Письмо народного комиссара иностранных дел СССР послу

США в СССР

13 марта 1945 г.

В связи с Вашим письмом от 10 марта по французскому во­просу * я могу Вам сообщить следующее:

Советское правительство согласно, что и теперь желательно участие Франции в рассылке приглашений на конференцию в Сан-Франциско па той же самой основе, как и-четыре другие ве­ликие державы, подписавшие приглашение¹¹⁷, так как это, не­сомненно, было бы в интересах международной организации безо­пасности. Именно этими соображениями руководствовалось Со­ветское правительство, когда оно предлагало правительствам Соединенных Штатов и Великобритании отложить дату рассылки и опубликование приглашения, о чем, как Вы помните, я сообщал Вам в своем письме от 5 марта **.

* См. док. № 134. ** См. док. № 126,

В связи с вышеизложенным со стороны Советского правитель­ства нет никаких возражений против того, чтобы Французскому временному правительству была предоставлена возможность до­полнительного изучения данного вопроса, с тем чтобы оно еще до созыва конференции в Сан-Франциско смогло принять по нему положительное решение.

Советское правительство не возражает также, чтобы соответ­ствующее заверение временному правительству Франции было сделано правительством Соединенных Штатов.

В. Молотов

Печат. по изд.: Советско-французские отношения..., с. 433.

136. Письмо посла временного правительства Французской рес­публики в СССР заместителю народного комиссара иностран­ных дел СССР

14 марта 1945 g.

Во время нашей беседы от 28 февраля 1945 г. * было условлено, что ведение переговоров по заключению соглашения о военно­пленных, принцип которого был установлен, будет поручено с тех­нической стороны генералу Голубеву и генералу Пети.

Последний полагал, что проблема советских и французских ос­вобожденных несколько отлична от проблемы, касающейся анг­личан и американцев ¹²³, и было бы более целесообразно вырабо­тать по этому поводу специальный текст. Он его подготовил. Ге­нерал Голубев, которому генерал Пети желал его вручить с целью начать с ним его обсуждение, ответил, что следует обратиться в Народный комиссариат иностранных дел. Я пришел к мысли, что наиболее быстрая процедура, каково бы ни было Ваше решение,— направить Вам приложенный при этом проект соглашения, подго­товленный генералом Пети *. Я добавлю, что в случае, если Вы со­чли бы предпочтительным взять в качестве основы для дискуссии по заключению соглашения между СССР и Францией текст со­ветско-американского соглашения или советско-английского, то я не имею против этого никаких возражений. Единственное жела­ние моего правительства заключается в том, чтобы достигнуть заключения соглашения, и как можно быстрее. Будьте уверены, что, со своей стороны, я сделаю все возможное для его достиже­ния ¹²⁴.

Примите мои уверения в весьма высоком к Вам уважении.

Ш. Катру

Печат. по арх,

* В данном сборнике не публикуется,
10 Заказ 3661 289

137. Из телеграммы посла СССР при временном ” правительстве Французской республики в Народный комиссариат иностран­ных дел СССР

16 марта 1945 г.

[...] Беседовал 14 марта с Гокье, который приехал в Париж для доклада из Лондона, где он является французским делегатом при ЮНРРА ¹⁸. Гокье считает, что де Голль и его коллеги в МИД на­делали много ошибок вследствие того, что ни пресса, ни прави­тельство толком не разбираются в вопросах международной поли­тики. Основная ошибка де Голля в том, что он рассматривает за­дачу внешней политики Франции в отрыве от международной политики и часто, говоря о величии Франции, не учитывает ее ре­ального удельного веса в данный момент. Не надо было проситься на Ялтинскую конференцию, так как роль Франции в разгроме Германии очень слаба. “Если вы не рассчитываете пообедать, то не добивайтесь и места за столом”. Для Франции было бы гораздо выгоднее, не настаивая на участии в конференции трех, заявить о том, что Франция, с которой не консультировались, резервирует свое окончательное мнение по решениям конференции. Такая по­зиция дала бы де Голлю возможность без ущерба для престижа Франции консультироваться по решениям Ялты со всеми “тремя” порознь. Позиция же, которую он занял, загнала его в тупик ссо­ры с Рузвельтом и СССР, что великолепно используется Англией. Де Голль и МИД не поняли, что франко-советский пакт можно использовать как ценный инструмент французской политики на долгие годы. Не столько сейчас, сколько после войны. Гокье гово­рил мне, что он просто поражен слабой информированностью МИД о том, что творится в мире.

Гокье — старый дипломат и неглупый человек.

Он уловил здешнюю растерянность и запутанность в политике руководителей в оценке внутреннего положения во Франции.

Со своей стороны я сказал Гокье, что в СССР не преувеличи­вают ни внешних, ни внутренних трудностей во Франции и же­лают Франции быстрого восстановления на базе демократии и дружбы с СССР. [...]

А. Богомолов

Печат. по арх.

138. Из телеграммы посла СССР при временном правительстве Французской республики в Народный комиссариат иностран­ных дел СССР

19 марта 1945 г.

Встречался с Дежаном, который в беседе отметил, что пози­ция французской прессы в вопросе о франко-советском пакте ста­ла гораздо спокойнее. Я согласился с ним, но сказал, что прекра-

щение странных нападок на франко-советский пакт еще не озна­чает серьезного улучшения обстановки, и, в частности, сказал ему, что в некоторых французских кругах распространяют такое объ­яснение этой кампании в прессе: СССР якобы пошел на подписа-' ние франко-советского пакта с тем, чтобы нажать на Англию и США перед Крымской конференцией.

Теперь нужда в нажиме отпала, и Советы готовы отказаться от пакта. К этой версии добавляют еще, что Советское правитель­ство обещало поддержать участие французов на конференции трех, а затем не выполнило своего обещания. Я напомнил Дежану, что он участвовал в московских совещаниях и знает, что это не­верно. Дежан согласился со мной, что это нелепо и что эти слухи распущены или распространяются некими иностранными держа­вами. (Отмечу, что генеральный секретарь министерства иностран­ных дел Шовель в беседах с журналистами объясняет им именно в таких выражениях “трудности СССР”.) Дежан замял этот не­приятный вопрос и сказал, что Катру сейчас ведет переговоры с Москвой о приглашении Франции четвертой державой в Комис­сию по репарациям³¹⁵. Я сказал, что мне известно о беседе Катру с замнаркома по этому вопросу. Дежан сказал, что Катру беседо­вал с Молотовым, который обещал изучить этот вопрос. Я спросил Дежана, каким образом французы представляют себе репараци­онные интересы Франции? Дежан сказал, что никаких конкрет­ных планов у Франции нет, но Франция, как страна, выдержавшая первый серьезный удар немцев, хочет кое-что получить от Гер­мании в виде продуктов германской промышленности и живой ра­бочей силы. [...]

При совете министров создана обширная комиссия по подсче­ту французских претензий к Германии.

А. Богомолов

Печв/т. по арх.

139. Запись беседы Председателя Совета Народных Комиссаров СССР с послом временного правительства Французской рес­публики в СССР

19 марта 1945 s.

Сталин принимает Катру в присутствии Молотова,

Катру заявляет, что для него является большой честью лично приветствовать выдающегося руководителя русских войск марша­ла Сталина. Катру благодарит Сталина за прием.

Сталин отвечает, что он только выполняет свою обязанность.

Катру говорит, что он хотел бы затронуть тот вопрос, по кото-

рому он несколько раз говорил с советскими военными. Это вопрос о полковнике Пуяде. Когда де Голль был в Москве, то маршал Сталин дал Пуяду хорошую оценку и выдвинул предложение о преобразовании авиационного полка “Нормандия” в авиацион­ную дивизию². Де Голль полагал, что Пуяд сможет стать коман­диром этой дивизии. Однако, когда об этом уведомили русских военных, то с их стороны была проявлена некоторая сдержан­ность по отношению к Пуяду. Когда Катру беседовал по этому вопросу с генералом Антоновым, то генерал Антонов и в особен­ности присутствовавший на беседе советский маршал авиации ска­зали, что Пуяд недостаточно силен, чтобы командовать дивизией. Катру замечает, что де Голль, который желал бы действовать всегда в согласии с маршалом Сталиным, тем не менее был бы рад видеть Пуяда во главе авиационной дивизии “Нормандия”.

Сталин отвечает, что это обычная история. Наши военные проявляют излишнюю осторожность при выдвижении молодых кадров. Он, Сталин, не согласен с такими военными и считает, что полковник Пуяд может занять пост командира дивизии, что он достаточно силен для того, чтобы справиться с командо­ванием.

Катру благодарит Сталина и обещает телеграфировать де Гол-лю об ответе Сталина.

Далее Катру заявляет, что де Голля интересует вопрос о предстоящей в Сан-Франциско конференции по учреягдению новой международной организации. Катру спрашивает, считает ли маршал Сталин, что предстоящая конференция должна бу­дет учредить международную организацию или же она только разработает проект для представления его на одобрение прави­тельств.

Сталин отвечает, что дело зависит от того, как пойдет работа конференции, и что если она и хорошо пойдет, то все же не сле­дует спешить с принятием некоторых решений, в частности с со­зданием Совета Безопасности.

Катру поясняет, что поставленный им вопрос вызван тем, что Французское правительство, формируя свою делегацию на конфе­ренцию в Сан-Франциско, хотело бы знать, предстоит ли конфе­ренции решить вопрос о создании организации или только подго­товить ее проект. Если конференция будет разрабатывать проект, то французы назначат одну делегацию, если же конференция бу­дет принимать решения, то тогда состав делегации должен быть более значительным. В частности, от этого зависит решение вопро­са о том, ехать ли де Голлю на конференцию в Сан-Франциско. Катру спрашивает, стоит ли де Голлю, по мнению маршала Ста­лина, ехать на конференцию?

Сталин отвечает, что он затрудняется сказать что-либо по этому поводу и что он на месте де Голля поехал бы на конферен­цию лишь после того, как убедился бы, что успех конференции обеспечен.

Поблагодарив за ответ, Катру говорит, что он хотел бы знать, почему маршал Сталин считает, что не следует спешить с при­нятием решения по некоторым важным вопросам, в частности, по вопросу о создании Совета Безопасности.

Сталин отвечает, что не все еще ясно, так как война еще не окончена. Во всяком случае, продолжает Сталин, делегация на конференцию должна быть авторитетной. Что касается Советского Союза, то главой его делегации на конференцию будет Молотов.

Далее Катру говорит, что он хотел бы объяснить маршалу Сталину, почему Франция отказалась участвовать в рассылке приглашений "на конференцию в Сан-Франциско. По словам Кат­ру, она сделала это лишь потому, что она, не будучи участницей совещания в Думбартон-Оксе, хотела оставить за собой право об­судить некоторые положения плана, разработанного там. Катру говорит, что в одной из бесед по этому вопросу Молотов сказал ему, что если бы было достаточно времени, то Советское прави­тельство убедило бы Французское правительство в правильности своей точки зрения. Катру говорит, что если времени для этого не хватило, то не по вине Франции.

Далее Катру говорит, что французов интересовал также воп­рос о том, как совместить положения советско-французского пак­та о взаимопомощи с некоторыми положениями плана, выработан­ного в Думбартон-Оксе. Он, Катру, уже беседовал по этому вопросу с Молотовым, и Молотов обещал, что этот вопрос будет изу­чен советской стороной. Катру говорит, что он ожидает резуль­татов этого изучения.

Сталин говорит, что ему не совсем понятно поведение Фран­цузского правительства. В декабре прошлого года, когда де Голль и Бидо были в Москве, он, Сталин, обсуждал с ними за этим сто­лом решения, принятые в Думбартон-Оксе. Одновременно обсуж­дался вопрос о заключении пакта между Советским Союзом п Францией. Тогда ни де Голль, ни Бидо не ставили под сомнение автоматизм франко-советского договора. Теперь неожиданно воз­ник вопрос об автоматизме. Сталин заявляет, что мы за договор, за его автоматизм и что мы думаем, что нам удастся найти способ решить возникший вопрос.

Сталин добавляет, что ему непонятно и то обстоятельство, что мнение французов о том, что решения Крымской конференции ставят под сомнение автоматизм осуществления их договора с Со­ветским Союзом, мы узнали от англичан и от американцев, а но от самих французов.

Сталин указывает, что у нас с Францией союзные отношения и что, по его мнению, французы должны были сказать непосред­ственно нам о своих сомнениях.

Катру отвечает, что правительству Соединенных Штатов было поручено Крымской конференцией информировать Французское правительство о решениях, принятых в Думбартон-Оксе, и поэто­му Французское правительство ответило на эту информацию че­рез американский канал.

Сталин отвечает, что Франция не обязана была отвечать через американский канал. Американскому правительству было поруче­но только информировать Французское правительство.

Катру отвечает, что впервые по этому вопросу он говорил с Молотовым 23 февраля * и затем неоднократно к нему возвращал­ся. Катру добавляет, что, по его личному мнению, Французское правительство должно было обратиться непосредственно к прави­тельству Советского Союза, так как речь шла о договоре между Францией и Советским Союзом, то есть о чисто советско-француз­ском деле.

Далее Сталин отмечает, что французов постоянно кто-то не­правильно информирует, а французы без соответствующей про­верки верят такой информации. Например, французам кто-то ска­зал, что в Крыму обсуждался вопрос о Сирии и Ливане и что ан­гличане высказались за сохранение преимущественного положе­ния Франции в этих странах, а Советский Союз выступил против этого. Французы этому поверили. На самом деле ни в Ялте, ни в другом месте представители Советского правительства не обсуж­дали этого вопроса с союзниками. Сталин отмечает, что такое до­верие французов к информации, которую они получают, может привести к недоразумениям.

Катру благодарит за разъяснение и говорит, что, насколько ему известно, в Ялте действительно не обсуждался вопрос о Си­рии и Ливане. Однако французы были уведомлены о том, что ан­гличане были за сохранение преимущественного положения Фран­ции в Сирии и Ливане, а русские проявили сдержанность в этом вопросе.

Катру заявляет далее, что вопрос о Сирии и Ливане является весьма важным для Франции. Сирия и Ливан — это важный меж­дународный перекресток, говорит Катру. По его, Катру, мнению, будет неплохо для всех, в том числе и для Советского Союза, если Франция сохранит свое преимущественное положение в этом районе.

Сталин отвечает, что он думает, посол прав в том, что Фран­ция, по-видимому, нуждается в этом районе.

См. док. № 121.

Посол отвечает утвердительно.

Далее Катру касается вопроса об участии Франции в Репа­рационной комиссии трех держав. Он говорит, что беседовал по этому вопросу с Молотовым, который сказал ему, что время для' участия Франции в этой комиссии еще не пришло. Французское правительство, говорит посол, высоко оценило соображения, изло­женные Молотовым. Французам понятна точка зрения Молочова, согласно которой должны быть приняты во внимание усилия, жертвы и роль каждой страны в победе над Германией. Он, Кат­ру, доложил своему правительству о соображениях, изложенных Молотовым, и Французское правительство поняло эти соображе­ния. Тем не менее он, Катру, должен сказать, что вопрос этот име­ет большое значение для Франции хотя бы потому, что ущерб, причиненный Германией Франции, оценивается в 2000 миллиар­дов франков. Франция весьма заинтересована в этом вопросе. Если Франция, продолжает Катру, на некоторое время исчезла из рядов союзников, воевавших против Германии, то можно на­помнить, что она была почти одинока, когда она подверглась гер­манскому удару.

Сталин говорит, что с некоторого времени мы видим, что кто-то хочет поколебать решения Крымской конференции. Кто-то по­советовал французам поставить вопрос о поправках к плану Дум-бартон-Окса, потом был выдвинут вопрос об участии Франции в Репарационной комиссии, может быть, вскоре мы услышим со стороны французов еще о третьем вопросе. Между тем, по реше­нию Крымской конференции, комиссия образована в составе пред­ставителей трех держав. Указав на то, что на Крымской конфе­ренции никто не выдвигал вопроса об участии Франции в Репа­рационной комиссии, Сталин высказал предположение, что это было сделано потому, что постановка вопроса об участии Франции в комиссии вызвала бы такую же постановку вопроса в отношения Польши и Югославии и других стран. Сталин говорит, что он лич­но стоит за создание широкой комиссии по обсуждению репара­ционных вопросов, но он не хочет колебать решения Крымской конференции. Эти решения могут быть пересмотрены лишь путем переписки между ее участниками либо собранием трех для пере­смотра этих решений.

Катру говорит, что для него чрезвычайно важно, что маршал Сталин в принципе признает желательность создания широкой комиссии.

Сталин говорит, что он припоминает, что во время Крымской конференции Черчилль в шутку сказал, что для того, чтобы уча­ствовать на такой конференции, нужно иметь, по крайней мере, 5 миллионов солдат. Он, Сталин, сказал на это Черчиллю, что нуж­но иметь хотя бы 3 миллиона солдат. Сталин говорит, что он при-

вел этот пример для того, чтобы Катру видел, как подходят к ре­шению этого вопроса: принимают во внимание вклад участников конференции.

Катру в шутливом тоне говорит, что это вроде акционерного общества, в правлении которого можно участвовать, только имея определенное количество акций. Сталин, улыбаясь, отвечает, что посол прав.

Катру в шутливом тоне замечает, что это политический капи­тализм.

Сталин, также в тоне шутки, соглашается.

Далее Катру говорит, что он хочет затронуть очень важный вопрос, вопрос о Рейнской зоне ²⁶. Ему, Катру, известно, что в Ялте было решено предоставить Франции зону оккупации Герма­нии. Для французов важно, чтобы эта зона простиралась на ле­вый берег Рейна, который является военной границей Франции. Все пути вторжения во Францию идут через этот район. Для Франции имеет большое значение, чтобы стража на Рейне была поручена ей, а не другой стране, так как не все другие страны имеют такой печальный опыт перенесения вторжений, какой име­ет Франция.

Катру спрашивает, будет ли Советское правительство воз­ражать, если Франция одна будет оккупировать левый берег Рейна?

Сталин отвечает, что вопрос о Рейнской зоне не обсуждался в Крыму. Там состоялся лишь краткий обмен мнениями, в резуль­тате которого решения не было принято. Сталин напоминает, что Черчилль, будучи в октябре 1944 г. в Москве, высказывался за создание в этом районе Рейнско-Вестфальской области под меж­дународным контролем. Мельком он говорил об этом плане и на Крымской конференции. Решения по этому вопросу принято не было, но у него, Сталина, осталось впечатление, что президент одобрил этот план, хотя не столь категорично, как это сделал Чер­чилль. Точка зрения Советского правительства в этом вопросе та­кова: мы не связали себе рук и рассматриваем предложение Чер­чилля как один из возможных вариантов. Советское правительст­во считает, что этот вопрос надо обсудить. Сталин говорит, что он сам еще не знает, за что высказаться: за международный контроль или за передачу этого района Франции. Сталин говорит, что для него лично этот вопрос пока не совсем ясен. Когда де Голль и Бидо были в Москве, то тогда им было заявлено Сталиным, что этот вопрос нельзя решать без Англии и Америки, войска которых находятся в Рейнской зоне.

Сталин вызывает Поскребышева и просит его принести карту. Сталин просит Катру показать на карте, на какой район претен­дуют французы.

Катру показывает на карте район левого берега Рейна, вклю­чая Кельн. Катру заявляет, что он будет рад сообщить своему правительству, что Советское правительство не связало себе рук в этом вопросе. Катру заявляет, что Франция требует не аннек­сии, а только оккупации этой зоны.

Далее Катру говорит, что он хочет затронуть вопрос о терри­ториальной опеке. Молотов ему, Катру, сказал, что этот вопрос рассматривается в связи с некоторыми островами на Тихом океа­не. Французское правительство особенно интересуется этим во­просом, так как Франция теоретически сохраняет свой мандат на Сирию и Ливан, а кроме того, имеет под своим мандатом бывшие германские колонии в Африке. Катру заявляет, что Французское правительство желало бы участвовать в обсуждении этого вопро­са до конференции в Сан-Франциско, если такое обсуждение со­стоится.

Сталин отвечает, что на конференции в Крыму было при­нято по вопросу о территориальной опеке решение, которое мало дает чего-либо определенного. По этому вопросу были разговоры, во время которых речь шла о мандатных территориях на Тихом океане, а также о некоторых вражеских территориях на Дальнем Востоке. Этот вопрос был выдвинут американцами, которые го­ворили, что, может быть, Корея будет поставлена под опеку после ее освобождения из-под власти японцев. Вообще это новая обо­лочка старой мандатной системы. Опека, говорит Сталин, не пред­полагает ввода войск. По этой системе намечается создание чего-то вроде международных комиссий или комитетов, которые будут наблюдать за той или иной страной для того, чтобы помочь ей под­няться и стать самостоятельной.

Сталин говорит, что, по его мнению, это вопрос будущего, так как война с Японией не выиграна и не скоро будет выиграна. Что же касается участия Франции в обсуждении этого вопроса, то она будет участвовать в обсуждении, когда этот вопрос станет акту­альным.

Катру отвечает, что Франция будет рада участвовать в обсуж­дении этого вопроса, когда оно состоится.

Катру извиняется, что он занял слишком много времени у Ста­лина, и, прощаясь, благодарит его за прием.

Печат. по арх.

140. Телеграмма посла СССР при временном правительстве Фран­цузской республики в Народный комиссариат иностранных

Дел СССР

21 марта 1945 г.

МИД Франции направил нам 21 марта:

1) Меморандум и 2) Поправки к предложениям о создании международной организации.

Завтра эти документы будут опубликованы французской прес­сой и переданы клером в Москву.

Среди поправок имеется также поправка к параграфу, кото­рый затрагивает региональные пакты. Французы требуют исклю­чения для приведения в действие срочных мероприятий, предус­матриваемых региональными пактами с последующим уведомлени­ем Совета Безопасности о принятых мерах.

Общий характер меморандума и поправок указывает на стрем­ление Франции ослабить как Совет Безопасности, так и всю си­стему международных связей Объединенных Наций⁴, так как Франция опасается, что в новой международной организации ее роль будет второстепенной.

Опираясь на Бельгию, Голландию, Австрию и Италию, де Голль хочет свести новую систему международной безопасности к восстановлению в новой форме старой Лиги наций⁷³.

А. Богомолов

Печат. по орх.