— Кейн. – Она сопротивлялась воспоминаниям, боясь позволить себе снова предаваться мечтам.
— Я никогда не оставлю тебя снова, Шерра. – Он замер в ней, когда она в шоке уставилась на него.
Ее душа вопила от боли, из-за его слов.
— Остановись. – Отчаянно затрясла она головой. – Не теперь. Еще нет.
Она не могла сейчас справиться еще и с грузом эмоций, только не тогда, когда его член растягивал ее изнутри, не тогда, когда она сходила с ума от желания кончить.
— Сейчас. – Он отказал ей в возможности опять сбежать. А то, что она делала, и было попыткой побега. – Здесь и сейчас, Шерра.
Его бедра напряглись, когда он медленно, так чертовски медленно, начал раскачиваться в ней, достаточно сильно, чтобы препятствовать боли снова вцепиться в ее матку, но недостаточно для оргазма.
— Тебе это нравится, малышка? Нравится чувствовать, как мой член трахает твою тесную киску, сводя нас обоих с ума? – спросил он мягко, вызывая эхо прошлого. – Скажи мне, в чем ты нуждаешься, Шеррa. Я дам тебе все, о чем попросишь.
— Нет. – Шерра откинула голову на матрац, борясь с мощным, непреодолимым криком собственной души и потребностями, бившимися в мозгу. – Прекрати это, Кейн. Пожалуйста. Просто позволь мне кончить.
— Нет, – проворчал он, обнажая зубы, пока его собственное тело дрожало от желания. – Еще нет. Почувствуй это, малышка. Почувствуй, насколько это хорошо.
Он жестче в нее толкнулся, сделал паузу, его член, сильно пульсировал в чувствительном зажиме ее киски.
— Кейн… – прорыдала Шерра его имя.
— Сейчас. – Он снова рванулся в нее. Сделал паузу. Его глаза наблюдали за нею с диким блеском, голодом и напряжением. – Сейчас.
— О, Боже. – Ее бедра дернулись от следующего грубого толчка, Шерра повернула голову, и, уткнувшись в грудь Кейна, яростно лизнула свою метку на его коже, и он резко замер. – Возьми меня, Кейн. Трахни так сильно и горячо, пока ничто не будет иметь значения, кроме нас. Только мы…
Ее рот накрыл метку, покусывая и лаская языком за секунду до того, как вцепиться зубами в его кожу.
Мужской рык удовлетворения заполнил комнату, когда Кейн начал двигаться. Одна рука скользнула к ее бедру, в то время как его собственные бедра раскачивались, толкая, сильно и глубоко загоняя в нее член, пока она его кусала. Шерра ласкала образовавшуюся ранку, зализывая ее распухшим языком – гормон просачивался наружу и заполнял образовавшуюся рану, проникая в кровоток. Она ласкала кожу, вкус которой на языке стал последней каплей, заставившей ее забыть о том, почему она не должна была этого делать. Оргазм взорвался в ее киске, стискивая его двигающийся член, и Шерра оторвалась от его груди, крича о своем освобождении.
— Охренеть, да! Кончай для меня, малышка. – Он уткнулся головой в ее шею, яростно потерся о ее кожу, ведя ее оргазм выше, продлевая наслаждение, пока действительность, прошлое и настоящее не исчезли. Были только она и Кейн. Вдвоем, сплавленные воедино, соединенные оргазмом, их общим наслаждением, которое испытали впервые за долгие годы – два бьющихся сердца, соединенных, и умиротворенных.
Здесь и сейчас настал мир.
* * *
Сет Лоуренс повидал многое в своей жизни. В свои тридцать пять он предполагал, что испытал в своей жизни все, каждое чертово приключение, на которое способен мужчина его характера. Он побывал на самой темной стороне жизни, но ничто не подготовило его к Дон Дэниэлс. Он прочел ее файл. Возраст двадцать семь, Порода Пумы, ужасы, зафиксированные в файлах Лаборатории, были немыслимы. Дон перенесла ад, никакой ребенок не смог бы выжить после такого.
В золотисто-карих бассейнах ее глаз таилось загнанное выражение. Там жило прошлое, приучившее ее взирать на окружающих с мрачным подозрением и затаенным голодом. Не сексуальным голодом, но глубокой душевной тоской, сжигающей ум жаждой жить. Сет мог биться об заклад, что Дон никогда не знала прикосновений возлюбленного или нежного объятия друга, с ней всегда были страх и кошмары ее прошлого.
Теперь, она стояла в пансионе Убежища, наблюдая за ним теми таинственными бассейнами глаз, приняв напряженную, защитную позу, пока отвечала на его требование. Сет подавил улыбку, потер пальцем губы, и, опершись локтем на обитый подлокотник кресла, скрестил ноги и водрузил на тиковый журнальный столик перед собой.
— Вы не в том положении, чтобы требовать что-либо, господин Лоуренс, – напомнила она ему. Французская коса, в которую она заплела волосы, открывала высокие скулы и нежные черты лица. Мягкие, золотисто-коричневые пряди, едва светлее ее глаз, оттенка богатой, светлой карамели. – Убежище – не один из ваших офисов, – продолжила она. – Мои мужчины не находятся у вас в подчинении.
Ее мужчины? Сет нахмурился. Ему не понравилось, как она это произнесла. Ее охранники, возможно?
Да, такая формулировка ему больше нравилась.
— Кроме того, я также напоминаю вам, что вы здесь под наблюдением. Если бы не Кэсси, то выздоравливать вам в больнице вместо того, чтобы рассиживаться на этом проклятом кресле, уставившись на меня, будто я жук под микроскопом.
Он вздернул бровь. Фактически, он смотрел на нее как кот на сметану. Вид ее маленького, компактного тела сводил его с ума. Соблазнительная грудь, обтянутая невзрачной хлопковой зеленой футболкой, и оружие, прикрепленное к ее бедрам, не должны были быть сексуальными. Он оказался большим извращенцем, чем думал, потому что его чертов член становился колом, когда Дон так вызывающе вела себя с ним.
— Я полагаю что фраза «следить, как за лакомым кусочком нежного мяса» была бы более подходящей. – Он сдержал улыбку, пытаясь скрыть из глаз заинтересованность.
Дон тревожно вздрогнула, сжала челюсти, ее слегка загорелое лицо побледнело, а в пристальный взгляд вернулись тени. Затем она зарычала.
Когда она оскалила свои жемчужные зубки, член Сета дернулся, резко напоминая хозяину о возбужденном состоянии.
— Не делайте ошибку, предполагая, что можете со мной играть, Лоуренс, – прорычала она, но он заметил, как укрепились ее соски, и уловил судорожный вздох. – Я разорву вас раньше, чем вы осознаете, что случилось.
Тогда он улыбнулся. Медленная, уверенная улыбка искривила губы, а его пристальный взгляд пробежался по ней еще раз.
— Играть с вами? – мягко пробормотал он. – Фактически я был довольно серьезен, милая, ни минуты в этом не сомневайтесь.
Хотел ли он когда-либо женщину так стремительно, так горячо, как сейчас? Такого с ним еще не было. Он помнил бы этот голод, эту сжигающую похоть. В то время как он продолжал наблюдать за нею, ее лицо покраснело, побледнело, затем вспыхнуло снова. Ее дыхание стало тяжелее и быстрее. Рука сползла к оружию, лаская пальцами рукоятку, будто предупреждая.
— Не делайте эту ошибку, Лоуренс. – Ее голос звучал холодно, но он уловил в нем затаенную боль, гнев. – Мужчины получше вас пробовали. И потерпели неудачу.
— Они не были мужчинами. – Сет не двигался, несмотря на потребность вскочить в ярости на ноги, шагнуть к ней, притянуть ее к себе и заполнить его рот ее вкусом. – Бешеные животные, Дон, не больше.
Ее рука сжалась на оружии, и сожаление заполнило ее глаза.
— Не дурачьте себя, мечтая, что я упаду к вашим ногам, как те женщины, которые толпой бегут следом за вами, – отрезала Дон распрямив плечи, что лишь сильнее обрисовало ее грудь в облегающей футболке, подчеркнувшей напряженные соски.
Тугие, твердые горошинки – он отдал бы свое левое яичко, лишь бы испробовать их вкус. Ну, возможно, не яичко, но чертовски что-то столь же ценное.
— Я был бы разочарован, если бы вы так сделали, моя милая.
Сет положил руку на колено, изо всех сил стараясь выглядеть расслабленно и спокойно. Не время ее пугать. Он хотел вывести Дон из равновесия, но не хотел, чтобы она сбежала от него.
— Я лишь сообщаю очевидное. Вы сказали, что я наблюдал за вами, как за жуком под микроскопом. Но фактически, передо мной очень красивая женщина, которой вы являетесь, ничего иного.
— Я – животное. Одно уже это должно заставить вас меня опасаться, – прорычала Дон, снова сверкая острыми клыками.
Сукин сын, его чертов член мучительно напрягся, не взирая на угрозу.
Сет снова окинул ее взором.
— У вас, ребята, пунктик на том, что вы животные? – спросил он. – За прошедшую неделю, я слышал это несколько раз. Если это – то, чему вы действительно верите, то какого черта пытаетесь смешаться с остальной частью человечества? Где самая близкая клетка, Дон, я помогу тебе себя запереть.
Он понимал, что доводит ее, но был бессилен остановиться. Его приводило в бешенство слышать, как она описывает себя таким способом, видеть в ее глазах веру в собственные слова. Это приводило его в ярость, ведь он помнил, каким путем эту веру в нее вбили. Как будучи ребенком, всего лишь ребенком, она была изнасилована солдатами Совета, осмеяна ими, вынужденная быть животным, которым они ее называли.
— Я могу убить вас, и выйти сухой из воды. – Теперь ее голос звучал хрипло. – И я не стану сожалеть об этом. Я буду спокойно спать, точно так же, как и сейчас …
— Ты не спишь, к слову, – парировал он, наконец, демонстрируя свой гнев, когда она столкнулась с ним лицом к лицу.
В ее чертах сквозила усталость из-за кошмаров, загнанное выражение снова вернулось в глаза. И он, черт его дери, не мог даже объяснить, почему ему есть до этого дело.
— Даже ребенок может видеть, как мало ты спишь. Натравите на меня самого худшего задиру из всех ваших Пород, но это не сработает. Ты можешь убить меня в мгновение ока, но никогда этого не забудешь. – Сет наклонился к ней, наблюдая за ней, зная, что она сбежит и понимая, что никогда не позволит ей уйти. – Ты никогда не сможешь забыть, Дон, как убила единственного мужчину, который мог бы держать тебя в своих объятиях во время кошмаров, принять тебя такой, кто ты есть, и все, к чему это приведет.
— Так вы полагаете, что сможете вылечить мои кошмары? – фыркнула она. – Разреши я вам тронуть меня, и это сразу же сотрет все их из моей памяти, так, Сет?
— Нет, – прошептал он, видя, как она вновь побледнела, и на этот раз краска не спешила возвращаться к ее щекам. – Ничто не сможет стереть это из памяти, Дон. Ничто не сможет изменить прошлое или кошмары. Но я был бы там, когда ты проснулась. Ты бы больше не была одинока, и со временем, возможно, хорошие сны смогли бы заменить сны плохие.
Она отстранилась, отступая, уголок ее губ нервно дернулся, и звериное рычание вырвалось из ее горла.
— Троньте меня, и вы умрете.
Она вцепилась в свое оружие с отчаянием, которое он почувствовал внутри себя.
— Даже если ты сама меня попросишь? – спросил Сет, стараясь, чтобы его голос звучал нежно, спокойно, хотя боль в ее глазах заставляла его мучиться.
— Я никогда не буду просить, Сет, – с горечью отрезала она, глядя на него глазами, которые преследовали его в самых темных мечтах. – Я никогда не буду просить, независимо от того, хочу ли я или нет. Никогда. Вы меня понимаете? Я никогда не буду лежать под вами, вы лишь дурачите себя…
— Ну так ложись сверху, на меня.
Дон вздрогнула от его предложения, ее глаза расширились, когда она тяжело сглотнула.
— Кто-то из наших придет к вам позже, чтобы поговорить о встрече с вашей сестрой. А у меня есть чем заняться.
— Дон.
Сет встал на ноги, и она отшатнулась, напряженно изучая каменное выражение его лица. Выхватив из кобуры оружие, Дон схватила его обеими руками и нацелилась в центр груди Сета, опустив палец на спусковой крючок.
Сет задержал взгляд на оружии и, подняв на нее глаза, увидел в ее слезы и муку.
— Разве ты не устала от одиночества? Я – да. – Он не сделал ни единого движения, лишь смотрел на нее, его грудь сдавило от эмоций, которые она наверняка не сможет понять, и от желания, которое она никогда не сможет принять.
— Держитесь от меня подальше, – велела она тоном, не терпящим никакого отказа. – Не приближайтесь, Сет, или мы оба об этом пожалеем.
Дон зачехлила оружие, развернулась, и почти выбежала из дома. Сет услышал, как хлопнула парадная дверь, и ощутил, что без Дон ему чего-то не хватает. Его переполняло сожаление.
— Не лучший вариант – рассказывать ей про свои хотелки. – В гостиную из кухни ступил Табер, подкравшись беззвучно, как животное, носителем ДНК которого он был.
— Я просил твоего совета? – Гнев ел Сета поедом. Его самообладание дало трещину, и держать себя в руках сейчас Сету было очень трудно.
— А ты и не должен был спрашивать, – проворчал в ответ другой мужчина. – Не то чтобы я ожидаю, что ты меня послушаешь. Кейн же не послушал. Но если ты действительно серьезно к ней относишься, не позволяй ей об этом узнать. Не позволяй ей это видеть. Не позволяй ей даже подозревать об этом. Она загонит себя в могилу, сражаясь с чувствами, если ты продолжишь в том же духе.
— И я буду рядом, чтобы вытащить ее оттуда. – Сет повернулся к Таберу, не зная, как справиться с бушующими в нем эмоциями. То, что Дон заставила его почувствовать, его пугало.
— Если еще останется, что вытаскивать, – сказал Табер мягким, печальным голосом. – Это – твое самое большое сражение, приятель. Удостоверься, что исходом его будет любовь, а не смерть.
Глава 11
Мир для Кейна долго не продлился. Наутро, когда Шерра выскользнула из его кровати, и тихо, как вор, прокралась из спальни, он притворился спящим. Когда дверь закрылась, он открыл глаза и, устало вздохнув, уставился в потолок. Попытки пробиться через сдержанность этой женщины доведут его до смерти.
Подняв руку, он рассеянно поскреб грудь рядом с оставленной Шеррой меткой. Напоминание о том, что они связаны. Не то чтобы быть связанным с ней ему не нравилось, ведь он любил ее больше собственной жизни. В его жизни было немного вещей, которые значили бы для него больше, чем эта маленькая светловолосая ведьма. Черт, он вообще не представлял, что может оказаться важнее Шерры. Но попытки заставить ее признать свои собственные чувства к нему загонят его в могилу. Если, конечно, его гребаный стояк не поможет вбить в нее это знание.
Кейн бросил обреченный, раздраженно-удивленный взгляд вниз, где одеяло приподнялось, обрисовывая его эрекцию.
Качая головой и недовольно ворча, он поднялся с кровати и двинулся в ванную. Он подумывал принять холодный душ, но на горьком опыте уже успел узнать, что это ничуть не поможет. Кроме того, каждая косточка в его теле стонала от слабости. Нехватка сна, беспокойство и это чертово возбуждение объединились, чтобы прикончить его. Так что Шеррa может не переживать на его счет, подумал Кейн, когда ступил под упругие струи воды. В конце концов, он сдохнет от этого гребаного стояка.
Работа. В течение многих лет, она заполняла собой его тоскливую, одинокую жизнь, и еще послужит ему некоторое время. Убежище Пород все страдало от нападений разных идиотов из-за слабости в обороне. Это если не вспоминать еще и проклятых Лоуренсов, которые попытались проникнуть в одно из служебных помещений. Ситуация становилась все более дерьмовой, и он уже заколебался копаться в нем и в чужих тайнах.
Одевшись, Кейн нацепил на пояс оружие и покинул комнату, мысленно пробегаясь по длинному списку различных обязанностей, требующих его внимания. Оптимизация связи, данные разведки, проверка отчетов, поступивших из различных источников в течение ночи, протоколов безопасности и регистраций за прошлые двенадцать часов от лидеров патрульных групп. Все это ложилось на его плечи.
— Как ты посмел скрыть это от меня?
Голос Рони встретил Кейна, когда он сошел вниз. Напряженность ситуации сказывалась на всех них. А принудительное заключение сводило Меринас и Рони с ума, и в свою очередь, они вдвоем доводили до ручки окружающих. Кейн скрестил руки на груди и с любопытством уставился на Рони, которая как раз что-то выговаривала Таберу, своей паре.
Для Кейна не было большего удовольствия, чем наблюдать за беспомощностью раздражительной Породы Ягуара перед любимой и отчаянно любящей половинкой.
Темноволосая красотка стояла лицом к лицу с Табером, она сжимала кулаки и, захлебываясь слезами, кричала на мужа. Табер был бледен, глядя на нее с отчаяньем.
Это не выглядело хорошо. Пнуть Табера под зад это одно, но Рони никогда не злилась настолько, чтобы плакать. Это не было гормональным всплеском. Что тоже, кстати, не было хорошо.
— Рони, ты не понимаешь. – Табер раздраженно потер руками лицо. – Я собирался тебе рассказать. Как только ты достаточно окрепнешь…
М-м-м, о-хо-хо. Так вот, отчего Рони так распалилась. Наверняка она узнала, что за гости посетили Убежище.
— Ты трахаешь меня до потери сознания, но считаешь, что я не достаточно сильна, чтобы говорить?
Кейн вздрогнул. Она почти в буквальном смысле взяла его за горло.
— Ситуация слишком опасная…
— И ты слишком заигрался. – Она ткнула пальцем в его грудь. – Они – моя семья. Все, что у меня осталось. После того ада, в который меня бросил отчим, я не могла и предположить, что ты скроешь это от меня.
— На то были причины, черт возьми, – вспыхнул Табер. – Рони, пожалуйста, ты должна понять…
— С меня хватит, – отрезала она. – С этого момента, тебе придется искать другую кровать.
Лишить Табера пары, которая способна помочь ему сбросить часть бушующей в нем энергии, взрывающей его характер? Кейн так не думал.
— Кошачий развод, – язвительно прокомментировал Кейн, остановившись на последней ступеньке. – А можно посмотреть? Возможно, мне пригодится – на будущее.
Табер зарычал, когда они оба развернулись к Кейну, и оскалился, сверкая пылающими гневом зелеными глазами, когда нашел ненавистную цель – Кейна. Глаза Рони вспыхнули яростью.
— Я просила твоей помощи? – сердито спросила она Кейна.
Он пожал плечами.
— Тебе и не надо просить, Рони. Я же говорил, что для тебя и Меринас даю советы бесплатно. Это наименьшее, что я могу сделать для тебя, ведь ты связана цепью с этим грубым, изворотливым животным из кошачьей семейки.
Он улыбнулся, демонстрируя всю невинность, на которую был способен. Этого оказалось достаточно, чтобы подогреть и так уже взрывоопасную ситуацию.
— Я вырву твое гребаное горло, Тайлер, – пообещал ему Табер.
Кейн насмешливо поднял бровь.
— Эй, это не моя ошибка, именно ты полагаешь что знаешь, с чем твоя пара может справиться самостоятельно. Она – взрослая. Черт, позволь ей нормально жить, хотя бы для разнообразия.
Табер громко зарычал.
— Это не твое дело, – язвительно сообщила ему Рони. – Кейн, уйди.
Он поглядел на Табера и пожал плечами.
— Видишь? Она абсолютно спокойно воспринимает предательство. Ты напрасно волновался.
— Он меня не предавал, – задохнулась Рони от негодования. – В чем твоя чертова проблема?
Кейн пожал плечами.
— Он – сварливый суповой набор из ДНК, и он тебе лгал. Ты заслуживаешь лучшего.
— Он мне не лгал, – отрезала она.
Табер зарычал как бешеная пантера, каковой он и являлся. Кейн наслаждался ситуацией. Здесь и сейчас руки другого мужчины были почти буквально связаны, а его милая пара все больше кипятилась
— Не лгал? – нахмурился Кейн. – Тогда почему ты так зла?
— Потому, что он мне не сказал, ты, балбес. – Ее собственное рычание могло потягаться с рычанием мужа.
Кейн наградил Табера неодобрительным взглядом.
— Как тебе не стыдно. – Он повернулся к Рони. – Ты крохоборствуешь. Обман – это обман. И я знаю хорошего адвоката по бракоразводным процессам. Так что могу дать тебе его номер.
Рони удивленно разинула рот, затем захлопнула, а потом оскалилась и зарычала на него, отчего Кейн впал в ступор. Таберу есть чему у нее поучиться.
— Ты думаешь, что я не знаю, чего ты добиваешься, тупица? – неистово выпалила она. – Если так хочешь подраться с Табером, то милости прошу. Я уверена, что он принесет мне твою шкуру не позднее чем сегодня вечером, потому что ты – идиот. Я не хочу разводиться с ним, все, чего я хотела, это накричать на него за то, что он такой чертовски высокомерный, а ты сломал все мои планы!
Она вылетела из комнаты. Табер недоверчиво уставился ей вслед, а затем повернулся к Кейну.
— Полагаю, что она не дает мне разрешения пнуть твою высокомерную задницу, – устало покачал головой Табер. – У меня такое чувство, что я должен тебя поблагодарить, но я еще не выяснил за что.
Кейн хмыкнул.
— Черт, если бы она была действительно чокнутой, то пристрелила бы тебя. Иди к ней, и отведи на встречу с ее папочкой, а затем приласкай ее, когда она закончит над ним плакать, и все будет хорошо. Гормоны беременности – просто жопа, – усмехнулся он. – Meринас доводит этим Кэллана до сумасшествия.
Кейн двинулся к парадной двери, когда его остановила рука, легшая на плечо. Он обернулся и заметил на лице Табера замешательство.
— Мне не нравится видеть, как Шерра страдает, – расстроено сказал тот наконец. – И мне, безусловно, не нравятся твои оскорбительные предложения, которыми ты так легко разбрасываешься, но спасибо тебе. Я боялся, что она решила покончить со всем, навсегда.
— Без проблем, котик. Только не начинай мурлыкать и тереться об меня, а то мне придется собственноручно тебя пристрелить. – Кейн передернул плечами, нисколько не радуясь такому внезапному изменению в настроении Табера.
Тот довольно засмеялся и покачал головой.
— Кэллан прав, – сказал он. – Ты действительно безнадежен. Знаешь, в конечном счете, тебя прикончат за твой длинный язык.
— Да, да, – фыркнул Кейн. – Я надеюсь услышать твои радостные вопли по этому поводу даже в глубоком аду, как только там окажусь. А сейчас, у меня есть работа, которую нужно сделать, даже если тебе самому нечем заняться. Увидимся, мурлыка.
* * *
— Ты влипла, сестричка. – Шерра вздрогнула от голоса Табера, донесшегося до нее с лестницы, когда Кейн вышел. – Должен признать, он начинает учиться, как правильно себя вести.
Она тоже наблюдала за конфронтацией и поразилась тому, как легко Кейну удалось погасить гнев Рони. Но она видела кое-что еще. Его напряженные плечи, беспокойство, вспыхивающее в глазах. Он переживал за них.
Она покачала головой, осознав, насколько Кейн действительно к ним привязан. Это не был первый раз, когда он вызывал на себя чей-то гнев, не позволяя довести ситуацию до взрыва. Он всегда держал спину прямо, взваливая проблемы на свои широкие, сильные плечи, но Шерра задавалась вопросом, как долго он еще сможет брать на себя чужие трудности.
— Да, я понимаю. – Спустившись по лестнице, Шерра застегнула на себе черную куртку и, приладив к уху коммуникатор, двинулась к парадной двери. – Я знала об этом уже долгое время, Табер.
Шерра была в беде с первого дня, как Кейн вошел в ее жизнь в той проклятой лаборатории.
Табер покачал головой, уставившись на нее более темными, чем у нее самой, слишком проницательными зелеными глазами. Сделав глубокий вдох, нахмурил брови.
— Ты уже была у доктора? – спросил он.
Шеррa покачала головой.
— Еще нет. Я звонила ему утром и сказала, что буду позже, а что?
Табер покачал головой, продолжая хмуриться.
— Я не уверен, потому удостоверюсь, что ты не забудешь его посетить. Твой аромат немного изменился, я только не могу сказать, как.
Шеррa пожала плечами. Такое с ней случалось. Но никаких последствий не было, хотя обычно это Дон сообщала ей об изменении запаха, поскольку была способна уловить то, что братьям не удавалось.
— Я наведаюсь к нему днем. Тебе лучше догнать Рони и выяснить, позволит ли она тебе продолжать жить. А я сообщу Дон, чтобы ожидала вас двоих у Лоуренсов. Больше скрывать их нельзя.
— Да, я уже понял это, – раздраженно проворчал он. – Я собираюсь свернуть кое-чью шею за то, что Рони позволили узнать эту информацию. Как только она сообщит мне, как, черт возьми, обо всем узнала.
Шеррa усмехнулась в ответ. Это было забавно. До прошлого года Табер был одним из самых спокойных из Пород. Так же, как и на Кэллана, на него свалилась ответственность по защите женщины, с которой он связал свою жизнь, и будущих детей, и это держало его нервы на пределе.
— Тогда, удачи. – Она остановилась, чтобы погладить его плечо, прежде чем потянуть на себя парадную дверь и выйти в яркий, свежий, чистый воздух раннего дня.
Наступившая осень демонстрировала сотни оттенков коричневого, красного и зеленого в листве деревьев, которые готовились к зимнему сну. Цвета были приятны глазу и, не впервые наполнили Шерру чувством изумления.
Но все же, сегодня все стало более ярко, чем было когда-либо. Она испытывала прилив энергии, наполняющей ее, циркулирующей по ее телу, и хотя не поспала ни ночью, ни под утро, находясь во власти жестокого обладания Кейна, понимала, что продолжала его желать. Все еще нуждалась в нем.
Не было болезненной, жгучей лихорадки последних дней, скорее, это напоминало пульсирующее эхо, которое вибрировало в ее теле и заставляло вспоминать прошлую ночь со слабой дрожью тоски.
Слабый звуковой сигнал в ухе предупредил о запросе доступа к ее личному каналу. Шерра щелкнула выключателем, блокируя другие линии, кроме линии человека, запрашивающего частную беседу.
— Эй, несравненная. – Голос Кейна наполнял ее голову мягкими удивительными интонациями, пробуждая воспоминания прошлой ночи, которую они провели вместе.
Шерра улыбнулась, качая головой от тона его голоса.
— Ты, как предполагается, работаешь, жеребчик, – напомнила она, почти смеясь над воспоминанием о том, как это словечко способно разжечь его либидо.
— О, ты плохая девочка, – хохотнул он. – Возможно, мне придется тебя отшлепать.
— M-м-м, – улыбнулась она, легко шагая вперед, переполненная энергией, которую в себе и не подозревала. – Звучит интересно. Тогда, возможно, я смогу отшлепать тебя в ответ. Думаю, что тебе бы этого хотелось, Кейн.
— Да, очень сильно. – Шерра могла слышать сожаление в его голосе. – Малышка, если это сделает твоя ручка, я уверен, что не смогу не наслаждаться этим. Каковы твои обязанности на сегодня?
— Патруль, – ответила она, дойдя до небольшой парковки джипов и внедорожников. – Я буду на западном склоне очерченного сектора, мы будем исследовать пещеры и туннели, ведущие внутрь горы. В ближайшее время нам точно не нужен еще один идиот с базукой наперевес.
Кейн фыркнул.
— Не допускай своих людей в те пещеры, позвольте команде саперов сделать свою работу. Нам не нужно еще больше проблем. Вдруг они окажутся заминированы. Разведка донесла о некоторых серьезных просчетах в безопасности этого участка. В конечном счете, они должны были бы ожидать, что мы найдем их ловушки. Не рискуй.
Шеррa закатила глаза от беспокойства в его тоне.
— Я уже взрослая девочка, Кейн, и знаю правила, – напомнила она, улыбаясь от интонаций его голоса, согревшего сердце. – Обещаю, что буду хорошей девочкой.
— Я встречу тебя через несколько часов, и мы уползем куда-нибудь на обед, и у тебя будет возможность продемонстрировать, насколько хорошей ты можешь быть, – предложил он дразняще. – Я обеспечу основное блюдо, а ты предоставишь десерт.
Его низкий голос охрип, звуча как сексуальное обещание.
Шеррa сделала паузу возле джипа, взглянула в ясное утреннее небо, и на ее губах заиграла улыбка из-за того, что Кейн заполнил ту часть ее души, о существовании которой она и не знала. Она чувствовала, как тепло согрело ее сердце, обволакивая жаром внутреннюю плоть. Шерра хотела его сейчас, а не позже.
Девушка покачала головой и села в джип.
— Сначала тебе придется меня поймать, – ответила она, выжимая сцепление, и, вывернув руль, покинула парковку. – Если мы будем слишком заняты, то, возможно, нам придется воздержаться и от еды, и от десерта.
— А как же, – послышался голос Кейна, полный предвкушения и смеха. – Будь осторожна, моя киса. До встречи.
— До скорого, – прошептала Шерра в ответ, закончив разговор и автоматически переключаясь на основной канал.
Она направила джип к высоким воротам задней части имения, которые огораживали черный ход. День казался ей непередаваемо ярким.
— Шеррa, моя команда готова заняться пещерами. Когда ты намереваешься подать сигнал приступать к делу?
Шеррa сдержала улыбку, когда Джонас Уайетт направился к ней через поляну. Отсюда в пещеры вел ход. Его темное лицо выражало нетерпеливое мужское высокомерие, а проницательные светло-серые глаза требовали ответа.
Этот мужчина был крут в обращении. Он пробыл в Убежище всего несколько месяцев, но уже сейчас демонстрировал черты Альфы-руководителя. Он уже несколько раз проявлял качества командира и боролся за право руководить собственной командой. На иерархической лестнице он стоял чуть ниже главных членов Прайда и членов команды самого Кейна.
Он был быстр, эффективен и холоден как лед.
— Прости, Джонас, но я опаздываю. – Она подавила улыбку, когда поравнялась с ним, отказываясь вступать в конфронтацию. Гены альфы, бушующие в его крови, походили на вирус. И он не остановится, пока не станет управлять своим собственным уголком этого мира. Шерра только молилась, чтобы он поскорее отыскал свой уголок, чтобы не маячить на ее территории.
Было очевидно, что подчинение женщине ущемляло его мужскую гордость. Если бы это был Кэллан, или даже Кейн, он бы воспринимал это легче, но для Джонаса было недопустимо оказаться ниже нее по статусу. Шерра находила это забавным. Он считал ее раздражающей.
— Опоздание непозволительно, – пробормотал он и встретился с ней суженными глазами, сжимая губы в тонкую линию. – Ночь наступит быстрее, чем мы обследуем хотя бы главные туннели. И нам меньше всего нужны ублюдки, которые там шныряют.