– Какое имеет значение, где я взял его адрес, – ответил он после долгой паузы. – У вас, холеных жителей Темной Гавани, свои методы, у нас – свои.
Данте почувствовал новый приступ раздражения, но он быстро угас – вампир наконец увидел добычу, которую они так долго караулили. Данте впился взглядом в густые сумерки. Из-за угла вынырнул человек: он шел с опущенной головой, низко надвинутый капюшон толстовки почти полностью скрывал его лицо. Руки были глубоко засунуты в карманы дутого жилета. Человек двигался быстро, часто оглядываясь, словно кто-то преследовал его. Это был он, Данте ни секунды в этом не сомневался.
– А вот и наш долгожданный парень по имени Бен, – процедил он сквозь зубы, наблюдая, как человек взбежал по ступеням крыльца. – Ну что, Гарвард, вперед. Живее!
Они вылезли из машины и, пока за Салливаном не закрылась дверь, с молниеносной скоростью, свойственной всем представителям расы вампиров, оказались на крыльце. Как только Салливан повернул ключ и открыл дверь своей квартиры на третьем этаже, Данте втолкнул его внутрь, так что дилер влетел прямиком в темную, спартанского вида гостиную.
– Мать твою… – Салливан начал было подниматься с пола – и замер, его лицо попало в полосу тусклого света от лампочки на лестничной клетке.
В глазах дилера помимо страха промелькнуло еще что-то. «Узнал», – подумал Данте, полагая, что в клубе парень успел рассмотреть их. Но эта была злоба. Откровенная враждебность самца. Данте физически ощущал ее.
Парень медленно встал:
– Что, мать твою, здесь происходит?
– Может, ты сам нам об этом расскажешь? – Проходя в гостиную, Данте включил свет. У него за спиной Чейз закрыл дверь на ключ. – Уверен, ты догадался, что с нашей стороны это не дружеский визит.
– Что вам надо?
– Для начала – информация. И от тебя зависит, как мы ее получим.
– Какая еще информация? – Взгляд Бена беспокойно метался от Данте к Чейзу и обратно. – Я не знаю, кто вы такие, и понятия не имею, о чем вы говорите…
– Послушай, – прервал его Данте, скривив губы в презрительной ухмылке, – твой невразумительный ответ заставляет нас принять серьезные меры. – Правая рука Бена скользнула в карман жилета. Данте рассмеялся. – Ты хочешь убедить нас, что ты законченный идиот? Ну давай, покажи нам свою пушку, чтобы у нас на этот счет не осталось никаких сомнений.
Лицо Бена стало белее стен его убогой гостиной. Он медленно вытащил пустую руку из кармана.
– Как вы…
– Ты сегодня кроме нас еще кого-то ждешь? – Данте подошел к нему и достал из его кармана пистолет 45-го калибра – Бен не сопротивлялся. Данте протянул оружие Чейзу. – Дерьмовая штука, под стать дерьмовому наркодилеру, да?
– Это для самообороны. И я не наркодилер, я…
– Сядь, – сказал Данте и толкнул Бена в кресло, обтянутое искусственной замшей. В комнате не было другой мебели – только компьютер в углу и стереосистема у стены. – Осмотрись тут, может, найдешь что-нибудь интересное, – добавил он, обращаясь к Чейзу.
– Я не наркодилер, – повторил Бен, когда Чейз обвел взглядом комнату, решая, с чего начать. – Я не знаю, что вы думаете…
– Я скажу тебе, что я думаю. – От злости Данте изменился в лице – зрачки сузились, увеличившиеся клыки давили на десны. – Ты же не будешь отрицать, что три дня назад мы видели тебя в клубе, где ты продавал «малину». Как давно ты этим занимаешься? Где берешь?
Бен опустил взгляд, явно соображая, как бы поубедительнее соврать. Данте резко схватил его за подбородок и поднял голову, заставляя смотреть в глаза.
– Ты же не хочешь из-за этого отправиться на тот свет, засранец?
– Мне нечего сказать. Вы ошибаетесь. Я вообще не понимаю, о чем речь.
– Может быть, она нам что-нибудь расскажет? – вмешайся в разговор Чейз, вышедший из спальни. Он держал в руке рамку с любительской фотографией. На ней были Бен и Тесс с короткой стрижкой, они выглядели счастливыми на фоне клиники с вывеской «Мы открылись». – Какая сладкая парочка. Уверен, эта девица прольет свет на то, чем ты занимаешься в сводное от работы время.
Прищурившись, Бен бросил на Чейза злобный взгляд:
– Держись от нее подальше, иначе я тебя…
– Она с тобой заодно? – спросил Данте, его голос прозвучал глухо и хрипло.
Бен криво усмехнулся:
– Ты меня об этом спрашиваешь? Это ты, а не я, целовался с ней вчера ночью у ее дома. Я видел тебя, сукин сын.
Признание Бена удивило Данте, теперь ему стала понятна причина его злости. Данте почувствовал на себе вопросительный взгляд Чейза, но сам продолжал пристально смотреть на кипевшего от ревности бывшего бойфренда Тесс.
– Я начинаю терять терпение, – проворчал Данте, затем тряхнул головой. – Вернее, уже потерял. – Молниеносным движение он выхватил из ножен malebranche. Угрожающе сверкнув, изогнутое лезвие застыло на горле Бена. Данте улыбнулся, заметив, как от ужаса округлились глаза парня. – Так мне удобнее задавать вопросы. Чтобы ты мог на них отвечать, я чуть-чуть ослаблю нажим. И никаких глупостей, никакого вранья. Моргни, милашка Бенни, если согласен на мои условия.
Бен хлопнул ресницами и вновь сосредоточился на страшном оружии Данте.
– Они сказали мне, чтобы я никому ничего не говорил, – выпалил Бен.
– «Они» – это кто?
– Не знаю… Те, кто платил мне за изготовление этого дерьма.
Данте нахмурился:
– Ты сам занимался производством «малины»?
Бен попробовал было кивнуть, но острое лезвие остановило его.
– Я – химик… по крайней мере, был им. Работал в одной косметической фирме, несколько лет назад уволили.
– Лирику о твоем несчастном прошлом опустим, нас интересует только «малина».
Бен осторожно сглотнул:
– Я делал ее только для клубов, просто нужны были деньги. Но летом, почти сразу, как я начал ее продавать, какой-то тип предложил мне расширить производство. Он сказал, что у него есть люди, которые в этом очень заинтересованы и готовы хорошо платить.
– И ты не знаешь, кто твои партнеры?
– Нет. Я не задавал вопросов, а эти люди ничего не говорили. Да и мне это было безразлично. Платили они хорошо. Очень хорошо. Деньги оставляли в банковской ячейке.
Данте и Чейз обменялись взглядами: вполне возможно, человек не знал, что связался с Отверженными, непосредственно с их боссом, который несколько месяцев назад начал активную подготовку к войне. Орден серьезно помешал его планам, взорвав заброшенный приют, являвшийся штаб-квартирой кровососов. Но полностью предотвратить угрозу не удалось. Отверженные стремятся увеличить число себе подобных – в частности, с помощью «малины», поэтому война всего лишь вопрос времени.
– Да и что в этой «малине» такого? На нее не подсаживаются. Я испытывал ее действие на себе – легкий стимулянт, до экстези или бутирата ей далеко.
– Далеко, говоришь, – усмехнулся Чейз. – Ты уверен в этом? Ты видел, что случилось той ночью в клубе?
Данте плотнее прижал лезвие к горлу Бена:
– У тебя было место в партере, парень.
Бен стиснул челюсти и как-то растерянно посмотрел на Данте:
– Я… я не понял, что видел. Клянусь.
Данте прищурился и впился в него взглядом. Он ясно видел волнение человека, но не врет ли он? Данте пожалел, что рядом нет Тигана. Этот воин безошибочно определял, говорят ему правду или лгут, вне зависимости от того, кто перед ним – человек или вампир. Конечно, зная Тигана, можно с уверенностью сказать, что он, как и Данте, пожелал бы уничтожить этого нытика на месте.
– Послушай. – Бен попытался встать, но Данте толкнул его ладонью в грудь, вынуждая снова сесть, – Выслушайте меня, пожалуйста. Я никому не хотел причинить вреда. Просто все как-то… Господи, все вышло из-под контроля, стало опасным. С меня хватит, я хочу со всем этим покончить. Сегодня же вечером. Я позвонил парню, с которым держу связь, и договорился о встрече, хочу сказать, что выхожу из дела. Он должен приехать с минуты на минуту.
Чейз подошел к окну и, осторожно раздвинув жалюзи, выглянул на улицу.
– У входа стоит темная машина, – сообщил он и посмотрел на Бена. – Похоже, он уже здесь.
– Черт! – Бен нервно потер подлокотники ветхого кресла и вопросительно взглянул на Данте. – Мне нужно идти. Черт, и мне нужен мой пистолет.
– Ты никуда не пойдешь. – Данте спрятал в ножны malebranche и подошел к окну посмотреть на стоявшую у обочины машину. Разглядеть водителя было, конечно же, невозможно, но Данте мог поспорить, что за рулем либо Отверженный, либо Миньон, а рядом с ним на пассажирском месте еще один. Данте повернулся к Бену. – Если сядешь в эту машину, ты покойник. Как ты связываешься со своим партнером? По телефону? Говори номер.
– Они дали мне мобильный телефон, в память которого занесен один-единственный номер. Он зашифрован так, что я даже не знал, куда звоню.
– Дай сюда.
Бен достал из кармана жилета телефон и протянул его Данте.
– Что вы собираетесь делать?
– Телефон пока останется у меня, а ты пойдешь с нами, мы продолжим наш разговор в другом месте.
– Что? Нет! – Бен вскочил на ноги, нервно оглядываясь по сторонам. – Черт! У меня нет оснований доверять вам, парни, так что спасибо за все, но я сам о себе позабочусь и…
Прежде чем Бен успел договорить, Данте оказался перед ним и схватил его за горло:
– Ты не понял. Это не просьба.
Он разжал руку и толкнул Бена к Чейзу.
– Уводи его отсюда. Найди способ незаметно добраться до машины и вези его в бункер. А я спущусь к тем засранцам и передам им извинения от нашего друга.
Через несколько секунд Данте уже стоял под дождем перед машиной, глядя в лобовое стекло. В салоне сидели двое, как и предполагал Данте, – Миньоны, марионетки П1. Могущественный вампир высосал из них жизнь, лишив человеческой души. Внешне они ничем не отличались от людей, но фактически превратились в зомби, беспрекословно выполняющих приказы своего Хозяина.
И они должны быть уничтожены.
Данте оскалился, намереваясь сделать это немедленно.
Миньон, сидевший на пассажирском месте, растерянно заморгал, словно не верил своим глазам. Водитель оказался более сообразительным: вместо того чтобы, как его напарник, изрыгать проклятия, завел мотор и дал по газам.
Машина дернулась вперед, но Данте, презрительно усмехнувшись, положил руки на капот, не позволяя ей сдвинуться с места. Колеса крутились вхолостую, покрышки визжали и дымились, стираясь о мокрый асфальт. Когда водитель догадался дать задний ход, Данте запрыгнул на капот. Машина развернулась и выехала на дорогу.
Балансируя, как серфингист, Данте каблуком ботинка ударил по стеклу. Фонтаном брызнули осколки, и Данте нырнул внутрь между двумя Миньонами.
– Привет, парни. Ну что, мать вашу, куда едем?
Миньоны обезумели, они попытались скрутить его, молотили кулаками, даже кусались. Данте это только забавляло. Машина неистово виляла и кружилась по улице, пока Данте не остановил ее.
Неожиданно его обожгла острая боль в правом бедре, в ноздри ударил запах собственной крови. Данте взревел, от ярости мгновенно сузились зрачки и обнажились клыки. Он схватил сидевшего на пассажирском месте Миньона за волосы и с силой ударил его лицом о приборную панель – добивать не пришлось.
Водитель схватился за ручку дверцы, открыл ее и вывалился на мокрый асфальт, тут же вскочил и пустился бежать через узкий проход между двумя трехэтажными домами.
Данте мгновенно нагнал его и швырнул на землю. Он старался не переусердствовать: из Миньона еще нужно было вытянуть, где прячется его Хозяин. Имя того, кто сделал его Миньоном, Данте и так знал: после всего случившегося в последние месяцы воины Ордена не сомневались, что босс Отверженных, за которым они охотятся, родной брат Лукана, Марек. Оставалось только выяснить, где он укрылся после взрыва приюта.
– Где он? – Данте для устрашения ударил Миньона по лицу. – Где твой Хозяин?
– Да пошел ты, – огрызнулся Миньон.
Данте ударил его еще раз, выхватил malebranche и приставил лезвие к щеке Миньона.
– Давай, вампир, убей меня. Я тебе все равно ничего не скажу.
Данте очень хотелось выполнить его просьбу, но вместо этого он рывком поднял Миньона с земли и прижал к стене дома, с удовлетворением отметив силу, с которой голова ударилась о кирпич.
– А что, если я буду отрезать от тебя по кусочку? – сквозь клыки злобно прошипел Данте. – Плевать мне, будешь ты говорить или нет, я послушаю твои истошные вопли.
Данте сильнее надавил ему на горло. Миньон что-то пробормотал и заерзал. Данте услышал щелчок предохранителя, рука Миньона взмыла вверх, и, прежде чем воин успел что-либо предпринять, несчастный выстрелил себе в висок.
– Черт!
Оранжевая вспышка мелькнула в темноте, звук оглушительным эхом пронесся по узкому проходу между домами. Миньон упал на мокрую землю, вокруг него растекалось кровавое пятно.
Данте осмотрел собственные раны: порезы на руках и глубокая рана на правом бедре. В последний раз он пил кровь пару ночей назад, в теле достаточно сил, чтобы быстро залечить эти повреждения, потребуется часа два, а то и меньше. Но чтобы восстановиться, ему нужно было укрытие.
В нескольких окнах зажегся свет. В доме напротив кто-то раздвинул шторы, вглядываясь в темноту. Раздался испуганный крик. Скоро позвонят в полицию, если уже не позвонили.
Черт!
Нужно убираться отсюда, pronto[9]. Чейз уже, наверное, давным-давно скрылся, и это очень хорошо, учитывая обстоятельства. В машине с разбитым стеклом незамеченным далеко не уедешь. Превозмогая боль в ноге, Данте развернулся и пошел прочь, оставляя позади тела двух Миньонов и их машину.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Тесс вытерла последнюю тарелку и поставила ее в шкаф, накрыла крышкой остатки курицы под соусом марсала и почувствовала на себе взгляд.
– Ты, должно быть, меня обманываешь, – сказала она, повернув голову и глядя на тихо скулившую у ее ног собаку. – Гарвард, неужели ты все еще голодный? Ты ел без перерыва весь вечер.
Терьер склонил голову набок, сдвинул бровки над бусинами шоколадных глаз, кончики ушей настороженно заострились. Поскольку Тесс не бросилась тут же кормить его, наклонил голову в другую сторону и поднял лапку.
Тесс засмеялась:
– Ну хорошо, бессовестный очаровашка. Сейчас я дам тебе кое-что вкусненькое.
Тесс взяла миску, до блеска вылизанную после второй порции консервированного собачьего корма. Гарвард неотступно семенил за ней. Он был ее тенью целый день с того момента, как она решила привезти его домой, чтобы он находился под постоянным присмотром.
Никогда раньше она не брала пациентов к себе, но никогда раньше она не лечила их руками. К Гарварду Тесс чувствовала особое расположение, похоже, и он сразу к ней привязался, как будто понимал, что сегодня утром она вырвала его из лап смерти. Капельница, кормление, купание в специальном растворе от блох – и вот Гарвард словно заново родился. После всех испытаний, выпавших на его долю, Тесс просто духу не хватило оставить его на ночь в клинике. И Гарвард решил, что отныне она его лучший друг.
– На сегодня это последняя порция, – сказала Тесс, отрезая от курицы несколько кусочков и бросая их в миску.
Гарвард накинулся на еду, а Тесс убрала остатки курицы в холодильник, налила себе новый бокал шардоне и пошла в гостиную, где ее ждали глина и инструменты. Так приятно было снова вернуться к лепке, особенно после насыщенных событиями последних дней и… ночей.
Принимаясь за работу, Тесс не знала, что именно будет делать, но не удивилась, когда комок светло-коричневой глины начал принимать знакомые очертания. Пока это был только грубый набросок – сувое лицо, жесткие пряди волос. Тесс отвлеклась, чтобы сделать глоток вина. Она боялась, что если продолжит, то не сможет остановиться до утра, пока не завершит работу.
Как будто у нее или Гарварда есть более серьезные планы на этот вечер!
Тесс поставила бокал на стол, выдвинула вращающийся стул, села и с помощью проволочной стеки начала детально прорабатывать лицо. Обозначился высокий лоб, дуги бровей, нос с горбинкой и резко очерченные скулы. На Тесс снизошло вдохновение, мысли воспарили, направляя движения рук.
Она не знала, сколько прошло времени, прежде чем резкий стук в дверь заставил ее вздрогнуть. Спавший на коврике у ее ног Гарвард мгновенно поднял голову и зарычал.
– Ты кого-нибудь ждешь? – тихо спросила его Тесс, поднимаясь со стула.
Господи, видно, она и вправду слишком увлеклась: губы получились какими-то странными, они изогнулись в зверином оскале, а зубы…
Стук повторился, затем раздался глубокий голос, от которого ее словно током ударило:
– Тесс? Ты дома?
Данте.
Тесс вытаращила глаза и тут же поморщилась, вспомнив о том, как она выглядит. Волосы собраны на макушке в небрежный узел, белая теплая рубашка надета прямо на голое тело, выцветшие красные спортивные брюки перепачканы в глине – не лучший вид для приема гостей.
– Данте? – переспросила она, желая выиграть время и убедиться, что слух не обманул ее. – Это ты?
– Да. Можно войти?
– Ну конечно, секунду, – крикнула Тесс, стараясь, чтобы слова прозвучали непринужденно.
Она набросила тряпку на незавершенную работу и мельком глянула на свое отражение в шпателе. Прекрасно! Взгляд слегка безумный, как и подобает истинному художнику. «Ничего, это отучит его от неожиданных визитов», – подумала Тесс, подходя к двери и отодвигая задвижку.
– Что ты…
Тесс осеклась, увидев Данте. Он был мокрый с головы до ног: черные волосы прилипли ко лбу и щекам, вода стекала с куртки на ботинки и коврик у двери.
Но самым страшным было не это, а то, что дождевая вода порозовела от крови.
– Господи! Что с тобой? – Тесс отступила, пропуская его в прихожую, и захлопнула дверь. – Что случилось?
– Я ненадолго. Мне вообще не следовало приходить. Но ты первая, о ком я подумал, когда…
– Все в порядке, – сказала Тесс. – Проходи. Я сейчас дам тебе полотенце.
Она побежала к шкафу и вытащила оттуда два полотенца: одно – чтобы Данте мог вытереться, второе – чтобы остановить кровотечение. Когда она вернулась в гостиную, Данте собирался снять куртку. Он взялся за молнию, и Тесс увидела кровь на костяшках пальцев. Кровь была и на лице, хотя большую часть, наверное, смыл дождь.
– Тебе здорово досталось, – сказала Тесс, испытывая сильное волнение. Судя по виду, Данте побывал в какой-то уличной потасовке. Ран на лице она е видела, так что, возможно, это была не его кровь. Но это не меняло дела.
Данте расстегнул куртку, и Тесс не смогла сдержаться:
– Господи…
Глубокая ножевая рана тянулась чуть ли не по всей длине правого бедра. Она была свежей и кровоточила.
– Ничего страшного, – успокоил ее Данте. – Жить буду, поверь мне.
Он снял куртку, и Тесс застыла в оцепенении, от жалости не осталось и следа.
Данте был вооружен, как супергерой из боевика. Его бедра опоясывал широкий ремень, увешанный разнообразным холодным оружием, особенно выделялись два огромных изогнутых клинка в кожаных ножнах. Грудь перетягивала перевязь, из кобуры выглядывал ужасающего вида пистолет, Тесс даже думать не хотела о его поражающей силе. Еще один пистолет скромно прятался в кобуре на левом бедре.
– О черт… – Тесс инстинктивно отпрянула от Данте, прижимая полотенца к груди, словно защищаясь.
Данте посмотрел на ее испуганное, растерянное лицо и нахмурился:
– Я не причиню тебе вреда, Тесс. Это всего лишь мои рабочие инструменты.
– Рабочие инструменты? – Не замечая того, Тесс продолжала пятиться, пока не уперлась в кофейный столик, стоявший в центре гостиной. – Данте, ты экипирован как наемный убийца.
– Не бойся, Тесс.
Она не боялась. Была смущена, беспокоилась за него, но не боялась. Данте снял ремень и кобуру и держал все это в руках, не зная, куда положить. Тесс махнула рукой в сторону кофейного столика.
– Ты не могла бы дать мне полотенце?
Тесс протянула ему полотенца и наблюдала, с какой осторожностью он раскладывал оружие, стараясь не поцарапать и без того уже потертую столешницу. Вооруженный до зубов, с глубокой кровоточащей раной на бедре, он каким-то образом мог сохранять деликатность. Даже изысканность манер. Настоящий джентльмен, если забыть об ужасном оружии и смертельной опасности, исходившей от его крепкого тела.
Окинув взглядом гостиную, Данте заметил настороженно замершего у ног Тесс Гарварда. Данте нахмурился:
– Неужели это тот самый?..
Тесс кивнула, напряжение отпустило ее, когда Гарвард, приветственно завиляв хвостом, посеменил к Данте.
– Надеюсь, ты не против, что я на время поселила его у себя. Я хотела, чтобы он находился под постоянным наблюдением, и подумала…
Она не договорила, увидев, как Данте наклонился и ласково погладил собаку.
– Привет, парень! – сказал он и засмеялся, когда Гарвард лизнул его руку, после чего завалился и спину, предлагая почесать живот. – Вижу, о тебе сегодня хорошо заботились. Выглядишь как новенький.
Он удивленно посмотрел на Тесс. Не дожидаясь вопросов о чудесном преображении Гарварда, она забрала у Данте влажное полотенце и кивнула в сторону ванной:
– Пойдем, я осмотрю твою рану.
На другом конце Бостона, остановившись перед красным сигналом светофора, Чейз с нескрываемым отвращением скосил глаза на пассажира. Лично он не видел никакой пользы в этом подонке. Если бы они с Данте не появились вовремя, этого человека ждал бы неминуемый конец, что, безусловно, порадовало бы Чейза.
Ему казалось величайшей несправедливостью, что такое ничтожество, как Бен Салливан, сумел избежать смерти, а невинные юнцы вроде Кэмдена и других пропавших погибают или превращаются в Отверженных под воздействием той дряни, которую производит и распространяет этот подонок.
Неожиданно перед глазами Чейза промелькнула ужасающая картина: Данте острым лезвием отсекает голову Джонасу Редмонду в переулке за клубом. Хорошего парня убил не воин, а порошок, который продал ему вот этот сидящий рядом с Чейзом человек. Словно цунами, вампира накрыло непреодолимое желание пустить этому негодяю пулю в голову.
Чейз пристально смотрел вперед в надежде, что ярость утихнет. Смерть Бена Салливана ничего не решит и не вернет Кэмдена домой.
А это было для него наиважнейшей задачей.
– Он спит с ней, с Тесс, этот твой напарник? – Голос человека вывел Чейза из задумчивости, и он не сразу понял, о чем речь. Бен выругался и отвернулся к окну. – Я видел их вчера вечером у ее дома этот сукин сын нагло лапал ее. Он что, ко мне хотел подобраться?
Чейз молчал. Над этим вопросом он и сам ломал голову. Данте сказал, что использовал свои методы, чтобы найти наркодилера. Судя по тому, что Бен видел его со своей женщиной, можно догадаться, какие методы он имел в виду.
Однако при упоминании об этой женщине на лице воина появилось какое-то странное выражение. Может быть, здесь замешан не только корыстный интерес и она ему небезразлична?
– Черт. Теперь это не важно, – пробормотал Салливан. – Куда ты меня везешь?
Чейз не собирался отвечать. Поместье Ордена находилось на самой окраине Бостона, еще несколько минут езды в северо-восточном направлении. В бункере Бена Салливана допросят, и уже через несколько часов он будет мирно спать в теплой, сухой постели – безоговорочно виновный, но тем не менее под надежной защитой воинов. В то время как десятки юношей Темной Гавани будут подвергаться опасности на улицах Бостона, находясь под воздействием дряни, которую продавал им этот Салливан.
Ужасная несправедливость.
Чейз видел, что зажегся зеленый, но не трогался с места. Сзади загудел клаксон. Словно не замечая его, вампир барабанил пальцами по рулю и размышлял об Элизе и своем обещании вернуть Кэмдена домой.
Он ничего не предпринимал, а время шло, Чейз физически ощущал, как оно утекает.
Клаксон загудел снова, уже более настойчиво. Чейз нажал на газ и повернул налево, направляясь обратно в город, на юг, в старый промышленный район.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
– Господи, – ужаснулась Тесс, она даже почувствовала легкую тошноту, когда склонилась, чтобы взглянуть на бедро Данте. Он сидел на краю ванны в одних черных рваных брюках. Его рана была не такой страшной, как показалось вначале в полумраке гостиной, просто сейчас в ярком свете вид большого количества крови – крови Данте – вызвал у Тесс головокружение. Ей даже пришлось ухватиться рукой за ванну, чтобы не упасть. – Прости, я не всегда так реагирую. В клинике мне часто приходится осматривать повреждения, но…
– Тесс, тебе не обязательно возиться со мной. Я привык сам справляться с такими проблемами.
Она с сомнением посмотрела на Данте:
– Если судить по количеству крови, рана довольно глубокая. Нужно накладывать швы. Не уверена, что ты способен это сделать. Так что не мог бы ты снять брюки, они мешают мне работать.
Данте даже не пошевелился.
Тесс нахмурилась:
– Ты собираешься сидеть здесь и заливать кровью пол?
Не сводя с нее глаз, Данте чуть заметно пожал плечами, затем встал и расстегнул пуговицу. Когда замок молнии пополз вниз, обнажая жгуты татуировок и темный треугольник волос, Тесс почувствовала, как у нее загорелись щеки. Господи, после вчерашней ночи ей следовало бы помнить, что он не из тех парней, кто носит нижнее белье.
– Э-э, вот… возьми. – Она быстро схватила с держателя полотенце и протянула его Данте.
Тесс отвернулась, ожидая, когда он разденется, хотя ее скромность могла показаться запоздалой после всего, что они делали вчера. Из-за близости его полуобнаженного тела ей вдруг стало тесно и душно.
– Ты не хочешь рассказать, что с тобой случилось? – спросила Тесс. Она, не глядя на него, перебирала скромный запас медикаментов в шкафчике. – Чем ты таким занимался, что получил удар ножом? И нож, должна заметить, был немаленький.
– Обычное дело. Мы с товарищем задерживали наркодилера, и я напоролся на пару препятствий. Пришлось их устранить.
«Пришлось их устранить», – мысленно повторила Тесс, выкладывая бинт на край раковины. Она сразу поняла, что это значит, и ей стало не по себе от хладнокровного признания Данте. Ей не понравились его слова, но Данте клялся, что он хороший парень. Разумеется, это безумие, но она почему-то верила ему.
– Хорошо, – сказала Тесс, – теперь дай мне взглянуть на твое бедро.
– Я же сказал, жить буду. – Тесс услышала звук упавших на пол брюк. – Рана не такая страшная, как ты могла подумать.
Тесс повернула голову, готовясь к ужасному зрелищу, но рана действительно оказалась не такой опасной. И не такой уж глубокой – не более полудюйма, к тому же кровотечение почти прекратилось.
– Ну и хорошо. – Тесс пожала плечами, радуясь что ее беспокойство оказалось чрезмерным. – В таком случае я просто промою рану, наложу повязку, и ты будешь как новенький.
Тесс снова повернулась к раковине, смочила под краном край полотенца, капнула на него антисептик и в этот момент услышала, как Данте поднялся, сделал полшага и встал у нее за спиной. Он осторожно снял заколку, и волосы волнами рассыпались по плечам.
– Так лучше, – с чувственным придыханием тихо произнес Данте. – Твоя обнаженная шея меня смущает. Я могу думать только о том, чтобы прижаться к ней губами.
У Тесс перехватило дыхание, она не знала, что делать: стоять неподвижно, дожидаясь, когда он отойдет от нее, или же отдаться безумию, которое их влекло.
Тесс с трудом развернулась в тесном пространстве между раковиной и полуобнаженным Данте. На таком близком расстоянии его татуировки завораживали: геометрические фигуры, сплетенные в сложные узоры, переливались разными цветами: от красновато-коричневого до золотого, от зеленого до перламутрово-синего.
– Нравятся? – спросил Данте, наблюдая за ее взглядом.
– Потрясающе. Никогда не видела ничего подобного. Это какие-то этнических орнаменты?
Данте повел плечами:
– Я бы сказал, семейная традиция. У моего отца были похожие, и у отца моего отца, и у всех мужчин нашего рода.
Вот это да! Если все мужчины в роду Данте были такими, как он, нетрудно представить себе, сколько женских сердец они разбили. Вспомнив, куда ведут татуировки, Тесс покраснела.
Данте понимающе улыбнулся – чуть изогнулись уголки его губ.
Тесс закрыла глаза и вдохнула поглубже, стараясь успокоиться, затем снова посмотрела на Данте. Влажным полотенцем она убрала пятна крови с его щек и лба, потом протерла руки, взяв ладони Данте в свои. Его пальцы были мощными и длинными.
– Мне нравится, когда ты прикасаешься ко мне, Тесс. Мне хотелось этого с нашей первой встречи.
Тесс подняла голову и встретилась взглядом с Данте. Его глаза цвета виски гипнотизировали ее, внушая мысль, что все повторится: их обнаженные тела вновь сольются воедино. Тесс чувствовала, что с Данте всегда будет испытывать такую всепоглощающую страсть. Жаркие волны накрыли ее тело, ноги подкашивались.
– Позволь мне… заняться твоей раной…
Тесс наклонилась. Края полотенца разошлись, обнажив мускулистое бедро Данте. Тесс осторожно вытерла кровь, восхищаясь его сильным, накачанным телом, смуглой гладкой кожей. Убирая руку, Тесс случайно коснулась твердого члена, натянувшего полотенце. Она вздрогнула и с трудом сглотнула.
– Сейчас я наложу повязку.
Она бросила полотенце в раковину и потянулась за бинтом, но Данте перехватил ее руку. Большим пальцем нежно погладил запястье, будто спрашивая разрешения. Тесс не отдернула руку, а, напротив, повернулась к нему лицом, и глаза Данте полыхнули янтарным огнем.