Есть ряд профессионально-предметных областей деятельности, где "аналогика" уподобления и свобода воли эксплуатируются в макромасштабе и со всем размахом, но, как правило, не осознанно. Это уподобление мыслящего и чувствующего субъекта изучаемому объекту или явлению. Подчеркнем, не копирование, а именно уподобление. Назовем для примера нехоженные психологами "пути движений мысли и тела", которые имеют место при написании программ для ЭВМ или при составлении дифференциальных уравнений.
Чтобы написать действительно полезную программу или систему уравнений, отражающую самую сущность изучаемого (подлежащего управлению) явления, надо "этим явлением стать", почувствовать его "всеми фибрами души", поддаться каталепсии - схватыванию сущности предмета-процесса. Примерно так, опытный шофер, опытный летчик истребитель "чувствуют машину".
Логике этот предмет чужд, но если этого уподобления не делать, ни программа не пишется, ни система уравнений не составляется. Уже потом, когда результат готов, другим его можно преподнести в форме объяснения, как он якобы появился логически. Это примеры сложных творческих действий взрослых людей. А психологи привыкли иметь дело с детьми, можно сказать, с не совсем валидным материалом, с еще "не готовым" человеком. Какая уж тут свобода воли? Она еще только в начальной фазе воспитания.
Свобода воли проявляется только там, где произошло уподобление объекту, где (после этого) осознана свобода выбора, как преодоление слепого копирования, где невозможное без этого творчество, и никогда - в механическом воспроизведении. Заметим, что проникновение механизма уподобления в массовую культуру породило, например, течение brake dance как подражание движениям примитивных роботов.
|
|
Только на уровне творчества свободу воли и возможно начать изучать. Бернштейн начал эту работу на примере творческого решения неожиданных двигательных задач. Надо продолжить эту работу на материале поведения людей в сложных творческих когнитивно-деятельностных ситуациях. Кто-то должен это начать, оторвавшись наконец от невалидного тахистоскопа и всех его инвалидных порождений.
Никакая логика не сможет объяснить обсуждаемый механизм уподобления человека вещам. Вторжение вещей в психику и способность уподобляться им, согласно Б.Ф.Поршневу, - продукт довольно поздней искусственной эволюции человечества. Согласно Боулдингу [10], например, собаки воспринимают деревья не как отдельные вещи, а как "выросты" земли.
Внушаемость
У человека внушаемость как разновидность уподобления можно рассматривать как эмоционально окрашенную, неосознаваемую и рационально окрашенную, осознаваемую. Очевидно, что и в том и в другом случае внушаемость можно рассматривать через призму уподобления, или эмоционального (эмпатического) или осознанно-рационального уподобления себя внушающему. Можно выделить, конечно, и неосознаваемую внушаемость гипнотического характера, тем более высокую, чем выше истеричность индивида. Внушаемость можно также рассматривать как неосознаваемую при освоении правил социального поведения, усвоения социальных ролей и правил их разыгрывания, в особенности через игровую деятельность. По Л.С.Выготскому - слово - уже есть бездна обобщения. Можно добавить, что слово есть также бездна внушения. Готовность подвергнуться внушению с целью понимания иногда выливается в болезненные формы небезобидной игры словами. Лучше всех об этом сказано у С.Цвейга "Закат одного сердца".
|
|
Джани Радари. [70]: Если бросить в пруд камень, по воде пойдут концентрические круги, вовлекающие в своё движение, на разном расстоянии, кувшинку и тростник, бумажный кораблик и поплавок рыболова. Предметы, существовавшие каждый сам по себе, оживают, вынуждены реагировать, вступать во взаимодействия. Движение распространяется вширь и вглубь. Камень устремляясь вниз, расталкивает водоросли, распугивает рыб; достигая дна, он вздымает ил, натыкается на давно забытые предметы; некоторые из них оголяются, другие, напротив, покрываются слоем песка. За кратчайший миг происходит множество событий. Даже при наличии желания и времени вряд ли можно было бы зафиксировать их все без исключения.
Так же и слово, запавшее в голову, распространяет волны вширь и вглубь, вызывает бесконечный ряд цепных реакций, извлекая звуки и образы, ассоциации и воспоминания, представления и мечты. Процесс этот тесно сопряжен с опытом и памятью, с воображением и сферой подсознательного и осложняется тем, что разум не остается пассивным, он всё время вмешивается, контролирует, принимает или отвергает, созидает или разрушает."
Суггестия. Мы еще мало что знаем о страшной и незаметной в обиходе силе словесного внушения.