— Слушай, а ты, случайно, не журналист?
— Случайно нет. Просто я умею трезво анализировать информацию, которой сейчас по любому вопросу — навалом. Вы же настолько обнаглели, что даже не скрываете ничего!
— О'кей, как скажешь. Для меня это уже не важно.
Пришел конвой — два здоровенных бритоголовых ушастых американских морских пехотинца. Молча указав на дверь, один из них подтолкнул Андрея к выходу дулом М-16. Американец тяжело посмотрел вслед уходящему русскому, а когда шаги за дверью затихли, со всей силы опустил оба кулака на стол: «Будь оно всё трижды проклято!!»…
Как коридор, так и камера, в которую втолкнули Андрея, всё было голо и идеально ровно. Никаких окон, даже зарешеченных. Чисто, холодно и стерильно. Не по-нашему. По-американски. Андрей взглянул в верхний угол камеры и, ухмыльнувшись, покачал головой. Все-таки прав Михаил Задорнов, говоря, какие американцы тупые: к потолку была привинчена большая квадратная решетка вентиляционной шахты! Как и все американские вентиляционные шахты, в ней на четвереньках мог ползать любой желающий. Других вентиляционных шахт в Америке просто не существует. А были бы окна — они обязательно были бы сдвижными снизу вверх.
Но нет, Андрей хоть и мог бы, но не собирался покидать свою тюрьму таким киношным способом, тем более здесь наверняка работают скрытые камеры видеонаблюдения: полезет в шахту, а его, как крысу, дымком. Несолидно как-то. Нужно все обдумать и только тогда действовать. На вопросы, роившиеся в голове русского диверсанта, должны быть найдены четкие ответы, как, кстати, ответ на вопрос о местонахождении отца Арсения. Может быть, он здесь?
Он улегся на единственный предмет мебели — голый, с выщерблинами латексный матрац в углу — и стал анализировать ситуацию.
Во-первых, он действительно попал в одну из засекреченных пересыльных тюрем ЦРУ, это как дважды два. Но тюрьма ЦРУ в глухой сибирской тайге! Хотя чему удивляться? Это на первый взгляд кажется нелепицей. На самом же деле все продумано грамотно, до мелочей. Судя по рассказу новофаворцев, недалеко от них орудует банда китайских контрабандистов. Почему они ни разу не напали на Новый Фавор? Да потому, что им не нужен лишний шум: кроме золотишка, наркотиков, оружия и нелегальных иммигрантов, они наверняка доставляли сюда, американцам, «особо ценных» китайцев, тибетцев и северокорейцев. Транспортировали бы этих похищенных людей в любую другую страну — китайские спецслужбы порвали бы всех на британский флаг, но осуществлять полноценный вооруженный поиск на территории России — это исключено, а официальные обращения по линии российско-китайских спецслужб успеха не приносят по причине громоздкости бюрократических аппаратов обеих стран. Короче, это наверняка и есть та самая «колония прокаженных», о которой говорили Андрею. Точнее, когда-то была колония, а теперь какой-нибудь российский предприниматель Иван Иваныч Иванов купил ее у государства за три копейки, объявил ее частной собственностью и сдал в аренду одной из тысяч мутных коммерческих структур, которая, в свою очередь, сдала ее в субаренду еще более мутному предприятию или религиозной общине. В конце концов у правоохранительных и фискальных органов России интерес к данному объекту пропал, и сюда тихонько вползло ЦРУ. Место — идеальное. Это в Европе подобные тюрьмы — как прыщ на заднице, все время нужно прикрывать и маскироваться, а здесь все шито-крыто. Обслуга (она же внутренняя охрана) — максимум один взвод американских морпехов плюс внешняя охрана из двух десятков наемников из всякого сброда, готового служить за доллары где угодно и против кого угодно (желательно против русских). Вероятно, не обходится здесь и без местных коррумпированных чиновников, также готовых за доллары без лишних вопросов предоставлять российские грузовики и вертолеты для перевозки из пункта «А» в пункт «Б» разные грузы в ящиках с дырками. Думают, что помогают браконьерам, промышляющим редкими дикими животными.
Так или примерно так жила ЦРУшная тюряга, в которую, как кур во щи, попал капитан третьего ранга в отставке Андрей Марченков.
«Однако хватит, погостили — пора и честь знать», — подумал, вставая с матраца, русский «морской дьявол». Примерный план побега созрел уже давно, еще когда его вели сюда по коридорам. Теперь же он точно знал, что нужно делать. Американцы, слушайте Задорнова! Ну чего вы такие тупые — даже глаза не завязали, когда вели, даже не избили, как следует, не усыпили транквилизаторами! Это ж надо быть такими самоуверенными! Теперь получите.
Андрей подошел к двери, громко постучал и сразу отошел к противоположной стене. «Если сейчас работает видеокамера — пусть, все равно никто ничего не поймет».
И действительно, то, что произошло дальше, не укладывалось ни в какие рамки.
Дверь открылась. В нее вошел один тех из ушастых морпехов-бройлеров. Вошел по-хозяйски, привычно, абсолютно спокойно. То, что указательный палец его правой руки лежал на спусковом крючке висевшей на груди стволом вниз М-16, не говорил ни о чем: бройлер просто копировал стандартную киношную позу. Если бы он подозревал опасность, он, во-первых, направил бы ствол в сторону пленного, а во-вторых, он вообще не был бы вооружен М-16, чересчур громоздкой в помещении и, извините, уж чересчур голливудской среди сибирской тайги пукалкой. Если американский морпех — значит обязательно М-16, хоть тресни! Разве нет на вооружении спецподразделений армии США чего-нибудь компактнее, современнее и эффективнее? Конечно, есть, но тот факт, что сейчас здесь, в России, в секретной тюрьме ЦРУ, в дверь вошел именно такой стандартный «шрек» со стандартной полевой винтовкой и в стандартной позе — этот факт говорил о многом. Например, о том, что охраняет тюрьму не матерое спецподразделение, а стандартный взвод юнцов, прошедших лишь учебку. Также о том, что тюрьма эта сроду не видела серьезных узников, способных дать отпор или хотя бы попортить кровь тюремщикам. А еще о том, что американцы в своем репертуаре: даже здесь, в Сибири, чувствуют себя хозяевами и людьми высшего сорта, а всех других — дремучими туземцами.
Вот и хорошо.
Когда охранник открыл рот, чтобы задать вопрос, Андрей резко шагнул в сторону морпеха. От неожиданности тот вздрогнул и смешался. Всего на полсекунды, но их хватило, чтобы Андрей, продолжая движение, по-бычьи мощно и резко наклонился вперед, расставил руки и с силой поддел что-то невидимое высоко вверх. Со стороны выглядело так, как будто арестованный дернулся под невидимый большой тяжелый низкий стол и, схватившись за края, перевернул его вверх тормашками. Вместо стола был морпех. На счет «раз» тот замешкался, на счет «два», не приходя в себя, он замешкался вторично, синхронно вслед за русским дернувшись вниз и растопырив от неожиданности руки с винтовкой, на счет «три» он взбрыкнул ногами и завалился на спину, потеряв сознание от удара головой о пол. Причем Андрей ни разу даже не коснулся американца!
Что это было? Какая-то магия? Совсем нет. Это называется «бесконтактный рукопашный бой» по системе Алексея Кадочникова. Никакой «астральной» чуши! Да, это высший пилотаж для любого серьезного бойца спецназа, но основан такой стиль боя на глубочайших знаниях как человеческого тела в качестве единой системы рычагов-противовесов, так и психики, естественных подсознательных рефлексов. Если на вас резко замахнуться — вы обязательно непроизвольно дернитесь. Если же замахнуться не просто так, а как надо, то вы дернитесь не просто так, а как необходимо нападающему, причем в ту сторону и с такой силой, как нужно нападающему. Казалось бы, все просто, но таким искусством владеют немногие.
Андрей, убедившись, что охранник только потерял сознание и «жить будет», перешагнул через мускулистую американскую тушу и вышел в коридор. Перед этим он разрядил М-16 и рассыпал по камере патроны. То, что в этот момент его, возможно, снимают на видео, волновало сейчас меньше всего.
Небольшой коридор и — вот она, незакрытая дверь главного тюремщика. Сделать кабинет «начальника тюрьмы» проходным, скрывающим коридор и собственно камеры заключенных — с одной стороны умно, но с другой…
Саймон Блюмкин стоял попой к двери, склонившись над столом вместе с морпехом-офицером (видимо, командиром взвода охраны). На звук вошедшего сначала никто не отреагировал, потому что в нее мог войти только охранник. Но уже через секунду офицер-морпех начал подниматься из-за стола, с округленными глазами шаря рукой в кобуре в поисках пистолета. Но этой секунды хватило, чтобы Андрей с силой толкнул согнутого Саймона на офицера. Оба неуклюже повалились на пол, и Андрею не оставалось ничего другого, как оглушить обоих ребром массивного армейского ноутбука-«внедорожника» «Панасоник», прихваченного по пути со стола.
Ноутбук дважды сочно хрустнул, но не разлетелся. Андрей был готов к тому, что на шум кто-то отреагирует. Так и вышло: стоявший снаружи часовой-негр распахнул дверь и всунулся в кабинет босса с ружьем наперевес. Пока его взгляд фиксировал непонятную картину лежащих друг на друге командиров, некая неведомая сила справа за шиворот втащила его в комнату, подставила подножку и со всего маху направила кудряву буйну голову прямехонько в закругленный край стола.
Андрей, уложив часа на два двух охранников, офицера и главаря-ЦРУшника, старался быть предельно аккуратным, тем не менее немного нашумел, поэтому снова затаился справа от приоткрытой двери, ожидая следующих нападавших. Но их почему-то не было. В конце короткого коридора в ангаре виднелся все тот же гусеничный вездеход, рядом с которым — никого. Что ж, вперед!
Сначала диакон-диверсант хотел было пробежать мимо вездехода, но не столько заметил, сколько почувствовал, что внутри машины кто-то есть. Чего ждут, почему никак не реагируют? Что-то тут не так. Андрей быстро вернулся, сдернул с лежащего офицера пятнистую форменную кепку, куртку и, не нарушая окружающую обстановку резкими движениями, спокойно-деловой походкой подошел к машине. Заглянул через боковое стекло и сразу присел, оценивая увиденное: на переднем сиденье, обнявшись, спали двое американских солдат. «Фу, — подумал русский морской офицер, воспитанный на традиционных ценностях. — Неужели и до морской пехоты США докатилось ЭТО? Что поделаешь — демократия, блин. Ладно, голубки, спите дальше». Марченков бесшумно появился в салоне вездехода позади спящих, лбы «продвинутых» солдат разошлись в стороны и с силой бумкнулись друг о друга. Затем он снял со своей головы кепку офицера и с брезгливостью отер руки: волосы обоих горе-солдат оказались напомаженными гламурно пахнущим бриолином.
Итого шесть! Что дальше? Выкинуть «голубков» и рвануть напролом на вездеходе? А если у тех, кто находится сейчас за ангаром, кроме М-16, «калашей», «мух» и ДШК есть что-нибудь покруче? Хотя и этот арсенал сводит к нулю все надежды. Нет, план беглого диакона состоял в том, чтобы смыться с базы как можно более незаметно и раствориться в тайге без такой громоздкой обузы, как вездеход.
Он соскочил с подножки машины и направился к единственному выходу из ангара — к небольшой двери в одной из створок больших ворот.
Почти впритык к малому коридору, ведущему к кабинету ЦРУшника, стояли тот самый вездеход и один УАЗик. Больше техники в ангаре не было, поэтому идти к воротам пришлось не менее двадцати метров по пустому голому пространству. И конечно же, когда до ворот оставалось метров пять-шесть, когда беглец был как муха на белой стене — как раз тогда дверь строго по закону подлости открылась, и в ангар начали входить американские солдаты и наемники. Андрею не оставалось ничего другого, как стоять и считать. Всего пятнадцать человек: четыре солдата, восемь наемников, среди которых был и тот гнусный ОУНовец, и трое.
Оп-па, а эти откуда здесь взялись!? Процессию возглавлял. бритолобый скопец из поезда (ага, одна клешня примотана бандажом к туловищу, а подбородком будто кирпичи кололи!) с двумя своими кудлатыми бандерлогами (на переносицу каждого из них был наклеен пластырь, а под глазами сияли сине-зеленые бланши)!!! Такой встречи Андрей никак не ожидал. Не то, чтобы он сильно занервничал, нет — шнобели этим бандерлогам он сможет подрихтовать снова — но тот факт, что с ними не было видно главного охранника с кагэбэшно-рыбьим взглядом, это, ну, напрягало, что ли.
Скопец узнал вагонного обидчика и среагировал раньше американцев. Не сводя налитых кровью глаз с Андрея, он молча подтолкнул в его сторону своих верных псов. Те с опаской, но набычившись, пошли на сближение.
— Стийтэ! — все вздрогнули от неожиданности. Это взвизгнул ряженый бандеровец. — Вин мий! Мий, я кажу!! Я цёго москаля зараз. Що, курво, обдрыстався?
— Стоять! — бритолобый, не отрывая глаз от Андрея, сделал шаг вперед и за волосы отдернул назад украинского наемника. — Еще раз станешь у меня на пути — убью. Взять его! И помните, он мне нужен живым. Пусть не совсем здоровым, но живым!
Про «не совсем здоровым» бандерлоги поняли правильно и с облегчением на ходу вытащили из своих кирзовых сапог огромные охотничьи ножи.
Выпад вперед. Нож должен был воткнуться между правым плечом и ключицей. Вместо этого завис в пустоте, потому что Андрей сделал полшага назад и влево, уходя с траектории удара. Одновременно правой рукой он захватил кулак напавшего бандерлога, а левой с размаху двинул в локоть в том направлении, в котором сустав не сгибался. Точнее, не сгибался до сих пор, потому что отныне у руки нападавшего появился новый красивый изгиб.
Четырнадцать!
Пока первый корчился на полу от нестерпимой суставной боли, второй решил быть более осторожным. Он перекидывал нож из руки в руку, жонглировал им, готовясь застать противника врасплох. А противник стоял с таким видом, будто перед ним кругами ходил не вооруженный бандит со смертельными намерениями, а уличный доморощенный артист, выпрашивающий своими нехитрыми безобидными потугами подаяние у прохожих. В тот момент, когда бандерлог замедлил свои «фокусы», определившись с ударом, Андрей снова повторил свой трюк с бесконтактным нападением. Добрых два метра разделяло противников, а посему никто не понял, как и почему огромный патлатый мужик сначала дернулся книзу, растопырив лапы с ножом, а в следующую секунду, взмахнув ногами, смачно приложился затылком о бетонный пол ангара.
Тринадцать!
Андрей, не давая никому опомниться от шока, быстро и решительно начал сокращать дистанцию с оставшимися тринадцатью врагами.
— А-а-а, курво! — бандеровец выпрыгнул из общего «строя» и, забыв, что автомат может стрелять, попытался со всей силы ткнуть ненавистного «москаля» дулом в пузо.
Пуза на линии поражения не оказалось. Вместо этого дуло почему-то пошло все выше, выше, и начало разворачиваться в сторону, одновременно с чем автомат стал неумолимо покидать руки бандеровца. И ничего с этим невозможно было поделать. В следующую секунду приклад «калаша» сначала сотряс мозг горе-наемника (если он, конечно, был в этом узком, словно сплющенном с боков черепе), а затем решил сделать «пластику» огромного галицкого «руля», чтобы он хоть как-то соответствовал добрым украинским стандартам носа-картошки. Закрылись близко посаженные злобные карие глазки-бусинки, а рот, наконец, перестал изрыгать ругательства и проклятия. Надолго ли? Горбатого, как говорится, могила исправит: даже с откорректированной внешностью бандеровец, когда придет в себя, останется бандеровцем. Но сегодня рыть могилу кому бы то ни было у Марченкова не входило в планы.
Двенадцать!
Бритолобый ретировался за спины американцев, которые начали приходить в себя.
Поздно. Стволы двух М-16 Андрей «сплел» между собой, тем самым тесно прижав друг к другу держащих их солдат. Затем эти прижатые солдаты, инстинктивно продолжающие сжимать бесполезные заплетенные винтовки, ведомые русским диверсантом, послушно вышли из строя на нужную позицию. Вдруг, синхронно сделав сальто назад, они тяжелыми морпеховскими берцами вырубили еще двоих солдат, стоящих сзади.
Восемь!
Оставшиеся наемники целились в Андрея, решив больше не испытывать судьбу и стрелять на поражение, но тот все время менял позицию, прикрываясь их товарищами. Нападавшие образовали с «жертвой» нечто вроде постоянно изменяющегося кубла, причем странный русский тягал и переставлял вооруженных мужиков так, как хотел.
Вот, словно подрубленный, упал в самой гуще чеченец Аслан.
Семь!
Вот, взлетев над толпой, влип головой в ближайшую стену ангара эстонец Хейки.
Шесть!
Вот двое братьев Габаидзе вдруг наотмашь треснули друг друга по башке прикладами и синхронно рухнули на пол.
Четыре!
Внезапно, когда двое других наемников группировались для атаки, из-под ширинки третьего (на вид эдакого деревенского мужикастого мужика без определенных признаков возраста и национальности) высунулся ствол квадратного пластикового «Глока»! Это бритолобый прятался за широкой спиной наемника и таким способом пытался покончить с Андреем. Ага, не тут-то было: Андрей сначала заехал ногой в пах мужику-щиту прямо под пистолет, а затем, схватив руку с пистолетом, дернул ее вперед и налево-вверх. Что получилось: мужикастый согнулся и взвыл от боли, не в силах сделать ни одного движения, а сзади, между его ног, стоя на коленях лицом вплотную к грязным штанам, кряхтел в неудобной позе бритолобый. Марченков, не отпуская единственной здоровой руки бритолобого, также присел на корточки, заслоняясь от двух оставшихся наемников нагнутым мужиком с пистолетом между ногами. Причем пистолет держал не он — он лишь направлял вывернутую руку скопца.
Видать, согнутый мужик был каким-то авторитетом, потому что двое оставшихся наемников старательно целили в интересную людскую композицию, но стрелять не решались.
Андрей решил взять инициативу в свои руки.
— Стволы на пол, руки за голову, мордой в пол! Ну, быстро!
Для большей строгости он рукой бритолобого снизу вверх придавил мужику его воспаленное хозяйство.
— А-а!! У-у! М-м!
Наемники медленно присели на корточки на пол.
— Мордой в пол, я же сказал. Да не боись, убивать не буду. Если б хотел — давно бы замочил. Ну, живо! И не забудьте задние ноги в раскорячку!
Андрей мелкими шажками передвинул всю живую «конструкцию» к лежащим. Два удара по головам — и неоглушенными в ангаре остались только трое: тоненько подвывающий от боли мужикастый, задыхающийся от брючной вони бритолобый с вывернутой рукой и сидящий на корточках, окончательно контролирующий всю ситуацию Андрей Марченков. Подсечка — и мужикастый, перевернувшись в воздухе вбок через голову, наконец-то надолго успокоился на полу. Что дальше?
Неожиданный щелчок! В самое последнее мгновение Андрей перекувыркнулся через бритолобого и застыл, прикрываясь им от появившейся со стороны коридора опасности. Вззинь! Два электрода на стальных пружинных проводках впились скопцу в грудь. Разряд в пятнадцать тысяч вольт затряс тело сектанта в конвульсиях. Секунды три подергавшись и выгнувшись напоследок дугой, он затих.
Андрей встал. В пяти метрах лицом к лицу с ним стоял очухавшийся раньше времени офицер-морпех. В руках у него был здоровенный «Магнум Рисёч Хром». Андрей усмехнулся.
Клац! Клац-клац!
— Не это ли ищешь, ковбой? — Андрей вытащил из кармана и показал насупившемуся от злости офицеру обойму, предусмотрительно вынутую из пистолета во время погрома в кабинете ЦРУшника.
Морпех на всякий случай клацнул еще раз и запустил бесполезным, но тяжелым пистолетом в голову русскому. Затем, сняв с ремня короткий нож «Мисшн Найвз» с черным закругленным лезвием, пошел на Андрея. «Вот рисовщики, блин!» — подумал Марченков. — Все дорого, добротно, круто. И глупо. Ладно, «рэйнджер», посмотрим, чего стоит твоя рисовка».
Конечно же, Андрей не собирался недооценивать противника. В отличие от своих подчиненных солдат, этот офицер, вероятно, понюхал пороху. Шрамы, выражение глаз, уверенная поза — все говорило в пользу этого предположения. А потому следовало быть осторожным.
Дважды безрезультатно взмахнув ножом слева направо и справа налево перед горлом русского, офицер сделал выпад в то же горло, но штыковым колющим ударом. Русский одновременно с разворотом отступил с линии поражения, дал руке пройти мимо как можно дальше, и когда американец потерял равновесие, ухватил кисть с ножом правой рукой, а левой повел того вокруг себя «в хоровод». Нелепейшая поза, когда один практически стоит на месте, а второй, спотыкаясь, послушно неуклюже бегает вокруг. В тот момент, когда спотыкающийся бег вот-вот должен был перейти в падение, Андрей внезапно оставил кисть с ножом и изгибом локтя резко двинул американца в горло в противоположное направление. Морпех сделал в воздухе через себя красивое полное сальто прогнувшись и шлепнулся лицом на бетон.
Но сразу вскочил. Молодец, крепкий парень. Следующую ножевую атаку он попытался провести снизу в живот. Но больно приложился о пол пятой точкой после того, как рука, чуть не вывернутая в плечевом суставе вверх, натянула тело, изогнув его дугой назад, а подсечка подбросила вверх.
Третий раз американец уже не сдержался и зарычал от ярости. Его вывело из себя то, что, пытаясь провести удар ножом сверху, он провалился в пустоту, невольно нагнулся и подтолкнутый взашей, засеменил на полусогнутых ногах до самой стены ангара, не в силах ни выровняться, ни прекратить дурацкий бег. Хоть успел в последний момент выставить руку, чтоб не треснуться позорно лбом.
Разъяренный, взбешенный, он вскочил, готовый порвать весь мир в клочья. Его, лейтенанта морской пехоты США, ветерана Ирака, валял, словно плюшевую куклу, какой-то русский тип с… да, щщщит!, с приветливой улыбочкой на устах! Ну, салага, держись!
Однако вместо реванша последнее, что он услышал, было: «Ладно, достаточно». А последнее, что он увидел, в очередной раз проваливаясь вместо удара в пустоту, был кулак русского, стремительно приближающийся к его лбу.
В ангаре наступила тишина. Двадцать один человек лежал в отключке. И ничего фантастического здесь не было. Если бы Андрей махал руками-ногами, как это делают киношные каратисты-тхэквондисты, его бы уже давно завалили, как мамонта. Но против русской системы рукопашного боя Кадочникова с элементами айкидо и джиу-джитсу, в которых нужно прежде всего думать головой, не попрешь.
Так, теперь пора выходить из ангара. Наверняка перед воротами полукругом уже стоят остальные бандюки, направив все виды имеющегося вооружения на двери. И Андрей решил соорудить «живой щит».
Подтащив друг к другу бессознательные тела офицера-морпеха и бритолобого, и, перевернув их лицом вниз, он сначала снял со скопца бандаж, а затем на каждого сзади надел «калаш», стянув ремнем задранные кверху «ласточкой» руки с запрокинутой назад головой. Ремни автоматов надежно удерживались на глазах и под мышками, в то время, как сами автоматы, прижатые сзади к спине, были готовы к стрельбе, а тела важных «перцев» служили хорошим щитом.
Теперь привести в чувство заложников и на выход.
Не будем описывать, как офицер и сектант приходили в себя, как пытались сопротивляться, как выл от боли в вывернутой руке сектант и как пыхтел, пытаясь освободиться, морпех. Наконец, после умело дозированных болевых ощущений, вызванных натянутыми автоматными ремнями, живой щит стал полностью управляемым. Скажем просто: троица вышла из ангара.
Предположения Андрея Марченкова оказались, увы, верными: ровно двадцать разнокалиберных стволов были направлены в сторону вышедших. Получается, всего тюрьму ЦРУ охраняло сорок-сорок пять вооруженных вояк. Андрей прятался за спинами VIP-заложников, оценивал ситуацию и напряженно искал среди окруживших бандитов КГБэшного заместителя скопца. Его не было. Значит, жди сюрпризов.
И сюрприз не заставил себя долго ждать. Это оказалась петля-удавка, ловко наброшенная на шею Марченкова кем-то с крыши ангара. Андрея поймали и подсекли, как рыбешку. Не помог даже резкий рывок веревки вниз. Тот, кто накинул петлю, должен был или выпустить веревку или свалиться вместе с ней вниз. Но кто-то хитрый после того, как петля натянулась, замотал веревку вокруг пустого кронштейна, приваренного к крыше. Интересно, почему Андрей не сомневался в личности этого хитрого?
Да, можно считать, что капитан третьего ранга Марченков проиграл этот раунд. Но кто сказал, что проиграна вся битва? Сейчас главное — не перестараться, не набить себе цену, иначе тюремщики создадут такие условия, из которых будет уже не выбраться. И вскоре окажется неудавшийся диакон Андрей где-нибудь в «Гуантанамо» или на Аляске, где мастера допросов будут медленно, методически портить ему здоровье в поисках ответов на свои подлые ЦРУшные вопросы. Да еще эти скопцы с их личной жаждой мести! Ну да ладно, рыбоглазый КГБэшный заместитель бритолобого не вздернул на виселице — и то хорошо.
Андрей выпустил заложников и поднял руки вверх, балансируя с натянутой на шее веревкой на самых кончиках носков ботинок.
Офицера освободили первым. Сняв с себя автомат, он подошел к висящему русскому и долго смотрел тому в глаза, пытаясь увидеть или понять что-то свое. Видимо, ничего не увидев, он молча ткнул пленника под ложечку, мстя за унижения во время схватки.
— Полегчало? — спросил Андрей после того, как усилием воли подавил болевой шок и восстановил дыхание.
Офицер, ничего не ответив, сделал знак своим подчиненным двигаться за ним в ангар.
Через час в своем кабинете оклемавшийся ЦРУшник спорил с бритолобым.
— Не отдам я тебе его! Понял? Не отдам! Этот русский не простой!
— Конечно, не простой! Только и не тот, за кого ты его принимаешь!
— Не тот? Расшвырять и послать в глубокий нокаут более двадцати подготовленных вооруженных солдат! Это как понимать, а?
— Понимай, как хочешь, но если бы это был засланный диверсант, то он не нокаутировал бы твоих морских пехотинцев, а просто поубивал бы всех. Да и мы б с тобой сейчас тут не разговаривали. А потом он узнал бы спокойно все, что ему нужно, и с помощью твоего же средства связи доложил куда следует. И сейчас мы бы уже либо жмурились все, либо в лучшем случае лежали лицами вниз, глотая пыль под дулами автоматов местного спецназа. Подумай, разве может быть для русских что-то более заманчивое, чем разгромить «по горячему» секретную тюрьму ЦРУ, да еще по-домашнему, на своей территории? Какой резон нашим спецслужбам в игрушки играть, затягивая процесс? Ты ведь в случае чего в течение часа сможешь свернуться и исчезнуть в неизвестном направлении, предварительно взорвав здесь все к такой-то бабушке. Ну сам подумай!
Саймон думал. Ой, как думал. С одной стороны, здесь явно было что-то не так, и в версию московского туриста он, конечно же, не верил. Но и версия диверсанта тоже не выдерживает критики, потому как где она, эта самая диверсия? Да, «московский гость» вел себя более, чем странно. Но по большому счету, что он сделал такого экстраординарного, кроме того, что набил всем морду? Эти проклятые странные русские! ЦРУшник нажал кнопку пульта селекторной связи:
— Всем внимание! Тщательно проверить каждый угол базы, периметр, территорию за периметром в радиусе километра и пеленг воздушного пространства в радиусе тридцати километров! Ищем всё, повторяю, всё подозрительное!
Через несколько минут напряженного ожидания последовали многочисленные доклады результатов проверок. Все они сводились к одному слову: «ничего». ЦРУшник устало опустился на стул.
— Ничего не понимаю.
Бритолобый усмехнулся:
— Умом Россию не понять.
— Вот только не надо этих дешевых поговорочек!
— Саймон, ай-ай-ай, чему вас только в Лэнгли учили. Это же классика.
— Ой, да пошли вы все со своей классикой!
— Ладно, если докажешь, что тебе он нужнее, чем мне — заберешь.
— Договорились. Начну с вопроса. Как тебе работалось с нами, Саймон?
— А что?
— Людьми мы тебе помогали?
— Помогали.
— Проблемы с местной властью успешно решали?
— Решали.
— Транспортный канал наладили?
— Наладили, наладили, только не пойму, зачем это ты начал перечислять свои заслуги — работаем ведь на одного дядюшку Сэма! А ты лично, к тому же, далеко не бесплатно.
— Да не к тому я это все говорю, не к тому! У меня мощная организация. Не спорю, богатая благодаря вам. Но вес и влияние не всегда определяются деньгами, особенно в России. Власть — вот, что главное! Под нами милиция, прокуроры, судьи, управление транспортом, даже внутренние войска! Кого мы купили, кого запугали, кого шантажировали, а кому и просто запудрили мозги. Саймон, у меня одна из самых мощных религиозных общин Сибири! Причем, заметь, традиционных религиозных общин!
— Это что, отрезать себе гениталии — такая русская традиция?
— Ну это как посмотреть. Скажем, не отрезать, а «страдать за веру».
— Да лузеры они все, твои страдальцы. Неудачники! Вот и занимаются… как это по-русски?.. членовредительством, кажется.
— Дурак ты, Саймон (извини, конечно). Это у вас, американцев, прослыть неудачником — самое страшное, что может произойти в жизни. У нас же испокон веков любят тех, кто страдает, а у меня, можно сказать, все пострадавшие, поэтому все любят всех и все любят себя. И беззаветно преданы мне, своему духовному лидеру, давшему им силу, надежду и новую жизнь.
— Ну и? И при чем здесь этот проклятый русский турист-диверсант?
— А при том, что когда я ехал из Москвы сюда, он в поезде публично оскорбил меня, нанеся тем самым урон моей репутации! Представляешь, передо мной генералы в штаны накладывают, на меня сотни людей молятся, как на бога, а тут появляется какой-то шибздик, молокосос, и… Короче, меня и моих охранников с его помощью повязала транспортная милиция.
— За что?
— Неважно. Важно то, что всю волну я загасить не смог, не успел, и шум дошел до моих людей при власти и до моей паствы. Я должен, понимаешь, должен публично наказать мерзавца. И более счастливого стечения обстоятельств, более удобного случая даже представить себе нельзя! Ты мне его отдаешь, я решаю свою проблему — и мы спокойно работаем дальше. Договорились?