Он не целовал меня. Он поклонялся мне.
Каждое невесомое прикосновение его языка воздавало мне дань уважения. Каждый его прерывистый вдох заставлял мое сердце биться быстрее, пока оно не приобрело неясные очертания из-за скорости, с которой оно билось.
Быть обездвиженной на кресте, это все, что я могла даровать Кью, чтобы утолить его желание. Его твердая эрекция прижалась ко мне сильнее, когда он протолкнулся языком глубже в жар моего рта, лаская своим языком, поглощая его.
Разрывая поцелуй, Кью отступил и поднял девятихвостую плеть. Он легко коснулся хвостами плети моего плеча и очень-очень медленно позволил им опуститься вниз по телу, отчего я ощутила приятное покалывание, и как кожаные ленты скользнули вниз по левой стороне моего тела. Я задрожала всем телом, когда крохотная бусинка попала точно на мой сосок, посылая высшее наслаждение в болезненную пику.
Я наблюдала, как Кью проводил плетью по моему животу и бедру, позволяя рассыпаться лентам плети как водопаду по моему помеченному ударами бедру.
Мысли сменяли друг друга в глазах Кью, и я бы хотела понимать его, разгадать и найти верный ключик, который помог бы завладеть сердцем Кью, его телом и в итоге душой.
Отступая назад, он проскользнул большими пальцами в свои боксеры и стянул их вниз по бедрам. Во рту мгновенно пересохло. Наблюдать за тем как раздевается этот мужчина, заставляло каждую часть меня вспыхивать огненным дождем желания.
Его член свободно выскользнул из боксеров, тяжелый и горячий в своем неистовом желании. Снятые боксеры упали к его лодыжкам, и он безразлично отбросил их носком ноги в сторону. Настолько гордый и уверенный, почти дерзкий и высокомерный, а холодная отчужденность, что я не понимала в прошлом, была жестко сдерживаемой страстью. Железная воля, что сдерживалась и находилась в состоянии напряжения, чтобы помогать ему оставаться человеком то время, как все остальные желания требовали его подчиниться.
|
|
Отбрасывая плетку легким движением, поступающим от его запястья, Кью опустил руку, чтобы обернуть пальцы вокруг своей возбужденной длины. Он погладил ее один раз, второй. Длинные пальцы полностью обернулись вокруг плоти, в то время как он жестко и уверенно двигал ими по члену.
Я не могла дышать. Не могла связно мыслить.
Все внутри меня дрожало. Оргазм, который был вне досягаемости, отдался теплой волной в моей киске, сжимая, взывая к идеальному члену Кью.
Я хотела быть пальцами Кью. Хотела быть его плотью. Хотела быть его членом, получая столь приятное удовольствие. Я хотела быть всем, что связано с ним, но при этом он не давал мне ничего.
Я обвела взглядом его тело, прошлась глазами по рельефным кубикам пресса, по его замысловатой татуировке, твердым мышцам груди, вверх по его подбородку, на котором не было щетины, и чуть раскрытым губам, пока, в конце концов, не встретилась с его восхитительными глазами.
Я почувствовала, словно мир взорвался вокруг своей оси, опрокидывая, кружа, бросая меня с головой в грех и разврат.
— Ты желаешь меня, не так ли, Тесс? — голос Кью был наполнен грубостью и тьмой. Все еще продолжая поглаживать себя одной рукой, он двинулся вперед и расположил ладонь между моих раздвинутых ног.
Я издала стон от его прикосновения, потому что оно действовало, как бензин на уже вспыхнувшее пламя.
|
|
— Кью, пожалуйста, — мелодично простонала я, мой язык ощущался слишком тяжелым, чтобы проговорить предложение полностью.
Его пальцы были словно маленькие заряды динамита, а я умоляла поджечь их для разрушительного взрыва.
Он склонился ко мне, поглаживая себя жестче, заставляя выделяться больше сияющих капель предэякулята.
Мое громкое биение сердца отдавалось в ушах. Я боролась с удерживающими ремнями. Я нуждалась быть свободной. Нуждалась в том, чтобы облизать и укусить его. Я ощущала мощное желание трахнуть его, как никогда ранее.
Кью выругался.
— Ты хочешь освободиться? — Он уткнулся в мою шею, облизывая израненную кожу от своего укуса, который оставил там ранее. — Ты никогда больше не будешь свободной. Je te garde pour toujours (прим.пер. Ты останешься в моей власти навсегда).
Кислород больше не выполнял свою функцию должным образом, потому что Кью толкнулся в меня, проскальзывая пальцами между влажных складок, глубоко в мою киску, которая пульсировала от желания в унисон с его поглаживаниями на члене. Я дернулась всем телом, желая быть ближе к нему. Пальцев было недостаточно.
Возьми меня. Владей мной.
Кью застонал, в тот момент, когда сжал свой член сильнее, работая рукой жестче.
— Бл*дь, я хочу вставить свой член в твою киску. Быть глубоко поглощенным твоей тьмой, твоей влажностью, твоей сладкой узенькой киской. — Он добавил еще один палец, толкаясь глубоко, и моя спина изогнулась
Я застонала, крепко зажмурившись от непреклонного натиска эйфории.
— Сделай это. Пожалуйста, сделай.
— Такая нетерпеливая, такая жадная в своем желании, — пророкотал он в ответ, работая рукой жестче, сильнее сжимая член пальцами.
|
|
Я издала стон, кивая.
— Для тебя, да. Всегда только для тебя.
Он содрогался всем телом, издавая тихие стоны.
— Только для меня, эсклава. Вся моя. — Он начал жестче проникать пальцами в мою киску. Его большой палец нашел мой твердый клитор, кружа по нему в том же ритме, что он установил ранее. Вторгаясь, завладевая, сокрушая.
Его большой палец обладал магической силой, колдуя круговыми движениями, посылая энергию к точке его прикосновения. Мой живот напрягся, когда моя киска сжалась вокруг его пальцев, требуя быть заполненной, быть удовлетворенной и взятой, но Кью в свою очередь продолжал чувственные нападки. Толчок, легкое порхание, толчок. Его рука поглаживала его эрекцию, насыщая большим притоком крови его член, вызывая большее возбуждение и выделение бесцветных капель желания с головки члена. Желание, которое я хотела испробовать. Его яйца напряглись, подтягиваясь выше и слегка увеличиваясь, сжимаясь от потребности получить желанное освобождение.
В то время как его пальцы все еще находились глубоко во мне, Кью прекратил поглаживать себя, чтобы отстегнуть один из ремней вокруг моего запястья. Я простонала, когда тугое давление схлынуло, позволяя крови устремиться к рукам.
Он не замедлял свой ритм, когда расстегивал манжеты вокруг моей шеи и другого запястья. Когда я была свободна, он положил мою ладонь на свой член.
Его бархатный жар был спусковым механизмом моего освобождения. Мое тело сжалось вокруг его пальцев, когда первая волна пульсации всосала его пальцы сильнее в меня. Так чертовски приятно. Моя ладонь жестко сжала плоть Кью. Он издал шипение, но мне было абсолютно наплевать. Все, на чем я могла сосредоточиться, было безрассудное ощущение удовольствия в погоне за мучительным освобождением.
Я почувствовала накатывающую тяжесть, и затем дала волю удовольствию, принимая новую волну оргазма, что пульсировала вокруг моего сердца, которая оборачивалась плотно вокруг моего позвоночника и внутренней поверхности бедер, вспыхивая потребностью.
Кью отбросил мою руку от своего члена и выскользнул пальцами из киски.
Нет!
Я задохнулась, когда оргазм отступил и без стимуляции схлынул, словно увядающая волна.
— Почему? Позволь мне кончить. Пожалуйста, позволь мне кончить! — я умоляла его, протягивая к нему свои свободные руки.
Он отошел вне пределов досягаемости, освобождая мои лодыжки перед тем, как подняться на ноги. Проводя пальцами по моему телу, он превратил свои руки в острые когти, вонзаясь ногтями в кожу. Он не повредил кожу, но саднящее ощущение, оставленное после его ногтей, активировало жжение от отметок плети, благоприятствуя боли рождать легкое жжение. Протягивая руки к моей талии, он расстегнул последний ремешок и оттянул меня от поверхности креста.
С мрачной усмешкой, что искажала его рот, он пробормотал:
— Я еще не закончил с тобой. Когда ты кончишь, это будет чертовски невероятное чувство, от которого ты не сможешь двигаться.
Он сгреб меня в свои объятия, прижимая лоб к моему и тяжело выдыхая.
— Обещай, что будешь исполнять все, что я тебе скажу. Если ты только предпримешь попытку к протесту или решишь сказать слово против, я не сделаю, что собираюсь. T’as compris (прим.пер. Понятно)?
Я не могла выдавить из себя ни слова. Что бы ни потребовал Кью, я повинуюсь ему, позволю ему полностью контролировать меня, чего никогда не происходило. Он отказался от борьбы, от отрицания. Я хотела задать ему так много вопросов, но прикусила язык и кивнула.
Я бы пообещала все что угодно, если это может означать, что я получу долгожданную разрядку.
Кью отошел на небольшое расстояние, маня меня пальцем, чтобы я следовала за ним.
— Подойди сюда.
Мои ноги двинулись за ним сами собой. Я хотела наброситься на него и прижать к полу. Сейчас Кью не делал ничего, чтобы закончить начатое.
Мои глаза метались между его пристальным взглядом и налитым желанием членом.
Кью указал мне занять место на полу у его ног.
— На колени.
С заходящимся сердцем, я повиновалась, опускаясь на пол как можно более изящно, с чувством, что мои конечности были словно прошиты десятитонным давлением непреодолимой жажды желания.
Кью положил ладонь на мою голову, прежде чем медленно зайти мне за спину. Его пальцы оставались в моих волосах, слегка потягивая их. Властным движением рук, он сжал пряди. Я задрожала.
Он собрал каждую прядь и каждый непослушный завиток, затем скрутил густые пряди, пока не получилась светлая веревка из волос.
Сильным рывком, он потянул мою голову назад, пока моя задница не коснулась пяток.
— Мне нравится контролировать тебя таким образом, эсклава.
Его рот опустился на мой сверху. Перевернутое неудобное положение придало новую грань нашему поцелую, и я в свою очередь, отрыла рот шире, чтобы позволить его языку обладать мной. Контролируя меня с помощью волос, Кью лишил меня способности дышать, заставляя извиваться от недостатка кислорода.
Мои руки сжались в кулаки на уровне бедер, и я хотела больше всего прикоснуться к себе и кончить. Я больше не могла терпеть мучительную боль — невыносимую потребность кончить.
Отстраняясь от нашего поцелуя, Кью обернул волосы вокруг моей шеи. Щекочущие пряди обернулись вокруг моего горла, заставляя меня испытывать состояние клаустрофобии. Небольшой взрыв паники ворвался в мою кровь. Я не думала, что смогла бы выдержать удушение повторно.
Кью вышел из-за спины, чтобы занять положение передо мной, мой взгляд упал на его член. Предэякулят по капелькам неспешно стекал по нижней стороне его бархатной кожи. Я облизала губы.
Мышцы его пресса сокращались, и он издал стон, делая шаг ближе. Наши глаза прожигали огненные дыры друг в друге, но мы не говорили ни слова. Он стоял неподвижно, за исключением легкого подергивания бедер, что было неосознанной мольбой его тела дать ему то, чего я так отчаянно желала.
Я села, приподнявшись чуть выше на коленях, протягивая дрожащие руки, чтобы обхватить его горячую бархатную длину. Мои пальцы сомкнулись вокруг него, жестко и неумолимо.
Он откинул свою голову назад, и мучительный стон, что вырвался из его горла, устремился к моей киске. Если он продолжит издавать такие звуки, я могу кончить просто от звука его голоса.
Я провела по его члену один раз, и его тяжелые ладони легки на мою голову, создавая небольшое давление и отдавая мне приказ.
Мой рот наполнился слюной, когда я склонила голову. Волосы усилили давление вокруг моего горла. В то мгновение, когда мой язык коснулся его члена, я догадалась, почему он обвил волосы вокруг моей шеи. Мои дыхательные пути уже были сжаты. Сосание его члена сжало бы их еще больше. Дышать через нос совершенно не помогало — каждый вдох стал борьбой.
Мои ноздри затрепетали от страха, но я открыла рот шире и всосала плоть Кью глубоко в рот. Он погрузил пальцы в мои пряди, держа мою голову в их власти, словно пленника, когда мой язык ласково скользнул с нижней стороны, и мои губы плотно сомкнулись вокруг него.
Он толкнулся глубже, удерживая меня за голову.
— Прими это. Бл*дь.
Моя киска сжалась, а я лишь могла издавать хныкающие звуки насколько сильно я хотела, чтобы его член оказался глубоко во мне. Во мне бурлили гнев и неудовлетворенность, и я осмелилась провести зубами по всей его длине, пробуя его, показывая ему, насколько я сейчас находилась на пределе.
Кью сильнее толкнулся, заставляя мою челюсть оставаться в одном положении, а мои зубы оцарапать нежную плоть. Объемная головка его члена ударилась о заднюю стенку горла, и потребность откашляться практически душила меня. Я постаралась сделать глубокий вдох, но мои волосы вокруг горла не позволяли легким втянуть себя спасительный глоток кислорода.
Отчаяние возрастало и возрастало в моем теле, пока моя грудь не заболела, а сердце не понеслось галопом в груди. Но, несмотря на это, я продолжала сосать и поглаживать его член. Кью был словно в другом измерении, поглаживая мою голову, продолжая трахать мой рот с плотно закрытыми глазами.
— Твой рот — это чертов рай, — прорычал он.
Его член дернулся, когда я начала сосать сильнее, заставляя его почувствовать то, что он сейчас сказал. Я хотела разрушить его. Хотела, чтобы это все закончилось, и я могла дышать вновь.
Нетерпеливое рвение сделало меня до отчаянного смелой. Я скользнула одной рукой Кью между ног и взяла в ладонь его яйца.
Он вздрогнул. Его бедра прекратили покачиваться. На мгновение, я предположила, что он остановит меня. Возможно, мне было непозволительно прикасаться к нему здесь, но мгновение пролетело, и он вновь расслабился.
Я сжала нежную плоть, бережно перекатывая их кончиками пальцев. Он вздрогнул, а его мышцы бедер задрожали.
Подняв глаза вверх, я впитывала, как он выглядит в данный момент. Его глаза были плотно прикрыты, рот искажен от ощущений, что он испытывал. Он был похож на грешного полубога. Переживая момент порочного секса.
Открывая рот шире, я брала его глубже и отстранялась, лаская и облизывая, в то время как сжимала яйца сильнее. Я хотела, чтобы он кончил. Я хотела забрать его самоконтроль.
«Я собираюсь свести тебя с ума, Кью Мерсер».
Становясь смелее, я просунула руку чуть дальше между его ног. Он замер, но я не дала ему возможности решить нравится ли ему это или нет. Двумя пальцами, обращенными внутренней стороной вверх, я сильно надавила на участок кожи, что находится между его яйцами и анусом.
Он дернулся всем телом, когда я нашла плотный узелок кожи, небольшую эрогенную зону, которая размером с грецкий орех, известная так же, как мужская точка G.
Я надавила на нее вновь, начиная сильнее сосать его член.
Кью ахнул и попытался отстраниться, но я направилась за ним, не размыкая губ. Я плотно обернула губы вокруг него и решительно прижимала пальцы к его эрогенной зоне между ног.
Я страдала от темных точек, что застилали мое видение, когда мои волосы начали медленно душить меня, но я держала прежний темп: посасываю, нажимаю, посасываю, нажимаю — выполняя движения, которые создавали давление между его ног, мои прикосновения были решительные и настойчивые.
Кью выдохнул громкий стон.
— Merde(прим.пер. Проклятье). Остановись!
Я не остановилась
На этот раз я добавила зубы к своему посасыванию. Я слегка согнула пальцы, игнорируя все остальное, кроме потери контроля Кью.
— Бл*дь, бл*дь, бл*дь. — Это было сродни поднесенной спичке к фитилю пушки, снятой чеки у гранаты. Кью отпустил свой контроль. — Трахни меня своим ртом, эсклава.
Его пальцы жестко схватили меня за голову, удерживая заложницей, пока он яростно вколачивался в мой рот. Я так и не сбавила давление между его ног, не отпуская его точку G из плена моих пальцев, сжимая вену, что питала кровью его яйца.
— Tu vas me tuer. C’est tellement bon. Mon Dieu.(прим. пер. Ты просто убиваешь меня. Это слишком приятно. Боже мой).
Мой рот выделил еще больше слюны, не способный делать ничего кроме, как принимать все действия Кью. Моя шея покрылась испариной, когда слюна нитками тянулась изо рта, и моя рука практически взрывалась огненной болью от неизменного давления, что я создавала на его члене.
Кью взревел как дикое животное. Из его горла вырвались проклятья, тело резонировало яростью, и вся комната наполнилась насыщенным ароматом секса.
Я балансировала на грани потери сознания, мое тело онемело и ослабло. Кью пронзительно застонал, словно этот звук прошел от кончиков его пальцев. Его живот напрягся, ноги застыли на месте, и его точка G увеличилась.
Затем он кончил
— Бл*дь…— резко выплюнул, сперма брызнула на заднюю стенку моего горла, стекая теплой и слегка солоноватой жидкостью на мой язык. Волну за волной я сглатывала, а он все продолжал кончать. Я начала задыхаться, и он сразу же выскользнул из моего рта, зажимая член в кулаке.
Яростными рывками, он выплескивал последние капли освобождения, задыхаясь, пока все еще продолжал изливаться, покрывая белыми липкими капельками удовольствия всю мою грудь.
Образ возвышающегося надо мной Кью, его яростное выражение лица и одновременно красные, сверкающие удовольствием глаза стоили внимания. Я хотела запечатлеть этот момент в памяти, выжечь его в моем мозгу, запомнить чернила его татуировки, мускусный вкус в моем рту и осознание того, что я довела его до сокрушительного оргазма.
Трясущимися руками, я убрала петлю из волос вокруг своего горла и вытерла, насколько было возможно, слюну.
Весь мой рот болел, моя киска ощущалась несправедливо обделенной — наполненной обидой за то, что ее не оттрахали и не дали того же освобождения, что испытал Кью.
Жадно вдыхая, Кью растер маленькую капельку теплого освобождения по моему соску.
Мгновенно оргазм вспыхнул с новой силой, умоляя, бросая в дрожь. Пожалуйста, избавь меня от моего страдания.
Не сводя с меня взгляда своих глаз, Кью потянулся, приподнимая меня под руки, и помог подняться на ослабшие ноги. Его выражение лица было отстраненным, не читаемым.
— Ты нуждаешься во мне, Тесс?
Я задрожала от власти и от острого эротизма, что появился в его голосе. Мои веки затрепетали, испытывая потребность закрыться. Я была опьянена от желания кончить.
Я беспокойно закивала.
Он наклонился, за счет чего наши глаза практически оказались на одном уровне.
— Хочешь ли ты мой язык на своей киске, чтобы кончить?
Мои глаза закрылись от обрушивающихся на меня образов, как Кью ласкает меня языком, кусает меня, заставляет разлететься на части.
— Да, — простонала я.
Его пальцы ласкали мою другую грудь, даря такое же ощущение, как и первой.
— Будешь ли ты испытывать постоянные муки, если я не трахну тебя? — его указательный и большой палец ущипнули мой сосок, посылая волны потребности сквозь мой живот к киске.
Ярость вновь вспыхнула во мне. Какую игру он вел, черт возьми? Это не честно. Это неправильно.
— Ты знаешь, именно так и будет
Он схватил с силой мою грудь, заставляя меня задрожать и издать стон. Я прильнула к нему, пытаясь прикоснуться к его все еще твердому члену. Если бы он только позволил мне воспользоваться им. Ему не пришлось бы ничего делать. Я могла объезжать его, пока не достигну своего удовлетворения.
Но его голос был словно удар хлыста.
— Не прикасайся ко мне.
Шок заставил мои глаза широко распахнуться; моя кожа вспыхнула от замешательства и боли. Я посмотрела вглубь его взгляда, пытаясь обнаружить причину его отказа.
Он покачал головой.
— Ты нарушила главное правило. Ты ослушалась меня. — Кью выпрямился, напряг плечи. — Ты забрала мой контроль, эсклава, а это то, что тебе не позволено делать. Заставить меня потерять его — это самое худшее непослушание, которое только ты могла проявить. Ты заставила меня сделать это. Ты отняла то, что не принадлежит тебе. — В его голосе промелькнуло предупреждение. — Я сказал тебе, что я не буду исполнять то, что собирался, если ты не сделаешь все, как я сказал.
Я жадно втянула воздух. Я не смогла бы выдержать еще одну сессию на кресте, если, конечно, не кончила бы сперва. Все в моем сознании перепуталось. Мне необходимо было расслабиться, спустить пар и сохранить свое здравомыслие.
Кью провел большим пальцем по моей нижней губе, дрожащей от сдерживаемого контроля.
— Твоим наказанием будут не плети, цепи или же другие девайсы для пыток, которые нравятся тебе.
Я больше не могла терпеть. Мне необходимо было знать.
— Что ты намерен делать?
Кью улыбнулся. Он был словно две стороны у монеты — в один момент полон раскаяния, в другой мстительный.
— Я ничего не собираюсь делать. — Прижимаясь ладонью между моих ног, он толкнулся двумя пальцами в меня.
Я прижалась лбом к его груди, когда упала в его объятия. Мои бедра двигались на его руке, мое дыхание ускорилось, когда освобождение нарастала со сверхбыстрой скоростью.
Вытаскивая свои пальцы, он облизал их дочиста. Я неустойчиво стояла, ощущая себя пульсирующим скопление нервных окончаний.
— Если ты удовлетворишь себя, я узнаю. Если ты кончишь до того, как я тебе позволю, я лишу тебя права кончать на целый месяц. Ты будешь оставаться на пределе, пока я не дам тебе разрешение. — Он склонился, чтобы оставить нежный поцелуй на моей щеке. — Только тогда я трахну тебя так, как ты того желаешь. Только тогда я позволю тебе кричать мое имя.
Его наказание было сущей пыткой. Слезы появились на моих глазах, и я потянулась, чтобы схватить руку Кью.
— Пожалуйста. — Я покачала головой. — Кью, прошу тебя, я сделаю все, что ты скажешь.
Он мягко улыбнулся, проводя своими пальцами по моим волосам, позволяя им упасть и рассыпаться, словно легкий занавес по моим плечам.
— Больше не делай так, Тесс, это то, чего я хочу от тебя.
— Я обещаю тебе. Клянусь. Больше никогда. — Я попыталась схватить его за член, но Кью уклонился от меня, направляясь в ванную комнату.
— Помни, ты сама виновата в сложившейся ситуации. Одевайся. Мы опаздываем.
Удивление заставило мой голос перейти на писк.
— Опаздываем куда?
Кью рассмеялся, прежде чем исчезнуть я в ванной комнате.
— Мы едем на работу. Я же говорил тебе, что хочу, чтобы ты работала со мной. Сегодня именно тот день.
Глава 3
Ты моя одержимость, я твоя собственность. Ты владеешь самой глубокой частью
меня.
Кью
Я скрылся бегством.
Я убежал, как гребаная девчонка. Мое тело ощущалось чужеродным — напряженным, удовлетворенным, но, в то же самое время, охваченным страхом и насыщенным яростью. Я хотел что-нибудь ударить. Я хотел разразиться криком на Тесс за то, что она посмела сделать. Я хотел напасть на любого человека, который был бы настолько глуп, что нарушил границы моего личного пространства. Мне нужно как можно скорее выбраться отсюда.
Она заставила меня.
Она заставила меня утратить мое состояние контроля.
Я никогда не терял контроль.
Закрывая со всей силы дверь в ванную комнату, я подошел к черной двойной консольной раковине и оперся руками по обе чаши. Склонившись, я втягивал прерывистые вдохи, пытаясь успокоить заходящееся сердце.
Мой член все еще выделял бесцветные капли желания, даже после того, как я кончил в двойном объеме, укладываясь в один минет. Я чуть не утопил Тесс, когда изливался ей в горло. Это не принесло мне удовлетворения. Во мне бушевало много эмоций и чувств, но удовлетворения там и близко не было.
В тот момент, когда я подумал о ее прикосновении, ее пальцах, прижатых так крепко между моих ног, мышцы живота задрожали, и мой член — гребаный ублюдок — налился желанием и увеличился в размере.
Никогда еще женщина не отнимала у меня то, что принадлежало безраздельно только мне. Никогда прежде кто-либо не заставлял меня кончить до того момента, пока я не был готов. Они были осмотрительными, перед тем, как проявлять такую смелость.
Тесс была осмотрительна, тем не менее она не оставила мне выбора.
Я крепко зажмурил глаза, и все, что мог видеть, повторное воспроизведение того, что произошло.
Ее волосы закручивались золотистыми прядями между моих пальцев, в то время как я направлял ее рот поглощать мой член. Ее теплые, влажные губы сомкнулись вокруг меня, моя спина вспыхивала фейерверками, а мои яйца болезненно напряглись
Веревка из ее светлых волос понемногу душила ее, и я ждал, пока ее не разберет кашель, чтобы я мог отстраниться, чтобы она посмотрела на меня с обвинением, которое таилось в ее голубых глазах, отказываясь доставить мне удовольствие.
Но она так не сделала.
Она придвинулась ближе, позволяя лишать воздуха еще сильнее. Ее рот наполнился восхитительной смазкой, и она добавила ко всему поразительное прикосновение острых зубов.
Все, что она делала, было идеально, и мой оргазм начал зарождаться медленно и многообещающе. Затем она все разрушила, когда просунула руку чуть дальше моих яиц и нашла эту гребаную точку, которая в рекордное время превратила меня практически в глину под ее руками.
Я вздрогнул, когда ее рука потянулась туда, где никто не трогал меня до этого времени. Ее пальчики прижались к коже, массирующими движениями, погрузив меня в состояние пытки.
Мой оргазм мгновенно сменил темп от медленно зарождающегося до сверхзвукового. Merde, это ощущалась восхитительно. Больше чем восхитительно — сокрушительно, крышесносно, мучительно.
Я отпрянул назад, вжавшись пальцами в густой ворс ковра, попытавшись отодвинуть надвигающееся освобождение, но Тесс двинулась вместе со мной. Она не выпустила меня из плена рта. Ее гребаная рука продолжала движение, устремляясь вверх и опускаясь вниз, и ее рот стал идеальным сосудом, чтобы излить в него удовольствие.
Мои мысли превратились в длинный поток непрекращающихся ругательств, когда я боролся с двумя противоречивыми эмоциями.
Вожделением.
Ужасом.
Вожделением, потому что она свела меня с ума. Я напрочь забыл, кто я. Я даже забыл, почему мне необходимо держать себя под контролем. Я забыл все, кроме ощущения моих рук на ее голове, и как я заставлял ее глотать все мое освобождение.
А ужасом, потому что стены между мной и монстром были уничтожены. Уничтожены, благодаря хрупкой девушке, что стояла на коленях между моих ног. Никто не мог быть в безопасности, когда это происходило.
Я распахнул глаза, смотря зло на свое отражение в зеркале.
«Ты ублюдок, Мерсер».
Мне следует немедленно направиться в спальню и приказать Тесс раздвинуть ее изящные сексуальные ножки и затем скользнуть глубоко в ее киску. Она практически заплакала, когда я отказал ей. Я повел себя как истинный мудак, когда оставил ее на грани удовольствия, после того, как она подарила мне самый лучший оргазм в моей жизни, но я был зол на нее. Больше даже чем зол. Растерян.
Мои пальцы сжали мраморную поверхность столешницы, и я противостоял другой эмоции, которую из-за всех сил пытался не признавать.
Раздражение.
Чувство раздражения по отношению к Тесс, но в большей степени к самому себе. Я не мог ничего поделать с этим. На протяжении всей моей сознательной жизни, я гордился тем, что возымел полноценный контроль над своим телом, над своими мыслями, но что немаловажно, над своими нуждами. Но одним движением Тесс разбила вдребезги мои представления, уничтожила до основания настолько ценную мной выдержку, и превратила меня в гребаного неандертальца.
Она отняла у меня мой контроль и вместо того, чтобы бороться с этим, я отдался на милость ее прикосновениям, позволив приворожить меня, заключить в свою ловушку, я позволил моему телу возобладать над разумом.
Как я могу теперь доверять себе?
Я издал тяжелый вздох, разворачиваясь, чтобы войти в душ из черного мрамора. Поверхность была отполирована до зеркального блеска настолько хорошо, что мое отражение смотрело на меня.
Застигнутый врасплох.
Мои глаза преследовали меня, и это было настоящей причиной, почему я источал такую злость. Тесс сделала намного больше, чем просто заставила меня кончить, она забрала некую частичку моей власти, и если быть предельно честным, мне это было совершенно не по вкусу.
Включая кран в душе, я вздрогнул, когда холодные капли стали в одну секунду невыносимо горячими. «Уколы» обжигающе горячей воды помогли немного снять давление от накатывающих эмоций, когда я схватил мыло и намылил грудь.
Образы воспоминаний того, как я брал Тесс в душе в самый первый раз, всплыли в моем разуме, когда я опустил руки, чтобы размазать мыльную пену по своему члену. Она испытывала боль от телесных повреждений и была невероятно подавлена в эмоциональном плане после изнасилования. Но мне нравилось думать, что мой нетрадиционный способ по замене ее болезненных воспоминаний собой поможет ей уничтожить всю боль и ужас ее глазах.
Вода смывала остатки слюны Тесс, и я издал грудной стон, когда сжал свою длину немного сильнее.
Стискивая зубы, я снова погладил свой член. Яростные, жестокие проглаживания являлись наказанием для той моей части тела, которая отказывалась повиноваться моему желанию.
Я хотел большего. Я хотел врезаться глубоко в тело Тесс и заставить ее пообещать мне, что больше никогда она не даст мне почувствовать себя настолько зависящим от ее власти. Он заставила меня почувствовать себя слабым. Совершенно не тем человеком, которого я знал. Это сделало меня податливым, а я никогда в своей жизни не испытывал ощущение уязвимости.