— Завораживает, — шепчет она. — Не монета, а блестящее ядро, которое ты видишь посередине. Он, должно быть, сам заколдовал это. Она вздыхает, а затем говорит: — Я надеялась, что он мог бы дать тебе хрустальный кулон.
— Почему? — спрашиваю я, стараясь выглядеть незаинтересованно.
— Он мой. Я предполагаю, что технически он может быть твоим сейчас. Это то, что мы использовали, когда были моложе. Когда моя битва с Смитом закончилась, ожерелье исчезло. Я не знаю, взял ли он его, или кто-то другой нашёл его. Честно говоря, я не уверена, что даже Смит понимал, насколько это важно. Это исключительно мощный фокусный камень, который усиливает все способности, которые мы, Оракулы, больше не используем. — Она сжимает губы. — Это может не иметь для тебя никакого смысла.
Но это так. Это всё объясняет. Как у меня получилось прыгнуть в свою сверхъестественную область в ту ночь, когда я загнала Смита в угол. Как я смогла отбить атаку в своём видении ночью, когда Смит попытался убить Клару. Это ожерелье спасло мою жизнь в первую ночь, когда я вошла в мир Смита. Но я ничего не говорю.
— Скажешь ли ты, как Джейсон-Смит связался с тобой? — спрашивает она
Часть меня хочет сказать «нет». Мне стыдно и я растерянна, что меня так легко добрался ко мне. Но тогда кто бы лучше понял, чем Сиерра? Поэтому я начинаю с самого начала — с видением смерти Бетани — и я ей всё рассказываю. Все, что я сейчас понимаю, я должна была сказать ей раньше.
Всё, что я хотела рассказать ей ещё две ночи назад — но Смит не разрешил мне.
— В последние несколько дней всё словно сошло с ума, — говорю я. — У меня были эти странные видения, я была покрыта кровью, ты и мама и Линден мертвы. Что это было?
— Тунеядец начинает с того, что проникает в твой разум — Моё лицо вспыхивает; Я сделала это полностью по своей воле. — И тогда он должен сломать тебя. Смит, очевидно, пытался это сделать, убив людей, с которым ты была близка, но я думаю, что он также попытался сотворить хаос. Чтобы ты задавалась вопросами до тех пор, пока ты буквально не сошла бы с ума.
Она говорит это так спокойно, но я действительно была на грани этого безумия и даже сейчас — в этой удобной комнате, и когда Сиерра обнимает меня за плечи — меня это пугает.
— У меня было видение, что я убиваю своего друга.
— Вероятно, он просто придумал его. Только он попадает во внутрь, у Тунеядца появляется огромная власть над тобой Я должна была подготовить тебя. Научить тебя. — Она вздыхает. — Шарлотта, я знаю, тебе это не понравится, но мне нужно привлечь Cестёр.
— Зачем?! — Я не готова к этой таинственной группе. Не готова присоединиться, не готова чтобы они знали о том, что я сделала. Просто не готова.
— Я провела много месяцев после того, как избавилась от Смита, очищая свою сверхъестественную область.
— Что ты имеешь в виду, очищая?
— Ты оборвала силу Смита, но твой мир всё ещё держит его мёртвый мир. Один из лидеров Дельфы вошёл в мою сверхъестественную область со мной и показал мне, как уничтожить то, что осталось, и восстановить мой купол.
— Но ты знаешь, как; разве ты не можешь показать мне, как это сделать? — отчаянно спрашиваю я.
— Не без фокусного камня, — мягко говорит Сиерра. — Мне придётся взять на время один у них. И я должна буду сказать им, для чего.
Я сжимаю зубы и отворачиваюсь. Сёстры или мой секрет? Что важнее? Через несколько секунд я снова опускаю руку в карман и вытаскиваю потускневшее ожерелье. Я держу его на ладони и ничего не говорю. Сиерра взволнованно смотрит на него и я не могу прочитать эмоции на её лице. Я не знаю, чего ожидать. Гнева? Предательства?
Она тянется, но, прежде чем её пальцы успевают коснутся его, я закрываю ладонь и оттягиваю её назад, прижимая ожерелье к груди. Я не могу отдать его. Не сейчас.
Она долго и тяжело смотрит на меня.
— Оно сейчас моё, — прошептала я. — Он дал это мне.
Я ожидаю, что она будет спорить, требовать его обратно. Но через несколько секунд она просто вздыхает и говорит:
— Есть ли что-нибудь ещё, что ты хотела бы мне рассказать?
— Нет. Да! — Я глубоко вздохнула, а затем просто выпалила: — Я не хочу быть Сестрой. Ещё нет, — говорю я. После всего, что я видела, всё, что я сделала, я не уверена, что смогу жить по их правилам.
Она молча смотрит на меня. Проходят секунды. Может быть, даже больше чем минута. Затем она кивает.
— Ты заслуживаешь того, чтобы сделать такой выбор. Но, можем ли мы заключить сделку?
Я смотрю на неё, но ничего не говорю.
— Отложишь ли ты это решение до тех пор, пока тебе не исполнится восемнадцать лет, и ты будешь иметь на это право?
Я думаю о том, сколько я лгала ей за последние три недели. Может быть, я должна ей это.
— Хорошо, — прошептала я. Потом добавила: — При условии, что ты покажешь мне, как очистить сверхъестественную область, не вовлекая их.
Она улыбается, но это грустная улыбка.
— Договорились. Однако, прежде чем мы начнём — и мы не собираемся начинать сегодня, — говорит она, выглядя очень уставшей, — я хочу, чтобы ты поняла, что когда ты пустишь меня в свою сверхъестественную область, ты дашь мне тот же доступ и силу, что ты давала Смиту. Я не собираюсь скрывать этот факт от тебя. Каждый раз, когда ты разрешаешь вход туда, ты даёшь главный ключ, так сказать. И нет способа вернуть его, не навредив этому человеку, как мы обе это сделали со Смитом. Несмотря на то, что я доверяю ей в том, что она не использует его, одна из самых старших сестёр имеет доступ к моей сверхъестественной области, та, что помогала мне восемнадцать лет назад. Если бы я уничтожила ключ, она стала бы такой слабой, что почти наверняка умерла бы.
— Я могла кого-нибудь впустить? — спрашиваю я, скорее в ужасе от того, сколько власти я дала Смиту.
— Нет, — быстро говорит Сиерра. — Это то, что я должна была тебе сказать. Тогда ты сразу узнала бы, что Смит не тот, кем он себя выдал. Даже с разрешения Оракула, нормальные люди не могут путешествовать в сверхъестественной области. Только сверхъестественные создания.
— Например кто? — спрашиваю я, чувствуя, что она намекает не только на Оракулов и Тунеядцев.
Она колеблется, и на какую-то секунду я не думаю, что она ответит.
— Ведьмы, — наконец говорит она. — Колдуны и маги. Есть и другие.
Мой рот раскрылся от удивления.
— Ты серьёзно? — шёпотом спрашиваю я. — И ты знаешь о них?
— Ты тоже узнаешь, — говорит она, но её голос напряжён. — Причина, по которой это стало возможным, произошло только потому, что я держала тебя в темноте. Я включаю свет. Все мои книги, — говорит Сиерра, с жестом указывая на свои стены в книжных полках. — Всё, что ты хотела знать, что я не говорила тебе — все заданные тобой вопросы, на которые я отказывалась отвечать. Я больше не буду это делать снова.
Мое дыхание ускоряется, и я стараюсь скрыть его, я медленно продвигаясь к ближайшей полке и пробегаю пальцами по древним корешкам книг. Она предлагает мне свой мир.
И я признаю, что она также предлагает мне выбор. Не только помощь в исправлении моей сверхъестественной области. Она предлагает мне знания, которые могут изменить то, какой жизнью я живу, будучи Оракулом. Следуя моим собственным правилам.
И она знает это.
— Спасибо.
Тишина растягивается, когда я жадно смотрю на заголовки. Я знаю, какую из них я возьму в первую очередь. Я умираю, как хочу прочитать полностью «Восстановление разрушенного будущего». Но я не хочу быть полной идиоткой, воспользовавшись её предложением прямо в эту же секунду. Я дам ей день или два, чтобы привыкнуть.
Тогда я должна начать. У меня есть целая жизнь, чтобы научиться догонять.
— Я собираюсь посидеть с мамой, — говорю я, не глядя на Сиерра. Я должна покинуть эту комнату, иначе я не смогу противостоять искушению.
— Возможно, я скоро выйду, — говорит она, и я слышу улыбку в её голосе. Всё уже налаживается.
Я ухожу, но задерживаюсь у двери. — Как ты узнала, что нужно приехать спасти Линдена? — Это вопрос, который я хотела задать больше всего, но также я боялась услышать ответ.
Она пристально смотрит на меня, некоторое время. Она вздыхает, и ее плечи опускаются.
— У меня было видение, — говорит она, признавая свою неудачу. После более чем десятилетия без проигрыша, я думаю, она так и думает.
— Ты действительно могла убить меня? — спрашиваю я.
— Я рада, что мне не пришлось это выяснять.
— Но ты видела это, — протестую я, я слишком хорошо знакома с её неуступчивой позицией о том, чтобы никогда не менять будущее. — Ты пришла, потому что видела это, не так ли? Ты видела, как ты придёшь мне на помощь.
Её долгое молчание заставляет дрожать мои руки. — Нет, — наконец говорит она. — Я пришла, потому что увидела, что ты проиграла. И я знала, что никогда не допущу этого.
Я изумлённо вздыхаю. — Ты изменила будущее?
Её щёки краснеют, и я принимаю это за ответ.
Я киваю и выскальзываю из её комнаты.
У меня есть месяцы, если не годы исцеления передо мной. И всё ещё так много неопределённости. Могут ли копы и ФБР потерять интерес ко мне сейчас, когда Коулдуотерский убийца мёртв? Смогу ли я когда-нибудь вспомнить, что на самом деле произошло ночью, когда умер Натан Хокинс? Будет ли Клара просыпаясь иметь шанс на нормальную жизнь? Мишель сохранит наш секрет? Мне придётся либо получить ответы на эти вопросы, либо научиться справляться с тем, что я никогда не узнаю этого.
Когда я проходила по коридору, я позволила своей руке опуститься в карман и сжать кулон. Это моё сейчас, к лучшему или к худшему. Я собираюсь изучать каждую книгу в библиотеке Сиерры. Я собираюсь учиться как на ошибках, так и на триумфах Оракулов в прошлом. Решить для себя, где и когда я должна видеть будущее.
Следует ли изменить.
Но я больше не буду сражаться. Ничего из этого. Не мои видения, не мои способности, не сила кулона. Потому что настанет время, когда миру понадобятся Оракулы снова.
Настоящий Оракул.
И я буду готова.