Сколько бы мы поочерёдно не выигрывали фронтальные конфликты, они не будут иметь никакого значения, когда кто-то найдёт его. Судя по тому, что ты пришёл за мной, он ещё не найден.
- Что? – спросил Бэйрон, услышав слова «Пришёл за мной».
Гнев всё понял?
Он на секунду сузил глаза, после чего подозрительно обернулся в сторону входной двери и проговорил прямо в неё:
- Можешь заходить.
В ту же секунду дверь отворилась и в помещение робко пробрался тощий и высокий углук, одетый в лёгкую кольчугу. Судя по всему, не воин, а обычный смотритель или паж, ибо с такой комплекцией в бою делать явно нечего.
- В лиге к востоку замечен отряд полуэльфов, - сказал он.
Гнев ехидно улыбнулся и, утвердительно покачав головой, обратился к Бэйрону:
- Засада? Или же они пришли спасать тебя? Или вовсе убить меня? Сколько их? – на этот раз он обратился к слуге.
- Десятка два-три.
Гнев опустил глаза, словно намеревался закатить их и сказать «Это всё, на что вы способны?». Вместо этого он отдал приказ:
- Атаковать их. Всё понятно?
Углук кивнул и в ту же секунду выбежал из помещения, словно каждое мгновение поблизости Гнева было для него жесточайшей пыткой.
- Интрига, - возвышенно произнёс Гнев. – Пока мы наслаждаемся изысканным гладиаторским зрелищем, позволь мне, Бэйрон Эрглаэ, кое-что тебе рассказать.
Он наклонился над Бэйроном и приблизил свои глаза буквально в упор его глаз.
Впервые за всё это время мастер-полуэльф почувствовал страх.
Роль Геррера
С самого раннего утра совсем ещё юные мальчишки 16-18 лет не переставая бились во внутреннем дворе замка Эурон-Эугдар на деревянных мечах и будучи одетыми в наскоро сооруженные доспехи.
По сути, Герреру Аугусту ничего не приходилось делать, кроме как наблюдать за происходящим. Несмотря на видимую скуку в его глазах, он испытывал удовольствие, которое испытывают люди, возвращающиеся домой.
Деревянные рапиры то и дело ломались, а рекруты заменяли их новыми и, немедля, снова кидались в «бой». Временами кому-то из них весьма сильно прилетало от оппонента и несчастные юноши валялись на земле, корча жалостливые рожи и держась руками за ушибленное место.
Геррер знал, что боль только закаляет характер, а вместе с тем и побуждает злость, которая, как правило, перерастает в силу.
Пообщаться сегодня особо было не с кем, ибо никого из своих старых гвардейских товарищей Герреру встретить в эти дни не удалось.
- Можете отдохнуть! – крикнул с помоста Аугуст и мальчишки с огромным облегчением побросали свои «мечи» и упали на траву.
Пожалуй, сейчас они были самыми счастливыми на свете и никто их в этом переубедить бы не смог. Они занимались не переставая около полутора часов, что для их неокрепших организмов непомерно много. Но Геррер знал, что непомерно много не бывает, ибо сам воспитывался так же и вырос тем, кто он есть сейчас.
Вся тренировочная площадка пропахла юношеским потом, но Геррера это совершенно не пугало, ибо среди таких запахов он и воспитывался.
Луанор приблизился к Герреру со спины столь незаметно и бесшумно, словно являлся призраком, а не живым полуэльфом. Что эльфы, что полуэльфы, издавна славились своими умениями действовать бесшумно.
В голову Геррера прокралась мысль, что Луанор вполне мог бы и убить сейчас его, если хотел бы.
Видимо, не хотел.
- Граф Огастес, ваши деяния на посту лейтенанта уже приносят свои посты? – скептически спросил Луанор, глядя на отдыхающих рекрутов.
- Граф Аугуст, - поправил племянника короля Геррер.
Луанора, видимо, это не особо волновало.
- Мне всё любопытно, - сказал он, - фамилию вы получили вместе со званием графа?
- Я ношу эту фамилию с рождения, - ответил Геррер, явно понимая, на что Луанор сейчас намекает.
- Любопытно. Разве простолюдины менее развитых королевств носят фамилию?
- В Алмакидах все носят фамилию того лорда, на землях которого живут.
- То есть, по сути, это и не фамилия вовсе. А что-то вроде «Геррер, собственность лорда Огастеса»?
- Как вам угодно, - ответил Геррер, даже не оборачиваясь в сторону Луанора.
Стоит ли объяснять, что более всего на свете Геррер хотел сейчас сломать нос горделивому племяннику короля?
Не лишним будет упомянуть, что лицо Луанора хоть и имело немало благородных эльфийских черт, вряд ли считалось приятным даже по мнению его подданных. Длинные, идеально ровный нос, впалые щёки, треугольный подбородок и небольшие, зауженные глаза. Глаза, которые источали неприязнь, глядя не только на Геррера, но, наверняка, и на всех остальных.
Эльфы – гордый, но скромный народ. Стало быть, полуэльфы типа Луанора – просто гордый народ, без дополнения «скромный».
- Как так вышло, что иноземец из варварских земель получил в своё распоряжение целое графство? – решил сделать экскурс в прошлое Геррера Луанор.
- Я сослужил добрую службу карнарской короне, и корона меня достойно отблагодарила, - ответил Аугуст.
- Карнарская корона, - потёр виски Луанор. – Это престарелая женщина с поехавшим рассудком, что не отличает своих сыновей от чужих? Или её единственный слабоумный и малахольный сын, что неожиданно появился, а спустя пару месяцев снова исчез?
- Герцог Корден Эсгрибур.
- Ах да. Неформальный самопровозглашённый регент карнарской короны. Теперь я понимаю, почему вы бежали из той страны. С минуты на минуты там случится переворот. Не хотелось бы попасть в мясорубку воюющих между собой лордов.
- Пока кронпринц Энтоэн жив, переворота не будет, - заверил Луанора Геррер.
- Уверены, что он жив?
- А вы уверены, что нет? – спросил Геррер в ответ у Луанора, глядя прямо в его узкие эльфийские глаза.
Несомненно, в равном бою Луанор одолеет его. Ибо и раса его предполагает к наличию повышенной ловкости и запредельной реакции, да и сотни тренировок вряд ли прошли даром.
Несмотря на это, Геррер Аугуст соврал бы, если бы сказал, что отказался б от этого боя.
- В версию с его гибелью мне верится больше. Если это так, значит в Карнарии близится государственный переворот. В то же время королевство подвергается нападкам извне. Как вы их там называете? Углуки? С луны?
- Они называют её Ардррим.
Луанор усмехнулся, словно только что услышал детскую сказку.
- Ах да. И на чём они с луны прилетели? На больших небесных кораблях? – Луанор изобразил руками в воздухе летающую конструкцию.
- Я бился с ними и знаю, о чём я говорю, - проговорил Геррер, не желая меж тем пускаться в яростные доказательства своей правоты. – Я бился с ними, когда полгода назад они осадили Акру. И позже, в Новом Латьене.
Луанор сделал вид, что понимающе кивнул.
- Около двух тысяч лет назад Ульга Захеде изгнал всех углуков из Родевиля на Луну. У нас детей на ночь пугают сказками, что однажды они под командованием зловещего Владыки и первородного греха Ярости вернутся в поисках утраченного и будут крушить всё на своём пути. Я всё правильно сказал? – спросил Луанор.
- Не Ярости, а Гнева, - поправил Геррер.
- Как же так вышло, что этими сказками напугали не ребёнка, а взрослого мужчину? – скептически поинтересовался Луанор, глядя на Геррера таким взглядом, словно смотрел на ребёнка.
- Вам не до смеха будет, когда они атакуют Ларманию, - предупредил Геррер.
- Не говорите напрасно, граф Огастес. Я не смеюсь, я сожалею вам. Как же так вышло, что мой дядя столь ценит вас. За что?
- Для его величества важны не титулы, а практическая польза.
- Практическая польза, выходит, - повторил Луанор, окинув взглядом всё ещё отдыхащих рекрутов. – И как, готовы уже эти ребята побеждать Ардррим?
Разговор приобретал явно нехорошие оттенки. Очень нехорошие. Геррер не хотел продолжать его, но он был зажат в угол, и бежать было некуда.
- А вы готовы вести их в бой и биться в авангарде? – спросил он.
- Против углуков? Несомненно. Не прочь сразиться даже с Гневом.
Несомненно, в равном бою Луанор одолел бы Геррера, ибо, как и все, в ком течёт эльфийская кровь, владеют высокой ловкостью и запредельной, сверхчеловеческой реакцией. В глубине души Геррер очень хотел бы сойтись в бою с племянником короля, но, к сожалению, ни к чему хорошему это явно не привело бы.
- Надеюсь, король будет гордиться вами, - с лестью сказал Геррер.
- Надеюсь, и вы будете когда-то гордиться этими сопляками. Как нам всем известно, в Карнарии нет Гвардии. Есть ряженые солдаты в начищенных доспехах и красных рубахах. С ними явно сложновато выиграть войну у Ардррима. Вы здесь, чтобы готовить армию к войне с углуками?
- Я здесь лишь по той причине, что Гвардия – мой дом, - с гордостью сказал Геррер, мысленно прикидывая, сколько времени его рекруты уже отдыхают.
- Похвально. Мало кто готов за мизерное звание рвать себе тут спину и рисковать жизнью. Видно, и впрямь, вами движет долг. Как вы относитесь к тому, чтобы дать рекрутам наглядный урок?
Геррер понимал, что Луанор имел в виду. В любом случае, несмотря на огромный соблазн, стоило сделать всё, чтобы этого избежать.
- Что вы имеете в виду? – он сделал вид, будто ничего не понял.
- Вы и я. В бою один на один. Дядя отзывался о вас, как об одном из самых лучших мечников, что он знал. Хотелось бы проверить свои силы на фоне… Легенды.
Последнее слово было сказано со смесью презрения и сарказма.
Даже если Геррер был бы на сто процентов уверен, что поединок завершится в его пользу, начинать его было нельзя. Луанор знал, что делает. Геррер же знал, что если унизит полуэльфа при его подданных, это обратится куда большей ненавистью со стороны последнего. А так же, скорее всего, и местью.
Такие, как Луанор, умны и коварны. Они никогда не проигрывают.
- Боюсь, у меня сегодня другая программа, - ушёл от ответа Геррер. – Им ещё рано учиться наглядно.
Ехидная улыбка Луанора явно говорила что-то вроде «Я знал, граф Огастес, что вы струсите». И даже не говорила, а прямо-таки ликовала.
С чувством победы Луанор попрощался, на этот раз без всякого сарказма и наконец-то ушёл.
Геррер вздохнул с облегчением. Наконец-то можно было заняться своими делами.
- Рекруты, вы готовы? – крикнул он.
Ребята не ответили ничего, так как всё поняли и начали нехотя подниматься. Они и так отдыхали вдвое обычного, поэтому их неохота была Герреру непонятна.
- Всем принять оборонительные стойки! – скомандовал он и спустился вниз.
Рекруты приняли вид неподвижных статуй, принимающих оборону. Более половины из них и близко не показали ничего общего с защитной стойкой и, в лучшем случае, лишь каждый десятый порадовал Геррера.
Медленно обходя каждого из них, он корректировал стойки, давал советы, не обделяя вниманием никого.
- Так, руки чуть ниже, - говорил он одному. – А ты? Куда так вытянул переднюю руку? Лицо открыто! – уже через пять секунд говорил второму. – Забываешь про ноги. Нет опоры!
Его внимание остановилось на одном невысоком мальчике с милым, едва ли не женоподобным лицом. Несмотря на хилость и кажущуюся немощность, его стойка была идеальной.
- Молодец, - сказал ему Геррер, зайдя за спину и, прищурив глаз, проверяя, как всё это выглядит с ракурса самого бойца.
Всё же, не так идеально. Не идеально, но не каждый взрослый боец Гвардии делает это лучше.
Мальчишка был левшой, поэтому Герреру было не так легко сообразить на ходу, как подкорректировать стойку. Доводя положение руки до идеального состояния, Геррер неожиданно упёрся рукой в грудь рекрута и тут же понял, что что-то не так.
Уж слишком мягкие бугорки.
- Девочка? – ошарашенно спросил он.
Лицо рекрута мгновенно побагровело, но, сохранив максимальную концетрацию, она ответила:
- Я юноша!
Геррер вышел из-за её спины, чтобы всмотреться в лицо.
Не было сомнений, это женское лицо. А тканая поношенная шапочка на голове явно скрывала девичьи волосы.
- Можешь снять шапку? – спросил Геррер.
Все остальные рекруты побросали свои стойки и уже всецело сосредоточились на происходящем. Ещё бы – среди более чем сорока едва созревших и голодных парней затесалась миловидная девушка!
- Не сниму! – сказала она, и Геррер заметил, как дрожит её скула, а из глаза вытекает слеза.
- Что же ты скрываешь там? – спросил Аугуст, и, на этот раз не спрашивая никакого разрешения, сам стянул головной убор.
Девочка пыталась сопротивляться, но Геррера это не волновало.
И впрямь, под шапкой скрывались роскошные длинные белые волосы, которые явно не принадлежали простолюдинке.
Да, в таком облике она была очень красива. Опять же, не как простолюдинка.
Но не это в её облике было самым интересным. Самым интересным были проглядывающие сквозь белокурые локоны маленькие острые ушки.
- Все в казарму, - не оборачиваясь, скомандовал Геррер всем рекрутам-парням.
- У нас ещё два часа занятий, - сказал один из них.
- В казарму! – уже более громким и строгим голосом повторил Геррер.
На этот раз ребята всё поняли и обреченно, опустив головы, отправились в замок Гвардии. Впрочем, многие были напротив рады тому, что отдыхать начали на два часа раньше обычного.
Это не имело значения – эти два часа они наверстают.
Когда во дворе поутихло, и исчезли все ненужные уши, девочка уже плакала.
- Только не говорите моему отцу, - сказала она.
- Отцу? Ты дочь короля Фрэндогара?
- Да, младшая, меня зовут Лорен.
Геррер помнил, как зовут обеих принцесс. Старшая Льеда – наследница трона и младшая Лорен. В то же время до этого часа он и малейшего представления не имел, как они выглядят.
- Ты не должна тут находиться, - сказал Геррер, стараясь выражать как можно более мягкий и аккуратный тон.
- Я знаю. Но я больше не могу находиться в замке. Отец заставляет меня сидеть в башне среди старых леди и учиться танцевать, вышивать и играть на лютне. Для меня это словно темница.
- Но ты принцесса. Я думал, что все принцессы этим занимаются.
- Да, так и есть. Мою старшую сестру это устраивает. Я же свободы хочу. Путешествовать по миру, общаться со своими ровесниками. Я этого лишена.
Этим она очень похожа на Гельфиду. Той тоже на месте не сиделось и она была готова на всё ради приключений. Её дед, герр Норд Анистон, всегда называл её авантюристкой и был в этом чертовски прав.
- Но тебе не место среди мальчиков, - предостерёг Геррер.
- Мне нравится здесь. Они хорошо ко мне относятся, мне с ними интересно.
- И давно это продолжается? Ты очень уверенно держишь стойку.
- Совсем недавно. До этого я два года занималась с одним старым рыцарем из Гвардии, сиром Бронхостом. Отец поставил его моим телохранителем и втайне учил меня. Это был очень хороший человек, однако он погиб, когда защищал караван от разбойников.
- Мне очень жаль, - выразил соболезнования Геррер. – Но я не могу оставить тебя здесь. Если об этом узнает король, он накажет тебя, а меня казнит или отчислит из Гвардии.
По щеке Лорен снова потекла слеза. Геррер и сам готов был расплакаться, увидев слёзы девочки, но пойти ей навстречу не мог. Исключено.
- Пожалуйста.
- Прости, но я не могу. Все рекруты куда крепче тебя и могут тебя покалечить. Я не могу позволить такого.
- Я побеждала своих соперников!
- Раз на раз не приходится. Я могу заниматься с тобой индивидуально, но, только если позволит твой отец.
- Он не позволит, - отвернулась Лорен, чтобы утереть свои слёзы рукавом. – Пожалуйста, позвольте мне заниматься и дальше…
- Отец может понять тебя.
- Пожалуйста, - Лорен уже разрыдалась.
Больнее всего видеть, как ребёнок искренне умоляет о чём-то, но ничего нельзя сделать. Геррер чувствовал её боль так же остро, как и свою, несмотря на то, что его детство было куда тяжелее, чем у неё.
Едва ли не с пелёнок, он добывал еду, как мог, выживал, как мог, спасался от недоброжелателей, как мог. Несколько раз едва ли не чудом оставался в живых. Был в плену у гоблинов.
Всё это не сравнится с несчастьем принцессы, которая все свои годы купалась в роскоши и никогда ни в чём не нуждалась. Однако, она не была капризной избалованной особой. Она просто хотела жить и дышать полной грудью.
Пожалуй, Геррер понимал её сейчас, как никто другой, и сердце его сжималось в груди, будто он пытался делить с ней боль на двоих.
- Твой отец доверяет мне, - сказал он. – Поговори с ним.
Геррер старался убедить её, что всё получится, но Лорен была отнюдь не глупа. Она знала, что эта затея ничем не завершится. Принцесса снова вернётся в свою башню, в место, которое является для неё адом. Чтобы лишь с окна наблюдать, как внизу кипит жизнь, которой она лишена.
Геррер мог бы и сам поговорить с королём, но тем самым он выдал бы принцессу, и она была бы наказана. Этого сейчас лейтенанту гвардии хотелось меньше всего.
Довольно слёз принцесс.
- Настанет день, когда я сбегу из замка, - сказала Лорен, мужественно сдерживая последние слёзы. – Отец никогда не найдёт меня. Никто не сможет меня остановить.
Геррер понимающе кивнул.
Лучше бы она продолжала незаконно заниматься с гвардейскими рекрутами, чем бежала из замка в опасный мир, в котором она совсем не приспособлена выживать.