Так что ваш звездный час еще впереди…
Хотя возможно это может оказаться очень опасным…
Профессор, помолодевший в ходе моей пламенной речи, казалось лет на двадцать, гордо вздернул подбородок.
- Тоже мне, напугали… - презрительно сказал он. – Я в… достаточно зрелом возрасте, семьи у меня нет, зато есть имя в научных кругах…
Я могу им такое устроить!..
- И чем же все это может, по-вашему, кончиться?.. – осторожно задал я вопрос.
Он обмяк, ссутулился и печально взглянул на меня.
- Боюсь, что ничем особенным, – нехотя признался он. – Нет, я, конечно, подниму шум в прессе, уж кто-кто, а они-то в это вцепятся как стая голодных псов… Возможно я смогу даже инъицировать парламентский запрос… Но потом…
Потом его, скорее всего, положат под сукно или спустят на тормозах… Ведь изменять у нас в стране можно только что-нибудь незначительное… А значительное изменить просто не дадут…
А что, у вас России иначе?.. – вдруг набросился он на меня.
Я опустил глаза.
Как говорится, без комментариев…
Профессор явно смутился от своего внезапного срыва.
- А вам, юноша, я могу лишь порекомендовать не брать с меня пример… - явно чувствуя себя не в своей тарелке, начал он.
- Чрезмерная целеустремленность, бывает,.. что лишает человека, очень важных аспектов жизни…
- Каких например?.. – поинтересовался я.
- Семьи,.. детей…и всего связанного с этим, - опустив глаза, признался профессор. – Да, карьере это иногда мешает… Но зато самой жизни очень помогает…
Так что вы, молодой человек, не упустите свой шанс…
И он так значительно посмотрел на Надежду, что даже она, не поняв почти ничего из его речи, догадалась, что речь идет о ней и покраснела.
Надо же!..
- И еще… - профессор опустил глаза. – При всей моей вам бесконечной благодарности я, конечно, могу потянуть время, но очень ненамного…Максимум на пару дней… Так что у вас есть шанс быстро и тихо вернуться к себе в Россию…
- Почему быстро и тихо?.. – не понял я. – Что я сделал такого?..
- Ничего, - грустно сказал старик. – Кроме того, что дали понять, что обладаете какими-то сверхестественными способностями… И можете быть потенциально опасны…
И вы думаете, на это не обратят внимания?..Или что вам понравится до конца своих дней быть подопытным кроликом в какой-нибудь закрытой лаборатории без всякой надежды когда-нибудь выйти оттуда?..
- Даже если они поймут, что я не представляю опасности? – настороженно спросил я.
- Даже… - рявкнул профессор, начиная раздражаться от моей тупости. – Валите к себе в Россию и поскорее, если не хотите неприятностей… Женитесь, размножайтесь, ведите жизнь нормального человека, в конце концов…
А здесь вы уже все закончили, дальше я уж как-нибудь сам…
- Еще не все, - сказал я, не сводя глаз с сундука.
- Что еще?..
Я медленно подошел к сундуку и не глядя осторожно запустил руки в бумаги.
Сначала ничего не происходило, потом по мне сверху донизу как будто прокатилась теплая волна, как будто плавно смывая с меня снаружи и изнутри все беды и горести, страхи и тревоги, неприятности и беды.
Я повернулся к профессору и сказал, стараясь не стучать зубами:
- Вот теперь здесь я все закончил.
Уже по-русски…
II-17
Уезжали мы с Надеждой и вправду в спешке.
Помню потрясенное лицо профессора, когда я и он обнаружили, что я вдруг резко, прямо на его глазах, позабыл английский язык.
То есть в рамках школьного курса – «пишу и читаю со словарем» - язык, конечно, остался, но все последующие часы все основные разговоры с профессором и сотрудником Скотланд Ярда пришлось вести Надежде.
Я просто выключился – как тумблер или сгорел – как предохранитель и в моей голове ничего от того моего совсем недавнего «родного» английского не осталось.
Меня это не очень заботило, просто было непонятно, почему это произошло так рано, а не в аэропорту при покидании страны как обычно.
Хотя это тоже, наверное, был знак, что нам пора валить, и его мы с Надеждой приняли к сведению и к действию.
Вот поэтому, вопреки данному нами обещанию назавтра прийти в офис Скотланд Ярда вместе с профессором Найджелом Фаррелом для оформления каких-то протоколов, мы с Надеждой, попрощавшись с профессором многозначительными взглядами, едва добравшись до нашего отельчика, схватили наши пожитки, рванули в аэропорт и, поменяв билеты на ближайший рейс Аэрофлота, благо он оказался как раз этой ночью, вылетели домой.
До сих пор не знаю, правильно ли я это сделал, но мне совершенно не улыбалась мрачная перспектива, нарисованная профессором.
И потом, если мою голову или не знаю, что там еще будут где-то потрошить, то пусть это будет на родине, а не на чужбине.
Хотя когда-то эта чужбина тоже была моей родиной.
Когда-то…
Но сейчас эта моя прошлая жизнь была благополучно и полностью закрыта, а настоящая ждала меня впереди в четырех часах полета.
До встречи…
ЖИЗНЬ ПЕРВАЯ
Индия,
Гурджарат,
Лайл
(шмуцтитул)
I-1
Опять самолет, опять длительный полет, опять самолетная еда…
Причем в этот раз совсем без выпивки – Надежда устроила мне в аэропорту такой фонтан, когда я попытался купить в дьюти-фри пару бутылок чего-нибудь крепкого, лучше водки, конечно, хотя этот заморский самогон - виски - тоже пошел бынеплохо на высоте, что я, чтобы избежать громкого скандала, просто трусливо сбежал из магазина с пустыми руками, провожаемый насмешливыми взглядами окружающих.
Мужчин, конечно.
Ну и вот…
Вы сами когда-нибудь пробовали лететь в самолете больше шести часов, а с учетом пересадки - так вообще больше десяти часов без спиртного?
Да-да, пересадки, причем в этой гребаной Москве, потому что в Дели, видите ли, самолеты летают только из Москвы, а вот из Санкт-Петербурга - нет.
Самолеты Аэрофлота, имеется в виду, потому что на другие авиакомпании наших денег просто не хватило бы.
Ну, так пробовали вы летать так долго и без спиртного?
Нет?
Вот и не пробуйте никогда.
Ни заснуть, ни задремать, ни забыться…
Сиди и думай – вот все, что тебе остается.
В особенности, с ненавистью слушая ровное дыхание Надежды рядом, для которой заснуть где угодно и когда угодно – это как два пальца…
Ну, вы сами понимаете обо что…
Вот и сижу теперь и думаю.
Практически обо всем сразу.
В первую очередь, о себе, любимом…
Я ведь всю свою жизнь жил почти чтоне всерьез, а как бы играл – да-да, практически играл во все эти взрослые игры жизни, не связанный никакими ограничениями и обязательствами ни перед кем и не несущий ответственности ни за кого, а потому и бездумно жил всегда только сегодняшним днем и не загадывал даже на завтра, не говоря уже о послезавтра, и тем более - далеко вперед.
Я всегда принимал все как есть, как данность, удовольствовался этим и никогда даже не пытался это все изменить.
Ни вокруг себя, ни в себе.
А вот теперь…
Теперь, как ни верти, пытаюсь.
Причем и вокруг себя, и в себе, да и еще черт знает в ком.
Или Бог знает…
И что смешно - ведь худо-бедно, но получается.
Ну не знаю, в ком там и как именно, но во мне что-то получается точно.
Вот уже, слава Богу, и осталось-то во мне уже не четыре прошлыхменя (с современным мной – пять), а всего-то ничего – один (а с современным мной – два).
Подумаешь…
Финишная прямая, можно сказать.
Да и опыт по избавлению себя от прошлыхжизней уже появился.
Не сказать, правда, что приятный или там позитивный, но уж какой есть.
Так что надо просто поднатужиться еще разок и всё.
Хотя я этого и не люблю.
А что, у меня есть другой выход?
Правильно – нет!
А потому, очевидно, что мне опять надо расставлятьглаза, уши, ноздри и всё остальное на ширину плеч или даже больше, что-то пытаться почувствовать, что-то стараться придумывать и опять что-то совершенно необычное, что обыкновенному человеку в его голову даже не придет.
Только как всегда что-нибудь такое, за что мне бы свою собственную голову не потерять.
Ну и что же это будет на этот раз?..
Так я сидел в раздумьях, и одновременно летел со скоростью под девятьсот километров в час над городами, странами и континентами, когда-то в прошлых жизнях может быть родными, а сейчас – чужими и пугающими.
Очень…
I-2
Слава Богу, все в мире имеет свой конец - пришел конец и нашему перелету.
Наконец-то…
Мы приземлились в аэропорту имени Индиры Ганди, в его втором терминале.
Я толкнул проснувшуюся наконец Надежду локтем.
- Слышишь, спящая красавица? Не уважают здесь, видимо, Аэрофлот, раз принимают нас во втором терминале, а не в первом.
- Первый терминал – для внутренних рейсов, молодой человек, - брюзгливо заметил мне толстяк, сидящий третьим у прохода в нашем ряду сидений и весь полет бросавший на меня, уж не знаю почему, крайне неодобрительные взгляды.
Может оттого, что на Надежду, даже спящую, он, наоборот, бросал очень даже ласковые и нежные взгляды, и, возможно, считал своим личным оскорблением наличие рядом с ней такого неотесанного грубияна как я.
А может быть, он просто был свидетелем нашей с ней перепалки в дьюти-фри в Москве, победителем в которой за явным преимуществом вышла она.
Как бы то ни было, черт с ним!..
Главное – мы прилетели и теперь мой выход.
После нашего общего выхода из самолета, конечно.
Выход наш, как полагается, состоялся, как полагается, через рукав прямо в здание второго терминала и, как полагается привел прямиком к паспортному контролю.
Но вот то что при этом, я, как ни расставлял уши на ширину плеч, не услышал ни одного знакомого слова на хинди, вот это было уже совсем не как полагается.
Наш сосед - толстяк, исчезнувший было куда-то на некоторое время на паспортном контроле, появился вновь на выдаче багажа у транспортерной ленты.
Все также умильно глядя на Надежду, он преувеличенно небрежно вынул из кармана своей рубахи навыпуск визитную карточку и с галантным полупоклоном протянул ей.
- Простите великодушно, но я понял, что вы впервые в Индии, и подумал, что я в случае необходимости, возможно, смогу быть вам полезен, - витиевато произнес он.
- Советник консульства Российской Федерации,.. - прочла вслух Надежда.
- Селезнев Николай Иванович, к вашим услугам, - подхватил толстяк.
- Очень приятно, - вежливо произнесла Надежда, протянув для пожатия руку, которую толстяк неожиданно элегантно поцеловал.
- Басова Надежда Николаевна, редактор из Петербурга, а это...- начала было она, повернувшись ко мне.
- Адамов Леонид, сотрудник редакции, оттуда же... - мрачно отрекомендовался я.
Нет, я все понимаю, всегда приятно встретить за границей людей, говорящих на твоем родном языке, но зачем же при этом так выпрямлять спину и выпячивать грудь?
А еще розоветь и улыбаться от уха до уха...
Что это она?
Хотя, черт с ней, что это со мной?
Я, что, ревную?
К кому, к этому толстяку?
Фу, глупости какие.
Но все равно почему-то неприятно...
- Ой, как приятно встретить земляков, - всплеснул руками толстяк. - Я же тоже из Питера, вот только уже лет двадцать как мотаюсь по свету после учебы в Москве.
А что это вас занесло в Индию, да еще в такой не сезон?
- Редакционное задание, - вздохнула Надежда. - К тому же Леонид как будто бы знает индийский язык.
- Какой именно? - заинтересованно спросил толстяк.
- Он говорит, что хинди. Хотя мне всегда казалось, что в Индии больше говорят на санскрите.
- Ну, это не совсем так, - протянул толстяк. - Санскрит - это литературный язык, а хинди - это больше разговорный язык. Отличительная особенность хинди в том, что у него много заимствованно слов от санскрита. Ну знаете, это как в итальянском языке очень много слов заимствованных из латыни.
Ну а вообще-то хинди - да, это конечно самый распространенный язык Индии, на нем говорят здесь более пятисот миллионов человек.
- Ну и где здесь хоть кто-нибудь из этих пятисот миллионов?.. - пробурчал я. - Я что-то ни одного слова пока на хинди не услышал. Все какие-то другие и разные...
- О, Индия очень многонаселённая и разнообразная страна, поэтому и языков в ней великое множество, - махнул рукой толстяк.
Официальным языком Индии считается как раз хинди. А нглийский считается вспомогательным официальным языком, обязательным к изучению в школах и университетах.
А еще, кроме того, согласно конституции, в Индии насчитывается свыше двадцатиофициальных языковразных регионов. Это не говоря уже о том, что население разных штатов говорит на более чем на тысяче диалектов.
- Но хоть кто-то же здесь мог бы уже сказать пару слов на хинди, - не унимался я.
- Это вряд ли, - меланхолично сказал толстяк. - Потому что мы сейчас в бенгальской части терминала, отсюда в основном, вылетают бенгальцы, а их, на минуточку, больше восьмидесяти миллионов.
Подождите, вот мы выйдем из аэропорта и услышите вы свой хинди на стоянка такси перед терминалом сколько хотите.
- А какие здесь еще языки наиболее популярны? - спросила Надежда, явно желая вновь принять активное участие в беседе.
- О, Надежда, простите за каламбур, надеюсь вы разрешить мне вас так называть? - церемонно поклонился толстяк.
Ну, как я уже говорил, самый распространенный здесь разговорный язык - хинди, свыше пятисот миллионов носителей языка, потом бенгали - больше восьмидесяти миллионов, затем телугу и маратхи - по семидесят миллионов носителей языка на каждый из них, далее тамильский - около шестидесяти миллионов, наконец урду и гурджаати - по пятьдесят миллионов носителей, а дальше я, простите, уже не помню...
- Ничего себе, не помните, - восхищенно сказала Надежда. - И так, такая огромная информация у вас в голове... Вот это да!..
- Работа такая, - скромно сказал толстяк и потупил глазки.
Скромник хренов!..
Вот же, чертов селезень!!.
Ну я тебе сейчас!!!
- А в чем, собственно, конкретно состоит это ваша работа здесь?.. - преувеличенно наивно осведомился я. - В консульстве, я имею в виду... Ну не по филологической же части?.. А то мы с вами, выходит, практически коллеги?..
- И по филологической части тоже, - вздохнул толстяк. - А также еще по очень многим всяким-разным частям, о коих, как вы понимаете, распространяться не могу, увы...
Уж не обессудьте...
И извиняюще улыбнулся, повернувшись сначала к Надежде, а потом - ко мне.
- Понятно, - сказал я. - В общем, и жрец, и жнец, и на дуде игрец, и всем пипец, чтоб не сказать большего...
- И не говорите, - охотно согласился со мной толстяк. - Последнее особенно...
И вновь улыбнулся мне.
Только на этот раз улыбка на губах как-то плохо вязалась со сталью во взгляде, адресованному мне же.
Ничего себе селезень, ошарашенно подумал я.
И понял, что надо валить.
И желательно поскорее...
- А вот и наши чемоданы, - поспешно воскликнула Надежда, без сомнения, также почувствовавшая возникшую напряженность.
- Да, и мой тоже, - кивнул толстяк. - В общем, хорошего времяпрепровождения вам в Индии, если будут какие-то проблемы - звоните в любое время, мой телефон на визитной карточке, я всегда к вашим услугам.
И все также галантно поцеловав Надежде руку и небрежно кивнув мне, растворился со своим чемоданом в толпе встречающих.
- Ну, и не стыдно тебе?.. - напустилась на меня Надежда. - Чего ты на человека напустился?.. Что он тебе сделал?.. Наоборот, помощь свою предложил, а ты...
- Ладно, проехали... - мрачно сказал я. - Давай уже выбираться отсюда...
I-3
Толстяк оказался прав.
Уже на подходе к стоянке такси мое ухо выхватило несколько десятков знакомых моему многострадальному мозгу слов на хинди, хотя в большинстве своем здесь преобладал все-таки уже не мной почти не понимаемый, но все еще распознаваемый английский язык, здесь - мягкий и намного более приятно выговариваемый, чем в самой Великобритании.
В общем, к моменту нашего вселения в отель я уже достаточно свободно понимал хинди и даже позволил себе вволю пообщаться на нем на ресепшен, вызвав восхищенный взгляд - портье и пренебрежительный - Надежды, в этом, уже четвертом нашем совместном путешествии по местам моей, можно сказать, боевой и трудовой славы, уже ничему не удивлявшейся, а вовсе даже наоборот.
Эх, где те славные прошлые деньки?..
- Пижон! - надменно сказала мне она в лифте.
- Сама попробуй! - огрызнулся я.
- Я столько не выпью, - отрезала моя спутница, всегда стремящаяся оставить последнее слово за собой.
- Да где уж тебе, конечно не выпьешь - трупом ляжешь, - успел сказать я в ответ, но уже ей в спину, входящей в свой номер.
Я ввалился в свой номер, злобно захлопнул дверь и опрометью кинулся под душ - надо было срочно смыть с себя усталость от полета всухую, пот от здешней жары и негатив от общения с этим толстым попутчиком и Надеждой.
А потом просто завалился спать - ни настроения, ни сил не было никаких.
Вообще-то я обычно сплю без сновидений - ну если не считать этих "профессиональных" посттравматических.
Но здесь-то сон уж мне приснился.
Причем единственным действующим лицом здесь была природа - странная и волнующая, дикая и могущественная.
Но главное - было такое ощущение, что эта природа здесь, в моем сне - чуждая и родная мне одновременно, и, даже во сне я понимал это - еще и бесконечно древняя…
Она была древней и на глазах изменяющейся – горы осыпались, равнины заносило песком, озера пересыхали, реки меняли русла, моря и океаны мелели.
Здесь, в моем сне веяло такой древностью, что я со всей силой почувствовал, что именно индийская земля была прародительницей всей жизни на Земле, именно индуизм был ее прарелигией и именно Индии былоуготовано мессианское призвание распространения духовности во всем мире.
Только было нестерпимо жарко.
И кто-то стучал, казалось прямо по моей голове.
Что это?..
Я проснулся и сонно помотал головой.
Стук продолжился, но слава Богу, уже не по моей голове, а в дверь.
Блин, ведь только сомкнул веки...
Я встал и, обмотавшись простыней, поплелся к двери.
Ну да, кто бы сомневался?
Надежда, ее мать!..
- Ну и что ты дрыхнешь? - набросилась она на меня с порога.
- Фу, как жарко, - поморщилась она, входя, - хоть бы кондиционер включил.
А, вот почему мне было так жарко.
Да, это я свалял дурака.
Надо было хоть скользнуть взглядом по стене номера, где прямо перед носом вмонтирована коробочка управления кондиционированием, которую я просто не заметил.
Ну хорошо, что хоть не сварился в собственном соку.
- Ну что, идем? - Надежда, казалось, била копытом, пускала пар из ноздрей, о других местах я уж промолчу, и готова была на всевозможные подвиги.
Ну понятно, подвиги же с моей стороны, а не с ее...
- Уже лечу, - без энтузиазма пробурчал я и принялся натягивать майку.
I-4
Через два дня непрерывного осмотра достопримечательностей мое настроение лучше не стало.
Мало того, что мне двадцать четыре часа в сутки за вычетом пяти-шести часов сна - больше спать мне Надежда просто не давала - выносили мозг регулярными ахами и охами по поводу, не спорю, замечательных по красоте памятников религии, архитектуры, культуры, искусства и всякого другого такого прочего.
Мало того, что мы потратили кучу денег на всякие экскурсии, музеи, храмы, путеводители, билеты и тому подобное.
Мало того, что мы почти в кровь сбили ноги, которые просто уже отваливались по вечерам, причем не только у меня, но и у этой восторженной идиотки - Надежды, если кто не понял.
Я, оказывается, по сценарию должен был еще и разделять с ней все эти ее слюни и сопли, восторгаясь увиденным, услышанным и унюханным, причем последнее - это было что-то, я вам доложу.
Такого амбре с такими переливами и оттенками, преимущественно мускусного и гуаноидного характера я в жизни своей не нюхал.
И не хочу, что характерно.
Полагаю, что вы бы тоже не захотели...
Хотя Надежда ходила везде с лицом блаженной и раздувающимися от возбуждений ноздрями.
Ну точь в точь - юная токсикоманка.
Хотя, как в том анекдоте, при чем здесь возраст?
Ну, хорошо, хорошо - посмотрели мы с ней и президентский дворецРаштрапати-Бхаванв смеси британского и индийского стилей, предназначенный для вице-короля Индии, и королевскую дорогу Раджпатх- церемониальный проспект в центре Нью-Дели, на котором расположены мемориальные Ворота Индии, построенные в честь солдат, погибших во время афганских войн и Первой мировой войны, и Бирла-Мандир - индуистский храм с большим садом с фонтанами.
Не спорю, сильное впечатление произвел Акшардхам - крупнейший индуистский храм в мире, весь снизу доверху покрытый резьбой, с музыкальным фонтаном, а еще мавзолей Хумаюна, построенный его вдовой и ставший образцом для последующих мавзолеев, включаяТадж-Махал.
Список, наверное, можно было и продолжить, но, честно говоря, после первого дня я уже просто проводил транзитом сквозь свои уши все вещаемые нам данные обо всех этих памятниках и тому подобное, включая даже их названия.
Моих сил хватало в аккурат на послушные кивания в ответ на бесчисленные вопросы Надежды, точнее на один-единственный вопрос, но повторяемый бесчисленное множество раз.
- Не правда ли замечательно, восхитительно, великолепно, очаровательно, оригинально, величественно (ненужное зачеркнуть)?
И так два дня...
Почти, потому что на исходе второго дня я взбунтовался.
Произошло это в Радж Гхате - мемориальном комплексе на берегу реки Джамны, месте захоронения Махатмы Ганди, «отца индийской нации», рядом с местом кремации первого премьер-министра Индии Джавахарлала Неру.
Именно поэтому бунтовать я вынужден был шепотом, но мой шепот, уверяю вас, был почище любого истошного крика.
- Сколько можно? - кричал, то есть возмущенно шептал я. - Сколько можно смотреть всяких там Национальных музеев иХрамов Лотоса?.. Тем более нам, коренным петербуржцам, воспитанным на Эрмитаже и Исакиевском соборе?.. Тебе не стыдно?..
Если уж на то пошло, любуйся, пожалуйста, Коннот-Плейсом- одним из главных финансовых, деловых и торговых центров города, этаким индийским Манхэттетен со всякими там небоскребами, которых у нас в северной российской столице нет.
Но всем этим?..
На что я, конечно же, был заклеймен обвинением в квасном патриотизме, а также уничтожающим презрением, тем не менее ничуть меня не задевшим.
Кроме того, мне было, что ей сказать.
И я сказал.
Сказал, что нас послали сюда не для того, чтобы любоваться достопримечательностями, какими бы они замечательными не были, а для того, чтобы выявить и завершить мою, извините, четвертую жизнь, а также написать отчет в форме очередной книги для нашего издательства и его многострадального и, вместе с тем, весьма требовательного шефа, который глазом не моргнет, но сдерет с нас обоих шкуру за невыполнение редакционного задания и безыдейной траты командировочных.
После недовольного молчания Надежды, что было истрактовано мной как безоговорочная капитуляция, хотя сама бы она с такой формулировкой категорически не согласилась, я изложил свое видение вопроса, которое заключалось в том, что необходимо не ездить по туристическим маршрутам, а ходить по старым улочкам, пытаясь поймать какой-нибудь намек на мое прошлое происхождение, вид занятий, место проживания и все такое прочее, чем, собственно, мы с ней в прошлых поездках и занимались.
Продолжающееся недовольное молчание и сопение Надежды я на этот раз расценил как бурные продолжающиеся аплодисменты, плавно переходящие в овации, и приступил к делу.
I-5
- Ну, и что говорят твои ощущения? - язвительно спросила Надежда.
- Ничего, - мрачно ответил я.
Мы с ней сидели в маленьком кафе в тени полотняного навеса, обдуваемые вентилятором, и пили чай со льдом, без которого прожить, а то и просто выжить в Индии не представляется возможным.
Причем как туристам, так и местным жителям.
Полдня пешеходных шатаний по улицам Дели не дали никаких результатов.
То есть вообще ни-че-го.
Не могу сказать, что я надеялся на какой-то быстрый результат, но хотя бы на какой-то намек на него, так сказать легкое дуновение ветерка интуиции.
Ничего.
- И что нам теперь делать? - тревожно спросила Надежда.
- Пока не знаю... Дай подумать, - попросил я.
Дай подумать... Хорошо сказано... Только вот о чем же?.. Думай, Ленечка, думай... Ведь если ты ни до чего не додумаешься, твоя голова в конце концов просто лопнет... И ты просто сойдешь с ума и твоих неоконченных жизней станет на одну больше... Только тогда решать это придется уже твоей следующей жизни... Потому что эта жизнь просто закончится... Твоя, между прочим, жизнь...
Ладно, пора двигаться дальше.
Только вот куда?
Я кивнул официанту в застиранном, когда-то давно бывшим белом, фартуке.
- बैरा, बिलकरें।*
Официант положил нам на стол бумажку в написанными от руки цифрами.
Н-да, сервис в этой, не слишком современной части города явно на высоте.
Современной?
Стоп!..
- Что такое, Леня? - встревожилась Надежда. - У тебя такое лицо...
- Мы с тобой идиоты, Надька, - шепотом сказал я. - Где мы?
- Как где? - еще больше встревожилась Надя. - В Дели, конечно.
- Да я сам знаю, что в Дели, - отмахнулся я. - Но в каком Дели?
- Ленечка, ты только не волнуйся, просто очень жарко, вот ты и перегрелся слегка - взволнованно сказала Надежда и принялась обмахивать меня веером.
- Успокойся, Надюша, я в порядке, - поднял вверх я руки. - Повторяю вопрос: мы с тобою - где?
- В Де-ли, в Ин-дии, - по слогам ясно и четко произнесла Надежда. - Ты только не беспокойся, сейчас все пройдет...
- Правильно, в Дели... - кивнул я головой. - А точнее, в Нью-Дели... А Нью-Дели означает что?..
- Новый Дели, - упавшим голосом сказала Надежда, до которой, похоже, наконец дошло.
- Вот-вот, - подбодрил ее я. - Мы с тобой в Новом Дели... - И вот здесь, в Новом Дели мы ищем следы моей прошлой жизни, которая прошла на рубеже прошлого и позапрошлого веков совсем даже не в Новом, а - где?..
- В Старом Дели, - все тем же голосом сказала Надежда.
- Именно, - победоносно сказал я. - Из этого следует, во-первых, как я уже сказал выше - что мы с тобой идиоты, но это не главное, а главное - это как раз во-вторых, а во-вторых, нам следует искать эти самые мои следы в Старом Дели.
Понятно?
- А то! - задорно кивнула головой вмиг повеселевшая Надежда.
______________________________________________________________________
* - Официант, счет, пожалуйста! (хинди)
Я жестом вновь подозвал официанта.
- मुझेबताओ, जहांदिल्लीकेपुरानेक्वार्टरहैं?**
- हाँ, हरजगह।बेहतरहोगाकितुमएकटैक्सीलेनेऔरड्राइवरसेपूछो।उन्होंनेकहाकिआपवहाँले*** - пожал плечами официант, явно удивившись глупому, по его мнению, вопросу.
- औरवास्तवमेंक्यादिल्लीपड़ोसबीसवींसदीकेशुरूमेंलोकप्रियथे?**** - не отставал я.
- जाएगा।मुझेनहींमालूम।माता-पितासेसुनाथाकिबार-बारउल्लेखकियागयाथातिमाहीचौकमेंसुनाथा*****- покачал головой молодой официант, уже смотрящий на нас как на сумасшедших.
Я удовлетворенно кивнул и официант отошел от нашего столика.
- Ну, и что ты выяснил? - напустилась на меня Надежда.