Аналогичная ситуация характерна и для неолитических памятников Молдовы, начиная с докера-мических11.
Несколько иначе развивалось животноводство в восточной (задонской) части Юга Восточной Европы, где крупный рогатый скот появляется позже мелкого (также происходившего из Восточного Прикаспия). В частности, кости домашних козы-овцы и свиньи при отсутствии костей домашнего быка найдены в слоях ранненеолитического поселения Матвеев Курган (Ростовская область), датирующегося временем, следующим непосредственно за мезолитом 12. Местонахождение этого поселения фиксирует, таким образом, границу начала памятников восточной области, население которой позаимствовало домашний скот от соседей или с Запада, или со Средней Азии.
Существует точка зрения, согласно которой крупный рогатый скот и свинья на Юге Восточной Европы появились позже, и не в результате местной доместикации, а путем заимствования уже в домашнем виде населением неолитической буго-днестровской культуры, являющейся восточной частью зоны культур Старчево-Криш-Кереш, от населения западной части этой зоны13. После этого, как полагает В. А. Шнирельман, племена буго-днестровской культуры, а затем и их соседи распространили животноводство и на остальную территорию Юга Восточной Европы.
Рис. 8. Рыбообразные песчаниковые тотемические символы
(чуринги) из Каменной Могилы: 1 — протонеолит;
2 — протонеолит (или поздний палеолит?)
Слабые стороны имеются в обосновании всех точек зрения относительно появления домашних быка и свиньи на Юго-Западе СССР, однако возможность самостоятельной доместикации этих животных здесь все же, как нам кажется, аргументирована более убедительно. Но как бы в конце концов ни был решен данный вопрос, все точки зрения сходятся к тому, что появление домашних быка и свиньи на территории западной части Юга Восточной Европы было результатом контактов ее древнего населения с населением Малой Азии и Балкан (в том числе и Подунавья). Так, по мнению Д. Я. Телегина, приручение быка и свиньи в Причерноморье уже в мезолите было связано с антропологическим типом населения, образовавшегося в данном регионе в результате длительных контактов местных и пришлых средиземноморских (в том числе и средиземномор-ско-переднеазиатского происхождения) групп, а затем это же население стало основой буго-днестров-ской культуры 14.
Рис. 9. Фото чуринги, изображенной на рис. 8, 2.
По мнению В. Н. Даниленко, она имеет черты женской фигуры
В. И. Маркевич также утверждает, что животноводство в Днестровско-Прутском районе возникло в мезолите, еще до буго-днестров-ской культуры, под влиянием Балканского центра доместикации 15. Менее правдоподобным представляется вывод В. Н. Даниленко о том, что домашний бык появился на древней территории Украины не с Запада, а с задонского Востока.
В протонеолите в западной части Юга Восточной Европы зародилось, вероятно, и земледелие. Согласно трассологическому анализу, проведенному Г. Ф. Короб-ковой, жатвенные ножи, которыми могли собирать урожай зерновых в Северо-Западном Причерноморье, существовали уже на мезолитических поселениях гребе-никовской культуры 16. По-мнению В. И. Маркевича, более надежным доказательством существования древнейшего земледелия на территории Украины и Молдовы можно считать отпечатки зерна пшеницы на сосуде второй фазы (первая фаза была докера-мической) буго-днестровской культуры. Появление здесь этого злака указанный автор объясняет заимствованием из Малой Азии через Балканы 17.
Таким образом, приведенные нами примеры начала разведения скота и косвенные признаки зарождения земледелия, а также помещение в некоторых погребениях Васильевского I могильника нe только орудий труда, но и предметов, вероятно, ритуального характера (створки речных раковин или необработанные камешки) 18, нахождение в гротах Каменной Могилы изображений и каменных скульптур животных, соответствующих слоям докерамиче-ского неолита кукрекской культуры (рис. 8—9 19) — все это позволяет считать по крайней мере часть мезолитических памятников Юга Украины и Молдовы (на территории Украины — кукрекские, гребе-никовские и мурзак-кобинские) безусловно прото-неолитическими. В таком случае, прослеженные Д. Я. Телегиным общие черты в погребальном обряде и домостроительстве в памятниках мезолита Юга Украины и натуфийской культуры Ближнего Востока (относимой Дж. Меллартом к протонеолиту) являются стадиально-общими, присущими им как памятникам протонеолита различных территорий. Учитывая же, что памятники протонеолитического облика известны и на Балканах, логично считать, что островки протонеолитических культур охватили в свое время территорию и Ближнего Востока, и Юго-Восточной Европы, и Юга Восточной Европы. И, следовательно, ни признание, ни отрицание родства части населения Юга Украины и Ближнего Востока, отражавшего предполагаемое переселение сюда части ближневосточных племен, не является столь же принципиальным в определении уровня развития племен на территории нынешней Украины.
Более того, существует точка зрения о том, что несколько ранее, в позднем палеолите, произошло расселение обратного порядка — из Европы на Анатолию и далее на другие территории Ближнего Востока, и именно потомки этих переселенцев возглавили «неолитизацию» Ближнего Востока: «Возможно, что те, кто осуществил "неолитическую революцию" на Ближнем Востоке, в значительной степени принадлежали к верхнепалеолитической группе, и некоторые антропологи считают, что ев-роафриканская раса, древнейшая, зафиксированная в протонеолитических могильниках, представляет потомков европейского палеолитического человека» 20. Если это так, общие черты протонеолитических племен Юга Европы и Ближнего Востока могут объясняться единым или близким уровнем развития их предков (возможно, даже общих для них) в палеолите.
В среде населения протонеолита, очевидно, возникла и новая социальная структура. В частности, вероятное наличие крупных родов и интенсивный процесс формирования племени именно в южной области подтверждают, на наш взгляд, самые большие в Европе того времени родовые могильники, содержащие по нескольку десятков погребенных — Васильевские I и III и Волошский. (В этой связи обратим внимание на мнение Е. П. Бунятян, полагающей неправомерным отнесение указанных могильников к мезолитическому времени, поскольку, на ее взгляд, появление столь крупных древних кладбищ, служащих археологическим индикатором образования рода — это черта неолита, а не мезолита21.) Однако род тогда не был единым, ведь на поселениях проживало такое число жителей, кото рое можно считать лишь частью рода, соответствующей сегментарной структуре последнего. Следовательно, род локализовался в пределах нескольких поселений, представлявших собой не родовые, а большесемейные (общину большой семьи) или многосемейные общины. Дифференциация хозяйственной деятельности внутри общин способствовала появлению семейной собственности и обособлению отдельных семей. Более того — вероятно, прав В. Ф. Генинг, считающий, что основой формирующегося рода стала семья.
Общественная ситуация в протонеолите стабильностью не отличалась: между отдельными общинами происходили вооруженные столкновения (за территорию?), что подтверждают находки обломков наконечников стрел и костяного наконечника копья с кремневыми вкладышами, застрявшие в костях нескольких погребенных в Волошском и Васильевском III могильниках.
Протонеолитические памятники возникли на основе наиболее развитых памятников южного мезолита, сосуществуя с памятниками, оставшимися мезолитическими. Затем протонеолитические памятники и памятники южного мезолита развились в неолитические, сосуществовавшие с мезолитическими памятниками северных территорий. Таким образом, характерной чертой конца мезолита (или начала неолита) является одновременное соседствование мезолитических и неолитических племен, время которого измеряется критерием определения начала неолита: если отсчет вести с появления керамики, то этот период будет не очень долгим, если же (считая протонеолит частью неолита) с возникновения производящего хозяйства—то довольно значительным, охватывающим почти всю эпоху мезолита. В любом случае при таком сосуществовании к вну триэпохальным неравномерностям развития впервые прибавились и межэпохальные. И. следовательно, начиная уже с мезолита археологические эпохи не имеют значения универсальных временных отрезков, поскольку сосуществующие памятники могли принадлежать к разным эпохам. В дальнейшем сосуществование обществ отживающей и новой эпох становится закономерным, и в этой связи исключительно важное значение приобретает вопрос о разграничении эпохальной принадлежности памятников, а в пределах одной эпохи — особенностей их хозяйственно-культурных типов (ХКТ), ведь группы населения памятников сосуществующих эпох и ХКТ, несмотря на все их взаимовлияния, значительно разнятся не только по своему хозяйственному или общественному укладу, но и по мировоззрению. Отсюда — и резкое возрастание требований к установлению не только последовательности или одновременности их существования относительно друг друга, но и их действительного календарного (абсолютного) датирования.
Неолит (новый каменный век) — последняя эпоха каменного века. В течение неолита произошло утверждение трех основных ландшафтных зон Юга Восточной Европы: лесной, лесостепной и степной. Единая точка зрения о границах этих зон, к сожалению, не выработана: одни исследователи считают, что с момента их образования они практически не изменились, другие — доказывают, что они приобрели современный вид лишь на рубеже IV—III тыс. до н. э. Опираясь на фаунистические остатки с бу-го-днестровских неолитических и раннетрипольских поселений, В. И. Маркевич пришел к выводу о стабильности, начиная уже с ранненеолитического времени (по крайней мере, на территории Молдовы), границы между лесостепью и степью22. Следует, однако, подчеркнуть, что в данном случае вероятнее говорить о границе между лесной (в состав которой входила и лесостепь) и степной зонами, поскольку такая ситуация существовала и в медном веке 23. В то же время несколько иначе выглядела тогда и степь: берега ее многочисленных рек и речушек, значительная часть которых к настоящему времени исчезла, представляли собой заросшие лесом оазисы, тянувшиеся до самого моря 24.
Важнейшей чертой неолита (часто называемой «неолитической революцией») принято считать утверждение производящего хозяйства. В течение неолита на территории Украины и Молдовы было сформировано стадо домашних животных в составе крупного, мелкого рогатого скота и свиньи. Неолитические племена научились возделывать несколько видов пшеницы, а также ячмень, обрабатывая землю мотыгами, вероятно, преимущественно костяными или роговыми, и растирая зерно с помощью каменных зернотерок. В отличие от переднеазиат-ско-среднеазиатского земледелия, основанного на орошении земель (сначала на естественном — ли манном, а затем и на искусственном), северопричерноморское земледелие с самого начала своего существования приобрело характер подсечного.
Рис. 10. Антропоморфная (?) статуэтка из мергеля. Буго-днестровская
культура, печер-ская или соколецкая фаза. Митьков остров
Появление производящего хозяйства стало отражением начала кризиса присваивающего мезолитического хозяйства. Однако производящее хозяйство возникло и существовало лишь у южных и части западных (связанных своим происхождением с культурами Подунавья) племен Юга Восточной Европы и выполняло при этом только вспомогательную роль при господстве у них присваивающего хозяйства. У племен же северной — лесной — области отрасли производящего хозяйства в неолите еще не сложились, и прогресс их экономики в это время обусловливался значительным совершенствованием присваивающего хозяйства.
Таким образом, в эпоху неолита на территории западной части Юга Восточной Европы возникли две области. Первая состояла из южной (степь, лесостепь и Крым) и западной (лесостепь Карпат) зон с уже возникшим в них производящим хозяйством. Во второй — северной, или лесной—области существовало только присваивающее хозяйство. Углубились и различия в хозяйстве между отдельными группами населения каждой из указанных зон (в частности, наиболее передовой в южной зоне была буго-днестровская культура). В регионе сложились по крайней мере три основных ХКТ: юго-западный и западный (охотничье-животноводческо-земледельческий), юго-восточный (охотничье-жи-вотноводческий), северный (охотничье-рыболов-ный). В течение неолита ХКТ отдельных групп населения, разумеется, изменялся. Так, некоторые юго-восточные племена освоили земледелие. В конце неолита производящее хозяйство появилось и на севере Украины.
Значительным изменениям подвергались и орудия труда. Были усовершенствованы лук и стрелы, наметилась их дифференциация применительно к различным видам дичи. Появились настоящие ка топоры, применявшиеся, кроме всего прочего, и для вырубки кустарника (а возможно, и леса) под участки, засеваемые зерновыми. Завершилось совершенствование обработки камня (в том числе и кремня): широко распространились известные еще с позднего палеолита шлифование, пиление, сверление; впрочем, они остались второстепенными приемами обработки этого материала и не заменили традиционную технику — оббивания, скола, отжима. Повсеместным явлением стали микролиты. Однако к концу неолита в обработке каменных орудий уже наметилась некоторая деградация. К тому же запасы высококачественного кремня, подбираемого ранее с поверхности земли, во многих местах истощились. Возник первый серьезный сырьевой кризис, приведший к появлению первых же кремнедобывающих шахт.
Одна из важнейших черт неолита, характерная для всех без исключения археологических культур,— начало и дальнейшее развитие производства керамической посуды (до этого древнее население Украины пользовалось посудой, вырезанной из мягких пород камня или дерева). Получившая повсеместное распространение керамика стала первым искусственным продуктом,— ведь изготовлялась она, как мы уже отмечали, из обожженного на огне теста, состоящего из глины с примесями песка, гранитной крошки, толченой ракушки, растений и т. д.25 Из такого теста можно было вылепливать довольно большие сосуды (рис. 1126).
Новым видом производства стало и прядение. Для получения ниток сначала использовали волокно диких растений, а потом, по мере развития животноводства,— и шерсть. Прядение породило первое маленькое колесико (ставшее, возможно, прообразом колеса в транспорте) — пряслице, служив шее маховичком и грузилом (утяжелителем) для веретена. Вместе с прядением возникло и ткачество, в результате чего был создан еще один искусственный продукт — ткань. Ткачество долгое время развивалось без специального станка, оставаясь, по сути, плетением, однако уже в неолите в Северном Причерноморье появился, вероятно, и первый примитивный ткацкий станок27.
На наш взгляд, появление керамической посуды и ткани свидетельствует не только о несомненном общем прогрессе в жизни населения того времени, но и о кризисе неолитической охоты. Ведь сравнительно трудоемкие в изготовлении, зато объемистые по размерам глиняные сосуды не появились бы, а уж тем более не получили бы значительного распространения, если бы не возникла потребность в длительном хранении запасов такой пищи, которую нельзя, как, например, дичь, рыбу и т. д., брать от природы по мере надобности едва ли не в любой момент. Что же это за пища? Разумеется, растительная. Таким образом, между возникновением посуды и возрастанием, с одной стороны, сезонного собирательства и земледелия, а с другой — упадком охоты усматривается прямая связь.
Рис. 11. Сосуд древнейшей (скибинецкой) фазы буго-днестровской культуры, имеющий два прокола под венчиком и украшенный позитивно-негативной Близнечной композицией. Митьков остров
Предположим и другое: сосуды использовались также для хранения съестных продуктов животного происхождения (жира, требухи). Вывод, следующий из этого предположения, на наш взгляд, очевиден: охота в это время становится трудным промыслом, и все добываемые с ее помощью продукты расходуются очень экономно и по возможности запасаются впрок. Причем в пищу идет все, что только может дать туша убитого зверя. Расточительные пиршества после удачной охоты давно уже отошли в прошлое...
Ну а если допустить, что в горшках хранились запасы жира, требухи и т. д., получаемых от одомашненных животных? Что ж, это лишь подтверждает мысль о снижении в неолите роли охоты.
И — несколько слов о связи между развитием ткачества и упадком охоты. Нить стала заменителем жилы или ремешка, а ткань — шкуры, служившей ранее для изготовления одежды, подстилок, мешков и т. д., то есть продуктов, получаемых прежде от диких животных.
Дальнейшее развитие в эпоху неолита получил водный транспорт. Выдалбливаемые из стволов деревьев лодки стали, вероятно, обычным явлением, поскольку на территории Украины, например, обнаружены уже две такие лодки указанного времени — на Южном Буге и на Осколе. (Впрочем, не все ученые признают неолитический возраст этих находок.) Средства передвижения по воде были, как мы уже отмечали, крайне необходимы при наличии ог ромных водных площадей и преград. С помощью плотов и лодок люди осваивали значительные просторы — берега рек, озер, их острова, непроходимые болота и даже побережья морей, спасались во время наводнений, ловили рыбу, раков, охотились на водных животных и водоплавающих птиц, собирали птичьи яйца, моллюсков, съедобные водные растения, сооружали преграды на путях миграций рыбных косяков... Лодки и плоты стали неотъемлемой частью быта поселений на сваях, а у отдельных народов — и жилищами. Уже тогда в условиях возросшего спроса на важнейшие виды сырья, которые нередко встречались лишь в определенной местности, углубления неравномерности развития и специализации отдельных территорий, а также расширения обмена между ними средства передвижения по воде стали лучшим (а часто и единственным) способом связи и перевозки грузов между различными группами населения, порой жившими очень далеко друг от друга. Вместе с тем эти средства стали важнейшей предпосылкой обмена опытом и знаниями.
Подтверждением значительных возможностей передвижения по воде в неолите могут служить примеры из жизни не только современных отсталых народов, но и древнего населения морских островов. В частности, население культуры бескерамического неолита Хирокития на Кипре (ставшего островом еще в палеолите) поддерживало связи морем с материковыми территориями Азии: в Хирокитии найден обсидиан из Анатолии, а в слоях периода Амук А в Сирии — каменный сосуд хирокитийского типа.
Тогда же впервые возник и наземный транспорт— лыжи, а также сани и волокуша, в которые, возможно, запрягали быков. Именно с неолита скот становится не только источником мяса, кости, рога, шерсти, но и тягловой силой.
В неолитическую эпоху произошел, по-видимому, демографический взрыв. Считают, что население земного шара выросло в это время с пяти до 80 млн человек. Значительная часть их осела; увеличились число и размеры поселений. Однако поселения этого времени, открытые на Юго-Западе СССР, слишком малы для родового коллектива; тем более здесь неизвестны крупные неолитические поселения, насчитывающие от нескольких сот до нескольких тысяч жителей, интерпретируемые как поселения всего неолитического племени. Стало быть, неолитические поселки на территории Украины и Молдовы принадлежали только части рода,— наиболее вероятно, большой семье. Иными словами, община неолита представляется нам не родовой, а семейной и к тому же часто соседской, поскольку она уже перешла к производящему хозяйству 28.
Вероятно, в это же время существовало племя, в котором еще не наблюдалось резкого возвышения отдельных социальных групп или родов. Именно такому монолитному племени, возможно, соответствуют племенные могильники с большим числом погребенных. На территории Украины такими являются, например, Вовнигский (более 130 погребенных), Мариупольский (более 120 погребенных).
В связи со значительными различиями прежде всего в хозяйстве и быте происходило образование отдельных культурно-исторических массивов. Как и ранее, в мезолите, население областей, различающихся по своему хозяйству, принадлежало к разным расовым группам: в областях с производящим хозяйством проживали представители средиземноморского, а в областях с присваивающим хозяйством — позднекроманьонского типов.
Новой формой общественной организации стали культурно-исторические общности, наиболее выразительными среди которых были общности ямочно-гребенчатой керамики и днепро-донецкая. Они, возможно, ознаменовали собой появление крупных этнических массивов, соответствующих предкам современных языковых семей. Одновременно с этим оформилось и самое малое подразделение общества — парная семья.
В позднем неолите в отдельных районах западной части Юга Восточной Европы появились первые поселения, защищенные рвом и валом. Следовательно, военные столкновения стали обычным явлением. Медный век, или медно-каменный век, или хал-колит (медно-каменный век), или энеолит (медно-каменный век) — первый из двух «веков» эпохи па-леометалла, ставший, вероятно, переломным моментом в развитии древнего населения Юга Восточной Европы (рис. 12 29).
Само название «медный век» подчеркивает, что громадные изменения этой эпохи связаны прежде всего с распространением изделий из нового для человечества материала — меди. Однако начало медного века не совпадает с появлением первых изделий из металла, давшего ему название. Наиболее ранние изделия из практически не содержащей примесей, естественной, так называемой самородной меди, залежи которой выходили на поверхность земли, известны на нескольких поселениях Анатолии, Восточного Средиземноморья, Северного Ирана и Ирака. Удивительно, но слои с древнейшими медными предметами, датированные по радиоуглеродному способу IX—VIII тыс. до н. э., принадлежат еще к докерамическому неолиту, то есть к тому периоду, который часть археологов считает не неолитом, а концом мезолита. Это объясняется, вероятно, тем, что самородная медь сначала могла быть воспринята в качестве варианта мягкого камня (или даже глины, применение которой значительно возросло в мезолите — неолите),— ведь первоначальная техника изготовления медных предметов, а именно холодная, то есть без предварительного нагрева куска руды, ковка была, по сути,
техникой оббивки камня. Случайно ли, что многие первые медные предметы по форме и размерам подобны своим каменным аналогам?..
Хотя все известные на сегодняшний день древнейшие изделия из меди открыты на Ближнем Востоке, мы не исключаем одновременного начала использования меди в нескольких районах с выходами на поверхность земли самородной меди (возможно, будущие находки подтвердят это предположение). В Евразии, в частности, такими районами являются Балканы, Подунавье (Трансильвания) и современное Советское Закавказье, откуда в древности металл в виде руды или готовых изделий попадал и на территорию Юга Восточной Европы. В медном веке западная часть Юга Восточной Европы использовала металл Балканско-Дунайского района.
В течение докерамического неолита — медного века население того времени последовательно освоило три стадии обработки меди 30: холодную ковку (возникшую, вероятно, когда было замечено, что при оббивании куска руды он меняет свою форму); отжиг и горячую ковку (ковку разогретой медной руды); плавление и литье.
Рис. 12. Наиболее принятые представления о распространении и эпохальной принадлежности археологических культур Украины, Молдовы и некоторых соседних районов в позднем неолите (до XXXII в. до н. э.):
1 — Триполье-Кукутени; 2 — буго-днестровская; 3 — днепро-донецкая; 4 — крымский неолит; 5 — Гумельница; 6 — ямочно-гребенчатой керамики; 7 — лендельская; 8— линейно-ленточной керамики; 9 — поздний неолит Кавказа; 10 — Тисса; 11 — Вннча-Турдаш; 12 — Боян; 13 — Ха-манджия. А — границы культур, Б — неолитические культуры, В — культуры медного века. (По И. Т. Чернякову)
Как экспериментально доказано, медные орудия в работе и удобнее, и производительнее, чем каменные. Благодаря пластичности меди с помощью различных способов ковки и закаливания можно было изменять твердость рабочего лезвия изделия из этого металла. Им можно было выполнять несколько операций, тогда как каменные орудия обычно довольно строго дифференцировались по отдельным видам работ. Огромное значение при этом имело открытие литья, позволившего с помощью литейных форм сравнительно легко изготовлять в массовом количестве одинаковые или почти одинаковые медные изделия.
Следует особо подчеркнуть такой момент: впервые появившись еще в докерамическом неолите, древнейшие металлические изделия затем надолго практически исчезают из употребления. И это понятно, ведь для нормального функционирования их в обществе недостаточно одного лишь изобретения (всегда несущего в себе элемент случайности), нужна еще и настоятельная потребность в том или ином предмете. А такая потребность возникает только при определенной степени зрелости системы социально-экономических отношений. Таким образом, массовому распространению изделий из меди (или бронзы, или железа) должно было предшествовать утверждение в среде населения того времени сбалансированной системы общественных, производственных, торговых и подобных им отношений. И медный, и бронзовый, и железный века как качественно новые эпохи начинались с формирования присущих только им социально-экономических структур, которые затем с неизбежностью обусловливали распространение изделий из указанных ме таллов. Поэтому не удивительно, что, например, в начале бронзового века употреблялись и медные вещи, а в конце этого века наряду с бронзовыми уже появляются железные предметы, время для окончательной победы которых тогда еще не наступило. Мы уже упоминали о находках медных предметов в памятниках докерамического неолита Ближнего Востока; подобные находки известны и в памятниках неолита Украины, синхронных памятникам медного века.
Незначительное количество находок металлических изделий в памятниках медного — бронзового веков Юго-Запада СССР объясняется не только преимущественно импортным характером цветных металлов или изделий из них, но и тем, что они в то время были очень дорогими и орудия после выхода их из строя, как правило, переплавлялись с целью изготовления новых изделий. В то же время распространенность металлических предметов в отдельных культурах медного или бронзового веков зависела и от запасов местных пород камня. На Украине и в Молдове почти нет залежей медной руды, зато значительны выходы кремня. Поэтому в местных археологических культурах медного и брон-зовою веков медные орудия так и не стали ведущими в сфере производства, в то время как кремневый инвентарь находился в активном употреблении и длительное время не обнаруживал признаков деградации, столь заметной, например (по данным В. М. Массона), на Юге Средней Азии в медном веке в связи с энергичным вытеснением здесь каменных, в том числе и кремневых, орудий металлическими.
Подытоживая сказанное, подчеркнем: отмеченное выше исчезновение на время медных предметов после начала изготовления их еще в докерамическом неолите вполне закономерно; они распространяются после того, как сложились типологические черты медного (бронзового) века; именно такие глубинные типологические черты, а не медные вещи, и должны определять начало указанного века. В частности, по В. Н. Даниленко, переход от неолитической буго-днестровской к энеолитической три-польской культуре обусловливался заменой мотыжного земледелия пашенным; интенсивным развитием животноводства, в том числе переходом от первых попыток разведения животных к стадному (придомному) животноводству и освоением тягловой силы крупного рогатого скота; возникновением медной металлургии; зарождением патриархальных отношений; появлением регулярного межплеменного обмена; установлением крепких связей с прогрессивными формами балкано-дунайской материальной культуры 31.
По мнению ряда советских исследователей, определяющими чертами культур медного века на территории СССР можно считать прежде всего такие: земледельческо-животноводческое хозяйство с господством мотыжного земледелия; появление медных изделий при продолжающемся преимуществе каменных и кремневых; большие, как правило, глиняные дома; погребения умерших в пределах жилищ и поселений; статуэтки женщин-прародительниц; расписная керамика с округлым или плоским дном.
В некотором смысле близки к этому и выводы некоторых зарубежных исследователей. Так, по М. Гимбутас, основными чертами «древних европейских культур» (культур медного века) были: земледельческо-животноводческое хозяйство (без домашнего коня); оседлый образ жизни; концентрация крупных поселений, формирование в них городских черт; матрилокальность брака; мирный «искусство-любивый» характер мировоззрения; культ женщины-творца 32.