Немецкий философский романтизм

Романтизм — это духовное движение во всех областях куль­туры, прежде всего в литературе, музыке, философии, истори­ческих науках и пр. К деятелям романтизма относят братьев Шлегелей, Новалиса, Шлейермахера, Шеллинга, Гельдерлина, Гофмана, Байрона, Гейне, Шуберта, Вагнера, Карлейла. В Рос­сии — Жуковского, молодого Пушкина, Веневитинова и др. Этот список можно значительно расширить.

Определить «романтизм» безотносительно формы его про­явления (в литературе, музыке, философии и пр.) крайне слож­но. Однако некоторые элементы понимания романтизма мож­но выделить:

1. Это прежде всего порыв к свободе человеческого духа от сковывающих условий бытия.

2. Интерес к тому, что еще не воплотилось в жизни в виде готовых произведений искусства, науки, природы. «Жизненное брожение», процессы творчества — в центре внимания роман­тиков.

3. Романтики переживают «разорванность» жизни в совре­менном им обществе. Понятия, которыми романтики описы-вали свои состояния, точно передают конфликт с реальностью: «ностальгия» — желание вернуться к состоянию покоя и счас­тья, когда-то утраченному; «страсть», «тоска», «желание» — обычно связаны с некоторым идеалом жизни, который роман­тики «чувствуют», но не желают и не могут точно сформулиро­вать. Романтический идеал по замыслу не мог быть сформули­рован рационально. Этот идеал есть внутренний мир человека. Этот идеал всегда полностью не определён, его нельзя выста­вить напоказ, напротив, его стремятся утаить от людей.

4. Чувственность ставится выше разума. Неоднократно де­кларируется, что поэт, художник глубже понимает мир, чем ученый, потому что поэт пользуется синтетическим художе­ственным образом, а ученый стеснен строгой рациональностью мышления.

Шлегель Фридрих (1772—1829) — рассматривает мир как процесс бесконечного становления, главное в котором духовная деятельность. Мир как бесконечное познается философией и искусством. Искусство глубже проникает в сущность бытия. Ведь вся природа — это художественное произведение высше­го духа (Бога. — Е.Н.). Человек прежде всего художник, творец действительности. В творчестве человек проявляет свои выс­шие силы. В статьях своего журнала «Атеней» и таких работах, как «О языке и мудрости индейцев», «Философия языка и сло­ва» (1828г.), «Развитие философии в 12 книгах» (1805) и др. Шлегель формулирует идею неадекватности мышления, кото­рое всегда связано причинно-следственными отношениями. Выйти за пределы рационального мышления и продвинуться к пониманию бытия помогают юмор и ирония. Ирония — это ме­ханизм «выпрыгивания» разума за свои границы. Ирония и юмор показывают относительность форм жизни человеческого обще­ства, их ограниченность. Ирония развенчивает то, что связано с бытом людей, косностью бытия, классовой и профессио­нальной ограниченностью мышления. Иррациональное начало человеческого духа крайне важно. Мышление во многом бес­сильно То, что действительно важно для понимания, главные истины человечества — невыразимы рационально и непостижи­мы. Ирония над собственным познанием, его бессилием, склон­ностью к иллюзиям помогает смягчить невозможность удов­летворить страсть к познанию мировых идеалов. Жизнь вышу­чивает тех, кто ей противится и не понимает жизненной игры.

Новалис (1772—1801) — в своем труде «Фрагменты» (1798), художественных произведениях: «Ученики в Саиссе», «Генрих фон Офтердинген» — Новалис утверждает, что эстетика (фило­софское учение о красоте) есть путь к познанию человека, об­щества и природы. Истина — это красота, «чем поэтичнее, тем истиннее» — считал Новалис.

Поэзия улавливает абсолютное полнее, чем наука. Поэзия ведет к истине, которая недостижима в реальности. Крайне велика в человеческой культуре роль христианства, которое смогло объяснить смысл жизни и смерти человека. Главный предмет философии и искусства — наше собственное «Я». Мир есть результат творчества нашего «Я» и «Божественного». Все в мире есть результат контактов духов. Дух — абсолютное вла­ствующее начало мира.

Шлейермахер Фридрих (1768—1834). Наиболее известны его работы «Рассуждение о религии» (1799), «Монологи» (1800) и «Доктрина веры» (1822).

Шлейермахер романтически понимает религию как отноше­ние человека и Всеобщего. В этом качестве религия опирается на интуицию человека, его чувство бесконечного. Религия имеет огромную нравственную, политическую, социальную ценность. Рациональная мысль сводила религию либо к теоретическим представлениям о Боге, устройстве мира, морали, либо к обла­сти практической морали, заповедей, норм поведения людей в жизни и средств достижения «жизни вечной» после смерти. Шлейермахер же считал, что религия — ни то ни другое и не является совокупностью указанных элементов. Религия — это состояние человеческого сознания.

Религия находится не в области разума человека, а в обла­сти чувственности. Религия, следовательно, не объясняет мир, (это дело философии и науки) и не стремится улучшить нрав­ственность человека. Религия ставит человека в центр бытия, любых отношений человека и бесконечного. Религиозное чув­ство человека интуитивно показывает зависимость человека от всеобщего, от Бога.

Переводы трудов Платона подтолкнули Шлейермахера к проблемам философской герменевтики (в то время — науки о правильном толковании текстов). Шлейермахер переходит от проблем толкования текстов к проблеме толкования всей куль­туры человечества и ее истории исходя из рассмотрения объектов творчества человеческого духа. Шлейермахер впервые го­ворит о том, что проблема понимания всегда присутствует в жизни человека и в обществе. Понимание лежит в основе чело­веческого образования, так как оно связано с говорением, речью. Учиться говорить — значит одновременно учиться понимать. Искусство понимания (герменевтика) необходимо всегда, чело­век должен овладеть техникой понимания.

Гельдерлин Фридрих (1770—1843) — более известен как поэт и писатель, автор драмы «Эмпедокл» (1799—1800), рома­на «Гиперион» (1797—1799), «Гермофрат и Кефал» (1795) и др. Гельдерлин воспевает природу, красоту и поэзию. Человек ощущает свою причастность к «Бесконечному-Единому». Зна­ние человека так же бесконечно, как и природа. Здесь Гельдер­лин выдвигает идею бесконечного развития и философии. Идею новую, так как тогдашние философские системы (Канта, Фих­те) претендовали на завершенность и законченность. Гельдер­лин воспринимает мир как воплощение и реальное выражение красоты, т. е. эстетически. Красота есть сущность мира и фор­ма его существования. Подлинная философия — это «метафи­зика красоты». Философ — тот же поэт (и наоборот) потому, что только в художественном восприятии мир раскрывается в своем единстве. Мир идеальный и реальный, бесконечный и ко­нечный одновременно. Мир распадается на физический и ду­ховный, но единый в красоте.

Младогегельянцы

Преподавательская деятельность Гегеля в Йене, Гейдельберге и Берлине привела к возникновению школы, окончатель­но оформившейся и достигшей расцвета в Берлине. С начала 1820-х годов возникает второе поколение учеников Гегеля — «младогегельянцы» (А. Цешковский, Э. Ганс, Д- Штраус, Б. Ба­уэр, А. Руге и М. Штирнер). В некоторых трудах вышеперечис­ленных мыслителей называют школой «Левого гегельянства» -Отличительные признаки «младогегельянского» иди «левогегельянского» движения (различия невелики) состоят в следую­щем.

Ученики Гегеля, принимая многие идеи учителя, считали, что он так и не смог объяснить историю человечества из есте­ственных причин. Они не соглашались с мнением Гегеля о завершении философского знания в его трудах, считали, что ге­гелевская философия «ретроспективна», т. е. объясняет про­шлое, а не настоящее и ничего не говорит о будущем человече­ства. Младогегельянцы отвергали идею прусского государства как максимально разумного в существующих условиях. Они выступали против совместимости христианства с гегелевской философией. Большинство младогегельянцев в центр своих интересов поставили исследование религии как субстанции су­ществования общества, объединителя государств и народов. В частности, многочисленные государства Германии XIX в. были объединены протестантством. Важное достижение младогеге­льянцев — дальнейшее развитие ими принципов диалектики Гегеля, показ ее эвристических возможностей. Младогегельян­цы полагали, что истина может воплотиться только в развитии всего общества, но ни в одном человеке и его философской системе, сколь бы значима она ни была.

Цешковский Август фон (1814—1894) в своей работе «Про­легомены к истории» считал, что философия Гегеля излишне теоретична, но не выходит в практику. Истину Гегель выводит из «чистого разума», но истину следует выводить из практичес­кой «конкретной деятельности». История зависит не только от воли Бога, но и от творческого, разумного воления человека. История свободно и сознательно творится людьми и Богом. Цешковский упрекает Гегеля в том, что принципы диалектики учитель не распространил на настоящее и особенно на будущее. Но ведь история должна рассматриваться в единстве прошло­го, настоящего и будущего. Нельзя ограничивать действие ис­торических закономерностей только прошлым. Идеи Цешковского оказали влияние на труды Э. Ганса, Б. Бауэра и др. мла­догегельянцев, особенно концепция деятельности, действия человека как основы развития истории.

Штраус Давид (1808—1874). Штраус применил диалекти­ку Гегеля к пониманию соотношения теологии науки и фило­софии. В 1835 г. он публикует знаменитую работу «Жизнь Иису­са», которая стоила ему должности профессора в Тюбингене. В этой работе и последовавшей за ней «Христианское вероучение в его историческом развитии и в борьбе с современной наукой» (1872), Штраус детально изучил историю становления христи­анства. Штраус выдвинул положение, согласно которому под Иисусом Христом надо понимать человечество как род во всем объеме его исторического развития. Христос как историческая личность неопределим, слишком мало мы имеем сведений по этому вопросу в источниках. Любая религия содержит мифы. Она сама (религия) есть рационализированный миф, вернее «жизненный миф». Христос, по мнению Штрауса, был олице­творением мифа о мессии — спасителе человечества. Религиоз­ные мифы творятся во многом бессознательно, силой всего народа. Люди, творящие мифы, не понимают, что они делают и к чему это приведет. Религия — коллективный миф, он не может возникать «сознательно и намеренно». Таким образом, незачем в христианстве искать философские истины. Религия и философия имеют разное содержание. Философия не высту­пает в виде рафинированной религии, как считал Гегель. Это разные сферы духа с особой сущностью. Философия — сфера разума, религия — сфера мифа. Несмотря на критику христи­анства Штраус не был атеистом и верил в Бога.

Бауэр Бруно (1809—1889) — в своем труде «Критика еван­гельской истории синоптиков» (1841-1842) критикует Штрау­са прежде всего за непоследовательность. Штраус считал хри­стианскую религию продуктом мифотворчества, но, исходя из понимания категории «субстанции» Гегеля, полагал, что есть некая высшая субстанция в виде духовной сущности. Эта «суб­станция» развивается вне воли и сознания людей. Практически эта «субстанция» и есть Бог. Сам же Бауэр склонялся к атеизму и отрицал существование Бога. Поэтому Бауэр настаивает на том, что мифы творятся людьми вполне сознательно. Христи­анские авторы знали, что творили и преследовали вполне опре­деленные цели. Таким образом, люди творят свою историю со­знательно и преднамеренно. Тогда главное понятие не «субстан­ция», а «самосознание».

Истоки религии следует искать в особенности самосозна­ния сознания масс. В истории есть массы людей, а есть «крити­чески мыслящие личности» с отличным от массового сознания интеллектом. Эти герои, обладающие выдающимися способно­стями, и создают идеи и мифы, которые затем принимает тол­па. Трагедия «критически мыслящих личностей» в том, что их идеи массы воплощают в искаженном виде. В итоге результат, которого хотела добиться «исключительная личность», часто бывает другой и даже прямо противоположный тому, что было задумано изначально. Гегеля Бауэр считал атеистом и антихристианином, правда, в скрытом виде. Потенциально философия Гегеля вела к атеизму.

Штирнер Макс (1806—1856). Основная работа Штирнера «Единственный и его собственность» написана в 1845 г. Штир­нер считал, что его работа единственно правильное продолже­ние философии Гегеля. Идея Штирнера заключалась в том, что он признавал только личность человека, но не род. Род, родо­вое — это абстракция. «Я сам себе род, для меня нет нормы, закона, модели», — писал философ.

Отсюда следовало, что никаких общих «родовых» форм орга­низации общественной жизни Штирнер не признавал полезны­ми для человека. «Разумное» государство невозможно, никакой коллектив не может снять «отчуждения» человека от общества. Главное — стремиться к полной автономии личности. Религия и государство пытаются поработить человека. Это плохо, нич­то не должно влиять на личность, ни национальность, ни кон­фессиональная принадлежность... ничего. Человек имеет «соб­ственность». Собственность не материальную, а духовную. Собственность — это то, «что собственно мое во мне» говорил Штирнер. Это неповторимая индивидуальность человека, ко­торая в нем самом и находится. Человек для себя всегда «един­ственный», всегда «эгоист». Ему нет дела до остального мира. Конечно, человек живет в мире, связан с ним. Человек дол­жен присваивать в мире то, что поддается присвоению. Чело­век должен самореализоваться в мире «сегодня» и «здесь». В этой самореализации высшее призвание человека. Нет никаких общих идей человечества, свободы вообще, есть индивидуаль­ная свобода и т. д. Борясь за свой интерес, человек борется за интересы каждого. Дело в том, что у людей есть связываю­щие их интересы, которые могут сочетаться. Никакое государ­ство, партия или религия не делают человека свободным, если его сознание рабское, счастливым, если его дух угнетен. Надо быть реалистом и признать, что большинству людей безраз­личны абстрактные принципы гуманизма, религии и т. д. Только бесконечное и автономное развитие сознании, само­сознании, индивидуальных «Я» способствует прогрессу обще­ства. Штирнер заложил тем самым основы современного анар­хизма высказал идеи, подхваченные впоследствии Ницше, Адорно, Маркузе.