- Вообще-то да, - немного подумав, соглашается наш Монарх. - Перескакивать через других - это тоже не может быть нормально. У людей только детишки перескакивают, да и то не всегда, а когда играют в эту… как же её? Тьфу ты, забыл как называется! А впрочем, неважно. Главное, что они нам эти кульбиты навязали, а мы потом удивляемся, отчего у соратника характер с перекосом? Будет с перекосом, если козлом всё время сигать.
- А может, ему стоит влюбиться в кого-нибудь? – подаёт голос кто-то из пешчек.
- Думаешь, это его в ум приведёт? - удивляюсь я. - Скорее уж наоборот.
Моя девочка смотрит на меня с укоризной - видимо, ей такой подход к любви не понравился. Мне становится немного неуютно, но сказанного уже не воротишь - в этом человеки абсолютно правы. Надо как-то выкручиваться и я выдвигаю версию:
- Я имел в виду, что любовь не меняет характер фигуры, а наоборот усиливает уже имеющиеся в ней черты. Если до того был умным, станешь мыслить ещё лучше - чтобы избранницу поразить. Если суетливым - завертишься вообще, как волчок, чтобы успеть своего добиться, а ежели вот таким прикольным… Ну, думаю, всем всё ясно.
- А ты сам в какую сторону изменился? - с невинным видом спрашивает F-7.
- Не знаю. Со стороны виднее. Может, ты скажешь?
- Занудливее он стал, и только, - ворчит конь.
- Не занудливее, а рассудительнее, - уточняет золотистая.
- Увы, рассудительность не всегда лучшее подспорье для творчества, - замечаю я. - Но всё равно спасибо тебе за этот комплимент.
- Надеюсь, ответного ждать долго не придётся? - слышу я с той стороны доски.
Граница поля
- ШЕСТАЯ ВЕРТИКАЛЬ (F) -
Белое поле F-1
Ну вот и добрался до своих, так сказать, пенатов. Дом, дом, милый дом - нет тебя уютнее! И никакой заварухи до сих пор не произошло. Даже самой маленькой, локального характера. Нет, я никакой не пацифист и не миротворец - боже упаси! Но было бы из-за чего копья ломать, в самом деле. Тесно нам что ли на этой доске? Да здесь запросто ещё одно Комплект-сообщество размести-лось бы. И при этом у каждой фигуры было бы своя персональное поле. А коли немного потес-ниться, то и вообще…
|
|
Всё это я озвучиваю вслух, ибо не привык думать в одиночестве. Вместе что-то типа мозго-вого штурма получается. Продуктивно…
- А зачем тесниться? - недоумённо спрашивает меня через канал связи мой белопольный кол-лега, болгарский офицер.
- Ну, мало ли что? - хмыкаю я в ответ. - Вдруг какое-нибудь стихийное бедствие у соседей, - И их доска сделается непригодной для размещения.
- Оптимист, однако! – фыркает «б ы лгарски другарь».
- И к тому же ты сам сказал, что ещё один Комплект разместится с комфортом, - это наш бе-лый ферзь вступает в разговор.
- А два стихийных бедствия на разных досках? – не желаю сдаваться я.
- Супероптимист, – комментирует болгарин.
- Два одномоментно? - снисходительно усмехается ферзь. - Тогда это будет уже начало кон-ца света. Недурственный вариант…
- Как ты там сказал? «Было бы из-за чего копья ломать?» - вклинивается в разговор моя «чернявая блондиночка», уводя народ в сторону от темы апокалипсиса.
- Лично я не вижу, из-за чего, - заявляю я. - А то ведь и голову недолго сломать. В смысле, то место, коим мыслишь.
- Ага, мыслялку, - хихикает собеседница. Иногда, под настроение, она - типичная блондинка по части менталитета, но ведь обаятельная до чёртиков! Я бы ради такой всю доску заложил, будь эта доска персонально моей.
|
|
- Народ, что это с вами? - изумляется бодигард нашего короля. - Не рискнёшь своей «мыс-лялкой», как вы тут говорите, не станешь единоличным хозяином доски.
- А это обязательно - стать единоличным? - осторожно осведомляюсь я.
- А как же? Иначе единоличной станет ТА сторона! Или - или. Только так и не иначе!
- А ты что же, хочешь отсидеться в стороне? – изумляется наш король.
- Я - как все, Ваше Королевское Высочество. И Вы это знаете. Но должна же быть серьёзная мотивация у такого серьёзного дела. И если я её пойму, я буду более стойким в нужный момент.
- Умеете же вы, литераторы, всё обосновать. Даже свои сомнения…
В ответ я изображаю то, что можно приравнять к загадочной улыбке.
- А у нас скоро чемпионат на первенство страны, – сообщает болгарин.
- Вот вам и окраина! - ахает чёрный венценосец. - И что, будут все тамошние Комплект-сооб-щества сражаться?
- Нет, зачем же? Только самые опытные.
- А кто эту опытность будет определять? - спрашивает одна из белых пешек.
- Есть способы, - усмехается иноземец. - И вы со временем их постигнете.
- А потом победившие Группы Фигур будут между собой сражаться? - допытывается соседка любопытной пешки.
- Непременно! Пока не останется самая крутая Группа.
- Живут же в Европах, - завистливо вздыхает один из ферзей. – Даже если с краю.
- Ну, не всем же в середине тесниться, - резонно отвечает офицер.
- Верно. Ну, ничего, мы сперва междусобойничек устроим, а там поглядим, - роняет ферзь.
- Уцелевшие поглядят, - тихоноко бормочу я. Но у ферзя слух отменный.
|
|
- Заслужившие, - веско уточняет он, и болгарин с ним соглашается. А я не рвусь объяснять им, что погибшие в бою не менее достойны этого. Меня могут просто не понять.
- Удачи вам, коллеги по Цеху, - говорю вместо этого. - И сохранить как можно больше наро-да к финалу.
В ответ меня благодарят тепло по-болгарски (благодаря от все съерце), и на этом я закругляю данное повествование.
Граница поля
Чёрное поле F-2
Моё виртуальное поле осталось позади. Впереди двадцать три не моих, но столь же виртуальных, потому что фактически я пребываю на своём F-1, лишь навешивая ярлыки полей на главы. Но об этом я вроде бы говорил… Верно, ещё в самом начале!
На нынешнем F-2 меня ждёт сюрприз. Оказывается, чёрное Высочество сумело проскочить сознанием за Грань, но не абы как, а именно в пределы того места, где находится город нашего де-миурга. И наша доска соответственно… Вы же знаете, что при переходе ТУДА проще попасть в любое другое место, чем в то, где обретается родное сообщество. Чем сей факт объясняется, понять никому ещё не удалось. Выдвигались самые разные версии, по бóльшей части весьма бредовые, но истина так и не далась никому из выдвигальщиков, ускользала от них золотой рыбкой. Возможно, подобная несообразность и не имеет логического объяснения, а является просто капризом Создателя. Ну, захотелось тому немного поприкалываться со скуки!
Однако, «вот эта улица, вот этот дом...». Точнее, только сам город. А в городе, наверно, уйма народу и примерно столько же домов - попробуй-ка разберись, где тут искомый!
Мы с любопытством разглядываем трёхмерное изображение проспекта, который с двух сторон замыкают высоченные, геометрически правильные коробки жилых зданий. О зданиях мы уже наслышаны - и немало, только как-то не верилось в подобное. Больно уж сказочно оно звучало!
- Да, действительно «лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать», - фыркает конь.
- Здесь, наверно, тысяч десять демиургов живёт, не меньше - строит смелое предположение одна из чёрных пешек.
- Верно, - хихикает конь. - Если их София спевала: мол «целая страна…», тра-ля-ля-ля, «сто тысяч «я!» … Хотя постой! Тогда десять тысяч - многовато для одного города. Может, тысяча?
- И это еще не весь город, а только один его район, - уточняет король, продолжая удерживать мыслеобраз проспекта. - Другие семь гораздо дальше. Они вдоль реки располагаются и от ЭТОГО отделены пустующими землями. А здесь, за жилой зоной, немало всяких заводов. Ну, это место такое, где они свои товары изготовливают…
- А я думал, вашество, что у них мастерские при жилищах, - хмыкает конь. - Они, мол, там сидят и пилят-строгают с утра до вечера…
- Ну да, как папа Карло своего отпрыска! - фыркает моя F-7, проявив саркастичность.
- Да Бог с ним, с итальянцем! - говорит наш Монарх. - Не до него сейчас. Нам в этом чёртовом муравейнике никогда своего демиурга не сыскать.
А ведь верно! Достаточно глянуть на эти каменные коробки, чтобы сразу стало ясно - найти здесь кого-то поможет лишь чудо. Вон те сверкающие прямоугольнички, очевидно, окна, чтобы свет в жильё пропускать. Иначе темно бы там было, как в пещере! А из пещер демиурги давно уже вышли - думаю, не одно столетие назад.
Значит, считаем: в каждом здании по девять рядов окон - ряд на каждый этаж. Кроме первого, где застекление идёт почему-то снизу доверху. В каждом ряду несколько десятков окон. Мама рóдная, да здесь счёт на сотни и сотни пойдёт! А ведь, наверно, и с той стороны здания, что нам не видна, окна имеются. Как же без них? И в итоге квартир получается столько, что тысяча демиургов запросто разместится в ОДНОМ ЛИШЬ здании. А им по проспекту и конца не видно. И ещё в глубине дворов стены виднеются. Значит, и там подобные монстры теснятся? Кошмар!
- Нет, господа соратники, - говорю я народу. - Здесь тысячей демиургов никак не отделаешься - здесь десятки тысяч…
- Помноженные на восемь в пределах города, - довершает мою мысль Монарх.
- Так что же выходит? - удивляется конь. - И х в России вовсе не сто тысяч - певица соврала? Но зачем ей это нужно было?
- Так она вроде бы украинка, как наша шанóвна тура, - усмехается чужой ферзь. - Вот и решила преуменьшить число москалей, чтобы, значит, не миллион, а всего лишь десятая его часть.
- Да зачем ей это? - искренне удивляется кто-то из пешечек.
- А миллионное количество ранит нежную хохляцкую душу, - язвит мой коняга.
- В данном случае, соратник, твоя колкость, видимо, уместна, - вздыхает ферзь. - Так что делать будем, Ваши Высочества?
- Гаси, брат, это непотребство, и ну его к бесу! - заключает белый венценосец.
- Вот именно, - соглашается чёрный. - Каждому своё.
Граница поля
Белое поле F-3
Мы пытаемся если не принять душой, то хотя бы просто понять, что значит жить не на доске, а в этих каменных коробках с застеклёнными проёмами. Получается оно у нас как-то плохо. Вот люди бы, интересно, смогли себя представить неподвижными на шахматной доске? Стоящими на одном и тот же месте и ведущими бескончные разговоры. Без потребности в пище или сне. Даже в дыхании… Хотя они как раз бы и смогли - у них-то фантазия беспредельная: и шахматные правила изобрели, и оружие массового поражения, что сметает с доски Земного шара не то что шахматные фигуры и их самих, но и целые города разом! И даже до космических полётов сумели додуматься. Что ж, Создатель может быть ими доволен: двуногие позна ю т сотворённый Им мир на всю катушку, только треск по всей Вселенной идёт!
- И всё-таки быть неподвижным - это уже за чертой их фантазии, - говорит ладья Н-1. - Они же там такие шустрые, что и взглядом не уследить!
- Бывают, однако, случаи, когда их паралич разбивает - ну, это болезнь такая, - говорит наш ферзь. - Вот тогда им действительно несладко приходится - ой, как несладко! Мы-ток своей неподвижности привыкли, воспринимаем её как нечто само собой разумеющееся, а им каково враз образ жизни сменить?
- Наверно, при таком и жить не захочется, - вздыхает ладья. - Вот ведь бедолаги…
- Думаю, процент парализованных от общего числа весьма невелик, - замечает ферзь.
- Ну, и что, что невелик? Да каждый такой случай - это же целая трагедия!
- Создатель наказывает, - фыркает конь и, видя общее недоумение, уточняет. – За то, что нас неподвижностью наградили, сапиенсы хрéновы…
- Так не они же л и ч н о наградили, - возражает ладья.
- Подумаешь, не они! Раса у них одна, а каждый представитель расы должен отвечать за деяния своих соплеменников. Чтобы круговая порука…
- Тогда и мы должны отвечать за Ваши приколы? - искренне удивляется моя F-7. - Не хочу я!
- А я в один фильм их недавно заглянула, - сообщает ладья с другого фланга, лишая коня воз-можности как-то отреагировать на выпад девочки.
- Что, о парализованных? – удивляется ферзь.
- Ну да. Там одна дама вот так же с постели встать не могла. И за ней некий тип ухаживал - в смысле, сиделкой работал…
- У них ведь так не принято! - восклицает ферзь. - Особи разных полов и всё такое прочее…
- Не знаю. Очевидно, в виде исключения… Бывают же на свете исключения?
- Чтобы подтвердить собою правила, - философски замечает наш Монарх.
- Ну, вот значит… Ухаживал он за ней, ухаживал…
- А потом взял и влюбился, - фыркает конь. - И она в него тоже!
- Откуда знаешь? - изумляется ладья. - Сам смотрел что ли?
- Просто предположил. Если это мелодрама, то трудно что-то иное представить.
- Ты ещё скажи, что знаешь, чем там закончилось?
- Да запросто! Они с собою покончили, чтобы не мучиться.
- Значит, точно смотрел, - уверенно говорит ладья.
- Вот ещё - буду я вам мелодрамы смотреть! Не крейзанутый же, в самом деле.
Ладья оставляет непонятный эпитет за кадром, хотя смысл его и так ясен - по контексту. Ну, и по интонации собеседника…
- Он, наверно, просчитал сюжет на несколько ходов вперёд, - говорит кто-то из пешечек.
- Ага, - соглашается конь. - Это же просто элементарно!
- Стратег, - одобрительно гудит ферзь. - Хотя цинизма можно было бы чуть поменьше…
- Так я же это не в отношении СВОИХ! - восклицает конь.
- А про человеков, значит, можно? - хихикает кто-то с той стороны доски.
- А я не могу и м сочувствовать! Да, при всём моём желании…
- Начнётся Игра - и наш демиург тебе уж точно подсобит с доски слететь, - говорит чёрный Монарх. - Причём в числе первых…
- Не удивлюсь, - отвечает конь. - У нас с ним взаимная «симпатия». Вот только я его с доски сбросить не могу, увы.
- С доски? - удивляется моя F-7. - Он же того - староват уже для скейтборда.
- Да я не ту доску имел в виду, а тáк просто - образно!
Граница поля
Чёрное поле F-4
- А вот интересно: сразимся мы когда-нибудь промеж собой, кто-то там проиграет, если только не ничья. А что будет с проигравшей стороной? - интересуется соседний конь.
- С остатками проигравшей стороны, - поправляю его.
- Ну, хорошо - пускай с остатками. Хотя не исключаю, что победителей ещё меньше уцелеет.
- Оптимист, - говорю я ему. - С саркастическим уклоном.
- Сейчас за уклонизм даже человеков не наказывают, - фыркает конь. - А вот проигравших - это ещё вопрос. Ходят нездоровые слухи, что сдавшиеся попадают в рабство к разбившим их.
- Детские страшилки, - замечает ферзь. - Кандалы на тебя никто не оденет, и в шахту тоже не сошлют - кайлом махать. ТАКОЕ придумать и самая больная фантазия не в состоянии.
- А здоровая? - иронично осведомляется коняга. - Что-то же с проигравшими будет?
- Сначала нужно разобраться, что будет с победителями, - подключается наш Монарх.
- Говоришь, брат, с победителями? - эхом отзывается понятно к т о. - А помнишь, что болгарин недавно говорил? Будет следующая заваруха. Значит, уцелевших из разных Комплектов соберут и сольют в новые коллективы. Вот только кто их курировать будет?
- Ну, у нас же не первенство страны по шахматам, Ваше Высочество! - возражает белый ферзь. - Просто наш человек пластик переплавит и создаст себе другой Комплект.
- Ага, «до основанья, а затем…», - хихикает всё тот же конь. - Какой тогда смысл выигрывать, если всем одинаково в утиль?
- Ну, во-первых, не в утиль, а в новое возрожденье, - не соглашается ферзь. - А во-вторых, какое-то время до этого этапа будем стоять на доске с разными статусами: одни - как полноправные её хозяева, другие - как их подчинённые, которые целиком от них зависят. Первым, соответственно, чувство морального удовлетворения…
- Вторым - НЕудовлетворения, - фыркает наш левофланговый коняга.
- И вообще, это только вероятностная версия, - словно печатью пришлёпывает бодигард.
- А кстати, - замечает с того края доски золотистый ферзь. - У меня есть возможность побывать в гостях у одного итальянского Комплекта. Там Игра совсем недавно завершилась - причём победой нашей стороны (чёрных). Вот и поглядим, каково уцелевшим с обеих сторон.
- В смысле, Вы поглядите? - спрашивает конь. - Только нам потом не забудьте рассказать.
- Зачем рассказать? Я попробую держать портал связи открытым, чтобы всем было видно и слышно. Правда, ТАК до сих пор никто ещё не делал - слишком энергозатратно. Но если мне наш сопредельный коллега поможет, то вдвоём, думаю, как-нибудь справимся.
- В таком деле просто грех не помочь! - с энтузиазмом восклицает его тот. А неугомонный конь тут же комментирует:
- Не знаю, как по-итальянски «вау!», но именно оно самое!
- А не страшновато будет на такое глядеть? - живо интересуется золотистый.
- Постараемся как-нибудь пережить, - хмыкает наш Монарх.
- Ну, глядите, вашество …и прочие соратники. Потом не жалуйтесь, что я вам всем настроение испортил. Я просто хочу, чтобы мы в свой завтрашний день заглянули.
- А Вы уверены, что там именно Ваша сторона верх одержит? - едко ворчит конь.
- Почему именно наша? А, Вы имеете в виду конкретные детали? Так я же говорил про общую картину и общие эмоции - вне зависимости от участников.
- Да не обращайте Вы на него внимания - это у него стиль общения такой! - усмехается наш венценосец. - И вообще, когда начнётся Игра, постарайтесь его подольше не трогать - без него сра-зу же скучно и пусто станет.
- Ну, вообще-то у него есть помощник по части юмора, - замечает белый ферзь. - Хотя тот, если честно, не настолько выдающийся.
- Я быстро учусь, - подаёт реплику левофланговый конь.
- Мы учтём Ваши замечания, - на полном серьёзе отвечает золотистый. С обеих сторон слышатся лёгкие смешки. Обстановка окончательно разряжается.
- Тогда бьенвенути, соратники! - говорит D-8, имея в виду итальянское «добро пожаловать!». Да, «бьенвенути» сейчас более уместно, чем украинское «щиро витаемо» или немецкое «вилькоммен». Язык Данте Алигьери и Боккаччо нам смаковать ещё не доводилось.
Итак, вперёд, на Аппенины!
Граница поля
Белое поле F-5
Картина на итальянской доске более чем удручающая: чёрный король и две смугляночки-пешки застыли в окружении десятка белых фигур - так сказать, сопредельного народа. Шокированный подобным зрелищем я даже не обращаю внимания на всплывшую в памяти цитату: «Нас окружает народ, но мы с честью выходим из окружения».
- Непонятно, кто здесь кого победил? - бормочет конь, традиционно пытаясь острить, пока наш ферзь обращается к местным с приветствием:
- Буон джорно, синьорэ э синьори!
Король из стана победителей представляет своих юных спутниц:
- F-6, первоначально королевская пешка, и В-5, первоначально пешка праволадейная.
Девочки не на своих вертикалях. Значит, обе успели кого схарчить. Обе гордо взирают на на-шего ферзя в проёме портала и чувствуют себя чуть ли не равными ему. А итальянский шахматный король уточняюще добавляет:
- Что касается «синьори», так из мужского пола я здесь один-единственный.
- А все эти господа? - ферзь обводит взглядом многочисленные остатки Белой Группы.
- Они уже не господа, а военнопленные. Свой статус они утратили при проигрыше.
- И что же, их теперь и фигурами нельзя считать? - удивляется ферзь. Сильно удивляется…
- Простите, Ваш Комплект давно создали? - отвечает вопросом на вопрос король.
- Три месяца почти что, а что?
- Да просто вопросы у Вас несколько странные. Что может случиться с фигурой при сдаче партии её стороной? Только то, что Вы изволите здесь наблюдать.
- Печально, весьма печально. И отбивает всякую охоту играть, - вздыхает ферзь.
- Какие-то вы там нежные в России, даже не ожидал подобного, - удивляется синьор Монарх.
- Не нежные, а просто чувствительные к чужой душевной боли, - усмехается ферзь.
- И это после сталинских Гулагов и фашистских концлагерей? Я думал: у вас нервы теперь - как канаты, и вас ничем уже не проймёшь.
- Как раз-таки напротив, дорогой синьор - именно это и обостряет восприятие. Даже когда не сам всё это повидал, а только в старой кинохронике.
- А насчёт чужой боли, синьор россо - пардон, синьор русо, так ведь и м ы могли быть на их месте. А так мы просто почти все полегли в Игре. И даже радоваться победе некому - кроме нас троих, конечно. Вот мы и делим нашу радость на троих - как у вас, у русских, флакон водки. Даже чуток захмелели от счастья. Ну, и как вам наша виктория, рагаццэ?
- Эччелентэ! Фантастико! - с энтузиазмом восклицают рагаццэ (девчата). Перевода здесь, я думаю, не требуется - слишком уж очевидно. Пешечки в своих восторгах искренни.
С минуту ферзь задумчиво молчит. Потом хочет что-то сказать, но передумывает под насме-шливым взглядом тамошнего Монарха. Мы же все молчим потому, что нас здесь как бы нету. Мы просто подглядываем в замочную скважину, как сказали бы человеки. Тешим свою природную любознательность.
- А кстати, что могли бы сказать побеждённые, если б им дали слово? - усмехается местный дуче. - Только стенать и жаловаться на свою горькую судьбу. Вы же не любите слушать стенания, синьор русо? Иначе кто бы Вам доверил такой высокий пост - второй фигуры в Группе?
- Что ж, в логике Вам не откажешь, синьор правитель, - холодно говорит ферзь, пока мы грустно обозреваем своих белых коллег, в одночасье ставших чем-то наподобие неприкасаемых. Нам хочется как можно быстрее покинуть солнечную Италию и никогда уже сюда не возвращаться. Пускай человечьи туристы летают на итальянский «сапожок» и нежатся на пляжах Средиземноморья - нас сюда не заманишь никакими благами!
- Моя логика выкована веками нашей долгой истории, - с железной твёрдостью в голосе говорит итальянец. - Ещё до того, как был написан Новый Завет, предки наших человеков играли не только в шахматы, но и в другую Игру. И находили её не менее увлекательной…
Интонация аборигена столь многообещающа, что нам становится зябко. Даже страшно представить, что он нам сейчас поведает. Ясно же, что потом не захочется это вспоминать - просто неприятно будет. Однако рассказчику очень хочется произвести впечатление на своего гостя, и он старается, как может, вываливая на того подробности, достойные крутого америкосовского блокбастера. Бедному ферзю остаётся только внимать. Как и всем нам, впрочем…
Граница поля
Чёрное поле F-6
Да, сей рассказ, действительно, стоит экранизировать всяким янкесам. А может, они уже и сделали это - они своей выгоды сроду не упустят.
- …для этой игры даже построили специальное сооружение, где происходили гладиаторские бои. На арену выпускали захваченных на войне человеков и устраивали сражения между ними. Иногда для остроты момента к схваткам подключали тигров, львов и прочих хищников. Патрициям на трибунах это действо очень нравилось, ведь тогда ещё не было ни телевиденья, ни интернета - с развлечениями было малость скудновато. Сам император показывал пальцем вверх или вниз - в смысле, добить раненого бойца или помиловать. Здание, кстати, достояло до наших дней, хоть там давно уже никто не дерётся - сочли, что гуманнее полностью перейти на шахматы.
- Очевидно, это римский Колизей? - полувопросительно произносит ферзь.
- О, Вы исключительно догадливы! - обрадованно восклицает глава победителей. Ему жутко приятно, что о таком слышали даже в далёкой полудикой России.
- Правда, что-то оно у вас обветшало малость, даже кирпичи сыпятся, - не упускает случая подпустить шпильку наш золотистый. Вместо коня, которому нужно молчать…
- Недостаточный коммунальный уход, - вздыхает их Монарх. - Очевидно, происки противников нашего славного прошлого.
- Ну, не всем же по нутру кровавые забавы, - замечает ферзь. - Вот некоему герру Шпрингеру из Дойчлянда они непременно понравились бы!
- Надо будет с ним познакомиться, - говорит итальянец. - Если Вас не затруднит, оставьте, пожалуйста, его координаты.
- Всенепременно, - благосклонно соглашается ферзь. Немного позже он скажет нам, что недаром голубков так тянет друг к другу - ещё в прошлую войну их страны классно снюхались. А сейчас он спешит распрощаться с троицей стоявших насмерть синьоров и синьорит, сославшись на то, что его ждёт дома родной коллектив, которому не терпится услышать рассказ о визите. Беспардонная ложь, скажете? Но что поделать, если по-другому здесь никак невозможно!
И сочное «арриведерчи!» нашего ферзя прикрывает вовсе не «до свиданья», а именно «прощайте forever!». С досады мы даже не можем вспомнить, как будет «навсегда» по-итальянски. Хотя какое это имеет значение? Российско-итальянская дружба всё равно не заладилась.
Закрыв портал связи, мы некоторое время хмуро переглядываемся, а затем дружественный чёрный Монарх с нашей доски решительно заявляет:
- ВСЕ видели это непотребство? Не слышу вашего «си»! А если все, то давайте торжественно поклянёмся, что вовек не допустим у себя подобного обращения с проигравшей стороной. И если того требуют правила, то в гробу мы их видали! И их самих, и тех, кто их придумал и в жизнь воплотил. Только кажется мне, что это просто тамошняя самодеятельность в стиле Муссолини. У тас в Волгограде такое сроду «но пасарá!» (не пройдёт)!
- Простите, но это уже по-испански, - вставляет слово одна из ладей.
- Сам знаю, соратница. Да только в Испании свой дуче был, который каудильо - Франко прозывался. И давайте, чтобы не портить себе самочувствие, вычеркнем сей эпизод из нашей жизни раз и навсегда! Не было его - и точка! Буэно? (хорошо?)
- А как же клятва? - возникает конь.
- А клятва была. Усвоили?
Лично я портить себе самочувствие не намерен - у меня следующая глава под ником «F-7». Мне наплевать на снисходительность тамошнего владыки, даже не потребовавшего от гостя, чтобы тот именовал его «Ваше Высочество». Он ведь победитель, он выше таких условностей. Напле-вать и на высокомерие экзальтированных девúц, зовущихся чёрными пешками. У меня тут своя дéвица-рагацца, я сейчас добью очередной эпизод чёрного поля F-6 и выйду на белое поле F-7. Ка-кое мне дело до заграничных Аппенин? Нет их в природе и никогда не было! Глюк это, просто неудачный глюк. Как там у человеков? «В потолке открылся люк. Не волнуйся - это глюк!» В нашем случае не люк открылся, а проём портал-окна, нашего канала связи. И полезло оттуда всякое непотребство европейского типа. Евронепотребство, одним словом…
А в России всё хорошо, всё отлично. Мы милость к павшим призываем ещё со времён Пушкина А.С. И с хищниками у нас боролись только понарошке - например, цыгане с медведем на ярмарке. Эх, развернись, душа, гармошкой и снова свернись! Уэлкам на F-7!
Граница поля
Белое поле F-7
Ну, вот и добрался, наконец до её заветного поля! Виртуального, если вы не забыли, то есть всего лишь в заглавии, но тем не менее… В сердце воистину праздник. Послав к чертям подлежащие забвению эмоции, я искрюсь переполняющим меня энтузиазмом. Хочется петь и смеяться совершенно безо всякой причины. Пожалуй, любовь не столько деструктивное чувство, сколько лёгкое психическое расстройство. Или не совсем лёгкое?
Хозяйка упомянутого поля замечает моё радужное настроение и лукаво осведомляется: «Что, придумал, как можно без драки нашу Группу уделать? Может, поделишься?» Это она так надо мной подтрунивает. Освоилась с моим к ней отношением, почти родным уже считает. Женщины вообще большие собственницы - только дай им понять, что готов ради них луну с неба снять, и они тут же сочтут, что это в порядке вещей и никак по-другому. И поведут себя соответственно. Да разве ж я против, ёлки-палки? Я согласен ей всё дозволить, и даже больше!
Я не реагирую на её попытку быть колкой - всё равно по этой части ей до коня далеко. Как и всем нам тут - ну, разве что за исключением второго гривастого? Вместо этого я посылаю ей мыслеобраз заголовка моей новой главы: «Белое поле F-7».
- И что, из-за э т о г о столько восторгов? - недоумённо спрашивает подруга. Плечами пожать она, естественно, не может - плеч в проекте демиурга почему-то не предусмотрено.
- Так я словно в гости к тебе напросился! - восклицаю я. - Хоть ты и не приглашала.
- Ну, мы же не человеки, чтобы по гостям разгуливать, - хихикает девочка. - Были бы ими, тогда может быть… А забавно, наверное, иметь две ноги!
- Какая разница, сколько их? - замечает конь. - Голова-то всё равно одна, чтобы ею думать.
- Они и одной столько всего понапридумывали! - отзываюсь я, не своя взгляда с моей зазнобы. Мне главное - что скажет она. Всё прочее - лишь звуковой фон.
- Просто так в гости ходить не столь уж и интересно, - задумчиво выдаёт та. - Зато когда влюблён… А ведь они, вероятно, писали о таком моменте - причём много раз.
- Ага, как, например, в той песне: «позови меня в гости, и я без цветов не приду», - цитирую я по памяти. Своевременно вспомнилось, однако…
- Варварский обычай - гробить растительность, - ворчит конь.
- А дальше там что, помнишь? - заинтересованно спрашивает пешечка.