Мысли методолога (назовем их "эйдосами") носят глубоко имплективный [90] внеобразный характер. Однако, обнаружив, что его плохо понимают, методолог начинает искать и находит образные выразительные средства и постепенно изготовляет для публичного хождения образный суррогат первоначального эйдоса (назовем этот процесс спуском). Здесь, в конце спуска и случается то, что так метко обозначено фразой: "мысль изреченная есть ложь". Но, однако, ложь лишь наполовину. Наполовину, потому что <эйдос-образ> теперь всем понятен, но не может быть никем развит. Идея как бы окостенела. Есть у <эйдоса-образа> еще и побочное раздражающее других свойство: непонятен логический путь (механизм), его порождения. А тут и понимать нечего: этого пути и не было. Мысль родилась имплицитно в глубинах психики, а затем прошла путь визуализации, пропедевтики и дидактики ("спуск"), но не логики.
Все внутрипсихические генетические связи с другими эйдосами на этом пути были оборваны. Теперь то, что получилось не пригодно для внутрипсихической продуктивной работы, "ходов мысли" других мыслителей. Оно в этом плане "не съедобно". То, что получилось, лишь понятно другим и только. Перед нами мертвый <эйдос-образ>, открывший путь понимания и закрывший путь воображения.
Чтобы его оживить в другом сознании, необходим обратный путь реконструкции, восстановления оборванных генетических связей с другими живыми эйдосами этого другого сознания (назовем этот процесс подъемом). В этом вся мощь и коварство методологии. Не зная о физическом существовании этой пары <спуск/подъем>, и находясь под давлением ложного примата логики, иной мыслитель, поняв чужой "эйдос-образ", пытается сразу применить его в схемах своей эксплицитной логики (которой он, кстати-то, когда размышляет, и не пользуется). Так получается двойной самообман, который сродни двойному самообману при "потреблении" изделий порнографии: образ "красив", нагляден, а обладания нет. (Пусть сказано пошло, но верно!). Будем же внимательны (но и снисходительны!), так как в научном обиходе невольная концептуальная порнография - явление каждодневное и, почти всегда, незаметное.
|
|
Однако концептуальная порнография не только развращает, но и обкрадывает. Начинающий методолог, начиненный чужими понятными, но неживыми <эйдосами-образами>, пытается с помощью "механизмов" формально-логического "продуктивного" вывода привести всю эту мертвую массу в движение. Но ничего не получается. Растет интеллектуальное напряжение, а движения мысли нет. Тогда этот методолог решает, что запас его "эйдосов-образов" надо пополнить. Он бросается понимать и коллекционировать все новые и новые чужие <эйдосы-образы>. Он полагает, что чем больше их запасет, тем быстрее продвинется. Но этого не происходит. Рано или поздно наступает срыв и ощущение интеллектуального бесплодия.
Аналогичное явление мы наблюдаем при неправильном изучении иностранного языка. Ученик запоминает, запасает много слов и много грамматических правил и полагает, что настанет момент, когда под давлением этих запасов он заговорит. Но запасы растут, а живой речи все нет. Чтобы живая речь пошла, надо говорить, становиться в такие эмоциональные ситуации, в которых эта живая речь сама идёт, когда она остро необходима как форма эмоциональной реакции на происходящее. Надо узнавать и применять стандартные словесные выражения такой реакции. Пройдя этот критический барьер, ученик видит, что он отбросил грамматику, и видит, что она не только больше не нужна, но и вредна да попросту и неприменима к фразам эмоционального языка. Как правило, эти фразы грамматическому разбору не поддаются. Нельзя, к тому же, одновременно говорить и думать при этом, по каким правилам говорить. На родном языке никто так не говорит, а если захочет, то не сможет. Упражнения в грамматике - одно, а говорение - совсем другое.
|
|
Так же обстоит дело в методологии. Попадая в проблемные когнитивные ситуации, методолог вырабатывает когнитивные реакции и со временем обнаруживает, что эти реакции не подвластны формально-логическому препаративному анализу. Методолог, осознав это, перестает пытаться пользоваться "ходулями" формальной логики. Еще и потому, что воспользоваться ими не удается, а только мнится. Действительно, нельзя одновременно думать и "думать по каким правилам думать".