– Тесс, ты должна наслаждаться каждым днем своей жизни, особенно если это твой день рождения. Я рад, что сегодняшний вечер ты провела со мной.
Тесс улыбнулась – действительно улыбнулась, губы мягко изогнулись, глаза заискрились в свете фонаря. Данте очень хотелось обнять ее. Он сжал ее пальцы и нежно потянул к себе.
Он не сводил с нее глаз, желание лишало его рассудка.
– Какой же день рождения без поцелуя?
И словно дверь перед ним захлопнулась: Тесс переменилась в лице, застыла в непонятной тревоге, а затем отпрянула.
– Я не люблю такие поцелуи, – выпалила она, задыхаясь. – Я думаю, прогулка окончена, Данте.
– Тесс, прости…
– Мне нужно идти. – И она побежала прочь, оставив его в недоумении гадать, что же он сделал не так.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Чейз выехал из ворот поместья Ордена в полном разочаровании: сегодня он не будет участвовать в патрулировании. Все воины разошлись по городу – каждый по своим делам, и Чейзу предстояло провести несколько ночных часов в полном одиночестве.
Ужасная смерть друга Кэмдена, происшедшая на глазах агента прошлой ночью, не выходила у него из головы и вызывала тягостные чувства. Он понимал, что время идет и, если он хочет вернуть племянника, нужно действовать, и быстро. Чейз проехал по всем тем местам, где собирались люди и вампиры, популярным и мало кому известным, которые ему во время патрулирования показал Данте.
В поисках Кэмдена или его друзей агент ездил по улицам города, осматривал пристани. Так прошло несколько часов – никаких результатов. Чейз остановил машину в Чайна-тауне, собираясь вернуться в Темную Гавань, когда заметил, как двое молодых вампиров в обществе двух девушек скрылись за какой-то дверью. Чейз заглушил мотор «лексуса» и вылез из машины. Подойдя к двери, за которой исчезла четверка, он услышал звуки громкой музыки, доносившейся из полуподвального помещения. Чейз дернул за ручку и проскользнул внутрь.
Едва освещенный длинный лестничный пролет вел вниз, где виднелась еще одна дверь. Возле нее стоял вышибала, но Чейзу не составило труда пройти мимо него – достаточно было сунуть парню в руку стодолларовую купюру.
Тяжелые басы обрушились на вошедшего в переполненный клуб Чейза. Танцующие образовывали плотную толпу, которая заполняла все пространство клуба, извиваясь, как одно гигантское тело. Чейз нырнул в нее, всматриваясь в лица, выхватываемые из темноты ослепляющими лучами разноцветных прожекторов.
Случайно он наткнулся на пьяную девушку, танцевавшую в кругу подруг. Чейз пробормотал извинения, но в грохоте музыки она, должно быть, ничего не услышала. Слишком поздно он осознал, что, удерживая девушку от падения, обхватил ее за бедра.
Девушка призывно улыбнулась ему, облизывая губы, красные и липкие от леденца, который она сосала. Она начала танцевать, бесстыдно виляя бедрами и прижимаясь к Чейзу всем телом. Он впился взглядом в ее губы и почувствовал волнение в крови.
Ему лучше уйти отсюда. Если Кэмден здесь, шансы найти его в этой бурлящей толпе равны нулю. Слишком шумно, слишком тесно.
Руки девушки пробежали по телу Чейза и опустились на плечи, ее бедра терлись о его бедра. На ней была невероятно короткая юбка, настолько короткая, что, когда девушка повернулась к нему спиной и прижалась ягодицами, Чейз успел заметить, что нижнее белье она умышленно забыла надеть.
Господи.
Ему действительно нужно бежать отсюда-
Сзади его обвили еще чьи-то руки: одна из подружек девушки решила присоединиться к эротической игре. Включилась и третья, она обняла первую, и они, глядя на Чейза, слились в долгом поцелуе, их языки переплетались, как змеи.
Его член мгновенно напрягся. Руки девушки, обхватившей его сзади, опустились на выпуклость ширинки, пальцы заработали быстро и со знанием дела. Чейз закрыл глаза, вожделение смешалось с голодом, он давно не удовлетворял эти физиологические потребности. Его тело нуждалось в наполнении и освобождении.
Целовавшиеся подружки переключили свои ласки на него. В самом центре толпы танцующих разворачивалась сексуальная оргия, но, казалось, этого никто не замечал. Чейз покрутил головой – еще несколько пар занимались тем же, и вампиры не теряли времени даром, припав к сонным артериям своих Доноров.
С рычанием Чейз задрал короткую юбку первой девушки, в то время как горячий язык другой скользил по его шее.
Клыки Чейза удлинились, пока он ласкал влажную щель девушки. Подружки между тем расстегнули молнию на его брюках и, просунув руки внутрь, принялись гладить эрегированный член. Жажда совокупления и крови захлестнула Чейза. Он грубо схватил одну из девиц за плечи и толкнул вниз. Она опустилась на колени, высвободила из брюк член и взяла его в рот.
Она сосала неистово, вторая девушка рукой Чейза терла свой клитор, третью вампир подтащил к губам. Его клыки подрагивали, зрачки сузились, восприятие обострилось. Как только губы ощутили теплоту кожи, Чей резко вонзил зубы в человеческую плоть, вскрывая артерию и наполняя рот густой, ароматной кровью.
Чейз пил быстро, если не сказать жадно, ненавидя себя за слабость. Но он не мог остановиться. С каждым глотком пульсация внизу живота усиливалась. Чейз двигал бедрами, удерживая голову девицы за волосы, и кончил, издав гортанный рык.
Не отрывая губ от шеи, он лизнул ранки, заживляя их. Девица билась в судорогах собственного оргазма. Все три опутали его руками, ныли и стонали, требуя продолжения.
Чейз оттолкнул их, испытывая отвращение к самому себе. Он положил ладонь на лоб своего Донора и стер воспоминание о том, что здесь сейчас произошло. Так же он поступил и с двумя другими девицами. Его трясло от раздражения и желания поскорее покинуть этот клуб. Застегивая брюки, Чейз почувствовал на спине чей-то взгляд.
Он обернулся, всматриваясь в толпу, и его глаза встретились с глазами воина.
Тиган.
Образец холодной сдержанности, вампир, избравший путь жестокой справедливости.
Тиган стал свидетелем падения Чейза. Что он видел? Вероятно, всю безобразную сцену, хотя лицо воина сохраняло ледяную непроницаемость и лишь взгляд пронзал насквозь.
Тиган постоял еще с минуту, развернулся и растворился в толпе.
С экрана монитора на Данте смотрели огненно-желтые глаза, рассеченные узкими щелками зрачков, из раскрытой пасти торчали острые клыки. Животное злобно шипело, хотя надпись под фотографией гласила: «Милая и ласковая киска желает поселиться в вашем доме».
– Господи, – пробормотал Данте, не испытывая ни малейшего расположения к этой киске. Такие дикие, злобные глаза он видел каждую ночь, охотясь в городе на Отверженных.
А порой такими становились и его собственные глаза, когда сексуальное возбуждение, голод или ярость обнажали истинную природу вампира. Видения смерти оказывали то же воздействие: зрачки сужались, светло-карие глаза Данте начинали пылать янтарным огнем, увеличивались клыки.
Вот и сегодня его терзал этот кошмарный сон. Данте проснулся в холодном поту около полудня, и уже несколько часов его била дрожь. В последнее время сон повторялся все чаще и действовал все более угнетающе. После него оставалась невыносимая головная боль. Данте щелкнул мышкой и из раздела «Кошки» перешел к разделу «Собаки». Быстро просмотрел фотографии животных. Некоторые подходили для его цели, особенно охотничья собака с печальной мордой по кличке Барни: пес нуждался в «особой заботе и мечтал провести остаток своих дней в хорошем доме».
Это неплохой вариант. Данте не был готов завести молодого пса, который поселился бы у него надолго.
Данте взял мобильный и набрал номер приюта. Там долго не отвечали, наконец раздался молодой женский голос с сильным бостонским акцентом, было слышно, что его обладательница смачно жует жвачку.
– Ист-Сайд, приют для бездомных животных. Чем могу помочь?
– Хочу взять животное, – сказал Данте.
– Простите?
– На вашем сайте есть фотография старого пса. Я хочу его забрать.
Секундная пауза, затем громкий щелчок жвачки.
– А, вы о Барни?
– Да, о нем.
– Простите, но его уже забрали. А он что, на нашем сайте? Наверно, забыли обновить. Какую собаку вы хотите? У нас есть несколько готовых обрести новый дом.
– Я хочу получить собаку сегодня вечером.
Девушка неуверенно хмыкнула:
– Э-э, мы, вообще-то, так не работаем. Вам нужно прийти и заполнить анкету, затем вы встретитесь с…
– Я заплачу.
– Что ж, мы принимаем пожертвования, чтобы оплатить лечение и…
– Сто долларов достаточно?
– Э-э…
– Двести? – Цена Данте не особенно интересовала. – Мне очень нужна собака.
– Да-а, я понимаю, – ответила девушка.
Данте понизил голос, продолжая играть на человеческих слабостях.
– Помогите мне, пожалуйста. Мне действительно нужна собака. Давайте подумаем, как это можно устроить.
Девушка в нерешительности помолчала, а затем произнесла:
– Знаете, меня могут за это уволить. Но у нас есть собака, она поступила только сегодня. Ее даже не успели осмотреть. Похоже, она не в лучшей форме. Честно сказать, и на вид не очень симпатичная. У нас даже места для нее нет. Скорее всего, утром ее усыпят.
– Я беру ее, – сказал Данте и глянул на часы – начало шестого. Наверху уже сумерки. Гарвард появится в бункере только часа через четыре, так что у него уйма времени, чтобы совершить эту сделку перед тем, как отправиться на ночное патрулирование. Данте поднялся, взял куртку и ключи. – Уже еду, через двадцать минут буду у вас.
– О'кей. Мы закрываемся в пять тридцать. Но я вас подожду. Спросите Розу. Это я. – Снова щелкнула жвачка. – Э-э, а как с деньгами… двести баксов? Можете заплатить наличными?
– Разумеется, – ответил Данте, с улыбкой направляясь к двери.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Глядя на монитор, Тесс еще раз проверила окончательную сумму, прежде чем отправить электронную платежку. Все просроченные счета будут оплачены, но ее личные сбережения сразу же уменьшатся более чем на тысячу долларов. А со следующего месяца счета вновь начнут поступать и угрожающе накапливаться.
– Послушай, Тесс. – Неуверенно постучав о косяк, на пороге кабинета появилась Нора. – Прости, что отвлекаю, но уже почти шесть часов, а у меня завтра экзамен, мне нужно готовиться. Можно я пойду?
– Конечно. – Тесс потерла виски, от усталости начинала болеть голова. – Удачи.
Нора пристально посмотрела на Тесс, затем перевела взгляд на стопку счетов.
– Все в порядке? – спросила она.
– Да. – Тесс попыталась улыбнуться. – Да, все хорошо.
– Я сегодня видела уведомление от арендодателя. Года не прошло, а он повышает плату?
– Да, на восемь процентов, – призналась Тесс.
Конечно, это было незначительное повышение, но Тесс и так с большим трудом платила за аренду. Чтобы справиться с новыми расходами, ей нужно будет самой повысить стоимость услуг, а это значит потерять добрую половину клиентов. Ее и без того скудные доходы сильно сократятся. Останется только одно разумное решение – закрыть клинику, сняться с насиженного места и переехать на новое.
Тесс не пугал такой исход дела, она уже успела привыкнуть к переездам. Временами ее посещала мысль, что, возможно, ей будет значительно легче жить на колесах, нежели пытаться пустить корни. Тесс все время искала место, где ей наконец-то будет спокойно и уютно. Хотя, по всей видимости, его не существует.
– Послушай, Тесс, я хотела кое о чем с тобой поговорить. Последний семестр у меня очень напряженный, и мне действительно нужно подналечь на учебу. – Нора замялась, пожав плечами. – Ты же знаешь, мне нравится работать здесь, но я вынуждена просить тебя сократить мой рабочий день.
– Хорошо, – согласилась Тесс.
– Это из-за учебы. Я просто не справляюсь. К тому же через несколько недель у отца появится новая жена, и мне нужно будет куда-то переезжать. Мама хочет, чтобы весной, когда закончу учебу, я вернулась в Калифорнию…
– Отлично. Правда, я все понимаю, – сказала Тесс, испытав некоторое облегчение.
Нора помогала ей преодолевать финансовые трудности, и если бы девушка намеревалась и дальше оставаться с ней, Тесс чувствовала бы ответственность за нее. В последнее время Тесс казалось, что она продолжает держать клинику только ради Норы и клиентов, но не ради себя. Тесс была хорошим ветеринаром, она знала это, но ее не покидало чувство, что эта новая жизнь всего лишь очередная попытка бегства от прошлого. И не только от прошлого, но и от настоящего, от себя самой, от того странного, что было в ней и о чем она не хотела думать.
«Ты всегда убегаешь, Тесс».
В голове прозвучали слова Данте, сказанные им вчера вечером. Они заставили Тесс задуматься, и она пришла к выводу, что он прав. Так же как и он, Тесс считала, что если будет все время находиться в движении – бежать, – то, возможно, сумеет выжить. Но она боялась не смерти, а демона, который следовал за ней неотступно.
Хотя в глубине души Тесс понимала, что бежит от себя самой.
Она поправила стопку бумаг на столе, возвращаясь к разговору с Норой.
– С какого числа ты хочешь начать работать неполный день?
– Чем раньше, тем лучше. Честно говоря, меня убивает, что ты платишь мне из собственного кармана.
– Ну, это мои проблемы, тебе не стоит из-за этого переживать, – сказала Тесс, но продолжить ей не дал звонок в дверь.
Нора обернулась:
– Это, должно быть, UPS[7] с нашим заказом. Я открою.
Она поспешила к двери, и вскоре Тесс услышала приглушенный разговор, доносящийся из приемной. Нора вновь появилась на пороге кабинета, на щеках у девушки горел румянец.
– Это не UPS, – сообщила она, понизив голос. – Он прекрасен, как бог.
Тесс рассмеялась:
– Кто?
– Лучше иди сама посмотри. Потрясающий парень! Он ждет! И с ним очень жалкий песик.
– Что-то срочное?
Нора пожала плечами:
– Не думаю. Кажется, никаких травм, но парень настойчиво требует тебя. И повторяю, он просто умопомрачительный!
– Да, я это уже слышала, – сказала Тесс, поднимаясь из-за стола и надевая медицинскую куртку. Она ощутила странное покалывание в области сонной артерии, такое же, как в тот вечер в музее и вчера в кофейне. – Скажи ему, пожалуйста, что я сейчас буду.
– Без проблем. – Нора пригладила волосы, поправила джемпер с глубоким вырезом и вышла из кабинета.
Это он. Еще до того, как Тесс услышала в приемной низкий голос, она знала: это Данте. Тесс улыбнулась, испытывая приятное возбуждение: она не ожидала, что Данте будет искать ее после того, как вчера она так глупо от него сбежала.
О господи, почему же так разбушевались гормоны? Тесс никогда не сходила с ума по мужчинам, но Данте вызывал в ней настоящую бурю эмоций.
– Возьми себя в руки, – прошептала Тесс, выходя из кабинета в коридор и направляясь в приемную.
Данте стоял у высокой стойки с небольшой собачкой на руках. Нора, положив локти на стойку, мило ворковала с животным, демонстрируя Данте глубокий вырез. Тесс не осуждала Нору за флирт. Данте производил очень сильное впечатление на женщин, даже она не устояла перед его мрачным обаянием.
Стоило Тесс войти в приемную, как взгляд Данте застыл на ней. Тесс собиралась держаться холодно и отстраненно, но у нее ничего не получилось: улыбка на лице расплылась еще шире, а пальцы немного дрожали, когда она потерла шею, пытаясь избавиться от усилившегося покалывания.
– Это, должно быть, Гарвард, – сказала Тесс, глядя на довольно худую и запущенную собачонку в руках Данте, отдаленно напоминавшую терьера. – Я говорила, что не прочь с ним познакомиться, но не ожидала, что это произойдет так скоро.
Данте нахмурился:
– Я не вовремя?
– Нет, нет, все в порядке. Я просто… немного удивлена. Ты не перестаешь меня удивлять.
– Так вы знакомы? – Нора изумленно уставилась на Тесс.
– Э-э… да… ну, мы познакомились пару дней назад, – пробормотала Тесс. – В музее. И вчера случайно встретились в Норт-Энде.
– Извини меня за вчерашнее, – сказал Данте, глядя на нее так, будто в приемной они были одни – Я не хотел тебя обидеть, Тесс.
Она отмахнулась, желая поскорее забыть об этом эпизоде.
– Ерунда, я и не думала обижаться. Ты ничего такого не сделал. Это я должна извиниться за то, что сбежала.
Нора переводила взгляд с Тесс на Данте, словно физически ощущала напряжение между ними.
– Может быть, вы хотите остаться одни…
– Нет, – поспешно выпалила Тесс.
– Да, – спокойно сказал Данте.
Нора пару секунд колебалась, затем повернулась и сняла с вешалки куртку и сумку.
– Ну, я… в общем, до завтра, Тесс.
– Да, пока. Удачи на экзамене.
Повернувшись спиной к Данте, Нора посмотрела на Тесс и одними губами, закатив глаза, произнесла: «умопомрачительный», после чего направилась к черному ходу, где была припаркована ее машина. Через несколько минут послышалось тихое урчание мотора, звук вскоре стих, Нора уехала.
Все это время Тесс так нервничала, что даже не могла оценить состояние собаки. Взглянув повнимательнее, девушка почувствовала к ней жалость. Карие глаза пса были полузакрыты, он тяжело и сипло дышал. По одному только виду Тесс определила, что животное нуждается в лечении.
– Ты не против, если я осмотрю собаку? – спросила она, радуясь возможности отвлечься на что-то постороннее. Данте кивнул. Тесс достала из кармана куртки стетоскоп и повесила ею на шею, – Когда Гарвард в последний раз был на приеме у ветеринара?
Данте пожал плечами:
– Не знаю.
Тесс осторожно взяла из рук Данте собаку:
– Пойдем в смотровую, малыш.
Данте молча последовал за Тесс и застыл рядом, когда она поставила дрожащего Гарварда на металлический стол. Тесс приставила стетоскоп к груди пса: в сердце явственно прослушивались шумы, с легкими тоже не все было в порядке. Осторожно ощупав грудную клетку, Тесс отметила характерную жесткость шерсти, свидетельствующую о наличии блох.
– В последнее время ты не замечал за Гарвардом вялости, чрезмерной сонливости?
– Не знаю.
Тесс не видела, чтобы Данте сделал хотя бы малейшее движение, но их плечи неожиданно соприкоснулись, и она ощутила его крепкое, мускулистое тело. Запах его одеколона сводил с ума – насыщенно-терпкий, чувственный и, должно быть, безумно дорогой. Тесс вдохнула этот дурманящий аромат и наклонилась, чтобы осмотреть пораженные клещом уши собаки.
– А как у него с аппетитом? Как дела с туалетом?
– Затрудняюсь ответить.
Тесс осмотрела десны пса.
– Когда и какие Гарварду делались прививки?
– Не знаю.
– Ты хоть что-нибудь знаешь об этой собаке? – Вопрос Тесс прозвучал как упрек.
– Она у меня недавно, – сказал Данте. – Я знаю, что ей требуется лечение. Ты сможешь помочь, Тесс?
Она нахмурилась, понимая, что предстоит изрядно потрудиться, чтобы составить полный перечень заболеваний животного.
– Я сделаю все, что в моих силах, но обещать ничего не могу.
Тесс потянулась за ручкой, которая лежала на столе у нее за спиной. Ручка покатилась и упала на пол. Данте быстро нагнулся, поднял ее и подал Тесс. Она взяла ручку и почувствовала, как его большой палец скользнул по руке. Тесс резко отдернула руку.
– Почему мое присутствие заставляет тебя так сильно нервничать?
– Я не нервничаю.
Но взгляд, по-видимому, выдавал ее.
– Ты уверена? Ты кажешься такой… возбужденной.
Действительно, она была взволнована. Тесс негодовала каждый раз, когда видела животных в таком плачевном состоянии – словно с плаката Общества по защите животных. И конечно, сказывался стресс, вызванный тем, что ее жизнь, с таким трудом налаженная, вновь рушилась.
Но глупо отрицать, что главной причиной ее волнения было то, что она находилась в одном помещении с этим мужчиной. Господи, как только Тесс встречалась с ним взглядом, перед ее глазами возникала сцена – их обнаженные тела на алых простынях сплетены в единое целое…
Тесс физически ощущала, как ее ласкают сильные руки, горячие, жадные губы прижимаются к шее. Она чувствовала, как двигается внутри нее твердый член, зубы покусывают шею в том самом месте, где сейчас так интенсивно пульсировала кровь.
Парализованная взглядом дымчато-янтарных глаз Данте, Тесс видела эту картину настолько отчетливо, будто все происходило на самом деле когда-то в прошлом. Или это видение из будущего…
Тесс с трудом заставила себя моргнуть, разрывая странную связь, возникшую между ними.
– Прости, – резко бросила Тесс и выбежала из смотровой, не в состоянии справиться со своим смятением.
Она закрыла за собой дверь и, сделав несколько шагов по коридору, прислонилась спиной к стене, закрыла глаза и попыталась выровнять дыхание. Сердце готово было выпрыгнуть из груди, тело дрожало, как натянутая струна. Тесс охватил жар.
Казалось, в присутствии Данте во всей полноте пробуждается ее женская сущность и рвется наружу… К нему.
Господи, что с ней происходит?
Она теряет себя. Если у нее осталась хотя бы малая толика здравого смысла, она должна как можно скорее бежать отсюда, бросив Данте с его больной собакой в смотровой.
Ну конечно, это будет поступок, достойный профессионала и взрослого человека!
Да, несколько дней назад он ее поцеловал. А сейчас просто задел рукой. Это только у нее такая гипертрофированная реакция. Пытаясь успокоиться, Тесс сделала глубокий вдох-выдох, затем еще один. Наконец овладев собой, она развернулась и направилась в смотровую, на ходу придумывая оправдание своему неожиданному бегству.
– Прошу прощения, – сказала она, входя, – показалось, что телефон звонит…
Тесс замолчала, увидев, что Данте сидит на полу, обхватив руками низко склоненную голову. Запущенные в черные волосы пальцы поражали мраморной белизной. Очевидно, его скрутила сильная боль, он сипло дышал, веки были плотно сжаты.
– О господи, – прошептала Тесс, бросаясь к нему. – Данте, что случилось? Что с тобой?
Он не ответил. По всей видимости, у него просто не было сил.
Боль парализовала его. Он излучал опасность – мрачную, дикую, мощную, сверхчеловеческую.
Тесс смотрела на сидящего на полу Данте, испытывая странное чувство – все это как будто уже было. Она сделала шаг назад, намереваясь бежать и звонить в службу спасения. Пусть кто-нибудь другой возьмет на себя ответственность за его жизнь. Но в этот момент Данте упал на бок, подтянул колени к подбородку и тихо, мучительно застонал. Этого стона Тесс вынести не могла.
Данте не знал, что произошло.
Кошмарное видение смерти, которое преследовало его в снах, поразило неожиданно, как обжигающий солнечный свет. Но Данте не спал, он находился в сознании. В одно мгновение все ощущения притупились под натиском невыносимой боли. Раньше приступы случались только во сне, и никогда наяву, и они не были такими тяжелыми.
Данте помнил, что стоял рядом с Тесс и, глядя ей в глаза, внушал свои желания и вдруг оказался на полу, объятый пламенем. Огонь полыхал вокруг и душил едким черным дымом. Данте не мог пошевелиться. Он чувствовал себя раздавленным и беспомощным.
Боль была невыносимой, как и отчаяние. Стыдясь собственной слабости, Данте едва сдерживал крик смертельной муки.
В такие минуты ему оставалось только одно – терпеть и молиться, чтобы приступ поскорее прошел.
Он слышал голос Тесс, слышал, как она повторяет его имя, спрашивает, чем ему помочь, но он не мог ответить – в горле пересохло, рот был забит пеплом. Данте ощущал ее искреннее сострадание и заботу, но хотел, чтобы Тесс ушла и оставила его наедине со смертью.
Он почувствовал, как ее прохладные руки нежно касаются его плеч, гладят напряженную спину, влажный лоб, волосы, окутывая белым покрывалом покоя.
– Все будет хорошо, Данте, – доносился откуда-то издалека ее тихий голос. – Я помогу тебе. Все будет хорошо.
И возможно, впервые за всю свою долгую жизнь Данте поверил, что все действительно так и будет.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Данте открыл глаза, готовый ощутить адскую головную боль. Но ее не было, как не было и слабости, холодного пота или леденящего кровь страха.
Данте несколько раз моргнул и обвел взглядом белые плитки потолка с выключенными флуоресцентными лампами. Стены были выкрашены в светло-серый цвет – странная обстановка. Данте лежал на небольшом диване, напротив располагался деревянный письменный стол, тускло освещенный настольной лампой, стоявшей радом с компьютером.
Данте сделал глубокий вдох – никакого запаха дыма или гари, преследовавшего его в кошмарных видениях, лишь сладковато-терпкий нежный аромат, от которого внутри становилось приятно и тепло. Данте провел руками по пледу из овечьей шерсти, который укрывал его большое тело лишь до груди. Мягкий кремовый плед хранил ее аромат.
Тесс.
Он услышал легкий шорох, повернул голову и увидел, как она вошла в комнату. Белая медицинская куртка исчезла, Тесс выглядела очень мягкой и женственной в светло-зеленом расстегнутом кардигане поверх бежевого трикотажного топа. Джинсы плотно облегали бедра, оставляя обнаженной тонкую полоску живота. Она успела снять заколку, и теперь ее русые кудри небрежно ниспадали на плечи.
– Привет, – сказала Тесс, наблюдая, как Данте сел и спустил ноги на пол. – Ну как, тебе лучше?
– Да.
Голос прозвучал как сухой скрежет, но Данте чувствовал себя на удивление хорошо – отдохнувшим, спокойным, хотя обычно кошмар оставлял после себя мучительную боль во всем теле и гадкое настроение. Данте провел языком по зубам – клыки не увеличились. И зрение нормальное, значит, зрачки обычные и нет никаких видимых признаков его принадлежности к Роду вампиров. Если во время приступа они и проявились, то уже исчезли.
Данте встал и обнаружил, что его куртки и ботинок нет.
– А где мои вещи?
– Здесь, – ответила Тесс, указывая на стул у двери, на спинке которого аккуратно висела куртка, а рядом стояли кожаные, на воздушной подушке «мартенсы». – А телефон на столе. Пару часов назад я его выключила. Надеюсь, ты не будешь сердиться. Он звонил без перерыва, а я не хотела, чтобы тебя разбудили.
– Пару часов назад? А сейчас сколько?
– Почти час ночи.
Черт. Должно быть, звонили из бункера, чтобы выяснить, где его нелегкая носит. Лукан наверняка хотел получить объяснения.
– Между прочим, Гарвард тоже спит. Похоже, у него серьезные проблемы. Я его накормила и дала антибиотики, чтобы он мог спокойно поспать. Он в клетке в собачьем боксе.
В первый момент Данте растерялся: откуда она знает агента Гарварда, с какой стати ему дали антибиотики и почему он спит в собачьей клетке? Но в следующее мгновение мозг Данте включился, и он вспомнил, что принес в клинику паршивого бездомного пса, чтобы завоевать расположение Тесс.
– Я намерена оставить его здесь до утра, если ты не против, – сказала Тесс. – А лучше – на пару дней, чтобы сделать все необходимые анализы и процедуры.
Данте кивнул:
– Хорошо, пусть остается.
Он окинул взглядом маленький уютный кабинет: в углу небольшой холодильник, на столе рядом с кофеваркой электрическая плитка. По всей видимости, Тесс проводит в клинике очень много времени.
– Как я сюда попал? Кажется, я находился в другой комнате.
– Да, тебя скрутило в смотровой. Я помогла тебе встать и довела до своего кабинета. Я подумала, что здесь тебе будет удобнее. Ты был совсем плох.
– Да. – Данте провел ладонями по лицу.
– У тебя был приступ?
– Да, что-то в этом роде.
– Это часто повторяется?
Данте пожал плечами, не видя смысла отрицать:
– Довольно часто.
Тесс подошла к дивану и села на подлокотник.
– У тебя на этот случай есть с собой какие-нибудь лекарства? Я не решилась залезть в твои карманы. Если тебе что-то надо…
– Я в порядке, – ответил Данте, изумляясь, что после приступа, пожалуй самого сильного за последнее время, не испытывал ни боли, ни головокружения, которые довольно долго и жестоко мучили его после пробуждения. Сейчас он чувствовал лишь некоторую вялость, обычную после крепкого сна. Данте даже казалось, что чудовищного видения смерти не было вообще. – Ты мне давала какое-то лекарство… или, может быть, делала что-то? Я ощущал твои руки на спине, а потом ты гладила меня по голове…
На мгновение лицо Тесс исказилось, будто ее охватила паника. Она испуганно моргнула и отвела взгляд:
– Если это поможет, у меня есть тайленол, я принесу тебе воды, чтобы запить.
Она встала.
– Тесс, – Данте поймал ее за запястье, – ты все это время оставалась со мной?
– Конечно. Я же не могла бросить тебя одного в таком состоянии.
На мгновение Данте представил, что она могла видеть, оказавшись рядом с ним в момент его борьбы с адским кошмаром. И она, крича от страха, не убежала и сейчас смотрит на него без отвращения и ужаса в глазах. Возможно, присутствие Тесс каким-то образом остановило приступ? Ее руки были прохладными и нежными, их прикосновения успокаивали.
– Ты осталась со мной, Тесс. – Данте испытывал глубокую признательность. – Ты помогла мне. Спасибо.
Тесс могла высвободить руку в любую минуту, но она медлила, ее зеленовато-голубые глаза смотрели вопросительно.
– Если ты хорошо себя чувствуешь… Уже поздно, мне нужно домой.
Данте не стал говорить, что она снова убегает, не хотел пугать ее. Он поднялся с дивана и, встав рядом с Тесс, посмотрел на свою руку, сжимавшую ее запястье. Никто из них не хотел прерывать невинное соприкасание.