Прежде всего я обратила внимание на то, что для мужчины у Тайлера там очень всего много. Я долгие месяцы поучала Марка и показывала ему рекламные статьи в «Джикью», пока он научился пользоваться бальзамом для бритья «Нивея». У Тайлера же было больше косметических средств, чем у меня: шампунь, кондиционер, маска для волос, гель, мусс, воск, крем для глаз, скраб, пенка для лица, увлажняющий крем с протектором от ультрафиолетовых лучей, ночной крем с ретинолом... Я не знала, радоваться мне или плакать, но потом вспомнила, как великолепно он выглядит, и решила благосклонно отнестись к увиденному. Возможно, следует повнимательнее осмотреть его вещи. Среди кремов, гелей, лосьонов и прочих снадобий обнаружилось несколько пузырьков с обезболивающими средствами, причем некоторые отпускались по рецепту, некоторые – без. Любой может пользоваться болеутоляющими средствами, сказала я себе. У меня до сих пор хранились тонны кодамола, который я принимала, когда мне вырвали зуб мудрости. Сзади на верхней полке лежала черная туалетная сумочка для путешествий. Быстро взглянув на дверь, я схватила ее в руки. Если там окажутся хорошенькие маленькие туалетные принадлежности, то я переезжаю к нему. Но я увидела лишь набор для того, чтобы приводить себя в порядок. Причем женский. Дезодорант, новая зубная щетка, средство для снятия макияжа с глаз и, Господи Иисусе, даже «Тампакс».
Я вернула сумочку на место и присела на край ванны. Значит, он действительно часто с кем‑то встречается. Это показала проверка в реальных условиях. И я даже не могла возмутиться, ведь сама хожу на свидания с другим человеком и не говорю об этом Тайлеру. Вероятно, он тоже встречается с другими девушками, но что‑то во всем этом мне явно не нравилось. Встречаться с двумя людьми и спать с двумя людьми – не одно и то же. Это для меня неприемлемо. Наверное, если бы я переспала с Алексом, то чувствовала бы себя иначе в том или ином смысле.
Я подставила руки под струю холодной воды, чтобы успокоиться. Оставалась одна неясность. С Алексом я не спала, и уже очень долго у меня не было практически никакой сексуальной жизни. Но с Тайлером все было так, что я, как ни крути, не могла сравнить это ни с чем. Даже в лучшие времена близости с Марком я никогда, никогда не трепетала от головы до кончиков пальцев ног, не в силах сделать вдох и не в не силах остановиться. Как только я оказывалась с Тайлером, весь мир исчезал. Это чувство опьяняло, но в душе все казалось нереальным и каким‑то непостоянным, зыбким. Я попыталась подумать о том, что сказала бы мне по этому поводу Дженни: я гоню прочь собственное счастье и пытаюсь найти причины, чтобы отказаться от приносящих удовольствие отношений, ради чего они и затевались.
– Энджел... – Тайлер осторожно постучал в дверь ванной. – С тобой все хорошо?
– Ага. – Я осмотрелась в поисках источника вдохновения, но ничего не нашла. – Думаю, немного обгорела на солнце. Я тут просто охлаждаюсь.
– У меня где‑то был специальный лосьон, – сказал он, выглянув из‑за двери. – Хочешь, поищу?
– Да, пожалуйста, – кивнула я.
Какой он чудесный. Ну и что, если он встречается с другими девушками? Когда он со мной, то он только со мной.
– Дай посмотреть. – Он достал большую бутылку лосьона после загара из шкафчика и вылил немного на руки. – Ну и где ожог? Покраснений я не вижу.
– О, на спине, – заявила я, спустив плечико топа на дюйм. Кожа там не была красной, потому что я вовсе не обгорела, но ничего более правдоподобного мне все равно придумать не удавалось. – Просто там очень сильно болит. Думаю, краснота еще не проявилась.
– Не хотелось бы запачкать твою одежду. – Он поднял испачканные лосьоном руки и кивнул на мой топ. – Лучше тебе его снять.
– Полагаю, я уже это сделала.
Я старалась не думать о том, что нашла у него в шкафчике. Забыть об этом оказалось намного проще, когда он коснулся холодными руками моей теплой кожи, втирая лосьон.
– Так лучше? – спросил Тайлер, нежно водя руками вверх и вниз по моей спине.
– Намного, – мягко произнесла я, чувствуя, как его руки скользнули вниз прямо до трусиков.
Он поддел большими пальцами эластичную резинку и нежно стянул с меня их.
– Я тут подумал, – прошептал он мне на ухо, прилипнув обнаженной грудью к моей спине, еще жирной от лосьона. – Если у тебя обгорела спина, лучше тебе быть сверху.
Он очень, очень заботливый!
День плавно перетек в вечер, а вечер – в ночь, и все это время мы были заняты исключительно друг другом. Закончив резвиться на полу в ванной комнате, мы отправились в спальню, где еще некоторое время лениво ласкались, а затем задремали. Потом прошествовали в кухню и обновили недавно установленную рабочую поверхность из гранита. Пару часов спустя я лежала, уютно устроившись у него на диване в старой футболке с логотипом «Янкиз», и уплетала за обе щеки китайскую еду из ресторанчика. Тайлеру казалось милым, что я называю ее «едой навынос». И мне нравилось, что это мило. Пусть это и напоминало чрезмерную опеку, но все же было безумно приятно. Если мое естественное поведение так его умиляет, то будет невероятно легко строить с ним отношения.
– И долго ты здесь живешь? – поинтересовалась я, оглядывая его пентхаус с безупречным дизайном.
Повсюду сверкала нержавеющая сталь, все казалось новым, с иголочки.
– Что? Ах да, два года, – задумчиво произнес он, затем прошелся по кухне и принялся копаться в каком‑то ящике. – А что? Тебе здесь не нравится?
– Да я просто в восторге, – ответила я, мечтая о том, чтобы он не достал оттуда открывалку для бутылок. – Ты сам занимался дизайном квартиры?
– Как будто у меня есть на это время... – Он покачал головой и достал‑таки из ящика открывалку для бутылок. – Скорее, она уже досталась мне в таком виде.
– О, – нахмурилась я, положив подбородок на подлокотник квадратного дивана.
Квартира была великолепной, абсолютно роскошной, но теперь она казалась мне несколько обезличенной. Я задалась вопросом: во всех ли квартирах в этом доме на стенах висят одинаковые картины.
– Хочешь остаться на ночь? – спросил Тайлер, подходя ко мне с открытой бутылкой вина. – Мне не нужно никуда бежать завтра утром.
– Уже поздновато, – заметила я, жестом отказавшись от вина. На сегодня я достаточно выпила. Да на целую неделю, пожалуй. – Но у меня нет никаких планов.
Слова вылетели, прежде чем я успела подумать, и ждала, пока он предложит мне воспользоваться секретной «утренней» сумочкой.
–Только не смейся, – сказал он, усаживаясь на диван и беря пульт. Ну и пожалуйста, я все равно не разобралась, как он работает. – Но у меня тут есть кое‑какие женские вещички. Я, правда, точно не знаю, что именно. Это мама забыла их, когда в последний раз гостила у меня.
– Твоя мама?
Меня позабавило, что он покраснел. Ну и кто из нас теперь должен умиляться?
– Она живет во Флориде, – пояснил он, указывая на маленькую семейную фотографию, примостившуюся высоко на полке. Целый выводок. Ух ты. – Но с тех пор как умер отец, она часто сюда приезжает.
– Это действительно здорово, – сказала я, прижимаясь к нему. – Думаю, замечательно, когда удается сохранить близкие отношения с родителями.
– А ты близка со своими? – спросил он, переключая каналы.
– Не очень, если честно. Но знаешь, они ведь мои родители. И я люблю их. Даже мою мать.
– Наверное, девушкам с мамами вообще сложнее. – Он склонился ко мне и прижался щекой к моей макушке, – Держу пари, ты была несносным ребенком.
– О Боже, совсем наоборот! – Я засмеялась при одной мысли о своей семье. – Всегда дома к девяти, никаких бойфрендов до шестнадцати лет, самые высокие оценки в школе. Думаю, мама переживала, что я закончу свои дни старой девой‑библиотекаршей или что‑то вроде того.
– Хочешь, чтобы я позвонил ей и сказал, что это тебе не грозит? – спросил он, остановившись на спортивном канале.
Если бы Марк включил футбольный матч, я запротестовала бы, но, с другой стороны, если бы Марк весь день доводил меня до многочисленных оргазмов, то, вероятно, я бы с большим пониманием относилась к неудачам его любимой команды.
– Думаю, не стоит посвящать ее во все детали. – Я быстро его поцеловала и вскочила с дивана. – Зато мне нужно позвонить Дженни и сообщить, что я не приду домой.
Я отправилась в спальню, поискала сумку и обнаружила, что она надежно спрятана под шортами в ногах кровати.
– Привет, Дженни, – произнесла я, когда включился автоответчик. – Это я. Я собираюсь остаться здесь на ночь, так что не...
– Эй, эй! – Дженни, запыхавшись, схватила трубку. – Я здесь, слушаю.
– Привет, – еще раз сказала я. – Можешь мной гордиться. Я остаюсь у Тайлера. Вот видишь, я вполне могу встречаться с несколькими мужчинами одновременно.
– О! Хорошо!
– Ты хотела, чтобы я пришла домой? – поинтересовалась я, надеясь, что подруга не будет чувствовать себя покинутой. Я все еще не могла привыкнуть, что живу с соседкой.
– Нет, нет. – Она стала говорить тише. – Здесь Джефф. Я просто подумала, он может рассказать Алексу, что тебя не было дома или что‑то вроде того. Я понятия не имела, знает ли он, что вы с Тайлером...
– Черт! – Я совсем об этом не подумала. – Думаю, не знает. И не надо, чтобы он знал. Пожалуйста, не говори ничего.
– Конечно, – ответила она. – Просто скажу ему, что ты у Эрин или что‑то вроде того, поскольку решила оставить нас одних. О, кстати. Он пригласил нас на ужин завтра, чтобы извиниться за ночь пятницы.
– Извиниться за то, что ты заблевала всю квартиру Алекса? – уточнила я, размышляя над тем, что знакомство Джеффа с Алексом может сильно все осложнить.
– Да, мамочка, – ответила Дженни. – Мне надо идти, приехала пицца. Алекс уже подтвердил Джеффу, что придет, так что встречаемся завтра в семь, ладно? Постарайся найти трусики к тому времени. Люблю тебя.
Я выключила телефон и вернулась в гостиную.
– Все в порядке? – спросил Тайлер, притянув меня к себе.
– Да, – ответила я, устроившись рядом с ним. – Я просто устала.
– Хочешь пойти спать?
Он с отсутствующим видом погладил меня по волосам.
– Пока нет, – ответила я, закрыла глаза и очень скоро заснула на диване под шум бейсбольного матча, эхом отдававшийся у меня в голове.
Глава 18
Приключения Энджел: НЦП – нежности в Центральном парке.
Поскольку я недавно приехала в Нью‑Йорк, то понятия не имела, как тут принято себя вести, что считается приличным в самом прекрасном парке вашего прекрасного города. Я только что вернулась с очередного потрясающего свидания с Банкиром – романтичного пикника с вином, трюфелями «Годива» и «Читос» (а никто и не говорил, что Банкир идеален!) и до сих пор недоумеваю, стоит ли мне ждать появления полицейского (м‑м‑м, красавчика копа) у своей двери. О нет, мы явно не делали ничего криминального во время вылазки на природу, но что может быть хуже: горячие страстные ласки или вопиющее самодовольство, которое мы демонстрировали всем окружающим? Думаю, на нас действительно было тошно смотреть. Случись это до того, как я освоила экстравагантные правила свиданий в Нью‑Йорке, то непременно вонзила бы Банкиру штопор в висок за все эти вольности. Но тогда я бы ничего не узнала о том, как можно наслаждаться обществом друг друга (забудем о «Читос»), Итак, пока мне совсем не хочется его убивать. Как не хочется и отказываться от обжиманий в парке.
Хм‑м‑м. Толи еще будет!
Двадцать минут помучившись над очередной заметкой, я так и не смогла написать ничего интересного. В отчаянной попытке отвлечься я решила совершить какой‑нибудь сумасбродный поступок.
– Алло!
– Мама? Это Энджел.
– Дорогая, как ты? – спросила мамуля с явным облегчением. Примерно также она говорила бы с консультантом из «Эйвон». – Ты собираешься домой?
– Нет, пока нет, – ответила я, расхаживая по квартире. – Но у меня все замечательно. Живу у подруги и работаю для одного журнала. Все просто отлично.
– Но ты ведь скоро приедешь домой, дорогая? – снова спросила она.
Я представила, как она, нахмурившись, стоит перед зеркалом у телефона и, наверное, теребит волосы, глядя в окно на свой безупречный сад и соседского кота, который обгаживает ее клумбы.
– Не знаю, мам, – ответила я, застыв у окна. – Мне здесь действительно хорошо. И писать мне нравится. Я веду онлайн‑дневник для сайта известного журнала.
– Это прекрасно, я очень тобой горжусь.
Все тот же пренебрежительный тон, который мне уже доводилось слышать, когда я поведала ей о блестящих результатах сдачи экзаменов на аттестат об общем среднем образовании, а потом и на диплом. Гр‑р‑р‑р.
– Но, милая, ты ведь понимаешь, что мне хотелось бы знать, когда ты вернешься. Ты уже определила дату? Да и отель скорее всего дорого тебе обходится.
– Мама, я же минуту назад сказала тебе: живу у подруги. И я не знаю, когда... Знаешь что? Да это не важно. А что Марк делал у тебя дома, когда я позвонила на прошлой неделе?
– Ума не приложу, почему ты не говоришь мне номер твоего рейса, – пробормотала она.
Я уже начала жалеть о том, что вообще позвонила.
– Я еще не бронировала билеты и не знаю, когда прилечу, – повторила я, подумав о том, насколько отличаются виды из ее и моего окна.
Моему взору открывались желтые такси, Крайслер‑билдинг и толпы ньюйоркцев, снующих по городу. А из окна мамы, если повезет, можно было увидеть ее «клио», припаркованный на подъездной дорожке, здание почты и мистера Такера, соседа, который сейчас, вероятно, приводит в трепет всех местных жительниц, работая в саду без рубашки. Ему пятьдесят два.
– Почему Марк взял трубку?
– Он привез кое‑что из твоих вещей, Энджел. – По ее голосу я поняла: она начинает злиться на меня, как и я на нее. – Согласна, он ужасно с тобой поступил. Но я знаю его уже много лет и не могу делать вид, будто его не существует.
– Очень даже можешь! – Она это серьезно? – Ты легко можешь сделать вид, что его не существует. Во всяком случае, для членов нашей семьи!
– Только тот факт, что ты решила сбежать, вместо того чтобы достойно противостоять проблемам, не означает, что я должна так поступить! – рявкнула мама по телефону. – Я каждую неделю вижу мать Марка в магазине «Теско».
– Я вовсе не сбежала, – возразила я. Это был явно не тот ласковый разговор по душам между мамой и дочкой, на который я рассчитывала. – Я пытаюсь разобраться в собственной жизни.
– Возможно, если бы ты осталась и поговорила с Марком, то осознала бы, как тяжело он переживает случившееся, – продолжала она, совершенно игнорируя все мои слова. – Возможно, вам удалось бы все наладить. Я не утверждаю, что все обязательно получилось бы, в конце концов, он действительно тебе изменял, я знаю.
– Он хочет все наладить? – изумилась я.
Эта мысль как‑то не приходила мне в голову.
– Что ж, может, и хотел бы, если бы ты не сбежала, не знаю, – произнесла она несколько рассеянно. – Но теперь, когда он поселился вместе с этой Кэти, думаю, вам двоим вряд ли удастся снова сойтись. Полагаю, если бы ты ему позвонила...
– Он поселился с... Он теперь живет с ней? – Я перебила ее на полуслове. – В нашем доме?
– Ну ты же исчезла, дорогая. – Казалось, она снова меня слушает. – А что ему оставалось? О нет, я не ищу ему оправданий. Он не должен был вести себя так, как вел, но он объяснил, что...
– Мам, мне надо бежать, я кое‑куда опаздываю. – Мне захотелось как можно скорее прервать разговор. – Позвоню тебе, когда соберусь домой.
– Пока, детка, скоро созвонимся.
И она повесила трубку, прежде чем это успела сделать я.
Мой мозг пока был не в силах переварить новость о том, что Марк привел эту девушку в мой дом, зато проблема с блогом отошла на задний план. Я села перед ноутбуком, выкинула из головы мысли о том, как эта грязная корова ходит в моем фартуке «Кэд Кидстон» и что‑то готовит в моей любимой лаймово‑зеленой кастрюле «Ле Крозе», и отправила заметку Мэри. Ну и кто такой Марк?
Когда Дженни вернулась после воскресного похода в «Рапчер» на сеанс СПА‑ухода и удостоверилась, что перед встречей с Джеффом все должным образом отскребли, удалили воском и увлажнили в соответствии с ее высочайшими требованиями, мы отправились в Бруклин. Я по вполне понятным причинам нервничала: ведь я не говорила с Алексом о нашем «двойном свидании», потратила не более пятнадцати минут на прическу и успела лишь чуть прикоснуться к чудодейственной туши и блеску для губ от «МАК». Но моя (все еще потрясающая) сумка от Марка Джейкобса придавала уверенности в себе. Я задалась вопросом: могла бы я выйти с этой шикарной вещицей на улицу в пижаме и чувствовать себя нормальным взрослым человеком? Дженни практически прыгала от радости все время, пока мы добирались до станции на линии «Эль», и без умолку трещала о Джеффе.
– Ну так сегодня с Алексом все получится? – спросила она, схватив меня за руку и побежав вприпрыжку по переходу к станции метро.
– Не знаю, – пожала я плечами. – Только сегодня утром я была с Тайлером. Думаешь, будет не слишком вульгарно переспать с Алексом вечером?
Произнеся это, я мгновенно ощутила, как по спине пробежала дрожь.
–Так и знала, что это произойдет. – Дженни покачала головой и решительно сунула карточку в прорезь турникета. – Ты с самого начала даже мысли не допускала, чтобы встречаться с двумя парнями, а уж спать с обоими... Никак.
–Боже, это же не любовный треугольник, Дженни! – Я шла за ней по лестнице, качая головой. – На самом деле я вполне могу встречаться с обоими, и оба мне нравятся, но по‑разному. Даже не знаю. С Тайлером весело, а с Алексом все иначе.
– Но тебе он нравится больше Тайлера? – спросила она.
– С Алексом все по‑другому, мне сложно объяснить... С ним я чувствую себя особенной. А Тайлер заставляет меня испытывать особые чувства. – Я пыталась объяснить свою мысль, не краснея. – Вы когда‑нибудь проводили опыты в школе с тремя белыми цветами? Один цветок ставится в пустую вазу, другой в вазу с водой, а третий – в вазу с пищевым красителем.
– Да, – кивнула Дженни. – Только я не могу взять в толк, как это связано с тем, что ты развлекаешься исключительно с красавчиком банкиром.
– Заткнись, – криво улыбнулась я и запрыгнула в поезд, когда открылись двери. – Ладно, только не смейся: цветок без воды просто завянет и погибнет, верно? Цветок в воде расцветет самым обычным образом, но это будет красиво. Но если добавишь в воду пищевой краситель...
– То он окрасит цветок, – закончила за меня Дженни. – О Боже, ты невероятна! Куколка, какие образы! Я тобой горжусь.
– Спасибо. Теперь я чувствую, что состоялась в жизни, – заявила я, погладив ее по плечу. – Знаю, это все избито, но ничего лучшего мне не пришло в голову. До этого я лишь неслась по жизни, задыхаясь на бегу. С Тайлером нас окружает сплошь классика и романтика, его жизнь четко расписана, и я это вижу. А что касается Алекса, это волнующе, весело и отличается от всего, что я знала раньше. Понятия не имею, к чему это приведет, ведь для меня все в новинку.
– Новые и волнующие впечатления – это здорово, – согласилась Дженни, задумчиво кивнув. – Но когда находишься в шатком эмоциональном равновесии, как ты, куколка, или когда тебе нужно просто расслабляться и заниматься сексом, потому что ты за всю жизнь спала только с одним парнем – опять же твой случай, – возможно, стоит остановиться на классике и романтике.
– Возможно. Просто не знаю. Как и не знаю, долго ли еще смогу встречаться с обоими. В любом случае чувствую себя странно, нравится тебе это или нет. Но свидания с Тайлером почти избавляют меня от напряжения из‑за того, что происходите Алексом. Хотя ничего особенного и не происходит.
– Что ж, как насчет того, чтобы дать Алексу шанс в спальне сегодня ночью и принять окончательное решение завтра? – Она ухмыльнулась, когда поезд замедлил ход, приближаясь к нашей станции. – Видит Бог, ты мне очень пригодишься, чтобы умерить пыл Джеффа, как только мы доберемся до места назначения.
– Значит, все идет хорошо? – улыбнулась я. – Я правда рада. Больше ничего не буду говорить. Я просто счастлива, что все так вышло.
– Как я и говорила, – сказала Дженни, выпрыгивая из вагона, – это судьба. Иногда нужно забыть обо всей психологической ерунде и следовать зову сердца.
– Ух ты! – Мы взялись за руки, взбегая по ступенькам. – Я только что потеряла к тебе всякое уважение.
– Знаю, – с довольным видом улыбнулась она. – Разве это не потрясающе?
Первое, о чем мне следовало бы знать, прежде чем соглашаться на ужин дома у Джеффа, – это то, что он ужасно готовит. Второе, о чем не помешало бы знать, – это то, что в мире Дженни и Джеффа слово «ужин», очевидно, служило эвфемизмом для обозначения демонстрации приемов орального секса при помощи вилок и пальцев друг друга. Я старалась не смотреть, ковыряя кучку спагетти и кукурузной каши, которую нам подали, как только мы вошли. Не пробыв в квартире и пятнадцати минут, мы с Алексом поняли, что явно здесь лишние. Алекс открыто таращился на них, периодически толкая меня коленом. Я и взглянуть на него не смела. Если не считать неловкого «привет» и быстрого поцелуя перед тем, как занять места за столом, мы и словом не обмолвились. Эротическое шоу Дженни и Джеффа создавало столь напряженную атмосферу, что я не знала, куда деваться, и чувствовала себя, как престарелая тетушка‑девственница на оргии.
– Ну и как у вас прошли выходные? – поинтересовался Алекс у меня и у Дженни, нарушив зловещую тишину, и принялся накручивать жесткие спагетти на вилку.
Я заметила, что у всех тарелки были разные. Сама квартира казалась роскошной, как у Тайлера, но, судя по всему, Джеффа не особенно заботил домашний уют, особенно его поддержание в последнее время. Я решила, что его ум был занят чем‑то еще. Впрочем, как и другие части его тела.
Дженни ответила на вопрос Алекса долгим стоном, когда рука Джеффа исчезла под столом, поэтому мне пришлось взять на себя смелость вступить в разговор, чтобы отвлечь Алекса от вопиюще неприличного поведения парочки напротив.
– Хорошо. Я лично кое‑что писала. – И здесь я не солгала. – А ты чем занимался?
– Я тоже писал, – ответил он с самым спокойным видом. – И мне это даже понравилось. Думаю, у меня неплохо получилось.
Я улыбнулась и вежливо кивнула, силясь придумать, что бы такое сказать, кроме как «Бога ради, верните руки на стол, это негигиенично». Наши хозяева явно не желали этого делать: они бросили столовые приборы и даже не попробовали еду, прежде чем перейти к основному блюду – друг другу. Я готова была убить Дженни.
– Итак, Джефф, – заговорил Алекс. Весьма храбрый поступок – попытаться привлечь его внимание. – Эта еда – полный отстой. Что ты вообще хотел приготовить?
– Спагетти, – ответил Джефф и тут же отвлекся на Дженни, которая массировала ему плечи.
Я и представить не могла, каким таким физическим трудом он занимался, чтобы теперь ему требовался массаж. Явно не утомился на кухне.
– Всего лишь спагетти.
– Они восхитительны.
Дженни попробовала изобразить некий эротический маневр с вилкой, полной сочащихся жиром спагетти, но это закончилось не лучшим образом – все упало прямо ей на колени.
– Ну ладно. – Алекс украдкой мне улыбнулся. – Очень мило. Это полностью заглаживает вину твоей девушки, уделавшей мою квартиру.
– А я хочу знать, что на десерт, – заявила Дженни, встав со своего места и усевшись на колени Джеффу.
Воистину эта девушка не знала стыда.
– У меня есть мороженое, – просопел Джефф. – Твое любимое.
– Что‑то у меня нет настроения есть мороженое, – объявил Алекс, отодвинул стул и встал, готовясь к выходу. – Зато у меня есть отличная вчерашняя пицца, которая просто умоляет, чтобы ее съели. Энджел, тебя не привлекает перспектива съесть кусочек пеперони?
– О да, конечно, – ответила я и последовала за ним. – Спасибо Джефф, Дженни.
– Ты уходишь?
Дженни начала бормотать что‑ то про кофе, но тут Джефф шепнул ей пару слов на ухо, и они унеслись прочь в экстазе любви, бросив нам лишь быстрое «пока».
– Боже, что это было? – расхохотался Алекс, едва мы оказались у него в квартире. – Твоя подруга любит, когда на них смотрят, или что?
– Я хотела бы ответить «нет», но лучшее, что могу сказать, – это «надеюсь, нет», – призналась я, крутясь около дивана.
Рвотных пятен я не обнаружила и наконец осторожно села.
– Хочешь пива?
Он открыл громадный холодильник и достал оттуда коробку с пиццей и упаковку из шести бутылок пива одной рукой.
– Спасибо.
Я взяла одну бутылку и умолкла, не зная, что делать дальше. Его квартира являла собой полную противоположность жилищу Тайлера. Здесь каждый дюйм отражал характер хозяина. Повсюду, где только можно, лежали компакт‑диски, кофейный столик был завален записными книжками, и, где бы я ни находилась, на расстоянии трех футов всегда могла обнаружить погрызенную ручку или карандаш.
– Не знаю, наверное, это здорово, что они так увлечены друг другом.
Алекс устроился рядом и открыл коробку с пиццей. Нет, это действительно оказалась как минимум вчерашняя пицца с пеперони.
– Просто когда Джефф пригласил меня на ужин, я решил, что это в самом деле будет ужин.
– Я тоже, – кивнула я, с благодарностью принимая кусок пиццы, хотя что‑то подсказывало мне: не стоит этого делать. Правда, она оказалась вкусной. – Зато тут был и положительный момент: теперь я точно знаю, что, если мне когда‑то придется организовывать «ответный прием», я не ударю в грязь лицом. По сравнению с Джеффом я просто офигенный повар!
– Правда? – Он откинулся на спинку дивана и посмотрел на меня. – Хотя да, держу пари, что это так.
– И что ты хочешь этим сказать? – спросила я.
Может, это такой нью‑йоркский способ сообщить мне, что я жирная как свинья?
– Ничего, – попытался оправдаться он, размахивая куском пиццы. – Просто считаю, что о человеке многое можно сказать, попробовав его стряпню.
Не то чтобы Джефф очень старался, но по его дерьмовой еде видно: его не интересует процесс приготовления. Ему важен результат.
– Полагаю, ты прав, – улыбнулась я. Нужно перестать думать о свиньях. – Дженни вообще не умеет готовить. Она заказывает еду из ресторана и ходит в «Старбакс». Они просто созданы друг для друга.
– А что ты больше всего любишь готовить? – поинтересовался Алекс, подперев ладонью подбородок, а локоть его.при этом лежал на подлокотнике дивана.
– Хм‑м‑м... – задумалась я. Список блюд, которые я готовила очень прилично, был не особенно длинным, но у меня возникло ощущение, что я должна дать достойный ответ. – Мне нравится цыпленок по‑балийски. Сначала делается соус из лемонграсса и сушеных перцев‑чили, потом все это втирается в цыпленка и он медленно запекается в банановых листьях. Получается необыкновенно вкусно.
– Теперь понимаешь, что я имею в виду? – произнес он, закрывая глаза и улыбаясь широко и с удовольствием. – Остро, авантюрно, долго и медленно. Это многое позволяет узнать о твоей личности.
– А как насчет тебя?
Я покраснела с головы до ног. Это было самое впечатляющее из моих блюд, но я искренне надеялась, что мне не придется готовить его без поваренной книги. Рецепт отличался невероятной сложностью.
– Откровенно говоря, повар из меня никудышный, – признался Алекс, забирая пиво у меня из рук и наклоняясь ко мне. – Зато кое‑что другое у меня получается лучше.
– Разве это не противоречит твоей теории? – прошептала я, когда он обхватил мою голову руками.
– Я просто хотел, чтобы ты покраснела.
Его губы были мягкими и настойчивыми, а поцелуи – решительными и беспощадными. За считанные секунды мы устроили шоу, которое вогнало бы в краску даже Дженни с Джеффом. Грубая материя его джинсов терлась о мои бедра, когда я обняла ногами его за талию и притянула к себе. Запустив руки в его волосы, я почувствовала, как у меня защекотало внизу живота, и принялась целовать его в шею, а мой мозг... просто отключился. Алекс поднял меня и понес к себе в комнату. Мы не стали терять время на свечи и романтическую музыку. Лишь мерцающий городской пейзаж в окне оттенял его силуэт, когда он снял рубашку и отбросил в сторону. Мы стояли у окна, неистово целовались, суетясь с поясами, молниями и пуговицами, пока не поняли, что на нас осталось только белье. Я мысленно поблагодарила Дженни за нравоучения по поводу белья, когда Алекс страстным вздохом выразил восхищение моим черным бюстгальтером и французскими трусиками.
– И почему у меня ощущение, как будто я давно знал, что это произойдет? – спросил он, опустив бретельку лифчика и покрыв мое плечо поцелуями.
– Я знаю, о чем ты, – прошептала я и положила руку ему на шею, наслаждаясь тем, как мои пальцы запутываются в этих густых черных волосах, а другой рукой провела по его груди, потом по животу, пока не добралась до его облегающих трусов‑шорт.
У меня задрожали ноги в тот момент я могла думать лишь о том, как забраться на кровать, – так вот что имеют в виду, когда говорят о дрожи в коленках.
– Эй, – мягко сказал он, вернув бретельку на место и обхватив мое лицо ладонями. – Давай‑ка помедленнее, ладно?
– Ты не хочешь? – стушевалась я. – Я подумала...
Он решил дождаться, пока я останусь в одном белье и почти засуну руку ему в трусы, чтобы попросить меня попридержать коней?