– А что делать? То же, что и всегда. Задание будете слушать?
– Давайте, – кивнул Оператор. – И вы знаете тогда что? Присылайте нам перспективных прямо сюда. Может, кого и сумеем натаскать хотя бы немного. Неполная часть – это совсем тяжко.
– Посмотрю, что можно сделать, – буркнул Петр Семенович, – но вы сильно не надейтесь. Тут сейчас такой бардак в городе. Народу совсем мало осталось. А по поселкам собирать добровольцев накладно, да и не идут из поселков ни к нам, ни в армию, ни к «Логикам». Народ обособленно стал жить. И очень не любит лишних перемещений.
– Ну и правильно, – кивнул Оператор. – Да, будем слушать.
– Помнишь Ультра‑Механиков? – без перехода начал эсбэшник.
– Да, – подтвердил командир. – Что, наконец нашли лидера?
– Лучше, – сказал Петр Семенович, – все звезды сошлись в одном месте. Похоже, что не только лидер нарисовался на их базе. Но также есть сведения, что именно у них осели «гнилушки». Финальные покупатели, так сказать.
– Вероятность? – тут же уточнил Оператор.
– Да считай, что сто процентов. Есть документальные подтверждения и агентурные сведения.
– Кто агент?
– Забудь, – усмехнулся Петр Семенович. – Когда это агентами начали разбрасываться? Так берешься или приказывать?
– Беремся, да. Лидер вам, надеюсь, живым не нужен? Или глупости типа этого?
– Нет, – качнул головой безопасник. – Ни он не нужен, ни бланки. Можете все уничтожать, только убедитесь, что это именно то, за чем вы идете.
– Хорошо, сбрасывайте данные. Вылетаем через час. И, Петр Семенович… По моему вопросу что‑нибудь двигается?
– Я помню, – хмуро ответил эсбэшник. – Есть подвижки. Думаю, когда вернетесь с этого задания, что‑нибудь смогу тебе предложить.
Петр Семенович взял у себя со стола стакан с водой и сделал глоток. Поморщился.
– Да что это такое! То ли я заболеваю, то ли меня тут отравить чем‑то пытаются. Почему вода так горчит?
Петр Семенович посмотрел куда‑то поверх экрана. Хотел что‑то сказать, но потом его взгляд вернулся в камеру:
– Ладно, действуйте. Доложите по возвращении.
Оператор кивнул, прерывая связь.
– Тянет, как видишь. И не поймешь, то ли нарочно, то ли просто не знает, как подступиться. Так что глаза на затылок. И если что… ты знаешь, что к чему.
– Ладно.
– Странно это. Он мне напомнил. Сегодня с утра зубы чистил. Мне тоже показалось, что вода горчит. Подумал, правда, что паста испортилась. Это что, массовое отравление?
– Ты же жив‑здоров?
– Ну да, – согласился Оператор. – Ладно, позже. Общий сбор.
Вода действительно горчила, словно ее настояли на горькой траве. Я убедился в этом лично. Прошерстив после этого Сеть, я нашел единственное правдоподобное объяснение – в воду попала большая доза сульфатов. Но как это случилось и здесь, на самой границе сектора, и в центре?
Я лениво продолжал думать об этой загадке, уже находясь в вертолете. Волей‑неволей мне вспомнилось недавнее падение метеорита. Горькой звезды. Откуда‑то, где‑то когда‑то виденное или слышанное, пришло название: «Звезда Полынь».
Мы знали, куда летим и что делать, – благо в прошлый раз штурмовали макет здания, где находилась цель, почти целый день.
Потом увидел взгляд Богослова, обращенный на меня, и решил задать этот вопрос ему. Но, как это у меня зачастую бывало, желая задать один вопрос, я в итоге задал совершенно другой:
– Почему столько болезней одновременно? Больше, чем за целые столетия?
Богослов усмехнулся и поправил микрофон на наушниках. Посмотрел на Оператора, сидящего напротив. Тот улыбнулся вслед за ним и изобразил на лице гримасу, глядя на меня. Гримаса должна была означать «ну ты попал…».
Тема, видимо, была для Богослова любимой.
Но напарник не торопился отвечать, словно размышляя, как объяснить дилетанту глубокие материи.
Мы летели на четырех грузовых вертолетах. Многовато целого вертолета на шестерых, но здесь было тесно. Я опирался на один из своих «шалунов» локтем, на второй положил ноги, устроившись в итоге достаточно удобно. Кроме наших дронов в «командирском» вертолете находился еще передвижной модуль прикрытия. Обычно в нем мы таскали всякие вещи, которые не использовали прямо сейчас, но которые могли понадобиться в ходе операции. В том числе – дополнительные боеприпасы.
В принципе взводный модуль тоже мог пусть и не нападать, но обороняться, благо пулемет на его башне это позволял. Но обычно мы старались до этого не доводить.
Седьмым в вертолете был пилот. Но после этой миссии всех пилотов должны были отозвать вместе со взводом охраны. Это ничего. Богослов как раз обещал меня научить управлять вертолетом. Одно плохо – сейчас на время выполнения задания вертолеты улетали, не оставаясь на месте. В следующий раз придется что‑то придумывать с их охраной, что могло еще уменьшить боевую мощь и так поредевшего отряда.
– Знаешь, как растут деревья в тропических лесах? – Вопрос был задан неожиданно, и, выбитый из размышлений, я даже не сразу сообразил, о чем вообще речь.
– Нет, – нейтрально ответил я. – Вверх, наверное?
– Смешно, да, – согласился Богослов. – Они растут «пятнами». Ни одно дерево, вырвавшееся вперед в борьбе за выживание, не захватило всей территории. Лишь пятно здесь, пятно там. Знаешь почему?
– Пойду поговорю с пилотом, – поднялся с места Оператор.
Я посмотрел на сидящего рядом Бронзу.
– Посплю, – тут же сказал тот. – Лететь еще почти час. Успею подремать.
И тут же прикрыл глаза. Остальные лишь отвернулись, делая вид, что им крайне важно разглядеть в иллюминаторах и второй вертолет в нашей паре, и вторую пару, летящую в отдалении.
Они оставляли меня наедине с джинном, которого я только что выпустил.
– Не знаю, – обреченно ответил я.
Богослов наклонился ко мне поближе, словно это как‑то могло поменять качество звука в моих наушниках.
– Любой вид за миллионы лет мог получить какое‑нибудь преимущество в процессе естественного отбора и занять всю площадь, выжать из нее конкурентов – разве не об этом говорит нам теория эволюции? Но как раз там, где этого можно было ожидать, в тропических лесах, насчитывается множество разных видов. И ни у одного из них не получилось занять всю площадь, даже ее кусок, так, чтобы выжать с нее остальных. Нет, они растут… «пятнами», большими или маленькими, но пятнами. Пятно одной породы, потом пятно другой. Как так получилось, что никто не завоевал всех джунглей?
Вспоминая свой вопрос, я начал смутно, очень смутно догадываться, к чему он клонит. Но эти догадки никак не могли оформиться во вменяемый ответ.
Поэтому я промолчал.
– Болезни и паразиты, – ответил сам себе напарник. – Они как кара Божья, как призыв небес к смирению. Как только одно дерево, в гордыне своей, начинает душить остальные, так сразу начинают происходить интересные вещи. Чем больше площадь, занимаемая одним видом, тем больше вероятность возникновения на этой площади болезни, характерной именно для этого вида. Но если бы популяция росла пятнами, прореживалась конкурентами, то любая болезнь оставалась бы в пределах одного пятна. Когда пятно увеличивается, то болезнь поражает все деревья, от одного края пятна до другого. Вот и считай, количество болезней в неизолированной популяции увеличивается, потому что вероятность их появления остается константой в расчете на одно дерево. Увеличивается и площадь поражения. Все просто. Именно поэтому джунгли – как лоскутное одеяло. Кусок здесь, кусок там. Там быстро разбираются с любым видом‑гордецом. Система сдержек и противовесов, которая каждый раз приводит к строго определенному размеру лоскута для каждого дерева на этом одеяле.
– Так, – кивнул я. Было даже интересно. Попытка всех остальных отползти объяснялась только тем, что они, видимо, слышали все это уже не раз. – И теперь, судя по всему, ты нарисуешь мне параллель с людьми?
– Ну, конечно, нарисую. Она самоочевидна. У нас в какой‑то момент наступил период, когда наш лоскут занял весь мир. Весь, без всяких изоляционных разрывов, возможности ограничить вновь возникшую болезнь в пределах одного пятна. Что бы произошло, возникни смертельная болезнь в каком‑нибудь доисторическом племени? Племя бы быстро вымерло, и все. Что происходило, когда чума появлялась в Европе? Европа вымирала, оставляя лишь проценты, выжившие и получившие иммунитет. Но этот иммунитет не передавался по наследству, и новые волны чумы приходили снова и снова, раз в поколение, раз в двадцать‑тридцать лет. Что происходит сейчас? Не осталось ни одного барьера. Люди живут везде, люди встречаются, летают на самолетах. Смертельный вирус, появившийся в каком‑нибудь захудалом городишке, может распространиться по всей планете за день, а то и меньше.
– Мог, – уточнил я.
– Ты про сектора? Ну да, хорошая идея, умные люди написали Протокол. Только его же не соблюдают. И каждый раз, когда кто‑то его нарушает, угроза увеличивается. К тому же сейчас, как ты видишь, во многих секторах его уже и некому соблюдать. Даже границы секторов становятся весьма условными, потому что их некому охранять.
– А лекарства?
– Это вот ты очень хорошо и вовремя о них вспомнил, да. – Богослов почти прижался к моему уху, накрытому наушником, и создавалось ощущение, что он орет мне прямо в него, а не говорит в микрофон. – Знаешь, ведь считается, что большинство болезней человек получает от домашнего скота. И фармацевтам пришлось просто выбросить все лекарства, когда фермеры начали давать антибиотики не только больным коровам, но вообще всем. Превентивно, так сказать. Добавлять в еду, чтобы животные не болели. Им – безопасность доходов, человечеству – полная бесполезность лекарств. Очевидно, что большинство болезней, приходящих к нам от животных, с тех пор стало невосприимчиво к действию антибиотиков. Дозы все увеличивались и увеличивались, но человек – это тоже такой большой микроб, и в какой‑то момент антибиотик начинает убивать и его. Образно выражаясь, конечно…
Богослов обернулся, посмотрел, не вернулся ли командир, и вновь наклонился ко мне. Чуть ли не заговорщицким шепотом он продолжил:
– Кстати, в Манчестерском протоколе есть отдельный параграф, запрещающий использование антибиотиков для животных. Под страхом уничтожения всего поголовья. Не самый известный из параграфов, не то что изоляция карантинных секторов. Но не менее важный. Появись он лет на десять‑двадцать раньше… И если бы его хоть кто‑нибудь соблюдал… Глядишь, все было бы проще.
– Немного, – кивнул я. – Гонялись бы за ядерными чемоданчиками, и все.
– Ну да. Кстати, теперь ты понимаешь, почему Китай накрыло прежде всего?
– Скученность?
– Ну да. Но не только. Еще великолепная транспортная инфраструктура. И то, что у них до последнего оставалась сильная центральная власть, не позволяющая дробления на сектора, и еще то…
Мы разговаривали еще долго. Оператор выглянул от кабины и, увидев, что Богослов еще говорит, тут же спрятался обратно. Похоже, что все, кроме нас, поставили звук в наушниках на уровень невнятного бормотания.
Но мне было интересно. Лишь иногда я дурел от странности происходящего. Двухметровая гора мышц философствует о теории эволюции и тайнах бытия. Такого ожидаешь от щуплика типа меня. Да, я бы на эту роль точно подошел, мне только очки нацепить, и в самый раз. Но он в этой роли смотрелся… странно.
Я начинал понимать, что справочник Богослова, возможно, не такая уж и безумная вещь.
Он остановил свой рассказ лишь в тот момент, когда вертолет начал ощутимо замедляться и снижать высоту. Мы подлетали.
Глава 6
– Садимся в двух километрах от их гнезда, – повторял инструктаж Оператор, выглядывая в открывающийся прямо на ходу задний люк. – Пилоты зависнут на четырех метрах, прыгайте с веревок. Центральный модуль готов к спуску. Высаживаемся на площадь перед торговым центром. Собственно, нам надо пройти через него на другую сторону, и через квартал мы окажемся перед нужным зданием. Трейлер у них по‑прежнему прямо у входа, внешних изменений не наблюдается. Бронза и Тоско – идем сквозь торговый центр. Охрану и полицию внутри сейчас как раз инструктируют, они организуют нам дополнительный периметр. Командирский модуль вместе с Готом, обойдете комплекс слева. Призрак – справа. Как пройдем, действуем по схеме. Призрак и Гот – удержание периметра вокруг здания. Бронза и Тоско – зачистка внутри. Готовимся, тридцать секунд до высадки. «Шалунов» первыми. Через семь минут все должны быть у точки.
Наверное, гражданским у входа следовало испугаться. Возможно, даже начать паниковать. В самый разгар буднего дня народу у входа громадного торгового центра наблюдалось не шибко. Но и сказать, что площадь оказалась совсем безлюдна, я тоже не мог.
Так вот тем, кто нас видел, все‑таки следовало испугаться. Наверное, от этого их удержала будничность нашей высадки. Отсутствие лишнего шума и суеты. А может, они просто ни разу не видели настоящих операций спецподразделений, иначе бы точно решили отложить свои покупки на неопределенное время.
Из вертолетов посыпались «шалуны». Они отскакивали от асфальта парковки перед входом, как детские мячики, и сразу катились в разные стороны. Еще один фактор, делающий нас совсем нестрашными в глазах мирных жителей.
Потом вниз полетели веревки, и спустились мы. Двадцать два бойца в тяжелом обмундировании – это должно было уже намекнуть большинству, что, возможно, дело не обойдется креативной рекламой гипермаркета.
Лишь в конце, когда мы уже устремились ко входу в здание, на веревках спустился командирский модуль. Сразу после того, как он коснулся земли и удерживающие его карабины отщелкнулись, вертолеты тут же начали подниматься, на ходу закрывая грузовые люки.
В принципе этого я уже не видел, потому что мы бежали вперед, пропустив перед собой лишь «шалунов».
После рассказов о гриппе и чуме я бы, честно говоря, поостерегся ходить вот так по магазинам. Но люди привыкают ко всему, в том числе и к постоянной угрозе заражения.
Многие из тех, кто сторонился, чтобы дать нам дорогу, были в медицинских масках. Разумно, хотя, надо полагать, недостаточно, чтобы в случае чего спасти от чумы.
Внутри, сразу после того как мы зашли, проигнорировав громадные вертушки и воспользовавшись обычными дверями, нас уже ждала охрана комплекса. Они даже открыли нам двери, так что мне не пришлось их держать, пропуская «шалунов».
Прямо за охранниками стояла девушка и раздавала бесплатные маски для тех, кто не приобрел их раньше. Меня порадовала ее невозмутимость, когда она молча, не стирая с лица дежурной улыбки, спрятанной под такой же маской, протянула одну упаковку Богослову, бегущему прямо передо мной.
Богослов лишь мотнул головой, отказываясь. Но, следуя правилу, что в чужом доме следует чтить порядки хозяев, надвинул на лицо забрало шлема, тем самым обеспечивая себе изоляцию ненамного хуже, чем маска.
Я последовал его примеру, и девушка помиловала меня. Не стала предлагать маски, лишь кивнула и улыбнулась и мне. Отдельно так улыбнулась, выделив из потока людей, непрерывно идущих мимо нее. Я уже бежал дальше, но эта улыбка все не уходила у меня из памяти. Красивая такая девушка, пусть и лицо скрыто, но все равно же чувствуется… Явно тщательно подобранная так, чтобы максимальное количество людей, особенно мужчин, не смогло отказаться от предложенной бесплатной маски.
Гипермаркет, очевидно, заботился о своей репутации. В наше‑то время только скажи, что заразился при походе в магазин, – и падение выручки обеспечено.
Здесь, в проходе между бутиками, народу гуляло немного, и это облегчало наше движение.
– Продуктовый с того конца, – предупредил Оператор. – Там народу может быть побольше.
Мы бежали вдоль бутиков, практически пустых, за исключением самих продавцов. «Шалуны», словно чувствуя, что находятся в приличном обществе, даже не скакали по стенкам, а лишь чинно катились перед нами. Кое‑где охранники пытались отодвинуть к боковым магазинчикам посетителей, но они явно не успевали. Мы передвигались быстрее.
Отклонения от плана начались, когда мы проскочили линию касс на выходе из продуктовой части гипермаркета. Очередей почти не было – может, по одному‑два человека у нескольких десятков касс. Не самый аншлаг. Я быстро выбрал место, где проход между кассами оказался свободен, – одна немолодая супружеская пара уже расплатилась, а следующий за ними парень был худощав и набрал немного – лишь в ручную корзинку вместо большой тележки.
Большинство тоже нашли, как скользнуть внутрь. Лишь кто‑то из парней Тоско хамовито вспрыгнул на кассовую ленту, пробежал по ней и лихо спрыгнул с другой стороны, чудом не раздавив ни одной упаковки с продуктами и не сбив с ног кого‑нибудь из очереди.
И в этот момент я услышал крик. Продуктовый был огромен, и до другого его конца была, наверное, пара сотен метров, но крик прозвучал настолько громко, что его отчетливо было слышно даже здесь. Хотя я был уверен, что кричали именно оттуда – с другого конца. Там, судя по схеме, тоже были кассы и второй выход из торгового комплекса.
Я чуть притормозил, давая возможность «шалунам» уйти дальше вперед.
Крик повторился. Потом закричали сразу несколько человек. Там явно что‑то происходило, но ни выстрелов, ни взрывов слышно не было.
Бронза поднял руку, приказывая остановиться. Я отодвинулся чуть в сторону, на всякий случай уходя под прикрытие полок с товаром. Посмотрел назад.
Оператор присел прямо за нашей с Богословом парой.
– Связь мне, шустрее. И спутник.
Раскадровка со спутника пошла не только командиру, но и всем в подразделении. Мой новый тактический шлем с не замутненным трещинами стеклом тоже показывал снимки на одном из экранчиков.
Хороший шлем. Свежая модель, слегка отличающаяся даже от той, что я расколотил недавно. Например, тем, что активное стекло создавало еще и иллюзию трехмерного изображения и способно было не только выводить пять‑шесть картинок по нижнему краю моего сектора обзора, но и раскладывать их на несколько уровней. Одни казались мне более близкими, другие – находящимися на удалении.
Только вот на спутниковых снимках, мелькающих на одном из экранов, мало что можно было разобрать. Со стороны цели нашего маршрута усилилось движение, это правда. Я бы даже сказал, началась беготня. Но никаких выстрелов. Народ просто забегал, словно на пожаре.
– Гот, что ты видишь? – спросил Оператор.
– Чисто, – тут же ответил Гот. – Шум какой‑то впереди, и все.
– Закрепиться, ждать, – приказал Оператор. – Призрак, у тебя что?
– То же самое. Вижу бегущих в разные стороны людей. Кое‑кто в крови, но… выстрелов нет. Сейчас одного хоть выдерну, расспрошу.
– Вертолеты, может, вернем? – спросил Бронза. – Как‑то здесь все очень не по расписанию.
– Вертолеты уже за городом, в точке ожидания. Сначала выясним, что происходит. Задания никто не отменял. Призрак, еще вперед, поймите, что происходит. Остальные, закрепиться, ждать. Тоско, справа здесь есть выход наружу через дебаркадеры разгрузки. Сместитесь туда, закрепитесь. Если что, Призрак будет отступать к вам.
Люди Тоско, заходившие в магазин вперемешку с нами, задвигались.
Я вновь посмотрел на снимки со спутника. Казалось, что в городке расходилась волна. На самом деле эта волна состояла из бегущих в разные стороны людей, с четким эпицентром в том месте, где находился штаб секты Ультра‑Механиков. Это походило на эстафету. Одни люди останавливались, их бег подхватывали другие. Вот только бежал каждый в свою сторону. Кто‑то еще дальше от центра этого движения, кто‑то, наоборот, двигался внутрь.
Одно можно сказать точно. В городе распространялся хаос. И его интенсивность все нарастала.
Мимо меня пробежала женщина с ребенком на руках. Я даже не попробовал ее задержать. В ее расширенных глазах страха было явно много больше, чем понимания происходящего. Плохой информатор.
Странно, как людям надо все сначала увидеть самостоятельно, прежде чем среагировать на опасность. Несмотря на нарастающие крики в другом конце магазина, очереди у касс не рассосались. Они оборачивались в сторону шума, пытались, как и мы, рассмотреть, что происходит, но не уходили. Ждали, что будет дальше. Тоже, как и мы.
Только мы были вооружены и делали свою работу. Чего именно хотели дождаться гражданские, я не понимал.
Женщина не сказала никому ни слова, лишь молча протолкалась мимо касс и побежала дальше. Справа и слева от меня вдоль проходов бежали еще люди. Потом в моем проходе, том, за которым я следил, появился парень. Он бежал быстро и уверенно, успевая еще чуть скосить глаза назад, словно опасаясь, что его вот‑вот кто‑нибудь нагонит.
Хороший кандидат для допроса. Хотя бы вменяемый.
Я выдвинулся из укрытия и вытянул руку с поднятой ладонью.
Видно было, что парень сначала хотел попробовать проскочить мимо, но быстро понял, что я сумею его перехватить. Он затормозил.
– Что там? – спросил я. – Говори четко, коротко – и беги дальше.
Парень посмотрел сначала на мой шлем, потом на автомат в руках, затем, словно отступив на шаг назад, осознал картину в целом. Понял, что перед ним стоит не какой‑то охранник торгового центра, а хорошо вооруженный солдат.
– Шустро вы прибыли, – сказал он. – Не знаю, что там. Бегают какие‑то люди, всех кусают. Все побежали. Я тоже, пока и меня не закусали. Это все. Дальше сами разбирайтесь.
– Погоди, – остановил двинувшегося было дальше парня Оператор. – Какие люди? Как выглядят? Точно бегают? Зомби обычно не бегают, у них замедляются мышечные реакции.
– Какие зомби! – фыркнул парень, протискиваясь мимо Оператора. – Что я, зомби не видел? Там какие‑то фанатики. Шустрые. Бегают, кусаются, в раж вошли, аж пена изо рта.
Парень побежал мимо. В отличие от женщины, просочившейся мимо касс тихо, он молчать не стал. Проталкиваясь мимо очереди, он крикнул:
– Чего стоим‑то? Валите быстрее, пока тут всех не искусали.
Наверное, если бы он добавил в свой тон чуть истеричности, его бы послушали. А так его рекомендации последовали лишь немногие. Почему‑то те, у кого в тележках было меньше всего продуктов. Не так обидно оставлять набранное, наверное.
Остальные все тянули.
Я повернулся в проход.
– Люди какие‑то бегут, – сообщил Гот. – Не вооружены, не агрессивны. Источник угрозы еще не виден.
– Знаешь, – предложил Оператор, – не стой у них на пути. Там слева должен быть аварийный выход. Взломайте дверь, закрепитесь на проходе. В случае чего подтянетесь к нам. Бронза, консолидируй‑ка охранников.
– У них даже оружия нет, – буркнул Бронза в ответ.
– Ничего, пусть делом займутся. Людей выводят. Сегодня явно не лучший день для покупок.
Какой‑то мужчина, стоящий в самом конце одной из очередей, закричал и, схватив большую упаковку пива со своей тележки, ломанулся через кассу. Конечно, даже не попытавшись заплатить. Впрочем, и кассир не сильно усердствовала в желании его остановить. Она лишь проследила за ним взглядом, а потом посмотрела на стоящего с внешней от касс стороны охранника. Видимо, думала, что тот все же вспомнит о своей работе.
Но охранника уже отзывали. Бронза как раз что‑то втолковывал начальнику их смены, начальник торопливо кивал и что‑то бормотал в рацию. Давал указания.
Еще один мужчина в моем проходе. Этот бежал даже побыстрее остальных, даже непонятно было, как он так отстал. Может, стартовал с точки подальше. А значит, если я сумею его остановить, он сумеет рассказать побольше.
Я уже приготовился его перехватить, но он остановился раньше. Где‑то в самом середине прохода, между полками, доверху забитыми продуктами. Схватил с полки пачку с соком, открыл и попытался выпить. Остановился. Выкинул сок, и его тут же стошнило, прямо на упавшую пачку.
Он схватился за шею, начал царапать ее ногтями, пытаясь отодрать от нее невидимую удавку. Потом слегка успокоился.
Он рассеянно вытер губы, обошел стороной свою собственную рвоту и опять пошел вперед, теперь уже шагом.
Поднял руку, заслоняясь от света ламп дневного освещения, и сощурился.
На самом деле лампы светили не так уж и ярко, но по его жесту могло показаться, что он идет в пустыне под палящим солнцем, обжигающим его кожу, а не в проходе продуктового супермаркета.
Только тогда, когда он поднял руку, я заметил кровь у него на боку. Куртка была разодрана и намокла от крови. Эта же кровь слегка промочила его джинсы в районе пояса. Но, видимо, рана оказалась неглубокой, потому что дальше пятно не расходилось.
Да и мужчина не держался за рану, словно забыл про нее.
– Может, вампиризм? – предположил Богослов, выглянув в мой проход и быстро оценив внешность мужчины.
– Нет такой заразы, – уверенно сказал Оператор, который шагнул ближе и смотрел туда же, куда и мы.
– А то похоже, – пожал плечами Богослов. – Явно пытается избежать света, укусы, неприятие человеческой пищи.
– Сока, – уточнил я.
– Нет такой болезни, – повторил Оператор. – И бланков таких тоже нет. И геммов. Если только кто‑то не решил испытать здесь новую разработку. Впервые.
– Тогда что это? – спросил Богослов.
– Ищу, – ответил Оператор. – Запрос в нашу сеть уже ушел. Но пока не хватает данных. Призрак, что там у тебя?
Мужчина словно только что нас увидел. Приостановился, но лишь на мгновение. И побежал.
Ну это точно не выпущенный на волю зомби‑бланк. Таких быстрых зомби я не видел ни в художественных фильмах, ни в наших документальных материалах с мест последних заражений.
«Шалун», однозначно воспринявший этого мужчину как неидентифицированную угрозу, качнулся от полки, у которой замер, и подкатился прямо ему под ноги. Быстро подкатился, так, что мужчина не успел ни дернуться в сторону, ни остановиться. Он запнулся о дрон и неловко повалился на кафель. Я хотел двинуться вперед, чтобы помочь ему подняться. У меня все еще оставалась надежда на то, что мы сможем хоть что‑нибудь от него узнать.
Богослов придержал меня за руку и покачал головой.
– Возможно заражение, – буркнул он. – Не трогай, не подходи, говори на удалении, если объект не отвечает, начинай стрелять.
– Взяли одного, – ответил в рации Призрак, – искусанный весь, бедняга. Бормочет что‑то про взбесившихся людей, бегающих и кусающих всех подряд. Может, все‑таки зомби? Какая‑нибудь новая модификация? Что?
Последний вопрос был обращен к кому‑то там, рядом с Призраком, возможно, как раз к тому гражданскому, которого они поймали.
– Черт!
Крик в рации заставил меня вздрогнуть. Я невольно навел прицел на мужчину, который начал подниматься с пола, слишком неуверенно, чтобы представлять угрозу, но и сбрасывать его со счетов после указания Богослова я тоже не мог.
Дальше, в проходе, бежал еще кто‑то. Видимо, раненый, потому что бег гражданского казался неровным. Его мотало из стороны в сторону. Пару раз он врезался в полки, свалив на пол груду золотистых коробок с сухими завтраками.
– Что у тебя, Призрак? – поинтересовался Оператор.
– Эта сволочь меня укусила! – громко ответил Призрак. – Нет, хотела укусить. Зубы застряли в куртке. Представляешь? Говорил что‑то, потом бормотал, а потом сразу кусаться. У какого бланка такой инкубационный период? Ни одна «гнилушка» так быстро не работает!
– Ищу, – повторил Оператор. – Центр тоже ищет, но они говорят, что непохоже это на «гнилушку», совсем другие симптомы.
– А кто в центре на связи? – Я отступил чуть назад, не сводя оружия с мужчины, который почти поднялся, и задал этот вопрос не в рацию, а только лишь Оператору.
– Он, – кивнул Оператор в ответ. – Мы пока не поднимали вопроса, хотя ты прав. Очень похоже на подставу. Но одно верно – это не «гнилушки». Те медлительней.
– Да, – согласился я, глядя, как мужчина мутными глазами обвел полки вокруг себя, явно очень плохо понимая, где находится. Но как только его взгляд скользнул мимо меня, он моментально сфокусировался. На мне. Ощущения не из приятных.
Молча, не произнеся ни слова, гражданский рванулся в мою сторону.
Только для того, чтобы вновь оказаться сбитым с ног тем же «шалуном», что и в первый раз.
Сзади бежал тот, крушитель полок. А за ним еще несколько. И как‑то теперь я окончательно разуверился, что с ними можно будет поговорить.
– Тут что‑то совсем все ошалели, – сообщил Гот. – Думаю, что языка брать бесполезно, да? Судя по тому, что я вижу, никто с нами здесь разговаривать не собирается.
– Заходи внутрь, – тут же скомандовал Оператор. – И заприте по возможности тот вход.
– Командирский модуль не пролезет, – предупредил Гот.
– Пусть, – откликнулся Оператор. – Думаю, что на железо они не кидаются, лишь на живых. Даже хорошо – посмотрю, что происходит снаружи.
Пока он это говорил, сзади закричала женщина, явно увидевшая, как мужчина встает в третий раз.
Из его рта теперь струйкой текла слюна, но он этого не ощущал. На этот раз он даже не пытался вытереть губы, на которых появилась пена.
– Призрак правильно говорит: бешеные они какие‑то, – прокомментировал я. В моем проходе бежало уже пятеро. Судя по тому, что Богослов перестал за ним следить и переключился на соседний, у него там было не лучше.