— Дорогие братья и сестры! Как вы уже все знаете, Московская Патриархия прислала к нам диакона Андрея Марченкова. В недавнем прошлом военно-морской офицер, он, я верю, поможет нам в наших проблемах. Но об этом потом. Сейчас же мы с вами собрались здесь, чтобы поговорить о вопросах веры. Отец Андрей кроме Военно-Морской Академии окончил богословский факультет Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. Прошу задавать ему свои вопросы.
Андрей встал и попросил у отца Василия благословения, после чего оба они сели на свои места. Так как столы стояли буквой «П», необходимости стоять, превращая разговор в лекцию, не было, поэтому Андрей решил провести беседу в непринужденной обстановке, сидя за чашкой чая.
— Разливайте чаек и спрашивайте, — обратился он к сидевшим прихожанам Нового Фавора.
Румяная женщина с конца стола задорно выкрикнула:
— А любые вопросы можно задавать?
По трапезной прошлась волна легкого смеха, на лицах засветились улыбки.
— Абсолютно любые! Даже «про это».
Смех еще раз пробежал по столам. Румяную женщину укоризненно толкнул в бок сосед по столу, вероятно, муж, отчего та покраснела и замахала руками, мол, «я совсем не то имела в виду». Как бы то ни было, строгая настороженная обстановка разрядилась. Пользуясь общим оживлением, кто-то выкрикнул первый вопрос:
— А зачем Бог сотворил человека?
Это был первый вопрос, и если в ответ по инерции раздались пара-тройка смешков, то вскоре зал заинтересованно притих и обратил свой взор на столичного гостя. Вопрос был простым, но вместе с тем фундаментальным, задающим как бы общий вектор всей встрече.
— Зачем Бог создал человека, говорите? То есть, для чего, с какой целью? Ваш вопрос подразумевает ответ в рамках деловых, контрактно-выгодных отношений. Мы привыкли так мыслить, но Бог неизмеримо выше этого. Он создал нас во времени с целью подарить нам Свою Вечность. Это чистый Дар без нашего приземленного смысла. А еще Он дал нам свободу, чтобы этот Дар мы смогли принять свободно. Бог хочет не поглотить нас Собой, Своим величием, но подарить Себя нам. Это и называется Любовью с большой буквы. А со времен первородного греха Бог отпустил нас от Себя в надежде, что мы вернемся.
Удивленные и заинтересованные ответом, люди начали задавать вопросы более активно.
— А что говорит Церковь о последних временах? Правда ли, что они уже наступили?
— Последние две тысячи лет — сплошные последние времена. И люди на протяжении всех этих двух тысяч лет постоянно сгущали краски. Видимо, такая уж человеческая натура. Причем чем дальше, тем более настырнее и изощреннее любители «ужастиков» ищут совпадения с пророчествами. Однако, как видите, небо пока не «свернулось в свиток». Возникает вопрос: чего мы добиваемся, зачем себя накручиваем? Если мы действительно веруем, и не просто веруем, а веруем православно, то есть истинно, зачем пытаемся вникнуть в сокровенный замысел Творца? Ведь все равно ничего не получится, ничего не узнаем, а веру потеряем, силу души и ума разменяем на всякую чепуху, от Бога отдалимся. Или кто-то возразит, мол, «стучите, и откроется», «просите, и дано будет», «ищите, и обрящете»? Многие уже достучались до голосов в голове и «дара прозорливости» в кавычках. И если посмотреть на все эти «дары» трезвенным взглядом, то станет очевидным, что на настойчивый стук ответили обыкновенные бесы со всеми вытекающими из этого страшными последствиями.
— Но разве все эти ужасные природные катаклизмы, которые все больше терзают нашу планету — не знак того, что Земля и люди в своем грехопадении дошли уже до края?
— А кто сказал, что катаклизмы терзают нашу планету больше и чаще, чем раньше? Просто развитие техники и коммуникаций позволяют говорить и слышать об этом чаще, чем это было возможно раньше. Страшнейшее извержение вулкана в Исландии в позапрошлом веке, падение Тунгусского метеорита в Сибири в 1908-м — об этих природных катастрофах знали тогда немногие, но представляете, какую общепланетарную шумиху подняли бы современные средства массовой информации, случись такое сегодня? А всемирный потоп? А ледниковый период? Было? Было! Но Земля живет. Люди плодятся и размножаются, зарабатывая в поте лица хлеб свой насущный.
Хотя с другой стороны вы правы. Деградация духовной жизни общества доходит до критической отметки, а потому деятельность человечества становится все более безнравственной и агрессивной по отношению к природе. Еще в начале седьмого века преподобный авва Дорофей говорил: «Мир, как на трех китах, стоит на трех «С»: сластолюбие, сребролюбие, славолюбие». Если авва Дорофей говорил это тогда, то что можно сказать об обществе сейчас? И что является одной из основных причин такого состояния? Святые отцы сравнивали общество с тестом, закваска которого — церковь. Какова закваска — таково и тесто, то есть какое нынешнее состояние церкви — такое состояние общества. А каково состояние церкви? Святые отцы, особенно подвижники последних веков, с сожалением констатировали: «Спаси мя, Господи, яко оскуде преподобный, яко умалишася истины от сынов человеческих»[10]. Но в грех уныния все-таки не следует впадать: «Уныл дух твой и смятеся сердце твое»[11], ибо Господь есть Любовь, и «Буди, Господи, милость Твоя на нас, якоже уповахом на Тя»[12].
— А что Вы думаете о пришествии на Землю антихриста? Он уже среди нас?
— Ну при чем здесь антихрист! Мы православные христиане или сатанисты? Нам вообще нужно, наконец, определиться, кого мы ждем. Знаете, всюду говорят почему-то исключительно о пришествии антихриста, ни слова не говоря об ожидании пришествия Христа, поэтому совершенно непроизвольно и логично возникает вопрос: а кто мы такие, кого боимся, в кого веруем, кого ждем? Когда придет антихрист, мы все узнаем, но ведь тогда и радость же будет великая, ибо в скорости во всей славе придет и сам Господь Иисус Христос! Вот Его и давайте ждать достойно, без страха перед всякими антихристами.
— Значит, конец света снова отменяется?
— А разве сбылись главные пророчества? Например, объявлена всеобщая безопасность? Наоборот: практически по всему миру идут войны и везде твердят о глобальной террористической угрозе. Или уже создано единое государство без границ? Попробуйте сегодня получить визу в США, Японию, Англию или страны Шенгенского соглашения. Или Евангелие проповедовано уже по всему миру? Так о каком «уже наступающем» конце света идет речь? Безусловно, глупо отрицать, что существует сатанинская мировая закулиса, которая прикладывает максимум усилий к скорейшему приведению к власти над миром антихриста. Более того, мы наверняка знаем, что у них это, увы, в конце концов получится. Но разве это для нас повод унывать? Разве мы также не знаем наверняка, что когда это произойдет и на земном троне воцарится антихрист, вскорости во всей своей власти и красоте явится Сам Иисус Христос и навсегда положит конец власти сатаны? Когда это будет — не знает никто. Но явно не сейчас.
— Но именно сейчас все чаще встречается число «666», которое упоминается в Апокалипсисе. Что Вы думаете об этом числе?
— Вот именно: о числе 666. Что же я могу думать о числе? Скажу так: думаю то же самое, что и о числе 333.
— Но ведь это же «число зверя»!
— Да что вы говорите. Тогда по этой логике выходит, что число 333 — число Святой Троицы?
— Нет, конечно, но ведь Иоанн Богослов в своем «Откровении» четко указывает.
— В тринадцатой главе «Откровения» Святой Иоанн Богослов указывает: «Здесь мудрость. Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это число человеческое; число его — шестьсот шестьдесят шесть». Что это значит? Это значит, что государство Израиль в ветхозаветные времена царя Соломона было настолько богатым и могущественным, что поступления в царскую казну учитывались в основном в виде золота. Были, конечно, и медные деньги, и серебро, но точно считали только золото. Мерилом же золотого веса был талант — круглый золотой слиток весом примерно пятьдесят килограммов! Собиралось в год этих талантов ровно шестьсот шестьдесят шесть, то есть тридцать две тонны семьсот семь килограмм золота! Почему именно столько? Потому что иудеи придавали (и придают) большое символическое, даже магическое значение цифрам, а в этой цифре на древнееврейском языке был зашифрован титул царя Соломона — «ха-мелек ле-исраель», то есть «царь Израилев». Именно поэтому у древних евреев придавалось очень большое значение собирать золото именно в таком количестве, символизирующем могущество израильского владыки и самого иудейского государства. Затем, после смерти царя Соломона, священно-сокровенный смысл веса золота постепенно трансформировался в символ мамоны и человеческой власти. В то время, когда апостол Иоанн Богослов писал «Откровение» (после распятия Христа), само упоминание словосочетания «царь Израиля» было строжайше запрещено Римом. У него и так были неприятности с властями: за апостольское свидетельство об Иисусе Христе Иоанн был сослан Домицианом на остров Патму. Там ему явился в видении Иисус Христос и, повелевая написать для семи Малоазийских церквей представляющиеся видения, открыл ему будущую судьбу Христианской Церкви в различных символических образах. Гонимый и преследуемый Иоанн Богослов не мог написать прямо о том, что земным «царем Израиля» стал золотой телец, мамона, «666», что именно золоту-мамоне «поклонятся… все живущие на земле, которых имена не написаны в книге жизни у Агнца, закланного от создания мира»[13]. Вот кто, или, точнее, что является настоящим зверем для христиан, и число ему именно человеческое, шестьсот шестьдесят шесть. Так что, «кто имеет ухо, да слышит», а кто имеет мудрость, тот сочтет это число. Это, вообще-то, первое. А второе — негоже нам, православным христианам, уподобляться иудейским каббалистам и заниматься магией чисел. Или мы цифрам приписываем силу большую, чем силе Иисуса Христа? Мы во что верим: в магию и могущество цифр или в силу любви Бога Живого?
— Но ведь начертания на чело и руку.
— Ага, и штрих-коды, и электронные паспорта, и чипы. Что еще? Какие еще механические штучки, какие вещи пугают вас? Если бы Христа можно было бы предать простым механическим нанесением штрихов, то сатанисты уже давно каждого из нас сперва вырубали бы в бессознательное состояние, ну, скажем дубиной по голове из-за угла, а потом спокойно, без нашего ведома чик-чирик — и мы уже предали Христа! Но ведь так не происходит! Почему? Очень просто: для них нужно добровольно, сознательно отречься от Христа в пользу антихриста, и только после этого печати будут «работать». В противном случае будет так, как рассказывал Иоанн Крестьянкин: в концлагере, куда он попал, у людей не было ни фамилий, ни имен, только цифры на правой руке, но никто Христа не предал и антихристу не поклонился. И вообще, мы опять уходим в буквальную примитивную трактовку слов Писания, а по мнению святых отцов «печать на чело» — это когда греховные страсти, не встречая в нас сопротивления, так разрастутся в нас, так затуманят наш разум, что мы уже не будем способны отличить добра от зла, Христа от антихриста, и, затуманенные, добровольно примем его. Вот чего нужно опасаться, а мы всё говорим о каких-то механических штрихах, цифрах и микросхемах.
— И все-таки, что такое «индивидуальный налоговый номер»?
— Именно то, что вы сейчас сказали: индивидуальный налоговый номер. Отдайте кесарю кесарево, а Богу Богово. Иначе уничтожьте все паспорта, свидетельства о рождении, свидетельства о браке, аттестаты, дипломы, трудовые книжки и пенсионные удостоверения, а вместе с ними и все нотариальные договора и акты. Потому что на всех них стоят номера! Представьте, если в порядковом номере бланка какого-нибудь из этих документов, скажем, завещания, встретятся три шестерки?? Это значит кому вы завещали свое имущество? Сатане? Вы же понимаете, какая это чушь! Чушь, не имеющая ничего общего с верой православной. А теперь подумайте, куда она может завести. Всякие ИНН-ны и другие страшилки нам подсовывают для того, чтобы искусить, проверить нашу веру. И что же? Мы не выдерживаем испытания! Вместо веры в Христа, упования на Него, у нас побеждает страх перед цифрами. Но нужно помнить: по мере отступления от Христа мы принимаем антихриста.
При этих словах Андрей многозначительно развел руками и добавил:
— Послушайте, назовите хоть один случай, когда, приступая во время причастия к Чаше, кто-то вместо своего имени назвал ИНН. Апостол Петр сказал нам, сомневающимся: «Идол в мире — ничто!»
В зале оживленно закивали и начали переговариваться. Но такое конструктивное оживление все же перебил голос кого-то сомневающегося.
— Почему Патриарх и другие церковные иерархи предали нас?
— Вот как? Именно «предали», ни больше, ни меньше? А может, современные епископы, рукоположенные и имеющие четкое преемство до апостолов христовых и через них до самого Христа, занимаясь церковным устроением, просто не потакают вашим страстям? Может, они не соответствуют вашим требованиям, вашему уровню, не соглашаются с вашим непогрешимым мнением? Короче говоря, может, они вас просто не устраивают, не соответствуют вашей святости, не достойны вас? Допускаю, что среди сегодняшних иерархов могут быть нечистоплотные люди и даже отступники. Но они же люди, а потому не безгрешны! Церковь земная — живой организм, и в этом организме бывают всякие нестроения. Но вместе с тем Церковь — организм единый, где, учитывая мнение каждого, окончательно принимается всё же мнение соборное. Церковная полнота и единство — вот главное в устроении Церкви земной. Некоторые же, не обладая даже элементарными знаниями, не имея опыта духовной жизни, дерзновенно противопоставляют себя церковной полноте, отказываются прислушаться к соборному голосу, и через некоторое время оказываются попросту вне Церкви, причем без каких-либо действий со стороны Церкви. Господь даровал нам свободу выбора — вот мы и пользуемся этой свободой, как заблагорассудится. А потом, когда оказывается, что ошибались, все равно не признаем свои ошибки и ищем виноватых. Гордыня — мать грехов! Тут под «горячую руку» не в меру активных «ревнителей Православия» и подворачиваются епископы во главе с Патриархом.
— Это, надо полагать, камень в наш огород? — вопрос задал явно доктор каких-то наук, потому что имел на носу толстенные «бинокли» и лоб во всю голову.
— А вы хотите, чтобы я вас утешал и подбадривал? Я не баптист и не Петросян. Более того, я считаю, что в утешениях вы не нуждаетесь. Вам нужна только правда, какой бы она ни была.
— Тогда скажите просто и ясно, почему с нами все так случилось?
— Святой Марк Подвижник говорил: «Не хочешь скорбей — не греши». А почему мы грешим? Ответить на этот крайне важный вопрос хочу отрывком из письма Валаамского старца схиигумена Иоанна (Алексеева):
«Святой Иоанн Лествичник удивляется странному в нас действию: почему мы, имея помощниками на добродетель и всесильного Бога, и Ангелов, и святых человеков, а на грех — одного беса лукавого, удобнее и скорее преклоняемся к страстям и порокам, нежели к добродетели? Вопрос остался открытым — святой не хотел нам объяснить. Однако можно догадываться, что наша природа, порченная преслушанием, и мир со своими разными соблазнами ошеломляюще помогают диаволу, и Господь не нарушает наше самовластие. Нам должно стремиться к добродетели, насколько хватит наших сил, но устоять в добродетели состоит не в нашей власти, а в Господней, и хранит Господь не за наши труды, а за смирение. «Где случилось падение — там предварила гордость», — говорит Лествичник. Но Господь по Своему милосердию дал нам, немощным, покаяние, ибо наша порченая природа очень и очень склонна ко греху. Святые отцы своим опытом изучили до тонкости нашу природу, утешают нас и подробно изложили в своих сочинениях способ борьбы со грехом».
Из Москвы вы уехали потому, что духовной жизни и духу Церкви предпочли внешние церковные формы. Враг рода человеческого, который, как известно, не дремлет, ухватился за эту ниточку и подсунул вам такого пастыря, который, выделяясь из привычной массы священников, смог говорить каждому из вас то, что вы хотели слушать. Вы, всё далее отпадая от духа Церкви, постепенно отдалились от нее, а значит стали беззащитными. Вы стали легковерными и восприимчивыми ко всякого рода лжи и, спасаясь от внушенной угрозы, попытались переселиться в выдуманную сказку. Тайга, молитвенная пустынь, суровая, но возвышенная жизнь общины отшельников-богомольцев. Вы поверили, что Страшный Суд наступит со дня на день, а вы в это время будете далеко, в тайге, неоскверненные цивилизацией и готовые к достойной встрече с Богом.
— Да нет же! Просто в Москве, в этом новом Вавилоне, духовно спасаться стало практически невозможно. Можно было, конечно, и дальше притворяться, что ничего не происходит, но почему проблему не решить кардинально? Я считаю, что мы поступили правильно. Только вот не повезло с нынешними соседями.
Тут не выдержал настоятель прихода отец Василий:
— Алексей, ну что ты говоришь! «Не повезло». Ты еще о предопределении скажи, про судьбу-злодейку, про тяжкий рок. Мы и только мы сами виновны во всех наших злоключениях. На всех нас лежит тяжкий крест, а на мне — сугубая вина. Я безоглядно верил отцу Ипатию и завел вас именно сюда. Откуда я знал, что это логово бандитов?.. И как я вообще мог так довериться отцу Ипатию? Думал, духовник — и всё! А получилось по слову Иоанна Кассиана Римлянина: «Как много пострадал я от неопытных наставников!» Забыл я слова преподобного Иоанна Лествичника: «Прежде, чем ввериться духовному наставнику, проверь его, испытай, искуси сего кормчего, чтобы под его водительством вместо тихой гавани не упасть на камни». А что говорил святой Марк Подвижник? «Духоносный наставник — это тот, кто достиг бесстрастия и имеет дар рассуждения». Это отец Ипатий был бесстрастным? Это он-то имел дар рассуждения? Сейчас-то всё видно отчетливо, а тогда словно пелена застилала глаза. Я, как приходской священник, должен был стоять на страже духовного здоровья своих прихожан, и рассмотреть, как отец Ипатий из батюшки стремительно превращается в непогрешимого оракула и тирана. Помню: он не давал советы, он приказывал и требовал беспрекословного подчинения! Что же это за духовный отец, если даже Господь Бог наш Иисус Христос, обращаясь к своим ученикам-апостолам, говорил: «Не называю вас рабами, но называю вас друзьями». Одним словом, простите меня, братья и сестры, недостойного вашего настоятеля!
С этими словами и полными слез глазами отец Василий встал и положил земной поклон всем присутствующим. Во внезапно наступившей полной тишине все с готовностью встали и искренне поклонились в ответ со словами: «Бог простит, и мы прощаем, батюшка, прости и ты нас, грешных».
Шли минуты. Люди, растроганные покаянием батюшки, коротко и тихо переговаривались между собой. Диакон Андрей Марченков по-новому взглянул на прихожан. Он вдруг понял, что перед ним не просто приход, а настоящая семья, прошедшая такие тяготы и лишения, которые другим и не снились. Да, они заблуждались, из-за своей гордыни отвергли наставления святых отцов и здравый смысл, но они достаточно настрадались и если не понимают всего сейчас, то однозначно уже стоят на пороге понимания, смирения и искреннего покаяния — главных, так сказать, достижений православного христианина.
Но хватит выступать тут с поучениями и обличениями! Люди в беде, и он должен, он просто обязан им помочь! И первый шаг.
Андрей встал. Десятки глаз смотрели на него.
— Дорогие жители Нового Фавора! Я тоже должен попросить у вас прощения. Кто я такой, чтобы поучать вас? Не устоял перед искушением. Простите меня за мою самонадеянность. Простите и вы меня, отец настоятель.
Новый диакон прихода Андрей Марченков поклонился в пояс сначала прихожанам, затем отцу Василию.
Народ тоже по-новому взглянул на столичного диакона. С добрым изумлением и каким-то облегчением все вдруг увидели близкого им человека, не только богословски ученого, но сильного духом и способного к критическому восприятию самого себя. В этот раз нестройный, но не менее искренний хор голосов простил диакона Андрея и попросил простить их, грешных, а отец Василий, опять со слезами на глазах, благословил склоненную по-военному коротко остриженную голову диакона.
Похоже, между приезжим посланником Патриархии и жителями Нового Фавора начали устанавливаться не просто доверительные отношения.
Диспут дальше не продолжался. В установившейся непринужденной обстановке все пили чай, расспрашивали о Москве, о Питере, рассказывали истории из своей жизни «там» и «тут». Отец настоятель с удовлетворением наблюдал, как помирились две соседские семьи, которые он безуспешно пытался образумить вот уже больше полугода. Из-за чего они поссорились, не помнили даже они, но сегодня в них что-то вдруг прорвалось, души освободились от наваждения, и добрососедство было восстановлено.
Собрание прихожан, которое задумывалось как диспут или беседа с дипломированным богословом, переросло в дружеское чаепитие.
Но вдруг все рухнуло. Мир, воцарившийся в этом трапезном зале, разорвал душераздирающий женский вопль где-то с окраины городка. Благостная атмосфера в одночасье сменилась тревогой. И буквально через полминуты, когда все начали испуганно смотреть друг на друга и задавать вопрос «что случилось!?», тяжелая дубовая дверь в трапезную чуть не слетела с петель. На пороге стоял бледный мужик в костюме охранника с «винторезом» в руке и, показывая пальцем в сторону крика, хрипло орал:
— У Степанковой нападение! Опять волосатый! Я его, кажись, ранил! Он крушит все на своем пути! Быстрее! Там Михалыч пока пытается его сдерживать! Ну чего сидите, быстрее!
И скрылся за дверью.
Замешательство было недолгим. Вот оно, попался! Мужчины рванули к выходу. Отец Василий и диакон Андрей обогнали всех и, прибежав к месту, увидели, как из-за живой изгороди одного из домов метров на пять вверх взлетают кусты с комьями земли на корнях, фонари на солнечных батареях, скамейки-качалки, какие-то доски, камни. Все это в сопровождении злобного звериного рыка. Люди застыли в ужасе, загипнотизированные действиями неведомой разрушительной силы.
— Сюда он, гад, движется. Михалыч, как только покажется — бей его в голову! Или что там у него вместо нее.
Это говорил тот самый охранник, чуть не высадивший дверь в трапезную. Оба — и он, и второй охранник Михалыч — были вооружены винтовками спецназа «винторезами» со стволами-глушителями и мощной оптикой. «Ни фига себе!» — в который раз за недолгое время пребывания в Новом Фаворе подумал Андрей Марченков.
В этот момент перед стоящими часть изгороди не меньше метра длиной рванулась из земли вверх. В проем ввалился тот самый волосатый монстр с вечерней дороги. Теперь, в дневном свете, он казался еще более огромным и страшным. Хотя сейчас Андрей смог оценить его намного лучше. Рост — более двух метров, где-то два десять или даже два пятнадцать, непомерно коренастый, с сильно развитой жилистой мускулатурой, руки и ноги — Шварценеггер отдыхает. Это несомненно был человек, но волосы покрывали почти все его тело, на котором кроме какой-то тряпки в районе срамного места не было ничего. Грязные патлы сосульками болтались над непропорционально высоким лбом, от чего он был похож на исполнителя стиля рэгги. Изо рта с толстыми губами торчали кривые желтые зубы. Глаза бешено бегали, чуть не вылезая из своих орбит. Выше ключицы сквозь шерсть кровоточила огнестрельная рана. Увидев полсотни решительно настроенных людей, он заорал во все горло. Двое охранников судорожно вскинули свои «винторезы». Волосатый великан дернулся к земле, уклоняясь с линии огня, и молнией кинулся прямо на них. Те среагировать не успели: нападавший схватил лапищами размером с лопату оба «винтореза» за стволы, дернул сначала к земле, а потом резко вверх и от себя. Охранники пролетели не менее пяти метров, прежде чем с треском скрылись в зарослях декоративного можжевельника. С одного из них слетела и упала под ноги Андрея плохо закрепленная амуниция с пистолетной кобурой, запасными обоймами для «винтореза», наручниками и ножом «Джон Рэмбо». Тут же, уперев винтовки в землю, великан почти под прямой угол согнул оба ствола, словно они были оловянные, а не из высоколегированной стали.
На небольшой площадке воцарилась тишина. Стояли в оцепенении люди, стоял, тяжело дыша, «волосатый». Что будет дальше?
А дальше произошло нечто странное. Глаза у великана перестали бегать, и он разглядел перед собой двух людей в рясах, одного с крестом на груди, а второго, коротко стриженного, без креста. Он вдруг неестественно аккуратно положил на землю «винторезы», после чего жалобно завыл и попятился назад через сделанный им в изгороди проем. Перешагнув границу изгороди, он развернулся и помчался в сторону леса.
Несколько мужчин рванулись было следом, но Андрей решительным окриком остановил их. Вместо преследования он направил мужчин на поиски кричавшей женщины. В это время из кустов вытаскивали обмякших, но целых и невредимых охранников. Вскоре выяснилось, что женщина тоже не пострадала, только от испуга находилась в полуобморочном состоянии.
Диакон Андрей Марченков решил действовать. Он снял подрясник, оставшись в черной футболке, черных джинсах, препоясанных кожаным ремнем, и черных кожаных туфлях «Geox» на толстой мягкой рифленой подошве. На ремне отчетливо были видны выдавленные Распятие, девяностый Псалмом и молитва Животворящему Кресту. Небольшой кожаный чехол на поясе скрывал компактный спутниковый телефон. Андрей подошел к одному из сидящих на земле охранников и попросил куртку. Это была армейская ветровка цвета хаки из плотной маскировочной х/б ткани, которая может весьма пригодиться в лесу во время погони. Охранник с готовностью согласился. Надев куртку, взяв флягу с водой и подняв с земли «Джона Рэмбо», Андрей подошел к отцу Василию.
— Как видите, планы меняются. Пора. Благословите.
Настоятель понял все без лишних слов. Пришло время профессионалам взяться за дело.
Командир группы «морских дьяволов», получив благословение и перекрестившись, упруго побежал по следам разрушений.
Погоня
Специализацией боевого подводного пловца-диверсанта Андрея Марченкова было скрытное проникновение к заданному объекту на территории противника, нейтрализация (в случае необходимости) охраны, выведение из строя объекта и настолько же скрытная бесшумная эвакуация. К объекту его учили проникать и с суши, и с воздуха, и с воды. Так же и отход. В основном тренировались в условиях города, поэтому если бы «волосатый» уходил в городских кварталах и даже через подземные коммуникации, его песенка была бы спета в считанные часы — от русских диверсантов еще никто не уходил. Но вот в лесу, в родном лесу этого беглеца, где тот знает каждую травинку, придется попотеть. Ну да ладно, бывало и посложнее. Главное — настроиться на этот лес, слиться с ним, стать частью его, стать с ним одним целым. Тогда услышишь и заметишь то, что другой будет стараться тщательно скрыть.
Тревога Андрея о том, сможет ли он максимально быстро найти направление поисков, рассеялась в самом начале погони — с облегчением он увидел отчетливые следы загадочного беглеца. Тот как будто и не собирался прятаться. Хотя чего ему прятаться, он ведь у себя дома? Кто посмеет гнаться за ним здесь, в его тайге? Андрей надеялся на беспечность преследуемого, поэтому бежал в среднем темпе, размеренно. Дыхание быстро приноровилось к ритму бега, а ноги при каждом шаге поднимались высоко, намного выше, чем при беге по асфальту или грунтовке. При таком способе возможность перецепиться через корягу или подвернуть ногу на камне сводилась к минимуму.
Прошло около четырех часов преследования. «Волосатого» пока видно не было, но Андрей по таким же четким, как и раньше, следам знал наверняка, что двигается в правильном направлении. Несколько раз пришлось оббегать маленькие болотистые озерца-лужи, а однажды чуть не влетел в замаскированную кем-то охотничью яму-ловушку. Спас размеренный специальный бег и предельная концентрация внимания.
Еще через полчаса ловушки стали попадаться чаще. Судя по всему, следы беглеца к чему-то приближались. Наверное, скоро будет ясно, к чему или к кому.
О приближающемся конце погони Андрей понял по тому, что «волосатый», не таясь, теперь бежал по едва различимой, но вполне определенной тропе. А тропа эта была буквально напичкана разными ловушками и капканами. Темп погони значительно замедлился. Андрей внимательно смотрел под ноги, аккуратно переступая подозрительные ветки и кучки листьев. Торчащая ветка может быть рычагом для приведения в действие замаскированной петли или висящего бревна, усеянного острыми шипами, а кучка листьев может скрывать. Оп-па, стоп! Именно это и скрывают сухие листья! Андрей застыл на месте. Левой брючиной он уже опасно натянул тонкую струну, висящую поперек дороги и ведущую как раз к одной из неприметных кучек листьев, наверняка скрывающей гранату. Классическая растяжка! Но откуда она здесь, посреди тайги?!
Андрей присел перед струной. Растяжки просто так не ставят. Их ставят либо с целью от кого-то защититься, либо в качестве предупредительного сигнального устройства. Но в любом случае растяжки ставят на подходах к какому-либо объекту, который хотят скрыть от нежелательного вторжения.
Нужно ее обезвредить. Но только Андрей протянул руку к струне, как сзади что-то рассекло воздух. Пригибаться было некуда, поэтому последовал единственно возможный молниеносный кувырок вперед через струну. В следующее мгновение Андрей Марченков стоял лицом к лицу с волосатым беглецом, лапы которого сжимали увесистую дубину из ствола молодой березы. Между прочим, с обломками сучьев, и если бы не кувырок, то вместо головы у диакона было бы кровавое месиво.
Беглец и преследователь стояли на лесной тропинке друг против друга. Их разделяло не более трех метров и струна растяжки.