Письмо заместителя народного комиссара иностранных дел СССР временному поверенному в делах Великобритании в СССР

2 мая 1945 е.

Уважаемый господин поверенный в делах,

Подтверждая получение письма г-на Керра от 14 апреля, счи­таю необходимым уведомить Вас, что Советское правительство но может согласиться с возражениями, содержащимися в письме г-на посла по вопросу о включении в Московскую репарационную ко­миссию представителей Польши и Югославии ¹²⁵.

И Польша, и Югославия жестоко пострадали от нападения Гер­мании. Они внесли вместе с тем крупный вклад в дело разгрома общего врага, что заслуживает особенного признания, особенно если учесть размеры и ресурсы этих стран. Таким образом, Поль­ша и Югославия бесспорно относятся к числу стран, которые в соответствии с решениями Крымской конференции имеют право на получение репараций в первую очередь. В своем письме г-н Керр также признает, что претензии Польши на репарации явля­ются очень сильными. Но это обязывает сделать надлежащие вы­воды о необходимости включения представителя Польши, и имен­но представителя временного польского правительства, в Москов­скую репарационную комиссию. Югославия, жертвы и героичес­кая борьба которой против Германии также широко известны, имеет бесспорное право на репарации и на представительство в Московской репарационной комиссии.

Заказ 3661

По всем этим соображениям Советское правительство полагает, что представители Польши и Югославии должны занять свои ме­ста в названной комиссии с самого начала ее работы одновремен­но с представителем Франции.

Вместе с тем Советское правительство обращает внимание бри­танского правительства на тот факт, что в связи с событиями на фронтах и приближением окончательного разгрома Германии во­прос о репарациях, в которых кровно заинтересованы столь мно­гие из союзных наций, принимает особенно острый и неотложный характер. Во избежание возможного разнобоя в действиях по это­му вопросу со стороны пострадавших от германской агрессии стран, что еще более затруднило бы разрешение и без того слож­ных экономических проблем послевоенной Европы, необходимо в срочном порядке выработать общий репарационный план на базе принципов, принятых на Крымской конференции.

В силу указанного Советское правительство просит британское правительство не откладывать далее назначения своего предста­вителя в Московскую репарационную комиссию и тем самым не задерживать начало работы комиссии, перед которой стоят слож­ные и важные задачи.

Примите, господин поверенный в делах, уверения в моем весь­ма глубоком уважении.

А. Вышинский

Печат. по арх. *

151. Из записи беседы заместителя народного комиссара иност­ранных дел СССР с бывшим премьер-министром Франции и послом временного правительства Французской республики

В СССР

2 мая 1945 г.

Сегодня я принял Эррио и Катру. Эррио пришел ко мне с ви-яитом вежливости. Он выразил горячую благодарность за свое освобождение Красной Армией из немецкого плена. Эррио сказал, что он всегда открыто симпатизировал Советской России, даже в то время, когда у СССР не было такого большого количества дру­зей, как сейчас. 21 год тому назад он был одним из первых, кто признал Советское правительство, что и явилось одной из при­чин ареста Эррпо сначала Л авалем, а затем немцами.

Сказал, что немцы никогда не смогли бы простить ему его дру­жественного отношения к СССР. Но немцам уже недолго осталось дышать: Берлин пал, военные действия в нем прекращены. По последним данным, к б часам вечера свыше 50 000 немцев сдались в плен. Эррио и Катру приняли это известие с большим воодушев­лением.

Эррио сказал, что 3 недели тому назад, когда он находился в тюремной больнице, его посетил германский государственный со­ветник и спросил его, что он думает о русских. Эррио, поняв всю провокациошгость такого вопроса, ответил, что у пленника не может быть своего мнения и что, когда он будет на свободе, он даст свой ответ.

Далее Эррио рассказал о враче больницы, где он находился, который спас жизнь ему и укрывал у себя многих евреев. Когда за Эррио приехал эсэсовец, чтобы отвезти его в Берлин, в 24 ки­лометрах от которого находилась больница, врач не выдал его эсэ­совцу, взяв его на поруки и заявив, что он серьезно болен. А 2 ча­са спустя дороги на Потсдам и Берлин были перерезаны, и немцы, таким образом, лишились возможности увезти Эррио. На следую­щий же день пришли русские, и Эррио был спасен.

Эррио попросил, чтобы мы взяли под свою защиту того врача, который спас ему жизнь и который укрывал у себя евреев. Эррио опасается, как бы верфольфовцы не покончили с ним. Эррио доба­вил, что если бы немцы увезли его тогда в Берлин, то сейчас его не было бы в живых.

Далее Эррио выразил желание, чтобы какой-нибудь русский врач осмотрел его жену, которая после пребывания в немецкой “больнице” до сих пор не может оправиться, в особенности из-за пережитой голодовки. Он сказал, что если врач найдет это нуж­ным, то он согласен будет повременить с отъездом.

Я тотчас же направил к Эррио доктора Крюкова (врач санча­сти НКИД).

Затем Эррио, всячески подчеркивая, что он не хочет быть на­вязчивым или нескромным, выразил свое желание лично поблаго­дарить Сталина за свое освобождение и выразить ему свое восхи­щение блестящими победами Красной Армии.

Сказал, что передам о его просьбе Сталину, ло я не уверен, бу­дет ли Сталин эти дни в Москве.

Эррио спросил меня, не хочу ли я спросить его о чем-либо?

Сказал, что особых вопросов к нему не имею, но рад был встре­титься с ним и выразить ему пожелание включиться поскорее в политическую жизнь Франции, так как не сомневаюсь, что появ­ление Эррио на французской политической арене будет во многом полезно для укрепления советско-французских отношений. Катру на это заметил, что Эррио, несомненно, примет участие в поли­тической жизни Франции, тем более что, как показывают резуль­таты недавних муниципальных выборов, Петэн повсюду потерпел поражение, победили демократические элементы. А Эррио вновь избран мэром Лиона. Эррио заметил, что впервые он был избрал мэром Лиона 40 лет тому назад.

Эррио сказал, что он трижды был в Москве — в 1923 г., в

1933 г. и сейчас, как и во время каждого своего посещения, наблю­дал изумительный рост могущества нашей страны и мощи ее ар­мии. Он считает, что мощь нашей армии в значительной мере объ­ясняется прекрасной организацией. Еще в 1923 г. Эррио сказал, увидев маневры одного из наших первых полков: “Внимание, они начали строить армию, о которой мы еще услышим!” Когда он по­сетил СССР в 1933 г., то увидел огромный прогресс в деле пост­роения и обучения Красной Армии. Когда он заявил об этом по возвращении во Францию, ему сказали: “Вы неплохой человек, но вы дурак”. Когда он рассказывал про Днепрострой, то над ним смеялись, говоря, что он совершил путешествие, подобное путе­шествию Екатерины II, и что все виденное им — дутое, мишура, потемкинские деревни, машины из картона.

Заметил, что немцы тоже уверяли, что наши машины построе­ны из картона, но сейчас они узнали, что это за “картон”.

Эррио добавил, что сейчас он видел войска Конева в Силезии. Эти войска имеют три огромных преимущества: во-первых, они состоят из людей решительных, знающих, что они делают; во-вто­рых, они имеют первоклассную материальную часть и, в-третьих,— у них научное, блестяще разработанное руководство.

Далее разговор переключился на положение во Франции. Кат-ру сказал, что разрушения, причиненные Франции войной, исчис­ляются в 2000 миллиардов франков. Поэтому Франция хочет вой­ти в состав Комиссии по репарациям. Я сказал, что считаю жела-' ние Франции вполне законным. [...]

А. Вышинский

Печат. по арх.

152. Нота посольства временного правительства Французской рес­публики в СССР Народному комиссариату иностранных дел СССР

5 мая 1945 г.

Посольство Франции свидетельствует свое уважение Народно­му комиссариату иностранных дел и имеет честь уведомить его о том, что Французское правительство назначило генерала армии де Латр де Тассиньи для подписания от имени Франции акта о ка­питуляции Германии⁴⁸ и заявления о прекращении военных дей­ствий.

Посольство было бы признательно Народному комиссариату, если бы он соблаговолил сообщить об этом назначении Верховно­му командованию Советской Армии.

Печат. по изд.: Советско-французские отношения,,., с, 439,