Данте метнул malebranche, лезвие когтем впилось в горло Отверженного, он с воплем упал на пол сарая. В следующее мгновение всю свою ненависть Данте направил на самого рослого кровососа, который, словно хищник, защищающий свою добычу, кружил над неподвижным телом Тесс. Скаля клыки, он не сводил с Данте дикого, злобного взгляда.
Было видно, что он совсем недавно заразился Кровожадностью, которая превратила его в бешеного зверя. Возможно, это был один из пропавших юношей Темной Гавани. Сейчас это уже не имело значения, любой Отверженный заслуживал смерти, особенно этот, посягнувший на драгоценную кровь Тесс – на ее жизнь, которая едва теплилась в теле и могла в любую минуту угаснуть.
Медлить нельзя.
Боль Тесс огнем разливалась по жилам Данте, заставляя его собственную кровь кипеть неистовой жаждой боя. Он зашипел, обнажая клыки, и с диким ревом бросился на Отверженного. Данте хотел сначала разорвать его в клочья, чтобы утолить свою ярость, а затем уже вонзить в него смертоносный клинок. Но нужно было торопиться – жизнь Тесс висела на волоске.
Одной рукой сжав подбородок Отверженного, другой Данте нанес удар, сломав кровососу челюсть. Тот завопил, Данте выхватил клинок и вогнал ему в грудь, затем отбросил от себя начавший плавиться труп и подскочил к Тесс.
– Господи, – прошептал он, опускаясь на колени. Он слышал ее тихое, прерывистое дыхание, едва уловимое. Запястье Тесс было сильно разорвано, но рана на шее выглядела еще ужаснее, лицо казалось белее снега. Данте взял ее безжизненную руку – пугающе холодную, – поднес к губам и поцеловал. – Тесс… держись, детка. Опасность позади.
Данте осторожно поднял ее и вынес из сарая.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
|
|
Чейз переступил через труп пожилого мужчины, который лежал у двери квартиры на первом этаже. Дверь была открыта, из гостиной доносился звук работающего телевизора. Не трудно было догадаться, Что человек стал жертвой Отверженных. По крайней мере один из них все еще находился в доме. Чейз начал бесшумно подниматься по лестнице к квартире Салливана, на каждом шагу останавливаясь и прислушиваясь. Обеими руками он сжимал «беретту», удерживая ее возле правого плеча и направив дуло вверх. Чтобы разрядить обойму, ему хватило бы нескольких секунд. Стоило Отверженному появиться, его ждала неминуемая смерть от титановых пуль.
Поднявшись на площадку третьего этажа, Чейз остановился, вглядываясь в щель приоткрытой двери квартиры. Там все было перевернуто. Отверженные что-то искали, разумеется не самого хозяина. Не мог же он прятаться в ящиках компьютерного стола и дискетницах, которые были разбросаны по полу. Заметив тень, Чейз прижался к стене. Из кухни с ножом в руке вышел Отверженный и принялся распарывать и потрошить подушки кресла.
Носком ботинка Чейз открыл дверь пошире и, осторожно проскользнув внутрь, наставил «беретту» на Отверженного. Тот был настолько увлечен своим делом, что не чувствовал угрозы. «Беретта» застыла в нескольких дюймах от его затылка.
Чейз мог выстрелить и должен был. Опыт профессионального агента и логика требовали нажать па курок и всадить пулю в голову Отверженного, но что-то удерживало его.
Чейз бегло осмотрел врага: высокий, атлетическое телосложение, грязная толстовка, джинсы, давно немытые растрепанные волосы… и во всем облике что-то незрелое, почти детское. Отверженный выглядел как типичный наркоман. От него исходил солоноватый запах крови и пота – запах вампира зараженного Кровожадностью.
|
|
Но было в нем что-то знакомое.
– Господи, – выдохнул Чейз. – Кэмден?
Отверженный замер, его плечи напряглись, голова начала медленно поворачиваться. Он заворчал, с шипением обнажая клыки и шумно втягивая ноздрями воздух. Чейз не видел его глаз, но чувствовал их огненный жар.
– Кэм, это я, твой дядя. Положи нож, мальчик.
Даже если Кэмден услышал и понял его слова, то никак на это не отреагировал и нож из рук не выпустил. Он начал медленно, осторожно разворачиваться, как зверь, осознавший, что его загнали в угол.
– Все в порядке, – сказал Чейз. – Тебе ничего не угрожает. Я здесь, чтобы помочь тебе.
Чейз сам не вполне верил в то, что говорил. И хотя он опустил пистолет, но палец продолжал держать на спусковом крючке, и каждый мускул его тела дрожал от напряжения. Тревога отвратительным холодком пробежала по спине, словно ворвавшийся в открытую дверь осенний ветер. Чейз тоже чувствовал себя загнанным в угол, он не знал, чего ждать от племянника, не знал, как поступить.
– Кэмден, твоя мама очень волнуется. Она хочет, чтобы ты вернулся домой. Ради нее возвращайся, мальчик.
Целую вечность Чейз ждал, пока единственный сын его брата повернется к нему, но оказался не готов к тому, что предстало его взгляду. Он постарался не выказать отвращения, хотя к горлу подступил комок при виде забрызганного кровью, искаженного злобой лица Кэмдена. Всего несколько дней назад это был милый юноша, который весело смеялся в кругу друзей и подавал большие надежды.
|
|
От того юноши не осталось и следа, перед Чейзом стоял дикий зверь, в одежде со следами кровавого пиршество, устроенного на первом этаже, в руке он сжимал большой кухонный нож, готовый в любую секунду нанести удар. Его неподвижные зрачки превратились в черные росчерки, рассекавшие янтарно-желтый огонь глаз.
– Кэм, пожалуйста, скажи, что ты меня слышишь и понимаешь.
Ладони у Чейза вспотели, правая рука, сжимавшая «беретту», непроизвольно начала подниматься. Отверженный заворчал, присел, словно приготовился к прыжку, злобный взгляд забегал – он принимал решение. Чейз не мог понять, к чему склоняется Кэмден – убежать или наброситься, рука с пистолетом поднималась все выше и выше, палец на спусковом крючке подрагивал.
– Черт, все не так. Все плохо.
Тяжело вздохнув, он вытянул руку вверх и выстрелил в потолок. От резкого звука Кэмден встрепенулся, он метнулся мимо Чейза к открытой двери балкона, перемахнул через перила и растворился в темноте.
У Чейза подкашивались ноги. Он испытывал облегчение и сожаление одновременно. Он нашел племянника, но позволил Отверженному остаться в живых.
Когда Чейз наконец поднял голову, его взгляд наткнулся на Тигана, который стоял в дверном проеме и смотрел на него пристально, словно читая мысли. Возможно, вампир не видел, как Чейз отпустил Отверженного, но он знал. Знал все.
– Я не мог, – пробормотал Чейз, опустив глаза на пистолет. – Он мой племянник. Я просто не мог.
Тиган молчал, сверля его взглядом.
– Пора идти, – спокойно сказал он. – Женщина в тяжелом состоянии. Данте вместе с ней ждет в машине.
Чейз кивнул и вслед за Тиганом покинул квартиру Салливана.
В крови Данте все еще бурлили страх и ярость. Он расположился на заднем сиденье, устроив Тесс у себя на коленях и закутав ее в свою куртку. Он разорвал рубашку и перевязал рану у нее на запястье и особенно ужасную на шее.
Тесс лежала тихо и была почти невесомой. Данте смотрел на ее красивое лицо – слава богу, Отверженные не изуродовали его, хотя они любили таким образом развлекаться со своими жертвами. Великое счастье, что эти дикие звери не изнасиловали Тесс. Но Отверженные выпили ее кровь – много крови. Опоздай Данте всего на несколько минут, и они осушили бы ее полностью.
Данте передернуло от этой ужасной мысли. Тесс была без сознания, глаза закрыты, лицо белое, тело холодное. Он знал только один способ помочь ей. Ей нужна была кровь. Но не человеческая, как любой другой женщине, а кровь вампира.
Данте уже совершил часть ритуала в ту ночь, когда взял ее кровь, чтобы спасти свою жизнь. Теперь без ее согласия он вынужден скрепить узы. В противном случае Тесс умрет у него на руках.
Этого Данте не мог допустить, даже если она возненавидит его за то, что он связал их навеки. Разумеется, он не идеальный спутник для нее, она заслуживает большего, чем он способен ей дать.
– Черт возьми, Тесс, прости. У меня нет выбора.
Острым клыком он распорол себе запястье, кровь тонкой струйкой потекла по обнаженной руке. Он поднес ее ко рту Тесс, краем уха уловив поспешные шаги, приближающиеся к «ренджроверу».
Передние дверцы открылись, Тиган и Чейз сели в машину. Тиган обернулся, его взгляд застыл на правой руке Тесс, безвольно свисавшей из-под куртки Данте. Именно на этой руке была метка – чаша полумесяца и падающая в нее капля. Воин прищурился и посмотрел на Данте – вопросительно и предостерегающе:
– Она Подруга по Крови.
– Я знаю, кто она, – ответил Данте. Он даже не пытался скрыть волнение в голосе. – Давай, Тиган, гони в бункер. Время уходит.
Тиган завел мотор, машина тронулась. Данте приложил руку к приоткрытым губам Тесс и наблюдал, как струйка крови стекает ей в рот.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Тесс чувствовала, что умирает, тело налилось свинцовой тяжестью и в то же время стало невесомым и парило где-то между миром боли и миром вечного покоя. Тьма затягивала Тесс, но ей не было страшно. Ее окутывало успокаивающее тепло, словно крылья могучего ангела обернулись вокруг нее и удерживали на поверхности, не позволяя погрузиться в бездну небытия.
Она отдавалась во власть тепла, она так нуждалась в этой опоре.
Откуда-то доносился гул негромких, встревоженных голосов, слов Тесс не могла разобрать. Что-то под ней непрерывно двигалось, обмякшее тело слегка вибрировало. Ее куда-то везут? Безмерная усталость мешала думать, сладостное тепло увлекало ее, обволакивало и зачаровывало.
Ей хотелось спать. Все отпустить и уснуть навсегда…
Что-то горячее капнуло ей на губы, шелковистой струйкой медленно потекло в рот, соблазнительный аромат защекотал ноздри. На губы упала еще одна капля – теплая, влажная, пьянящая, как вино, язык шевельнулся, пытаясь уловить вкус.
Рот приоткрылся и наполнился горячей жидкостью. Тесс застонала, не понимая, что это, но ей это было нужно – она знала. Первый глоток прокатился по горлу огромной волной, и рот наполнился снова. Тесс чувствовала, что умирает от жажды. Возможно, так оно и было. Она понимала только одно: ей необходима эта жидкость, и, казалось, она никогда ею не насытится.
Тесс сглотнула живительный эликсир. Тихий, глубокий голос произнес ее имя. Она узнала его. Узнала аромат, который окутывал ее и струился в рот.
Он спасал ее – мрачный ангел, чьи сильные руки обнимали ее сейчас.
Данте.
В этом странном путешествии между мирами Данте был с ней, она чувствовала это всем своим существом.
Тесс продолжала плыть, удерживаясь на поверхности бурлящего моря мрака. Густые и теплые темные воды медленно вздыбились, чтобы поглотить ее. И Данте позволил ей в них погрузиться, не выпуская из своих крепких и нежных рук. Она растворилась в этих водах и пила их, ощущая, как они наполняют ее тело, просачиваются в каждую клеточку.
Наступил покой, и сознание Тесс переместилось в иной мир, окрашенный в темно-алый, малиновый и бордовый.
Казалось, до бункера они ехали целую вечность, хотя Тиган установил несколько рекордов скоростной езды по оживленным и извилистым улицам Бостона. Как только «ренджровер» замер на своем месте в гараже, Данте осторожно вышел из машины с Тесс на руках.
От пережитого шока и большой потери крови она была очень слабой, то приходила в сознание, то снова теряла его, но в Данте теплилась надежда, что она выживет. По дороге Тесс сглотнула несколько капель его крови. В бункере, в безопасности, она сможет взять столько, сколько понадобится.
Черт, чтобы спасти ее, он готов отдать все, до последней капли.
И это не игра в благородство, он действительно готов умереть за нее. Данте отчаянно хотел, чтобы Тесс выжила. Кровные узы, которые связали их навечно, вызывали в нем естественное желание защищать ее, но было и еще что-то. Что-то более глубокое и сильное, о чем он раньше даже не подозревал.
Он любил ее.
Это новое, незнакомое чувство потрясло Данте своей мощью. С Тесс на руках он направился к лифту, Тиган и Чейз шли следом. Кто-то из них нажал на кнопку, и лифт начал спускаться на глубину трехсот футов. Под землей они были отрезаны и защищены от всего мира.
Когда двери лифта открылись, их уже встречали Лукан и Гидеон. Оба воина с суровыми лицами стояли в коридоре в полном боевом снаряжении. Несомненно, воины забеспокоились, когда камеры слежения зафиксировали мчащийся на безумной скорости «ренджровер».
Лукан чертыхнулся, взглянул на Данте и на женщину, которую тот держал на руках.
– Что случилось? – спросил он.
– Пропустите… – Данте вышел из лифта, стараясь не потревожить Тесс. – Ей нужно тепло. Она потеряла очень много крови…
– Я вижу. Черт возьми, в какую передрягу вы там наверху попали?
– Отверженные, – ответил за всех Чейз. – Они что-то искали в квартире наркодилера. Эта женщина, вероятно, каким-то образом попалась им на глаза. Может быть, помешала им чем-то. Они напали на нее. У женщины раны на запястье и шее.
Данте кивнул, подтверждая слова Чейза, сам он от волнения не мог говорить.
– Господи! – Лукан мрачно посмотрел на Данте. – Это та Подруга по Крови, о которой ты мне говорил? Это Тесс?
– Да, – кивнул Данте, глядя на бледное лицо Тесс. Тревога сжимала его сердце. – Опоздай я на несколько секунд, и все было бы кончено…
– Проклятые кровососы! – прошипел Гидеон, проводя рукой по волосам. – Я приготовлю ей комнату в лазарете.
– Нет! – неожиданно для себя резко выкрикнул Данте, останавливая Гидеона. – Она моя. Она останется со мной.
Глаза Гидеона расширились, но он ничего не сказал, остальные тоже промолчали.
Данте по лабиринту коридоров устремился к своим апартаментам. Он прошел в спальню и осторожно опустил Тесс на кровать. Он не зажигал яркий свет, говорил тихо и нежно, чтобы ничем не потревожить ее.
Мысленным приказом Данте включил воду в ванной и начал снимать повязки с Тесс. Слава богу, кровотечение прекратилось. На белой гладкой коже раны выглядели ужасно, но худшее было позади.
При виде страшных следов, оставленных Отверженными на теле Тесс, Данте пожалел, что не обладает даром исцелять с помощью прикосновений. Ему не хотелось, чтобы Тесс, придя в себя, увидела Ужасные раны. Но он не умел творить чудеса. Его кровь излечит ее изнутри, наполнит сверхъестественной жизненной силой, незнакомой ей ранее. А потом, если она согласится принимать кровь своего партнера регулярно, то обретет несвойственную людям способность не стареть и жить вечно. Со временем и шрамы исчезнут. Но не так быстро, как ему хотелось бы. Данте вновь охватила ярость, он жалел, что не смог растерзать обидчиков Тесс жестоко и мучительно.
Ярость жгла его изнутри, как кислота. Данте подавил ее, сейчас все его силы нужны были Тесс. Он осторожно снял с нее жакет, испачканный кровью, ворот и рукав тонкого шерстяного свитера тоже были в крови.
Данте не решился снимать его через голову, чтобы не тревожить рану на шее. Он вынул из ножен кинжал и распорол свитер. Обнажилось бледно-кремовое тело и персикового цвета кружевной лифчик.
При взгляде на женственные формы Тесс Данте почувствовал страстное желание, но усилием воли сумел подавить его.
Сейчас Тесс была в безопасности – большего он не мог желать.
Данте положил кинжал на тумбочку и, за рукава стянув свитер, бросил его на пол у кровати, где лежал жакет. В спальне было тепло, но тело Тесс продолжало оставаться холодным. Данте укрыл ее черным шелковым одеялом и пошел в ванную за влажной губкой и полотенцем, чтобы обтереть Тесс. Когда он выходил из ванной, раздался тихий стук в дверь, слишком тихий для воина.
– Данте? – послышался голос Саванны, еще более тихий, чем стук. Она вошла в комнату с медикаментами в руках. Ее темные глаза были полны сострадания. Следом за ней показалась рыжеволосая подруга Лукана, Габриэлла, она держала мягкий, теплый халат. – Мы узнали, что случилось, и решили принести вещи, которые могут понадобиться.
– Спасибо.
Женщины положили все на кровать, Данте отметил это краем глаза, его внимание было сосредоточено на Тесс. Он смывал засохшую кровь с ее запястья, прикладывая губку с максимальной осторожностью, на которую только способны были его грубые руки, привыкшие к оружию.
– Как она? – спросила стоявшая у него за спиной Габриэлла. – Лукан сказал, что ты напоил ее собственной кровью, чтобы спасти.
Данте кивнул, но героем себя не чувствовал.
– Она возненавидит меня за это, когда узнает, что это значит. Тесс не подозревает, что она Подруга по Крови. Ей неизвестно, кто я.
Данте удивился, почувствовав на своем плече маленькую женскую руку.
– Ты должен все ей рассказать, Данте. Не откладывай. Не бойся довериться ей, она оценит твою искренность, даже если не сразу сможет принять то, что ты ей сообщишь.
– Да, она должна знать правду, – согласился Данте.
Он был благодарен Габриэлле за участие и разумный совет. Она делилась собственным опытом. Всего несколько месяцев назад она сама узнала от Лукана ошеломляющую правду. И хотя сейчас они были неразлучны и оба светились любовью, им пришлось пройти нелегкий путь к счастью. Никто из воинов не знал подробностей, но Данте мог догадаться, чего это стоило им обоим, учитывая замкнутость Лукана и его тяжелый характер.
Саванна подошла ближе и сказала:
– После того как промоешь раны, смажь их вот этой мазью. Вместе с твоей кровью она ускорит заживление, и шрамы будут менее заметны.
– Хорошо. – Данте взял протянутый пузырек мази домашнего приготовления и поставил его на тумбочку у кровати. – Спасибо. Спасибо за участие.
Женщины понимающе улыбнулись ему.
– Не думаю, что ей это пригодится. – Саванна нагнулась, чтобы собрать с пола одежду Тесс. Едва ее пальцы коснулись одежды, как лицо исказилось, Саванна вздрогнула и закрыла глаза. Ее дыхание на мгновение замерло, затем она выдохнула резко и прерывисто. – Господи, бедняжка. Как жестоко. Ты знаешь, что она была на волосок от смерти?
Данте кивнул:
– Знаю.
– Они почти выпили ее, когда ты… – Саванна замолчала. – Ты спас ее, и это – главное, – закончила она, пытаясь скрыть волнение, которое вызвали у нее подробности нападения на Тесс – она только что считала их с одежды. – Данте, если тебе что-нибудь понадобится, скажи нам. Мы с Габриэллой сделаем все, чтобы помочь тебе.
Данте кивнул, продолжая вытирать кровь с тела Тесс. Он слышал, как женщины ушли и оставили его наедине с Подругой по Крови. Он не знал, как долго обмывал ее раны, возможно, несколько часов. Наконец Данте закончил и, устроив ее поудобнее, сам вытянулся рядом. Он лежал и смотрел на Тесс, искренне надеясь, что очень скоро она откроет глаза.
Мысли кружились в голове. Он думал о том, что скажет, когда Тесс придет в себя. Он скажет, что хочет, чтобы она всегда была в безопасности и чувствовала себя счастливой. Чтобы она жила вечно. С ним или без него – это как она сама решит. Он будет заботиться о ней, пока сможет, если… вернее, пока смерть не настигнет его. Но и потом Тесс останется под защитой Рода.
Господи, он что, действительно думает о будущем?
Строит какие-то планы?
Это ошеломило Данте: на протяжении столетий жил одним днем, для него не существовало «завтра», он привык к мысли, что в любую минуту может погибнуть, и потому никогда не думал о будущем. И вдруг одна-единственная женщина все перевернула в его жизни. Нет, конечно, он продолжал верить, что смерть подстерегает его где-то рядом, – видение не обманывало его, как не обманывало и его мать, – но неожиданно у него появилось сомнение.
Тесс пробудила в нем желание жить, каждую минуту проводить с ней. Скоро она придет в себя, и он расскажет ей о своих чувствах, о том, что она значит для него, и о кровных узах, которые связывают их.
Сколько времени нужно для того, чтобы его кровь поступила в каждую клеточку ее тела и начался провес восстановления? И какое количество крови необходимо? По дороге в бункер Тесс проглотила всего несколько капель. Возможно, ей требуется больше.
Данте взял с тумбочки кинжал, сделал надрез на запястье и приложил свежую рану к губам Тесс, но она оставалась безучастной, струйка крови стекала мимо рта на подбородок. Данте громко выругался.
– Ну давай же, ангел, пей. – Он погладил Тесс по холодной щеке, убрал со лба прядь волос. – Пожалуйста, живи, Тесс… пей и живи.
У приоткрытой двери спальни кто-то смущенно кашлянул.
– Прости, дверь… э-э… была открыта.
Чейз. Черт его дери. Меньше всего Данте хотел видеть именно его. Воин был слишком занят Тесс – и своими чувствами, – чтобы отвлекаться на посторонних, тем более если этим посторонним был бывший агент. Данте полагал, что, получив хорошую взбучку от Лукана, этот ублюдок давно уже убрался в Темную Гавань. Или Лукан оставил Данте привилегию вздрючить агента?
– Убирайся, – прорычал Данте.
– Она пьет?
Данте усмехнулся:
– Ты что, Гарвард, не понял, что я тебе сказал? Мне не нужны зрители. И тебя я не хочу видеть.
Он снова прижал руку к губам Тесс, чуть раздвинув их пальцами в надежде, что несколько капель попадут ей в рот и она их проглотит. Но Тесс не проглотила. У Данте защипало глаза.
– Черт, – пробормотал он и вытер мокрую щеку о плечо. Его охватили растерянность и отчаяние.
Данте услышал за спиной шаги, Чейз подошел к кровати и протянул руку:
– Приподними ей голову, вот…
– Не прикасайся к ней!
Данте не узнал собственный голос – столько в нем было злости. Он повернул голову и встретился взглядом с Чейзом, в одно мгновение его клыки удлинились, а глаза вспыхнули янтарным огнем. Данте готов был защищать Тесс, и даже смерть не могла остановить его, и Чейз это понял.
Он отступил, примирительно поднимая руки:
– Прости, я не собирался тревожить ее. Я только хотел помочь. И извиниться.
– Не стоит. – Данте повернулся к Тесс, он чувствовал себя несчастным и очень хотел остаться один. – Мне от тебя ничего не нужно, Гарвард. Просто убирайся.
Надолго воцарилась тишина. Данте надеялся, что агент наконец-то ушел. Но нет.
– Данте, я понимаю, что ты чувствуешь.
– Неужели?
– Да, я думаю, теперь я понимаю значительно больше, чем раньше.
– Я рад за тебя. Чертовски рад, бывший агент Чейз. Отметь это в своем рапорте, может быть, твои друзья в Темной Гавани дадут тебе медаль в качестве признания твоих доблестных заслуг. Гарвард наконец-то чему-то научился.
Вампир сухо, но не злобно рассмеялся.
– Черт, я все понимаю. Я вам солгал. Я преследовал собственные, эгоистичные цели. Признаю, я был неправ. И я хочу, чтобы вы об этом знали, особенно ты, Данте. Я сожалею о том, что сделал.
Сердце Данте учащенно билось от страха за жизнь Тесс и от злости на Чейза, но он не набросился на агента, как ему того хотелось. Он слышал в его голосе раскаяние и смирение, что самому Данте было незнакомо, пока в его жизни не появилась Тесс.
– Зачем ты мне все это говоришь?
– Сказать честно? Я вижу, как ты искренне заботишься об этой женщине. Волнуешься и боишься ее потерять. И делаешь все, чтобы спасти ее.
– Я убью за нее, – тихо произнес Данте. – Я умру за нее.
– Да, я знаю. Возможно, поэтому ты поймешь, что в такой ситуации можно схитрить, солгать, изменить своим принципам, сделать все, что угодно, пойти на любой риск.
Слушая признания Чейза, Данте нахмурился, презрение к агенту исчезло, и он обернулся, чтобы посмотреть ему в глаза.
– Ты сказал, что у тебя нет женщины, нет семьи, нет никаких обязательств ни перед кем, кроме вдовы твоего брата…
Чейз слабо улыбнулся. На его лице отразилось все – и горечь, и страсть.
– Ее зовут Элиза, сегодня вечером ты видел ее у входа в Темную Гавань, когда вы с Тиганом приехали за мной.
Конечно, он должен был догадаться. У Данте возникли смутные подозрения, когда он увидел, с какой свирепостью Чейз отреагировал на действия Тигана. Как только возникла угроза женщине, он в мгновение ока лишился своей холодной сдержанности. У него был такой вид, словно он готов оторвать Тигану голову за одно только прикосновение к Элизе. Такое чувство собственничества мало походило на обычную одственную привязанность. Но судя по лицу Чейза, его чувства оставались без ответа.
– В любом случае, – снова заговорил агент, – я просто хотел… чтобы ты знал: я сожалею о своем поступке. Я готов помочь тебе и Ордену всем, чем могу. Если я понадоблюсь, вы знаете, где меня найти.
– Чейз, – окликнул Данте направившегося к двери агента, – извинения приняты. Я тоже не всегда был справедлив к тебе. Несмотря на различия между нами, знай: я уважаю тебя. Уволив тебя, агентство потеряло хорошего сотрудника.
Чейз кивнул и криво усмехнулся.
Данте кашлянул, прочищая горло:
– А что касается помощи…
– Скажи, что надо.
– Тесс гуляла с собакой, когда на нее напали Отверженные. Обычная маленькая собачонка, ничего особенного, но Тесс ее очень любит. В некотором роде это мой подарок. Я видел ее в квартале от дома Салливана, у нее ошейник с поводком.
– К чему ты клонишь? Я должен найти эту собаку и привезти сюда?
– Ты ведь сам предложил помощь?
– Предложил, – усмехнулся Чейз. – Хорошо, я найду собаку.
Данте вытащил из кармана ключ от «порше» и передал его Чейзу. Агент снова направился к выходу.
– Между прочим, пес откликается на кличку Гарвард, – бросил ему вслед Данте.
– Гарвард, – медленно повторил Чейз и ухмыльнулся. – Не думаю, что это простое совпадение.
Данте пожал плечами:
– Согласись, приятно являться основателем собачьей родословной.
– Черт возьми, с первой минуты нашего знакомства ты не пропустил ни одной возможности вставить шпильку.
– Но по крайней мере, я добрый. Не дай бог тебе подойти слишком близко к мишени, в которую метит Нико, – можешь навсегда распрощаться со своим мужским достоинством.
– Засранец, – беззлобно пробормотал Чейз, – привезу тебе твоего заморыша, будь уверен. Больше ничего не хочешь мне сказать? А то я горю желанием поквитаться с тобой.
– Есть еще кое-что важное, – уже серьезно произнес Данте, задумавшись о Тесс. – Но об этом потом, когда вернешься. Договорились?
Чейз кивнул, уловив перемену в настроении Данте:
– Конечно.
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
Когда Чейз вышел из апартаментов Данте, в коридоре его ждал Гидеон.
– Ну как там? – спросил он.
– Она все еще без сознания, но в надежных руках. Данте готов на все, чтобы вернуть ее к жизни. А если воин решил что-то сделать, он обязательно это сделает.
– Это верно, – рассмеялся Гидеон. – Послушай, сегодня вечером я через спутник заснял кое-какую деятельность Отверженных. – Он включил портативный видеоплеер. – Большинство из них – парни из Темной Гавани. Взгляни, может быть, ты кого-нибудь узнаешь.
– Хорошо.
Чейз сосредоточил внимание на маленьком экране. Появилось изображение: ночь, промышленная окраина города, какое-то ветхое здание, из неприметной двери выходят четверо. По походке и телосложению Чейз сразу определил – вампиры. Но человек, которого они преследовали, даже не догадывался об этом.
Сжав зубы, Чейз смотрел, как юные вампиры из Темной Гавани быстро настигли человека. Атака была молниеносной и свирепой, они вели себя как кровожадные хищники, каковыми и являлись. Вампиры Рода никогда не совершают подобных нападений, так охотятся и убивают только Отверженные.
– Можешь остановить? – спросил он Гидеона, не желая больше видеть отвратительные кадры кровавого пиршества и не в состоянии сам отвести взгляд.
– Узнал кого-нибудь?
– Да, – ответил Чейз. Его обдало ледяным холодом, когда на экране крупным планом появилось злобное лицо Кэмдена. Во второй раз за ночь видеть лицо племянника и понимать, что его не вернуть, было невыносимо. – Это юноши из Темной Гавани Бостона. Если хочешь, могу назвать их имена. Одного из них зовут Кэмден, он сын моего родного брата.
– О черт! – вырвалось у Гидеона. – Один из этих Отверженных твой племянник?
– Он стал употреблять «малину». Две недели назад ушел из дому и исчез. Я обратился за помощью к Ордену с единственной целью найти его и вернуть домой, но не успел.
Гидеон помрачнел:
– Ты же знаешь, все юноши на этом видео – Отверженные. Они неизлечимы, Чейз. Гиблое дело.
– Я знаю. Я видел Кэмдена сегодня вечером, когда мы с Данте и Тиганом приехали в квартиру наркодилера. Как только я взглянул ему в глаза, сразу понял, кто он. Эти кадры лишнее тому подтверждение.
Гидеон щелкал кнопками плеера.
– Наша политика в отношении Отверженных совершенно однозначна. Мы вынуждены так поступать. Прости, Чейз, но если во время патрулирования мы встретим кого-нибудь из них, тебе известно, что мы сделаем.
Чейз кивнул. Он знал, что никакие обстоятельства не могут повлиять на позицию Ордена, и после нескольких ночей патрулирования с Данте понимал, что эта позиция абсолютно оправданна и верна. Кэмден потерян, и теперь остается только ждать, когда Кровожадность приведет его к логическому концу: он погибнет либо в схватке с воинами, либо в результате собственных безрассудных действий.
– Я должен отправиться наверх и кое-что сделать для Данте, – сказал Чейз. – Вернусь через час и расскажу все, что знаю, чтобы помочь тебе вычислить этих Отверженных.
– Спасибо. – Гидеон похлопал его по плечу. – Жаль, что все так вышло. Я о твоем племяннике. В этой проклятой войне все мы кого-то теряем. И ничего с этим не поделаешь.