С течением времени мастера Устюжны Железопольской прогрессировали в оружейном деле и, с появлением огнестрельного оружия, научились делать пушки-пищали и ручные самопалы. Историки утверждают, что в XIV-XVвв. главнейшими центрами производства артиллерии были Москва, Тула и Устюжна Железопольская. Гладкостенные, кованые, с дула заряжаемые устюженские пищали и самопалы поставлялись в столицу и различные города российского государства. По описаниям в Устюжне также «варили» селитру для производства пороха.
XVII век стал для города периодом больших государственных заказов на изготовление пушек, ядер, армейского саперного инструмента. Например, в 30-х годах устюженские оружейники производили ежегодно до 1 млн. пушечных ядер разных калибров. Только за несколько лет, с 1614 по 1623гг., ими было изготовлено 2 750 пищалей656.
В наше время несколько устюженских пушек экспонируются в Государственном артиллерийском историческом музее Санкт-Петербурга. Специалисты указывают, что при их производстве местные мастера умели использовать различные приемы. Одни пушки были выкованы из целой однородной массы железа, другие - путем соединения накладывающихся друг на друга железных колец. Следует заметить, что устюженское огнестрельное оружие того периода характеризуется не только тщательной проковкой, обеспечивающей прочность ствола, но и легкостью, что выгодно отличало изделия местных оружейников от неуклюжих и тяжелых европейских пушек того времени.
Железных дел мастера. Государственные заказы. Устюжна - город, выросший на южной окраине Железного Поля, уже в ранний период своей истории специализировался на металлообработке. В середине XVI века этим промыслом занимались более 50% от общего числа всех городских ремесленников (по данным 1567 года - 169 человек из 329), собственно владельцев кузниц было учтено 77 человек657. Для сравнения, в Туле в этот период было 20 кузнецов658.
В Устюжну свозилась большая часть кричного железа, выплавляемого крестьянами Железного Поля. Городские кузницы ежегодно перерабатывали его десятками тысяч пудов. Кроме оружия и военных доспехов местные мастера умели делать практически все сельскохозяйственные орудия, необходимые крестьянину-земледельцу: сошники, серпы, косы, мельничные железные снасти, подковы и многое другое. Из бытовых предметов - ножи, скобели, долота, иголки для шитья, пряжки, привески к поясу, поясные крюки для подвешивания оружия и орудий труда, а также замки и ключи, котлы и сковороды, скобы и гвозди.
По данным конца XVII-нач.XVIIIвв. устюженскими кузнечных дел мастерами было изготовлено более тысячи стоведерных пивных котлов. Десятками тысяч ковались сковороды, сотнями тысяч – гвозди разных размеров659. Один кузнец с двумя молотобойцами мог сделать за зиму до 1 тыс. сковород. Стоведерный пивной котел весом в 25 пудов два мастера с десятком подмастерьев изготовляли в течение недели660. Об этом, частности, сообщает один из специалистов середины XIX века: «При делании котлов 13 человек занимаются разными работами, и в неделю более одного котла весом в 25 пудов, а мерою во 100 ведер не сделают. Во всю же зиму могут сделать до 18 котлов»661. Следует заметить, что для изготовления котлов необходимо было предварительно выковать из криц листовое железо. Из каждой крицы весом в 1 пуд (16 кг) получался лист железа в 18 фунтов (около 7,5 кг)662. Готовые листы сгибали в форму большой чаши-котла, соединяя их клепками таким образом, чтобы изделие не пропускало жидкость.
Большой квалификации требовало производство кованых замков. Устюженские мастера производили замки различных конструкций, как навесные, так и врезные «секирные». Навесные замки имеют горизонтальное расположение коробки, внутри которой находится механизм запора. Специалисты называют их сничными (снычными), от старорусского слова «сныч» - задвижки, которая при обороте ключа отпирает или запирает дверь. Формы и размеры устюженских сничных замков весьма разнообразны. Например, их делали в виде конуса или призмы с откидывающейся полукруглой дужкой. Ключи от сничных замков были четырехлопасными, со сложной бородкой в форме выступов. Встречаются и винтовые замки, как дверные, так и сундучные. Свое название они получили от формы стержня-винта запирающего их ключа. Винтовые ключи имели длинную, порой доходящую до головки-кольца нарезку. Для того, чтобы открыть такой замок, требовалось ввернуть ключ до самой головки, а для того, чтобы открыть, соответственно, вывернуть.
В технике ковки местные замочники производили и врезные «секирные» замки-засовы. Щиток такого замка по форме напоминает старинное оружие в форме топора – секиру. Секирные замки обычно использовали на дверях различных торговых помещений, складов, храмовых зданий и даже домов богатых купцов. Подобные замки делали только на Руси. Кроме своего утилитарного назначения, они, как считалось в народе, являлись оберегами от нечистой силы.
В XVI-XVII веках устюженские кузнецы сумели достичь большого мастерства не только в изготовлении замков и ключей, но и в их художественном украшении плоским и объемным орнаментом. Плоский орнамент наносился с помощью зубила или керна в виде линий и точек, либо с помощью специальных штампов-пунсонов. Эта техника не требовала специального обучения и была доступна любому кузнецу. Более квалифицированные мастера применяли такие приемы, как просечная техника и выдавливание.
Самым сложным в техническом отношении считался объемный орнамент. Эта оригинальная техника украшения кузнечных изделий, заимствованная из ювелирного дела, в наше время называется кузнечной сканью и считается высшей степенью проявления кузнечного мастерства. На готовом изделии, как и в ювелирных сканных украшениях, предварительно намечали рисунок. Затем из отдельных элементов – полосок, планок, треугольников и проч., изготовленных из черного металла, складывали орнамент. Для закрепления полученного узора мастер применял пайку, используя в качестве припоя медь. Плоскости коробки сничных замков украшали полосками железа, изогнутого кружками и розетками. Секирные замки отделывали накладными бляхами и прорезными накладками. Такие замки были широко распространены вплоть до конца XVIII века.
Меньшей квалификации, чем замочное дело, но гораздо большего объема продукции требовало производство гвоздей. Два мастера-гвоздаря ковали за сутки, в зависимости от размера, от 250 до 700 единиц этой нехитрой, но такой необходимой продукции663. Кстати, уже к середине XIX века большую часть гвоздей, а также некоторой другой железной продукции – кос, серпов и проч. делали не из местного, а из привозного сырья. Например, по данным 1863 года устюжане покупали «сибирское железо… в городе Рыбном (Рыбинске – Е.В.) на проходящих из Сибири с железом караванах»664.
Лучшие мастера Устюжны Железопольской получали почетные правительственные заказы. В 1630-1631гг. устюжане Осип Коляда и Гаврила Безнин выполняли заказ на изготовление железных решеток к Спасским воротам, «что в Китай-городе к Москве-реке». В этот же период для работы в столице был приглашен знаменитый в местных краях пушечно-литейный мастер Илья Васильевич Наумов, а кузнец Иван Безнин по указу московских властей уехал в Сибирь, где принимал участие в опытах с железной рудой, найденной на реке Нейве в Верхотурском уезде. В 1667 году, когда производились большие строительные работы в Москве, устюженские кузнецы сковали 900 тыс. гвоздей «разных статей… чем крепят на башнях строительное деревьё» для столичных нужд665.
Не обошел вниманием мастеров Устюжны Железопольской и царь-реформатор Петр I. По его указу в 1702 году близ древнего городища на реке Ижине был «задут» железоделательный завод «для нужд» российской армии и флота. На Ижинском заводе производились пушки и ядра, якоря и якорные цепи. Часть устюженских мастеров выполняли заказы на изготовление фузей и сотен тысяч рукояток для сабель – эфесов, а также подпружных пряжек и сотен тысяч корабельных гвоздей.
Ижинский завод проработал двенадцать лет и был закрыт по причине истощения запасов железной руды. Многих устюженских кузнецов тогда по царскому указу перевели в Тулу и на Урал. Немало ремесленников взяли «на корабельное дело» и на строительство новой столицы на Неве. С этого периода железоделательный промысел в Устюжне начал приходить в упадок. Однако даже в середине XIX века губернские специалисты отмечали, что «обработка железных изделий имеет важное значение для крестьян Череповского и Устюжского уездов, приготовляющих в весьма значительном количестве гвозди, топоры, лопаты, сковороды и другие мелочные изделия, которые, кроме сбыта на месте и в смежных уездах, развозятся в другие губернии, а также в С.-Петербург и Москву»666. В окрестных деревнях доменное производство продолжало существовать до середины XIX столетия, а кузнечное, прежде всего, гвоздарное, на привозном сырье и металлоломе, было еще и в начале ХХ века.
Гончарное ремесло
Что такое керамика? Это обожженная глиняная посуда. Если глину нагреть до определенной температуры, то вода из нее испаряется - глина превращается в камень. Это свойство, а также наличие залежей глины на территории Устюженского края, привело к тому, что уже в V-III тыс. до н.э., эпоху неолита, люди научились изготовлять первые глиняные изделия.
Первобытные гончары. Первые глиняные изделия делали вручную, сушили на солнце и на кострах. Большие и неуклюжие неолитические горшки не имели правильной формы, а их стенки, толщиной не более сантиметра, были достаточно хрупкими, поэтому фрагменты керамики, то есть глиняные черепки – самый массовый вид находок на памятниках археологии. Посуду делали часто и в большом количестве. По количеству фрагментов донцев и венчиков глиняных сосудов специалисты могут подсчитать, сколько людей насчитывало то или иной поселение.
Известно, что при формовке сосудов на сырую глину можно легко нанести орнамент. Это давало древнему человеку возможность проявить свои творческие фантазии, а также оставить какую-то информацию. Недаром археологи называют керамику глиняными письменами. Предполагается, что, например, горшки, предназначенные для хранения зерна, украшали охраняющими магическими знаками, способными отпугнуть злые силы.
В древние времена орнамент процарапывали острой палочкой. Позднее появились штампы из круглых плоских галек, по краям которых наносились нарезки в виде зубчиков. Если надавить таким штампом на край сырого глиняного горшка, то на нем отпечатывается рисунок в виде гребенки с тупыми зубьями. Подобные оттиски специалисты называют гребенчатыми. Самым древним рисунком, который встречается на глиняных изделиях устюжан, является именно ямочно-гребенчатый орнамент, который представляет собой чередование ямок и отпечатков гребенчатого штампа. Кстати, исследования современных специалистов показали, что схожие внешне орнаменты выполняли разными предметами, в том числе, например, челюстями волка, бобра, зайца. Первобытный человек, без сомнения, умел отличить один отпечаток от другого, а, следовательно, их чередование могло иметь для него определенный смысл, например, изображать сцену охоты, преследование одного зверя другим и проч.
По орнаменту, оставленному на глине древними гончарами, специалисты определяют, какие племена жили на территории края много сотен лет назад. Например, кроме ямочно-гребенчатой керамики археологи находят в местных памятниках, так называемую сетчатую (текстильную) керамику. Глиняную посуду, украшенную орнаментом, схожим с отпечатками грубой ткани, изготовляли представители местного финно-угорского племени. Все эти осколки глиняных сосудов в свое время были целыми горшками, кринками и прочей посудой, которой пользовались предки современных устюжан.
Начало промысла. В XVI веке некоторые жители Устюжны занимались гончарным ремеслом на уровне промысла. По крайней мере, в списке ремесленников города 1597 года указаны два профессиональных гончара, изготовлявших на продажу глиняные горшки667. В более поздние времена гончарный промысел являлся одним из основных приработков населения Устюженского уезда. В XIX-нач.XXвв. центры этого промысла находились в южных волостях – в деревнях Высотино, Брилино, Шилово, Дягилево, Трестенка, Терешиха, Борисово, Малое Высотино, Скоблево. Развитию гончарного промысла в этих местах способствовало наличие залежей глины.
По воспоминаниям старожилов гончарное ремесло в Устюженском уезде развивал прадед поэта К.Н.Батюшкова помещик с.Даниловское Андрей Ильич Батюшков. Он отправил своего дворового человека Александра Михайлова учиться гончарному делу в г.Боровичи. Позднее, после отмены крепостного права, из Даниловского гончарный промысел был занесен в соседние деревни и, прежде всего, в Высотино (в Устюжне в свое время даже существовала поговорка «Не боги горшки обжигают, а высотинские мужики»), где проживал брат Михайлова Филипп, а всего в километре от деревни было обнаружено месторождение глины, из которой местные крестьяне делали синюю посуду и серые горшки. Позднее мастера научились изготовлять глиняные изделия белого и желтого цветов.
Работа по выделке посуды обычно велась в специальных мастерских-горнушках, где имелась гончарная обжигательная печь. В процессе гончарного производства использовали красную, белую и серую глины, сурик, медный и железный купоросы. Сурик и купоросы доставляли из Устюжны, белую глину везли из Боровичей. Из местного сырья использовали красную и серую глины, которые добывали в ямах-глинницах.
Глину заготовляли в начале зимы, когда в глинницах еще не было воды. В летнее время глину квасили, то есть измельчали, поливая водой, месили и оставляли на сутки. Выквашенная таким образом глина становилась вязкой. С той же целью в зимнее время глине давали перемерзнуть, а затем оттаять. Далее глину мяли ногами для того, чтобы уничтожить «сп у жины» - твердые комки и придать ей еще большую вязкость. Вымятую ногами глину разрезали на куски, а затем жмыхали, то есть месили руками. Вообще процесс «жмыханья» заключался в том, что ремесленник приподнимал один край глиняного комка, а затем с силой прижимал его к полу. Это повторялось до тех пор, пока глина не становилась эластичной. Затем готовую массу разделяли на куски весом от 1 до 5 кг, в зависимости от того, каких размеров посуду собирались изготовлять.
Гончарный круг и прочие инструменты. Выделка посуды производилась на гончарном круге. В древности он был ручным, то есть работал благодаря инерции вращения. Левой рукой гончар раскручивал круг, а правой формировал сосуд, накладывая на него спиралью заранее заготовленные жгуты глины.
Примерно с XIII века вошел в обращение ножной гончарный круг. Этот станок состоял из двух неподвижно укрепленных деревянных кругов. Верхний имел диаметр 30 см, а нижний – 85 см. Толщина кругов составляла, соответственно, 5 и 7 см. Оба деревянных круга были соединены железным стержнем длиной 80 см. Верхний конец этого стержня был ввинчен в гайку, укрепленную в верхней части круга, а нижний входил в отверстие, проделанное в «подпятке» - камне, либо стальном бруске, прикрепленном к полу. Кроме того, гончарный круг крепился к скамье, на которой сидел ремесленник.
Для крепления использовали деревянную рамку размерами 50х50 см, так называемый, станок. Тремя винтами станок плотно привинчивали к скамье. Осевой стержень гончарного круга проходил через отверстие, проделанное в рамке со стороны, не прикрепленной к скамье. Верхнюю часть станка закрывали небольшими досками. Получался импровизированный столик. К нижней части скамьи приколачивали подножник - деревянный, сглаженный с одного края брусок. Скамья высотой до 70 см и удобный подножник помогали мастеру-гончару меньше уставать при длительной сидячей работе.
В старину гончарный круг приводили в движение руками, но в начале ХХ века появились круги более совершенной конструкции, которые приводились в движение ногами. Ремесленник ногами поворачивал нижний круг, а руками на верхнем кружке придавал глине нужную форму. Для того, чтобы горшок имел более ровную поверхность, его обтачивали с помощью деревянного ножа. У каждого мастера обычно имелось по нескольку деревянных ножей разных размеров, длиной от 20 до 40 см. При работе применялся тот или иной нож в зависимости от характера и размеров изготовляемой посуды.
Железный нож с деревянной ручкой, так называемый скребаль, использовали для очищения верхней части круга от прилипшей глины. Готовую посуду с круга снимали с помощью простой суровой нити, либо тонкой медной проволоки длиной примерно в 50 см. Такую проволоку именовали «медью». Для того, чтобы не порезать руки, мастер обматывал концы «меди» тряпками.
В инструментарий устюженского гончара, кроме вышеуказанного, входили: ковши для поливки посуды; деревянная лопатка для очищения глины с пола; каменные жернова для перемалывания глины; молоток-насека с узким концом для того, чтобы делать шероховатыми трущиеся стороны жерновов; шубенный лепесток, которым убирали воду изнутри готовой посуды; помазок – сосуд с водой, в котором кустарь смачивал кисти рук во время работы на гончарном круге.
Сушка, облив и басение. После того, как изделие на гончарном круге приобретало нужную форму, его срезали ниткой или «медью» и несли в специальное помещение – сушильню. Там посуда находилась в течение одних-двух суток. Дальнейшие действия мастера зависели от того, какую окраску он хотел придать своей продукции и как желал ее украсить.
В начале ХХ века большую популярность на местном рынке приобрела, так называемая, белая и желтая глиняная посуда. Это были изделия из местной глины красного или серого оттенка. Белый и желтый цвет изделий достигался благодаря их обливке растворами белой боровичской глины, либо белой глины со свинцовым суриком. Кстати, обливку посуды производили тогда, когда она немного подсыхала, как говорили, «зачерствела».
Перед началом обливки глину мочили, разводя до киселеобразного состояния. Затем в нее добавляли сурик в пропорции один (глина) к двум (сурик). Полученный таким образом раствор размешивали, переливали в каменные жернова, тщательно перемалывали и разбавляли водой до нужной консистенции. При использовании одной белой глины ее также перемалывали и разбавляли водой. Продукция, облитая одной белой глиной, после обжига в печи приобретала белый оттенок, а облитая смесью белой глины и сурика – желтоватый. Для придания гончарным изделиям блеска, их дополнительно поливали железным купоросом, который разводили с суриком в пропорции два к одному.
После «облива» наступал следующий этап работы гончара – «басение» (от слова «б а ско» – красиво). «Басение» означало украшение изделий. Для этого использовали специальные инструменты – «басилки». Собственно «басилки» - это потомки тех самых зубчатых камешков и челюстей животных, с помощью которых первобытные люди украшали стенки неолитических горшков. Среди самодельных «басилок» устюженских гончаров ХIХ-нач.ХХвв. были кисточки из щетины, палочки с прикрепленными к ним кусочками проволоки, полукруглые деревянные совочки и даже осколки ламповых стекол.
Для «басения» разводили водой медный купорос, кипятили смесь и, в половину по объему, добавляли жидкий сурик. Басилки «окупывали» в этот раствор и делали ими оттиски на гончарных изделиях. «Басилками»-кисточками выводили узоры. После обжига в печи «баские» оттиски и узоры на посуде приобретали зеленоватый оттенок.
Вышеописанную технологию росписи гончарных изделий с помощью разведенной глины, которую использовали для украшения своей продукции устюженские мастера, современные специалисты называют французским словом ангоб (еngobe).
Гончарная печь. Главным действующим «лицом» при изготовлении любой глиняной посуды была, безусловно, гончарная печь. Устюженские гончары пользовались двух и четырехтопными печами.
Особенностью двухтопной печи было отсутствие у нее трубы. Трубу заменяло отверстие в верхней части, которое при работе просто прикрывали крышкой и присыпали землей. В таких печах обжигали, так называемую, синюю посуду, при изготовлении которой не применялся ни сурик, ни купорос. Делали такую посуду из красной глины. Синий цвет она приобретала только в печи. Достигалось это тем, что в топки вместо обычных дров клали расколотые на плашки смолистые пни. Смола окуривала изделия, и они превращались из коричнево-красных в синие. В начале ХХ века синими изготовляли исключительно «корчаги» - большие глиняные горшки, предназначенные, в основном, для хранения воды.
В ХIХ-нач.ХХ вв. гончарные печи стали делать с четырьмя топками. При обжиге готовую посуду устанавливали друг на друга и ряд на ряд. Непосредственно на под печи ставили кринки и горшки, выше крупную посуду, так называемые «тройки». Затем шли подойники и тазы, а еще выше всякая мелочь – чашки, тарелки, солонки и проч.
Заложив изделия в печь, гончар плотно заколачивал верхнюю пару топок, затопляя при этом нижнюю пару. Посуду нагревали до тех пор, пока сбрызнутая на нее вода не начинала шипеть. После этого нижние топки заколачивали глиной и начинали топить верхние. Когда изделия от жара раскалялись, печь переставали топить. Посуда медленно остывала, заметно темнея. Ее доставали еще теплой и раскладывали по сортам. Процесс «выжигания» гончарных изделий обычно продолжался до двенадцати часов. Сложность состояла в том, чтобы не пропустить момента выема изделий. В противном случае происходил «пережег», отчего посуда чернела, коробилась, то есть практически была испорчена.
Серые горшки, которые делали из серой глины и не обливали суриком, обжигали не в гончарных, а в обычных крестьянских печах больших размеров. Такие горшки до обжига ставили «в закал», то есть укладывали в уже жарко натопленную печь, где они находились часов двенадцать. Затем под печи устилали сухими плахами дров и на них, вверх дном, устанавливали стопками горшки. Обычно в печь входило до ста горшков средних размеров.
Когда прогорали все дрова, то горшки еще некоторое время стояли в печи. В это время мастер готовил раствор дуранды. Дурандами называли льняные колоба, оставшиеся после того, как из них выбили масло. Колоба мелко толкли и разводили в кипяченой воде. В полученном растворе купали вынутые из печи, еще горячие, горшки. Именно благодаря дуранде они приобретали прочность и серо-пятнистую окраску.
Гончарных дел мастера. В начале ХХ века устюженские гончары производили более двадцати наименований изделий. Это, в частности, большие квасные горшки и горшки поменьше, предназначенные для варки щей и каши; обычные крынки для молока и сметаны, а также крынки-кашники с широким горлом, с боковой ручкой или без нее. Изготовляли также «ручники» - глиняные сосуды, схожие с молочными крынками, но с крышкой и ручкой сверху; цветники с мисочками-«поддонниками»; широкие квашни для теста; подойники с носиком. Умели устюженские мастера делать рыльники-рукомойники, различные тарелки и миски-латки, тазы, сковороды, ендовы, чашки, кувшины, большие глиняные корчаги, солонки–«солоницы», а, кроме того, маленькие аптекарские баночки и детские игрушки в виде птичек-свистулек.
Из готовой глины один мастер за день мог сделать 50-60 единиц крупной посуды или 150-200 мелкой668. В среде гончаров хорошими мастерами считали тех, кто умел лепить крупную посуду с тонкими и прочными стенками, с горлышками и изгибами, например, кувшины, ендовы и проч.
Работа гончаров была чрезвычайно тяжелой. Рабочий день длился до двенадцати часов. При этом гончарным производством занимались обычно в зимнее время, когда не было сельхозработ, но ведь при этом и световой день был недолгим. Мастер, просидевший за гончарным кругом много часов в темной и тесной горнушке, часто страдал головными болями. Кроме того, у гончаров болели ноги, которые, по местному выражению, были «отверчены» за гончарным кругом.
В устюженских семьях, подрабатывающих этим промыслом, детей приучали к мастерству с восьми – девяти лет. С пятнадцати лет они уже трудились самостоятельно. По воспоминаниям, дети гончаров были «низкорослы и бесцветны», а многие мастера страдали малокровием, различными болезнями желудка и даже чахоткой, однако даже это не останавливало людей, для большинства из которых гончарный промысел являлся основным приработком в хозяйстве.
В наше время изделия устюженских гончаров являются предметами исследования историков и искусствоведов и входят в собрания некоторых музеев, включая этнографическую коллекцию Русского музея в Петербурге, в которой, в частности, кроме прочих, хранятся работы мастера д.Высотино Федора Васильевича Быкова (1881-1931гг.).
Изготовление тканей
Среди промыслов и ремесел старой Устюжны были такие, которыми традиционно занимались только женщины. Это изготовление и украшение тканей. В старинной Устюжне и в деревнях Устюженского уезда мастерицы владели всеми этапами этого ремесла и умели производить различные ткани.
Шерсть, лен, конопля. Многие ученые считают, что первые ткани были шерстяными. В Устюжне и устюженских деревнях держали овец и коз. Для получения шерсти коз обычно вычесывали, а овец стригли специальными ножницами. Шерсть, состриженная с овцы впервые, называлась по я рком, затем животных стригли еще два раза в году, зимой и летом. «Первый раз поярок, а потом зимнина, да летнина, два раза в год стригут»669, - рассказывали старожилы. Состриженную шерсть разбирали руками и прочесывали деревянными гребнями («ш и нкали»). Из чесаной шерсти катали валенки, из пряденой делали домашние сукна, вязали предметы одежды. Гораздо более длительный процесс требовался при подготовке материалов из растительных волокон.
Летописные источники указывают на то, что представители финно-угорского племени весь – первые хозяева Устюженского края, а также и славяне носили льняные одежды. Льняные ткани местного производства были широко распространены среди крестьян и жителей Устюжны даже в первую четверть ХХ века. Практически в каждом крестьянском хозяйстве были орудия для обработки льна: прочная изогнутая палка-«лапа», либо металлический цеп-«корчег а », предназначенные для молотьбы при отделении волокнистого стебля от семенных головок растения; льномялка, с помощью которой стебли давили между двумя деревянными брусками, отделяя тонкое нежное волокно от остатков более жесткой части - кострики. Кроме того, при обработке льна необходимыми инструментами были трепала, похожие на большие деревянные ножи, с помощью которых окончательно вышелушивали кострику, а также деревянные гребни для разглаживания волокон в одном направлении.
В народе говорят: «Лен любит поклон». Превращение льна в волокно проходило в результате многочисленных операций. Для того, чтобы вырастить долго-волокнистый лен, его сеяли «на молодой месяц» в конце мая. Кстати, по местным приметам, при посеве льна сетиво с семенами не полагалось выпускать из рук, а тем более ставить на землю. «Когда лен сеют, то на землю не ставят - лен худой будет»670, - утверждали местные крестьяне. Саженцы льна береги, растили, пропалывая от сорняков. В августе – начале сентября, когда у растений бурели головки, их вытаскивали с корнями, вязали в снопы и везли на гумно - специально отведенную площадку под крышей, с ровным, как правило, глиняным полом, которую в Устюженском крае называли «ладонью» или «дол о нью». Здесь его молотили палками-«л а пами», либо цепами-«корчег а ми», отделяя семена. Затем оставшуюся льняную соломку возвращали в поле, где ее «стлали», то есть раскладывали тонким слоем на земле под обильные росы для отбеливания.
В некоторых случаях для лучшего вымачивания льняные стебли клали в копанцы – специальные ямы, выкопанные на месте с близким залеганием грунтовых вод. Так волокно отделяли от склеивающих веществ, которые придавали живому стеблю упругость и прочность. После этого льняную тресту снова собирали в снопы и вновь везли на «ладонь», где к работе приступали льномялка, трепало и гребни. Результатом всей многотрудной деятельности льноводов являлось чистое волокно, вес которого составлял лишь пятую часть веса поступивших в работу стеблей растения.
Работа была тяжелая, поэтому на «ладонь» собиралось одновременно по семь-восемь женщин «в помочь» хозяевам, за что те «накрывали стол» по окончании работы.
Кроме льняных тканей, в Устюжне были известны ткани посконные. Посконь – название мужских растений конопли. По данным первой четверти XVII века коноплю возделывали не только в местных деревнях, но и в самой Устюжне, где у некоторых горожан имелись даже целые «конопляные огороды». Уборка конопли производилась во второй половине сентября. Процесс обработки конопляного сырья был практически таким же, как и льна за исключением того, что коноплю не мяли, а толкли пестом в ступе. Прядильное волокно из конопли называли пенькой. Кстати, из пеньки устюжане умели изготовлять прочные веревки. Волокнистую часть пеньки и льна называли куделью. Именно кудель была необходима для очередного этапа изготовления ткани – прядения. Простейшим инструментом для прядения, то есть изготовления нитей, являлась прялка.
Прялка. Традиционная русская прялка состоит из вертикальной части, куда привязывали кудель, и горизонтальной, так называемого, д о нца или, как в Устюжне говорили, гузн а, на котором сидела пряха во время работы.
В вертикальную часть прялки входит лоп а ска (лопатка или навершие) и ножка. В зависимости от конструкции прялки делят на два вида – цельные и составные. Цельные прялки резали из цельного куска дерева, обычно березы или ели. При этом донце изготовляли из корневища, а лопаску с ножкой – из ствола. Такие прялки в Устюжне называли корнев у хами. У составных прялок донце прикреплялось к вертикальной части. На территории Устюженского края бытовали тот и другой вид прялок.